Увертюра нашей любви

В груди все клокотало, хотелось побиться головой о стену и придушить никчемную соседку. Но я прекрасно понимала, что сама Энид тут не при чем. Скорее всего, влияние посторонней сущности, сожравшей девицу, было намного сильнее. Хотелось вонзить осиновый кол ей прямо в сердце и оборвать страдания, но перспектива становится новым вместилищем меня не радовала. Пока живо старое, уйти из него невозможно. Так что теперь, наша главная задача следить за тем, чтобы беда не пришла откуда не звали. Кто бы мог представить, что разгадка тайны Невермора кроится именно в том, что такое – магический замок или сумасшедший некромант. С тяжелым стоном я откинулась обратно на постель и начала лихорадочно соображать, каким образом следовало поступить. Рассказывать ли Ксавьеру о том, что я теперь не я. Или промолчать? Как правильнее… Но почему-то сердце предательски кололо и болело. От осознания того, что я теперь беспомощная и никому ненужная фейри с генами оборотня. В этом мистическая сущность была совершенно права. Как бы я не храбрилась, но признаваться в подобном было на редкость противно и мерзко. Они нашли за что меня подловить. Если говорить совсем откровенно, то сейчас моей основной задачей было спрятать тайну сего идиотизма, как можно глубже. Чем меньше народу прознает про мое состояние, тем лучше. Пять полнолуний, я как-нибудь переживу. На два точно назначены балы и торжественные приемы. А еще три… Что-нибудь придумаю. На крайний случай Торп запрет меня у себя в комнате, и я трагично буду выть на луну в волчьем обличие. Не так страшен черт, как его малюют, особенно если перед этим ты встречалась с родительницей своего жениха. Поминать ту добрым словом не хотелось даже к рассвету, так что пришлось находить в себе силы и стаскивать себя с постели. Урок физкультуры никто не отменял. А выдать на нем приобретенные далекие от моих прежних, физические и силовые показатели, было делом пары прыжков. Вот реально… Беда пришла оттуда, откуда я и не подумала бы ее ждать. И вот теперь, как-то предстояло все это разрешить, причем так, чтобы про то никто лишний не прознал, и я не схлопотала себе звание очередной тупой скандалистки. Солнышко меланхолично переливалось всеми оттенками красно-рыжего и стимулировало меня на немедленный побег из местного дурдома под кодовым названием Невермор. Тряхнув головой, я через силу заставила себя встать с постели и вышла на балкон. Но не успела я расслабиться и хоть как-то прийти в себя, после пережитого кошмара, как сквозь пелену умиротворяющей тишины до моего слуха донесся оглушительный хлопок. Не успев обернуться, я помолилась всем богам, потому что шестое чувство просто завопило о том, что приключилось что-то опасное. Мамочки, спасите меня кто-нибудь! Убивают! Что произошло на самом деле, я не поняла, но в один момент, все прекратилось, так же резко, как и началось. Осторожно повернув голову к источнику шума, я узрела непонятное нечто, торчащее по середине нашего футляра с виолончелью. Больше всего, непонятно откуда взявшаяся конструкция, напоминала древнюю булаву, которую даже в музеях уже было не найти. Так, кажется, на фоне всего приключившегося за последние сутки, я медленно начинала бредить. Ибо ничего более логичного и обоснованного мне в голову попросту не приходило. Не оружие же это… В самом деле… Протерев глаза рукой, поняла, что сверкающая штуковина пропадать не собирается. Тяжело вздохнув, я двинулась по направлению к своему горячо любимому инструменту, который я так нежно и бережно, холила и лелеяла. Чем ближе я подходила, тем отчетливее понимала, что это не бред моей фантазии. Объект, торчащий из прошитого насквозь кофра, был слишком реальным и отражал веселые солнечные лучи, падающие из-за моей спины. Сглотнув, и едва не взвыв от отчаяния, я подумала, что еще хуже, чем уже есть, стать просто не могло. Это уже ни в какие ворота не лезло... Еще парочка подобных фокусов и из Академии я поеду прямиком в психушку! Сцепив руки в мертвой хваткой, я осторожно тронула переливающейся на рассветном солнце металл. Ничего не произошло, только моя несчастная рука начала покалывать иголками, и я едва не взвыла от досады. Вот как это называется? Не иначе: фирменное издевательство над одной неудачницей, которой видимо по жизни не везло. Еще несколько мгновений подумав над загадочной штуковиной, я рухнула обратно на постель и постаралась отвлечься от идиотских мыслей. Но сколько бы я не силилась, голова продолжала гудеть, а мысли возвращались к тому, с чего и начался мой полубред наяву. Ни уж-то я попала в заготовленные для меня сети, и теперь мое существование на этом свете заранее обречено на страдания и боль? Кто вообще настаивал на том, чтобы я перевелась в эту идиотскую академию? Почему я не могла спокойно и мирно доучиться там, где уже прожила практически половину жизни? Что плохого было в пансионе? К тому же, родители явно не ожидали такой подставы от чокнутого дохлого некроса. Я резко подскочила на постели и в очередной раз вцепилась онемевшими пальцами в край ночной рубашки. Сидела я так, наверное, добрых две минуты, пока в груди не перестало печь от проявляющихся инстинктов оборотня. И так, вопрос на засыпку: я окончательно рехнулась или еще есть шанс на спасение? Тряхнув головой, со всей силы заехала тапком по блестящему боку средневекового оружия для массовых битв. Оружие уже моего нападения, жалобно скрипнуло и повисло на шипастом выступе, приходя в полную негодность. Уже не обращая никакого внимания, на противное шипение в подсознание, я рванула дверцы шкафа на себя, пытаясь отыскать в его нутре магический шар для связи с домом. Как бы я не пыталась себя утешить, как бы не уговаривала и не примеряла с реальностью, одно оставалось неизменным. Паника, блуждающая в крови. — Девочка моя, что-то случилось? — тихо спросила мама после того, как шар все же был настроен и водружен на колени. — Ты никогда мне не звонила. Что же приключилось, еще и в столь ранний час? — Моя соседка-оборотень, — кинула я осторожный взгляд на мирно сопящую блондинку. — Под влиянием неизвестной сущности превратила меня в оборотня. К тому моменту, как я смогла очнуться, перестраивалось сердце. Так что я… — Любимый, поднимай свою задницу с постели, мы срочно едем к нашей драгоценной акулочке, — мать немедленно огрела отца поясом от халата. — Подожди, мам, мне надо удостоверится, что это никак не навредит вам, семье и Ксавьеру, — нервно икнула я. — Для него это пока шок. Все произошло только сегодня ночью, и я боюсь, что мое бахвальство, так ни к чему хорошему и не приведет. Все же одно дело знать о подобных случаях в теории с кем-то там, а другое пережить на себе. — Я не хочу, чтобы ты накручивала себя, — тихо проговорила матушка. — По этой причине, мы немедленно выезжаем к тебе. Никакого сопротивления. — Дорогая, не руби с плеча, — попытался вразумить ее отец, — ничего страшного не произошло. Об этом никто не узнает и скандал мы раздуем сами. По своим условиям. Самое главное работать на опережение. — Мам, — тихо протянула я, — папа прав. — К тому же наше появление затронет пункт соглашения о нарушении территориальных границ академии, — недовольно пробормотал разбуженный, поставив на стол пару стеклянных бокалов и графин с янтарной жидкостью. — Зачем ты пытаешься прыгнуть выше голову, даже не обдумав возможные риски и их последствия? Ты сама на себя не похожа, моя любимая жена. Давайте просто представим, что можем сделать со всем этим и как исправим ситуацию, развернув все в свою пользу. Вопреки строжайшему запрету, ты пытаешься переиграть совет! В таком случае, все может очень плохо кончиться. — Я руководствовалась лишь здравым смыслом и желанием спасти нашу дочь от позора, — она ответила сдержанно и немного печально. — Кажется, вы оба правы, и я немного поторопилась с выводами. Сейчас надо действовать аккуратно и предельно четко. Чтобы ни у кого не возникло никаких вопросов, касательно того, что мы идем против решений истинной двадцатки. — Потому, хорошая моя, в первую очередь поговори обо всем с Ксавьером, — улыбнулся папа и чмокнул мать в макушку, — я уверен, он непременно все поймет. Мальчик, так сильно в тебя влюблен, что готов на всякие дурости. Прям как я, когда мы только начинали встречаться. Помнишь это, любовь моя? — Как я могу забыть подобного с твоей стороны, ты же убил его ради меня, и ради безопасности всех, кто в тот момент обучался с нами, — протянула она и потерлась щекой о руку отца, — так что доченька, всегда верь тому, кто готов ради тебя убить. Такие мужчины не остановятся не перед чем. Даже если однажды ты исчезнешь из их жизни, то они найдут тебя даже на другом конце мира и из-под земли выкопают. — Хорошо, я понимаю, что ваше отношение к Ксавьеру доверительное, — тихо сказала я, — но мне самой неприятно от мысли, что теперь каждое полнолуние придется покрываться мехом. Это противоречит моим внутренним принципам и немного задевает за живое. — Не переживай родная, с этим мы тоже разберемся, но все надо делать постепенно, а не с наскоку, как и сказал твой отец, — покачала головой родительница. — Сейчас твоя главная задача, не привлекать к себе особого внимания. Если все пройдет хорошо, то к твоему выпуску в сплетни про оборотничество не поверит никто. По этой причине, веди себя хорошо и заботься в первую очередь о себе. А твой мальчик непременно тебя во всем поддержит. — Спасибо вам, — тихо вздохнув, я расслабилась. — Любимая, чтобы с тобой не произошло, мама и папа всегда будут на твоей стороне, — отец ласково мне улыбнулся, — какие бы невзгоды не приключились, наши объятия всегда для тебя открыты. А теперь вытирай носик и иди покажи этим сволочам, что значит связываться с Аддамсами! Я переведу денег на твой счет, можешь заплатить кому хочешь, то дай им перца! — Дорогой, они всего лишь дети, а Невермору без разницы, кого наша ягодка ядовитая наймет на его отлов, — покачала головой мать. — Убийства без разбору невыход. Потому-то мы и сошлись с тобой, пылкий мой. Темпераменты должны уравновешивать друг друга, а не служить причиной для сумасшедших поступков. — А ведь он уже ради меня убил, — приложив палец к губам, я медленно облизнула его, — правда я об этом не просила и узнала чисто случайно. Но это оказывается более романтичный поступок, чем я изначально предполагала. — Конечно, родная, даже не сомневайся, — закивала матушка, — убить мы можем лишь в двух случаях: или из-за жгучей ненависти, разъедающей все в груди, или из-за кипящей лавы любви, которая сметает все на своем пути. Тебе пока не просто это осознать, но вы с самого детства так мило смотрелись рядом друг с другом. И защищали другого от неприятностей. Что я сразу сказала, быть вам мужем и женой. Мы с твоим папой так умилялись в те моменты, когда ты загораживала Ксави собой и пыталась не дать соседским девицам нацепить на него бантики и рюшечки. А он был такой хорошенький с беленькими кудряшками и пухленькими щечками. Ну прям вылитый амурчик. — Вот именно, — согласно кивнул отец, — но потом вы разошлись по разным школам и стало сложно отслеживать ваши взаимоотношения. Так что, когда подвернулся предлог с помолвкой, я, не раздумывая, согласился. И не прогадал. Малец оправдал все мои ожидания! Пусть ты и не знала сразу. Но главный подарок он тебе преподнес. Голову врага всегда надо дарить торжественно, чтобы твоя любимая смотрела и нарадоваться не могла. — Запомни, мы всегда желаем тебе только самого лучшего, — мама клацнула ногтем по шару, — и не забывай, что чем больше ты пытаешься сопротивляться решениям Невермора, тем тяжелее тебе будет становится. Но я уверена ваша любовь переживет и не такие неприятности. К тому же осталось всего-то три месяца. Потом мы тебя заберем домой. Тут будет большой президентский бал, против него ни у кого не возникнет возражений. А тебе, как будущей главе Аддамс и жене Торпа предстоит в нем участвовать. — Подготовку можно же и на больше растянуть, — криво улыбнулась я, — что же, тогда задача упрощается еще сильнее. Спасибо вам, теперь я знаю, что мне надо сделать, чтобы выбраться из этой западни с минимальными потерями. Люблю вас, пока. — И мы тебя любим, драгоценная наша, — рассмеялись родители и потушили шар.