Carpe Diem

      Через три дня мой телефон затрясся в судорогах вибрации входящего звонка. Номер явно принадлежал стационарному аппарату. Я ответил на звонок без привычной насторожённости: я ждал результатов обследования МРТ, а потому я без раздумий ответил.       — Здравствуйте, я говорю с Асакурой Йо? — в голосе из телефона я узнал Иори-сана, того приятного врача, который проводил моё обследование.       — Да, здравствуйте, Иори-сан. Я Вас слушаю. Полагаю, Вы звоните по поводу моих результатов?       — Да, Йо-кун, я звоню именно поэтому, и у меня дурные вести для Вас: на Вашем снимке МРТ есть некоторые уплотнения в височных долях. Возможно, они связаны с плохим качеством снимков, но лучше убедится дважды. Советую сделать МРТ головного мозга для уточнения Вашего состояния. Я уже сообщил об этом терапевту. Ждите звонка и берегите себя, Йо.       Я почувствовал, как сердце слегка ёкнуло при словах Иори-сана о неких уплотнениях на снимке, которые определённо не сулили мне ничего хорошего.       Терапевт позвонил только ближе к обеду с той же неутешительной новостью и пообещал записать меня на МРТ головного мозга.       В сложившихся обстоятельствах я видел один плюс: встреча с Иори-саном. Да, я хотел его видеть чаще, потому как он определённо был хорошим человеком. Хах, а разве есть плохие?       Хотел бы я с ним дружить, да только он — вряд ли, ведь отношения между врачом и пациентом не допускаются врачебной этикой, за нарушение которой неизбежно последует этическая комиссия. При мысли о возможных для Иори-сана проблем из-за меня моё желание дружить с ним значительно поубавилось, почти сойдя на нет.       Надо бы сообщить отцу о звонке. С этой мыслью я отправился на улицу, где, обласканные лучами холодного июньского солнышка, играли в шахматы Микихиса с Тамао.       Присутствие девушки мешало моим намерениям. Не хватало ещё, чтобы Тами начала волноваться за меня. Хотя мне и без того казалось, что она не перестаёт обо мне беспокоиться. Возможно, следовало бы подождать более благоприятного момента, но меня напрягает, когда за душу тянет какое-то незаконченное дело.       По этой причине я твёрдо направился на улицу.       Погода явно портилась: поднимался ветер, пригнавший грозного вида тёмные тяжёлые тучи, из-за которых вмиг стемнело. Я любил дождь, ведь дождь, по сути своей, представлял ни больше, ни меньше, чем капли воды. Ну да, они больновато бьют по коже, на большой скорости врезаясь в тело, но всё-таки это не град, когда одичавшие льдинки нещадно терзают кожу… Так что потерпеть влагу можно.       Отец тоже, конечно, заметил перемену погоды. Тамао уже уговаривала Микихису поберечь здоровье и вернуться в дом. Отец покорно согласился и направился за девушкой к зданию.       Вскоре я услышал звуки человеческих шагов — это вернулись с прогулки Тами и Микихиса.       Как я и ожидал, они сразу прошли в гостиную, где и ждал их я.       — Начинается дождь, и нам пришлось вернуться, — объяснилась Тами.       — Попали под него?       — Нет. Йо-сама, не переживайте за нас: мы вовремя покинули улицу, — ответила мне девушка.       — Ну и хорошо, — я улыбнулся. — Тамао-тян, не оставишь нас на минутку, пожалуйста? — Девушка поклонилась и покорно покинула комнату.       Отец посмотрел на меня. В карих глазах Микихисы явно читался вопрос.       — Утром мне звонил Иори-сан. Сказал, что снимки получились некачественными, и следует повторно сделать МРТ головного мозга, — терапевт уже записал меня. Я не хотел, чтобы Тами слышала наш разговор, а-то она начнёт волноваться за меня.       — Ты ей нравишься, Йо, — тихо проговорил отец.       — Я знаю, но она мне — нет, — отрезал я.       — Ну, сердцу не прикажешь, — вздохнул отец.

***

      — Пап, а как ты познакомился с мамой? — осторожно спросил я.       — Ох, это было давно и совершенно случайно. Я тогда был ещё студентом и искал квартиру для покупки. Пришёл посмотреть какую-то около университета. Презентацию проводила Кейко. Помню, я тогда влюбился, как мальчишка. Набрался храбрости и попросил её номер. Кейко ни капли не удивилась. Она сразу меня разгадала. Да я и не скрывал, что она мне понравилась. Не удивилась, потому что молодые люди толпами бегали за ней, но всех неминуемо ждало разочарование.       — А где было ваше первое свидание? — я продолжал свои расспросы, замечая, как отец становится всё более хмурым, вспоминая маму, но мне было жизненно важно узнать о той маме, которую я не знал.       — Я потащил Кейко на крышу своего общежития. — Я удивлённо посмотрел на отца. — С крыши открывался великолепный вид на весь Изумо; в ночном небе ярко-ярко дрожали стеснительные звёздочки. — Ещё один удивлённый взгляд.       — Да, я тогда ещё был юным романтичным мечтателем, не то что сейчас. Сейчас же моё сердце очерствело и засохло. Теперь я ни для кого такое не повторю, — грустно закончил отец.       — Какой ты её помнишь? — я не хотел заканчивать разговоры о маме, находя в них какое-то утешение для себя: я словно видел её живую глазами других людей. Мама жила в их памяти и сердцах.       — Ох, Кейко… Она была словно вода, спокойна и нежна, подобно сакуре. Ещё и невероятно добра ко всем: готова отдать последнее человеку, которого едва знала. Она верила, что любого человека можно понять и оправдать, ибо у всех есть причины делать то, что они делают, — да, Кейко была удивительной и мудрой женщиной.       — Я не встречал подобных ей людей. Мне кажется, что ты многое от неё перенял. Она продолжает жить в тебе, Йо. Помни об этом и береги себя. Ради всех, кому ты дорог.