Чёрные дни

Раньше все большие советы и маленькие советики взрослые проводили втихаря, чаще всего, пока я спала. Но когда мне исполнилось два года (по человеческим меркам – лет семь), я начала бороться за свои права и добилась своего: мне разрешили участвовать во взрослых разговорах за круглым столом. Я всегда стараюсь занять место рядом с Карлайлом – не помню ни одного случая, чтобы остальные его не послушались. Поэтому, если у меня есть своё особое мнение (а оно у меня есть всегда), я сразу хватаю Карлайла за руку и загружаю ему всё, что варится у меня в голове. Жаль, что он часто не слушает моих советов… В этот раз, собравшись за круглым столом, мы ждали приезда Элис, пока доктор развлекал нас лекцией по медицине: - К несчастью, новый тип вируса оказался нечувствителен к яду. Для мутировавших хэрпер зостер варицеллиформис, – я тихонечко забрала из рук доктора карандаш и записала зубодробительное имечко этой заразы себе на листочек, чтобы потом самой загуглить всю её подноготную, – яд стал благоприятной средой. Ещё одна серьёзная проблема - яд разрушает лекарства, следовательно, медикаментозное лечение невозможно. Кроме того, сущность вируса оказалась в чём-то похожа на сущность вампиров – они не чувствительны к антибиотикам. Даже наша неизменность стала нашим врагом: мы не знали болезней, старости и эпидемий, но, как оказалось, если вирус проникает в организм вампира, то переломить болезнь бывает очень сложно. Пока у меня только предположения... Я и ранее замечал, что у Розали ослаблен иммунитет: у неё медленнее, чем у других, регенерируют повреждённые ткани и обмен веществ замедлен… Думаю, что всему виной её депрессивное состояние. Боюсь, что здесь есть и моя вина: депрессия Розали затянулась лет на семьдесят, а я не придавал этому значения. Своё обращение она всегда считала проклятием, именно я обратил её… Я надеялась, что звукоизоляция в комнате Розали хорошая, и они с Эмметтом не слышали слов Карлайла. – Нет смысла теперь корить себя, – сказал Эдвард. – Значит, у всех в нашей семье, за исключением Розали, есть иммунитет к этому типу вируса? – уточнила мама каким-то странным голосом. – Почти у всех… – Карлайл… – Эдвард положил руку на плечо своего отца. Доктор неожиданно строго посмотрел на Эдварда, кивнул и твёрдо сказал: – Я надеюсь, болезнь отступит, не стоит опасаться эпидемии. С каждым днём моя уверенность в этом только крепнет. Десять дней я внимательно слежу за состоянием здоровья каждого из вас, и никаких признаков заболевания у тех, кто контактировал с больной. Карлайл сказал это уверенно, а вот Эдвард сидел нахмурившись. Что-то ещё услышал он в мыслях доктора, вовсе не такое оптимистичное, как нам хотелось бы. Но Эдвард промолчал, и их мысленный консилиум остался для нас тайной. И тут вошла Элис, следом за ней – Джаспер, Таня и Фред. Едва шагнув в комнату, Элис объявила: – По-прежнему не вижу Вольтури. Вот уже десять часов пытаюсь поймать темноту – бесполезно. Что-то случилось… – Ты не заболела? – доктор Каллен с тревогой посмотрел на свою приёмную дочь. – Я следила за ними постоянно, старалась не выпускать из виду. Наверное, они нашли способ скрыться от меня. Может быть, какой-то мощный щит, новый человек в свите? – И всё-таки я очень беспокоюсь за тебя. Как ты себя чувствуешь? В нашем случае начальные симптомы заболевания могут проявляться совершенно неожиданным образом. Сыпи на теле нет? – Я в порядке, – отмахнулась Элис, – дело не во мне, что-то произошло в Вольтерре. Я по-прежнему всё знаю о погоде и о курсе на бирже, я вижу всё, по крайней мере, всё, что не касается наших друзей-оборотней, Ренесми и Розали. Но теперь и итальянский замок исчез из моих видений... – Если причина в новом щите, значит, они хотят воспользоваться этим надёжным прикрытием, и нам следует опасаться нападения, – сделал выводы Джаспер. – Мы даже не знаем, сколько у нас времени, надо срочно разработать план круговой обороны. Мне нужны Эдвард, Фред и Эмметт… – Постойте, – Эдвард остановил брата и повернулся к Карлайлу – Карлайл, мне кажется, твои самые невероятные предположения верны. – Твоя манера общения кого угодно выведет из себя, что ты там выудил в чужих мыслях? – возмутился Джаспер. – Карлайл считает, что в клане Вольтури тоже возможны случаи заболевания ветряной оспой. – Я составил список тех, кто контактировал с Несси и Розали, – объяснил Карлайл, – там есть одно имя… Марк… Марк Вольтури. Это высококонтагиозное заболевание, Заразиться можно, находясь с больным в смежной комнате, а также через вентиляционную систему. Молчание, которое за этим последовало, было, действительно, гробовым. Я вцепилась в руку Карлайла с единственной мыслью: я – причина чумы вампиров двадцать первого века. – Если это так, то мы обречены, – прошептал Джаспер, – Вольтури не простят нам, и бесполезно просить кого-то о помощи, от нас все будут шарахаться, как от зачумлённых. Казалось, призраки в чёрных плащах Вольтури выстроились по периметру комнаты. – Постойте, но они не знают о болезни Ренесми и Розали! – воскликнула мама. – Если Марк заболел по приезде в Вольтерру, они будут подозревать нас в диверсии, – мрачно возразил ей Джаспер. – Доказательств у них нет! – Мама нервно барабанила пальцами по столу. – У нас тоже нет доказательств, что наши предположения верны, – заметил Эдвард, – подведём итоги, Вольтури вышли из-под контроля Элис, почему – пока неизвестно. Наиболее вероятные версии: или сильный щит, подобный щиту Фреда, или заболевание приняло характер эпидемии. Со своей стороны мы можем терпеливо ждать новостей и слухов, а можем отправить кого-нибудь в разведку. И то, и другое, на мой взгляд, одинаково опасно. Неожиданно Фред поднялся со своего места: – Может быть, мне отправиться в Италию, я смогу остаться незамеченным. Таня тоже встала, положила руку ему на плечо, словно пытаясь удержать. Какая красивая пара – семейный портрет в пастельных тонах… И почему мысли о красках и линиях приходят в мою голову в самый неподходящий момент. – Нет, Фред, ты остаёшься здесь, – твёрдо приказал Джаспер. – Нас ждёт война, самое главное сейчас – приготовиться к обороне, – вернулся он к своей теме. – A peste, fame, bello libera nos Domine! – прочёл Карлайл молитву. Мурашки побежали у меня по спине… Я немного знаю латынь: от чумы, голода и войны избави нас, Боже… Хуже ничего нет, чем ждать. Затаившись, ждать нападения. Мы постоянно находились начеку: Элис хмурила брови и таращила глаза в пустоту, надеясь, что будущее наших врагов прояснится, Фред и Белла держали свои оборонительные щиты, Эдвард мысленно прочёсывал окрестности в поисках вражеских голосов, Джаспер и Эмметт выстраивали стратегию ближнего боя. Больше всего я боялась этой грядущей рукопашной. И так мы ждали, ждали, ждали, ждали… целую неделю и ещё один день, пока меня не разбудил голос Элис – в два часа ночи она бежала вверх по лестнице и кричала: – Их больше нет! Я выскочила ей навстречу с законным вопросом: – Кого? – Марка, Аро… и…. и Челси, – выпалила она мне в ответ. Я была просто ошарашена такой новостью. – Я вижу похоронную процессию, идущую по улицам Вольтерры, белые цветы, чёрные плащи и проливной дождь. Это должно произойти послезавтра, – пересказывала она чуть позже свои видения, а мы слушали её, открыв рты. В голове не укладывалось: двое древних соправителей Вольтерры умерли в один день, вероятнее всего, от подхваченной у меня ветрянки. Вампиры смертны – эта новость меня потрясла. – Теперь во главе клана встанет Кай, и он принял решение: они будут здесь очень скоро, они придут ночью, – докладывала Элис. – Зачем они идут? Какой повод нашёлся на этот раз? – спросила Белла. – Единственная цель Кая – уничтожить всех, кто угрожает его власти. Ему не нужен повод. – Пусть властвует, сколько пожелает. Мы ему не препятствуем… – Белла, мы уже обсуждали это. То, что Марк заболел после возвращения из России, достаточный повод. Кай сошлётся на порчу, сглаз, отравление и биологическое оружие клана Калленов, угрожающее всему миру вампиров, – сказала Элис. – Паранойя не разбирает мнимых врагов от реальных, – дал своё врачебное заключение Карлайл. – Ещё одно серьёзное заболевание вампира? – пошутил Джаспер, настроение его явно повысилось, после того как Элис вновь нашла в своих видениях семью Вольтури. – Это не заболевание, это дар, – прокомментировал Эдвард. – Злоба как дар? – удивилась я. – Да. Представь, что было бы, если бы обратили какого-нибудь тирана. – Нечто подобное уже случалось, – добавил Карлайл. – А сегодня Кай мечтает о единовластии, неудивительно, он – римлянин эпохи империи, слава Цезаря не даёт ему покоя много веков. – Вольтури знают, что внезапно им прийти не удастся, Элис предскажет их появление, а Белла защитит семью от Джейн и Алека. Скорее всего, они рассчитывают на победу физической силы, их главными мишенями будут Белла и Эдвард. Вся наша надежда на Фреда. Вольтури ничего о нём не знают, он – наш козырной туз, спрятанный в рукаве, - вслух размышлял Джаспер. – Элис, мы выстоим? – Да, теперь, когда с нами Фред – это будет несложно. Мы все посмотрели в сторону Фреда, он отрывисто нам кивнул. – Отряд Кая слишком мал, – продолжала Элис, – он не смог удержать и половины прежней свиты, придворные Вольтури разбрелись по свету, попросту говоря, сбежали, и у каждого из них теперь своя линия будущего. – Челси не стало… Она держала семью в единстве, создавая видимость любви, согласия и беспрекословного подчинения, – прокомментировал Карлайл. – И какова величина отряда? – уточнил Джаспер. – Их пятнадцать. – Даже неприятно сражаться с безоружными, – Эмметт небрежно махнул рукой. – Нет чести в такой победе. Мы готовились к смертельной схватке, а теперь должны пойти на убийство противника, который заведомо слабее нас, – сказал Карлайл, и слова его были для меня неожиданностью. Он что – жалеет Вольтури!? – Надо позвонить моим – пусть возвращаются, сейчас не время для свадебных путешествий, – вступила в разговор Таня. – Нет. Я не смогу гарантировать им безопасность, – возразил ей доктор, – вероятность заражения высока. – Нет, нет, они не должны приезжать, я этого не вижу, – задумчиво сказала Элис. Джаспер смотрел в окно и, наверное, что-то прикидывал в уме. – Нам необходимо перебраться в пригород? – полувопросительным тоном предложил он, обращаясь, скорее всего, к своей Элис. Ему ответил Карлайл: – Лучше нам встретить их здесь. Как бы далеко не зашёл Кай в своём безумстве, он не захочет лишнего шума. Элис согласно кивнула. – Итак, у нас два щита: щит Беллы окутывает каждого, как персональный скафандр, щит Фреда имеет чётко очерченный контур. Общий план таков: боец выскакивает из зоны прикрытия, как чёртик из табакерки. Нашей тактикой станет внезапность, нападение из засады, из «ниоткуда»… – Джаспер со знанием дела обсуждал детали боя, все остальные его внимательно слушали. Следующие два дня наш дом был охвачен суетой. Я издали следила, как Элис вглядывалась в пустоту, а потом чертила что-то на бумаге. Потом Джаспер долго изучал её наброски, уточнял детали и, наконец, раздавал инструкции всем, кроме меня и Розали. Они шептались так тихо, что подслушать хоть что-нибудь не было никакой возможности. Но я имею право знать, и я узнаю всё… Мы с Роуз маялись в нашей квартирке на четвёртом этаже под присмотром Джейкоба. Удивительно, как повлияла надвигающаяся опасность на тётушку Роуз: она по-прежнему не вставала, но язвы на коже начали заживать, она больше не спала, не бредила, и голос её обрёл прежнюю силу. Наступала ночь сражения. В одиннадцать часов мама вошла к нам со словами: – Несси, пора спать. С ума они посходили, эти взрослые, в такой момент принялись заботиться о режиме. Я не стала спорить, прошла в свою комнату, одетая легла на кровать и взяла в руки книжку по истории искусств, давая понять, что, если она настаивает, то я, конечно, лягу, но спать не собираюсь. Мама посмотрела моё представление, тяжело вздохнула и вышла из комнаты. Тогда я встала и вернулась в кухню. Джейкоб и Розали не стали возражать. Я попыталась выглянуть из окна, чуть-чуть раздвинув плотные занавески. Тихая зимняя ночь, яркие звёзды, белый снег – красота. А меня заперли в высокой башне и надёжно охраняют, чувствую себя глупо, как принцесса под надзором дракона. – Несси, - строгим шёпотом окликнул меня Джейк. Он по-прежнему не доверял Фреду, всё ему казалось, что в любом «виртуальном» щите возможна брешь. Но я была уверена, что наш дом сейчас просто исчез для всех, никто в нашу сторону даже головы не повернёт. – Э-эх… В темнице там царевна тужит, а бурый волк ей верно служит, – продекламировала я и отошла от окна. – Ну, Джейк! Мы же не можем отсиживаться в стороне! Джейкоб был серьёзен и хмур. – Так хочется подраться? Доктор Каллен считает, что негативные впечатления и сцены насилия пагубно воздействуют на подростковую психику, особенно, если подросток – нежная, хрупкая девушка. – Как это ты выучил столько умных слов, да ещё и расставил их в нужном порядке, - попыталась я его поддеть, но мой телохранитель на провокации не поддавался. – Джейк, это же страшно – ничего не знать, ещё страшнее, чем быть там, на втором этаже вместе со всеми. – Откуда ты знаешь про второй этаж? Опять подслушивала? Я не стала отвечать на всякие глупые вопросы, просто показала язык. Мне многое было известно о ходе предстоящего сражения: я по-тихому стащила наброски Элис и, закрывшись в туалете, долго изучала эту, как там её, диспозицию. Конечно, все мои тайны и гроша ломаного не стоили, если Эдвард решит вмешаться, он же видит всех нас насквозь. Но папа давным-давно, года три назад, пообещал не выдавать меня, если мои планы не опасны для меня и окружающих. Он назвал это правом на личную жизнь. И раз он пока молчит, значит, я мыслю строго в рамках дозволенного. Итак, продолжим: – Дже-э-йк, Дже-э-э-э-йк, Зна-а-ешь, как я тебя-а-а люблю-у-у и уважа-а-аю-у-у… Я затянула так жалобно, что даже самой стало противно. Джейкоб поёжился, это хорошо, верный признак – скоро сломается. – Джейк, но как же мы узнаем, что там внизу происходит, очень опасно ничего не знать. А вдруг им понадобится наша помощь? – Именно твоя помощь? – язвительно спросил он. – Твоя, моя или помощь Роуз. – Что и говорить, блондинка нам поможет, – усмехнулся он. Я оглянулась на Розали, ища поддержки, но она сидела в своём кресле и не обращала на нас никакого внимания. А прежде, до болезни, она бы Джейка за такие слова в порошок стёрла. Равнодушная, как белая стена, Роуз меня пугала, Джейкобу, похоже, тоже было не по себе. Стало слышно, как двумя этажами ниже скрипит карандаш в руке Элис, перенося её видения на бумагу. Я тоже взяла блокнот и сангиной начала набрасывать на странице волчий оскал. Джейкоб подошёл, встал за моей спиной, взглянул на рисунок, усмехнулся и потрепал меня по голове. Я вывернулась из-под его руки – так быстро мириться я не собиралась. – Как только всё начнётся, я обернусь, и Сет будет докладывать мне обстановку, – сообщил Джейкоб. – Сет та-а-а-ам, а мы зде-э-э-эсь, под колпаком у Фреда и Беллы, – снова взяла я жалобный тон. Но Джейк продолжал разговаривать со мною супер спокойным голосом, так учитель по десятому разу объясняет решение задачи тупому ученику. – Сейчас вся семья под колпаком. Это я знала… Деметрий найдёт нас в любом случае, но когда отряд Вольтури войдёт во двор, мы останемся невидимыми (благодаря Фреду) и неуязвимыми для фокусов Джейн и Алека (благодаря Белле). Классный план. Я невольно представила себя на месте наших врагов: добраться до цели и ослепнуть, не сметь поднять глаза, даже головы не суметь повернуть в ту сторону, где притаилась смертельная опасность, чувствовать, как дурнота подкатывает к горлу и головная боль раскалённой спицей пронзает висок. Им захочется развернуться и уйти, сбежать из проклятого двора-колодца. Кай, Джейн, Алек, Деметрий, Феликс… Их лица – одно из самых ярких моих детских воспоминаний. Теперь я представляла, как они, злые и растерянные, превратившиеся из охотников в жертву, стоят под нашими окнами. Брр… Не хватало только начать их жалеть. Когда-то Вольтури приговорили меня к смерти, тогда Элис и Белла спасли нас всех. Элис пообещала, что и этой ночью всё должно закончиться хорошо. Согласно планам Элис все произойдёт у нас во дворе. Семье не составило труда выкупить все дома по периметру. С полуночи была объявлена боевая готовность номер один, но нам с Роуз запретили даже думать о битве. Роуз сидела в кресле-качалке. Смотреть страшно. И дело не в том, что её лицо покрывают шрамы. На мой взгляд, они её не портили, для человеческого зрения всё это не было даже заметно. Но в выражении лица Роуз проступала такая смертельная усталость… Усталость и ничего более… Даже предположить сложно, о чём она думает, покачиваясь в кресле-качалке, равнодушно переводя взгляд с одного предмета на другой. Можно ли поговорить с ней сейчас? Я подошла и протянула руки к её лицу. Она не улыбнулась мне, как бывало раньше, просто кивнула и подалась вперёд, навстречу моей ладони. И я показала ей всё, о чём волновалась, чего боялась. Разозлённые лица Вольтури. Феликс, заламывающий Белле руки. Джейн, пристально смотрящая мне в лицо. Торжествующая улыбка Кая, перешагивающего порог нашей комнаты. И вдруг за окном послышались неуверенные шаги, снег скрипел жалобно, несмело, потом тишина и внезапный окрик Эдварда: – Эмметт, стой! Грохот. Звук крошащегося камня. Чей-то стон… Что там? Краем глаза я увидела, что Джейкоб стоит у окна уже в волчьем обличье, и шерсть на холке у огромного бурого волка встала дыбом. Как страшно, как же это страшно… Я вдруг обнаружила, что от страха кусаю свою левую ладонь, между тем как правой рукой по-прежнему касаюсь щеки Розали. В голове моей прокручивались самые жуткие картины. Роуз вдруг сильно качнулась в своём кресле, оттолкнула меня и выпрыгнула из окна… рухнула гардина… посыпалось стекло… У меня вырвался то ли всхлип, то ли боевой клич, и я бросилась вслед за Розали. В самый последний момент, когда я в лихом прыжке перелетала через подоконник, Джейк схватил меня зубами за майку, не рассчитал, и острые клыки полоснули по спине. Не обращая на пустяшную боль никакого внимания, я стала отбиваться руками и ногами, пытаясь вырваться. Но Джейкоб крепко держал меня за шкирку, так собаки носят в пасти своих щенков. Я беспомощно барахталась, повиснув бесполезной тряпкой, Джейкоб недовольно рычал и зубов не разжимал. Изо всех сил я пыталась не шмыгать носом, рукавом растирая слёзы по лицу. Что же происходит там, во дворе? Все ли живы? Я сделала отчаянный мах ногой, качнулась, схватилась рукой за подоконник и на полсекунды выглянула во двор. Никого из Вольтури я там не увидела, только следы на свежем снегу, мельком успела заметить, что Элис сидит на карнизе второго этажа, а Джаспер ищет что-то в сугробе. Сердце сжалось, к горлу подкатила тошнота, я поняла, что он ищет: у стены в обрамлении светлых локонов лежала голова, алые глаза у неё были удивлённо распахнуты, голова смотрела в темное ультрамариновое небо. Я завизжала… Хлопнула входная дверь, сквозняк ворвался через разбитое окно, в квартиру вбежал Эдвард, и Джейкоб ткнул меня ему в руки. – Всё хорошо, они ушли, успокойся, дочка, всё хорошо, – Эдвард гладил меня по голове, вытирал мои слёзы полой своей рубашки и осматривал следы волчьих зубов на моей спине. А я дрожала, всхлипывала – всё никак не могла успокоиться и отогнать от себя кошмарное видение: прекрасное юное лицо, искажённое болью. Я поняла эту боль! Как страшно этой девчонке! Как не хочется умирать! Джейн подростком оказалась в замке Вольтури. Как ей жилось? Конечно, несладко. Ей не больше 12-13 лет, она же моя ровесница. Только я-то расту, я стану старше, возможно, стану умнее… Я, может быть, уже сейчас выше неё ростом, сильнее, и уж точно счастливее, меня любят и берегут, защищают, каждый в нашей семье жизнь готов отдать за меня, мне бывает нелегко от того количества любви, которое на меня сваливается. А её заставили воевать, использовали в качестве виртуальной кувалды. Она научилась ненавидеть, но не любить. И как же ей больно, как ей невыносимо больно сейчас! – Не-е-ет!!! Не трогайте её! – умоляла я. Эдвард как-то странно посмотрел на меня, как будто я факир, поглощающий огонь, а Джейкоб-волк затряс головой, словно отгонял назойливых мух. – Что ты делаешь, Несси, что ты делаешь? – спросил папа. – Не смейте разводить костёр, вы не должны убивать Джейн! Мне её так жаль! Соберите совет! Вы должны её пощадить… пожалуйста… – просила и требовала я. – Думаю, теперь всем её жаль, помилование будет дано Джейн единогласно. Но как у тебя это получилось? – Ч-что? – всхлипнула я. – Ты сама не поняла, что натворила? – Что бы там я ни натворила... Папа, а ты точно знаешь, что Джейн прощена?! – Будем считать, благодаря тебе. - Как это? Ну говори же! Ты же видишь, я плачу, – потребовала я, глотая слёзы и сопли. – Все пожалели её вместе с тобой. – ..? – Похоже, ты научилась передавать мысленные образы на расстоянии. По крайней мере, твоё прошение о помиловании Джейн получили все мыслящие существа в радиусе тридцати метров, даже бездомный кот в подвале дома напротив. – Уау!!! Я открыла мысленный телепорт! Владею гипнозом в совершенстве! Теперь они у меня попляшут… Я так обрадовалась, что на пару секунд забыла о своих слёзах, об искажённом страхом лице Джейн. И тут я увидела маму. Я не успела заметить: вошла Белла в дверь или забралась в окно, но она смотрела на меня так испуганно, словно я уже умерла и папа держит на руках мой остывший труп. Мама на грани истерики… Я по привычке представила всю сцену на холсте, в красках и в богатой раме. На заднем плане в углу комнаты понурил голову огромный волк, а в центре на фоне разбитого окна живописная группа: прекрасный юноша держит на руках жалкое существо – испуганное, зарёванноё, в изодранной, окровавленной и изжёванной одежде. Пол блестит от осколков стекла, а ветер, врывающийся в окно, присыпает всё и всех снежной крошкой. Сюрреализм отдыхает. – Мамочка, не волнуйся, пожалуйста, всё хорошо… – У тебя кровь!.. Кто!.. Как!.. Вероятно, мама была так сосредоточена, удерживая над нами свою систему защиты, что не слышала, как мы с Джейкобом подрались. Она прибежала, почувствовав запах крови, моей крови… Я поспешила всё объяснить: – Это малюсенькая царапина! Просто Джейкоб не разрешил мне выпрыгнуть из окна... Я очень хотела помочь. Вам всем... – Элис обещала, что никто не пострадает! – непонятно кого упрекнула мама и попыталась задрать мне топ, чтобы осмотреть спину. – Мама, прекрати! Я сопротивлялась, как могла. Ещё не хватало, чтобы меня раздевали в присутствии двух мужчин! Я уже не маленький ребёнок! – Белла, идите обрабатывать ссадины в комнату Несси, – вступился за меня Эдвард. Его она послушалась. Мама успешно осваивала профессию медсестры, когда к нам постучали и позвали на срочный совет – решалась судьба Джейн. – Джейн патологически жестока, это не лечится, – настаивал Джаспер. Я захлёбывалась от возмущения: – Но мы, мы-то не патологически жестоки! Или нет? Убивать тех, кто на нас косо смотрит, станет традицией? Взгляд, полный ненависти – одно из самых ярких воспоминаний моего детства… Снова и снова возвращаясь в тот день, я вижу: две армии, разделённые невидимой чертой, смерть Ирины, крики Тани и Кейт, ненависть в глазах Кая, ненависть в глазах Джейн, отчаяние на мамином лице, а потом вспыхнувшая, словно факел, торжествующая ненависть. Ненависть мамы, придавшая ей сил, укрывшая нас всех спасительным щитом, спасла семью от смерти. Но неужели это никогда не прекратится: война, смерть, ненависть… Как-то мама читала мне Роберта Фроста: «…И дважды планета умрёт, потому что ненависть жарче огня, холоднее и толще, чем лёд». «Карлайл, давай отпустим её!» - мысленно твердила я, сжимая руку Карлайла и пытаясь вспомнить, как же мне удалось десять минут назад внушить всем жалость к Джейн. – Через полчаса здесь будет Алек, – сказала своё слово Элис. – Представляю, сколько тумана он напустит, – хмыкнул Эмметт. – Он идёт на смерть. Он любит сестру и готов умереть вместе с ней. Я вижу… – пророчествовала из своего угла Элис. Что?! Алека тоже ждёт смерть?! «НЕТ!!! МЫ НЕ БУДЕМ ИХ УБИВАТЬ!!! НЕ ХОЧУ ЖИТЬ СРЕДИ ПАЛАЧЕЙ!!!» - мысленно крикнула я этим бездушным монстрам, научившимся так спокойно приговаривать к смертной казни. Все вздрогнули. – Что за чертовщина, – выругался Эмметт. – Несси, опять? – строго посмотрел на меня папа. – Вот оно что, моя маленькая племянница написала прошение о помиловании. Ну, ты даёшь, словно битой по голове огрела, – ухмыльнулся Эмметт. – Элис, а что будет, если мы прикрутим на место голову этой горгоны и отпустим её с миром? – Это безумие, – прошептал Джаспер. Повисла напряжённая тишина, наконец, Элис неуверенно начала: – Не берусь сказать, что решит Джейн, но Алек, если найдёт сестру живой, мечтает вернуться на Родину, в Ирландию. Элис удивлённо распахнула глаза, просматривая зыбкие варианты будущего, и продолжила своё пророчество: – Может быть, Сиобан примет их. Такая возможность существует. – Да! – я не стала сдерживать свою радость. – Пусть Сиобан займётся их перевоспитанием. Это будет классно. Мери не позволит близнецам лгать, а Сиобан, она же надёжная, как кельтский камень, она справится одной силой мысли. Я знала об удивительном даре Сиобан выстраивать реальность по своему желанию. У меня тоже возникло ощущение, что меня посетил дар поворачивать события в нужную сторону. Хотелось петь, прыгать и хлопать в ладоши. Я поймала взгляд Карлайла, он улыбнулся и подмигнул мне. – Если Несси так настаивает, и у Элис нет возражений, думаю, стоит попробовать быть милосердными, – подвёл он итог. – Джаспер, принеси… хм… ЭТО ко мне в кабинет. Белла, мне понадобится и твоя помощь: спроецируешь на меня свой щит, сомневаюсь, что Джейн вернётся к жизни в хорошем расположении духа. Фред, Эдвард, а вам предстоит встретить Алека. Я рискнула напроситься в ассистенты к Карлайлу: – Доктор, а можно и мне поучаствовать в операции? – Нельзя, - обломным голосом заявил Джейкоб, схватил меня за руку и потащил по лестнице на первый этаж, – нам, теплокровным, пора завтракать, а то ужин вчера получился каким-то ущербным. Да, Белле вчера некогда было готовить, пришлось заказывать пиццу, которую умяли за пару секунд, причём волки уверяли, что едят безо всякого аппетита. – Роуз и Таня пообещали мне испечь пироги, но, думаю, горячие бутерброды – это всё, на что способны блондинки. То, что говорил Джейкоб, было удивительно. Я сразу заметила, что Роуз и Тани нет на совете, но мне бы и в голову не пришло, что это связано со сдобой. От сдобы добреют, от горчицы огорчаются… Тётушка Роуз подобрела… Да… – Роуз готовит обед по твоему заказу? – переспросила я. – Ага, а Эмметт вставит стекло в нашей кухне. – Почему? С чего бы это Роуз и Эмметт стали обслуживающим персоналом в нашей квартире? – С того, что именно из-за их глупых выходок и неумения держать себя в руках я располосовал тебе спину. Всё шло спокойно и строго по плану, пока эти Чип и Дейл не поспешили на помощь. Мы с Эдвардом приговорили блондинку к общественным работам. Она, кстати, даже не спорила. – Но Розали ещё слишком слаба, она же не встаёт. – Ага, – согласился Джейкоб, – она не встаёт, она выпрыгивает из окон. Ей нужна была хорошенькая встряска, чтобы она пошла на поправку. Мы спустились на первый этаж, где Белла недавно оборудовала шикарную кухню. Эдвард всё шутил, что мама вполне может заняться ресторанным бизнесом. В этом была доля чёрного юмора – вампир-ресторатор… Джейкоб по хозяйски распахнул дверь, надо сказать, пахло с кухни чудесно. Роуз возилась у стола, а Таня вдохновенно руководила процессом. Вся столешница была густо засыпана мукой, Тесто утомлённо вздыхало в белоснежных руках Роуз. Джейкоб завёл непринуждённый разговор насчёт того, долго ли ещё ждать ему завтрака-обеда-ужина. Я под шумок стащила одну из десятка мисочек с начинкой для грядущих пирогов, устроилась в уголке и постаралась не чавкать. Сет, материализовавшийся вдруг на кухне, присел рядышком, и мы стали есть на восточный манер, то есть сидя на полу и безо всяких вилок-ложек, зачерпывая аппетитное крошево руками – я дико проголодалась. Заодно решила выяснить кое-какие подробности. – Сет, расскажи, как всё было. – О-о-о, круто и глупо, как в боевике. Итальянцы стояли в нашем дворе, словно пыльным мешком из-за угла стукнутые. Они уже собирались развернуться и уйти, но Эмметт, со скуки что ли, кинулся на Кая. А когда наш любитель кулачных боёв обнаружил, что Розали пушечным ядром вылетела из окна… Роуз ведь приземлилась прямо на голову Джейн, и они сцепились. Эмметт бросился на помощь и разобрал малютку Джейн на запчасти. К тому времени как Эмметт успокоился, бледно-зелёные от шока Вольтури организованно отступили. Надо сказать, они держались достойно, если учесть, как их мутило при каждой попытке поднять глаза от земли и оглядеться. Элис сказала, что они сели в самолёт. Пока никто из них не собирается возвращаться в Вольтерру. У них есть запасной аэродром где-то в Гималаях. В городе остался только Алек, бродит по улицам, как помешанный. Элис говорит, он решил отомстить за сестру. Вот дурак. – Дурак – это ты, а Алек – любящий брат, – фыркнула я на Сета. – Так! – над нами стояла Таня. – Плакала моя кулебяка с курицей. – Ой, – моя ладонь замерла на полдороге ко рту, – я же не ем мяса. – Уже ешь, – рассмеялся Сет. – И хватит трепать нервы Белле, – вступил Джейкоб, – а то она только и думает о твоём полноценном питании. Если она и дальше будет готовить так много, вкусно и сытно, мы с Сетом из волков превратимся в свиней, и родня в Ла-Пуш нас просто не признает. – Правильно, кушай на здоровье, деточка, – поддержала Таня. От их привычных нравоучений меня стало клонить в сон, глаза просто слипались, и я вспомнила, что так и не ложилась этой ночью. Стало понятно, что пирогов Розали мне не дождаться. Пробормотав Тане: «Спасибо…», я сунула пустую тарелку в раковину и побрела в свою комнату. Поднимаясь к себе, я услышала хрустальный голосок Джейн, она о чем-то рассказывала Карлайлу. Очень хотелось подслушать, но по пятам за мной, словно нянька, шёл Джейкоб. Джейн жива, сегодня ночью все остались живы. На душе было тепло, в желудке радостно, и пусть мне приснятся хорошие сны…