Гетопадение

      Пока Рейден был ещё щенком, бинтуя его раненые руки, Аки часто повторял нечто вроде: «Не дразни судьбу». Этому совету он следовал, а вообще-то нет, не следовал. Да и вспомнил о нём только когда снова попал в снежную бурю, от которой так старался огородить невезучих путников. Ирука прыгала по сугробам и поджимала под себя лапы. По иронии судьбы домик посреди елей, который скитальцы отныне именовали «Пристанищем» и который постепенно обрастал легендами и правилами вроде «бери в нужде, в достатке – отдавай», стал последней надеждой для него самого.       За время пути Андо весь вымок и сейчас, стоя в тёмном коридоре, с наслаждением обивал снег с обуви и перчаток. О присутствии в доме гостей хозяина предупредила внезапно насторожившаяся и выпрямившаяся в струну волчица. Именно её утробное рычание вынудило Рейдена остановиться и приглядеться повнимательней. Что-то явно было не так. Разбросанные в беспорядке вещи и успевшие подсохнуть следы на деревянном полу заставили его затаить дыхание. Тишина и сырость казались настолько густыми, что их можно было пропустить сквозь озябшие пальцы. Его нервы и мускулы напряглись, на висках выступил холодный пот, вены вздулись, а челюсти сжались до скрипа в зубах. Прижав уши к голове, он скользнул в соседнюю комнату, где, как подсказывало чутьё, и находился незваный гость. Ирука ткнула мокрым носом в его лицо и, обнюхав неподвижное тело, спокойно присела рядом. Воин сделал несколько шагов, переступил порог и замер сначала от удивления, а затем от раздражения: на лежанке растянулся его старый знакомый – Бай Хэй. — То, что я привёл тебя сюда один раз, ещё не делает моё убежище, — он осёкся: мужчина, лежавший на одеяле, слегка приподнял голову и пустыми сухими глазами уставился в пустоту. Его лицо выглядело словно каменная маска, а ободранные уши в знак подчинения были прижаты к голове, — ещё не делает его твоим домом…       Парень на подстилке несколько раз тихо позвал кого-то и, не дождавшись ответа, протяжно захрипел. Полнейшая тишина, продолжавшаяся несколько, секунд была разбита. Рейден осмелился подойти поближе и, достав из рюкзака фонарик, присел перед Хэем на корточки. Из спины воина торчала толстая деревянная рукоятка охотничьего ножа. Рэй протянул руку, чтобы оценить, насколько глубоко тот вошёл: лезвия даже не было видно. Нежданный гость глубоко вздохнул и посмотрел на растерявшегося хозяина хижины. — Это ты, Дух? — лицо в маске явно его успокоило. — Хвала богам. Там в подвале сидят мои дети: девочка постарше и мальчик. Совсем ещё маленький. Мне нужно твоё обещание. Возьми их. Сам или пристрой, не бросай только одних, — он с силой сжал руку Рейдена и прежде, чем тот успел задать хоть один вопрос, кивнул в угол, где лежало тело женщины.       Андо был настолько поражён этой картиной, что, ничего не ответив, заставил Хэя снова перевернуться на живот: — Лежи и не двигайся, слышишь? Сожми мою руку. Сожми! — он прижался к раненому так, чтобы можно было слышать его дыхание, левой рукой обхватил шею и втиснул свою ладонь в его кулак.       Второй он схватился за рукоять ножа и аккуратно потянул её на себя. Бай Хэй начал извиваться, стонать и кусать мокрую, пропитанную потом подушку. Если бы подтаявший снег не придал фигуре Рейдена дополнительный вес, грузный больной стряхнул бы его с себя и повалил бы на пол.       Рукоятка выскользнула из закоченевших пальцев. Рейден взвыл, в порыве бессилия подскочил к шкафу и достал несколько поленьев. Швырнув их в очаг, он щёлкнул пальцами и разжёг огонь: «Готовься». Пламя быстро обглодало сосновую кору и теперь облизывало его ладони.       Пока разгорался огонь, у него наконец появилось время обдумать увиденное. Он отёр руки о полотенце и ближе подошёл к телу в углу. Девушка была мертва, это не вызывало сомнений даже несмотря на то, что холод не позволил разложению вступить в свои законные права. Нож торчал из уже заметно округлившегося живота.       Рейден в изнеможении раскинул руки и, сделав несколько неловких шагов назад, запрокинул голову к потолку. Он уже точно понимал, кто перед ним. Первым его желанием стало прикоснуться к её щеке и прижать к груди её всё такое же тонкое хрупкое тельце. Но воин слишком хорошо знал, как подавлять сентиментальные чувства, когда они только мешают. Ему было жаль её, но думать он мог только о коже, которая теперь была ещё белее, чем при их первой встрече: — Слива…       Он собрал всё оставшееся в теле самообладание, заставил себя подняться на ноги и выйти за порог. Ломая ногти и раздирая вздувшуюся на покрасневших пальцах кожу, он натолкал в котелок снега: — Вода нагреется, и приступим. — У меня нож из спины торчит, — взвыл Хэй. — К чему приступим?       Рейден присел на колени перед постелью раненого воина: — Посмотрим, — он сбросил согретый теплом тела и очага свитер и накинул его на плечи больного. Ирука вздохнула, но последовала примеру хозяина и положила морду на поясницу Бай Хэя. — Готов? Слышишь меня? Кричи, блять, легче будет.       Он сполоснул руки в котелке и, обмотав рукоять ножа вафельным полотенцем, рванул её на себя. — Я не, — Бай Хэй обмяк на влажных простынях и, уткнувшись носом в подушку, начал понемногу терять сознание, — могу. Я детей напугаю. Дух, дай мне слово, что они не останутся одни.       Андо в ярости схватил его за волосы, насколько раз ударил по щеке, затем запустил пальцы в оставшуюся от ножа рану и прижёг её изнутри. Не нащупав ничего кроме твёрдого мяса, Рейден заметно успокоился и, тяжело дыша, откинулся на спину: — Сам вырастишь своих детей, кукушка. Не так уж и глубоко вошёл нож, — соврал он. — Выживешь, никуда не денешься.       Хэй замолчал и покорно подставив спину, давая себя перевязать. Придя в себя, Рейден смягчился: — Рассказывай, что произошло. Посмотрю, что могу для вас сделать. И как ты за это оправдаешься.       Мстительный Дух смазал виски Бай Хэя эфирным маслом и, внимательно всматриваясь в опухшее лицо, принялся обрабатывать более мелкие порезы. Раненый сплюнул кровавую пену ему на ладонь. Ресницы на воспалённых веках намокли: — От тебя нет смысла ничего скрывать, Дух.       Он облизнул сухие губы и пересказал Рейдену всё то, что тот и так знал, прибавив лишь, что его жену, Мэй, при мысли об оставленном на верную гибель захватчике всю оставшуюся жизнь мучала совесть. Воин слушал эту историю, словно пересказ тысячу раз просмотренного фильма. Детали, касавшиеся его самого, нисколько не трогали, и эту часть речи он пропустил мимо ушей, не прерывая собеседника только из уважения к мёртвым и близким к смерти. — … и так я стал капралом в западных землях. У нас родилось ещё двое детей, она ждала четвёртого, но я… я не заметил тревожных настроений народа. Я повторил ошибку того генерала из империи. Но он поплатился своей жизнью, а я, — из красных глаз брызнули слёзы, но Рейден был слишком сосредоточен на рассказе больного, чтобы его успокаивать, — я убил Мэй и двух наших детей. Пока я нёс её, она ещё была жива. Или мне так казалось. Но потом, мы дошли. Я усадил её на пол. Она уже не дышала, — Бай Хэй вдруг с жаром обхватил ладонь Духа обоими руками и в отчаяние заглянул в лицо, скрытое маской. — Прошу тебя, будь милосерден.       Рейден прислонился к его лбу своим и ответил с той же непреклонностью: — Сам воспитаешь своих детей. — Я не могу, я не хочу больше жить, — он едва мог говорить – ком сковал его горло. — Лучше бы она умерла тогда, рядом с тем, кому была верна сердцем, понимаешь, Дух? Представь её глаза, когда наш сын умирал на её руках. Представь, как…       Рейден снял маску и поцеловал его в макушку: — Я понимаю твои чувства, но не знаю, что на это сказать. Спи, утром будет лучше.              Когда Хэя всё же сморил тяжёлый, словно заиндевевшее шерстяное одеяло, сон, Рейден хладнокровно втянул носом воздух и побрёл к погребу. По лестнице Ирука, как обычно, спускалась быстрее него, и, когда собака зарычал, воин без раздумий кинулся вперёд, поскользнувшись на промёрзшей ступеньке и упав на копчик. — Не подходи, или…       Рейден тряхнул головой, поднял глаза и увидел перед собой маленькую девочку, одной рукой прижимавшую к груди младенца, а другой до побеления в пальцах сдавливающую крышку от консервной банки. Она решительно направила заострённую жестянку на него и лишь едва заметно съёжилась, когда он поднялся в полный рост: — Умэ, привет. Помнишь меня, дитя? — он дружелюбно улыбнулся и в знак уважения к её храбрости сделал шаг назад.       Ирука ни с того ни с сего гавкнула, и проснувшийся на руках девочки ребёнок зарыдал. Она растерялась, пытаясь одновременно следить за гигантским незнакомцем, его собакой и укачивать младенца. По её лицу было заметно, что она сама вот-вот расплачется. Рейден в два шага приблизился к детям: — Дай-ка его.       Несмотря на попытки отбить мальчика, воин перехватил его на руки и, покачивая из стоны в сторону, скорчил пару смешных рожиц. Ребёнок звонко рассмеялся и схватил крошечными пальчиками слегка поседевшую бороду: — Ава. Ав! — Собака, правильно. Собака делает «гав», — Рейден улыбнулся ему и усадил поудобнее. — Откуда Вы знаете моё имя? — девочка не спрашивала, а буквально требовала ответа на свой вопрос. — Я тебя вот такую же на руках качал. Нет, ты даже меньше была. Но бороду мою дёргала ещё больнее, — он потёр щёку и кивнул ей. — Я друг твоего папы. Меня зовут Рейден. Ты – Умэ. А с этим молодым человеком познакомишь меня?       Умэ опустила голову, точно вспомнив, что нарушила правила хорошего тона, которым учили её родители: — Это Аанг. А папа, он… Папа умер? — Нет, я обработал его раны, и, если всё пойдёт хорошо, очень скоро он встанет на ноги. — Мама умерла, — задумчиво произнесла она, — и Канг.       Рейден положил руку ей на плечо, и девочка, опомнившись, вздрогнула. — Вот что, вы ели? — он перевёл взгляд на валявшиеся по полу жестянки и довольно сощурился. — Ладно, вижу. Не замёрзли здесь сидеть?       Не дожидаясь ответа, воин взял её ладошки в свои, нахмурился, и, словно в подтверждение его догадок, Аанг чихнул. — Так и знал. Ладно, детишки, здесь вам не место, это уж точно, — он растёр её ручки и подул на них. — Наверху хоть огонь горит. Вот что, ты уже взрослая и всё понимаешь, да? Я пойду наверх. Когда дверь хлопнет и зазвенит колокольчик, вы подниметесь к отцу.       Умэ кивнула. — Хорошо, котёночек, тогда я попрошу тебя об одной услуге, — щёлкнув пальцами, он высек искру и поднёс её ближе к лицу. — Так умеешь?       Девочка вырвала ладони из руки Рейдена и попятилась от него. Её глаза округлились, но, выждав пару секунд, она снова неуверенно кивнула, будто размышляя, стоит ли рассказывать правду. Затем она, по-видимому, решилась, согнула пальцы в кулак и показала ему нестабильное бледно-лиловое пламя. — Отлично! Стой, а не ты ли, получается, подтопила снег на нижних ступеньках?       Она затряслась и, ожидая удара, втянула шею в плечи. Рейден погладил её по голове: — Ого, мне такая тактика и не снилась. Ты маленький генерал! — он взъерошил её волосы. — Так вот, поручение. Прошу тебя проследить, чтобы огонь в камине не потух, и чтобы с твоими братом и отцом ничего не случилось. В поленнице дров на пару дней, но мне хватит нескольких часов. Понимаю, это ужасно тяжело, так что подумай, сможешь ты это сделать или нет. Я не буду настаивать, честно. — Я смогу, — решительно шепнула она. — Я не подведу… ни вас, ни их.       Воин объяснил, как правильно топить снег и кипятить воду, как слушать пламя и когда подкидывать новые ветки. На всякий случай, он рассказал, как действовать, если рана её отца откроется. Предупредив, что что бы не произошло, вины девочки в этом не будет, Рейден поднялся по лестнице. На всякий случай проверив дыхание раненого, он завернул тело Мэй в пододеяльник и вышел на улицу. Колокольчик дёрнулся и зазвенел.              Наколов дров, Рейден обложил ими окоченевшее тело девушки. Он уже пытался отогреть промёрзшую землю, но только сильнее стёр пальцы и обломал ногти, даже не докопавшись до земли. Он бросил в костёр горящий факел, в последний раз взглянул на неё и отвернулся.       Ирука встретила дрожащего хозяина на пороге и облизала его руки тёплым языком. Он, не разуваясь, пошаркал в комнату и беспокойно оглядел её. Под пронзительным взглядом Умэ он склонился над Бай Хэем и приложил ладонь к его носу. Убедившись, что всё в порядке, он довольно сощурился: — Фух… Молодчина, — он прижал расплакавшуюся девочку к себе. — Умэ, ты молодец, молодец. Самое трудное позади. Отдыхай. Теперь обо всём позабочусь я.       

***

      Все близкие знакомые уже успели привыкнуть к лесным прогулкам Рейдена, но если обычно он возвращался к вечеру или предупреждал, что задержится, то сейчас прошло уже три дня, а от него на фоне разыгравшейся бури не было никаких известий. Надежда на то, что он вернётся сам, таяла с каждым часом, и все знакомые воина собрались в доме Юхансдоттеров-Шульцев. — А вдруг он лежит сейчас где-нибудь в канаве, — начал Лукас, — нужно организовать поиски.       Антон достал телефон, нажал на экран и сложил руки на груди. Все, находившиеся в комнате, подались вперёд. В приложении высветилась фотография Рейдена, а под ней – примерный пульс и количество шагов. — Оно обновляется. Редко, но обновляется. Похоже, его где-то застала метель. Где-то, где очень плохая связь. Скорее всего, сидит сейчас в хижине. Хорошо, если так.       Глэдис устало пододвинула телефон к себе: — Посмотри, как пульс меняется в течение дня. Будто бегает, а потом часами отлёживается.       Лукас вскочил с дивана и, заложив руки за спину, принялся расхаживать из угла в угол: — Разве мы не должны пытаться ему помочь? Или, я не знаю… — Должны, — Антон тряхнул головой в знак согласия, — но я не знаю, как. Я несколько раз писал ему сразу после того, как оно обновилось. Надеюсь, прочтёт до того, как телефон сядет. — Но ведь что-то же нужно делать! — в отчаяние воскликнул Лукас.       Хирург обернулся к измученному адвокату, от бессилия закрывавшему лицо руками: — Я предлагаю кому-то из нас отправиться к нему в квартиру. Может, он вернётся, как в прошлый раз. Отто, ты лучше поезжай к себе. Кто его знает…       Телефон завибрировал, едва не упав со стола. Отто выхватил мобильник из рук друга и прочитал сообщение: «Влесуввашемдоме». Не успели присутствующие осознать своё недоумение, как кут же следом за ним высветилось другое: «ЯВСТАЕВИМПЕРИИ». Через минуту в полнейшей тишине раздался третий сигнал: «Нужнаоптечкаивы». — Думаешь, он ранен? — Глэдис подняла бровь и серьёзно взглянула на Антона. — Пишет без ошибок, просто знаки экономит. Или время. Думаю, врач нужен кому-то другому.       Шульц раскрыл шкафчик и сгрёб в дежурный рюкзак все медикаменты, которые там были. Закинув на всякий случай ещё пару упаковок пластырей и бинтов, он набросил пальто на плечи. — Стой, я сейчас прогрею машину. — переполошился адвокат, до которого только дошло осознание происходящего. — У тебя остался там плед? Возьми тёплую сменную одежду. Лишним не будет.       Отто кивнул и вышел. Обновив приложение, Антон ещё раз убедился, что Рейдену ничего не угрожает – 70 BPM. Телефон вдруг завибрировал вновь: «ГЛЭДИС». — Что такое? — Юхансдоттер подняла на мужа опухшие глаза. — Не пугай меня.       Он повернул к ней экран, показывая сообщение. — Похоже, врач действительно нужен не ему, — нахмурилась она. — Иначе зачем уточнять?       В дверь постучали. Глэдис с Антоном переглянулись и наперегонки рванули к двери, в которую уже, поскуливая, скрёбся Лесси. На пороге стоял воин в блестящем доспехе, адвокат и беспокойно мечущаяся полуволчица. Собаки завиляли хвостами, обнюхивая друг друга. Солдат снял маску.              Всё это время Лукас просто отрешённо следил за происходящим и ждал, пока про него вспомнят. Отто, не обращая внимания на воина у двери, сообщил, что машина прогрелась.       Оставшись один, парень немного посидел на диване и вышел из дома.       

***

      Рейден почувствовал щекой чужую спину и тихонько выдохнул. Его веки задрожали, он приоткрыл покрывшиеся снежинками ресницы и попытался повернуться на бок. — Господин Андо, не шевелитесь. Всё хорошо. Мы о Вас позаботимся.       Участливые нотки в этом голосе показались ему знакомыми. Наконец Рейдену удалось вспомнить: — Го…ро? Горо? — Узнали? Неужто по голосу узнали? Боже мой, не забыли! Невероятно! После стольких лет.       Кто-то окрикнул Горо и в очень нелестных выражениях обо всей родне солдата попросил его заткнуться и не мешать офицеру Андо спать. — Я думал… всех убили, — лепетал Рэй. — Я думал… но твой труп, я видел на улице. Я же закрывал твои глаза. — Честь для меня, господин, — грустно отозвался Горо и постарался поудобнее устроить Рейдена на своей спине. — Оракул с той девочкой-лисичкой о нас и позаботилась. У них словно были какие-то силы. Ладно, у них точно были силы. Выхаживали самых безнадёжных, Вы бы видели. Когда того ублюдка-отца девочки прирезали, каждый из нас ощутил присутствие Мстительного Духа. Вот тогда-то мы точно поняли, что Вы тоже живы. И стали ждать, искать. Вот он Вы, прямо из сердца бури. — Мы? Кто ещё выжил?       Горо пожал плечами и снова подпрыгнул, чтобы поудобнее усадить Рейдена: — Почти все. В бойне мы потеряли шестерых. Из всей армии за эти годы умерло тринадцать. — он вдруг замолчал и мечтательно прибавил. — Жаль, не дождались сегодняшнего дня. — А мои спутники? Мужчина, два ребёнка, собака… — Дети с Бии, а парня того уложили на спину Дзина. Да, старичок ещё жив и даже служит, представляете? Ирука с Норико.       Рейден уже не слушал его болтовню. Уронив голову на спину солдата, он шепнул: — Горо? — Да, шеф? — Ты всё ещё удивляешься, почему именно тебя я узнал по голосу?              Горо добродушно расхохотался и подался вперёд, чтобы бывшему генералу было как можно комфортнее.       

***

       — Хейен! Вот уж не думал, что нам с Вами хоть раз снова доведётся свидеться, да ещё и при подобных обстоятельствах, — парень сделал шаг навстречу Рейдену, кончиками пальцев мягко коснулся его обмороженного лица и широко улыбнулся. — Узнаёте меня, мой господин?       Бывший генерал имперской армии, отогревавшийся у костра, но всё ещё трясшийся от холода, устало посмотрел ему прямо в глаза: — Ты тот мальчик, — он нахмурился и сощурился, — Ри…Рин, правильно?       Парень отпустил подбородок Рейдена, отшатнулся и рухнул перед ним на пол: — Поразительно! — Рин захохотал и громко хлопнул в ладоши. — Даже парня, который у ваших ног в грязи барахтался помните?       Задумчиво вглядываясь в пламя костра, генерал почесал морду ластившегося коня: — Я не забываю никого из своих ребят. Помню, что коня твоего звали Сора, что морковь он отбирала у кобылы Йоичи. За то и получил отметину на морде. — Даже так? На самом деле, — Рин подсел к нему, — на самом деле, я этого, признаться, не ожидал. Вы меня удивили. По-настоящему. Что ж, тогда могу я попробовать удивить Вас в ответ?       Рейден скрестил руки на груди и, проигнорировав его вопрос, задал свой: — Как Бай и дети? — О них позаботились, — Рин пожал плечами. — Мужик уж очень плох, но, будем наедятся, выкарабкается. Мы навели справки – его едва не убили при восстании в западных землях. — он развёл руками. — Откровенно говоря, не будь он с Вами, господин Андо, едва ли пустил бы сюда. Дети получше: мальчик простужен, зато девочка в полном порядке.       Рейден перевёл на него любопытный взгляд и поднял бровь: — Хочешь сказать, мы в Метрополии? — Не делайте такое лицо. Вас никто не тронет. Во всяком случае, пока я не прикажу. Нет, не так: даже если я прикажу. — Ты? Пока ты не прикажешь? — Да-да, — усмехнулся Рин. — Я ведь обещал, что Вас удивлю. Однажды Вы спасли меня, и посмотрите, что из этого вышло, — он улыбнулся, но генерал всё также продолжал сидеть с хмурым лицом. — Как Ваши пальцы?       Рейден с большим трудом вытянул дрожащие руки перед собой: ладони были туго перетянуты мягкой тканью. Отчего-то он про себя подумал: «Вот у меня вечно перебинтованы руки, а нет при этом ног. Неужели и тут огонь постарался?». Из этих размышлений в реальный мир его вырвал Рин: — Они отморожены. Девочка сказала, Вы всё время кололи дрова на улице. Аки Вас осмотрел. Так, синяки, пара сломанных рёбер, но в целом некритично – жить будете. — Так уважительно ко мне обращаетесь, ещё и жизнь спасли. Я вроде бы враг империи, как-никак. — А Вы когда-то спасли меня. Не могу передать словами то, что Вы тогда сделали. Снова раздули пламя жизни, а ведь могли легко втоптать искорку в грязь, — он произнёс это так театрально, словно бы не раз репетировал.       «Чертёнок. Слукавил, когда говорил, будто не рассчитывал увидеть меня снова» — без злобы усмехнулся Рейден. — Этого я никогда не забуду. Господин Андо не враг здесь, а добрый друг. Если у Вас есть какие-то просьбы, не стесняйтесь. — Получатся, ты теперь император? Тогда тем более можно на «ты». Я не в настроении сейчас церемониться: мне нужно связаться с людьми. Это важно. — Конечно. Мы этого ожидали. Сейчас снаряжаем Норико и Ируку для похода в город. — Что ж, тогда, — он перевёл дыхание и поднял глаза на Рина, за секунду выросшего из рядового-недоучки в правители Объединённой Империи. Для Рейдена этот путь был сравним с поразительной метаморфозой, превращающей в императора курицу без головы. — Горо сказал, отряд не досчитался девятнадцати ребят. Шестеро погибли в бойне, это я знаю. А что касается тел остальных, — он сделал паузу, — их вы смогли похоронить?       Рин сочувственно опустил голову и положил руку на плечо отцу войска: — Пойдёмте. Вам нужно это увидеть.       Кряхтя и сопя, он поднялся, перевёл дыхание и, всё ещё упираясь ладонями в колени, поманил Рейдена за собой. Бывший вожак последовал за нынешним. — На западных границах нынче неспокойно.              По винтовой каменной лестнице они спустились в тёмное сырое помещение, знакомое Рейдену с детства. Ничего не изменилось – из него всё таже тянуло холодом, а на поросшем мхом алтаре в ряд выстроились гравюры. Ещё со времён, когда будущая армия Андо-младшего была лишь слабейшим отрядом Андо-старшего, появилась традиция делать такие каждому поступившему на службу. Рейден протянул руку к одной из них: «Андо Юки. Прощай другим, но не прощай себе». Генерал вернул портрет брата к двадцати оставшимся гравюрам, перед каждой из которых стояла маленькая оплывшая свеча.              Рин заметил, что взгляд его собеседника привлёк ещё один портрет: «Андо Рейден. Сильная команда донесёт слабого вождя, но сильный вождь не утащит на себе слабую команду». — Прости, — император схватил гравюру и поспешно развернул её лицом к себе, — не успели убрать. — Ничего, мне не в первой, — отмахнулся воин. — Если пройдёшь чуть дальше, там таких с дюжину, — заметив недоумение собеседника, он пояснил. — Ай-ай-ай! Как императору Вам следовало бы знать о традициях своего народа. Кто-то когда-то решил, что называть детей в роду Андо нужно только в честь погодных явлений. Их не очень много, так что, имя освобождается только когда кто-то умирает. До этого момента детей рожать – табу. — Ужас какой. Это как, — Рин поднял брови, — как «поносил – отдай брату»? — Да, но гордо же поносил. Бывает и хуже. В семье Ямагучи, к примеру, детей по номерам называют. Плодиться можно бесконечно, только вот могилы у них не по порядку: «Первый, Второй, Вторая, Четвёртый, Первая, Третья…». Крестьяне, что с них взять? Никакого порядка.       Рейден легонько провёл пальцем по краю свечи у портрета брата, и на фитиле вспыхнуло кирпично-красное пламя. Так, прикасаясь к ним, зажигая одну за другой, он шёл вдоль алтаря. Огонь по инерции следовал за его ладонью, ластился к ней, иногда облизывал, подпаливал бинты, однако не причинял никакого вреда. Внезапно генерал издал дикий крик, схватившись за голову и, сжавшись в комок, рухнул на колени перед каменной плитой. Рин уже был готов броситься к нему на помощь, но пламя, охватившее Рейдена, преградило императору путь. Он пригляделся повнимательнее и заметил, что оно колеблется в едином ритме с огнём свечей. Но размышлять об этой странности времени не было: Андо-младший закрыл лицо руками и до скрежета сжал зубы.              Через секунду в комнату со свистом и клокотанием ворвался ветер и задул все свечи кроме одной. Поток воздуха разделился, и над портретами, словно дым, зависли духи с до боли знакомыми очертаниями. Рейден сглотнул ком в горле и всхлипнул. Огонь зашипел, затем несколько раз вздрогнул. «Простите», — шептал генерал через силу. — «Простите меня. Я не смог вас защитить. И жизни ваши вернуть не могу. Но я готов выполнить последние просьбы. Любые».       Два десятка голосов, слились в один, как когда-то на утренних построениях. Это была их последняя перекличка: «Ничего не изменилось. Наши сердца принадлежит тебе при жизни и после смерти. Твой Мстительный Дух принадлежит нам, и мы его сбережём».       Они закружилась в хороводе, нашёптывая свои желания, и высказывая то, что не успели. Выплакивая засохшие в горле слёзы, они, словно тучи, светлели, поднимались выше и таяли. Однако нашлись среди них и те, кому не нужно было облегчать душу. Они просто тихо радовались этой встрече. — А вы, — прохрипел Рейден и не узнал звука собственного голоса, — а вы переродитесь. Найдите подходящие тела. Отряд снова будет в сборе, я обещаю. Судьба ещё сведёт нас.       Они на секунду зависли в воздухе, а затем со всё тем же грохочущим свистом вырывались из склепа, напоследок осветив его так, как ни один факел до этого никогда не освещал. Повеяло свежестью, и пламя Рейдена потухло.       Пошатываясь, генерал попытался встать на ноги, но снова свалился на каменный пол. Рин подкрался к нему и приподнял, закинув его руку на своё плечо. Император помог командиру доплестись до единственной оставшейся гореть свечи. Она принадлежала гравюре с криво пририсованными к ней рогами и усами: «Ямагучи Йоичи. Толковых мыслей не замечено». — Йо? — непонимающе буркнул Рин. — Ничего не понимаю. Я думал, его все любили. Кто-то решил осквернить его память? Из-за этого он не может упокоиться? — Нет, он, — Рейден задумчиво взглянул вдаль, на бесконечный ряд могил, уходящий куда-то в седую древность, — он сделал это нарочно. Хотел, чтобы его запомнили таким, каким он и был, искренним и чудаковатым простачком, а не нависшим над душой пыльным наследием.       Рин склонил голову и взял портрет из рук генерала: — Тогда почему свеча не потухла? Из-за того, что мы не нашли его тело? — Не тело, а его самого. Похоже, он жив, но это поправимо. Не убирайте гравюру далеко.