***
Страшилась Эи, конечно, как перед боем. Не то чтобы она часто с кем-то дралась. Много лет назад у них случился прецедент: на собрании по поводу обсуждения нового закона Чжун Ли так разошелся в дискуссии с Осиалом, что из словесного конфликт перешел в насильственный. Прямо в здании правительства под прицелами кучи журналистов. Публикация быстро стала виральной, люди в интернете посмотрели на драку чиновников, написали тысячи комментариев о том, что “И вот этим людям платят зарплаты из наших налогов?!” и пришла проверка Небесного порядка. К счастью, ограничились профилактической беседой о том, что людям их профессии необходимо быть максимально эмоционально сдержанными. Райден была в целом согласна, но сама подавляла в себе желание съездить по лицу одному подколодному змею и повыдирать все перья этой стерве Капацири. Эи ловит себя на том, что снова думает о работе, хотя взяла сегодня отгул и планировала максимально отвлечься, ведь есть не менее важные дела. Только вот заставить себя выйти из машины было тяжело, поэтому она какое-то время просто смотрела из автомобиля на здание начальной школы. К своему стыду, это был первый раз, когда она вырвалась к Куникудзуши на родительское собрание. Она периодически общалась с его учителями, когда он вытворял что-нибудь из ряда вон выходящее (а такое происходило довольно часто), но с другими родителями особо не виделась, да и чат редко читала. Простите, но Райден Эи не до разборок за обеды в столовой. Сегодня, спустя целый семестр учебного года, она впервые решила сходить, послушать мадам Фарузан, посмотреть хотя бы на всех этих людей, с детьми которых учится ее сын. Выдохнув, женщина собралась с силами и все-таки двинулась в направлении главного входа в школу. — Здравствуйте, я на родительское собрание, — Эи кивнула охраннику, сидящему на входе и взглядом указала на турникет, чтобы тот ее пропустил. — Добрый день, по правилам безопасности, мне нужно вас записать, — молодой человек на входе достал планшет, — Как вас зовут? — Райден Эи. — А вашего ребенка? — Райден Куникудзуши. — В каком он классе? — В первом. — А литера? — В смысле? — переспросила Эи, не до конца поняв вопрос. — У нас несколько первых классов, — пояснил охранник, — У каждого своя литера. Черт. Эи точно помнила, что он учится в первом классе. Это было логично, в прошлом году он в школу не ходил, приходилось все время думать, куда его деть, ведь детсады работали не так долго. Женщина вспоминает какие-то смутные разговоры с директором о том, что школа престижная и очень популярная, поэтому первые классы переполнены и есть еще очередь из желающих. “Вы еще и немного опоздали с подачей документов. Но ради вас, госпожа Райден, мы что-нибудь придумаем”, — зазвучал у нее в голове заискивающий голос директора. В какой класс его там в итоге определили? Так, она точно помнит, что его преподавательницу зовут мадам Фарузан, а еще вроде с ним учится Сяо. Может, Чжун Ли написать? — Эи, привет! — скрип шестеренок в голове прерывается знакомым голосом, — Ты на родительское собрание? — О, Гуй Чжун, — женщина кивает и, несмотря на то, что они никогда не были подругами, искренне рада видеть супругу Чжун Ли, — А я тут разговорилась о школьной безопасности с молодым человеком. Не надо тебе знать, что я забыла в каком классе учится мой сын. Гуй Чжун здоровается с охранником, называет по имени, тот искренне рад ее видеть и вообще общаются они как старые друзья. Венти так обычно разговаривал с барменами в заведениях, куда часто ходит. Охранник записал Гуй Чжун без всяких вопросов, зато Эи удалось подглядеть в журнале, что Сяо учится в классе с литерой “А”. Значит, ее сын тоже. Ну, если они все-таки учатся в одном классе. — Да, с безопасностью у нас, к счастью, все хорошо, — говорит Гуй Чжун по пути в класс, — Хорошо еще, что камеру слежения в нашем кабинете починили после того ужасного инцидента. — Да, вопиющий случай, — Эи понятия не имеет, что за инцидент. По правде говоря, общаться им с Гуй Чжун особо не о чем. Райден просто не очень ориентировалась в этих коридорах и надеялась, что собеседница ее приведет в нужный кабинет. — Куникудзуши ведь понял всю ответственность? — спросила женщина, — Ты стала его наказывать? — Конечно, — утверждает Эи, хотя все еще не знает, о чем вообще речь и понимает, что о половине проступков сына, видимо, не знает, — Наказала по всей строгости. — Ну не обязательно по всей строгости, все-таки никто не покалечился, — говорит Гуй Чжун, а Эи мысленно умоляет ее определиться: инцидент был ужасный или никто не покалечился, — А вы сделали поделку на тему “Цветение весны”? — Естественно, — что за поделка Эи тоже не поняла. — Да уж, вы молодцы, не что некоторые в нашем чате начали переписываться про это задание в три часа ночи, — вздыхает Гуй Чжун, — Как можно так безответственно относиться к жизни своих детей, когда ты даже не знаешь, что им задают. — Да, кошмар, — Райден готова благодарить всех богов, когда они наконец-то останавливаются возле двери одного из кабинетов. Эи окидывает взглядом собравшихся в коридоре взрослых и мысленно ликует: она все-таки не перепутала. Понять это удается по присутствию Бей Доу и Нин Гуан, с Кадзухой ее сын точно учился в одном классе. Она здоровается с окружающими коротким кивком, а вот Гуй Чжун нарасхват: все хотят обсудить с ней домашние задания и школьную форму. Из долетающих до Эи обрывков фраз ей удается узнать, что само собрание начнется через пять минут, когда у детей в этом классе закончится урок. Потом в течение часа они погуляют в школьном дворе, пока родители будут обсуждать насущные вопросы. Что за вопросы Райден пока не знала, но даже от пяти минут в коридоре уши у нее чуть не завяли. А это ведь только прелюдия. Гул голосов прерывает плавная мелодия, разливающаяся по коридору. Эи поняла, что так теперь в прогрессивных школах звучит звонок в начале и конце урока. Кажется, благоприятное влияние звуков музыки на детскую психику и какие-то другие невероятные открытия фонтенийских ученых были тому причиной. Дверь кабинета открывается и вскоре коридор заполняется детьми. — Куникудзуши! — Эи выцепляет в толпе и окликает своего. Она робко машет ему рукой и даже не понимает, откуда вдруг появились зажимы в теле и почему ей сейчас так резко стало тяжело быть, находиться и чувствовать себя в этом пространстве, заполненном родителями и детьми. Женщина чувствует себя абсолютно не в своей тарелке, но некомфортные ощущения немного перевешивает радость при виде сына. Она глядит на него, в этой белой рубашечке и пиджаке, вспоминает, как они вместе покупали школьную форму. Кажется, он уже немного из нее вырос. — Мама? — ребенок удивляется и смотрит на женщину так, будто увидел привидение. Когда Эи подходит, он хватает ее за широкий рукав шелкового хаори и тащит куда-то за угол коридора. — Ты что тут делаешь? — спрашивает мальчик почему-то шепотом. — Сегодня родительское собрание, — объясняет Эи. — Это я знаю, — кивает Куникудзуши, — А ты что тут делаешь? — В смысле что? Я твой родитель, — Райден это все кажется каким-то уж совсем странным, — Ты что, меня стыдишься? — Нет, просто ты обычно встречаешься с мадам Фарузан, когда она тебе на меня жалуется, — начинает Куникудзуши. Он хочет сказать что-то еще, но тут из-за угла высовывается рыжая макушка. — Скарамучча, мы хотим пойти… Ой, это что, твоя мама? Разве она тебя не бросила? — Тарталья, свали отсюда, у меня приватный разговор! — огрызается Куни. — Что значит “бросила”? — Эи начинает злиться, — Ты что тут про меня рассказываешь? — О, я могу пересказать, я уже наизусть выучил, — на веснушчатом лице Аякса расплывается улыбка и он театрально откашливается, — Все сущее в мире лишь ширма для лжи и обмана… — Свали отсюда! — Куникудзуши достает из кармана ручку и та стремительно летит в лицо другу, который тут же скрывается за углом коридора, но взглядом на прощание дает понять, что они еще не договорили. — Куникудзуши, — строго говорит Эи, от прежних эмоций умиления не осталось и следа, кажется, она хочет его прибить, — А ну объясни, что тут происходит. — Мам, ты все не так поняла, — мальчик чувствует гнев матери и пытается поскорее найти нужные слова, чтобы выжить, — Видишь ли, у меня есть определенный имидж и я на него работаю… — Дома мне про свой имидж расскажешь, — бросает Эи, — Ты поделку сделал? — Что? Какую еще поделку? — мальчик не совсем понял резкую смену темы разговора. — Что-то там про весну, — Райден замялась, но вспомнила, ради чего она вообще пришла, — После собрания поговорим!***
Мадам Фарузан Эи слушала вполуха. Когда злость на сына отступила, она, как обычно задумалась, что могла быть излишне резкой. С другой стороны, он ходит и клевещет, что она его бросила. Если об этом услышит кто-то из взрослых, то может настучать на нее в социальные службы и тогда проблем не оберешься. Но это было мелочью на фоне того, что, видимо, она настолько непутевая мать, что ее сын предпочитал всем говорить, что ее вообще нет. Хотя, он, кажется, упомянул слово “бросила”. Значит, он все-таки признавал ее существование. Что же, с этим можно работать. Пока мадам Фарузан что-то рассказывала, как ученики начали второй семестр, ее прервал скрип входной двери. В класс вошла высокая светловолосая женщина, она вполголоса извинилась за опоздание, впрочем, прозвучало так, будто она это сделала скорее для галочки. Фарузан кивает ей и, не приостанавливая свой рассказ об итогах промежуточных тестов, жестом предложила ей войти. Просканировав взглядом светло-голубых глаз кабинет, Рейндоттир выцепила единственное свободное место — за последней партой рядом с Эи. — Привет, Рейн, — тихо сказала Райден. — Да, привет, — ответила та, переводя дыхание и поправляя белый лабораторный халат, похоже, вырвалась сюда прямо с работы. Эи не была близко знакома с Рейндоттир. По правде говоря, они виделись всего один раз — на празднике в честь первого сентября. Но Рейн удалось произвести впечатление — она казалась умной, сдержанной и строгой, а еще была выдающимся ученым, одним из самых известных в Тейвате. Именно с детьми таких людей, по мнению Райден, и должен был учиться ее сын. Да, среди родителей одноклассников Куникудзуши было много значимых личностей. Она точно помнила, что с ним училась приемная дочь генерала Махаматры, сын главы группировки Цисин, а еще внучка Барбелот, знаменитого доктора астрономических наук. Но из всех окружающих, по какой-то причине, Эи чувствовала, что именно с Рейн они потенциально могут найти общий язык. Она даже начала следить за ученой, то тут, то там Райден видела научные публикации и новости об успехах Рейндоттир. Это не могло не вызывать уважения. — Итак, давайте перейдем к итогам промежуточного тестирования, — объявила Фарузан после объяснения, что это за был тест и по каким критериям оценивался, — Хорошая новость в том, что многие дети набрали высокий балл. У Куникудзуши было 98. Эи уже устроила ему дома разнос за то, что до максимума не хватило двух баллов. — В среднем по классу получилось 80, — продолжала Фарузан, — Но я надеюсь, что вы похвалили своих детей за любой результат и за их старания. Особенно тех, кто набрал выше среднего. Стоп, надо было его похвалить? — Максимум можно было набрать сто, — Фарузан перебирала на столе бумажки с тестами, — Но один ученик решил задачи способом из программы старшей школы и набрал 114. Эи переводит взгляд в сторону и видит, как уголки губ Рейндоттир дернулись в легкой улыбке. — Довольно странно, что она не называет имена, — шепчет Рейн. — Это школьное правила, — с парты спереди к ним поворачивается Гуй Чжун, — Не объявлять оценки и имена вслух, чтобы не заставлять детей сравнивать себя с другими, не стыдить и не устраивать токсичной конкуренции. А что плохого в конкуренции? Райден искренне не поняла этого правила. Сколько она себя помнит, Эи всегда с кем-то конкурировала — с сестрой, одноклассниками, одногруппниками. Даже будучи взрослой она все время чувствовала конкуренцию на работе. Особенно заметно это было во взаимоотношениях с Чжун Ли. Да, они были друзьями и она очень его уважала, но будем честны, именно они были наиболее влиятельными из всей семерки. Так что, конкуренция это очень полезно. Зачем ограждать этих детей от того, что может сделать их сильнее? Обдумав все это, Райден посмотрела на Рейн — та ответила понимающим взглядом. — А теперь предоставлю слово председателю родительского комитета и мы обсудим внеклассные активности, — Фарузан закончила свою речь и жестом пригласила выйти Гуй Чжун. Та поднялась со своего места и начала что-то вещать о внеучебных мероприятиях, экскурсиях и праздниках. Райден это все было не очень интересно, но Гуй Чжун не стала всех задерживать: коротко рассказала об активностях на ближайших месяц и попросила всех, кто еще не принял участие, подойти к ней после. — Ты куришь? — Рейн поймала Эи прежде, чем та успела выйти из класса. Они несколько раз потерялись в запутанных школьных коридорах (как здесь дети ориентируются?), пока не нашли выход на парковку. — Ни разу еще не была на этих собрания, — призналась Рейн, — Но, честно говоря, я так и не поняла смысл, какое-то бесполезное сборище, в школьной программе вообще куча ерунды, вроде рисования. — Согласна, — кивнула Эи, затягиваясь ричмондом, — Кажется, это не особо поможет в жизни. — А еще это отбирает время у важных вещей: математики, химии, физики, — продолжает рассуждать Рейн, — Всех этих психологических штук тоже не понимаю, дети в школу вроде учиться ходят. В каком месте отсутствие конкуренции сделает их умнее? — Ты абсолютно права, — у Эи было ощущение, что кто-то читает ее мысли, — Это ведь твой написал на 114 баллов? — Да, — призналась Рейндоттир, — Но почему-то вместо того, чтобы отметить это мне звонят и жалуются на то, что он замкнутый. Может, ему просто особо не о чем поговорить со всеми этими детьми? Я не хочу сказать, что это с ними что-то не так, но… Женщина хочет еще что-то сказать, но их своим появлением прерывает Гуй Чжун. Как она их вообще нашла? Они же специально ушли в самый дальний угол парковки. Супруга Чжун Ли расплывается в широкой улыбке, когда видит Райден и Рейндоттир и со всех ног несется к ним, сжимая в руках толстый ежедневник. — Эи, Рейн! Наконец я вас нашла! — ее мелодичный голос разносится на всю парковку и где-то в пределах близлежащих жилых домов, — Погодите, вы что, курите на территории школы? — Нет, — Рейндоттир роняет сигарету на землю и быстро тушит каблуком. — Это она меня заставила, — Эи кивает в сторону Рейн и тоже тушит свою. — А если бы вас увидели дети? — спрашивает Гуй Чжун, после чего архонт и гений явно занервничали, — Ладно, неважно. Я к вам по такому вопросу: вы ушли, не обсудив со мной ваше участие во внеклассных активностях. — А это обязательно? — уточнила Эи с умирающей надеждой в голосе. — Конечно, — ответила Гуй Чжун, — Это укрепляет отношения в коллективе, а еще связь между родителями, детьми и педагогами. Понимаете, мы ведь все одна большая дружная семья и… — А с учебой это как связано? — прерывает ее рассуждения Рейн. — Напрямую, — доказывает председательница родительского комитета, — В дружелюбной среде повышается мотивация, исчезает страх совершать ошибки… — Совершать ошибки и должно быть страшно, — вставляет Эи, — Когда страшно, ты этого не делаешь. — Слушайте, я понимаю, к чему вы сейчас ведете, — вздыхает Гуй Чжун, — Эи, я прекрасно осознаю, какая ты занятая. Я сама работаю в Селестии и живу с Чжун Ли, мне ли не знать, как тяжело быть архонтом. Рейн, у тебя наверняка куча дел в твоей исследовательской лаборатории. Но ваши сыновья немного… необычные дети и им не очень легко ужиться с коллективом. Может быть, им поможет, если вы проявите немного вовлеченности? Эи и Рейн переглядываются. Здорово, конечно, что она подобрала такой синоним к слову “странные”, “замкнутые” или “вызывающие опасение у остальных детей и многих взрослых”, но, кажется, женщины поняли, к чему она клонит. И, что удивительно, даже прониклись ее короткой речью. — Хорошо, что мы можем сделать? — спросила Эи. — Спасибо, — говорит Гуй Чжун и заглядывает в свой толстый блокнот для записей, — Так, давайте посмотрим, что делают другие родители и, может быть, вам что-то придет в голову. Семьи Моны и Лайлы скооперировались и отвезли весь класс в прошлом месяце на экскурсию в обсерваторию. Лиза Минчи устроила книжный клуб в библиотеке. О, на следующей неделе родители Коллеи хотят организовать поход в лес и стендап. Хотя, знаете, я сегодня с ними пообщалась… Стендап я, пожалуй, вычеркну. — Сомневаюсь, что у меня получится сделать нечто похожее, — начинает Рейн. — Может быть, ты расскажешь о своей работе и вы проведете в классе какой-нибудь научный эксперимент? — предлагает Гуй Чжун с надеждой, что это вызовет в ученой хоть каплю энтузиазма относительно внеклассных активностей. — Я сейчас изучаю хиральный оксониевый катион, который удалось разделить на энантиомеры с помощью кристаллизации его соли с хиральным анионом, — делится Рейн и в ее голосе действительно проскакивает большая увлеченность, — Я провела квантово-химические расчеты и выяснила, что циклические оксониевые ионы на основе дибензофуранового скелета имеют достаточно большой барьер рацемизации и могут существовать в виде отдельных энантиомеров… — Кажется, сложновато для первоклашек, — робко перебивает Гуй Чжун. — Альбедо все понимает, — пожимает плечами Рейн, явно не оценившая, что ее перебили на самом интересном моменте. — Завтра после уроков будет чаепитие, — говорит Гуй Чжун, — Вы можете приготовить на него партию печенья? — Просто приготовить печенье? — уточняет Рейн. — Да, — кивает председательница, — Не очень много, у нас в классе 20 человек, там будет много других угощений, поэтому, думаю, нам с головой хватит штук сорок… — Не знаю даже, — тихо проговаривает Эи. — При 180 градусах сладкое тесто выпекается не дольше двадцати минут, — вслух рассуждает Рейн, — Мы это сделаем. — Отлично, — улыбается Гуй Чжун и наконец убирает в сумку свой проклятый блокнот, — Я уверена, что Альбедо и Куникудзуши очень обрадуются, когда узнают, что их мамы решили поучаствовать в жизни школы. Когда председательница уходит, Рейндоттир облегченно выдыхает и достает из пачки новую сигарету. Она предлагает Эи сделать то же самое, но та выглядит как в воду опущенная и смотрит на новую подругу так, будто та подписала ее на смертную казнь. — Что-то не так? — интересуется Рейн, когда замечает абсолютно поникший взгляд Райден. — Я не умею готовить, — признается та, — Совсем. — Но при этом ты управляешь страной, — указывает ученая на логическую нестыковку. — Управлять страной проще, — спорит Эи, — Слушай, у меня вряд ли получится, правда. И пусть Гуй Чжун дальше думает, какая я плохая мать. — Ты не плохая мать! — громко говорит Рейн, — Слушай, меня она тоже ужасно выбесила своими намеками на то, какие мы с тобой ужасные родители, раз наши дети ходят в школу учиться, а не ерундой маяться. Но мы докажем, что мы потрясающие матери, Эи! Ты буквально одна из самых влиятельных людей Тейвата, у меня две докторские степени по биохимии и генной инженерии, а это сраное печенье. Что может пойти не так? Эи впервые за последние лет двадцать своей жизни оказалась в ситуации, когда орут на нее, а не она. Было интересно, ведь это Райден привыкла переть как танк ради достижения своих целей. Было необычно встретить второго такого же человека и, честно говоря, вдохновляющая речь Рейн на нее очень даже подействовала. Настолько подействовала, что меньше чем через пять минут они уже были в ближайшем супермаркете, выбирая ванилин. — Слушай, а мы ничего не забыли? — вдруг сказала Рейн. — Яйца, мука, сахар, какао, масло, соль, разрыхлитель, — пересчитала Эи продукты в тележке. — Может, возьмем вина? — предложила Рейн. — Для детского печенья? — удивилась Райден. — Нет, для нас с тобой, — ученая в очередной раз подтвердила в глазах Эи свой статус гения, — Теперь мы точно ничего не забыли.***
Весь день Мико провела в мыле, вычеркивая одно дело в списке за другим. Едва она присела и попыталась расслабиться за бездумным пятиминутным скроллингом соцсетей, как заметила 43 пропущенных звонка за один час. Еще и с незнакомого номера. Более удивительным было полное отсутствие признаков жизни от Эи. Мико это напрягло не на шутку, но все встало на свои места, когда она решила перезвонить на номер, который отчаянно пытался до нее достучаться. — Ты что, совсем не знаешь, где она может быть? — на грани истерики вопрошала Мико. — Она архонт, — напомнил Куникудзуши, — Она может быть где угодно. Вместо обеденного перерыва ей пришлось сорваться и ехать в школу Куни, потому что Эи снова ушла в тотальное игнорирование всех людей, которым она может понадобится. Мико оглянулась вокруг, окинула взглядом здание начальной школы и лавочку, на которой, беззаботно болтая ногами сидел Куникудзуши и еще один забытый ребенок. — Как тебя, еще раз, зовут? — спросила Яэ. — Альбедо, — спокойно ответил мальчик, — А вас? — Мико. — Она спит с моей мамой, — мгновенно вставил свои пять копеек Куни. — Интересно, — кивнул Альбедо, — Очень приятно познакомиться. А что вам с мисс Райден снится? — Мне тоже очень приятно, — Яэ точно не хотела травмировать Альбедо убийством его одноклассника, — Милый, подскажи, пожалуйста, ты знаешь, где твоя мама? — Физически или ментально? — уточняет Альбедо, — Ее мысли иногда уносятся… — Хоть как-нибудь, — отвечает Мико и понимает, что его мать, видимо, еще более своеобразная личность, чем Эи. — Нет, я не знаю, — качает головой Альбедо с такой грустью в голосе, будто последняя фраза для него нечто табуированное, — Обычно, когда мама забывает, меня забирает тетушка Алиса, но, кажется, она сегодня занята с Кли… — Хорошо, я поняла, — разочаровывается Яэ. Она еще примерно минут двадцать торчит перед школой, пытаясь дозвониться то Эи, то по номеру, который ей дал Альбедо. Безрезультатно. Мико кинула задумчивый взгляд на парочку детей, которые по какой-то одному богу известной причине, временно стали ее ответственностью. Кстати, а почему эти двое такие спокойные? Их матери неизвестно где, а эти двое буднично качают ножками и смотрят на проплывающие в небе облака. — Так, у меня нет времени дожидаться и искать ваших мам, — начинает Мико, — У меня вообще-то куча дел на работе. — Вы оставите нас здесь? — спрашивает Альбедо с таким непосредственным любопытством, что у Мико аж сердце кровью обливается. Вообще-то она уже зареклась пускать в свою машину Куникудзуши и в принципе оказывать этому ребенку хоть какую-то помощь. Она не его родительница, а то, что она состоит в отношениях с его матерью, ни к чему ее не обязывает. — Конечно нет! Мы сейчас поедем смотреть как делают книжки! — объявляет Мико, громко хлопает в ладоши и жестом предлагает двум чужим детям сесть к ней в машину.***
— Муку просеять с какао, добавить разрыхлитель и соль, — диктует Рейн со своего телефона. — А зачем вообще в печенье соль? — сомневается Эи, — Оно разве не должно быть сладким? — Она замедляет процесс брожения, — отвечает Рейн, но натыкается на непонимающий взгляд Эи, — Она удаляет часть воды из дрожжей, тем самым контролируя их рост. — Все равно ничего не поняла, — ответила Райден. Дальше Рейн решает не пытаться что-то объяснить и понимает, что, видимо, в этом проекте у нее будет ведущая роль. Хотя, по правде говоря, она тоже сто лет не прикасалась к плите. Оказывается, что когда добиваешься высот в чем бы то ни было, ты постепенно забываешь какого работать руками. Вот и Эи с Рейн, на первый взгляд, достаточно умные и рассудительные люди, которые надеялись отделаться от печенья за полчаса, поняли, что все идет немного не по плану. Сначала они забыли закрыть крышку блендера и вся кухня Райден оказалась забрызгана смесью ингредиентов. Потом Эи очень неудачно обожгла руку и Рейн пришлось вспоминать тренинги по оказанию первой помощи в условиях эксперимента. После этого у них на плите взорвалось сгущенное молоко, поэтому белоснежные стены кухни покрылись характерными коричневыми пятнами. — Рейн, знаешь, я сдаюсь, — сказала Эи, глядя на коричневые мазки на потолке, — Ты хоть представляешь сколько шуток придумает мой сын? — Кто же сдается после всего трех неудачных попыток? — спрашивает Рейн, — Давай я заберу все эти неудавшиеся образцы и мы опять попытаемся сначала. — Зачем тебе куча неполучившегося печенья? — Скормлю своей ящерице. Райден не стала задавать вопросов.***
Офис издательского дома Яэ был далеко не парком аттракционов. Он скромно занимал этаж в одном из центральных бизнес-центров города, а ниже находился их же книжный магазин. — Выбирайте что хотите, но при условии, что дальше вы будете сидеть тихо и читать, — говорит Мико. Яэ все еще безуспешно пыталась дозвониться до Эи и Рейндоттир. Вторую женщину Мико даже не знала, но уже на всякий случай прокляла. С другой стороны, она теперь знала, что Райден не одна такая на свете, а значит, от этой проблемы может быть лекарство. Жаль только, что Яэ все еще была по уши влюблена и не могла злиться на Эи в принципе. Даже самым странным поступкам Мико находила какое-то милое оправдание. Ну да, весь ее рабочий день пошел по наклонной, но, может быть, Эи сейчас занята чем-то очень важным? — “Странные теории Киёсикэн Синкагэути”? Ты уверен? — уточняет Мико у Куни, когда тот протягивает ей выбранную книжку, — Это вообще не детское чтиво. — Конечно, это же о моих предках, — отвечает мальчик. Мико вспоминает, что это научно-историческая книга об основании сегуната на острове Наруками. Вот, значит, откуда семейство Райден ведет свои корни? Многое объясняет. Мико пролистывает книгу и на одной из черно-белых фотографий видит знатную женщину в традиционном инадзумском кимоно. Лицо было один в один как у Эи. — О, эту книгу написала подруга моей мамы! — голос Альбедо отвлекает Мико и та замечает, что у него в руках недавно напечатанный том “Принцессы-кабана”. По правде говоря, к этой книжке у Мико было не меньше вопросов, чем к предыдущей. Да, это не документалистика с подробным описанием того, сколько островов было колонизировано, войн развязано и людей убито, чтобы процветал сегунат. “Принцесса-кабан” это, конечно, детская книжка, просто были нюансы. — А о чем это? — спросил Куникудзуши. — О принцессе-кабане, которая хочет растопить сердце своего друга волчонка, чтобы тот перестал быть вредным и злым, — начинает объяснять Альбедо, — И она готова многим пожертвовать ради их дружбы. — Тоска зеленая, — отзывается Куни. — А в последней главе они съедают двух других друзей принцессы, лисицу и черепаху, — продолжает Альбедо, — Чтобы доказать, что дружба для них самое главное. — Дашь потом почитать? — говорит Куникудзуши, на что Альбедо дружелюбно кивает. — Там еще есть сказка про котенка, которому злое чудовище вшило сердце мертвого друга, — говорит Мико и решает, что им надо пересмотреть каталог детской литературы. Поднимаясь в офис Яэ уже даже привыкла, что у нее на попечении двое чужих детей. Теперь она переживала, что за время ее отсутствия могло скопиться куча работы. Мико с абсолютно невозмутимым видом проходит по коридору, затем между столами подчиненных, как будто не слышит приглушенного: “У госпожи Мико есть дети?”, — “Вроде не похожи”. — Итак, сидим тихо, читаем книжки. Каждый занимается своими делами, договорились? — спрашивает Мико, усаживая Куни и Альбедо на диван в своем кабинете. — А обед будет? — спрашивает Куни. Черт. Детей же надо кормить. Вздохнув, Мико открывает приложение с доставкой еды и выбирает каждому по бургеру. Не то чтобы ей было жалко еды для детей, но денег же ей никто не вернет за это. Потом она думает, что кормить их фастфудом такая себе идея и решает заказать что-то более сбалансированное. — Я не люблю, когда моя еда соприкасается, — внезапно говорит Альбедо, когда Мико ставит перед ним свежедоставленную еду. — В смысле? — спрашивает Яэ. — Раздели ему еду, ты что, глухая? — говорит ей Куни. В итоге Мико аккуратно раскладывает ингредиенты на тарелке так, чтобы те не соприкасались. Она отделяет мясо от гарнира, кетчуп выдавливает вообще на отдельную посудину, овощи они с Альбедо рассортировали по размеру, а весь лук выковыряли. — Теперь ты доволен? — спрашивает Яэ. — Да, спасибо, — отвечает Альбедо. В итоге они вместе пообедали за офисным столом Мико, почитали “Принцессу-кабана”, обсудили, основана ли история на реальных событиях и что бы они делали в заснеженных горах. — Я бы хотел жить в горе, когда вырасту, — робко поделился Альбедо. — Зачем? — спросила Мико. — Не придется общаться с людьми, — ответил мальчик, — И что бы все, кто хочет приблизиться к моей горе, умирали от холода. — А я думала, ты странный, — шепчет Яэ на ухо Куникудзуши, когда убирает со своего стола одноразовую посуду, — Так, а у вас уроков нет? — Надо сделать поделку на тему “Цветение весны”, — говорит Альбедо. — Стоп, реально надо? — удивляется Куни, — Я думал, что мама это выдумала. — Твоя мама разве тебя не бросила? — настала очередь Альбедо удивляться. Этот содержательный диалог прерывает Сигэру, зашедший в офис с просьбой рассмотреть новые эскизы иллюстраций. Мико приглашает его войти, а Куникудзуши с Альбедо снова изгнаны на диван. Пока Куникудзуши доказывает, что не будет делать никакие поделки, потому что это “для лохов”, а Альбедо припоминает слова матери о том, что “он так ничему полезному не научится”, Мико пытается сосредоточиться на новых эскизах. — Почему они не убрали этот гигантский лоб? — строго спрашивает Мико. — Видите ли, госпожа, — Сигэру пытается придумать новое оправдание. — А мне нравится ее лоб, — откуда-то из-за спинки кресла Мико доносится голос Альбедо, после чего женщина вздрагивает от неожиданности, но не перебивает ребенка, — Это выглядит как ее характерная черта, но можно немного прикрыть его челкой. Альбедо утаскивает со стола Мико лист А4 и простой карандаш, и меньше чем через минуту на нем появляется свежий набросок героини новой истории издательства. Мико изумленно его разглядывает и понимает — это то, что ей нужно. — Так, а про это ты что скажешь? — Мико открывает файл с другим персонажем, — Это поэт из средневекового Мондштата. — Ну, может тогда нарисовать ему берет? — предлагает мальчик, — И сделать акцент на каком-нибудь цвете, например, зеленом? Можно даже в волосы добавить… Еще через пару минут на бумажке появляется новый набросок молодого барда, а потом и странствующего самурая, и знатного писателя. Последним Мико с Альбедо обсуждают злодея. — Если это злодей, то ему особенно надо выделяться на фоне других героев, — задумывается мальчик, — Можно нарисовать ему шляпу? — Отличная идея, — отвечает Сигэру, — Это может быть его фишкой. — Шляпа как фишка злодея? — сомневается Мико, — Куникудзуши, твой голос решающий, шляпа: да или нет? Мальчик сидит на диване и даже не поднимает глаз от книги с историей сегуната. Когда до него долетает вопрос Мико, он просто поднимает вверх большой палец. — Отлично, злодей будет в шляпе, — хлопает в ладоши Мико. Вот так минут за двадцать гениальному первокласснику удается решить проблему, над которой Мико ломала голову весь сегодняшний рабочий день. Они еще долго обсуждают с Альбедо иллюстрации для новой книги и решают, что будет достаточно пяти портретов основных персонажей истории. А на развороте решили сделать вообще интересную вещь — там также будут изображены герои, но чтобы увидеть портрет злодея, необходимо будет смочить его водой. Придумал это Куникудзуши, а Альбедо объяснил, как это можно устроить. Откуда этот ребенок столько всего знает о химии? Так прошел весь день, и Мико даже как-то забыла, что хотела поскорее сбагрить этих детей их родным матерям. По итогу, было просто принято решение выехать в Тенсюкаку, может быть, Эи все это время была дома? Погружая двух детей снова к себе в машину, Яэ надеялась, что там как-нибудь получится и мать Альбедо разыскать. — Альбедо, а подскажи, пожалуйста, у твоей мамы карточка привязана к этому номеру? — Мико было уже плевать, что у нее за весь день не получилось дозвониться ни до Эи, ни до Рейндоттир. По правде говоря, во втором случае она даже была рада, ведь она, кажется, нашла нового иллюстратора себе в издательство. — Не знаю, а вам зачем? — Как зачем? Мне же нужно куда-то перевести твой гонорар. — За рисование деньги платят? — Альбедо прозвучал настолько шокировано, что Мико даже начала сомневаться в его гениальности. — Конечно, — кивнула главред, — За что угодно в этом мире деньги платят, если очень постараться. — А почему ты мне никогда ни за что не платила? — поинтересовался Куникудзуши. — На тебя я трачу только нервы, — процедила Мико, стараясь не отвлекаться от дороги. Удивительно, но с двумя детьми на заднем сидении как-то резко не хочется проскакивать на красный, превышать, обгонять и материть других водителей. — Просто мама всегда говорила, что рисование это не так серьезно, — признается Альбедо, — Я не знал, что это настоящая работа. — Еще какая настоящая! — говорит Мико, — Ты можешь стать отличным художником, когда вырастешь, да ты уже… Яэ хочет сказать что-то еще, чтобы приободрить мальчика, но ее перебивает гул пожарной машины. А затем еще одной. Обе направлялись в сторону Тенсюкаку. Мико старается не думать о плохом, но чем ближе они подъезжали к дому семейства Райден, тем четче в ночном небе виднелись клубы черного дыма. По приезде во двор Мико чуть инфаркт не словила. С 15 этажа небоскреба вверх валил целый столб черного дыма, по всему двору суетились медики и пожарные. Яэ замечает те самые машины, которые обогнали их по дороге, а еще две скорые. Господи, хоть бы ничего ужасного не случилось. Протискиваясь через всю эту суету, Мико берет Альбедо и Куникудзуши за руки и с очень большой опаской поглядывает на второго. Не каждый день твоя мать перестает выходить на связь, а потом ты видишь как горит твоя квартира. — Мама! — Мико не замечает, как Куни вырывается и бежит куда-то в сторону толпы журналистов с камерами. — Это был правительственный эксперимент, — до Яэ долетает знакомый холодный поставленный голос, — Мы с госпожой Рейндоттир в моей квартире проводили засекреченное научное исследование. — Да, это было в рамках тайной программы сотрудничества Селестии и моего научно-исследовательского института, — говорит Рейн в один из многочисленных микрофонов, — Больше у нас нет комментариев. У Эи в руках девушка замечает катану и какую-то коробку. Серьезно, твоя квартира чуть не сгорела, а ты решила спасти из огня какой-то древний меч? Хотя, стоп, не этот ли меч они сегодня видели в книжке про основание сегуната? Когда Мико, Альбедо и Куникудзуши подходят к двум женщинам, а те отсылают журналистов, пожарных и врачей с одеялами подальше, Эи и Рейндоттир выслушивают поток семиэтажного мата в свою сторону, а их сыновья узнают целую кучу новых слов. Мико в свою очередь узнает про родительское собрание, печенье и Гуй Чжун, а также попытку стать хорошими матерями, обернувшуюся прахом. В самом буквальном смысле, прахом кухни Эи. Они точно не могут дальше стоять посреди этого суматошного двора. К тому же, Альбедо пожаловался, что ему очень некомфортно из-за громких звуков мигалок и их яркого света. На часах уже поздний вечер, а Мико отсылает Аято два сообщения: “Приезжайте с Томой”, на вопрос о том, что случилось, девушка отвечает лаконичное “Пожар”. Яэ думала, что у нее вполне просторная квартира, но понимает, что это не так, когда привозит сюда Рейндоттир, Альбедо, Эи и Куникудзуши. Просто ее дом был самым близким безопасным и знакомым местом. Теперь они впятером сидели в гостиной, Мико думала, что ей делать дальше со всем этим богатством. Эи висела на телефоне, то со страховой компанией, то с пожарными, то с Сасаюри, который аж с Ясиори порывался снять им с Куни новую квартиру, пока в погорелой кухне будут делать ремонт. Рейндоттир пересказывала Альбедо рецепт их неудавшегося печенья, чтобы мальчик помог ей выявить, где эксперимент пошел не так. Куникудзуши пытается заполучить хоть крупицу внимания Эи и ответ на вопрос: “Мам, а мы теперь бомжи?” Все это веселье резко прервал звук ключа в замочной скважине. Черт, Мико совсем забыла, что у Аято есть ключ от ее квартиры. — Где пожар?! — Камисато с криком врывается в квартиру лучшей подруги, а вслед за ним залетает Тома с огнетушителем. Мико понимает, что где-то в их сообщениях мог случиться провал в коммуникации, а Аято понимает, что они с Томой зря по пути купили огнетушитель. На вопрос, в чем был смысл этого действия Камисато отвечает, что трата денег это его защитный механизм. На попытку Эи познакомиться с Аято и Томой женщина получает лишь недоверчивое: “Поверьте, дамочка, я про вас уже много знаю”, а при виде Куникудзуши Камисато едва ли не крестится. — Так, а все-таки расскажите-ка нам, что произошло? — Тома заваривает всем чай и каким-то магическим образом усаживает всю эту разношерстную компанию за стол. — У нас в школе сегодня было родительское собрание, — начинает Куникудзуши. — Мы с Эи туда пошли, — подхватывает Рейн, — И Гуй Чжун попросила нас приготовить печенье на завтрашнее чаепитие. — Мы согласились, а то она бы подумала, что мы плохие матери, — продолжает Эи. — Но при этом забыли своих детей в школе, — вставляет шпильку Мико, после чего Райден и Рейн отводят глаза в сторону. — Я нарисовал для госпожи Яэ иллюстрации и она мне заплатила, — вспоминает Альбедо, — А наши с Куни мамы устроили пожар, потому что не умеют готовить. — Я, конечно, знал, что на рынке труда дефицит креативных кадров, но не догадывался, что настолько, — задумывается Аято, — Хорошо, что наша компания занимается скучным консалтингом. — Ладно, у меня остался один вопрос, — снова подает голос Тома, — Кто такая Гуй Чжун? — Это жена моего друга и по совместительству председатель родительского комитета, — объясняет Эи, — Она распределяет всякую внеклассную нагрузку, направленную на укрепление отношений в коллективе, между детьми и родителями. — Погодите, а если ваша готовка печенья направлена на укрепление отношений, вы разве не должны были это делать вместе со своими детьми? — уточняет Тома. Эи и Рейн переглядываются так, словно всю жизнь были слепы, но Тома подарил им зрение. Как будто они только что как минимум открыли закон всемирного тяготения и разгадали тайну бермудского треугольника. Альбедо и Куни тоже смотрят друг на друга, но с огромным опасением. Их что, сейчас заставят готовить печенье? Кажется, Тома проникается сочувствием к этим непутевым женщинам (чем вызывает череду влюбленных и восхищенных взглядов от Аято) и предлагает провести для них четверых мастер-класс по готовке. Мико разрешает им заняться этим в ее кухне. Как говорится, сгорел сарай, гори и хата. Конечно, на фоне квартиры Райден, сарай это скорее жилище Мико, но она так устала за день, что ей уже даже все равно, что происходит в ее доме. Увидев это, Аято решает увести подругу на балкон, пока его молодой человек объясняет двум взрослым женщинам и их малолетним сыновьям, что без прихватки трогать противень нельзя. Пока Яэ и Камисато сидят на балконе и рассуждают о жизни, Тома старается проследить, чтобы никто случайно не умер. В процессе он замечает, насколько одновременно похожи и отличаются друг от друга семьи Райден и Крайденпринц. Эи как будто вечно сомневалась в Куникудзуши и почему-то была уверена, что ему не под силу даже простые действия. — Он же такой хрупкий, — ответила она, когда Тома спросил, почему ее сын не может сам поднять пакет с мукой. Рейндоттир же, наоборот, сильно завышала свои ожидания от Альбедо. Словно была уверена, что родила идеального человека, у которого просто нет права ошибаться. Приходилось периодически напоминать, что они тут изготавливают печенье, а не философский камень, превращающий вещи в золото. — Печенью можно быть неидеальным, — шепнул Тома на ухо Альбедо. На удивление, все прошло хорошо. Никто не поругался и не поранился. Кухня Мико тоже оказалась цела, как и нервы матерей и сыновей. Яэ правда приятно впечатлилась, когда по возвращении увидела на своем обеденном столе партию печенья, а Эи и Рейн даже похвалили своих сыновей и сказали, что без них ничего бы не получилось. Получилось, правда, отвратительно. Аято, Тома, Мико, Эи и Рейн единогласно пришли к тому, что давать такое детям нельзя. Взрослые желудки то еле выдержали, а Куникудзуши и Альбедо, как ни крути, были единственными сыновьями в своих семьях. — Но я не понимаю, — разочарованно сказал Альбедо, когда узнал, что час их труда пропал даром, — Где мы ошиблись? — Неважно, — уставше махнула рукой Рейн, — Главное же, что мы попытались? Эи кивнула. У нее теперь забот побольше, чем печенье для школьного чаепития. Нужно придумать, где им с Куни перекантоваться в течение месяца, пока дома будут ремонтировать кухню. Альбедо подкинул им идею пожить в горе, но, кажется, им такой вариант не совсем подходит. Где-то ближе к полуночи они прощаются с Томой и Аято. Первый обещает сам приготовить для женщин партию печенья и отправить завтра с утра курьером. Классное чаепитие официально спасено, Эи и Рейн рассыпаются в благодарностях, а Тома просто желает удачи и утереть наконец нос этой Гуй Чжун. Когда Рейн и Альбедо настает время ехать домой, последний долго прощается с Куни и оставляет ему свой экземпляр “Принцессы-кабана”. Мальчик неожиданно вежливо и дружелюбно благодарит одноклассника, и, когда их квартиру отремонтируют, обещает пригласить Альбедо в гости и показать их с Эи домашнюю библиотеку. Эти двое что, подружились? — Я, наверное, забронирую нам отель на пару дней и буду параллельно искать съемную квартиру, чтобы была недалеко от школы и Селестии, — рассуждала Эи, хмуро переключаясь между вкладками и переписками в телефоне. — А может вы останетесь здесь? — предлагает Мико, — Отсюда близко к твоей работе, и к вашей квартире, ты сможешь ходить туда и проверять, как дела с ремонтом. От школы далековато, но я могу отвозить и привозить Куникудзуши, ты согласен? Мико выразительно смотрит на мальчика. Тот окидывает взглядом ее квартиру. По сравнению с теми хоромами, где они жили с матерью, это, конечно, не то, к чему он привык. Но что-то заставляет его согласиться и попросить Эи остаться. Та долго сомневается, не стеснят ли они Яэ, но на уговоры двух самых близких людей поддается. В ту ночь они засыпают втроем в кровати Мико. Не из каких-то сентиментальных чувств. Просто Куникудзуши начали сниться кошмары из-за того, что он взахлеб прочитал “Принцессу-кабан”. Эи ворчит на Альбедо и Рейндоттир за то, что выдали ее сыну такую травмирующую книгу. Мико тактично молчит, что вообще-то изначально ее выдала она. На следующий день в груде рабочих чатов Эи обращает внимание на тэг в родительском. Господи, неужели ее сын опять что-то натворил? Она заходит в группу и видит сообщения от Гуй Чжун и мадам Фарузан. Те очень благодарили их с Рейн за предоставленные угощения к чаепитию, а еще даже скинули видео. Эи бы нагло соврала, если бы сказала, что ее не тронуло то, как Куни увлеченно рассказывал всем одноклассникам, как его мама сначала героически спаслась из огня, а потом они вместе готовили печенье. Рядом на видео сидел Альбедо и периодически корректировал неточности в рассказе. Выйдя из чата, Эи открывает диалог с Гуй Чжун, где висит непрослушанные аудио. — Эи, привет! — начинает женщина сообщение, — Извини, если отвлекаю от работы, но ваши с Рейн печенья пользовались сегодня колоссальным успехом. Подскажи, пожалуйста, может, вы с Рейн проведете для детей мастер-класс по готовке? Райден с испуганным видом выключает телефон и делает вид, что в последнюю минуту вообще ничего не видела и не слышала. Потом ей все же становится стыдно за очередной акт игнора человека, которому нужна ее помощь, и отписывается, что не может, потому что у нее важная встреча на тему распределения госбюджета. Чжун Ли, кстати, на нее не позвали, можешь у него не спрашивать. Распределять бюджет будут среди научно-исследовательских институтов, поэтому Рейн в этот день тоже будет ужасно занята (потом поблагодарит). Но зато Райден может скинуть контакт одного молодого человека, который отлично готовит и ладит с детьми.