Чёрные дни

Глава 15, в которой рассказывается о том, что произошло с Изабеллой в третий день после обращения, и как протекли следующие три недели Наша новая сестра отказалась выходить из комнаты, в которой горела в агонии обращения. Третью неделю Изабелла сидела в кресле и, запрокинув голову, смотрела в окно под потолком. Там на небе сияли звёзды, разгорался и угасал день, плыли облака, летали птицы. Иногда Изабелла пела или молилась. Я заходил к ней часто и оставался послушать её песни иногда на час, иногда на день. Я был не единственным, кто поддался очарованию Изабеллы, у неё часто бывали гости. Каждому, кто слушал её песни, сказки, простые и искренние рассказы, хотелось поклоняться ей, как богине. Но было в желании поболтать с нею и кое-что ещё. На мой взгляд, помимо чарующего голоса у неё был ещё один дар. Она умела слушать. Впервые за многие столетия я решился рассказать кому-то о Дидиме, о нашей любви, о костре, на который моя жена взошла. Я знал, что в этой убогой тёмной комнате найдутся для меня слова утешения. Я приходил сюда, чтобы врачевать душевные раны и черпать силы для жизни. А вот Изабелла с каждым днём слабела, угасала. Она говорила, что будущее для неё пусто и бессмысленно, она ненавидела себя в новой ипостаси. Когда Аро приказал доставить к ней венецианское зеркало, чтобы она любовалась своим новым прекрасным лицом, Изабелла долго и пристально смотрела в ярко-алые глаза своему отражению, а потом со словами: «Зачем я так наказана!» – развернула зеркало к стене. Преподнесённые Аро бархатные и шёлковые платья, расшитые жемчугами и самоцветами, пёстрой грудой валялись в углу. Она слабела с каждым днём, она отказывалась пить кровь… Когда Аро впервые привёл новообращённую в наш круг, она повела себя странно. Изабелла просто закрыла глаза и так стояла, пока все вокруг алчно насыщались. Мы расправляемся со своими жертвами быстро. Думаю, эти бедолаги даже не успевают осознать, что происходит. Раньше я относился к этому, как к неизбежному, логичному и единственно правильному устройству мира. Может быть, в тот день я не был голоден? Может быть. Но привычная жажда отступила, когда я взглянул на Изабеллу: глаза её были крепко зажмурены, на лице проступило страдание, сцепленные в замок руки дрожали от напряжения. Её руки потрясли меня более всего, она переплела пальцы так крепко, что я услышал, как ломается и крошится каменная плоть. Она что-то шептала на своём языке. Я обнял её за плечи: – Пойдёмте, синьора. Она, не разжимая век, не переставая что-то быстро-быстро шептать, пошла со мной. Звук наших шагов дробился эхом по тёмным коридорам. Так мы проследовали в мои покои. Через открытый купол солнце освещало комнату, в которой не было ненужных вещей и украшений, все по-спартански просто и аскетично. Я провёл свою гостью к узкому окну. – Можете открыть глаза, синьора. Изабелла глубоко вздохнула, открыла глаза и опустила руки, она выглядела измученной. Сможет ли она сейчас ответить на вопросы, которые меня мучили. – Я хотел бы побеседовать с вами, синьора, если вы не против. Изабелла кивнула. – Вас должна мучить жажда, вы чувствуете жажду? – Не знаю… – Разве ваше горло не сжигает мучительный огонь? – Да, наверное… – её голос был непривычно тусклым. – Как же вы смогли сдержать себя, синьора? – Что?.. – Вы не стали пить кровь. Почему? Она удивлённо посмотрела на меня, ничего не ответив, потом сделала шаг к окну и оперлась рукой на подоконник. Далеко внизу текла река, отсюда вода казалась серебристой лентой. Солнце клонилось к закату. Сводчатый контур окна и пейзаж напомнил картины непревзойденного Леонардо, но нежный женский профиль и кроткое выражение лица были, скорее, во вкусе Боттичелли. В своё время мы приобрели несколько его работ – Аро всегда интересовала живопись. На фоне скалистых гор или струящегося водопада красивое женское лицо выглядит особенно трогательным и мучительно прекрасным, что и говорить, завораживающее зрелище, в этом я согласен с современными художниками. – Скажите, есть ли иной путь, кроме убийства невинных людей? – спросила меня Изабелла. – Есть. Некоторые убивают виновных. – Я не поняла вас, синьор. – Некоторые вампиры с обостренным чувством справедливости выбирают жертв среди преступников. – Я не хочу становиться палачом… Отпустите меня. Я хочу туда… на волю… – Изабелла с тоской смотрела в окно. – Сожалею, но пока это невозможно. – А когда это станет возможно? – Когда мы убедимся, что вы можете контролировать себя и скрывать свою сущность. Я покорно отвечал на её вопросы, хотя мои она оставила без ответа. И она продолжала спрашивать, а я объяснял законы её новой жизни. – Разве можно скрыть этот ужасный красный взгляд? – Наше время – ночь, а ночью все кошки серы. Кроме того, можно не поднимать глаз. Изабелла протянула руку к закатному лучу и кожа засверкала солнечными бликами. – А как скрыть это? – Под длинным плащом. Но вас выдадут не кожа и не глаза. Главная беда новорожденных вампиров – неконтролируемая жажда. Изабелла, вы можете не сдержаться и устроить побоище в людном месте. Мы скрываем свою сущность. Теперь наша семья ответственна за вас и за сохранение вами тайны. – И что будет, если тайна откроется? – Людей, которым стало что-либо известно, ждёт смерть. И тех, кто не сумел или не захотел скрыть свою сущность, ждёт смертный приговор. – Как было бы хорошо умереть… – Вы мечтаете о смерти? Она кивнула. Я поторопился объяснить: – Но вам просто не позволят совершить никаких опрометчивых поступков. Новообращённых не принято оставлять без присмотра. – За мной следят? – Да. За каждым вашим шагом, вздохом, мыслью. – Вы знаете мои мысли? – Не я… Аро одним прикосновением руки узнаёт о вас всё. Мне захотелось предупредить Изабеллу о том контроле totalis , который установлен в нашей семье. Пусть знает, что здесь нужно быть осторожным даже в помыслах. И тут я услышал его шаги – Аро вошёл ко мне, прервав нашу беседу. После сытной трапезы он был свеж и весел. – Синьора, – он «дружески» коснулся запястья Изабеллы, та тут же отдёрнула руку и отвернулась к окну. Аро, нимало не смущённый, обратился ко мне: – Рассказываешь ей о законах бессмертного мира? Продолжай, это полезно, я всегда стоял за просвещение, – он хитро подмигнул. Изабелла так и продолжала стоять к нему спиной, но Аро делал вид, что не замечает этого. – Пожалуй, я тоже осмелюсь дать вам совет, прекрасная Изабелла, напрасно вы пренебрегли сегодня обедом. Уверяю вас, в доставленной Феликсом толпе пиратов праведников не было. Надеюсь, это успокоит вашу столь щепетильную совесть. Я уважаю ваш талант и твёрдость характера, но отриньте же глупые предрассудки. Вот сегодня, например, в замке выступают музыканты. Боюсь, вы не сумеете оценить флейтистов на голодный желудок. И всё же я готов сопровождать вас на концерт, если вы столь уверены в своей выдержке. Или вы выберете себе другого провожатого? – Я хочу вернуться в свою комнату, – ответила Изабелла, – не нужно меня провожать, я запомнила дорогу. И она, не дожидаясь разрешения, выбежала из моих покоев, оставив нас с Аро наедине.