Чёрные дни

Глава 13 о том, как на радость взыскательной публики была разыграна увлекательнейшая комедия Я и сам не ожидал, что стану поклонником комедии. Давно не случалось в нашем саду столь шумного веселья. Пожалуй, стоит поблагодарить нашего дорогого Аро за эту затею. Представление разгоняло смертельную скуку, зрители смеялись, артисты были в ударе и сыпали шутками. Но всё замирало, когда Изабелла произносила свои монологи. А как она пела… Её песни наполняли сердца надеждой и мечтой. Рядом со мной сидел Елеазар, один из тех, кого можно было назвать редкой драгоценностью в коллекции Аро. Он мог предвидеть способности, которые откроются у человека после обращения, и я решил спросить мнение мастера: – Что думаешь по поводу этой певуньи? – Сила её прекрасного голоса велика. Но, предполагаю, Аро неверно оценил свои возможности. – При чём здесь возможности Аро? – я был удивлён неожиданным заключением. – Этим даром не так-то легко будет управлять. Я полностью доверял Елеазару: в вопросах оценки скрытого в людях потенциала он не ошибался ни разу. – Объясни, – резко приказал я. Елеазар улыбнулся, он не часто слышал, чтобы я отдавал приказы, и, очевидно, догадался, какие чувства меня обуревают. Похоже, его удивило, что во мне ещё живы чувства и желания. На сцене танцевала Серветта, отпускал свои шуточки и тумаки Бригелла. Пока Изабелла, скрытая декорациями, готовилась к выходу, можно было обсудить её будущее. Это важно для всей нашей семьи… это чрезвычайно важно для меня… Елеазар говорил неторопливо, тщательно подбирая слова: – Аро не совсем прав, сравнивая эту северную красавицу с мифической сиреной. – Этот проницательный и мудрый вампир тоже считал Изабеллу красавицей, он видел суть вещей, а не внешний блеск. Елеазар продолжал: – Согласно древнегреческим сказаниям существовали некогда полуженщины-полуптицы со столь прекрасными голосами, что ни один мужчина не мог справиться с искушением и не пойти на их зов. Так сладкоголосые сирены заманивали мореходов в пучину морскую. Я знал этот миф, но не стал останавливать Елеазара. Во-первых, никогда не мешает освежить в памяти древние сказки. Во-вторых, не стоит прерывать речи мудреца, даже если тебе кажется, что сказанное ты уже слышал и знаешь. Потому что никогда нельзя угадать, какие выводы сделает мудрец и философ из давно известных посылок. – Я верю, – продолжал Елеазар, – что примерно так и было на самом деле. Никто из наших современников не видел своими глазами сирену или химеру, но древние чудовища передали свои чудесные дары людям и вампирам. Разве не знаем мы с тобой наследницу Горгоны, способную убить взглядом. Но мы не являемся точным слепком мифических существ, каждый дар, который представал перед моими глазами, был уникален. Кроме того, каждый из нас наделён свободной волей и сам решает, что делать со своей судьбой и со своим даром. Аро мечтает, чтобы волшебный голос стал для его подданных путеводной звездой. Но я не думаю, что Изабелла захочет править миром вампиров. Я вижу её на сцене, слышу песни. Она искренне верит, что сильна, как смерть, любовь… И в это начинаем верить мы, те, кто слушает её. Магия её слов даже сильнее волшебства греческих сирен. Мы продолжаем верить в то, что она нам поведала и после того, как слова отзвучали. Это редкий и бесценный дар убеждения. Можно сказать, она обращает нас в свою веру. – Ты считаешь, что она не станет послушной марионеткой в руках Аро? – Она просто не сможет этого сделать. Мы верим ей лишь до тех пор, пока она сама себе верит. После обращения, если оно произойдёт, её способности возрастут. Кто знает, что скажет нам обращённая Изабелла, но, могу с уверенностью сказать, многие из нас поверят ей и пойдут за нею. А вот совпадут ли её внутренние убеждения и цели Аро? Сомневаюсь… Я ужаснулся. Если Аро откажется от мысли обратить Изабеллу, то сохранит ли он ей жизнь? Или она вместе с остальными актёрами станет для нас обедом? Может быть, наш предводитель согласится отпустить комедиантов из любви к искусству? Всё-таки он приобрёл репутацию ценителя прекрасного и гордится своим тонким вкусом. Его не оставила равнодушным игра Изабеллы, её творчество – безусловный шедевр, хотя и не высеченный в камне и не запечатлённый на фреске. Театральное действо – искусство мимолётное и хрупкое, но не менее прекрасное, чем работы Джотто. – Ты говорил об этом Аро? – вопрос был риторическим, разве можно утаить что-либо от того, кто читает чужие души, как книги. – Аро уверен в себе и в способностях Челси. Челси продолжит укреплять взаимные симпатии в семье и особое внимание уделит нашей новой сестре. – Это иллюзия, у Аро нет братьев и сестёр, только послушные рабы, – не удержался я от замечания. Елеазар удивлённо вскинул брови, но промолчал. Несколько минут мы слушали, как Бригелла и Арлекин дразнили Тарталью. Пока Изабеллы не было на сцене, комедия рассыпалась, теряла смысл, по крайней мере, так мне казалось. Я снова обратился к Елеазару с вопросом: – Когда? – Что? – вежливо склонился ко мне Елеазар. – Когда ты разговаривал с Аро? – Перед представлением. – Ты приглашён на ужин? – Нет. По традиции Аро приглашал заинтересовавшего его человека на ужин в кругу семьи. Мы делали вид, что едим и веселимся вместе с нашими гостями. Аро присматривался и прислушивался к чужим мыслям, а Челси начинала плести свою паутину. Я знал, что Аро ещё не прочёл мыслей нашей гостьи. Она не снимала перчаток, это было её маленькой человеческой тайной. Сегодня вечером Аро прикоснётся к её руке. Как жаль, что я не узнаю, её мыслей. Аро расскажет нам лишь то, что сочтёт нужным, и сам примет решение. В этот момент Изабелла вышла на сцену. Её героиня прощалась с возлюбленным. Наивные стихи, которые Бернардо, вероятнее всего, сам сочинил для этого представления, банальные рифмы, незатейливый смысл. Это была бы скучная сцена, но не в исполнении Изабеллы. Она прижала руку к груди, словно ей было тяжело дышать, и произнесла свой монолог негромко, и каждое тихое слово печатью ложилось на сердце. Ты уезжаешь в дальний край… Нет, ничего не обещай. Вернувшись через много лет, Узнаешь ли меня, мой свет. Но там, где сквозь златой песок Уходит время вдаль рекой, Там, у серебряной воды, Дождусь тебя, о милый мой! Я понял, о чём говорил Елеазар. Изабелла верила, что в ином мире её ждут. Она, безусловно, знала, что в конце долгих странствий по грешной земле её встретят и узнают. И двое рука об руку пойдут вдаль, туда, куда утекает время… Я и сам поверил в это, едва услышав её голос, поверил в жизнь за пределами своей вампирской вечности. Значит, меня тоже ждут на берегу, в который мерно ударяет серебряная волна. Словно сон наяву, я увидел, как Дидима, стоя у Стикса, взмахнула рукой и улыбнулась, разрешив мне жить, надеяться, любить и верить.