***
Дома пахло навязчивой свежестью порошка, стылый ветер, прокрадывающийся через открытые окна, раскачивал, словно висельника, подвешенный на гвоздик кожаный плащ, который заслонял собой вход на кухню. Точно безголового всадника приговорили к смертной казни. Женя цокнул, невольно представив висящим себя на том месте. Вода тонкими ручейками стекала с рукавов и каплями тонула в темной луже. Женя скинул с себя обувь у порога и стянул ненавистную куртку, бросив ее под плащ. Бабушка в детстве учила Женю выворачивать постиранное белье на левую сторону, мол на правой стороне сушат вещи покойников. Знала бы она, что у мертвецов ее внук уже считался за своего. Так что Женя оставил плащ висеть так, как его повесила Уля. Он лишь понадеялся, что девчонка не навернулась с табуретки, пока исполняла столь опасный с ее ростом трюк. — Говорят двое, — в падающих на куртку каплях Женя различил слабый голос духа-покровителя. — С одним сердцем на двоих. Женя только сейчас прислушался к разговору, который сначала принял за фоновый шум телевизора. Женя толкнул локтем дверь и заглянул в гостиную, пробурчав: — А ты чего здесь забыл? Ваня вздрогнул лопнувшей скрипичной струной на диване, повернувшись к хозяину квартиры лишь головой, будто и не заметил, как Женя вернулся домой. Длинные пальцы с вампирской скоростью схватили изрисованные листы, лежащие на коленях у Ули. — Совсем вампирское чутье растерял? — Женя натянул кривую усмешку, хотя сил у него оставалось только дойти до дивана и вырубиться до первой звезды. — Стареешь. — Без шуток, шаман. — Решимость Вани вздымала его грудь почти колесом при каждом вдохе. Не знал бы Женя ничего о современных упырях и спектаклях, которые они разыгрывали, притворяясь людьми перед смертными, то поверил бы, что перед ним студент консерватории, а не сосущая кровь нечисть. — Весь интернет кишит видео и фотографиями с сегодняшней ночи. Ты стал почти народным героем. — Что ты имеешь в виду? Какой еще герой? — А кто приказал снять со школы… — Женя, какая школа? — Встрепенулась Уля, уперев кулачки в бока. Под нижними ресницами набухли бледные мешки после бессонной ночи. — Ты же говорил, что поехал в участок. Ты мне наврал?! — Немного недоговорил, — уклончиво ответил ей Женя, готовый испепелить Ваню за несвоевременно длинный язык. Уля тем временем подорвалась с дивана, и явно собиралась разразиться гневной тирадой о том, что недоговорил равно соврал, но Женя ее опередил. — Вань, что это? — После того, что случилось в школе, я не смог дать себе и пяти минут на отдых. Мы с Алиной и отцом сделали то, о чем ты нас просил. — Ваня всунул Жене в руки стопку бумаг. С самого первого портрета на Женю кокетливо взирала молодая девушка с полумесяцем в правом ухе. Короткие волосы, явно влажные после дождя или душа, торчали из-под широкополой шляпы. — Здесь все ведьмы и ведьмаки, которые хоть как-то были связаны с Лизой. Не только те, кто принес ей клятву. Отец подумал, что лучше подстраховаться. — Да, Александр прав, — задумчиво произнес Женя, перелистывая портреты, на большой части которых были запечатлены ведьмы пятидесятых или шестидесятых годов, когда самого Жени еще в планах не было. Хороши фотороботы. — Вы поступили верно. Кто-то может желать возрождения ковена, а иные, наоборот, противостоять этому. — Еще кое-что. Совсем забыл. — Ваня полез в передний карман брюк, выудив сложенный, казалось, в пять раз листок, пожелтевший от времени. — Здесь сам знаешь кто. Откроешь, когда посчитаешь нужным, и у тебя не останется никаких сомнений. Отец не открыл мне воспоминания, связанные с ней. Просто отдал мне набросок портрета. Так что не знаю, кто рисовал. — Что там? Почему мне не показал? — Уля приблизилась к ним, а Женя поторопился спрятать древний рисунок за спину. Любопытство Ули вцепилось в ее обиду зубами и проглотило, не подавившись ни единой косточкой. — Уля, возьми. — Теперь уже ей всучили стопку портретов, возможно, ее ковена. — Сейчас кое-что принесу. Женя ретировался в прихожую и присел на корточки перед курткой, дернув несколько раз за язычок молнии-застежки, которую заело из-за попавшей меж зубьями ткани. — Вот же зараза, — выругался Женя себе под нос, и щелкнул замком ножен, освобождая ритуальный кинжал. Острый наконечник беззвучно распорол мокрую ткань, и Жене удалось достать два телефона, которые консультант любезно настроил за дополнительную плату, и скомканный обрывок бумаги с номером Славы. — Это тебе. Подарок. — Вернувшись, Женя протянул Уле телефон с брелком, что превышал размеры самого гаджета. Уля согнутой рукой прижала к себе рисунки и с приоткрытым ртом вцепилась в смартфон пальцами свободной руки. Казалось, от удивления она потеряла дар речи, а все остроты сияющими монетами укатились в дальние углы. — Женя, какой он розовый! — Уля приподняла телефон над собой, разглядывая заднюю крышку, и слова благодарности сами сорвались с гранатовых уст. — Спасибо тебе! Мне никогда ничего такого не дарили. — Ну и ну, — присвистнул Ваня, устало облокотившись бедром об комод. — Ты нынче взятки стал брать? — Помолчи. — Женя закатил глаза, и передал Уле комок оборванной бумажки. — Уля, иди на кухню и отошли фотографии на этот номер. Это Слава, мой коллега. Напиши, чтобы пробил по базе данных. У моей мобилы нет камеры. — Ты и себе еще купил?! — Хлопнул в ладоши Ваня, театрально ахнув. — Завтра точно будет второе пришествие. Мне надо будет хорошо подготовиться для возвращения в преисподнею. Родные края, так сказать. — Если бы не твоя вечно молодая и одинаковая морда, — возмущался Женя. — Таким бы народным артистом стал. Тебе бы сам Станиславский обзавидовался. — Константин был приятным собеседником. Не замечал за ним зависти к кому-либо, — парировал Ваня, и он бы еще продолжил болтать без умолку, если бы Уля серьезно не отреагировала на просьбу Жени: — Хорошо. Сейчас сделаю. — Дело дрянь, — решился заговорить Женя, когда до его ушей донеслись щелчки камеры и фырканье Ули. Похоже, качество фотографий ее не устраивало. — Они продолжат убивать детей. Если в базе не найдется никаких совпадений… У нас совсем не будет зацепок. Мы можем быть уверены только в том, что будут убивать пятнадцатилетних девочек, а после ноября начнут охоту за шестнадцатилетними. — Откуда ты это знаешь? — Наши покойницы рассказали. — Женя, почти не поднимая ног, прошел к дивану и завалился на него избитой боксерской грушей. Кости и мышцы налились свинцом и настойчиво тянули его вниз, пока глазные яблоки раздражали песчинки недосыпа. — Мы не можем предоставить каждой школьнице в Томске охрану. — Едва ли целое войско людей выдержит оборону хотя бы против одной ведьмы из этого магического ОПГ. — Ваня сложил одну руку на уровне ребер и уперся в раскрытую ладонь локтем, уложив острый подбородок на сжатый кулак. — Может, нам стоит увезти Улю из Томска? — Без вариантов. — Женя откинулся на спинку дивана, и если бы не Ваня, он бы уже отключился от реальности. — Мы не знаем, как работают печати, наложенные на Улю. Может, они действуют только на территории Томска, а как только вывезем ее, то эти мордовороты помчатся за нами. Тогда нам точно ее не уберечь. Да и не можем мы спокойно сбежать, позволив этим ублюдкам дальше кромсать детей. — То есть все-таки ты тоже убедился в том, что эти твари ищут Улю? — Сомнений все меньше и меньше. Женя прикрыл глаза, сохранив при себе догадки о том, что если этот кровожадный сброд обнаружит Улю, то начнутся вещи куда страшнее тех, что происходили с его родным городом сейчас. — Тебе нельзя оставлять ее одну, — бескомпромиссно заявил Ваня. Женя чувствовал, как вампир бесшумно оторвался от комода и обошел комнату по кругу перед тем, как остановиться перед Женей. — Давай телефон. — Держи. — Женя, все так же не размыкая веки, передал Ване свой мобильник. От стен отразилось клацанье клавиш, что било по перепонкам мощнее барабанных палочек во время рок-концерта, которые Женя так любил посещать в юности. — Нам нужно всегда быть на связи. — Ага. — Мы получили послание от Ордена, — Ваня сглотнул, а Женя в ответ резко распахнул глаза. — Дали нам неделю разобраться с убийствами людей. — Что за бред? Вампиры-то здесь каким боком? — Женя завел руку назад и начал массировать макушку мозолистыми подушечками пальцев, дабы хоть немного разогнать плавящую мозг тяжесть. — Я вам тогда угрожал для красного словца, чтобы вы мне помогли. — Главы Ордена знают, что ковен Лизы распался больше десяти лет назад. Для них это значит, что ведьм в пределах Томска совсем не осталось, а некоторые вампиры действительно увлекаются ритуальными жертвоприношениями, как и говорил отец, — принялся объяснять Ваня, глядя на Женю сверху вниз. — Ну распался и распался ковен. Неужели нет ведьм, которые путешествуют в одиночку, или каких-нибудь кочующих ковенов? — Ведьмы в России отличаются от тех, что, например, живут во Франции или в целом заграницей. Для наших ведьм важна общность, сохранение традиций. Они, как никто, понимают, что сила в единстве. У нас редко встречаются ведьмы или ведьмаки без ковенов, особенно те, кто наделены огромной силой. Чаще всего одинокие колдуны не догадываются о своих способностях или же они — изгнанные, чья сила закрыта от них самих печатями верховных за какие-либо проступки или преступления. — Да уж… — Вздохнул Женя. Извилины под черепной коробкой высекали искры, поглощая новую информацию. Женя радовался лишь тому, что в их разговор не вмешивается дух-покровитель, перегружая Женю окончательно. — Кочующие цыганские ковены никому не причиняют зла, — продолжал Ваня, будто и не замечал, что Женя держится из последних сил. — Гадать у рынков — вот их предел. Чего бы о них ни говорили, но я никогда не встречал более безобидных ковенов. У них даже жертвоприношения отсутствуют. — Ты ведешь к тому, что если не найдем виновных, то ваш Орден решит, что ваша семейка пустилась во все тяжкие с ритуальными убийствами? — Женя прервал поток мыслей Вани, понимая, что тот может болтать до вечера, отнимать время, которого у них и без того не было. — Именно! — Тогда к чему такие длинные предисловия?! — Ты сам начал меня расспрашивать! — Женя! — В гостиную ворвалась Уля с покрасневшими нижними веками и слипшимися от влаги ресниц. — Я зашла на ютуб. Почему ты мне не сказал, что из-за меня убили еще трех девочек? Нижняя губа Ули дрожала осенним листом, из-за чего речь ее была не совсем внятной. Тонкие пальчики сжимали телефон, на экране которого было поставлено на паузу некачественное видео с прибитыми девочками над входом школы. — Волчонок в одиночестве воет так же тихо, как и матерый волк, — тикал стрелкой часов дух-покровитель, но Женя от него отмахнулся, как от назойливой мухи. Он был не в настроении отгадывать замудренные загадки духа-покровителя. — Их убили не из-за тебя. — Ваня подался вперед, но Уля отшатнулась от него. — Ты тоже все знал, — Уля бросила Ване обвинение, как хлесткую пощечину. Вампир резко выпрямился и замер на месте. — И не сказал мне ничего. — Послушай… — Начал Женя, как его перебила пискливая трель звонка. Уля, шмыгнув, подняла смартфон к лицу и в несколько шагов сократила расстояние между собой и Женя. — Это твой друг. — Уля приняла вызов и повернула телефон к Жене. Изнуренное лицо Славы кое-как влезало в маленький экран, а в следующее мгновенье товарищ наклонился вперед, из-за чего было видно только его лоб и брови. — Ты меня слышишь, Женя?! — Прокричал Слава из динамика. Ваня поморщился, зажав уши. — Плохо. Давай погромче! — Специально выкрикнул Женя, заметив реакцию Вани. Пусть у Жени и у самого голова трещала от криков Славы, но упустить шанс поиздеваться над Ваней из-за его вечных подколов Женя просто не мог. — Да он… — Сквозь зубы процедил Ваня, обнажив клыки. Женя цокнул и покачал головой, мол «ага, напугал». — Короче, Женек, база еще не прогрузилась, но одного из этих челов я знаю. — Слава срывал голос в динамик, прижимая телефон к губам. — Пятая фотка. Он сосед моей мамки. Профессор в ТГУ, слышишь?! — Слышу-слышу, — ответствовал Женя. — Пятая фотка, Женя! — Повторил Слава. — Он сегодня работает. Ты сам к нему поедешь или мы с ребятами? Его зовут Дима Михалыч! Пятая фотка, ты меня понял?! — Я сам, — сказал спокойно Женя, предчувствуя долгий день. — Он в главном корпусе работает? — Да! — Снова прокричал Слава. — Только не забудь, что пятая фотка! Женя интуитивно нажал на красную кнопку, задержав указательный палец на экране, чтобы наверняка. — Кого ты там отправляла пятым? — Женя обратился к Уле, поднимаясь с насиженного места.***
Пухлые тучи уныло плыли по небосводу, укрывая за собой некогда румяное солнце. Главные ворота, ведущие к центральному входу томского университета, поскрипывали, заглушая редкое чириканье птиц. Уля кое-как поспевала за размашистым шагом Жени, и ему пришлось замедлиться, дабы она смогла нагнать его. Байк они были вынуждены оставить на дальней парковке. — Какая холодрыга. Просто жесть, — стучала зубами Уля, кутаясь в пальто, которое на ней не сходилось из-за свитера Жени. Хотя на Уле его свитер, скорее, походил на тунику чуть ниже колен, но надеть его было главным условием, если Уля хотела поехать с Женей на встречу с ведьмаком. Из-за хитрого осеннего ветра Уля могла легко подцепить простуду, и Женя сомневался, что Уля успела выучить из своей глупой книжки какое-нибудь заклинание для скорейшего выздоровления. — Могла поехать к Авдеевым. Ваня тебя звал. — Ага, конечно, и пропустить встречу с тем, кто умеет по-настоящему колдовать, — пар вился у ярко-рябиновых губ Ули, а цепкий взгляд так и искрился воодушевлением. Несмотря на то, что их привели сюда мрачные обстоятельства, рвение к знаниям и истине однозначно перевешивало все страхи в сердце Ули. Женя откупорил фляжку с ядреной смесью маральего корня и столовой ложки вязкой крови марала, что он каждое лето привозил из Горного Алтая. Он сделал несколько больших глотков, и голова начала постепенно проясняться, а былая усталость отплывала пеной морской волны от берега. — Что это за рисунки? — Поинтересовалась Уля, когда Женя убирал фляжку в карман все еще влажного плаща, что неприятно поскрипывал при ходьбе. Уля использовала заклинание, чтобы высушить его, но, видимо, забыла какие-то важные слова и до конца у нее не получилось завершить ритуал. Однако это было лучше, чем вновь ехать в той дрянной куртке. — Рунический став. — Женя приобнял Улю за плечи, притянув ее ближе к себе, дабы толпа хохочущих студентов не снесла ее. — Недостаточно смешать травы и кровь, необходимо закрепить результат заговором или рунами. Шаман может получить рунический став в наследство от своего наставника, если таковой имеется. Меня же никто не обучал, поэтому я придумал его сам. Именно эта комбинация рун помогает мне из полуживого зомби превратится на какое-то время в подобие человека. — Фу… Ты сказал, что там кровь? — Уля поморщилась и высунула язык, пропустив все слова про руны мимо ушей. — Ага. Хочешь? — Широко усмехнулся Женя и потянулся за фляжкой. — Нет! — Звонко запротестовала Уля, вбегая в здание, когда Женя приоткрыл перед ней одну сторону двухстворчатых дверей. Они сразу же уперлись в окошко с вахтершей. — Здравствуйте, — просипела пухлая старушка, поправив на шее шерстяной шарф. Стекло в квадратных очках увеличивало ее слеповатые глаза в три раза. Она отпила какую-то лекарственную, решил Женя, смесь, пахнущую лимоном, из бело-голубой кружки с эмблемой университета. — Пришли записывать дочку на курсы по ЕГЭ? — А… здравствуйте. — Женя коротко кивнул ей. — Мы к Дмитрию Михайловичу. Он сейчас здесь? — Голубев? — Хрипло уточнила вахтерша. Очки сползли ей на крючковатый нос. — Да, — доверился своей интуиции Женя. — Нам нужна помощь по… — Да, я поняла, что по физике. По чему же еще. Двести двадцатая аудитория. — Вахтерша нажала на кнопку под столом, и лампочка на турникете загорелась зеленым. — Спасибо, — Женя тускло улыбнулся, проходя с Улей дальше. — Думаю, нам на второй этаж. — Мне казалось, что ты предъявишь ей удостоверение и вызовешь колдуна на допрос, — залепетала Уля, прыгая по широким ступенькам наверх. От ее подошв оставались бугристые следы грязи. — А ты, оказывается, плохой полицейский. — Если этот колдун охотится на тебя, то судить его уже будет не человеческий суд, а я. — Но ты ведь тоже представляешь человеческий суд. Получается, что на двух стульях сидишь? Они проскочили лестничный пролет и зашагали мимо двухсотых кабинетов. В коридоре, увешанном черно-белыми ликами профессоров минувшего столетия, звенел хрусталь тишины, трещины по которому ползли от гулкого эха шагов Ули и Жени. Уля мотала головой из стороны в сторону, не успевая узреть всех пожилых людей, глядящих на них сквозь века сверху вниз. — В первую очередь я — шаман. И если кто-то из нечисти настолько переступает черту, то реагировать я должен не как майор Евгений Николаевич, а как шаман Женя. — А меня ты считаешь нечистью? — Уля повернулась к Жене, продвигаясь вперед спиной. В хитром прищуре Женя уловил надежду на «нет». — Я ведь тоже в каком-то роде нечисть, Уля. И тут Женя без труда обогнал Улю, поймав девчушку за капюшон. Она зафыркала нашкодившим котенком, пока Женя не указал на золотистую табличку с номером двести двадцать. — Говорить буду я, а ты помалкивай, — предостерег шепотом ее Женя. Уля поймала что-то в воздухе, прижав указательный и средний пальцы к подушечке большого пальца, и провела ими у самых губ, а после выкинула невидимый ключик за плечо. Женя взмолился, чтобы она не скрестила пальцы за спиной, и толкнул скрипучую дверь. — Да-да? — Из-за стола подпрыгнул долговязый мужчина. Складной портфель с хлопком свалился на пол. Профессор, испугавшись, снес с края стола коробочку с мелом и чихнул от поднявшегося белесого облака. — Простите, совсем заработался. Вы что-то хотели? — Дмитрий Михайлович? — Уточнил Женя, приближаясь к профессорскому столу. Уля семенила за ним хвостиком, растеряв всю свою решимость, за что Женя был весьма благодарен всем высшим и низшим силам. — Если колдун боится, — дух-покровитель хрустнул мелом, когда профессор на него наступил. — Значит, всему миру стоит под землю укрыться. «— Он ждал кого-то другого» — догадался Женя. — Да, я. — Дмитрий Михайлович наклонился, чтобы собрать мел. Он сметал ладонью белоснежную пыль на картонную крышку. — И не стыдно детей кромсать, колдун? — Женя сразу же пошел в грубое наступление, обняв пальцами рукоять ритуального кинжала. — Что вы имеете в виду? — Дмитрий Михайлович нахмурился, выронив коробочку с мелом. Он с опаской медленно поднялся. — Вы, вероятно, пьяны? — Не ломай комедию. Здесь не драмкружок. Решили достать дочь Лизы и возродить ковен? Да только никак девчушку найти не получается, да? — Кто вы такой?! — Кадык Дмитрия Михайловича нервно задвигался, и он потянулся к своему портфелю. — Если достанешь что-то из своей сумочки, то я тебя не помилую на шаманском суде. А вот если сдашь всех своих товарищей, то тебя ждет смерть, а не заточение в теневой темнице. — Женя на всякий случай щелкнул кнопкой на ножнах, и нарочито добродушно улыбнулся. — Так ты — Страж. — Плечи Дмитрия Михайловича облегченно опустились, и он упал на стул с высокой спинкой, истерически рассмеявшись. Он даже на «ты» перешел от радости, отразившейся в каждом его жесте. — Хорошо, что ты здесь и защитишь меня от него. — От твоего главаря, что ли? — Недоумевал Женя, делая маленький шаг в сторону и прикрывая собой Улю. — От того, кто не оставил попытки найти дочь Лизы. — Дмитрий Михайлович потер лицо ладонями. На щеках остались белые отпечатки. — После смерти Лизы мы пытались отыскать нашу потерянную верховную. Наверное, где-то лет пять, пока все не разлетелись по другим ковенам. В Томске остался я один. Остальные предали свою кровь. Мы принесли клятву девочке, рожденной под последней рождественской звездой, и можем называть семьей только ее. Ты знаешь, почему я сказал, что они предали свою кровь? — Дмитрий Михайлович снова прикрыл лицо ладонью, зыркнув на Женю в щель меж пальцами. — А ты каждому первому встречному рассказываешь всю свою биографию? — Ты ведь Страж. Тебе можно доверять. Так ты знаешь? — У меня назрел другой вопрос, конечно, но нет, все же не знаю. — В верховной течет наша кровь, а в нас бурлят ее алые соки, — зловеще произнес Дмитрий Михайлович, убирая руку от лица. — На нашей верховной можно найти сорок один шрам. — На руках? — Припомнил Женя, а Уля совсем спряталась за него. Все, сказанное Александром, порастало лозой доказательств. — Да, — подтвердил Дмитрий Михайлович. — Сколько шрамов у верховной, столько ведьм и ведьмаков у нее в ковене. При рождении мы испили ее кровь, а она из общей чаши нашу. У нас тоже есть свои шрамы. — Колдун стянул с одной стороны пиджак и закатал рукав накрахмаленной рубашки, обнажая предплечье, на котором красовались три изогнутых шрама. — Сколько верховных у тебя было, столько у тебя и отметин. Я служил еще матери Лизы. «— Холера, в какую игру ты ввязался, идиот?!» — ругал себя беззвучно Женя, задержав дыхание. Женя никогда не сталкивался с ведьмами, ковенами и всей этой, по его мнению, шелухой. Сибирского ковена не осталось после самоубийства Лизы, и Женя наивно уверовал, что на его веку он никогда не столкнется с кучкой колдунов. Он совершенно не знал, как бороться с их влиянием, какие заговоры и рунические ставы необходимо использовать против их заклинаний. Женя с легкостью мог одолеть волколака, демона, иссушить всего тремя рунами упыря и закопать его мордой вниз под бетонной плитой, чтобы рыл себе путь к ядру земли. Но как он мог противостоять противнику, о котором ничего не знал? Неужели изучать глупые книжки Ули?! — Скажи мне, кто ищет Улю? — Улю? – Удивился Дмитрий. — Ты нашел верховную? — Так ведь… — Женя прикусил язык до металлического привкуса. Он отступил влево, открывая полностью Улю, но взгляд колдуна скользнул вслед за шаманом. — Укрыла чадо завесой даже от тех, кто клятву верно держал. Дар ее не прозевай. — Страж, где верховная? — Дмитрий угрожающе поднялся со своего места. Женя хотел отшутиться, что такое звание, как Страж, хоть и льстит ему, но звучит слишком пафосно, как бледные тени поползи склизкой массой под потолком. — Женя, посмотри! — Ахнула Уля, указывая пальцем на мрак, постепенно набирающий цвет, словно он высасывал все живое из самого пространства. Значит, то пробивался не теневой мир, раз тьму, помимо Жени, видела еще и Уля. — Скверна, — голос духа-покровителя лопнул штукатуркой, осыпавшейся им на головы. — Бегите по теневым коридорам. Я удержу врага. Покрытие на деревянной двери пошло трещинами, и она разбухла, врезаясь в стены по краям. Женя не верил, что такое хлипкое укрытие сможет кого-то остановить, поэтому резко толкнул Улю к столу и выдернул кинжал из ножен. — Страж, скажи мне… — Предпринял еще одну попытку Дмитрий, но Женя его грубо перебил: — Кто за ней идет?! Женя рассек подушечку указательного пальца зубьями кинжала и провел порезом по поверхности стола, оставляя вертикальную багровую полосу. Шаманская кровь зашипела, соприкоснувшись с древом. Серебристый пар взвился в воздух, наполняя его ароматом малахитовой хвои, тонущей в талом снеге. — Ну! — Женя схватился за хрупкое запястье Ули, и она вскрикнула, когда Женя разрезал ее большой палец и насильно провел им короткую линию по диагонали от своей полосы. — Что ты творишь?! — Звонко возмутилась Уля, но Женя уже схватился за руку Дмитрия. Колдун попытался вырваться, поэтому Женя случайно рассек не один палец, а сразу три, из-за чего вторая линия по диагонали сверху получилась толще. — Я — проводник меж мирами, — зарычал Женя, спрятав кинжал и взяв за руки Дмитрия с Улей. — Тени укроют змеей-коридором, и живые по осколкам пройдут. Дверь завибрировала и раскололась в щепки в тот момент, когда Женя запрыгнул на стол и топнул по руне Мир. Кабинет опал острыми осколками теней. — Кромешный… — Опешил Дмитрий, отказываясь двигаться, когда Женя его дернул на себя. Глаза Дмитрия стали стеклянными, словно у фарфоровой куклы. Он, казалось, даже моргать боялся. — Женя, это был он! — Уля забралась на стол, не отпуская его руку и скрываясь за ним, как испуганный котенок перед новой игрушкой. В кабинет вошел мужчина в сопровождении шести женщин. Широкая грудь колдуна была защищена доспехами из стальных ребер, а лицо скрыто под костяной маской черепа. Уля не врала, черт возьми. Череп вместо лица. Под желтоватыми скулами чернели незнакомые Жене знаки. От неизвестной вязи вился чернильный дым при каждом вдохе колдуна. «— Запомни. Запомни их все» — твердил себе Женя, отчаянно удерживая предсмертный клич первородного ужаса, что против шаманской воли скручивал все нутро. Колдун сделал несколько грузных шагов вперед и утомленно вздохнул под маской. — И снова Ася подвела меня, — безмятежно произнес колдун и вскинул над собой лакированную трость. Рубиновые глаза серебряного ворона на наконечнике трости потемнели, и колдун ударил ей по полу, из-за чего все пространство вокруг завибрировало. — Ах, он все же здесь. Колдун резко повернулся к Жене, Уле и Дмитрию. — Бежим! — Прокричал Женя, не давая себе и секунды подумать о том, как незваный гость почувствовал их присутствие. Теневой мир, даже его коридоры на пограничье были доступны только шаманам и тем, кого он через них проводил. Женя потянул Улю и Дмитрия за собой, но не успели они добежать до дверей, как Дмитрий замер и невольно дернул Женю назад. — Ты чего?! — Рявкнул Женя, оглянувшись на Дмитрия, и отпустил его. Дмитрий покачнулся и отступил назад, больше теневые осколки не хрустели под его ногами. В груди под пиджаком у Дмитрия зияла дыра, через которую виднелось, как неизвестный колдун раздавил сердце профессора в кулаке. Он выжал самый главный орган, как губку для мытья посуды, и откинул в сторону. — Верховная… — Только и успел сказать Дмитрий, как в его приоткрытом рту булькнула вязкая кровь. Она пузырилась в уголках побледневших губ, но ни одна капля не успела долететь ни до Ули, ни до Жени, когда Дмитрий бездыханным телом прильнул к полу. Колдун вытянул его в реальный мир без каких-либо усилий. — Женя! — Уля начала вырываться, брыкаться, но Женя только крепче сжал ее мелкую ладошку, насильно утягивая за собой. — Мы должны ему помочь! Он принес клятву мне, а я его бросила! — Ты ему уже ничем не поможешь! — Сквозь зубы процедил Женя, отчаянно пытаясь бежать с Улей, которая все упрямилась. Она всхлипывала, глотала жгучие слезы, не собираясь сдаваться. Уля упиралась ногами в пол, но тут же спотыкалась, и уже ревела навзрыд. — Пусть тогда этот урод убьет меня, чтобы больше не умирали другие! Женя остановился и присел на одно колено перед Улей. Времени у них совсем не оставалось. Он скрипнул зубами, убирая ее руку от заплаканного лица. Женя никогда не ладил хорошо с детьми, как Слава, но за несколько дней рядом с Улей ему пришлось перепробовать много невозможных вещей: столкнуться со смертоносным ковеном, поработать парикмахером для несносного подростка, купить мобильный телефон. — Уля, поверь мне, если ты умрешь... — Женя запнулся в поисках подходящих слов. — Я уверен, что погибнет еще больше людей. В том числе и я, потому что буду биться за тебя до конца. — Почему? — Всхлипнула Уля, утирая рукавом глаза. — Без меня тебе спокойнее жилось. Подумаешь, умру и умру. — Потому что я иначе не могу. Против такой мерзости нельзя бороться в одиночку. Тем более начитавшись такой ереси, как «Колдуем вместе». Уля пропустила горький смешок. Женя, в свою очередь, залез в карман джинсов и протянул Уле смятый старый листок, который ему отдал Ваня. — У тебя сорок один шрам, и это означает, что еще сорок ведьм и ведьмаков полагаются на тебя. — Женя кивнул на листок в руках Ули. — И думаю, что она бы расстроилась, если бы ты их бросила, так глупо пожертвовав собой. — Нужно стать сильнее и вернуться? — Уля не стала разворачивать портрет Лизы, а сжала его в ладошке. — Вернуться вдвоем. Убедившись, что Уля успокоилась, Женя встал. Уля ступила вперед, когда он освободил ей дорогу, и врезалась лбом во что-то мягкое. — Ауч! — Уля потерла костяшками пальцев меж бровей, а Женя рефлекторно поднял руку, чтобы поймать падающую женщину. Он совсем позабыл, что они в теневых коридорах и вряд ли… Но женщина упала в его объятия одной руки. Она провалилась в теневой коридор, словно Женя провел ритуал, чтобы провести ее. — Я думала, что нас никто не видит, кроме того колдуна… — Я тоже так думал, — напряженно ответствовал Женя. Он с натугой закинул девушку к себе на плечо, чуть не отпустив руку Ули. Женя бы бросил незнакомку прямо здесь, но решил, что лучше бы ее утащить подальше от эпицентра, а там она сама решит, куда ей дальше идти. — Но теперь, видимо, старые законы не работают, как раньше. Хруст теневых осколков перестал раздражать слух после того, как они миновали широкую лестницу, будку вахтерши, и вырвались на улицу. Женя еще какое-то время бежал по теневым коридорам до университетской рощи. Мимо них проносился блеклый мир, доносился приглушенный смех прохожих. Он вел Улю на границе мира живых и царством мертвых, там, где, как ему казалось до этого, никто их не мог достать. Сначала он вытолкнул с пограничья Улю, отпустив ее руку, а затем вышел и сам. Ноги Жени подкосились, по коленям словно били молотком. Он опустил девушку на влажный покров из гнилых листьев, что одеялом укрыли остывающую землю, а сам без сил привалился к березе. Женя уперся сжатыми кулаками в дрожащие бедра. Привести дыхание в порядок у него никак не получалось. Слишком большое количество людей он провел меж мирами. Легкие скручивал болезненный спазм, что он вновь почувствовал себя умирающим ребенком. — Женя, — обратилась к нему Уля, опустившись на корточки перед лежащей женщиной. Она заправила неаккуратно остриженные и сальные волосы ей за ухо, обнажая сережку. — Тебе ничего это не напоминает? — Дай-ка свой телефон, — рвано проговорил Женя и оторвался от березы. Ему удалось сделать не так много шагов, как он упал на колени перед незнакомкой. Уля смекнула, что именно ему нужно, и открыла фотографию первого портрета. Женя подцепил двумя пальцами женский подбородок и повернул ее голову в сторону. Точеный профиль. Сережка-полумесяц. Не хватало только кокетливого взгляда. Женя и не понял, как вытащил телефон из кармана, и набрал номер Вани, пока на той линии не послышался знакомый голос. — Вань, забери нас на машине, — заплетающимся языком пролепетал Женя. — Мы в университетской роще. — Что случилось? — Мы, кажется, поймали ведьму из нашего ковена убийц.