Чёрные дни

Глава 20 о смерти для смертных и бессмертных и о том, что необязательно умирать, чтобы быть мёртвым Прибыв в фамильный замок, я не стал таиться и выжидать – тотчас объявил, что жить более в Вольтерре не намерен. «Родня» ответила мне гробовым молчанием. С тех пор каждый день пребывания в ненавистной Вольтерре был для меня пыткой. Но я ждал, предложив Аро то, чего он жаждал более всего: знание будущего. Наконец Аро согласился на сделку. Свиток Дидимы должен был раскрыть ему тайну смерти и указать, как избежать опасности. Вдвоём с Аро мы заперлись в одной из тайных комнат замка, и я прочёл папирус Дидимы. Тайнопись не показалась мне сложной, но я понял, почему никто до сей поры не смог разгадать её загадок. В который раз я был я поражён мудростью пифии и дару предвидения. Четыре зарифмованные строчки пророчили беду. Предсказание встревожило меня. Аро же остался недоволен, он пенял мне на то, что предсказание чересчур запутанно, и ему неясно, как следует поступить. – Как прикажете всё это понимать! Возможно, ты слишком поздно открыл свиток. Всё, о чем говорит Дидима, уже произошло. Мы пережили чуму бессмертных детей. Неужели нас вновь ждёт эта напасть? Как я понял, беды следует ждать с Севера. Значит, мы отправляемся в Московию. – Здесь сказано, что тебе не следует встречаться с теми, кто живёт в краю белых ночей. Собираешься пренебречь предсказанием? – возразил я ему. – Ну почему же. Теперь твоё счастье и благополучие – моя первейшая забота. В этом вопросе Дидима высказалась вполне определённо – нам с тобой суждено встретить смерть в один день. Каково? А? И единственный способ избежать трагедии – отпустить тебя из Вольтерры? Твоя пифия выписала тебе индульгенцию, я должен беречь тебя, как зеницу ока и выполнять все твои прихоти. Что ж, иди, ты свободен в своём выборе. Однако в свитке нет ни слова о том, что мне нельзя проводить тебя и познакомиться с твоей молодой женой. Я обещаю не причинять вреда тем, кто тебе дорог. Но я любопытен и хочу собственными глазами увидеть смертную, сумевшую похитить у меня любимого брата. Я чуть не поперхнулся. «Любимый брат»… лицемерию Аро нет предела. Уж я-то знал, что с каждым годом наша взаимная глухая ненависть только крепнет. Я не удержался от упрёка: – Аро, ты трактуешь пророчество так, как тебе выгодно. – Кто знает, может быть, это ты ищешь выгоды в тайне пророчества. Я спрашиваю себя: верны ли твои ответы на загадки пифии? Никто не сможет подтвердить твою правоту. Могу ли я тебе верить? Я был удивлён подобными рассуждениями и не преминул заметить: – Все мои тайные мысли тебе ведомы. Неужели ты страшишься обмана? Аро рассмеялся: – Нет, обмана я не боюсь. Но мне обидно, что ты не доверяешь моему слову. Клянусь, что тебе и твоей новой семье ничто не угрожает, и готов повторить свою клятву при свидетелях. Неужели и после этого ты не пригласишь меня на новоселье? И мне пришлось с ним согласиться. Вот уже пятую ночь мы шли на северо-восток. Я с тревогой поглядывал на своих спутников: я не доверял благодушию Аро, перед глазами стояло зловещее пророчество и сердце сжималось от недобрых предчувствий. Когда до дома оставалось всего несколько часов пути, я невольно ускорил шаг. Показалось село, в котором прежде жила моя Алёна. Мы проходили вдоль сельского погоста, но внезапно до боли знакомый, родной аромат остановил меня. Я вдохнул глубже и… Этого не могло быть! Словно нож полоснул по моему горлу – нежное, дорогое мне благоухание медового клевера заглушали запахи земли и тления. Одним прыжком я очутился у свежей могилы под тяжелым белым камнем и рухнул на колени, сражённый ужасной догадкой … Не помня себя, я отбросил валун в сторону и принялся разрывать могилу. Алёна!!! Она лежала, укрытая легким саваном, я откинул погребальные одежды и взвыл от гнева и ужаса. Тело её было растерзано кем-то сильным и зверски безжалостным. Я глубоко вдохнул, пытаясь уловить запахи, терзаемый жаждой мести. Я найду его, будь это человек, дикий зверь или вампир, я не позволю этому чудовищу ходить по земле. Тело умершей девушки хранило запах рук Василисы. Это мать обрядила дочь перед смертью, заплела ей пушистые косы, повязала платок. На предплечье Алёны я увидел след от укуса вампира. Может быть, Василиса пыталась спасти дочь, обратить её, но было слишком поздно? Однако кто же нанёс Алёне эти страшные смертельные раны? Был ещё один запах, неясный, чужой, и в то же время, как будто смутно знакомый. В голове у меня помутилось… Я почувствовал, как кто-то положил руку мне на плечо: – Ей мы уже ничем не поможем. Мёртвым пусть будет дарован покой. Это Елеазар пытался меня утешить. Да. Пусть Алена покоится с миром. Я бережно расправил складки шёлкового покрывала, мне не хотелось торопиться, совершая прощальный обряд. Я хоронил любовь. До встречи с Алёной жизнь казалась мне присыпанной пеплом, выжженной и пустой. Теперь мне стало очевидным, что мир не сгорел. О нет! Он прогнил до основания! Пропитался смрадом и стал бесконечно гадок! Невозможно было смотреть на землю и то, что на ней творилось без омерзения. И самым мерзким существом на этой планете был я. Для чего я встал на пути прекрасной девушки, умевшей рассказывать волшебные сказки, нежным словом врачевать души и дарить надежду? Я не смог сберечь то чудо, к которому мне позволено было прикоснуться. Когда скорбный белый камень вернулся на могильный холм, только одно чувство заставило меня подняться с колен – предвкушение грядущего возмездия. Кто бы ни был убийца Алёны, он был обречён. Аро, Кай и свита стояли вокруг плотным кольцом, все молчали, склонив головы. Первым заговорил Аро: – Брат мой, я разделяю твою печаль, и боль твоя стала нашей общей болью, но нам следует продолжить путь. И, возможно, мы узнаем от Изабеллы или, как ты теперь её называешь, Василисы причины этой беды. Да, надо было идти… Я согласно кивнул и кинулся напрямую к дому Алёны, в котором она жила до замужества. Что я надеялся найти в доме, в котором три месяца назад встретил солнечную девушку? Дом встретил нас заколоченными ставнями. Тяжёлые засовы на воротах были задвинуты, на двери ржавел замок. Конечно, нам не составило труда войти в запертые двери. Словно тени скользили по дому фигуры Аро и его свиты. Я не вслушивался, о чём они говорили. Мне не нужны были советчики, чтобы понять, что произошло здесь чуть менее месяца назад. Запах печали ещё не выветрился из этих стен: запах слёз, свечного воска и поминальной браги. Василиса на телеге привезла сюда тело Алёны, а после похорон и поминок сама закрыла дом, заколотила ставни, задвинула тяжелые засовы на воротах, но куда она направилась потом? С кем разделила горе Василиса, куда понесла свою горечь утраты? Что знают о случившемся три подруги, живущие у холодного моря? Я вышел на крыльцо, вдохнул полной грудью ночной туман, пытаясь разобраться в запахах, поймать след. Но осенние дожди смыли все следы. Аро молча стоял на пороге, ожидая моего решения. Остальные уже выстраивались у ворот в боевом порядке. Они настроены были выдвинуться в любую минуту, они приготовились к войне, они ждали её… Я вопросительно посмотрел на Деметрия, он указал рукой на Северо-восток. Этот путь не занял у нас много времени, мы успели до рассвета. Очевидно, почуяв гостей, Таня, Ирина и Катерина вышли на крыльцо. Я понял, что Василисы в доме нет. Не было сил здороваться и объяснять всё происходящее, поэтому я начал с вопроса: – Кто напал на вас? Сёстры смотрели на нашу армию испуганно и недоумённо. Ирина, всегда скорая на решения выступила вперёд и ответила мне совсем не так, как я ожидал: – Вы на нас напали. В чём наша вина? Разве мы нарушили закон? Аро вышел навстречу Ирине и простёр вперёд руки в примирительном жесте. – Маркус немного не в себе сейчас. Успокойтесь, милые сеньориты, тем, кто не нарушал закона, не угрожает никакая опасность. Вдруг я осознал, что убийство Алёны не является нарушением нашего закона и не смог сдержать рычания. Аро на секунду обернулся ко мне, укоризненно покачал головой и продолжил допрос в своей сладко-дружелюбной манере: – Где сейчас наша прекрасная Иза…, ах, простите, Василиса. Несколько секунд девушки молчали, потрясённые моим рычанием и угрожающе-ласковым голосом Аро. Потом Татьяна осторожно ответила за всех: – Этого мы не знаем. – Позвольте коснуться ваших прелестных ручек. Все присутствующие понимали, что в жесте Аро нет ничего куртуазного, что всё происходящее – допрос с пристрастием, но Аро вёл себя так, словно он – галантный кавалер, а перед ним – прекрасные дамы, которым он беззаветно служит. Нет, никто из них не знал, где искать Василису. Увидев разочарование на лице Аро, я сорвался с места, у меня были некоторые предположения… Осталось навестить дом, который я построил для своей жены, где был счастлив, откуда ушёл, лелея в сердце надежду на благоприятное разрешение дел. В лесу пахло дымом. Такой знакомый зловещий запах костра... До поляны, на которой я возвел свой деревянный палаццо, оставалось больше сотни дельфийских стадий. Мы находились на вершине холма, поросшего густым лесом. Я взобрался на высокую ель и посмотрел в сторону дома. У самого горизонта ярко пылал огромный костёр. Языки пламени плясали по стенам и крыше. Ограда и ворота, обложенные соломой, стали огненным кольцом. – Василиса, - крикнул я, не надеясь услышать ответа. Неожиданно дверь отворилась, и Василиса вышла на крыльцо усталой шаркающей походкой старухи, на ней был серый плащ Вольтури. Она запрокинула голову и встретилась со мной взглядом. Всего один прыжок, и она была бы вне опасности, но Василиса стояла недвижно. Я должен был крикнуть, чтобы она бежала из горящего дома, но язык мой словно прилип к гортани – я не мог произнести ни звука. Василиса что-то держала в руках, и я никак не мог понять, что это. Неожиданно рядом со мною раздалось глухое рычание. Оглянувшись, я увидел Феликса, взобравшегося на соседнее дерево, а чуть поодаль – Татьяну и её сестёр, на лицах женщин застыло выражение бесконечного ужаса, Феликс яростно рычал. – Ребёнок, – прошипел Феликс, – у неё на руках ребёнок! И я, наконец, сумел рассмотреть, что именно так бережно держит на руках Василиса. Ребёнок… Ребёнок на руках у бессмертной, я не видел подобного со времён страшной чумы вампирского мира – чумы бессмертных детей. Нелепые, дикие, страшные догадки одолевали меня. Василиса наклонила голову и щекой прислонилась к белокурой детской головке, продолжая при этом неотрывно смотреть на меня. Глаза у малыша были закрыты, он был неподвижен. Плащ на Василисе дымился, повсюду пылал огонь. Было видно, что она силится что-то сказать. – Чёрная смерть… – прочел я по её губам. В этот момент обуглившиеся столбы крыльца подломились, навес над крыльцом рухнул, погребая под собой Василису и её страшную ношу. Пламя взвилось к небу. Я знал, как это бывает: яд вампира заставляет самый робкий костёр вспыхнуть, словно солнце. Я кричал, пока бежал к своему дому, ставшему погребальным костром. Это был боевой клич, я счастлив был бы сразиться со смертью, выжигающей всё дотла. Меня встретило пепелище и закопченные остовы печей, я бросился разгребать тлеющие угли. Но что я надеялся найти? Я слышал, что позади меня на краю поляны Аро раздаёт распоряжения свите, но не оборачивался, продолжая просеивать руками горячий пепел. Аро сам подошёл ко мне и сорвал с моих плеч занявшийся плащ. – Остановись, Марк, это бесполезно, – спокойно сказал он. – Всё сейчас бесполезно, – ответил ему я. – Кое-что сделать просто необходимо… – начал Аро. Его перебил Кай: – Наш долг – охранять закон! Совершено преступление, и виновные в нём должны быть наказаны. Кай грозным жестом указывал на Татьяну, Ирину и Катерину – раздавленные страхом и горем девушки молчали. Зачем они здесь, подумалось мне, вероятно, их заставило бежать за нами предчувствие беды… и в чём их вина?.. – В чём их вина? – спросил я Кая. – Эти отступницы заслужили смерть. Все мы видели бессмертного ребёнка. Феликс, пора приниматься за дело, разожги костёр, – распорядился Кай. Феликс сделал шаг в сторону сестёр, но я уже стоял на его пути. Он огромен и силён, но слишком самоуверен. А я не забыл уроков, усвоенных в далёкой юности: обманный выпад, подсечка, и оторванная по локоть рука Феликса полетела в чащу леса. – Думаю, тебе не составит труда найти утраченное. Я отшвырнул незадачливого бойца, и он, грязно ругаясь, воя от злобы и боли, понёсся отыскивать кусок своей каменной плоти. Мы избаловали своих воинов. Для того чтобы победить оглушённого Алеком или сломленного Джейн, много ума не нужно. Между тем как борьба – это знания, помноженные на точный расчёт, в Лаконии нас учили воевать. Теперь мы стояли с Каем лицом к лицу. – Я видел своими глазами: ребёнок вспыхнул факелом, яд в его крови – это ли не доказательство! Закон грубо нарушен, эти неблагодарные отступницы не могли не знать, – шипел он. Я ещё раз взглянул на девушек, которые считали Василису своей матерью, они покорно ждали казни, даже не пытаясь оправдаться. Нет! Я не мог позволить подобного произвола! Этот «свободный» римлянин, привыкший одним движением руки приговаривать к смерти, должен был умерить свой пыл. Я, скорее, сам готов был шагнуть в костёр, чем поверить в причастность этих перепуганных девушек к смерти Алёны и к созданию бессмертного ребёнка. Но понимал, что моё слово не было решающим. – Аро! – я обернулся и прямо посмотрел в глаза своему главному врагу. Если бы я мог читать его мысли... Душу терзало дикое предположение: неужели эта череда смертей его рук дело? Но я не мог понять, как ему удалось так ловко всё подстроить? – Аро! Я не позволю казнить невиновных. Повисла зловещая тишина, все ждали ответа верховного правителя. – Они невиновны, потому что не знают о том, где пребывала и что делала Изабелла последние два месяца. Я ручаюсь за них, – произнёс Аро и величественным взмахом руки отпустил девушек. – Вы можете идти, дорогие сёстры. Девушки отошли в сторону, но уходить прочь не спешили. Честно признаться, не ожидал такой щедрой милости от Аро. Я уже готов был драться и не надеялся победить. Как жаль, что не довелось мне в этот час погибнуть или, на худой конец, сойти с ума. Голова была ясной, а в сердце кипела месть. Я пытался выстроить факты и вопросы в ясную логическую цепочку. – Аро! – я снова повысил голос на того, кто не терпел никакого противодействия. – Дознание по этому делу я проведу сам, и сам вынесу приговор! Аро коротко кивнул: – Это твоё право, однако я хотел бы поскорее вернуться в Вольтерру. Брат мой, есть ли смысл затевать расследование? Аро приблизил свое лицо к моему и начал тихо увещевать: – Возможно, что Изабелла сама убила свою дочь в страхе перед нами? Она так боялась власти нашей семьи, что обрекла дочь на столь страшную смерть, а потом, совсем обезумев от содеянного, скорбя об утрате, создала бессмертного ребёнка. Её самосожжение логично и естественно, она раскаялась и сама себя приговорила к смерти. В его словах была страшная безжалостная логика, но у меня не было желания слушать его речи… Я сумел поставить на своём: – Аро! Я сам проведу дознание и вынесу приговор! Он без тени своей обычной насмешки посмотрел на меня, и мой дар не позволил мне обмануться: на дне его тёмно-красных глаз шевельнулась жалость, в ледяном сердце Аро проснулось сочувствие. Он болезненно поморщился и поспешил отвести глаза. Неужели я до такой степени жалок, и на меня больно смотреть? – Поступай так, как сочтёшь нужным, – тихо сказал Аро. – Думаю, что трех дней тебе будет достаточно, чтобы распутать этот клубок. Я оглянулся на свиту, никто не рискнул встретиться со мной взглядом, только три светловолосых девушки – Таня, Ирина и Катя – не отводили своих золотых глаз. Они смотрели на меня с ненавистью – я добровольно встал во главе карательного отряда. Не было сил что-то объяснять или оправдываться, но я попытался: – Через три дня или через три столетия, но я узнаю истину. Они ничего не ответили.