Терновый венец на шаманском челе

Колени подогнулись, между суставами, казалось, заскрипели песчинки праха покойника, и Женя жестко приземлился на влажную землю. Острые травинки, что совсем недавно Женя хотел использовать для обряда призыва духов, впились в ладони, покрытые глубокими руническими шрамами. Он не должен был совершать переход в теневой мир, тем более строить темницу для бессмертного существа в таком состоянии. Однако, растратив последнюю энергию, что кое-как держала его на ногах, Женя не чувствовал себя беспомощным, горечь слабости не погружала его на илистое дно древней реки самобичевания. Наоборот, у Жени внутри разливалось тепло самоудовлетворения, а с побледневших губ сорвался вздох облегчения. Безусловно, он чувствовал себя паршиво. Пространство вокруг было подернуто мутной дымкой, в висках пульсировала пронзительная боль, а слюна была кислой, словно его вот-вот стошнит. Но Женя, определенно, был доволен собой. Он защитил Улю, избавился хотя бы от одной угрозы, что повисла над ее яркой головой дамокловым мечом, и плевал он на то, что сам еле дышал после всего произошедшего. Похоже, жить ради кого-то не так уж и плохо, как он представлял до этого. Теперь Женя был готов запереть всех врагов Ули в теневом мире. Места там хватит абсолютно каждому, а если оно и закончится, то он расширит царство мертвецов, как первородный шаман, создавший теневой мир. — Точно. Если… — Проговорил Женя, как из молочного тумана, нагнанного усталостью на взор Жени, вышла темная и тонкая фигура. У Жени не сразу удалось сфокусировать взгляд и узнать в неожиданно появившемся силуэте Асю. Она опустилась перед ним на корточки, пощупав холодными костяшками пальцев его мокрый от пота лоб. — Вернулся, наконец, — прошептала себе под нос Ася, словно не желала, чтобы Женя ее услышал. Он до сих пор стоял на четвереньках, но, устыдившись подобной позы перед ней, привстал и пересел на свои голени, упираясь коленями в землю. Ася щелкнула пальчиками перед его лицом, а Женя прищурился, делая вид, что возвращает себе четкость зрения, хотя на самом деле разглядывал ведьму, вернувшуюся из мертвого ковена живой. — Я слышала, что если шаманы часто путешествуют в теневой мир, то в какой-то момент могут полностью потерять рассудок… — Ася мяла в руках плед, сшитый из потускневших со временем разномастных лоскутков. Некогда впалые щеки заметно округлились после того, как Уля вернула ее на сторону живых, и их залил земляничный румянец. Неужели переживала? — Сказать по правде, я и не совсем шаман. Скорее, недошаман. Такой жулик-неудачник, который избавляет людей от нечисти, но только монеты никак не сыпятся в его дырявый карман, — широко усмехнулся Женя, зачесав влажные кудри назад. — Так, прошел всего лишь инициацию, забив на обучение. Как там в песенке пелось? «Даром со мною мучился самый искусный маг»? Ася подалась вперед, заведя руки за спину Жени, и накинула на его плечи плед. Кусок ткани неприятно кололся, но Женя не подал виду, благодарно кивнув. — Значит, рассудок не потеряешь? — Было бы что терять, — хмыкнул Женя, а Ася в ответ на это цокнула и закатила глаза. — Уля тебе уже рассказала о своем плане по воскрешению ведьм из мертвого ковена? — Да. — Ася прикусила нижнюю губу и отвела взгляд, притворяясь, что разглядывает увядшие клумбы. — Чересчур опасно. Уля еще слишком молода и неопытна для подобного перфоманса. Я не знаю ни одного случая, когда даже самые закаленные некроманты воскрешали одновременно или подряд более двух человек. Не знаю, выдержит ли Уля… — Если Кромешный питается силой своего ковена, можем ли мы тоже как-то помочь Уле? — Я готова отдать всю себя без остатка, если это гарантирует смерть Кромешного, но едва ли этого хватит. — Ася неопределенно повела плечами и поежилась. — А ты и вовсе не ведьмак. С Авдеевых взять нечего: они мертвы. — Значит, отыщем еще колдунов, которые хотят убить этого ублюдка. — Все хотят, — вздохнула Ася, уперевшись кулачками в колени. — Но не все решатся на такое. Всем хочется пожить хотя бы еще немного. — Лучше смерть, чем вечная жизнь в страхе. Особенно, учитывая тот факт, что могила — не конечная точка маршрута. Путь продолжается дальше. — Это ты знаешь, что после визита костлявой есть еще что-то, но тебе никогда не донести это до остальных. Да и я не знаю, возможно, ли убить Кромешного, даже при условии, что он лишится своего ковена. — А кто сказал, что обязательно убивать? Я устрою ему настоящий концлагерь в теневом мире. — Женя потянулся к Асе и аккуратно взял ее за руку, а она ловко переплела их пальцы, принимая помощь. Они вместе поднялись на ноги. Плед немного съехал с правого плеча Жени, и Ася поправила его. Старая ткань успела нагреться от разгоряченной кожи Жени — лихорадка явно медленно подкрадывалась к нему —, и его начало клонить в сон: веки тяжелели, в уголках глаз скопилась влага, из-за чего ресницы прилипали друг к другу. — Пойдем в дом, комендант. — Уголки губ Аси дернулись в слабой улыбке. — Как бы товарищи-древние-вампиры чего не натворили. — Они ждут меня? — Да, — замялась Ася. Кончик ее носика заалел из-за утренней прохлады. Казалось, ее кожи коснулся лепесток дицентры, чьи бутоны напоминают разбитые искусным любовником сердца. — Ярослав увидел из окна, что ты забрал Николая. Теперь они ждут, когда ты вернешь главу их Ордена. — Не верну, — упрямо фыркнул Женя, направившись к крыльцу. Николай переступил черту, проведенную Женей, несколько раз: навредил Авдеевым, намеревался казнить одного из Авдеевых и совершил нападение на Улю. Женя не считал себя наставником или заводной игрушкой, что повторяла одну и ту же фразу по кругу. В Томске его слово — закон для нечисти. — Я знаю, поэтому не завидую Ярославу с Петром. — Ася, — обратился к ведьме Женя, остановив ее у первой ступеньки. Он не дал ей зайти в дом, подозревая, что его появление ничем хорошим не закончится. Как минимум Орден объявит Жене войну, и у них уже будет не так много времени на разговоры в стягивающимся со всех сторон кольце врагов: на одном берегу Кромешный с мертвым ковеном, а на другом, вполне возможно, свои боевые знамена выставит Орден. — Сколько Уле потребуется на обучение? — Я укрою вас от назойливых бессмертных, — дух-покровитель завыл диким ветром с северо-востока, чей свист резал барабанные перепонки наждачной бумагой. Женя бы не удивился, если бы обнаружил кровь, булькающую в ушной раковине. Однако то был единственный способ сохранить происхождение Ули в тайне еще на какое-то время. — Если будет обучаться со мной, может уйти и все десять лет. Я понимаю, что у нас нет… — В Томске случайно не найдется хотя бы еще один некромант? — Женя склонился к Асе, чтобы не кричать на ветру. Их лбы соприкоснулись, от каждого рваного и глубокого вдоха вился клубками пар. Ася набрала побольше воздуха в легкие перед тем, как ответить: — Мы не знаем, кому доверять. Некроманта мы, может, и найдем, но вдруг он захочет угодить Кромешному и спасти свою хилую душонку? Женя снял с себя колючий плед и закутал в него Асю, завязав бант в районе ключиц. — Я слышала, что еще до мертвого ковена некоторые ведьмы и ведьмаки откупались от Кромешного своими детьми. А здесь речь идет о совершенно чужом им ребенке. — Значит, остается только один вариант... — Голова закружилась только от одной мысли, что сегодня Жене предстоит совершить еще один переход в теневой мир. Конечно, ему стоило отдохнуть хотя бы сутки, выспаться, хорошо поесть. Иначе присутствовала вероятность, что он не возвратится назад: полностью выжжет себя и сгинет в жадных до человеческих душ тенях. Но затягивать Женя не желал. Неизвестно, сколько еще детей погибнет страшной смертью, пока он отсыпается на мягких перинах в доме Авдеевых. — Слушай, ты выглядишь даже хуже меня во времена, когда я была в ковене Кромешного. Не вздумай, Женя! — Ася пихнула его под ребра, и Женя поперхнулся, не ожидая, что в ведьме, что еще недавно была бледнее призрака, таится хотя бы немного физической силы. — Я еще не успел ничего сказать! — Возмутился Женя, потирая ноющий бок. Ася резко схватила его за подбородок и сжала, не обращая внимания на щетину. — Ты хочешь отыскать Лизу — вот твой вариант, — вкрадчиво произнесла Ася. Под ресницами метал стальные молнии грозный взгляд. — И я тебе говорю: не вздумай. Лиза так легко тебе не дастся, если вообще позволит себя найти. Это «путешествие» может обернуться пустой тратой энергии, которой у тебя, судя по всему, не так уж и много осталось. — Не надо меня жалеть, — грубо отмахнулся Женя и накрыл пальцами круглую железную ручку, покрытую инеем. Она не сразу ему поддалась. Механизм внутри заледенел благодаря усилиям духа-покровителя. — Ох уж эти мужчины с их вечной самоуверенностью! А если ты не вернешься? Если умрешь?! — Всплеснула руками Ася. Гнев хрипотцой отдавался в сладком голосе. — Кому от этого станет легче? Уле? Мне? — Ася, прямо сейчас Кромешный, возможно, измывается над очередным ребенком, — отчеканил Женя, как безумный свист ветра сошел на нет. Похоже, дух-покровитель не посчитал нужным скрыть следующие слова Жени от вампиров. — Моя жизнь не такая ценная, чтобы жертвовать ребятишками, которые только начинают свой путь. И уж тем более я не стану жертвовать Улей, чтобы хорошенько отоспаться. Ты ведь знаешь, куда лучше меня, что из себя представляет Кромешный. До Жени донесся недовольный вздох Аси. Она бы точно продолжила свою гневную тираду. Как и Уле, ей тяжело было сдаться в споре. Однако не успел Женя открыть дверь и шагнуть за порог, как на него накинулся Ярослав. Он схватил Женю за грудки и откинул в сторону, где его перехватил Петр. Петр заломил руки Жени в локтях, вынудив его наклониться вперед. На шум потасовки сбежался весь дом. Женя только сейчас заметил, что снес пурпурную вазу с позолоченными узорами, пока летел в «объятия» Петра. Бьющийся фарфор и привлек всех. — Отпустите его! — Взревела Уля, увернувшись от Вани, когда он попытался взять ее за предплечье и уберечь от очередных необдуманных поступков. Но она оказалась куда проворнее вампира. Уля ускользнула от Вани, словно мышка от неуклюжего домашнего кота, взращенного в каменных джунглях мегаполиса. Женя натянуто улыбнулся и подмигнул Уле, давая понять, что все под контролем. Уля нахмурилась и сердито поджала губы. В ее ясных глазах не стояли слезы, как это всегда было до этого. Что-то изменилось в ее взгляде. В нем теперь бушевал вихрь гнева и горечи. — Молчать, девчонка, — рявкнул Ярослав, и Женя почувствовал, как хладные пальцы вцепились в его непослушные кудри и потянули наверх. — Где Николай? — Отбывает свое наказание, как я и обещал, — спокойно произнес Женя, дернув головой. Ярослав усилил хватку и приблизился почти вплотную к лицу Жени. От него не исходило ни одного запаха, сердце не стучало уникальную песнь, лаконично вливаясь в оркестр всего сущего вокруг. Пустая скорлупа, пыльный саркофаг, хранящий стынущие угли былых дней, — вот вся суть Ярослава, и других членов Ордена. Женя не мог даже навскидку прикинуть, как давно блеск в глазах Ярослава потух, обратившись в сухой пепел голода. Осталась одна лишь жажда. Жене было сложно представить, зачем нужна бессмертная жизнь, которой не было конца. Женя бы сошел с ума уже на сто пятидесятом году. — Верни его, — засипел Ярослав, угрожающе обнажив клыки хищника. Его ноздри раздувались, как у быка на корриде, увидавшего красное полотно, и что-то, помимо беспощадной жажды, мелькнуло в его взоре. Злость? Азарт? Надежда, что Николай не вернется и Ярослав займет его место? Женя так и не успел понять. Настолько мимолетным был этот проблеск. — Тогда, возможно, мы оставим кого-нибудь из вас в живых. Твою горластую дочку, например. Ярослав поджал нижнюю губу и оцарапал ее клыком. Густые черные капли выступили из тонкой ранки, и Ярослав поторопился их слизать, на мгновение прикрыв блаженно глаза. Женя скривился от отвращения и сплюнул к ботинкам Ярослава. Ему показалось, что его собственная слюна приобрела гнилой привкус. — По этой же причине я приговорил Николая к пожизненному заключению в теневом мире, — последнее слово Женя прошипел, потому что Петр ткнулся острыми костяшками сжатого кулака ему между лопаток и надавил. Боль электрическим током пробежалась вдоль позвоночника, но Женя вскоре позабыл о ней, когда Ярослав внезапно припечатал Женю лбом к стылому полу. Деревянная поверхность быстро стала липкой от шаманской крови. Женя медленно выдохнул, удерживая сознание на месте, не давая самому себе отплыть далеко. Его выдох забулькал в багровой луже, а на ее глянцевой глади надулись и лопнули полупрозрачные пузырьки. — Довольно! — Голос Аси дошел до слуха Жени приглушенным эхом. Он краем глаза увидел, как она поджала все пальцы, кроме больших, и сложила ладони вместе, повернув их в разные стороны. — Вы не имеете никакого права убивать шамана. Ваш весь род истребят духи! Полы под ногами Ярослава затрещали. Доски искривлялись и набухали, словно подвал затопило. Ярославу не помогла и его вампирская скорость. Он провалился почти по колено и щепки впились в его кожу, но он не закричал, только поморщил нос. Ася расцепила руки, и полы заросли вокруг Ярослава. Вампир дернулся, предприняв попытку освободиться, однако доски еще глубже вошли в его плоть. Женя почувствовал легкость и его затекшие руки упали на пол рядом с ним. Пошевелить ими никак не получалось. Кисти и предплечья ощущались конечностями тряпичной куклы, набитой ватой. Петр сохранял угрюмое молчание, когда Женя, приложив усилия, поднялся с пола. Руки загудели, что говорило о том, что Женя скоро вернет контроль над ними, а голова вибрировала потревоженным муравейником, на который вредный школьник направил луч солнца сквозь стекло лупы. Теперь Женя возвышался над Ярославом. На Петра он не бросил даже беглого взгляда, и без того до Жени дошло, что соратник Ярослава не особо хотел рисковать и связываться с ведьмой и шаманом. Ни один, ни второй вампир не догадывались, что Ася много лет провела в мертвом ковене и почти всю ее силу сожрал ублюдок в костяной маске. Женя заметил, что Ася торопливо стерла краешком пледа тонкую струйку под носом, что уже добежала до верхней губы и очертила ее контур. — Я думаю, ты не настолько тупой, шаман, и не хочешь войны с бессмертными, — бесцветно изрек Ярослав, вцепившись крепкими пальцами в доски. Древесина затрещала — магии Аси хватило ненадолго. — Верни Николая, пока мы тебе еще даем шанс мирно урегулировать конфликт. Мы не убьем вас сейчас. Но мы вернемся после созыва совета древнейших из нашей расы, и месть наша разрушит каждого из вас. Мы обратим твою дочь в вампира и замуруем в стене штаба Ордена, чтобы она мучилась голодом на протяжении веков. Она обратится в живую мумию: ее кожа иссохнет, обтянет кости, ей даже думать будет больно. Все… Ярославу не было суждено закончить свою пламенную речь о том, как они будут пытать Улю. Ваня на вампирской скорости пересек помещение и накрыл щеки Ярослава ладонями. Одно движение, хруст — и Ярослав упал ничком со сломанной шеей. — Петр, забирай своего пустомелю. — Ваня размял собственную шею, наклонив голову сначала направо, а затем налево. — Будем ждать вас с войной, но поторопитесь. Как бы мы первые ее не начали. Ваня топнул ногой возле Ярослава, проламывая доски и облегчая Петру задачу. Петр сглотнул и сжал челюсти. Он явно хотел многое им сказать, проклясть их всех, но сдержался. Инстинкт самосохранения победил. — На совете обязательно доложи, что Николай никогда не вернется, а еще напомни своим, что вы, чертова нечисть, обязаны подчиняться законам шамана, на земле которого находитесь. — Женя зажмурился и моргнул несколько раз подряд, прогоняя куцие пятна, скачущие перед глазами. — Если же решитесь вернуться, то не переживайте: места в теневом мире на всех хватит. А теперь проваливайте. — Мы вернемся, не сомневайся, — наконец, заговорил Петр, приблизившись к Ярославу. Он подхватил товарища подмышки и ловко закинул его себе на горб. — Ты будешь умолять нас о пощаде. — Кто еще кого будет умолять! — Кинула ему вслед Уля, но от Петра уже не осталось и следа: только дверь одиноко хлопнула. — Наверх. — Женя махнул рукой на широкую лестницу и поплелся к ней, ожидая, что все последуют за ним, но обнаружил рядом с собой никого, кроме Ули. «Все им пояснять надо» — посетовал про себя Женя и обернулся к членам «супер-команды». — Ася, что Лиза любила больше всего: холод или тепло? — Без лишних предисловий спросил Женя, однако за Асю ответил Александр: — Тепло. Она всегда мечтала переехать поближе к морю. — Отлично. — Женя следом повернулся к Алине. — Принеси тазик теплой воды. — Я не буду исполнять твои приказы, шаман, — воспротивилась Алина, задрав горделиво подбородок и расправив плечи. — Ты можешь хотя бы на какое-то время перестать вести себя, как стерва, — не выдержала Ася. — Ни я, ни Женя, ни Уля не обращали тебя в вампира, чтобы заслужить твой гнев и эти отвратительные фырканья. Ты все время плюешься ядом в сторону людей, так ненавидишь их и свою бессмертную жизнь… Если так хочешь сдохнуть, то иди и догони Петра. Но не думаю, что Ваня и Александр захотят разделить твою судьбу. — Я принесу воду, — вызвался добровольцем поникший Ваня и отправился за тазиком. Алина закатила глаза и ушла в противоположную сторону. О безобразной ране, нанесенной Николаем, напоминали только коричневатые запекшиеся следы. — Женя, что ты задумал? — Уля с тревогой взглянула на Женю, облокотившись об перила. Он пригладил ее запутанные локоны, раздумывая, как преподнести ей задуманное, чтобы было не так больно. — У нас нет некроманта, который бы смог обучить тебя, — аккуратно начал Женя, и Уля отступила назад, отведя взгляд. — Понятно, — сорвалось с ее малиновых уст. — Ты хочешь, чтобы Лиза обучила меня? — Или дала подсказку, кто способен это сделать, — попытался смягчить углы Женя, но Уля лишь пуще нахмурилась. Попытка провалилась. — Пусть лучше подскажет. — Уля пожала плечами и первая начала подниматься наверх. — Не хочу с ней видеться. Мне нечего ей сказать, и нет того, что я желаю услышать от нее. — Это плохая идея, — подлил масла в пылающий пожар Александр. — Однозначно есть другой способ. — И у нас есть время этот способ искать? — Задал риторический вопрос Женя. — Сегодня-завтра сюда заявится либо Орден, либо Кромешный. Кто-то из них может ворваться прямо сейчас. Лиза — единственная, кто имеет возможность нам сейчас помочь. А я, по удачному стечению, обстоятельств люблю тревожить людей на том свете. И мне нужны вы, Ася и Александр. Нужны ваши воспоминания о Лизе. — Сдается мне, раньше ты и без воспоминаний с легкостью находил мертвецов, — заартачился Александр. Ася, в свою очередь, поднялась по ступенькам и прошла мимо Жени, встав рядом с Улей. — То было раньше, — согласился Женя. — Но Лизе есть что скрывать. Ты же не думаешь, что она так просто выйдет ко мне? После себя она оставила много тайн, и это усложняет дело. К тому же… я, как видишь, не в самой лучшей форме. — Не заходи слишком далеко, — Александр предостерег Женю и тоже поднялся на три ступеньки. — Сосредоточься только на Лизе. — Обещаю не копаться в твоих грязных панталонах, — хрипло посмеялся Женя, направляясь на второй этаж. — Или что вы, древние, предпочитаете носить под штанами? — Куда нести тазик? — Раздался голос Вани с первого этажа, когда Женя, Уля, Ася и Александр уже зашли в спальню, в которой Женя провел десятки обрядов за последние несколько дней. Слабые лучи осеннего солнца просвечивали сквозь ситцевый дым — напоминание о недавнем неудачном ритуале. Уля прокашлялась в локоть, вдохнув затхлый аромат с кислым шлейфом, а Ася щелкнула выключателем, освещая желтым светом царящий вокруг хаос: крошки от трав, глубокие медные чашки, разбитая керамическая ступка и исчерченные рунами бумаги. — Ко мне в комнату, — тихо сказал Женя, не напрягаясь. Все равно вампирский слух поможет Ване, который вскоре появился. На серой футболке Вани темнело влажное пятно, но Женя решил на этот раз не шутить, занявшись поисками. — Поставь возле кровати, — попросил Женя, высыпав на дубовой стол смесь трав из крафтового пакетика, что носил на всякий случай. Уля тихой поступью подошла к Жене, с любопытством наблюдая, как он перебирает сухоцветы. — Смотри, нам нужно пару лепестков анютиных глазок, потому что мы ищем женщину, — пояснил Женя, отделяя фиолетово-белые с желтой крапинкой лепестки. — Затем два бутона адамова яблока, потому что она мертва, и сюда же пару волчьих ягодок, потому что она была не просто человеком. Уля помогла Жене отделить красные плоды, пока он выискивал засохшие синие бутоны. — Полынь не позволит всяким хтоническим тварям учуять, что ты жива, и поживиться тобой, — объяснил Женя и добавил к куче трав зеленые кусочки измельченной полыни с горьковатым запахом. Он смел со стола в раскрытую ладонь получившуюся смесь и пошел к тазу с теплой водицей. — Почему до этого ты путешествовал в теневой мир без всякой травы? — Уля хвостиком последовала за Женей. — Все зависит от случая. Чаще я знаю, кого я ищу, у меня есть зацепки и имею дело с простыми людьми, либо кого-то хочу заточить во мраке. — Женя высыпал траву в воду. — Сейчас мне неизвестно, где находится Лиза и насколько она могущественна, и ни одному духу не ведомо, сколько займет мое странствие по миру мертвых. Женя сел на край кровати и мягкие перины прогнулись под ним. Под покрывалом он нащупал зубчатый кинжал и подогнул одну ногу, уложив стопу на колено. Женя кончиком лезвия вырезал вертикальную линию на пятке, а затем еще две короткие по диагонали — руна Мир, что поспособствует его перемещению в иное измерение. Он опустил порезанную ногу в прозрачную воду, и от его стопы поползли бледно-розовые змейки. Затем он точно так же подогнул вторую ногу и вырезал на ней снова вертикальную полоску, однако в этот раз две короткие линии не произрастали из ствола руны, а пересекали ее по диагонали и шли параллельно друг другу — руна Опора. Она не даст Жени заблудиться и потеряться, даже если силы покинут его. Но он все же решил подстраховаться и обратился к Уле, опустив вторую ногу в воду: — Уля, — прошипел он ее имя, потому что раны на пятках засаднило из-за теплой водицы. — Мне понадобится твоя кровь. Вообще, кровь каждого. Александр и Ася, вы были близки с Лизой, и, Александр, не отрицай этот факт. Ваши воспоминания и чувства помогут мне ее узнать, взять ее след. Порежьте ладони и капните своей крови в тазик. Женя протянул кинжал Асе. Она незамедлительно взяла его и без колебаний разрезала ладонь поперек, а затем сжала кулак над тазом, отдавая свою кровь для ритуала. После чего она передала кинжал Александру. Вампир косился на орудие несколько мгновений и все же сдался, цокнув. Он последовал примеру Аси. Однако всего несколько капель успело упасть в воду перед тем, как порез зарос. Женя забрал кинжал у Александра и взял Улю за запястье. — Уля, у тебя более ответственная задача. — Женя приложи острие к вспотевшей ладошке Ули и мягко надавил, пока к его пальцам не потекла багровая и липкая жидкость. — Тебе нельзя убирать из воды руку до конца ритуала, то есть пока я не вернусь. И дело не в том, что здесь ты — единственная родственница Лизы. Но и еще… Женя запнулся, опуская руку Ули в багровую воду с кисло-горьким запашком. Вода забурлила, на ее поверхности вздувались и лопались пузыри, от которых шел сизый дымок. — Я использовал руну Опору, чтобы не потеряться, но моим истинным якорем в настоящем мире будешь ты. Ведь только к тебе я всегда вернусь. — Я буду здесь, — пообещала Уля, кивнув. — Всегда буду ждать тебя. Легкая улыбка коснулась уст Жени, и он уже было хотел зашептать заговор, чтобы отправиться в теневой мир, как все пространство вокруг начало выцветать, бледнеть. Лампочки в люстре с треском лопнули и снизу потянулась ржавчина, пожирая все окружающее: полы, стены, потолок. Прямая ножка торшера закрутилась выхваченным неожиданно из земляных лабиринтов червем и приобрела отвратительный коричнево-оранжевый оттенок, покрываясь буграми. Матрас еще больше просел под весом Жени, обращаясь в труху, а изумрудные обои отклеивались от стен и съеживались, словно два века пролетело за один миг. — Что за черт… — Выругался Женя и потянулся к Уле. Все это не было похоже на переход в теневой мир. Рука прошла сквозь силуэт Ули, и она растворилась, как капля краски в воде для промывки кистей. — Добро пожаловать в Междумирье, Женя, — далеким раскатом грома прозвучал голос духа-покровителя. — Лиза не отправилась в царство мертвых, а спряталась между двумя мирами. Женя замер, прислушиваясь к шаманским чувствам. Он полностью расслабил мышцы и начал осторожно перебирать мозолистыми пальцами сухой воздух, как гитарные струны. Ни за что живое ему не удавалось зацепиться, но и ни одного мертвеца Женя не почуял. Кристальная тишина не звенела здесь. В новом для Жени месте не было ничего, что могло бы нарушить этот покой, странную тишь. Здесь царила пустота — непробиваемый вакуум. — Это — пробел между нашим миром и теневым? — Женя спросил у духа-покровителя, вынимая ноги из тазика, который идеально сохранился, несмотря на всеобщую унылую разруху. Женя сделал два шага вперед и с удивлением отметил, что порезанные стопы у него не болят. — Да, — ответил дух-покровитель скрипом открывающейся двери, и Женя покинул комнату, убедившись, что весь остальной дом тоже находится в запустении. — Души простых смертных обычно застревают здесь случайно: у кого-то осталось незаконченное дело, кого-то убили и он этого не понял. Те, у кого воля посильнее, и они остервенело хотят жить, задерживаются здесь специально в надежде найти путь для возвращения. Лиза, будучи могущественной верховной, осталась здесь с определенной целью. — Она прячется, — проговорил Женя, спускаясь по лестнице. — Похоже, боялась, что Кромешный как-то проникнет на теневую сторону и найдет ее, а, следовательно, завладеет Улей. — Или остерегалась, что Кромешный насильно затолкает ее душу в смертное тело и воспользуется ее силой, — голос духа-покровителя шуршал старыми обломками неведомых вещей под ногами Жени. — Такое возможно? — Мы не можем исключать, что мастерство Кромешного достигло такой вершины. — Все же… — Задумался Женя, осматриваясь в холле внизу. — Буду верить, что она больше боялась за свою дочь, нежели за себя. Теперь осталось понять, как найти здесь Лизу. — Ты не зря собирал воспоминания, — напутствующе изрек дух-покровитель, и Женя не уловил, каким же явлением воспользовался его наставник, дабы донести до нерадивого шамана свою мысль. — Как ты заметил, Междумирье напоминает искаженную версию реальности. Междумирье — переходное состояние, коридор между царствами живых и мертвых, и чтобы здесь застрять, нужно уцепиться за весьма сильное чувство или эмоцию. А где они у нас хранятся? — В нашей памяти, — продолжил Женя за духа-покровителя. Вот почему для Жени Междумирье было пустым: он ведь еще жив и ему не нужно хвататься за какое-то воспоминание, чтобы остаться, не попасть в теневой мир. Женя вновь осмотрел убогое и гнилое убранство, наводящее невыразимую тоску, пока его острый глаз не заметил стальной блеск за полуоткрытой дверцей, ведущей в кладовку. Женя, недолго думая, пошел за блеском и отворил дверь в кладовку. Тесное помещение было точно так же съедено ржавчиной, являясь блеклой картинкой особняка Авдеевых. Однако покрашенный наполовину в синий баллон выделялся ярким пятном на столь унылом фоне. Он доходил Жене до тазовых косточек. От баллона шла длинная прозрачная трубка, заканчивающаяся кислородной маской. Судя по размерам, она предназначалась для взрослого человека. «Кислород медицинский» — гласила надпись. Женя коснулся вентиля, раздумывая над тем, кто же использовал этот баллон в вампирском логове. Может, Лиза? Вряд ли. Лиза была ведьмой, а за ними серьезные заболевания, присущие люди, не наблюдались. Женя мог бы совсем погрязнуть в своих думах, если бы не внезапный стук и голос за пределами кладовки. Женя выглянул из-за полуоткрытой двери и обнаружил дом Авдеевых в прежнем, нормальном состоянии, но стоило ему убрать руку с баллона, как все вокруг померкло. «Вот, значит, как работают воспоминания в Междумирье» — заключил про себя Женя. Шаман во все времена являлся проводником, посредником, а сейчас, благодаря ритуалу, перед Женей открылись тайные лазейки в чужие воспоминания тех, кто был связан с Асей и Александром. — Надеюсь, с первого раза попаду в нужное место, — вздохнул Женя, не желая перебирать десятки тысяч воспоминаний Александра и Аси, чтобы найти Лизу. И первый, и вторая прожили гораздо более долгие жизни, чем Женя, и с ними должно быть повязана целая куча людей и не-людей. Женя взялся за баллон, но в этот раз поднял на руки, чтобы иметь возможность пройтись по дому. Он оказался довольно тяжелым, однако в Междумирье вся былая усталость и изможденность куда-то улетучились. Женя покинул кладовку, ступая в цветной и привычный мир. Золотистые лучи солнца пробивались сквозь вымытые явно до скрипа окна. За стеклом зеленели клумбы, блаженно распевали звонкие песни птицы. Женя прошел дальше, в гостиную. Кроткий летний ветерок загонял через распахнутые настежь окна приторный аромат цветов. Женя сумел различить свежесть розы, терпкий запах лилии и беззаботность сирени. — Что ты здесь делаешь? — Спросил кто-то сзади, и Женя резко обернулся, чуть не выронив баллон. Разочарование тут же расцвело внутри. Женя ошибся. Перед ним стояла вовсе не Лиза, а юноша того типа, которого и в школе, и в академии называли «ботаном». Нерасчесанные русые волосы торчали туда, куда только хотели, пепельно-серая кожа походила на пергамент, а подслеповатые глаза в обрамлении редких ресниц были увеличены раза в полтора круглыми очками с толстыми линзами. — Ты ищешь Александра? — Долговязый парень поправил очки на носу с горбинкой. — Скажу сразу, что давно его не видел… И зачем тебе мой баллон? — А, это, — буднично произнес Женя, пожав плечами. Можно было выкинуть баллон за ненадобностью и пойти искать тропу к Лизе дальше, но Женя все же решил попытать удачу. — Мне нужен не Александр, а Лиза. Ее здесь нет случайно? — Ах, Лиза, — мечтательно пролепетал парнишка, хотя уголки его губ скорбно опустились. Он проплелся к уже знакомому Жене креслу и грузно свалился в него. Он весь съежился, согнувшись чуть ли не пополам. Через хлопковую ткань белой рубашки с короткими рукавами выпирали все позвонки. — Лиза-Лиза… Я бы тоже хотел ее найти. Но она постоянно ускользает от меня. Я пошел на такие жертвы ради нее. Неужели я не заслужил хотя бы короткой встречи? Юноша поднял стеклянный взгляд на Женю, от которого шаману стало не по себе. Он вгляделся в едва знакомые черты, догадка мелькала где-то близко, но никак не оформлялась в четкий образ. Женя силился понять, кем же приходился этот парень Александру, раз воспоминание о нем вампир попытался утаить от Жени. Воспоминание явно было почти что язвой для Александра, раз несмотря на все усилия, настолько ярко выделилось на фоне других. — На какие жертвы? — Заговорил Женя, осознав, что «призрак» не продолжит. — Добровольно отказался от посмертного покоя, когда злая болезнь забрала меня от возлюбленной и дочери. — Незнакомец уложил руки на подлокотники и выпрямился, словно нашел тот временный стержень, что давно потерял. — Конечно, мне было известно, что это гиблое дело — искать Лизу, не обладая хоть каплей магии, но я не сдаюсь. Когда-нибудь мне повезет. Женя пропустил вторую часть того, что сказал этот парень. Его совершенно не интересовали дела сердечные воздыхателей Лизы. Женю зацепило иное: — Дочери? Ты — отец Ули? — Уля? — Переспросил паренек и как-то резво оживился. — Прекрасное имя она подобрала. Авдеева Ульяна Михайловна. — Авдеева? — Женя поставил баллон на кофейный столик, не убирая с него рук. — Холера. Вот, почему Александр так ерепенился и не хотел давать мне свои воспоминания. Ты… его прямой потомок из человеческого рода. — Человеческого? А есть еще какой-то род? — Для некоторых упырей он тоже стал отцом, — сказал Женя, одновременно складывая в уме весь пазл. Раньше Жене казалось, что Александр влюблен в Лизу, поэтому так остро реагировал на все вопросы, связанные с верховной-самоубийцей. Возможно, Александр и испытывал подобные чувства к ведьме, но волновало его кровь не это. Лиза теперь навсегда связана с умершим в совсем юном возрасте, скорее всего, на тот момент единственным потомком Александра. Теперь его род продолжала Уля. — А, ты про это... — Почему он тебя не обратил? — Спросил напрямую Женя, ибо полностью композиция не сходилась. Если Александр так переживал о смерти Михаила, почему не спас его? И почему… — Неужели Лиза не могла излечить тебя? Что это было? Рак, я полагаю? Все ведьмы так или иначе обладают даром исцеления. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. Лиза же была верховной и некромантом жизни. А у тебя даже была не колдовская болезнь. — Рак легких, — подтвердил устало Михаил, качнувшись в кресле. — Мне никто не был в силах помочь. Болезнь возникла, как по щелчку пальцев. Так же быстро обострилась и поглотила меня всего за две недели. Я не дожил до рождения дочери совсем чуть-чуть. Александр ничего не успел узнать. Я умер в поместье ковена. И не ругай Лизу зря. Она пыталась мне помочь. Делала всякие настои для меня, но и она оказалась бессильной перед судьбой. — Дай угадаю, тебе становилось только хуже после ее травяных настоев? — Я всегда засыпал после них, но спал недолго. Боль не давала мне спуску. — Михаил потер переносицу, и Жене показалось, что на его бледном лбу выступила испарина. Похоже, настолько сильна была та боль, что одни разговоры о ней выбивали Михаила из колеи. — Лиза делала все возможное для меня. Ее вины здесь нет. — Скажи мне, а на поверхности этого убойного пойла плавал хрустящий порошок? — Не просто хрустящий порошок, а костяная пыль, — пояснил Михаил, словно Женя был несмышленым ребенком. — Лиза сказала, что кости животных нужны, чтобы я смог забрать жизненную энергию, которую звери не успели растратить. Она говорила, что эта энергия накопится в моем организме, и я поправлюсь. — Вот же идиот. — Женя хлопнул себя свободной рукой по лбу. Как можно быть настолько наивным? — Если бы то были кости животных, то тебе бы стало получше, да. Рак бы постепенно ушел в ремиссию. Если ты умер, значит, это были человеческие кости. Кости человека, который умер от такого же заболевания. В них нет жизненной энергии, потому что длительная болезнь всю ее съела. Только в костях неожиданно убитых зверей и людей хранится эта энергия, потому что их жизни прервали резко, раньше срока. Лиза нашла останки покойника, умершего от онкологии, и травила тебя. Уверен, что и рак у тебя появился благодаря твоей возлюбленной. Она убила не только себя, но и тебя. — Врешь! — Михаил подскочил с кресла, как ошпаренный камнями в бане. — Она бы не поступила так со мной! Мы любили друг друга. — Либо она чокнутая сука, — сплюнул Женя. — Либо она уже во время беременности догадывалась обо всем, и начала убирать всех, через кого Кромешный мог дотянуться до Ули. Лиза поберегла себя немного. Видимо, думала, что раз ты человек, то быстро сдашься под напором съехавшего с катушек некроманта. — Кто такой Кромешный? И зачем ему нужна наша с Лизой дочь? — Кромешный — тварь, которая хочет привязать к себе Улю, — у Жени не повернулся язык назвать Улю дочерью Лизы и Михаила. Что-то неприятно кольнуло под ребрами, стоило об этом подумать. Они оба осознанно и не очень отказались от борьбы за собственного ребенка. Лиза оставила Улю в одиночестве, улизнув от ответственности в загробный мир. Да не только улизнув. Лиза трусливо спряталась. Женя бы никогда не перестал биться за Улю. — И полностью забрать ее силу. — Но… нужно срочно его остановить! — Сипло воскликнул Михаил и начал нервно мельтешить перед Женей, широко вышагивая вперед-назад. — Должен быть какой-то способ! — Для этого я и ищу Лизу, — сказал Женя, и Михаил замер. Его сжатые кулаки било мелкой дрожью. — Только Уля сможет сокрушить Кромешного. Но для этого ей нужны знания о некромантии, которые, надеюсь, откроет Лиза. Точнее у Ули есть уже гримуар, но ей нужно овладеть ремеслом некроманта. Мы никому не можем доверять на той стороне. Мы не знаем, кто сдаст нас Кромешному, а кто нет. — Понимаю… — Со стылой обреченностью прошептал Михаил. — Ты сказал, что Лиза постоянно ускользает от тебя. Тебе известна лазейка к ней? — Всего лишь одна. — Михаил залез в карман и достал из него пожелтевший трамвайный билетик. Он протянул его Жене. — День, когда мы встретились с Лизой. Было знойное лето. Троллейбус ехал мимо ветхих домиков вдоль Розы-Люксембург, когда она подсела ко мне. Я ехал тогда поступать в университет, но пропустил свою остановку. Боялся, что если уйду, то больше никогда ее не найду. Я выбрал ее, а не светлое будущее в науке. Мы с ней весь день прокатались на трамваях. — Воспоминание через воспоминание, — дух-покровитель скрипнул вентилем баллона, выпуская кислород, что был необходим Михаилу в последние дни его жизни. — Опасное путешествие. Но думаю, что ты снова предпочтешь рискованный и короткий путь, а не безопасную и извилистую дорожку. Дух-покровитель слишком хорошо знал Женю. Женя потянулся к билетику, но Михаил остановил его: — Как тебя зовут? — Женя. — Женя, убереги мою дочь от всего зла. Сделай то, что не сделали мы с ее матерью. И… — Михаил запнулся. — Если найдешь Лизу, передай ей, что я ухожу, но буду ждать ее в том месте, куда должны отправляться все мертвецы. Скажи ей, что я знаю правду, и мне хотелось бы знать, насколько это было оправданно. — Хорошо, — пообещал Женя. На этот раз Женя потянулся сразу двумя руками к Михаилу, выпустив баллон. Женя умудрился одновременно схватиться за билетик и начертить указательным пальцем на груди Михаила вертикальную линию руны Исток. — Покойся с миром. Гостиная воспламенилась спичкой, чиркнувшей об коробок. Стены, мебель, полы — абсолютно все — быстро истлело и унеслось в неизвестном направлении. Женя сжал билетик, сосредоточившись на поиске Лизы, как гончая, пытающаяся взять след оленя во время охоты. Вскоре пустое пространство вокруг начало обретать смутные очертания. Женя совсем скомкал кусок старой бумажки к тому моменту, как помещение, заставленное стопками разношерстных книг, осветил тусклый свет пламени из камина. В комнате не было полок или стеллажей для книг. Они все либо валялись на полу, либо стояли башенками ростом с Жени. Как бы Женя ни щурился и ни напрягал зрение, ему никак не удавалось прочесть надписи на корешках. Они все плыли, как воск церковной свечи. — Зачем ты открыл ему правду? — Раздался нежный голос со стальными перезвонами маленьких клинков. Женя повернул голову на звук и увидел тонкий силуэт, скрытый за плотной занавеской, что больше подходила для занавеса в театре, а не для окна в доме. Хоть оно и было довольно высоким, занимая всю площадь от пола до потолка. — А зачем ты убила его? — Задал встречный вопрос Женя, хотя и догадывался, какой ответ получит. — Не спрашивай то, о чем уже и сам знаешь, Страж. Дурная привычка. — Дурная привычка — убивать своего любимого человека и следом себя, бросая ребенка на произвол судьбы, — парировал ее хилую атаку Женя. Лиза далеко не первая, кто пытался показать Жене его место, поставив себя на невообразимую ступень в придуманной ими же самими иерархию. Больше, чем высокомерных людей, Женя не любил заносчивую нечисть. — У меня не было выбора! — Лиза одним махом сорвала тяжелую занавеску малахитового цвета. Плотная ткань упала на пол вместе с резным карнизом, снеся две стопки заплесневелых книг. Серая пыль поднялась в воздух. — Мы должны были умереть, чтобы Кромешный не нашел ее! — Кого ее? — Женя стиснул зубы. Разговор оказался еще более неприятным, чем Женя ожидал. Дух-покровитель учил его не строить ожиданий, особенно плохих. Но разбитые надежды — фишка Жени. — У нее есть имя, если ты позабыла. — Кромешный нашел бы Ульяну через меня или Мишу. Мы связаны с ней по крови. Слышал же, что она не такая жидкая, как водица? Не утечет бесследно сквозь пальцы. Женя смолчал о том, что если бы Лиза по-настоящему заботилась об Уле, то знала бы, что эта взбалмошная девчонка ненавидит свое полное имя. — Я спрятала ее за печатями, но этого было недостаточно. Я должна была уничтожить все, что было способно привести Кромешного к Ульяне. Убить всех. — Сколько печатей, на самом деле? Какое количество тебе удалось наложить? — Ты думаешь, я настолько глупа? — Клюквенные губы Лизы изогнулись в усмешке. Хвойные глаза хитро сверкнули из-под пушистых ресниц. Лиза плавно двинулась к Жене, шелковое платье винного цвета облегало изящную фигуру, к которой стремились многие модели. В отличие от Михаила Лиза выглядела здоровой, словно живая. Даже румянец мило алел на острых скулах. — Все равно первая печать взломана. — Пожал плечами Женя. — Либо ты мне скажешь, сколько их, либо буду взламывать, пока не закончатся. Но если бы ты назвала точное количество, то это бы весьма ускорило процесс. Лиза ускорила шаг и замахнулась, чтобы отвесить Жене пощечину, но он вовремя увернулся, чуть не выронив билетик. Пространство пошло рябью, но прекратило колебания, стоило Жене вновь сконцентрироваться. — Что ты наделал?! — Взревела Лиза диким зверем. Ее голос утратил какую-либо мелодичность и звучал теперь утробно, отражаясь эхом от голых стен. — Какой еще процесс?! — Процесс взлома печатей, конечно же. Ты ведь подавила ее силы этим ритуалом, верно? Лиза снова кинулась к Жене, но ему было достаточно отступить вовремя в сторону, чтобы отклониться от ведьмы. — Ты убьешь этим Ульяну, — обессиленно прошептала Лиза и облокотилась спиной об каминную полку. Седая прядь волос упала ей на лицо. — Я специально подавила ее силу печатями, спрятала ее, чтобы Кромешный никогда ее не нашел. Я думала, что если бы она никогда не коснулась магии, то он бы не узнал о ней. — Но он узнал. Кромешный в Томске, и мы хотим раз и навсегда покончить с ним. — Черт возьми, — ругнулась Лиза и ударила себя по бедру кулаком, словно в наказание. — Заклинаю тебя, увези Ульяну из Томска, чтобы он не забрал ее. Он сделает ее частью своего ковена, а это хуже смерти. Не придумали страшнее пыток, что испытывают ведьмы в его рядах. — Уля работает с твоим гримуаром. Она не может постичь искусство некромантии из-за твоих печатей? — Я ничего тебе не скажу! — Взвыла Лиза, схватившись за канделябр на каминной полке. — Когда ты взломаешь все печати, Кромешный тут же возьмет ее след! — Ты хочешь, чтобы она не жила, а существовала, вечно скрываясь. Лишить Улю ее дара — то же самое, что оторвать кошке усы. То же самое, что если шаман будет убегать от своего предназначения. Она будет быстро чахнуть, ее свет скоро померкнет, — с жаром говорил Женя, сокращая расстояние между собой и Лизой. — Ты хочешь дать Уле жалкое существование, а я подарю Уле свободу, чтобы она имела возможность звонко смеяться каждый день и красить волосы в самые ужасные цвета, которые только может выдумать человек. Я взломаю печати и, когда Кромешный будет слаб, сам размажу его голову об асфальт. — Не будь глупцом! — Лиза уперлась ладонями в широкую грудь Жени, не позволяя ему подойти ближе. Ее плечи поникли и она, казалось, стала меньше, ссутулившись под его напором. — Я никогда не позволю тебе взломать печати. — Вот оно что… — Женя перестал напирать и незаметно разорвал пальцами билетик на две части. — Ты — одна из печатей. Удерживаешься якорем в Междумирье. — Да, — не стала спорить Лиза. — И тебе, как никому другому известно, Страж, что мертвецов нельзя убить второй раз. — Верно, — оскалился Женя. — Но их можно отправить туда, где их законное место. И это вовсе не Междумирье. Женя бросил билетик в трескучий огонь, что лакомился поленьями в камине, и быстро провел двумя пальцами между грудей Лизы. Руна Исток вспыхнула серебряным светом на персиковой коже. Лиза оттолкнула его и свалилась на четвереньки. Тени поползли со всех углов комнаты. — Ублюдок, — ядовито произнесла Лиза и ее стошнило собственной кровью. Она закашливалась, в уголках губ собралась малиновая пена, а из глаз потекли тонкие багровые ручейки. — Ты еще пожалеешь… — Передавай пламенный «привет» Михаилу, — последнее, что сказал ей Женя, как тени непроницаемым полотном погребли Лизу под собой.