Терновый венец на шаманском челе

Грудь Аси слабо вздымалась под накрахмаленной рубашкой с расширяющимися к перебинтованным запястьям рукавами, на которых были вышиты рябиновые гроздья, держащиеся на золотых веточках. Кожаный корсет с серебряной цепью вместо шнурка делал ее талию еще тоньше, чем она была. Рубашку и корсет Ася заправила в обтягивающие брюки для конных скачек, а ноги утопали в высоких и явно больших сапогах. От кожи, что после плотного ужина, горячей ванны и ночи сладкого сна приобрела более человеческий оттенок, веяло лавандой, сандалом с едва уловимыми нотками можжевельника. Женя невольно вдохнул глубже, привалившись рядом плечом к стене. Не был бы он шаманом, то вряд ли бы разбирался в ароматах с точностью парфюмера. «После этого дела уйду из полиции и открою лавку сибирских духов» — с некой иронией подумал Женя. — Выглядишь лучше, — похвалил тихо Женя ее внешний облик, не выдавая их присутствие Ване и Уле, спорящих в гостиной. — Алина не надевает одну и ту же вещь более трех раз, — шепотом объяснила Ася, хотя Женя имел в виду вовсе не одежду. — Нам с Улей повезло. Уля утром устроила целый показ мод. Алина была не особо рада такому, как она сказала, фиглярству в своей гардеробной, но для нее все равно это — всего лишь тряпки. — Мне теперь интересно, насколько невозможно яркий образ собрала Уля. — У нее своеобразный стиль, но что-то в нем явно есть. — Ася заправила короткую черную прядь за ухо, обнажив сережку. — Отличается от того, что любила Лиза. Однако… Знаешь, я стою здесь уже минут десять и, когда я закрываю глаза и слушаю только голос Ули, мне кажется, что Лиза до сих пор жива. — Не надо, — серьезно, даже строго сказал Женя. — Не говори об этом Уле, не равняй ее к Лизе. Уле предстояло пройти тернистый и весьма долгий путь верховной. Женя предчувствовал это, и он желал, чтобы на этой тропе, взглянув в зеркало, Уля увидела только свой целостный образ, собственную личность, а не осколки разбитой судьбы Лизы, не отголоски матери, которую она никогда не знала. Прошлое, особенно то, что она узнала из чужих уст, не должно ее поглотить, пережевать гнилыми зубами и выплюнуть искореженную версию Лизы. — Что за руна на руке у Ули? — Ася мягко увела разговор в другое русло. — Я спросила у нее, но она сказала мне, что это ваш «секретный секрет». — Опора. — Женя не стал юлить. За последние дни ему пришлось выдумывать много различных отговорок, и он порядком устал от них. — И что она означает? — Поддержка. Родина. — Значит, ты вступил в ее ковен. — Ася моментально уловила суть, и у Жени чуть челюсть не отвисла. Бабушка частенько причитала: «Что мужчина узнал сегодня, женщина выучила еще вчера». Женя впервые наткнулся на столь наглядный пример этой странной поговорки, которую, похоже, использовала только бабушка Жени. — Знаю, что ты сейчас у меня спросишь. Отвечу наперед: когда ты опускал меня на пол вчера, у тебя немного задрался рукав плаща. Если Авдеевы, несмотря на то, что они вампиры, такие слепые, то я уж точно нет. Разве шаманов не наказывают за связь с ведьмами? — Слепой, но не глухой! — Выкрикнул Ваня из гостиной, и Женя закатил глаза. — Вы бы хоть из вампирского логова ушли, а уже потом шушукались. Женя и Ася выглянули из-за угла, смерив Ваню недовольным взглядом. Ваня хрустально рассмеялся, выронив палочки для роллов. — Вы даже брови вздернули синхронно! — Ваня сидел в позе лотоса перед кофейным столиком. У Жени по позвоночнику пробежал холодок, стоило вспомнить, как скверна чуть не убила их обоих в этой самой комнате. — А если серьезно, что теперь будешь делать, шаман? — Я не дружу со старейшинами из Горного Алтая. — Женя направился к столику и подхватил с него кусок риса, как он это называл, с начинкой, укрытый ломтиком красной рыбы. Ваня с Асей одновременно цокнули, не выдержав столь бестактной выходки, на что Женя закинул ролл в рот и проглотил, почти не разжевав. — Поэтому мне плевать. Я сам себе закон. Уля приветственно помахала ладошкой Жене и подвернула рукава кашемирового лилового свитера, заправленного в светлые джинсы. Весьма скромный наряд, если не считать бесконечное, по мнению Жени, количество брошек, которыми она украсила весь свитер: голова золотого оленя с витиеватыми рогами и изумрудами в глазницах, как у лешего; небо, заключенное в круг, на фоне которого улетали вдаль галочки-ласточки; рычащая кошка с языком из рубинов и бриллиантовыми клыками; вишенки из красного турмалина; сакура из розового кварца. Дальше Женя разглядывать не стал, поняв, что Уля напялила на себя целое состояние. — Какая кошка между вами пробежала? — Поинтересовалась Ася, усаживаясь перед кофейным столиком, уставленным различными японскими яствами, пластмассовыми баночками соевого соуса и щедрыми порциями васаби. По тому, как Уля активно тянула сок из трубочки, Женя догадался, что она объелась этой зеленой дряни. — Дружба с нами сыграла с шаманом злую шутку. — Ваня снова взял палочки и покрутил их меж пальцами. — Женя должен был просто контролировать нас, а не защищать. Женя помрачнел, усевшись в кресло. Он не любил всю эту историю про его ссору со старейшинами, поэтому он предпринял попытку остановить Ваню: — Это была не единственная причина. — Но этим ты нарушил один из пунктов вашего неписанного устава. — Ваня потянулся к Уле и поправил палочки в ее руках, однако она все равно упрямо воткнула их в ролл, не разбираясь в искусстве японской кухни. — Однажды Орден уже имел к нам претензии, а Женя поручился за нас. Хотя шаману нельзя лезть в распри нечисти, если то не касается людей. — Так ты у нас благородный шаман. – Ася усмехнулась без какого-либо ехидства. Уля повернулась к Жене и уже открыла рот с покрасневшими из-за васаби уголками, но Женя перебил ее заранее: — Я расскажу, но не сегодня. — Да блин, — разочарованно вздохнула Уля. — Хотя бы еще одну причину… — Ты все делаешь неправильно. Я же тебе показывал, как держать палочки. — Ваня отвлек Улю, меняя расположение ее пальцев. Ася неотрывно наблюдала за ними с набитым ртом, позабыв, что она, вроде как, ела. Женя пихнул ее слегка в плечо, и только тогда она сглотнула. — Ты вот мне скажи, откуда ты все это знаешь! Вампиры ведь не едят, а ты не в Японии жил, когда был человеком. Сам рассказывал, — возмущалась Уля, пытаясь взять ролл правильно. От натуги она высунула кончик язык. — Но зато я долго притворялся человеком, когда наша семья переехала туда на несколько лет. — Все это, конечно, здорово, — напомнил им Женя. — Однако не стоит забывать, что у нас на пороге стоит Кромешный. Времени, чтобы придумать план, как нам кокнуть древнее зло, все меньше и меньше. У кого какие идеи? Уля не стала расспрашивать сейчас о личности Кромешного, потому что она до трех часов ночи пытала Женю вопросами о нем. Уля лежала на кровати и никак не могла уснуть из-за переживаний, а Женя лежал на полу и никак не мог уснуть из-за ее разговоров. Но Женя не злился на нее и рассказал все, что сам успел узнать. — Шансов мало, — честно призналась Ася, уткнувшись лбом в сжатый кулак то ли от волнения, то ли от головной боли. — И все же для начала надо отыскать хоть кого-то из ковена Ули. — В последний раз, когда мы наткнулись на кого-то из ее ковена, нас чуть не размазал Кромешный, — угрюмо пробубнил Женя, сложив руки на уровне ребер. — Мы пробиваем по базе данных членов ковена. Скоро мне отдадут отчет, и уже от этого будем отталкиваться. — А что по поводу моего обучения? — Аккуратно спросила Уля, словно боялась, что ей откажут. — Ваня, вы сохранили гримуар Лизы? — Ася обратилась к вампиру, но тот покачал головой: — После ее смерти мы не заходили в поместье ковена. Если его не уничтожили, то он должен находиться там. — Нам нужен ее гримуар, — пояснила Ася, сложив руки в замок. Казалось, синяки под глазами стали бледнее, чем минут десять тому назад. — Уля, ты — некромант. Только этим я могу объяснить то, что ты смогла разорвать мою связь с Кромешным и вернуть меня к жизни. Я же элементальная ведьма, то есть мне подвластны четыре стихии. Я обучу тебя элементарным способам работы с землей, огнем, воздухом и водой, которые доступны любой ведьме, независимо от ее основного направления. Однако твоя сфера — смерть и жизнь. Нам нужен гримуар Лизы, дабы ты смогла освоить базу под моим руководством. Я смогу тебе объяснить те магические вещи, которые ты, возможно, не поймешь. — Как я понял, нам придется проникнуть в поместье Лизы? — Женя уперся локтями в подлокотники кресла и подался вперед. — И где оно находится? — Он не принадлежит Лизе. Поместье принадлежит всему ковену. — Ася отпила колу из бутылки и поморщилась, слизав с губ сладость. — Ты правильно понял. Возможно, нам удастся отыскать там кого-то из ковена. — Вряд ли, — не обнадежил их Ваня. — Поместье заброшено уже восемь лет.

***

Толстый слой грязи скрыл под собой серебристый блеск внедорожника Александра. Глава семейства Авдеевых с досадой шикнул, заметив, что даже в боковом зеркале ничего не видно из-за комьев и капель грязи. Автомобиль скакал по кочкам, словно кенгуру по австралийским равнинам. Ваня сидел на переднем пассажирском сидении и наблюдал в зеркало заднего вида, как Ася с Женей то и дело придерживали Улю за плечи, дабы она не ударилась головой об крышу машины. — Может, Ваня сядет за руль? — Застонала Уля, ткнувшись лбом в плечо Жени. Ее лицо приобрело зеленоватый оттенок, и она уже половину дороги обнимала себя за живот. — Меня сейчас стошнит. — Вот, что делает японская кухня с русским человеком. — Женя слегка пихнул Улю в бок, но она лишь взвыла в ответ, не оценив шутку. — Ее укачало, — вступилась Ася за Улю. — Отец бы не доверил мне своего стального коня, — сказал Ваня в то время, как Александр нажал на кнопку, и окошко сзади приоткрылось. — А свою малышку я не собираюсь убивать по таким ухабистым дорогам. Ей хватило встречи с лешим. — Больше не будешь по лесам разъезжать. Ты знаешь, как леший относится к вампирам, — подцепил Женя Ваню, ожидая очередные дерзости, но Александр резко затормозил, и Уля чуть не вылетела вперед. Ваня успел ее остановить, выставив резко руку вперед. — Только этого нам не хватало… — Глухо произнес Женя, прилипнув к окошку. Снаружи стояла целая толпа журналистов, ученых в белых костюмах и защитных масках. Лица журналистов и их операторов были спрятаны под респираторами. Ученые оцепили часть территории желтой лентой, собирая там анализы. Они отрезали методично кору скальпелями и складывали кусочки древесины в прозрачные пакеты-зиплоки, собирали алую смолу в колбочки. Александр открыл окно на стороне Жени полностью и до них донесся мелодичный голос одной из журналисток: — Деревья в тимирязевском сосновом бору поразило странное, до этого неизвестное заболевание. Смола окрасилась в красный цвет и буквально бурлит под корой. — Оператор направил камеру в сторону одной из сосен, с которой содрали кору. — Сейчас в лесу работает команда ученых из разных областей. Вместе они постараются выяснить в кратчайшие сроки, что за недуг постиг сосны. Некоторые религиозные организации окрестили происходящие события в сосновом бору «первым знамением конца света». Но мы призываем верить фактам, а не слухам. Оставайтесь благоразумными и пока отложите прогулки по лесной местности. Журналистка кивнула и воссияла, когда оператор опустил камеру и большим пальцем показал «класс». Женя откинулся на спинку сидения, зарывшись пальцами в кудрях. Их дело получило большую огласку. Женя должен был денно и нощно стеречь границу меж двумя мирами, сохранять баланс, но даже в этом он провалился. Он действительно был самым жалким шаманом, каким его считали старейшины. — Нет страшнее природного бедствия, чем человеческое отчаяние, — вернулся к нему дух-покровитель, чей голос слышался в хлюпанье грязи под подошвами журналистов. — Ты оступился. И не один раз. Но ошибки — сыны ученья. Не давай им себя определять, позволь им помочь, и тогда ты все сможешь исправить. Постройке крепкого моста через широкую реку предшествует столько чертежей, сколько звезд не сыщешь на небосводе. Женя беззвучно поблагодарил духа-покровителя, как на капоте внедорожника уселся соловей. Светло-коричневая пташка захлопала крылышками, склонив голову вбок. Уля помахала ей, догадавшись, что то была лишачиха. Соловушек едва заметно поклонился и вспорхнул в сторону толпы. — Поехали, — сказал Женя, провожая птичку угрюмым взглядом и закрывая окно, дабы не продуло Улю и грязь не попала в начищенный салон. — Нам здесь делать больше нечего. — Нужно поскорее разобраться с Кромешным, — неожиданно заговорил Александр, который до этого не был особо воодушевлен их опасным и во многом безнадежным предприятием. — Его злодеяния раскроют весь магический мир. Орден нас однозначно казнит. — Ваня, ты был прав, что этих детей нельзя хоронить, — признался запоздало Женя. Вчера он совсем позабыл рассказать о том, что поведал ему с Улей леший, после «занимательной» беседы с Асей, которая сейчас уныло глядела в окно, похоже, вспоминая о временах, когда ее лучшая подруга была жива. — Уля мне уже рассказала. — Ваня отмахнулся от Жени и прислонился лбом к влажному окну. Уля смущенно улыбнулась Жене и повела плечами. — Ворчать смысла уже нет. Подумаем об этой проблеме после того, как найдем гримуар Лизы. — Возможно, в гримуаре мы найдем подходящее заклинание для исцеления земли. — Предположила Ася, когда машина снова остановилась, но теперь уже в их пункте назначения. — Если Лиза создала что-нибудь подобное. — Создала? — Встрепенулась Уля, выползая из автомобиля вслед за Асей. — А разве все заклинания не прописаны заранее? — Верховная может созидать обряды, — объяснила Ася, потрепав яркие локоны Ули. — Для этого верховные и ведут гримуары. Они должны передавать свои знания наследникам. — Добро пожаловать в поместье сибирского ковена. — Александр развел руками, оборачиваясь ко всем. За его спиной и покосившимися коваными воротами возвышался двухэтажный дом, построенный полукругом. Облупившиеся стены поросли плющом, а все окна первого этажа выбили мародеры или детвора. Распахнутые главные двери поместья напоминали пасть кракена, у которой сидели пышущие красой ундины, сладкоголосые сирены, манящие обещанием, что здесь они найдут то, что ищут. Они зашли в проем, из которого вырвали калитку, видимо, уже очень давно. Из гравия на главной тропе, ведущей к мраморному крыльцу, поросла трава, что уже пожухла из-за пришедшей осени и приникла тоскливо к мелким камешкам. Статуи языческих славянских богов, выполненные в античном стиле, вызывали дрожь в теле. Уля невольно прижалась к Жене, но, похоже, остальные не почувствовали гнетущей атмосферы. — Никогда не видел подобного исполнения языческих богов, — не выдержав, промолвил Женя. Действительно, все тотемы богов, почитаемых их предками, были выструганы из дерева и напоминали истуканы, а не изящные, детализированные статуи, на которые можно было наткнуться разве что в греческих музеях. Из-за необычности исполнения Женя смог признать только Перуна и Семаргла, которые встретили их в конце тропы. — Их заказала еще бабушка Лизы, — ответила Ася и встревоженная ворона вылетела из гнезда, что она свила на челе Семаргла. Эта чертовка чувствовала своего покровителя. — Давайте без лишних разговоров, — строго произнес Александр, поднимаясь по склизкому крыльцу. Женя вовремя успел подхватить Улю под локоть, не дав ей упасть. Ее не Кромешный быстрее убьет, а собственная неуклюжесть — Нас много. Поместье не такое большое. — Нифига себе небольшое! — Воскликнула Уля, поднимаясь под руку с Женей. — Оно огромное! — Не самое огромное из тех, что я видел, — парировал холодно Александр. — История следующая: зашли и вышли. Нам понадобится не более тридцати минут, чтобы отыскать гримуар, если Лиза не спрятала под очередными печатями. — А если все-таки спрятала? — Уля вырвалась из схватки Жени и забежала вперед, встав перед Александром. При каждом ее шаге брошки бренчали, ударяясь друг об друга. — Что тогда делать? — Тогда нам стоит надеяться, что ты сможешь почувствовать магию своей матери. — Александр всунул ладони в карманы черного пальто. — Еще вопросы? — Да. — Женя тоже выступил вперед и встал рядом с Улей. — Как он выглядит? — Верховные показывают гримуары только своим наследникам, — заговорила Ася, и Ваня отступил в сторону, открывая ее Жене и Уле. — Но я знаю точно, что в нем закладка из соколиного пера. Это единственная зацепка. — Ясно, придется перерыть целую кучу книжек, — вздохнул Женя, предчувствуя, что этот поиск у них займет не обещанных полчаса, а несколько дней кряду. — Пойдемте. Женя отвернулся от собеседников и прошел вместе с Улей под арочный проход. В ноздри забился резкий затхлый запах гнили и заброшенности. Уля чихнула в изгиб локтя, озираясь по сторонам, но почему-то никто не торопился заходить следом за ними. — Черт возьми! — Послышались отдаленные голоса, звучащие словно из-под толщи воды. — Они в ловушке?! — Что это значит? — Ваня пнул невидимый барьер и тут же отпрянул, схватившись за ногу. — Очередной фокус от Лизы? — Похоже, войти в поместье могут только члены ковена, — задумчиво произнесла Ася. Ася коснулась подушечками пальцев барьера и их силуэты размылись, словно она пустила круги по воде. — Нам туда вход воспрещен. — Почему тогда шаман смог?! — Александр распахнул пальто и уперся сжатыми кулаками, закованными в перчатки, в бока. — Потому что он принес клятву Уле вчера, — раздраженно сквозь зубы процедил Ваня. — Если через час вы не выйдите, то мы… — Обратился к ним Ваня и запнулся. — Ладно, ни черта мы сделать не сможем. Мы будем ждать вас здесь. Надеемся, что вы не попали в смертельную ловушку! — Может, выйдем к ним? — Тихо предложила Уля, но Женя отрицательно покачал головой: — Нет, Уля. Никто не гарантирует нам, что мы сможем второй раз сюда зайти. Возможно, нам выпал единственный шанс отыскать гримуар твоей матери. — Ладно… — Согласилась Уля и подошла к тумбочке с различными сувенирами, привезенные, судя по надписям на незнакомых языках, из других стран. Уля погладила бронзовую гончую и подняла глаза к потолку, с которого свисала тяжелая хрустальная люстра, которые Женя видел только в театрах, когда в школе их водили на новогодние спектакли. Под их подошвами хрустели осколки стекла и желто-серые листья, занесенные стылым ветром. Шаги отражались гулким эхом от стен, когда они шли через вереницу помещений, непохожих друг на друга. Из этого поместья можно было бы сделать весьма прибыльный музей. Казалось, что здесь жил до этого не ковен, а царское или княжеское семейство. Уля то и дело старалась к чему-нибудь прикоснуться: сырым и заплесневелым тахтам на изогнутых ножках, облезлым на стенах обоям, статуэткам, рамам картин. Все это могло принадлежать ей с самого рождения. Она могла жить в роскоши, большой любящей семье, обучаться магическому ремеслу с того момента, как сказала первое слово, а, может, даже и раньше. Но решение Лизы, хоть и оправданное, обрекло Улю на жизнь в нищете, незнание материнской ласки. Женя и Уля бродили от одной комнаты к другой. На первом этаже им попадались сплошные гостиные и кабинеты. Они даже наткнулись на залу, как показалось Жене, для музицирования, в которой нашлись инструменты на любой вкус: контрабас, целая полка со скрипками разных веков, барабаны, арфа с лопнувшими струнами, гитары, саксофон. Но внимание их зацепил серый из-за пыли рояль, через клавиши которого проросли дикие лиловые цветочки. Они цвели, несмотря на промозглую погоду, осень, и распространяли медовый аромат, пытаясь победить затхлость. Уля нажала на белую клавишу, и из-под приоткрытой крышки рояля выскочили две пищащие и напуганные мышки. Ни на одну книгу они еще не наткнулись. — Все выглядит так, будто дом покидали в спешке. Как думаешь, почему поместье не разграбили? — Уля облокотилась об застекленный шкаф с нотными тетрадями. — Здесь же столько всего: картины, музыкальные инструменты, а в столовой мы увидели целый арсенал старых ружей и арбалетов. Я уверена, что если их продать, то можно поднять много денег. — Подозреваю, что магия твоей матери оберегала это место, — отвечал Женя, обходя музыкальную комнату по кругу. — Почти все окна на первом этаже разбиты. Сюда пытались проникнуть, но, видимо, не вышло. — Да уж. Удивительно, что никто не выкупил его. — Возможно, кто-нибудь и пытался выйти на хозяйку поместья. Ты все время была у них под носом, но найти тебя не так-то просто. Уля печально усмехнулась. Жене показалось, что одна из частей ее беззаботности и легкомысленности погибла, стоило Уле переступить порог мрачного поместья. Усмешка ее была слишком взрослой, вымученной. Он знал Улю всего несколько дней, однако такая перемена била болезненно под дых. — Когда возродим твой ковен, это поместье будет принадлежать тебе, — уточнил Женя. За выбитым окном взвыл разъяренный ветер, что весь дом жутко заскрипел. — И тебе. — Уля… — Ты ведь не уйдешь, когда все это закончится? — Уля поджала губы, теребя нервно резиновые колечки на пальцах. — Ты мне принес клятву. — Даже без клятвы я бы не ушел, — подтвердил Женя, как половицы наверху заскрипели. Женя напрягся. Ветер снаружи уже стих. Значит… В этом доме они были не одни. Женя приложил указательный палец к своим губам, и Уля кивнула, ступая дальше на носочках. Они бесшумно покинули музыкальную комнату. Шаманское чутье подсказывало Жене, куда лучше наступить, и Уля следовала за ним по пятам. Они вышли к широкой лестнице в холле с главным входом. Александр, Ваня и Ася сидели на крыльце за мутным барьером, пока Уля с Женей поднимались по лестнице, затаив дыхание. Сердце стучало у Жени в глотке. Все внутри клокотало, и Женя на всякий случай высвободил из ножен кинжал, который в последнее время он частенько пускал в ход. — Бьются два сердца, — скрипел половицами голос духа-покровителя под чужими ногами. — Есть еще одно. В жертву его приносят. Женя сорвался с места, наплевав на эффект неожиданности. Пока они медлят, кого-то могут убить. Уля понеслась за ним. Листья шуршали под их поступью во время бега. Второй этаж представлял из себя, казалось, бесконечный коридор с бесчисленными дверями. Но Женя направился к приоткрытой двери, из которой лился теплый свет свечей. Он почувствовал суматоху при приближении к заветной двери и выбил ее ногой, не церемонясь. Женя выставил зубчатый кинжал вперед, и две женщины закричали, убежав к противоположной стене. На высокой бочке, что, как понял Женя, служила алтарем, по кругу были расставлены свечи из черной вощины и лежал связанный маленький поросенок. Его розовый пятачок блистал от влаги в слабом свечении. Жертвенное животное верещало, хрюкало и сопротивлялось. Уля подбежала к поросенку и взяла его на руки, прижав к себе. Она укачивала взволнованного поросенка, отходя спиной к Жене. Поросенок прижался к ней, жалобно хрюкая. — Кто вы такие? — Задал вопрос Женя, не опуская кинжал. На женщинах были накинуты тонкие белые сорочки, через которые просвечивались их силуэты. На бочке Женя заприметил раскрытую рукописную книгу, из которой едва виднелось полосатое перо. «Гримуар» — моментально догадался Женя. Нашли, значит. Но теперь этот гримуар предстояло отбить. — Это вы кто такие?! — Почти зарычала та, что была выше. Ее рыжие волосы, подстриженные под ежика, топорщились в разные стороны, словно иголки. — Как вы сюда попали?! — Это вы как сюда попали?! — Вопросом на вопрос ответил Женя. Неужели они принадлежат ковену Ули? — Мы здесь живем… — Тихо ответила вторая девушка. В ее каштановые локоны был вплетен свежий вереск. Она заламывала руки, стоя за плечом своей защитницы, а ее голубые глаза наполнялись боязливыми слезами. — Подождите, — вступила в разговор Уля, когда поросенок успокоился в ее объятиях. — Вы меня видите? — Конечно, — ответила рыжая воительница, рассматривая Улю. — Я никогда не видела тебя в ковене, а его уж тем более. Так что, как вы смогли попасть… И тут зрачки рыжей женщины расширились, и она сделала два осторожных шага к ним. В ее взоре отразилось запоздалое понимание происходящего. Она поджала губы, изучая Улю с головы до ног. — Велес всевидящий! — Стальной тон рыжей колдуньи надломился. Из-под толстого льда ее самоуверенности хлынула бирюзовая вода надежды. — Неужели мы смогли взломать печать еще до начала ритуала?! — Что? — Отозвалась вторая. — Мы же столько жертвоприношений принесли. А тут даже не успели заколоть поросенка… Поросенок в руках Ули хрюкнул и задрожал, ткнувшись пяточком в изгиб ее шеи, словно бы понимал, что речь идет о нем и ему все еще грозит опасность. Уля помрачнела хуже штормовой тучи, крепче обнимая, похоже, нового друга. Главное, чтобы Уля оставила жить своего товарища в доме Авдеевых, а не тащила к Жене, которого в речи ведьм привлекла часть вовсе не про поросенка. — Повтори-ка, — глухо начал Женя. — Что вы сделали? — Взломали печать, — пустилась в объяснения ведьма, поправляя дрожащими пальцами вереск в волосах. — Три года назад мы с сестрой, Веданой, поняли, что Лиза просто не могла убить свою наследницу. Это было бы слишком жестоко. — Скорее, не поняли, а поверили. — Ведана сложила руки под пышной грудью, нахмурившись. Жене пришла мысль о том, что болтливость сестрицы не радовала Ведану. По ее ходящей напряженно челюсти стало понятно, что она в любой момент готова заткнуть сестру, если та взболтнет лишнего. — Лида, следи за языком. — Нет-нет, Лида, — с напускным спокойствием он обратился к той, что накручивала нервно прядь волос на указательный палец, поглядывая на Ведану. — Продолжай. — Мы проводили разные ритуалы, пытаясь взломать печати, которые Лиза могла наложить на нашу верховную, — продолжила Лида, прикусывая нижнюю губу время от времени. — Мы не знали, жива ли верховная, какие точно на ней печати, а сегодня попали в яблочко. — Да, вы хоть понимаете, что натворили?! — Женя почти взвыл, хлопнув себя по лбу. В голове смешалась сотня беспокойных мыслей. Самая громкая из них верещала о том, что Кромешный уже мог ждать их на улице. Он точно уже убил Ваню, Александра и Асю, а следующие на очереди Уля и сам Женя. Женя уперся сжатыми кулаками в бока, не выпустив из рук кинжала, чье острие смотрело назад. — Вы только что позволили Кромешному на шаг приблизиться к вашей верховной! Это в лучшем случае. Подозреваю, что он уже ждет нас под окнами! — Кромешный? Он в Томске? — Лида подбежала к алтарю и уперлась в него ладонями, неотрывно глядя на Женю. Пламя свечей дернулось в сторону. Ведана сохраняла задумчивый вид. Женя тоже приблизился к бочке и захлопнул гримуар. Лида попыталась его схватить быстрее Женя, но он ее опередил, оскалившись: — А вы вообще из этой дыры не выходите? Даже вампиры уже знают о том, что Кромешный бесчинствует в нашем городе: режет детей в поисках Ули, вашей верховной. Женя спрятал гримуар в большой внутренний карман плаща, в котором носил раньше дары для домовых, различные баночки, другие ритуальные предметы. — Уля не только их верховная, но и твоя, — припомнил дух-покровитель скрипом сосны за окном. — Он вырезал целый детский дом, а еще убил ведьмака из ваш… нашего ковена, — неожиданно поправил себя Женя, на секунду прервав свою гневную тираду. Имел ли он право, будучи шаманом, называть этот ковен своим? И если Уля теперь считалась его верховной, то как он должен был относиться к ней? Женя тряхнул головой. Не время для размышлений. Одно он знал совершенно точно: он должен защитить Улю любой ценой. И этого знания Жене вполне достаточно. — Мы, действительно, не покидали поместье ковена после самоубийства Лизы. — Ведана не стала расспрашивать Женю, почему же он назвал их ковен своим. Она приняла этот факт как данность. — Многие предали ковен после ее смерти. Мы остались здесь в ожидании, что верховная отыщет нас, вернется в родной дом, где мы принесли ей клятву. — И это свершилось, — подтвердила Лиза, цепляясь жадным взглядом за место, куда Женя убрал гримуар. — Что-то у меня не сходится. — Женя подозрительно прищурился, отступив назад. Уля последовала его примеру и сделала шаг спиной вперед, выступив за порог комнаты. — Лиза убила себя много лет назад, и вы с того момента не покидали поместья. Я не слышал о том, что ведьмы святым духом питаются. И где вы взяли Пятачка? — Лида выходила. Собирала травы, ягоды. Нашла поросенка, — уклончиво ответила Ведана, ступая босыми пятками к ним. — Ага, у нас же по улицам бегают целые стаи поросят. — Женя продолжал отходить назад, а Ведана с Лидой наступать. — Вам помогал тот ведьмак, да? — Да, ведь он был частью ковена и мог заходить в поместье, — раздраженно прошипела Ведана. — К чему все эти вопросы? Верховная вернулась. Значит, все встанет на свои места. — Никаких вопросов больше нет. — Женя глубоко вдохнул, приготовившись к очередной пробежке. Он завел руку за спину и начал отсчитывать пальцами до пяти, надеясь, что Уля поймет его намек. — Тот ведьмак мог свободно зайти в поместье, потому что был частью ковена. За последние дни я очень часто слышал о печатях, и сейчас до меня дошло, что выйти он мог, потому что не был проклят своей верховной. Женя загнул мизинец, и они с Улей рванули вдоль по коридору. Ведана и Лида ринулись за ним. Ведьмы шлепали босыми ступнями по отсыревшим половицам. Кровь звонко стучала в ушах Жени, а поросенок в объятиях Ули хрюкал в такт ее бегу. Уля обогнала Женю в тот момент, когда Лида напрыгнула на него сзади. — Беги! — Крикнул Женя Уле, когда она остановилась внизу лестницы, почти у выхода. Женя замахнулся кинжалом назад, но Лида укусила его за запястье. Ее зубы, что в миг стали острее ножа, прокусили кожу, и Женя почувствовал, как вдоль предплечья текут теплые струйки. Он предпринял попытку выкрутиться, скинуть ведьму с себя. Однако все было тщетно. Ведана побежала мимо Жени, направляясь к Уле. — Нет уж, — оскалилась загнанным волчонком Уля, опустив поросенка на пол. Пятачок, как его окрестил Женя, процокал копытцами к выходу. И когда она успела его развязать? — Никто не смеет причинять вред моему ковену, как сделали это вы, Ведана и Лида. Ведана замерла на месте. Грудь Ули вздымалась, а щеки налились румянцем из-за погони. В глазах Ули блеснул страх, который пробудил в ее сердце невиданную прежде смелость. Женя воспользовался замешательством Лиды, которая перестала бороться в ожидании следующих слов Ули. Он скинул ее с себя, сглотнув вязкую слюну. Запястье нещадно жгло, прошивало болью, а половицы поместья впитывали в себя его кровь. Женя спустился по лестнице, покачиваясь из стороны в сторону. Достигнув Улю, он вздрогнул: из-за взломанной печати ему удалось ощутить слабый отголосок жизненной энергии, что исходил от нее. «Не пустышка. Никогда не была пустышкой» — подумалось Жене, как она схватила его за раненную руку. Женя скривился, а на дрожащих устах Ули отразилась лукавая улыбка. Она блефовала. Женя должен был догадаться об этом. Уля не знала ни одного серьезного заклятия, проклятия. Женя толкнул ее к выходу с распахнутыми дверьми, дабы Ведана с Лидой не успели ее поймать, и выскочил следом. Серое осеннее солнце слепило. Женя уперся руками в колени, не сразу заметив, что до сих пор сжимает ритуальный кинжал. Он обернулся, но не увидел ни Лиду, ни Ведану. — Ты меня дождался! — Радостно воскликнула Уля, словно бы за ними не гнались проклятые ведьмы. — Я вообще-то… — Женя услышал тихий голос Вани, но вампир тут же запнулся, как Уля подняла с земли того самого поросенка с жертвенного алтаря и прижала к себе. — Ты в порядке? — Ася взяла Женю за искусанное запястье. Ее тонкие пальчики холодили горящие места вокруг раны. — Что с вами приключилось?! — На нас напали, — сказала Уля. — Давайте уйдем отсюда, пожалуйста. — Кто на вас напал? — Строго спросил Александр, и все начали спускаться по мраморному крыльцу. — Неужели эта хрюшка? — Две ведьмы, — уже возле машины заговорил Женя. Весь путь Ася не отпускала его руку, да Женя и не противился. Холод, что шел от нее, успокаивал. — Лиза их прокляла. Они не могут покинуть поместье. — Лида и Ведана, — назвала их имена Уля, залезая на заднее сидение. — Они не убили нас с Женей, потому что испугались меня. — Да ты ловко это придумала. — Женя вымученно улыбнулся, опершись предплечьем об внедорожник и заглянув к Уле. — Они, наверное, испугались, что ты их одним словом испепелишь. — Спасибо. — Устало поблагодарила Уля, немного смутившись. Поросенок катался у нее на коленках, а Уля начала чесать его розовое пузико. — А этого товарища обязательно брать? — Александр сел на водительское сидение и покосился на довольного Пятачка. — Конечно. — Уля чесала его за ушком. — Его тоже хотели убить. Он такой стресс испытал! Ася выпустила руку Жени и тоже залезла в автомобиль. Женя последовал ее примеру, хлопнув дверцей. Спереди послышался недовольный вздох, но Александр смолчал на этот раз. Боль в запястье чувствовалось приглушенно, словно остались лишь ее отголоски. Женя взглянул на рану, которая почти затянулась. Ее покрывала бугристая темная корочка, словно ей не пять минут, а уже несколько дней. — На большее я не способна, — тихо проговорила Ася, глядя вперед перед собой, как машина тронулась с места. — Но хотя бы заразу не поймаешь. Зная тебя, ты любишь находить приключения на… — Ася глянула на Улю, раздумывая продолжать или нет эту фразу перед ребенком, но та сделала это за нее: — Задницу! Ася рассмеялась, запрокинув голову назад. Ее смех напоминал веселое журчанье горного ручейка по весне. Того самого ручейка, из которого Женя жадно пил воду после инициации в шаманы. — У меня появились кое-какие подозрения. — Женя загнал слова благодарности подальше. Он решил, что отблагодарит Асю делом. — Возможно, Лизе помогли совершить суицид. — Что ты имеешь в виду? — Поинтересовался Ваня, привалившись плечом к окошку. — Эту Лиду и Ведану Лиза прокляла не просто так. На это должна была быть веская причина. В поместье могут зайти те, кто принес клятву Уле и стали частью ковена. Выйти члены ковена тоже могут, но только не Лида с Веданой. Лиза их заперла, видимо, надеясь, что они сдохнут. Однако тот профессор помогал им: кормил, приносил животных для жертвоприношений, — рассказывал Женя, наблюдая за бесцветным проплывающим пейзажем. — Их можно было бы допросить, но нам с Улей вдвоем соваться опасно. Даже если Ася принесет клятву Уле, то… — Я не такая бесполезная. Я была знакома с Лидой и Веданой. — Ася обняла себя руками, поежившись. — Не трать больше свою силу на меня, — перебил ее Женя. — Тебе нужно восстановиться. — Брось. — Ася махнула рукой. — Ума не приложу, что они такое сотворили. Почему Лиза так наказала их? — Чем глубже копаем, тем больше тучи сгущаются. — Барабанил Александр по рулю, выезжая на трассу, освещенную высокими фонарями и фарами встречных машин. — Уле нужно овладеть искусством верховной, а уже потом вернуться к Лиде и Ведане. Тогда они не причинят ей вред. — Но ведь Лизу верховенство не спасло, — сказала Уля, уложив голову на острое плечо Аси. Ее веки постепенно опускались, а поросенок уже давно храпел на ее коленках. — Почему меня должно? — Я могу тоже принести клятву, — уверенно произнес Ваня. — Я смогу защитить вас, если ведьмы попытаются напасть. — А в «Сумерках» не было такого, чтобы вампир вступал в ковен, — сонно лепетала Уля, скользнув взглядом по точеному профилю Вани. — У тебя в ковене уже есть леший и шаман, — усмехнулся Ваня. — Для полной картины не хватает лишь вампира. Уля подавила широкую улыбку и провалилась в сон. Всю дорогу они провели в могильной тишине. Каждый пытался переварить полученную информацию, но судя по тому, что никто не спешил заговорить первым, идеи упорно не шли. Внедорожник Александра заехал в открытые ворота. Галька хрустела под колесами, но никакой звук не был способен разбудить Улю. — Кстати, по поводу искусства верховной, — вспомнила Ася, когда Александр заглушил мотор. — Вы нашли гримуар? — А, да… — Женя достал толстую рукописную книжку из-за пазухи. — Кстати, должен вам сказать, Лида и Ведана взломали одну из печатей Ули, поэтому мы можем ожидать Кромешного в любой момент. — Вот же идиотки, — тяжело вздохнула Ася, сокрушенно опустив голову на ладони. — Что случилось? – Едва слышно вопросил Ваня, и Женя уже было дело хотел передать подробный разговор с Лидой и Веданой, но заметил на крыльце растрепанную Алину. Она тоже что-то говорила, но Женя со своим человеческим слухом никак не мог расслышать. — Что она говорит?! — Все же не выдержал Женя. — Орден здесь, — словно приговор, произнес Александр.