22 недели.
— Вы не сможете держать меня здесь вечно, — наёмник тяжело вздохнул, укутываясь в тёплый плед. Его снова знобило и бросало в дрожь. — О-о-о, дорогой, ошибаешься. После твоей выходки мы имеем на это полное право, ясно? — Фетт небрежно собирал эластичные повязки со стола в аптечку. Теперь потребуется не меньше трёх недель, чтобы трещины в рёбрах Мандо нормально заросли. — Я же уже извинился. — Дин, извинения здесь не помогут. Ты в который раз пренебрёг собственной безопасностью и жизнью, и не только своей! Я не понимаю, почему? — Паз выглядел раздражённым и нахмуренно уставился на парня, что сидел на диване. Наёмник лишь в очередной раз закатил глаза, потому что эти нравоучения уже порядком надоели. Стоило только взяться за перевязку, и гематомы на его теле действовали на этих двоих как красная тряпка для быка. Хотя отчасти Дин их всё же понимал. Они просто беспокоились за него. — Но ведь всё обошлось, — тщетные попытки переубедить мужей как обычно не заканчивались ничем хорошим. Но и молчать, когда его отчитывали как неразумное дитя, Мандо тоже не мог. Казалось, что Визсла сейчас точно разразится гневной тирадой, но Боба, заметив это, решил вмешаться: — Тише, большой мальчик. Остынь. А ты, — обратился он к Дину, — снова возвращаешься под круглосуточный присмотр. И не смотри на меня так. Родной, пойми, я хочу тебе доверять и знать, что ты соображаешь, куда и зачем лезешь, а не бояться и думать, в какую задницу тебя понесёт на этот раз. Но Паз был прав, они действительно его не понимали. — Считаешь, что я сам в это ввязываюсь? Или может мне это нравится? Вся моя жизнь была бесконечной охотой, я убийца и воин. А что сейчас? Вы ведь наверняка даже не задумывались. Думаешь, мне нравится быть тупой мишенью? Я неповоротливый, несуразный, неуклюжий. Только представьте: вы всю жизнь живёте в своём теле, знаете себя от и до, но в какой-то момент вам приходится от этого отказаться. Непонятно ради чего! И сейчас я даже не в состоянии хотя бы отчасти вернуть себе ту форму, которая едва ли будет годится для такой жизни, какой она была. Нянчитесь со мной, носитесь наравне с Грогу, но даже вы не в состоянии защитить меня от тех опасностей, с которыми нам приходится сталкиваться. А я так тем более больше на это не гожусь. Я себя с трудом могу защитить! Не то что детей… — горькие слёзы обиды обожгли щёки наёмника, и он стыдливо закрыл лицо руками. Речь ведь шла не только о физической форме, вместе с ней вся его выдержка и критическое мышление летели к чертям при первой же возможности. Он уже давно перестал узнавать себя, и это было невыносимо. Столько всего предстояло впереди, а он с каждым днём справлялся со всем этим всё хуже и хуже. — Я не хочу быть камнем для вас, что тянет вниз. Не хочу быть обузой и просто хочу, чтобы всё было как раньше. Но только мешаю вам и всё порчу, — Дин захлёбывался собственными вздохами, не в силах справиться с тем потоком отчаяния, что так долго держал в себе. Потому что озвучить подобное вслух — означало для него поражение. — Знаешь, слёзы льются ведь не просто так. В них твоя сила, а не слабость, — мягкий голос Бобы и рука, что легла на плечо, заставили наёмника вздрогнуть. — Ты веришь в меня больше, чем я сам в себя верю. Это глупо, — Дин никак не мог сдержать новые всхлипы. — Вовсе нет, ты наверстаешь. Жизнь — штука сложная, но тебя любят, и ты отнюдь не обуза, Дин, — Фетт пытался понять его, хотя бы немного, и оттого осторожно подбирал слова, чтобы подбодрить. — Знаешь, иногда разум играет с нами злые шутки. Внушает, что надежды нет и ты никуда не годишься. Но вот что я осознал: тебя любят, тебя ценят, и ты приносишь в мир то, чего никто больше не может. Все трудности временные, так что держись. А мы будем рядом, — крепкие объятия Паза, а затем и Бобы начали медленно, но верно успокаивать тревожное сердце. Говорить больше не хотелось, как и думать о чём-то, но протяжный возмущённый писк откуда-то снизу моментально заставил обратить внимание на малыша, что упорно пытался забраться на диван. — Ну конечно, как же мы про тебя забудем? Иди сюда, дружок, — Боба подхватил дитя на руки и усадил Дину на колени. Но ребёнок явно был чем-то встревожен и не сводил глаз с лица Мандо, вопросительно улюлюкая. — Всё хорошо, честно. Теперь точно хорошо, — Джарин нежно обнял малыша, улыбаясь от моментальной смены его настроения. Грогу сразу начал что-то довольно лепетать, стоило только оказаться в объятиях отца.***
За исключением утренней перепалки, день выдался спокойным. Жизнь вернулась в прежнее русло: Боба и Паз по очереди уходили на рейды с Дюн, а Грогу продолжил свое обучение в яслях, возвращаясь домой лишь под вечер. Рутина успокаивала, отвлекая от дурных мыслей, но сегодняшний вечер хотелось сделать особенным. Мандо пригласил домой Кару, поэтому уже битый час ломал голову, что можно было приготовить на ужин. Хотелось бы увидеть и Грифа, но «Великий магистрат», как любил дразнить его Дин, сегодня был слишком занят. Что ж, ничего страшного. Сиреневый закат мягко пробирался в дом, заливая небольшую кухню солнечными лучами. Дин возился здесь уже порядком получаса, в попытках найти хоть какие-то более менее знакомые ингредиенты. Уж кто точно был не силён в готовке из них троих, так это он. Привыкший перебиваться сухпайками и едой с забегаловок, его никогда не заботила готовка. А с наступлением «замужества» эта нужда отпала окончательно. Тем временем BD-1 заинтересованно переминался на своих манипуляторах, наблюдая за наёмником с кухонного островка. Бинарный язык всё ещё не был сильной стороной Джарина, но со временем он худо-бедно начал понимать этого малыша. Привычка лепетать что-то без умолку точно так же, как Грогу, просто вынуждала научиться его понимать. — Дэнк Феррик, ну откуда я знаю? — наёмник завалил практически весь стол разнообразными крупами, фруктами и банками, заполненными ягодами. — Мне нужен какой-нибудь рецепт… Этот десерт должен быть особенным, понимаешь? — Дин едва не заскулил от отчаяния, глядя на быстро мерцающие индикаторы BD. Малыш что-то пропиликал, будто рассуждал над ответом, но затем в ход пошла голограмма с множеством разнообразных рецептов, от вафель до суфле. Времени было мало и выбрав наконец рецепт, они приступили к делу. Работа кипела, а кухонный уголок с каждой минутой всё больше превращался в пестрящий хаос. К тому моменту, когда он наконец закончил, солнце уже давно закатилось за горизонт, а на город медленно надвигались грозовые тучи. Стол был накрыт в лучших традициях, которые Дин внимательно старался перенять от мужей. Вот только их до сих пор не было. Стоило ещё подождать, так что наёмник решил хотя бы немного привести себя в порядок и надеть одежду посвободнее. Не хватало ещё, чтобы Дюн заметила его положение. От мысли об этом по спине Дина невольно пробежался холодок, и он принялся за поиски уже полюбившейся кофты, которую нагло стащил у Паза. Не носить шлем и броню в доме стало довольно приятной привычкой, хотя порой такая беззащитность всё же тревожила. Вместе с тем им было нечего остерегаться, поскольку теперь Неварро точно было под защитой. Благодаря мандалорскому племени неподалёку стало действительно спокойно. И пусть они до сих пор держались особняком, их отношение к семье Визслы после получения бескара едва заметно смягчилось, что не могло не радовать. Да и горожане стали более лояльно к ним относиться, постепенно сменив неприязнь на игнорирование. Уже неплохо. Спустя полчаса все уже были в сборе, и наконец вечер обрёл тот уют, о котором так мечтал Дин. Жаркое и закуски, над которыми он так старательно корпел последние несколько часов получились весьма неплохими, на удивление. Но наёмник ждал своего триумфа с замиранием сердца. Когда с ужином было покончено, настал долгожданный час десерта. Паз что-то активно обсуждал с Дюн, пока Боба присматривал за Грогу, как примерный семьянин. И тогда Джарин решил блеснуть своим детищем: теперь ярко-розовый, пышный пирог гордо возвышался над другими блюдами посреди стола, сразу же привлекая к себе внимание. — Пирог из ягод васака, — смущённо улыбнувшись, презентовал своё творение Дин. — Что-то ты разошёлся сегодня, но выглядит аппетитно, — хмыкнул Фетт, первым потянувшись за куском пирога. — Вы с Пазом и так всегда готовите, так что я решил, что и мне пора учиться, — наёмник замялся от волнения, потому что за десерт он переживал больше всего. — Ну всё, теперь ты настоящая хозяюшка, — по-доброму подколола его Дюн, поймав на себе взгляд Дина. После первых кусочков стало понятно, что триумф не удался. Десерт был чересчур сладким, но мужчины, быстро переглянувшись, практически единогласно приняли решение не говорить об этом маленьком ньюансе. Кара тоже заметила это, и после почти незаметного кивка Паза, с весьма красноречивой просьбой в глазах, она поняла, что пирог ей всё же обязан понравиться… — Ну как? — Дин так же взял небольшой кусок, и теперь уже все остальные в ожидании наблюдали за ним. — У тебя хорошо получилось, милый. Вкусно, — попытался высказаться за всех Паз. И когда наёмник наконец попробовал, они замерли. — И правда вкусно… Но мне кажется, что не хватает сахара, — задумчиво протянул Мандо. — Нет-нет, в самый раз! — почти одновременно возразили мужчины. С момента наступления беременности казалось, что эта неделя выдалась самой лёгкой и спокойной, чем последние несколько месяцев. Они не могли не отмечать для себя, что несмотря на последний инцидент на «Ишимуре», Дин в конце концов начал приходить в норму. Прошла вся вялость, раздражение и сонливость, из-за которой обманчиво складывалось впечатление, будто он болен. Наёмник всё чаще вызывался помочь чем-то по дому, пытался готовить, а затем с аппетитом уплетал всё под радостные взгляды Бобы и Паза. И совсем не отставал в повседневных делах. На рейды они его не пускали, конечно, но стали всё чаще проводить время вместе, гуляя вечерами, когда шумный город затихал, бурля лишь в центре. На такого Дина было очень приятно смотреть, хотя его ворчливость никуда не делась. Но, по всей видимости, это было неотъемлемой чертой характера, на которую, впрочем, никто и не жаловался. Правда, появляться на людях становилось всё труднее, с тем учётом, что броня уже совсем не скрывала новые формы наёмника: нагрудник несуразно выпирал книзу, а ремень то и дело приходилось расслаблять на максимум. Да и Дин безумно стеснялся своего положения, поэтому методом проб и ошибок, было принято решение каждый раз закутываться в плащ. — Чуть не забыла! Я же с подарком, — Дюн соскочила с места и принялась рыться в своей огромной сумке. — Я ещё в первый раз обратила внимание, что вы не сильно спешите обживаться здесь, но всё же. Может вам и интересно в компании друг друга, но вот малышу без такой штуки, как по мне, очень скучно! — женщина поставила на столик возле дивана небольшой прямоугольный блок, который спустя пару манипуляций вспыхнул яркой широкой голограммой. Кажется, он транслировал какой-то спортивный матч. — Ох, спасибо, но не стоило так утруждаться, — Пазу, как и всем остальным, было неловко от неожиданного подарка, но Дюн их даже не замечала. — Так, это не то… Подождите… А, вот же! — Кара старательно переключала каналы с помощью небольшого планшета, до тех пор пока не появилась надпись «Вечерние сказки Корусанта». После чего на голограмме возник образ девушки, окружённой мягкими игрушками и цветастыми рисунками. Она начала рассказывать какую-то сказку, и Грогу сразу же заинтересованно зашевелил ушками, с интересом наблюдая за загадочной дамой в телевизоре. — Пату? — Ага, я знала, что тебе понравится, — нежно улыбнулась девушка.***
Теперь вечернее времяпрепровождение дома стало куда интереснее и насыщеннее. Дин вновь закутался в плед, чтобы скрыть живот, и наблюдал за оживлённой беседой мужчин, что спорили о чём-то за просмотром каких-то гонок. Дюн невольно улыбнулась и аккуратно пихнула наёмника в плечо, кивая на этих двоих. — Они как дети малые, какой-то жалкий под поделить не могут. Видно же, кто придёт первым, — Кара усмехнулась и отпила ещё немного тихаара, что так любезно предоставил ей Паз. — А они всегда так. Но мне даже нравится, — Джарин попросту наслаждался этим спокойным вечером и тёплой компанией. Время было позднее, так что Грогу вместе с BD уже давно отправились на боковую, можно было наконец выдохнуть и расслабиться. Мандо, забывшись, уж было потянулся за своим бокалом тихаара, на котором настояла Дюн, но быстро передумал, вспомнив о ребёнке. — Ты чего? — жест не остался незамеченным, и женщина с вопросом посмотрела на него. — Неважно себя чувствую. Пожалуй, не стоит пить, — слукавил наёмник. — Ты не заболел? — Нет, всё в порядке. — Но ты изменился, — спустя пару минут как-то загадочно улыбнулась женщина, делая ещё глоток. Она давно заметила драгоценный ошейник на нём и весь вечер пыталась держать при себе язвительные шутки. Потому что была уверена, что Дин может неправильно отреагировать и обидеться. — В худшую сторону? — усмехнулся Джарин. — Нет, наоборот. С тех пор как я встретила тебя на Соргане, много чего поменялось. Семейная жизнь тебе к лицу, Мандо. Повисла пауза, и каждый задумался о своём. Дин лишь едва заметно улыбнулся, не зная, что можно ответить, но Кара всё же прервала тишину. — Ты вообще когда-нибудь мог себе представить такое? — она вновь кивнула на мужчин, пьяно улыбнувшись. — Брось, — Джарин неловко улыбнулся, а затем продолжил, но уже шепотом, так чтобы его не услышали, — Порой я даже представить не мог, доживу ли до завтра.***
Проводив Кару, они вернулись домой и приняли единогласное решение перенести новую игрушку в спальню. Мандо забрался в постель и сгрёб в объятия плюшевую лягушку, которую забыл здесь Грогу, переключив всё внимание на телевизор. Ну, точнее он пытался выглядеть незаинтересованно. В то время как незаметно наблюдал за мужьями, что тоже готовились ко сну. «Мужья», — Дин будто смаковал это слово на языке. Оно звучало так странно и одновременно вкусно, что он невольно улыбнулся, не замечая, как румянец залил щёки. Он довольно редко использовал его, и оттого оно казалось для него каким-то особенным или даже сокровенным. За размышлениями он не сразу заметил, как в наглую уставился на них, наблюдая за тем, как мужчины избавляются от брони и лишней одежды. — И кто это у нас здесь подглядывает? — едва не промурлыкал Фетт, устраиваясь слева от Дина. — Правда подглядывал? Какой непослушный, — Паз наигранно вскинул брови в удивлении и тоже улёгся рядом, по привычке положив руку на живот наёмника. — Вообще-то я… — не успел возразить Джарин, как ощутимый толчок пришёлся прямо в ладонь мандалорца. По ошалевшим глазам Визслы стало понятно, что он прекрасно почувствовал его, и теперь уже по-настоящему удивлённо уставился на Дина. — В чём дело? — Боба непонимающе наблюдал за ними. И впервые движения малыша чувствовались настолько отчётливо. Странное ощущение пульсации и бурления в животе смутили Дина, но как только кто-то из мужчин подавал голос, стало понятно, что малыш реагирует на них. — Кажется, он слышит вас, — как-то растерянно улыбнулся Мандо, совсем не понимая, какие чувства это в нём вызывает. — Малыш? Пинается? — Боба звучал непривычно взволнованно. Ещё одна горячая рука легла на живот, смущая Джарина окончательно. — Ну же, сынок, давай, — не унимался охотник, и спустя несколько долгих минут они наконец почувствовали долгожданный толчок. А всё, что оставалось Дину, так это сжать лягушку покрепче и просто стараться ни о чём не думать. Непонятная зудящая тревога зарождалась в груди, постепенно заставляя хватать воздух короткими вздохами. С тех пор как живот стал заметен, он старался избегать своего отражения в зеркале и не смотреть на себя без одежды. Это всё ещё выглядело неестественно, вгоняя в панику. — Родной, — голос Визслы вырвал его из мыслей, вынуждая посмотреть на мужчину, — позволишь приподнять твою кофту? Но наёмник лишь отрицательно замотал головой. — Дин, пожалуйста, — Боба мягко пытался успокоить его, заметив состояние наёмника. — Тебе страшно, я знаю. Но от этого никуда не убежать, понимаешь? И в этом нет абсолютно ничего плохого. Ты просто чудо, и я горжусь тем, как храбро ты справляешься со всем этим. Я бы не смог. Не веришь? А я ведь правду говорю. Плакал бы себе где-нибудь в углу, проклиная всё на свете. Вот тебе и великий охотник за головами. Да, вот так, а ты что думал? Я уверен, что и Паз бы не справился. Визсла растерянно уставился на мужчину, но затем запоздало начал кивать в доказательство его слов: — Конечно, я бы тоже не смог. — Ну вот, а я о чём. Да и… Дин, ты только подумай: малявке ведь почти шесть месяцев. Шесть, представляешь? Ты прошёл огромный путь, безумно сложный и длинный. И сейчас осталось совсем немного, всего пару каких-то месяцев и всё закончится. Твоё тело будет снова принадлежать только тебе, — Фетт мягко взял его за руку и ласково поцеловал, не сводя глаз с Дина. — Мы безумно любим тебя, любим твоего сына. Нашего сына. И точно так же любим этого малыша. Прошу тебя, родной, перестань отвергать его. Давай побудем той семьёй, о которой многие мечтают. Позволь нам заботиться о тебе, заботиться о наших детях. Вместе, — Паз внимательно вглядывался в тёмные глаза напротив, что загнанно метались по его лицу, не излучая никаких эмоций. Казалось, что под мягким светом голограммы, в тишине комнаты было слышно, как работают шестерёнки в голове Дина. Наёмник нервно закусил губу и снова прокручивал сотни мыслей в голове, в очередной раз взвешивая все за и против. На самом деле он уже давно устал от противостояния с самим собой, но несмотря на приятные слова, что говорили ему Паз и Боба, он всё равно чувствовал себя испорченным. Смущался своего вида и всячески скрывал это, насколько мог. Однако, в конце концов, любая война заканчивается. Даже с самим собой. Две пары глаз, что смотрели на него с нескрываемой любовью, были тому причиной. Если даже они его приняли, то и он должен это сделать. Ведь Боба был прав, от этого невозможно сбежать. И бессмысленно тратить силы на сопротивление, когда они сейчас так необходимы. — Да к черту всё, — затем последовал тяжёлый вздох, и он всё же приспустил одеяло, задирая кофту до груди. Для Мандо этот небольшой, но важный поступок значил слишком многое. За долгое время его сердце наконец было полно смирения, убаюкивающего спокойствия и уверенности, что это наконец поставит точку в его борьбе. — Спасибо, runi nair, — теперь горячая рука Визслы могла беспрепятственно касаться живота, но он сделал то, чего Дин точно не ожидал. Нежный поцелуй коснулся кожи около пупка, и через несколько секунд малыш ощутимо толкнулся, так что это было заметно глазу. — Ему определённо нравится ваш язык, мальчики. Кстати, вы ведь обещали меня научить говорить на мандо’а, — хмыкнул Боба, после чего положил руку на живот и поцеловал Дина в висок, в знак благодарности.***
24 недели.
Я так давно родился, Что молвить не могу, И город мне приснился На каменном брегу.
Тяжёлый сон путал сознание. Голова была будто налита свинцом, и Паз не до конца понимал, что всё это ему снится. Бесконечные тёмные коридоры каменных пещер заставляли блуждать, вели куда-то, и он не мог сопротивляться. Места казались ему слишком знакомыми, будто он уже был здесь когда-то. Но осознание каждый раз ускользало от него, уводя всё глубже в темноту. И вот он уже шёл по лестнице, спускаясь вниз, пока она не вывела его к просторному залу, что был будто выточен внутри камня. Стены были испещрены мрачными символами и словами, которые он никак не мог разобрать. А посреди зала находилось огромное озеро с изумрудной, почти чёрной водой, что растягивалось вдаль ещё на десятки метров, создавая ощущение, что ему нет конца. «Священные воды», — с тревогой вдруг узнал это место Визсла. Сон постепенно превращался в кошмар, рисуя перед глазами воспоминания о его присяге. В тот день ещё юный Паз под руководством отца и «Дозора смерти» произносил свою клятву, стоя в этих самых водах. В тот момент больше всего на свете он боялся, что легенды о мифозаврах правда и они могут утянуть его на дно в любой момент. Словно в трансе, мандалорец сделал шаг навстречу бесконечным зелёным водам. Земля под ногами начала дрожать, но ведомый наваждением Визсла не замечал, как гладь воды начала движение. Беспокойные тёмные волны бились о ступени, омывая сапоги ледяной водой.Клянусь своим именем И именами своих предков, Что буду следовать путём Мандалора И слова кодекса навечно высечены в моём сердце.
Свой, или чей-то чужой голос гулко раздавался в сознании. До тех пор пока ужас не охватил сердце, предчувствуя что-то поистине страшное и одновременно великое. — Проснись, Паз.