Приоритет пользователя - высший

      Честная битва!..       Цинхуа кипел, как забытый на плите чайник — уже и пар пошел из носика, и крышка подпрыгивает, а жар все не убавляют!       Как они могли встретиться с пиковым лордом? Что за кривая судьба?       «Заклинатель Пэн преследовал своего ученика, — обстоятельно объяснила Система. — Он считал, что несет ответственность за переход юного господина Фэн на путь тьмы»       Да еще бы! Что там за учитель такой, если ученики бегут и на темный путь, и к бандитам всяким!       «Зато вы завершили первый квест и заработали 18 очков!»       — Замечательно, — пробубнил Цинхуа и съежился под равнодушным взглядом пикового лорда.       Глаза у Пэн Лансяна были похожи на два ледяных колодца. Ну, из тех, где дна нет, а от холода сразу парализует тело. И несчастный глупец медленно опускается вниз, во тьму, и пузыри пускает, глядя на округлое чистое оконце света…       — Маленький ученик желает о чем-то спросить? — мелодично уточнил лорд. Цинхуа съежился и замотал головой.       И что за чертовы баллы?       «Очки, — методично поправила Система. — За очки вы можете приобретать различные предметы в игровом магазине. Ассортимент будет доступен после связи с сервером, в автономном режиме покупки недоступны.»       Цинхуа испустил едва слышный стон и огляделся.       Господин великий лорд и кто-то там еще Пэн Лансян восседал с видом благостным и смиренным. Текучие волосы, шелка и ленты производили впечатление горного ручья, а глаза…       Повторяюсь, со вздохом признал Цинхуа. Вода, вода, опять вода, ручьи, озера, океаны.       Очень красивый мужчина, хоть картины пиши. И страшный до заикания. Аж хочется из повозки на ходу вывалиться и бежать по кустам, только бы эти прекрасные ледяные глаза не видеть.       Если такой человек наставником станет, то до темного пути рукой подать. Слишком уж сияет, прямо-таки нечеловечески. Аж глаза от света ломит.       Смутно припомнив советы достопочтенного Пэн Лансяна, Цинхуа попытался сложить два и два и получил десять.       «Эй, Система! А почему он сказал про любовников? Здесь что, нормально встречаться мужчине с мужчиной?»       «Не понимаю вопроса, — после паузы отозвалась Система. — С точки зрения воспроизведения потомства соитие между людьми одного пола бессмысленно, во всех других категориях, таких как: получение удовольствия, обмен энергией…»       «Стоп, стоп, отмена! Давай так — порицаются ли тут такие связи?»       «Данных не обнаружено.»       Цинхуа с усилием потер лоб и покосился на второго своего спутника — Лю Цингэ.       Мальчишка сидел в самом углу, вжавшись спиной в перегородку, и скрипел зубами от злости. Первое время он скалился и пытался уязвить мастера Пэн словом, так как меч отобрали, но горный лорд оказался незыблем и пофигистичен, как обритый последователь Будды.       Цинхуа же предпочитал не перечить и не отсвечивать. Во-первых, везут их куда надо, во-вторых, теперь они точно в безопасности, а в-третьих, сопротивляться себе дороже.       «Итак, — вернулся он к беседе. — Здесь такие связи нормальны, как я понимаю. Только вот не понимаю, откуда. Я ведь не писал этого.»       «Разве вы уделяли большое внимание мироустройству? — невозмутимо уколола Система. — Если изучать текст в процентном соотношении, то основной упор вы сделали на раскрытие невероятных способностей протагониста и его похождения на любовном фронте.»       «Что просили, то и писал! — взвился Цинхуа. — Бедность, знаешь ли, делает на удивление сговорчивым! Ладно, оставим связи между мужчинами, а как насчет учеников? Это ж нонсенс! Шэнь Цинцю порицали за одно только подозрение, а он просто проводил время рядом с девочками!»       «Шэнь Цинцю — один из антагонистов, поэтому все, что он делает, истолковывается превратно, — обстоятельно объяснила Система. — Он показан глазами протагониста, который носит в себе огромную обиду. От протагониста зависит не только судьба Шэнь Цинцю, но и то, каким он будет казаться в чужих глазах.»       «Ага, то есть если Бинхэ простит Шэнь Цинцю, то той некрасивой части сюжета с убийством всех и вся можно как-нибудь избежать?»       «Теоретически протагонист в силу изменений может простить своего наставника, и тогда на наставника весь мир посмотрит другими глазами. К сожалению, это нереализуемо.»       «Чего это? — мгновенно надулся Цинхуа. — Ты что, думаешь, я не смогу сочинить, как маленькая собачонка Бинхэ заново полюбит своего наставника? Ты за кого меня принимаешь?»       «Разумеется, вы сможете, — любезно согласилась Система. — Но изменения сюжета не приветствуются.»       Мягкий, успокаивающий женский голос в голове Цинхуа вдруг звякнул металлом, а зрение его сузилось до крошечного колодца, в котором плавали мутные пятна. С боков подступила тьма.       Цинхуа с силой потер лицо. Это всего лишь иллюзия, наверняка иллюзия. Весь этот мир сплошная мать его иллюзия, он сам — всего лишь набор каких-нибудь нулей и единичек, или как там все это делается! Его нельзя убить, потому что…       Ну, потому что он уже давно мертв. Чего ему бояться?       — Все в порядке? — мягко осведомился Пэн Лансян и протянул руку, пытаясь коснуться волос Цинхуа. Все-таки он был пиковым лордом и наставлял множество юных умов на пути взросления. Наверняка такие мелкие проявления мнимой внимательности въелись и выполнялись без долгих размышлений.       Не привыкший к чужим прикосновениям Цинхуа шарахнулся и вжался в угол, мигом вспомнив все свои расспросы об интересе разных заклинателей к маленьким мальчикам. Заметив его испуг, насупленный Лю Цингэ оскалился не хуже цепного пса и с нездоровым интересом проследил за изящной бледной кистью.       Пэн Лансян напряженно хмыкнул и руку отдернул.       — Маленькие животные, — неодобрительно и вместе с тем восхищенно пробормотал он. — Из вас выйдет толк. Не люблю возиться с нежными созданиями, которых дома носили на пуховых подушках. Дай такому меч, и он воткнет его себе в ногу. Отбери у вас меч, и вы попытаетесь убить врага когтями, зубами…       Психопат, с ужасом осознал Цинхуа и сполз пониже, сдерживая желание сжаться в комок. Прекрасный заклинатель продолжал вещать, изящно жестикулировать и усмехаться, но в темных глазах его клубился мерцающий туман, а по пальцам проскакивали искры.       — Я буду, — процедил вдруг Лю Цингэ и скрестил руки на груди, откидываясь на обитую тканью спинку лавки. — Я, Лю Цингэ, стану твоим учеником.       Пиковый лорд замер в недоумении, выгнув чернильную бровь. Цинхуа больше не мог держать лицо и закрыл глаза ладошками.       Непревзойденный заклинатель спас их никчемные жизни и теперь сопровождал на пик, да и в ученики собрался взять кого-нибудь лишь для того, чтобы воспитать замену. Как говорится, одного ученика убил — заведи нового, но…       Род Лю был знатен и богат, но его никак нельзя было сравнить с мощью, популярностью и важностью Пэн Лансяна. Предложение стать учеником самого лорда — это как письмо из Хогвартса и Гарварда одновременно!       Но теперь мелкий Лю Цингэ цедил свое согласие с таким видом, будто все эти Хогвардсы, Гарварды и Пэн Лансяны и секунды его размышлений не стоили. Он согласился с надменностью правителя, который принимает дары от провинившегося подданного, которого завтра же казнит.       — Я стану самым лучшим твоим учеником, — дополнил Лю Цингэ и сверкнул ртутно-серыми глазами. — А потом порублю тебя на куски и сброшу с пика.       Цинхуа невнятно пискнул и все-таки сполз с лавки.       Нет, это совершенно невыносимо. Ну не мог же он такого дуболома прописать? Или мог?!       — Его не бери, — сквозь просветы между пальцев Цинхуа увидел, как Лю Цингэ пренебрежительно дернул головой в его сторону. — Он не мечник.       — Действительно, — задумчиво согласился лорд и в задумчивости постучал пальцем по подбородку. Глаза его смеялись и сияли. — Не мечник. Но заменишь ли ты моего лучшего ученика, малыш? Пока оставим планы моего убийства.       Лю Цингэ дернул плечом и фыркнул с таким пренебрежением, что, будь старший ученик лорда жив, наверняка почувствовал бы себя не значительнее блохи на бездомной собаке.       — Я лучше.       — Похвально, — Пэн Лансян одобрительно кивнул, перегнулся через крошечный столик и ухватил Лю Цингэ за подбородок, пристально вглядываясь в мрачное личико. — Сил в тебе немеряно, а гонор выйдет быстро.       Лю Цингэ недовольно дернул головой и скривился.       «Система, это что делается? — мысленно завопил Цинхуа. — Это не мой псих, не писал я его! Как он может быть воспитателем Лю Цингэ?! Да после такого антагонистом бы стал вовсе не Шэнь Цзю!»       «Не понимаю.»       «Да что тут не понимать-то? Нельзя таким монстрам детей доверять! — У Цинхуа аж горло свело от невозможности заорать вслух, поэтому он прибавил мысленной громкости. — Это не тот сюжет, дурацкая ты машина! Если наставником Лю Цингэ станет этот ублюдок, то после стольких лет обучения мы получим Бога войны очень, очень далекого от оригинала! Он же будет к нему относиться хуже чем Цзю к Бинхэ! Откуда он взялся вообще?!»       «Это не имеет никакой важности для сюжета. Лю Цингэ погибнет до начала основной линии. Он не относится к важным персонажам.»       Из Цинхуа словно весь воздух выпустили. Не обращая больше никакого внимания на своих спутников, он вяло, совсем не по-детски усмехнулся и провел рукой по лицу, будто снимая липкую паутину.       И правда. Все это всего лишь набор пикселей, команд или чего там еще. Ведь так?!       А значит, и мучать можно как угодно. Не имеет значения. Без разницы.       Как в настоящем мире страдания одного властного человека могут отразиться на тысячах, так и здесь мучения третьестепенных героев не интересуют никого, даже сам мир. Никакой разницы, что весьма… справедливо и несправедливо одновременно.       Только будут ли страдания маленького Лю Цингэ действительно картонными? Где на самом деле правда?       — Я — создатель, — прошептал он едва слышно. — Что я создал на самом деле?       Впервые у него появилось странное ощущение фальши. Если он дал этому миру жизнь, то несомненно может считаться богом. Однако прав ему отмерено куда меньше любого персонажа, уж их-то не контролирует Система. Он бросил зерно, даже примерно не предполагая, что из него вырастет, а теперь стоял под раскидистым деревом и недоумевал. Можно ли это дерево считать его творением или нет? Он всего лишь уронил зернышко, и это зернышко проросло самостоятельно, выросло и превратилось в целый мир. Только вот смысл этого мира от него ускользнул.       — Скоро мы достигнем первого пика, — вполголоса заметил Пэн Лансян и коротко покосился на сжавшегося Цинхуа. — Сядь на место, цыпленок. Меня подкупила твоя бравада, но теперь… с прискорбием вынужден согласиться, никакого таланта я в тебе не вижу. Быть может, тебе лучше стать учеником другого наставника.       Лю Цингэ задрал подбородок. Казалось, эта маленькая воинственная заноза отчаянно гордится своим новым статусом, но Цинхуа все-таки был взрослым. И еще знал, куда смотреть, в отличие от равнодушного лорда.       На самом деле Лю Цингэ страшно гордился собой, но вовсе не потому, что стал учеником. Он бросил короткий взгляд на Цинхуа и успокоенно замер, больше не раскрывая рот.       Казалось, чувствовать себя хуже Цинхуа уже не сможет, но один этот взгляд выдернул у него почву из-под ног. Воинственный, глупый, напыщенный мальчишка с мечом просто отвел удар единственным возможным способом. Сравнил себя и маленького изнеженного Цинхуа и сделал верные выводы о том, кому на самом деле удастся справиться с титулом ученика пика Байчжань. Для Цинхуа это была бы верная смерть, с какой стороны ни посмотри. Для Лю Цингэ…       Нет, не мог же мальчишка собой пожертвовать ради едва знакомого приятеля? У Цинхуа даже голова разболелась, и он приник к оконцу, разглядывая силуэт горного хребта. Возраст, вот в чем причина. В детстве и юности жертвенность кажется естественной как дыхание, особенно для всяких благородных господ, воспитанных на заумных трактатах. Эти трактаты Лю Цингэ наверняка мимо ушей пропускал, но фамильная гордость и нетерпимость к несправедливости все-таки нашли уголок в его голове.       Только что теперь Цинхуа делать со всей этой жертвенностью? Все это слишком ужасно.       — Ты пройдешь отбор обычным путем, — решил Пэн Лансян и прищелкнул пальцами. Повозка встала. — Не стану мешать твоей судьбе… Здесь безопасно, эта дорога полностью очищена заклинателями, никто с недобрыми помыслами не решится творить беззаконие на наших землях.       Договорив, лорд выпрыгнул из повозки, неделикатно выволок Лю Цингэ и призвал меч. Все произошло так быстро, что отмерший Цинхуа успел лишь увидеть сияющий силуэт высоко в небе. Спустя мгновение пропал и он.       — Скатертью дорога, — пробормотал Цинхуа. На душе у него скребли кошки размером с бегемота. — А я отправлюсь в грязи ямки ковырять, или что мне там полагается делать.       В конце концов, Система все-таки следует букве сюжета. Значит, Лю Цингэ не погибнет раньше времени. Ведь именно его смерть легла в основу глубокого раскола между Шэнь Цзю и другими лордами.       Может, и выживет. Может, и наставника своего нашинкует. Кто знает.       Лишь одно теперь волновало Цинхуа. Выбора у него, по сути, не было тоже. Ему нужно стать учеником определенного пика, но что за лорд его ждет?.. Не будет ли ему хуже, чем Лю Цингэ?       Чертов тоталитаризм Системы. Неужели нельзя просто прийти на испытание и выбрать самого хорошего, доброго и чадолюбивого наставника? Должны же тут быть нормальные люди!       Все эти несомненно важные и серьезные мысли разом повысыпались из головы Цинхуа, когда он выпрыгнул из вторично остановившейся повозки и мрачно воззрился на колоссальную лестницу, уходящую прямо к небесам. Каменные ступени сплошь покрывали крошечные суетливые муравьишки — дети, пришедшие в надежде стать учениками великих заклинателей.       — Если когда-нибудь вернусь домой, то буду писать только современные романы, — мрачно сообщил Цинхуа лестнице и пнул подвернувшийся под ногу камень. — Лифты, ванные комнаты и микроволновки. И никаких других миров.       Приехал он аккурат за час до начала испытания, то есть безбожно опоздал.       На карабканья по жуткой лестнице у него ушло полных два часа, и даже на самой вершине он видел все новых и новых муравьишек, отчаянно кидающихся на покорение первой ступени.       На первом десятке ступенек Цинхуа подумал, что справится со всем легко. Тело у него было юное, натренированное беготней по кустам от младшего братишки, что для ребенка какая-то лестница?       Ступеней пятьдесят спустя он признал, что беготня по кустам тренажерного зала все-таки не заменяет. На сотой ступени ноги у него подломились, и он продолжил ползти наверх под монотонный бубнеж Системы, которая напоминала, что пройти испытание все-таки придется.       Сюжетный квест, мать его.       Причиной особой горечи для Цинхуа стало то, что все вокруг его обгоняли. Даже совсем мелкие карапузы, которым до учеников заклинателей еще расти и расти, бодро шмыгали по ступеням, и лишь Цинхуа умирал и стекал вниз потоками собственного пота. Неужели все эти дети с колыбели взялись пропускать через себя ци и вот это вот все?! Что за глупости!       Со временем движения приобрели рваную монотонность, а отупевший мозг даже не сразу подал телу сигнал; оказавшись на последней ступени, Цинхуа высоко задрал ногу, но ступени не нашел и едва не клюнул носом в плиты обширной площадки.       Прямо перед ним высилась многоцветно сияющая арка ворот.       — Дошел, — растроганно пробормотал Цинхуа и рукавом вытер пот. — Нет, ты видела?! Только за этот подвиг мне полагается сотня очков!       Система озадаченно промолчала — наверняка шерстила свои библиотеки в поисках квеста на влезание по лестнице.       Отдышавшись, Цинхуа осмотрелся и длинно присвистнул.       Сразу за площадкой и воротами расположилось невнятное, но огромное по размерам поле. После недавнего дождя почва превратилась в грязь самой неприятной консистенции и мерзкого оттенка. И вот в этом море грязи восседали на корточках сотни перемазанных по уши детей и увлеченно ковырялись, выкапывая ямки.       «Система, — озадаченно позвал Цинхуа. — А что я должен делать на этом испытании? Зачем копать ямки?»       «Никакого испытания на самом деле нет, — любезно подсказала Система. — Просто лордам удобнее оценивать дисциплину и усердие детей на фоне монотонного бессмысленного труда. Сами ямки никто не оценивает.»       — То есть мне просто надо как-то показать свой потенциал, копая ямки наравне со всеми?       «И привлечь внимание лордов.»       Оглядев поле, Цинхуа заприметил наконец некое неземное сияние на противоположном берегу человеческо-грязевого озера и прищурился.       — Чистенькие, — мрачно пробормотал он и полез в холщовую сумку за заранее заготовленной лопаткой. — Ничего, я на вас сейчас произведу впечатление.              — Кто там такое? — с недоумением спросила госпожа Шао, глава пика Сяньшу. Осторожно придерживая краешек нежно-сиреневого ханьфу, она даже привстала на цыпочки. — Кто-то… я не понимаю.       — Забавный ребенок, — Се Ланъян качнул головой и прикрыл лицо веером. — Вооружился лопаткой.       — Он еще и семена туда какие-то бросает! — заволновалась госпожа Шао. — Надеюсь, там нет ничего опасного.       — Это всего лишь ребенок, — успокаивающе заметила госпожа Лин и присмотрелась с нездоровым блеском в глазах. — Смотрите, он что, организовывает других детей? Что это, грядка?       — Какой кошмар, — из-за веера пробубнил лорд Се и выразительно взмахнул свободной рукой. Нежно-зеленая ткань расплескалась в воздухе, распространяя нежный аромат духов. — Дорогая Лан Лан, умоляю, заберите этого садовода. Вам на Аньдин он пригодится куда больше, чем мне на Цинцзин. Я не могу позволить себе взять такого малосимпатичного ребенка, который ведет себя как ремесленник!       — Чем вам не угодили ремесленники? — пробурчал Е Ланфан и отхлебнул из массивного сосуда, украшенного драгоценными камнями. Тонкий аромат духов мгновенно развеялся в потоках тяжелого винного духа. — У нас на Цзуйсянь очень уважают ремесло! И на Ваньцзяне…       — Вот и берите его к себе на Цзуйсянь! — вспылил Се Ланъян и взмахнул веером, отгоняя винные пары. — Или вот на Цяньцао.       — Мои ученики сами с грядками справляются, — открестился лорд Ся Ланьюй, действующий глава пика целителей. — И рабочих рук достаточно.       — Хорошо, — вздохнула Лин Сяолан и швырнула на землю сухую ветку. Ветка немедленно взялась зелеными листьями и нежно-розовыми бутонами. Ступив на ожившую ветку, госпожа взмахнула руками и полетела по направлению к воротам, высматривая странного ребенка с лопаткой и мешочком семян.       Ни одному из лордов даже в голову не пришло, почему они дружно решили принять странного ученика, толком не оценив его потенциал.