Дыши мной, Гарри

      В библиотеке всегда царила умиротворяющая атмосфера. Здесь пахло шуршащими сухой древесиной книгами, бузинным миндалём из баночек с чернилами и немного матовой пылью. Тихий шорох перьев, оставляющих буквенный след на листьях пергамента, наполнял помещение особым шармом. И всю эту красоту прекрасно дополнял негромкий нравоучительный голос Гермионы.       — Ещё, если тот, кто болеет ханахаки, попытается признаться в любви, то он не сможет этого сделать из-за высокого риска задохнуться. Это объясняется тем, что магия не даёт возможности быть отвергнутым и погибнуть от отказа, если таковой может быть. — Гермиона сидела рядом с Гарри и зачитывала самые важные моменты, которые ему стоило знать. — Телесный контакт даже без мысленной поддержки может на какое-то время продлить жизнь, тогда как простое нахождение рядом может как облегчить дыхание, так и затруднить его. Самые страшные приступы сопровождаются кровью из-за повреждений стенок лёгкого. Их можно заживить с помощью зелий, но остановить рост корней таким образом невозможно. На последних стадиях болезни магу лучше носить с собой кроветворное и восстанавливающее зелья, а также по возможности какую-то вещь человека, к которому проявлены такие сильные чувства, чтобы в момент кашля можно было вдохнуть необходимый запах. Чаще всего на тонком уровне вещи, как и кожа мага, пахнут так же, как и цветы, что откашливает волшебник. Это помогает легче переносить небольшие задержки дыхания. За время болезни волшебник может испытать около трёх приступов. — Возникла недолгая, несущая в себе многое пауза. — Гарри, сколько у тебя уже было?       Она с дрожью посмотрела на бледного друга, что внимательно слушал, неотрывно глядя на сцепленные перед собой пальцы. Ему хотелось бы соврать, чтобы утешить Гермиону. Хотелось бы сказать, что всё это шутка, просто нелепый розыгрыш, но жёсткое дыхание опровергало любые отговорки.       Ему пришлось сказать правду:       — Два.       Он не видел, не хотел видеть, как затряслись подбородок и нижняя губа Гермионы. Натянутая пружина спокойствия только что неумолимо лопнула.       — Боже, Гарри, — прошептала Гермиона и уткнулась лбом ему в плечо, пряча лицо и кусая губы. Гарри чувствовал, как её привычный мир беззвучно рушился, капая на тёмную ткань мантии солёной влагой. — Я уже столько книг перерыла. Даже Малфой вызвался мне помочь. Не знаю, что на него нашло, но он поднял связи через отца, представляешь?       Гарри легко улыбнулся и утешающе погладил кудрявые волосы подруги, что шоколадным водопадом улеглись ему на грудь.       — Ничего, Гермиона. Это всё ничего.       В солнечном сплетении разлилось приятное тепло от трогательной заботы друзей. Как мало нужно человеку, чтобы в моменте ощутить себя чуточку счастливее.       — Как это — ничего, Гарри? — удивлённо вскочила Гермиона, всхлипывая и ребром ладони вытирая слёзы.       В это же время позади неё замаячила фигура Малфоя. Серебристые глаза с сочувствием оглядели не лучший видок Гарри, и челюсть сжалась в знак понимания и… протеста.       Гарри знал, что Драко тоже нелегко принять его судьбу. Он не без сожаления ощущал, как с каждым днём тяжелеет связь между ним и друзьями. Чувство обременения становилось заметно чётким, и с ним требовалось что-то делать.       — Можно я заберу у тебя пергамент? Хочу перечитать его, когда буду один, — спросил Гарри у Гермионы, крепко обнимая её за плечи словно на прощание.       Он дождался молчаливого кивка и двинулся к выходу, пряча в карман сложенный вдвое лист, исписанный аккуратным почерком.       Только в дверях Гарри позволил себе обернуться: среди забитых книгами полок и неровного жёлтого света выделялась кудрявая макушка Гермионы. Драко утешающе прижимал её к груди, будучи выше. Поэтому Гермиона удобно окунулась в его объятия, прячась от жестокой реальности, словно маленькая девочка. С ним она могла позволить себе побыть немного слабой и беззащитной, не всемогущей и имеющей право на ощущение рваной беспомощности.       Гарри улыбнулся, кивая старавшемуся не выдать своих чувств Драко, и вышел из библиотеки.       Сердце Гарри тихо напомнило о таких же недавних согревающих и утешающих объятиях Северуса. Это стало лучшим моментом, что когда-либо происходил с ним, и он лелеял данное воспоминание, испытывая лёгкий трепет и мечтая сохранить его до последнего вздоха.       Кажется, он уже знал, что ему следовало делать дальше.

***

      Котёл тихо бурлил доведённой до нужной температуры водой, пока Северус, дочитав ту же книгу, что Драко давал на время Гермионе, принялся за более древние фолианты, где упоминалось хоть какое-то взаимодействие с ханахаки.       В голове постепенно вырисовывался чёткий план, благодаря которому Гарри сможет дотянуть до совершеннолетия. А там видно будет. Может, магическое наследие исцелит болезнь, и Гарри сможет завести полноценную семью. Без хлебнувших опыта и повидавших жизни нудных профессоров!       Этой же ночью, когда Гарри вновь где-то бродил, Северус под дезиллюминационными чарами незаметно пробрался в гриффиндорскую спальню. Здесь оказалось немного теплее и уютнее, чем в подземельях, и Северус порадовался, что похудевший Гарри хотя бы не мёрзнет, когда спит.       В планах имелось не так много, но стоило действовать быстро. Первое — заменить подушку Гарри на свою, благо они везде одинаковые. Под спальным атрибутом Северус неожиданно нашёл свой старый учебник по зельям и ухмыльнулся, поняв, с помощью чего Гарри начал добиваться его расположения на занятиях. Льстец.       Следом из закромов мантии появилось нечто, напоминающее маггловские духи. Жемчужное содержимое переливалось в прозрачном флаконе, неся свежий отпечаток важного для Гарри человека. В темноте замерцали первые магические частички эссенции, которые покрыли школьные принадлежности и одежду, плотным слоем легли на одеяло, простыню и даже тяжёлый бордовый балдахин. Ультратонкий, сладкий аромат быстро впитался во всё, до чего смог дотянуться, окутывая каждый предмет несмываемым слоем медового лабазника.       Теперь Северус мог быть спокоен, что Гарри будет легко дышать, пока он ищет ещё способы помочь ему. Всё, что необходимо Северусу, — время. Ради этого ему пришлось переступить через гордость и сделать это кошмарное, энергозатратное зелье, о котором говорить-то стыдно. Ни для кого другого он бы не пошёл на пятнающий его шаг. Оставалось дождаться утра, чтобы понять, насколько верной оказалась эта смелая и одновременно рискованная авантюра.

***

      Ночь прошла утомительно и бессонно. Зелье Сна без сновидений не принесло заметного облегчения, поэтому на занятии Северус сидел уставший, раздражённый, с трудом игнорирующий напружиненное волнение. Гарри опаздывал. В голове крутились навязчивые мысли, что могло произойти, как мог повлиять запах Северуса на Гарри…       Северус дошёл до максимальной кондиции внутреннего раздрая, что никоим образом, конечно же, не отражался на его вечно спокойном, ледяном лице, когда в дверь скромно постучали. Сердце дрогнуло, пропустив удар, и забилось вновь, стоило живому взлохмаченному Гарри зайти в класс.       Его щёки пылали смущённым румянцем. Он тяжело дышал, очевидно, от бега по лестнице и коридору, но ни хрипов, ни свиста Северус не слышал. Мерлин, неужели получилось?       — Простите, профессор, я проспал, — честно оповестил Гарри, сильнее полыхая красным. — Можно войти?       Северус довольно хмыкнул в душе, понимая причину, по которой Гарри проспал, но вслух сказал другое:       — Проходите и садитесь, мистер Поттер. Сегодня у нас свободное на выбор зелье, если вы помните. Можете взять нужные ингредиенты и приступать.       Класс застыл от осознания, что Ужас подземелий впервые не устроил выволочку ученику и не списал баллы.       — Спасибо, профессор.       Счастливый Гарри уселся опять же на единственное свободное место рядом с Малфоем и достал заранее подготовленный пергамент со списком нужных ингредиентов.       Читая очередное бездарное эссе, Северус незаметно поглядывал на Гарри, отмечая, что тот лучше выглядит, легче двигается и спокойно дышит. План работал, и это радовало его переволновавшееся за мучительно длинную ночь сердце.       В рукаве он прятал ещё один козырь, который собирался достать немного позже.       Ученики сегодня радовали тишиной и собранностью. Никто ничего не взорвал, боязливо косясь на Северуса, что несколько минут назад сидел мрачнее тучи; ни у кого ничего не убежало; кто-то даже боялся положить в котёл что-то лишнее, по десять раз сверяясь с весами. Вот всегда бы так. Похоже, беспокойство за Гарри делало из Северуса настоящего монстра, который не только баллы спишет, но и собственноручно запихнёт в котёл за малейшую провинность.       Через несколько минут класс заметно выдохнул, и Северус привычно заходил между партами, холодно и колюче раздавая ценные указания. Он не забыл подойти и к Гарри, который криво помешивал бирюзовое варево, тыкая пальцем в учебник. Пришлось накрыть его прохладную руку своей, делая более полный оборот.       — Похвально, что вы, мистер Поттер, а также мистер Малфой и мисс Грейнджер, решили взяться за эйфорийный эликсир. И всё же делайте круг шире, иначе вам придётся сидеть здесь до вечера, ожидая, когда зелье посинеет.       Ещё пару мгновений Северус позволил себе просмаковать момент, когда Гарри вспыхнул и завис. Его пульс участился, и Северус удовлетворённо отпустил руку, боясь, что доведёт Гарри до сердечного приступа.       «Тактильный контакт с объектом любви продлевает жизнь…» — гласил один из важных пунктов в книгах и фолиантах.       В конце урока класс неплохо сдал зачёт, и даже «эликсирная» троица получила высокий балл. Естественно, он не стал выделять Гарри среди них за то, что тот тайно пользовался его учебником, но не мог не отметить, что с добавленной Гарри мятой зелье утратило побочные свойства. Северус остался доволен.       Когда все ушли, Гарри намеренно задержался, неторопливо очищая рабочее место и складывая вещи. Внутри него царила лёгкость, отчего на губах сияла довольная, немного загадочная улыбка.       — Поздравляю с успешной сдачей практической части зачёта, мистер Поттер. Как вы себя чувствуете?       Северус так же неспешно готовился к следующему занятию, наслаждаясь первыми удачными плодами его деятельности по спасению Гарри.       — Мне хотелось оставить после себя приятные воспоминания, сэр. Я подумал, что сегодняшнее зелье станет таковым.       Северус не сразу заметил странный блеск в зелёных глаз, обдумывая смысл сказанного. Ему показалось, что он пропустил что-то важное, и эта довольная спесь наступила не от его целенаправленных действий, а от чего-то другого. Не такого радостного, как могло показаться на первый взгляд.       — Вы что-то приняли, мистер Поттер? — От мысли о подобном у Северуса перехватило дыхание. Он настороженно посмотрел на стеллаж с зельями, проверяя наличие противоядий, но слова Гарри опровергли домыслы.       — Я принял решение, профессор.       Гарри поднял сумку и медленно двинулся к выходу.       — Какой же разумный выход в вашей ситуации вы нашли, позвольте спросить?       Северус привычным жестом скрестил руки на груди, глядя на застывшего Гарри, что взволнованно теребил кусок рукава.       — Мне снова предложили операцию, но после неё я больше никогда не смогу любить. Это последний выход, пока не стало слишком поздно, — с тяжестью внутри поделился Гарри, и Северус затаил дыхание. Он ждал следующих слов как приговора. — Я отказался от операции. — Гарри запрокинул голову, скрывая, как сложно дались ему эти слова. Он не хотел думать о последствиях своего решения, потому что… — Лучше умереть от любви, чем остаться без неё, прожив жизнь в одиночестве. Я хотел дожить последние месяцы в радости, что могу хотя бы видеть этого человека, но приступы… Гермиона сказала, что их обычно три. Недавно был второй. Вы понимаете, что это значит. Остался последний. И я принял решение покинуть Хогвартс. Директор Дамблдор вчера подписал мне бумагу. Я не хочу умирать на глазах у друзей, на глазах у всей школы. На глазах у вас.       Он сильнее сжал пальцы на лямке сумки и неосознанно принюхался к воротнику. Ему стало легко дышать. Так легко говорить, чувствуя медовый запах, как незримую поддержку любимого человека, что находился рядом и одновременно бесконечно далеко.       Он не заметил, как позади раздались тяжёлые шаги, как бледное лицо Северуса вмиг будто постарело, вырисовываясь глубокими морщинами. Северус замер за его спиной, не нависая, не притесняя.       — Осознаёте ли вы, что разлука с объектом вашего внимания сожжёт вас за считанные дни? — с трудом проговорил Северус. Его тон сквозил ледяными иглами сожаления и скрытым противостоянием.       — От этого всем будет лучше, профессор. Поверьте, я… — Гарри обернулся и наткнулся на его грудь. — Я…       Язык не поворачивался договорить фразу. Тепло желанного тела выбивало мысли. Рука сама потянулась провести по кромке мантии, что красиво очертила изгиб талии и рёбер.       — Вы понимаете, что эти отношения… — Северус заклинанием закрыл дверь, поставив заглушающие и запирающие чары, и глубоко вздохнул. — Мне нужно, чтобы вы дожили до лета, дали мне время, мистер Поттер.       — Но я… я не могу.       Гарри уткнулся лбом в плечо Северуса и устало прикрыл глаза. Лучезарная улыбка превратилась в бледный призрак. Кровь застучала в висках, челюсть стиснулась от горечи, комом застрявшей в горле.       — Гарри…       Северус провёл кончиками пальцев по линии позвоночника и тихо приобнял Гарри. Борьба внутри разворачивалась с огромной силой, но он не мог сейчас потерять лицо. Не мог потерять себя.       — У меня не осталось времени! Как вы… как ты не понимаешь, Северус. — В носу противно защипало, а под веками стало предательски влажно. — Ты же любил, ты должен меня понять.       Северус дрогнул от обращения, что легло так гладко и будто привычно. Однажды он уже потерял того, кого сильно любил, мог ли он позволить случиться этому ещё раз?       Повисло тяжёлое, обременённое невысказанными фразами молчание. Северус прислушивался к спокойному дыханию Гарри, искренне желая, чтобы оно всегда оставалось ровным и тихим. Здоровым…       — Я ничего не требую от тебя. Просто хочу тихо уйти. Разве я не имею на это права? — прошептал Гарри.       Сумка звучно упала на пол, и он замер, не в силах больше ничего сделать.       — Будьте благоразумны, мистер Поттер, — пробрал до костей дрогнувший голос Северуса, и Гарри поднял голову, чтобы встретиться с нечитаемым взглядом.       Он искал в глубине чёрных глаз что-то, что поможет ему передумать, но каждый раз снова и снова натыкался на непреодолимый барьер, который Северус возвёл между ними. Возможно, он уже никогда не сможет преодолеть его…       — Площадь Гриммо, Северус. У меня будет три дня. Ровно столько я протяну без… — Он запнулся, почувствовав шевеление в лёгких.       — Тише, не стоит этого произносить. — Северус притянул Гарри к себе, утыкая его носом в шею, позволяя им просто быть в этом кромсающем моменте, просто дышать. — Какой же вы ещё неразумный ребёнок, мистер Поттер.       Сухие, искусанные от переживаний губы растянулись в неуверенной улыбке. Шелест лепестков послушно улёгся, и Гарри смог облегчённо выдохнуть.       — Возраст… Только это тебя останавливает? — спросил Гарри, желая свести всё в лёгкую шутку, но Северус будто заледенел. Под тёмным покровом одежды быстрее забилось чёрствое сердце.       — Мистер Поттер… — Гарри, не глядя на него, высвободился из объятий и взял сумку. — Гарри.       — Не надо, не усложняй. Я же сказал: я ничего не требую от тебя. Невозможно полюбить кого-то, потому что должен спасти его жизнь. Ответные чувства либо есть, либо нет. Я просто… это моё последнее желание — увидеть тебя. — Гарри взмахнул палочкой, чтобы открыть дверь. — Три дня. — И быстро скрылся за ней, оставляя Северуса наедине с собой и тем сложным поворотом, что прочертила на асфальте жизни немилосердная судьба.