༻• ⊰✷⊱ •༺
— У меня вопрос, — Фабьен важно оттопырил указательный палец. — Александр? Ты меня слушаешь? — Я всегда крайне внимателен к тебе, — нараспев протянул губернатор. Глава стражи упёр руки в бока, не удержавшись от ухмылки. Что за поразительные перемены случились в минувшие почти три недели! Александр с Людовиком будто местами поменялись. Уж не знай, что Александр написал королю в своём послании, но, находясь в Версале, Фабьен часто замечал короля за служебными делами, министерскими встречами и прогулками с Анной. Вокруг брата кружил и Филипп, который не уставал напоминать о риске войны с голландцами. Атенаис, как ей и полагалось после отравы, чаще отдыхала в своих покоях. Разумеется, Людовик тревожился о ней. В первый день, как только она утомлённо легла на простыни, он переполошился. Призвал Порье, а когда тот ничем не смог помочь, Луи затопал ногами и приказал, чтобы внучку Нострадамуса хоть полумёртвой вернули ко двору ради спасения его фаворитки. Анна и Фабьен совместными усилиями усмирили короля. Не сказать, что это далось легко, но день, два, три, — и король понемногу успокоился. Атенаис не умирала, а лишь ощущала недомогание, а это не смертельно. И Людовик постепенно сместил фокус внимания на иные задачи. Не то, чтобы они приводили его в восторг, но Фабьену порой казалось, что король постепенно входит во вкус. Нет, не во вкус правления. Это вкус королю знаком с детства. Во вкус, пожалуй, понимания. Он стал реже перекладывать задачи и всё чаще в них вникать. — Если мы поднимем поземельное обложение, народ взбунтуется, — вещал король на одной из встреч. — Нет никакой возможности затягивать пояса ещё туже. — В условиях возможной войны с голландцами казну нужно пополнять, — настаивал Филипп. — Так пополняйте её за счёт тех, у кого имеется лишнее, — не уступал Людовик. — Ты о знати? — удивилась Анна. — О ней, — подтвердил Людовик. — И знаете что… — король поднялся с кресла и прошёлся за спинами министров. — Что-то мне подсказывает, что излишне много ртов на этой шее уселось, — он похлопал себя по затылку. — Многие по сию пору пользуются знатными привилегиями, но ничего не привносят взамен. Земли пустуют, хозяйства разорены, дохода не имеют, а всё туда же: дескать, граф, и запросы графские, — Людовик оперся ладонями на спинку стула матери. — Не мешало бы проверить знать. — Проверить знать? — переспросил Филипп. — Но как? — Коль от того или иного графа осталось одно слово «граф», а имение его пусто и обшарпано, земля неплодоносна, и в казну отчисления не идут, — Людовик склонился к плечу брата, — то отправьте этого графа в кузницы или на верфи. Пускай корабли строит или пушки льёт — пригодятся. А имению его пользы придайте. Министры в тот момент опешили и рты пооткрывали. — Ты намерен разорить знать? — поразился Филипп. — Это, мягко говоря, опрометчиво, Луи. — Нельзя разорить то, что разорено, — возразил Людовик. — Но будь спокоен: я не намерен разорять знать. Но желаю снять нахлебников со своей шеи. Пускай каждая знатная особа докажет королю и Франции своё право владеть тем, чем владеет. — Знать будет недовольна таким решением, — признала Анна. — Людей полезных и толковых это не оскорбит, а обиды пустосумов меня не тревожат, — изрёк король. — Решено. Проверьте знать Франции. Ох, смеялись герцог Беррийский и маркиза де Лафайет, когда Фабьен прискакал в артель Морганы и сообщил о решении короля прикрыть «кормушку» для титулованных нахлебников. — Хорошо, что я хоть где-то честным был, а то сейчас на верфи отправили бы, — веселился Александр. — И имение ещё б отобрали. А у меня там кипарисы с виноградом, между прочим. — Хорошо, что я разорена, — не меньше него веселилась Адриана. — Отбирать нечего. Фабьен только головой качал в ответ, смотря на них. Эти двое вдали от Версаля преобразились совершенно. Глава стражей с этим разговором их вообще застал за хозяйственными делами: Адриана постиранную одежду развешивала, а Александр куда-то непонятную бочку катил. И чем дольше Фабьен наблюдал, тем крепче убеждался, что в мыслях они, наверное, уже окончательно покинули Версаль. Если они туда и вернутся, то только для того, чтобы закрыть гештальт. И всё. Но то было несколько дней назад. А сейчас, стоя напротив губернатора, у Фабьена был только один вопрос. — Ты допрашивать каифов поедешь или нет? — Есть кто-то интересный? — Александр откинулся на высокую спинку стула. — Не особо, — недовольно признал Фабьен. Где-где, а с каифами было глухо. Не прям совсем глухо: случались и аресты, и допросы, но мужчинам нужны были не куклы, а кукловод. А до неё дотянуться оказалось не так просто. — Тогда к чему вопрос? — губернатор повёл бровью. — Не поеду. Вот! А прежде Александр каждую каифскую мышку лично бы ловил. А теперь тому или иному дьяволопоклоннику попыхтеть надо, чтобы «аудиенции» добиться у Его Светлости. Хорошо это или плохо — трудно сказать однозначно. Но факт оставался фактом: жизнь вдали от двора расслабила губернатора. — У Адрианы никаких видений не было? — с надеждой спросил Фабьен. И, наткнувшись на укоризненный взгляд друга, воскликнул: — Что ты на меня так смотришь? Ясно ж, как день: мы ведьму без ведьмы не отыщем. — Есть другие средства. — Глупо отказываться от столь неоценимой помощи, — не согласился Фабьен. — Ты сам говорил, что кошмары почти перестали терзать Адриану. — Ключевое слово «почти», — Александр выделил интонацией последнее слово. — Нет, Фабьен. Ещё бывает. — Тогда Моргана, — предложил Фабьен. — Почему все норовят использовать то мою сестру, то мою жену? — возмутился Александр. — Во-первых, Адриана тебе пока что не жена, — внёс поправку Фабьен. — Во-вторых, не использовать, а попросить о помощи. И в-третьих, кто «все»? Александр только фыркнул в ответ и тут же оповестил: — Моргана так не работает, — он сложил руки на стол, сцепив пальцы в замок. — Для того, чтобы выйти на главу каифов, ей нужно что-то весомое, а не тот сброд, что у нас в застенках сидит. — Зато Адриане ничего не нужно: ни весомого, ни невесомого, — парировал Фабьен. — Пускай погрузится в то состояние. Она ведь теперь знает, как выходить из него правильно. И Моргана рядом: поможет, коль что. Губернатор тяжело вздохнул и, перекатив перо по столу, обронил: — Я знаю, что ты здесь. Зайди к нам. Фабьен огляделся. Тут никого, кроме них, но не прошло и пары минут, как в шатёр с невинно-лукавым лицом вошла Моргана. — Ты подслушивала? — улыбнулся Фабьен. — Я Сильв помогала, вообще-то, — Моргана непринуждённо сложила руки на груди. — И заодно уши грела, — усмехнулся Александр. — Но не об этом, — он посерьёзнел. — Всё слышала? — И видела, — кивнула Моргана. — Что думаешь? Моргана вдумчиво покривила губы, рассматривая брата и его друга. — Можно попробовать, но предлагаю чуть повременить, — после пары минут размышлений ответила она. — К нам Странник едет. Скоро будет здесь. И не один. — А с кем? — хором спросили Александр и Фабьен. Оба воспряли духом. Может быть, Странник сделал то, что не удавалось остальным? Может быть, он вышел на главу каифов? Или на кого-то из её приближённых? — Девицу какую-то тащит, — сообщила Моргана. — Лица и фигуры не видела: она в накидке. Руки связаны. Александр и Фабьен переглянулись. — Скоро будут здесь? — уточнил Александр. — На подъезде уже, — спокойно ответила Моргана. — Так что ж ты молчишь! И мужчины, соскочив со своих мест, бросились из шатра. Моргана, закатив глаза, отправилась за ними. Быстро минув шатры, все трое вышли к дороге, которая пока пустовала, и остановились, не отводя взора от ближайшего поворота. Минуты тянулись, но на дороге так никто и не появлялся. — Мы тут до морковкиного заговенья топтаться можем, — проворчал Фабьен. — Скоро? — Терпение не твоя сильная сторона, златовласка, — хмыкнула Моргана. — Удивительно, как с такой торопливостью ты столько лет прослужил короне. — Я и не собирался служить. Примус зашёл починить и застрял на 14 лет, — отшутился Фабьен. — Так и живу. — Скучно, наверное, — фальшиво посочувствовала Моргана. — Напротив. Скучать не приходится, — возразил Фабьен. — Ты заезжай как-нибудь в Версаль, — радушно предложил он. — Сама убедишься. Моргана недоверчиво выгнула бровь. — Фабьен! — укорил Александр. — Что? — не смутился глава стражей. — Стигматы прикроет, и вперёд. А коль что, так я за прекрасную даму заступлюсь. — Я тебя прошу, не упражняйся в галантности, — поморщилась Моргана. — Уши вянут. — Но идея неплоха, а? — воодушевился Фабьен. — Представлю тебя, как свою протеже, — развеселился он. — Давно мечтал. Будешь на моём попечении, под моей защитой. А что? — он перехватил скептический взгляд Морганы. — Это дело для Версаля не ново. — Я тут стою, если ты не заметил, — напомнил о своём присутствии Александр. — Не мог бы ты виться вокруг моей сестры в другом месте? Фабьен только фыркнул с ворчливым «Да больно надо, уж пошутить нельзя». Но шутки в сторону — на повороте показался конь с двумя всадниками. Точнее, одним всадником, так как связанное тело, поперёк накинутое на лошадь, всадником при всём желании не назовёшь. — Ба! — Странник заметил, кто его встречает. — Какие люди! Саньчо, ты чой сюда прикатил? Ещё и белобрыску прихватил, — он махнул рукой. — Здаров! — Здравствуй, — улыбнулся Фабьен, ни капли не задетый «белобрыской» в свой адрес. Странник спрыгнул с коня и, взяв его за поводья, повёл к встречающей троице. — Заскучали в застенках позолоченных? — заершился Странник, улыбаясь. — Опротивели вам полы мраморные, решили стопы дорогами лесными побаловать? Фабьен с Александром даже перебивать не стали. Моргана заулыбалась, начиная беззвучно посмеиваться. Ну-с, сейчас Странник им забьёт полные уши «любезностей». — Утомила вас морда королевская? — не прекращал ёрничать Странник, приближаясь. — Решили на Моняшу поглядеть, глазами отдохнуть? — он взглядом указал на Моргану. — А как же ж вы рыло королевское без присмотра оставили? Иль беда, к счастью, случилась в гадюшнике, коль вы вдвоём прикатили? — Да и ты не один явился, — Александр не стал осекать Странника. — Дык это я дары тащу, — дружелюбно оскалился Странник, сверкнув глазом с бельмом. — К слову, Саньчо, удачливо ты заскочил. По твою душу дарование, — он мотнул головой за спину. — И рыжая, и ведьма — всё как ты любишь. Моргана прыснула от смеха, у Фабьена сделался совершенно бесценный вид, а Александр не успел возмутиться, как сбоку раздалось выразительное: — Кхм-кхм. Все повернули голову, как по команде. Адриана, держа в руках какие-то ткани, спускалась с пологого склона. И, судя по выражению лица, тираду Странника слышала «от и до». — Упс, — Странник сложил губы трубочкой. — Здрасьте. — День добрый, — Адриана спустилась к дороге и приблизилась. — Что тут происходит? — Александру подарок привезли, — съехидничал Фабьен. Удружил, спасибо. Губернатор укоризненно зыркнул на друга. — Не слушай их. Они болваны, — Александр взял девушку за локоть и притянул к себе. — Мы просто встречаем Странника. — А на лошади кто? — придирчиво сощурилась Адриана. — Шельма каифская, — известил Странник. — На ритуале поймал. А-ну, подь сюды, — он стал стаскивать пленницу с лошади. А та ни слова не проронила. Странник сдёрнул с её головы капюшон, и по плечам пленницы рассыпалась огненно-рыжая копна. Девушка приподняла подбородок, выпрямившись под пристальными взглядами. Мужчины её явно не заинтересовали: она сначала обратила молчаливое внимание на Моргану. Следом переместила взор на Адриану. И вернула к Моргане. Мужчины переглянулись. Ведьмы всегда так. Сначала глаза таращат на того, в ком силу, схожую своей, чуют: свой свояка, рыбак рыбака, и всё в прочем духе. Поэтому они не мешали девушкам разглядывать друг друга. А вот Моргане стало совсем не до улыбок. Представшую перед ней ведьму она видела насквозь, и никакой радости от этого не испытала. Есть такие женские особы, которых к мужчинам — особенно, несвободным — нельзя подпускать на пушечный выстрел. Не потому что они несказанно красивы, хотя, что греха таить, привезённая Странником пленница прелестна собой. Нет, суть вовсе не в этом. Суть в том, что перед Морганой и Адрианой стояло типичное «яблоко раздора». И внешность тут ни при чём. Такие женщины могут быть совершенно обычны в своих чертах лица и фигуре. Могут быть даже неказисты. Но оставьте с таким «яблочком» мужчину, и тот очаруется ею в кратчайшие сроки. Такие женщины умеют играть с мужчинами. Умеют их соблазнять. Сами они обычно не влюбляются, а вот увлекать собой способны с лёгкостью. Женщина такую особу распознает сразу. Тут даже ведьмой не надо быть. Пресловутых разлучниц, разрушающих семьи и сеющих раздор вокруг себя, видать за версту. Моргана по наитию сильнее загородила собой Александра и Фабьена. Адриана тоже будто почуяла угрозу от пленницы, потому что Моргана ощутила, как столкнулась с ней локтями, встав перед мужчинами. — Имя у шельмы есть? Пленница хмыкнула. Адриана и Моргана, погруженные в рассматривание, даже не распознали, кто задал вопрос. Но оборачиваться на мужчин не стали. — Аида, — ответил Странник. — Ну-с, куда её тащить? — В синий шатёр, — с прохладцей отозвалась Моргана. — Привязать не забудь. Пленница вновь хмыкнула, когда Странник поволок её к шатрам. Все обернулись им вслед, но Адриана и Моргана наблюдали не за тем, как Странник уводит пленницу, а за реакцией Александра и Фабьена. — Яркая дамочка, — признал Фабьен и обернулся. — Что? — он наткнулся на пристальные взгляды девушек. — Я непредвзято говорю. Что и требовалось доказать. Всё-таки мужчины бывают поразительно предсказуемы. — Жаль, что к каифам причастна, да? — съехидничал Александр. — Не говори-ка, — рассмеялся Фабьен. Моргана и Адриана переглянулись. Услышанное не понравилось совсем. Кольнуло столь неприятно, что сам собой напрашивался язвительный ответ, и Моргана напряглась, когда Адриана, недовольно сощурившись, повернулась к Александру. — Сильвия просила грибы собрать, — непринуждённо известила девушка. — Не поможешь мне? Моргана выдохнула, одобрительно улыбнувшись. Юная, но толковая. Умница. Худшее, что можно придумать в такой ситуации, — это начать сыпать ревностными упрёками. — Грибы? — недоумённо переспросил Александр. — Я хотел допрос… — Я допрошу пленницу, не переживай, — подхватила Моргана. — Понадобится твоя помощь, позову. Не то, чтобы она боялась, что брат увлечётся пленницей. У него есть Адриана, которой он не изменит, и к каифской шельме губернатор не полезет, даже если все женщины на Земле закончатся. Но это сознательно. А несознательно всякое может быть. Эта Аида явно из тех, кто довольно быстро заставляет мужчин забыть о том, что у них есть любовь, семья, долг и принципы. — Хорошо, — согласился Александр. — Грибы так грибы. — А тебя я хотела попросить котёл к костру подтащить, — Моргана переметнулась на Фабьена. — Но я тоже хотел… — растерялся Фабьен, указав в сторону шатров. — Он большой и тяжёлый, и там твоя сила очень пригодится, — не дослушала Моргана. И очаровательно улыбнулась с вкрадчивым: — Поможешь? — Помогу, — пожал плечом Фабьен. — С лёгкостью. — Прекрасно, — воодушевилась Адриана и схватила Александра за руку. — Тогда мы за грибами. — А я покажу, где котёл, — не меньше неё воодушевилась Моргана, подхватив Фабьена. И они утащили мужчин подальше от шатра, в котором Странник, невосприимчивый к «яблокам раздора», привязывал к столбу новоприбывшую пленницу.༻• ⊰✷⊱ •༺
— … может, побольше о каифах узнаем. Или она расскажет… Адриана стиснула зубы, чуть не швырнув корзинку с грибами оземь. Вот жили три недели прекрасно, и на тебе. Губернатор рот не закрывает с той поры, как они в лесополосу углубились. Только и слышно — «каифы», «Аида», «Геката». Хоть бы для разнообразия про Версаль вспомнил. Фабьен же явно не с пустыми руками оттуда прискакал этим утром. — Что ты ещё хочешь знать о каифах, Александр? Ты и так о них всё знаешь! — вспылила Адриана. Губернатор отвлёкся от среза гриба и обернулся на девушку. — Прежде разговоры о каифах тебя не раздражали, — удивился Александр. — Прежде ты не говорил о них часами напролёт без перерыва, — парировала Адриана. — Может, подыщешь другой предмет беседы для разнообразия? Она сердито зашагала дальше. И почти сразу принялась корить себя. Чёрт, не сдержалась. Чёрт, чёрт, чёрт! Но, правда, сколько можно? Они о каифах знают больше, чем те знают о себе. Буквально в первый день своего пребывания в артеле Адриана прогуливалась с Морганой, и беседовали они как раз о каифах. Тогда внучка Нострадамуса сделала для себя сразу несколько открытий. … « — Господи… — Адриана потёрла лоб, поднявшись на холм. — Зачем каифы это делают? Ради чего? — Не они охотятся за Александром, а он за ними, — напомнила Моргана. — Я не об Александре говорю, — осекла Адриана. — Его-то позиция мне как раз ясна. Они же дьяволу поклоняются, выращивают тварей в подвалах и кормят младенцами, — начала закипать Адриана. — Проводят ритуалы, травят, убивают. Ради чего? Зачем? Что у них в голове? Безумцы, ей-Богу… Моргана коротко усмехнулась пылкости её слов. — Ты смотришь на последствия, а надо смотреть на причины, — размеренно произнесла Моргана. — Скольких сожгли в своё время по приказу Билльери? Скольких красавиц вздёрнули на виселице за «сношения с Сатаной»? Сколько жизней отнято в охоте на ведьм? — Ты их оправдываешь? — поразилась Адриана. — Вовсе нет, — возразила Моргана. — Но пытаюсь донести, что дыма без огня не бывает. Не ведьмы начали это противостояние. — Но нынешние каифы ничем не лучше прежних, — повысила голос Адриана. — Они те же убийцы. И ещё хуже — дьяволопоклонники. — О, да брось, — поморщилась Моргана. — Ты удивишься, но истинные сатанисты не верят ни в Бога, ни в Дьявола. И с их разумом, к слову, всё в порядке. Он у них яснее нашего с тобой, пожалуй. Адриана оторопела. — Что? — Послушай… — Моргана подняла ладонь. — Нынешние каифы — тряпичные куклы. Те дамочки, которых вы в застенки бросили, ритуал проводили, да? А тот парень — Арно — младенцами тварь кормил. А тот каиф, который Александра ранил, морду кривил, когда мои стигматы узрел, — она похлопала себя по браслету. — Но это же всё театр. Таинственность, мистика, чёрные мессы — всё это для привлечения ресурсов и денег, — пояснила Моргана. — Придворные платят за это. За зелья разные, за участие в загадочном обществе, за возможность позыркать на жертвоприношение. Адриана медленно опустилась на пень. — Их глава — Геката — ведьма. Но по тому, что она делает, я не вижу, что она безумна, — продолжила Моргана. — Она дала людям то, что они желали. Придворному обществу — зрелищ, своим прислужникам — труд, а гонимым ведьмам — ощущение единства и защиты. К ней стекаются потоки злата от заскучавших придворных. Её сподвижники, как цепные псы, боятся предать свою Госпожу. А придворные и вовсе связаны по рукам и ногам: выдадут Гекату, и сами за это поплатятся. Не столь важно: от её рук или от рук палача на эшафоте. Моргана села на соседний пенёк и облокотилась на согнутые колени. — Она гребёт злато лопатой и запустила лапу в самое сердце Франции. Одна из её сторонниц лежит в постели короля. И Атенаис не единственная — вы за одну ночь только семерых арестовали, кажется? Адриана в ответ кивнула. — Но всё это театральная ширма, — отмахнулась Моргана. — Сама Геката и, наверное, пара-тройка её приближённых вполне рациональны. Знаешь, каково учение истинных еретиков? Теперь Адриана отрицательно помотала головой. — «Человек должен опираться не на некие религии, а на самого себя», — известила Моргана. — Они считают, что ни одна религия в мире не должна «обожествляться», и никакое суждение не должно приниматься за правило, — она выпрямилась. — У них есть позиция: «Глаз за глаз, зуб за зуб». А Билльери немало крови пролил в своё время, — припомнила Моргана. — И они проживают жизнь не по морали, не в ожидании Рая или Ада, а как того требуют обстоятельства. Их принцип: «Здесь и сейчас». Они против воздержания: в еде, злате, утехах. Они за то, чтобы жить, а не мечтать. Они возлагают ответственность за поступок на человека, а не на Высшие Силы. — При таком раскладе половину Франции можно еретиками наречь, — протянула Адриана. Моргана усмехнулась. — Именно. Удовольствия и безнаказанность за эти удовольствия прельщают, — кивнула она. — А красочные мессы каифов — это для публики, для денег. Твари в подвалах — для устрашения и защиты. А убийство младенцев… Так каиф и тут оправдается, — скривилась Моргана. — Скажет, что ребёнок больным был, и чем жизнь в муках, так лучше смерть. — Полагаешь, что каифы всё делают ради мешков со златом? — помрачнела Адриана. — И привлечения влиятельных господ и дам? — Прежние каифы убивали за идею, — Моргана пожала плечами. — Ради освобождения земель Франции от нечистых. Нынешние больше напоминают обыкновенных торговцев смертью. Как тривиально. И оттого сильно похоже на правду. Кто больше виноват? Те, кто продают смерть? Или те, кто её покупают? Не будь каифов, Атенаис нашла бы другой способ избавиться от Генриетты? Или не будь каифов, мысль избавиться от Генриетты вовсе не зародилась бы в голове новой фаворитки короля? Что первично: спрос или предложение? Кажется, спрос. Случаи, когда предложение чего-то приводит к появлению нового вида спроса объясняется тем, что это предложение может удовлетворить уже существующую, хотя, возможно, ещё не заявленную потребность — скрытый спрос. И так уж вышло, что люди всегда будут желать избавиться от людей. По разным причинам. Так было, есть и будет. Не каифы, так кто-нибудь другой смешал бы яды и пустил их на поток. Так что — да. Глава каифов всего лишь дала людям то, чего они жаждали. Это не снимает с каифов ответственности за злодеяния, но объясняет природу самого явления. Спрос породил предложение…» Так что каифы — это торговцы смертью. И губернатор это знает. Так какие ещё знания ему нужны? — Стой, — Александр догнал Адриану и, поймав её за локоть, развернул к себе. — Что на тебя нашло? — Ничего, — буркнула Адриана. Александр выразительно выгнул бровь, и она, чуть помявшись, нехотя призналась: — Просто эта пленница мне не понравилась. — Как ведьма ведьме? — Как женщина женщине, — обронила Адриана. Губернатор с минуту разглядывал девушку. То, что они с Морганой намеренно не подпустили их с Фабьеном к пленнице, очевидно было сразу. Но подумалось, что дело в другом. Показалось, что верх взяло нечто ведьминское — почуяли что-то, вот и не подпустили. Ан нет. Оказывается, верх взяло женское. — Ты приревновала, — прозвучало не как вопрос, а как утверждение. Александр постарался не улыбнуться. — Рея, если ты о том, что брякнул Странник, то… — Мне безразлично, что брякнул Странник, — Адриана высвободила свой локоть из его пальцев. — Нравятся тебе ведьмы — пускай нравятся. Нравятся рыжие — пускай нравятся, — «безразлично» закипала она. — У каждого свой вкус. Мне тоже кудрявые, знаешь ли, никогда не нравились. Александр рассмеялся вовнутрь себя, всеми силами стараясь не веселиться над возмущениями девушки, которая уже сердито плюхнула корзинку на пенёк и упёрла руки в бока. — Только имя узнали, и уже оба разомлели, — кипятилась Адриана. — Надо эту Аиду королю отправить: он через два часа про Атенаис забудет. Хотя какие два часа? Вам с Фабьеном двух минут хватило. Правда, это будет тот случай, когда Атенаис — меньшее из двух зол, но кого это заботит? Вам же с Фабьеном всего лишь жаль, что сия яркая дама причастна к каифам, а то вы бы свой шанс не упустили! Александр не выдержал: расхохотался так, что птиц спугнул, и, обхватив ладонями её лицо, прижался к губам. Адриана ворчливо отбрыкнулась, но он сильнее стиснул её. Улыбаясь, оттеснил к дереву, и она вскоре сдалась, притягивая его в ответ.༻• ⊰✷⊱ •༺
— Может быть, твоё недомогание вызвано тем, что ты носишь под сердцем ребёнка Его Величества? — Нет, Порье же проверял. — Возможно, осень так влияет. Тебе нужно вкушать больше полезных фруктов. Атенаис устало отняла руку от лица, взглянув на приближённых дам, которые все, как одна, обсуждали её состояние здоровья. В который раз. И в который раз её хватало только на то, чтобы побыть пару-тройку часов в обществе, а затем снова улечься на простыни. Признаться, это время она лучше провела бы с королём, но он оказался на министерской встрече. И она коротала время за чаем на придворной террасе. Ждала его. Но не знала — придёт ли. — Желаешь вина? — предложила одна из дам. — Мне с таким здоровьем только вина не хватало, — огрызнулась Атенаис. И она раздражённо вперила взор в двери дворца. Господи, почему всё случается так несвоевременно? Хозяин Версаля, наконец, оказался далеко — как она того и желала. Она фаворитка короля — как она того и желала. Она почитаема французским двором — пускай не всем, но всё же. Глава стражей тоже часто уезжает. Королева-мать редко появляется. И казалось бы, исчезло это противостояние. Можно расправить крылья и ещё ближе подойти к званию Королевы — не по титулу, но по сути. Но вместо этого возникало чувство уныния. Но, позвольте, что это за чушь? Она же победила! Здесь уже три недели нет ненавистного губернатора. Нет хозяина Версаля. Об этом так мечталось! Так грезилось во снах и наяву. И вот оно! Случилось. Но по сию пору нет в груди ни радости, ни облегчения. И хорошо, вопреки мечтаниям, не стало. Напротив. Стало хуже, чем было. И дело вовсе не в недомогании. Хотя и в нём тоже. Просто всё чаще казалось, что чёртов губернатор, отправившись восвояси, забрал с собой весь Версаль, включая короля. И оставил только пустоту. Пустоту, в которой не за что бороться, в которой нечего достигать. Атенаис встряхнулась. Глупости это всё. Она просто устала. — А может быть, дойдём до пруда? — предложила одна из дам. — Прогуляемся? Атенаис зажмурилась. Вдруг осозналось, как ненавистны взору окружающие дамские лица. Как невыносим слуху их легкомысленный тон. Эта болтовня… Глупые… Глупые трещётки! Столь же глупые, как фрейлина Генриетты — Лола. Та самая — вынутая из петли. И смотрят… Смотрят со смесью почтения и наивности, как та служанка. Та самая, что отравленной найдена за решёткой. А эти русые волосы рядом сидящей графини так близки в оттенке к золотистым прядям принцессы. — Я пройдусь, — Атенаис резко поднялась. — Одна. Не сочтя нужным разглядывать непонимающие дамские лица, она попятилась от приближённых и рывком свернула к лестнице. Анна, внезапно оказавшаяся перед ней, приподняла подбородок. Атенаис отступила на полшага и поклонилась. — Ваше Величество. Королева-мать в окружении своих фрейлин, Гарольда со свитками и Кристины с подносом ответила царственным молчанием. А затем обошла фаворитку сына и вместе со своим окружением удалилась во дворец. Атенаис спустилась по ступеням и направилась к пруду. — Она всё угрюмее и угрюмее, — признала одна из дам, оставшихся на террасе. — Неужто только из-за недомогания? — Не только, — отозвалась до сих пор молчащая Изабель. — Такое случается с людьми, когда мечта исполняется. — Разве человек не должен радоваться исполнению мечты? — задалась вопросом другая дама. Изабель усмехнулась. — Не всегда. Человек, отдавший на откуп амбициям слишком многое, свои же амбиции в последствии и ненавидит, — она посмотрела вслед удаляющейся фигуре. — Именно это с ней и происходит.༻• ⊰✷⊱ •༺
А тем временем день таял. Сумерки накрыли артель. Женщины под навесом, занятые швейным делом, переставали обшивать ткани. Кузнец, колотивший по наковальне, складывал инструменты в ящик. Юный парнишка рядом с ним заканчивал сшивать кожаные шкурки. Другой юный паренёк с музыкальным инструментом спускался со склона. Мужчина и женщина закрывали свой шатёр, убирая с полок бутылки и яства, и протирали прилавок. Все потихоньку сходились к большому котлу на костре, в котором готовился ужин. — Брысь, малышня! — послышалась сбоку насмешливая ругань Густава. — Ушибётесь ведь! — Лилу, не бегай тут, — подхватила Адриана. — Ударишься. Идите играть в другое место. Ватага малышей, смеясь, вынырнула из-за поворота и промчалась мимо Александра и Фабьена. — Непривычно, — улыбнулся Фабьен. И это правда. В Версале детей не встретить. Нет, они есть, но обыкновенно не показываются на глаза. За детьми придворных следят гувернантки, живут они в северном крыле, а гуляют с ними на дальних лужайках. Так устроено, что взрослые и дети не пересекаются в повседневной жизни Версаля. Невозможно встретить во дворце бегающего по коридорам малыша. И невозможно заметить на придворном празднике ребёнка. Их туда не пускают. Придворным не хочется, чтобы ребёнок путался под ногами и мешал веселью. И им не хочется, чтобы прекрасный королевский танец нарушался рёвом младенца, захотевшего есть. А тут дети, как и в любом городе или поселении, неотъемлемая часть жизни. — Моргана? — Александр окликнул сестру, показавшуюся слева вместе со Странником. — Подожди. К ним со всех сторон подтянулись любопытствующие: подошёл Александр с Фабьеном, приблизились Адриана с Густавом. И все обступили Моргану со Странником. — Как прошло? — поинтересовался Густав. — Ты в порядке? — вместе с ним спросил Александр, настороженно разглядывая сестру. — Бледная, как полотно. Действительно, белее снега. Моргана натянуто улыбнулась. — Славный дар Странник притащил, — она скривилась. — Эта тварь каифская людей ест. — Ты имеешь в виду… — протянула Адриана. Моргана угрюмо кивнула, и все вокруг неё притихли. Каждый из них доподлинно знал: у всякой истинной ведьмы есть свой источник. Они не могут бесконечно черпать силы из самих себя. Использование дара не насыщает, а, наоборот, истощает и утомляет. И восполнять эти силы как-то надо. Кто-то питается от природы — да хоть та же Моргана. Она не скрывала, что насыщается с помощью леса, из-за чего не может долго жить в городе — она там попросту задыхается. Собственно, за это она удостоилась от Адрианы недоверчивого: «Подпитываешь свои ведьминские силы от пеньков и деревьев?». Но Моргану это не смутило, и она, уловив шлейф иронии, парировала: «Высмеивая окружающее, ты не становишься ни выше, ни умнее». А затем она посоветовала девушке найти свой источник. Пригодится. Но существуют и ведьмы, что питаются от людей. Они намеренно провоцируют у окружающих всплески эмоций, чтобы получить «подпитку». И их пленница оказалась одной из таких. — Видимо, потратилась, пытаясь повлиять на Странника, — вздохнула Моргана. — А так как тот невосприимчив, то она решила пополнить свои запасы за счёт меня. Фабьен ругнулся, а Александр решительно шагнул к шатру, вынудив девушек переполошиться. — Стой! — Моргана и Адриана повисли на губернаторе. — Не ходи! — Обезумели? — разозлился Александр. — Она будет мою сестру выматывать, а я должен мирно в сторонке стоять? — Если даже Моргана вымоталась, то ты для неё и вовсе лёгкая мишень, — Адриана вцепилась в руку губернатора. — Не ходи. — Тем более, я её усыпила, — Моргана отодвинула брата подальше. — Так что не лезь к ней. — Саньчо, ты это, не бухти, — поддержал их Странник. — Правы девчата: не суйся к нечистой. Александр недовольно отступил. — Чернушная она насквозь, — нахмурилась Моргана. — Но сильная. Так что вам, мальчики, — она ткнула пальцем в Александра и Фабьена, — нежелательно к ней приближаться. Как и другим мужчинам. — Прости? — не понял Фабьен. — А как нам её допрашивать? — Никак! — отрезала Моргана. — Глазом моргнуть не успеете, как на колени встанете и ползком за ней поползёте с клятвами в вечной любви. Густав с Адрианой охнули. Странник крепко ругнулся, с досадой потерев переносицу. — Ты чего несёшь? — поразился Фабьен. — Ты чего мелешь? — вместе с ним выпалил Александр. — Правду, — обрубила Моргана. — С такой, как она, вы и про Версаль, и про долг, и про любовь забудете. Если не хочешь потерять Адриану, — она сосредоточилась на брате, — то не лезь к Аиде. Эта рыжая мужиков опутывает только так. Адриана побледнела, став почти такой же белой, как Моргана. Все краски с лица схлынули. — Доверие на должном уровне, сестрица, — возмутился Александр. — Я, по-твоему, настолько баран, что меня может привлечь какая-то случайная бестия? Да ещё и против моей воли? — Я, признаться, не хочу проверять, настолько ты баран или нет, — у Адрианы голос от волнения сел. — Я тоже не горю желанием знать, способен ты всё бросить из-за случайной рыжей разлучницы или нет, — процедила Моргана. — Прекрати, Моргана, — стал закипать Александр. — Сейчас не каифское отродье доверие ко мне подрывает, а ты. Никто мне, кроме Адрианы, не нужен, и перестань вкладывать сомнения в её голову, — он притянул девушку к себе и обвил за талию. — Не слушай их. Адриана прижалась к его боку. Но всё же обеспокоилась: плечи сжались, и она затеребила кулон на шее, хмурясь. Александр, проследив за её волнением, убийственно глянул на Моргану. А Фабьен неподдельно удивился. Как-то раньше Адриана поуверенней была. По крайней мере, в отношении Александра. А теперь так легко засомневалась, испугалась. — Удружила, нечего сказать, — неодобрительно произнёс Фабьен. — У Адрианы если и не было сомнений, то теперь появились. — Я всего лишь предупреждаю, — отчеканила Моргана. — Мне от этого тоже не весело, знаешь ли. Но я не хочу, чтобы вы пали мишенью этой… — она грязно выругалась. — Поняли? — Могла бы предупредить их не при Адриане, — упрекнул Густав. — Прекратите говорить так, будто меня тут нет, — возмущённо встряла Адриана. — И прекратите клевать Моргану. Она всё правильно сделала: угрозы надо знать, а не слоняться в неведении. — Да какие угрозы? — воскликнул Фабьен. — Что привязанная к столбу ведьма может нам сделать? Вы думаете, если я сейчас зайду в шатёр, то при одном взгляде на неё штаны начну с себя срывать? — стал распаляться он. — Или что? Сразу же замуж позову? Как вы это себе представляете? Странник, утомившись это слушать, уселся на бревно и стал набивать трубку табаком. — А что ты так завёлся? — придралась Моргана. — Потому что это бред! — хором рявкнули Александр и Фабьен. — Если для вас это бред, почему бы не сделать, как просит Моргана? — повысила голос Адриана. — Вам что, так сложно держаться от неё подальше? — Прекрасно, — процедил Александр. — Теперь ты будешь меня клевать этой Аидой, даже если она умрёт? — Что означает «даже если»? — всполошилась Адриана, отпрянув от него. — А вы её живой собрались отпускать? — Нет-нет-нет, — замахала руками Моргана. — Допросим, выведаем нужное, и отправим на аудиенцию с Богом. — Не надо спешить, — Фабьен поднял ладони. — Она может быть полезна. — Чем?! — в один голос вспылили девушки. — Ну… эм… — Фабьен не сразу нашёлся с ответом. — Да чем угодно! — Ты придумай сначала, а затем уже заступайся, — огрызнулась Моргана. — Даже аргумента убедительного не подыскал. Небось допросить желаешь, несмотря на то, что я сказала. — Да, желаю, потому что ты ересь сказала, — осёк Фабьен. — Если бы мне давали ливр за каждый раз, когда женщины пытались меня соблазнить, то… — … то у тебя не было бы денег, — непринуждённо встрял Странник, смоля табак. Все умолкли, повернув к нему голову. — Долго собачиться-то будете? — Странник выпустил клубок дыма в вечерний воздух. — Там спящее отродье небось все баки себе залило вашими склоками. Лица присутствующих стали бесценными, как казна Франции в лучшие годы. А, и правда. Разошлись-раскричались. Ещё пара минут в таком русле общения, и вообще все перегрызлись бы. — Может, ужинать пойдём? — в повисшей тишине предложил Густав. — Да, идём, — вразнобой поддержали остальные. И потянулись к костру, за которым все уже рассаживались с тарелками. Поначалу ели молча и только слушали разговоры окружающих. Признаться, хотелось спросить у Морганы, что дал допрос пленницы, но это скользкая дорожка, так что лучше попозднее. Да и будь что-то чрезвычайно важное, Моргана сама сказала бы, но она ничего пересказывать не стала, а безмолвно уплетала ужин. — Кристина с Гарольдом когда обещали вернуться? — Моргана, наконец, подкрепилась и влилась в беседу. — Должны в конце недели, если дела отпустят, — мирно ответил Александр. — Соскучилась? — Они ж не ты. Конечно, соскучилась, — съехидничала Моргана. Фабьен, Густав, Странник и Адриана заулыбались. — Будь твоя воля, ты бы меня век не видела, — хмыкнул Александр. — Два, — любезно поправила Моргана. У костра пролетели смешки и мелькнули весёлые переглядывания. — А что ты, и правда, Александр, нечасто в последние полгода заглядывал, — вступила светловолосая женщина по имени Сильвия, с аппетитом уплетая ужин. — Прежде чаще наведывался. — Мы ж с сестрицей разладились. Она не говорила? — он мотнул головой на Моргану. — Я её руно сжёг. — Говорила-говорила, — бодро вступил кузнец по имени Вано. — Постовым велела шпагами тебя колоть, коль приблизишься, — хохотнул он. Моргана фыркнула в чашу с напитком под общий смех. — А чой мы, — подхватил другой коренастый мужчина по имени Ален. — Мы ко всем бдительны, — заулыбался он. — Не так давно Странника чуть не проткнули, когда он из бурьяна вылез, — он толкнул Странника локтем. — Помнишь? Странник ухмыльнулся и, чавкнув, кивнул. Моргана чертыхнулась. Александр перестал жевать. — Ещё раз? — А ты не знаешь, что ли? — удивился Странник. — Я ж наведывался, помощи по каифам просил. — Я же просил её в это не втягивать, — только успокоившийся Александр, похоже, начал снова закипать. — Или ты это мимо ушей пропустил? — А кого мне было втягивать? — хлопнул по коленям Странник. — К девице-то своей ты ж меня не подпустил бы. — Я тебе и к сестре своей велел не соваться, — просвистел Александр. — Аха, а где я тебе ещё надёжную ведьму надыбаю? — возмутился Странник. — Александр, не начинай, — влезла Моргана. — А то снова поругаемся. Он послушался и огромным усилием воли сдержался. — Сговорились все, — проворчал Александр, покосившись на Фабьена и Странника. — То Адриану подавай, то Моргану. — Никто ж не виноват, что ты себя ведьмами окружил, — съехидничал Фабьен. — У кого-то ни одной, а у тебя аж целых две. — Завидуют молча, — иронично поддел Густав, пихнув Фабьена в бок. — Глядишь, тебе тоже когда-нибудь перепадёт. — Да я у друга одолжу, — поёрничал Фабьен, хлопнув Александра по плечу. — Друг, одолжишь? — Вон там привязанная одна сидит — забирай, — милосердно разрешил Александр. — А и заберу, — бодро подхватил Фабьен. — Тебе же три много будет? Не потянешь? Или потянешь? Александр рассмеялся, а в Фабьена полетели картофелины со стороны Морганы и Адрианы. Странник с Густавом хохотнули, а дети подхватили эту игру и начали бросаться едой. — Но-но, Лилу! Нельзя бросаться едой! — Тьерри, прекращай! — взрослые стали останавливать малышню. Дети неохотно унялись, а одна из девочек по имени Софи, заметив, что Адриана больше не ужинает, подошла к ней и подёргала за рукав. — Леди Рея, а вы нам обещали звёзды показать. Не по книжкам, а по небу. — Обещала, — улыбнулась Адриана. — А вы уже поели? — Поели, — хором ответили малыши. — Побежим к пруду? — затормошил её мальчик Тьерри и два брата-близнеца. — Там над головой так много звёзд! — Побежим! Побежим, леди Рея, — навалившись, маленькая Софи потянула девушку на себя. — Поторопимся! Родители осечь своих кровинок не успели, как те шумной ватагой утянули Адриану в темноту. Да ещё столь стремительно, что девушка только успела напоследок громко воскликнуть: — Александр! — Лечу! — спохватился Александр и, прихватив факел для освещения, бросился за ними. Оставшиеся у костра переглянулись. — Вы как желаете, а я тоже на звёзды погляжу, — первым ожил кузнец Вано. — И я, — следом подорвались остальные. Водоёма достигли в считанные минуты и, воткнув повсюду факелы, прислушались. — Это Кассиопея, — Адриана, сев на землю, указала на небо. — Видите? Её самые яркие звёзды образуют букву «W», — она пальчиком нарисовала символ, вырисовывая созвездие. — Нашли? — Нашла! — воскликнула Софи. — А вы знаете легенду о Кассиопее? — Адриана оглядела малышей, сидящих рядом. — Она была матерью Андромеды. И Андромеда тоже есть на небе. — Она как вы, — проницательно заметила Лилу. — Вас зовут почти как её. — Или как Адриатическое море, — улыбчиво дополнила Софи. — Мы знаем его. Оно в Италии. — Да, верно, — рассмеялась Адриана. — Вы там были? — Нет, но мы хотим, — призналась Софи. — Мы вырастем и поедем туда купаться. Да? — Да, да, да, — загалдели малыши. — Мы будем там плескаться. — Раз вы собрались плескаться, то предлагаю найти созвездие «Дельфин», — Адриана подняла руку к звёздному небу. — А рядом с ним «Альтаир». Взрослые бесшумно приблизились и тоже с интересом задрали голову к небу, изучая небесное полотно. Моргана устроилась на пеньке, наблюдая то за ними, то за миганием звёзд. Странник и Фабьен отыскали скамью и разместились на ней. Густав остановился в сторонке и неуловимо улыбался. Он, как и Александр, чаще смотрел на Адриану, чем вверх. Она в окружении взрослых и детей водила пальчиком по небу, будто рисуя созвездия — от звезды к звезде. Помогала малышам их найти: брала за руку и, приобняв, показывала, куда нужно смотреть, а затем их пальчиками обводила созвездия и негромко рассказывала их историю. — А это «Цефей», — Адриана взяла за руки двух близняшек и подняла их ладошки к небу. — Взгляните, какой яркий. — Ого! — воскликнули близнецы. — Софи? Софи, ты нашла «Цефея»? — Мам, посмотри! — звонко позвала Лилу. — Я нашла «Альтаир»! — Рея? — позвал Александр. — Подойдёшь на минутку? Адриана отвлеклась и, извинившись, приблизилась к Александру, около которого стояла маленькая Каролина — самая скромная из всех детей. В крохотных ручках она сжимала какой-то свёрток. — Нам нужна твоя помощь, — улыбнулся Александр. — Она очень стесняется, — шепнула мама Каролины перед тем, как Адриана присела на корточки перед девочкой. — Что случилось? — Адриана обратила к девочке ободряющую улыбку. — Ты убежала, и я подумала, ты устала. — Нет, я… — щёчки малышки покрылись румянцем. — Я бегала за этим, — она протянула Адриане свёрток. — Вы можете… — она засмущалась, — … помочь? — Что тут у тебя? Адриана взяла свёрток и развернула его. На ткани оказалась астрономическая труба. Точнее, трубочка: самая-самая простая, примитивная и маленькая, собранная, наверное, на коленке. — Она сломалась, — тихо сообщила Каролина. — Вы можете её починить? А я для вас ягод соберу и чай сделаю, я умею, — заволновалась малышка. — Я хотела её починить сама, но, кажется, ещё больше сломала, — огорчилась девочка. — Её можно починить? — Я и не знала, что ты всерьёз увлекаешься звёздами, — изумилась Адриана. — Да, — смутилась Каролина. — Я хочу, когда стану большая, всё-всё про звёзды знать, — скромно шепнула малышка. — Я поплыву по морю на корабле и буду искать по звёздам путь к новым землям. Адриана умилилась и аккуратно погладила малышку по кудряшкам. — Прекрасная мечта, Каролина. Но давай поглядим, что за беда приключилась с твоей астрономической трубой. — Почему она Вано не попросила починить? — негромко спросил Александр у мамы девочки, пока Адриана копошилась с инструментом, а маленькая Каролина светила ей факелом и опиралась ладошкой на её плечо. — Он бы за пять минут управился. — Постеснялась, наверное, — улыбнулась женщина. — Или побоялась, что он своими ручищами этот хрупкий инструмент окончательно доломает. — Я её сломала? — взволнованно спросила Каролина, потоптавшись на месте. — Нет, она не сломана, — сообщила Адриана. — Стекло сдвинулось, похоже, при перевозке. Или её уронили на что-то твёрдое. Надо просто… — она надавила на крепление, — … поставить его на место. Девушка вытащила заколку из волос и, зажав ею крепление, принялась что-то откручивать. Затем вручила детальки Каролине, следом забрала их и что-то закрутила. Проверила, недовольно качнула головой, и ещё через несколько минут манипуляций глянула в трубу. — Проверим, — Адриана подняла голову к небу. — Ага. Держи. Каролина забрала астрономическую трубу и, заглянув в отверстие, направила её к звёздам. — Ой, снова звёздочки, как на ладошке! — обрадовалась девочка, щуря глаза. Адриана дрогнула. …» — Ой, звёздочки как на ладошке! — восхитилась маленькая Адриана, щуря глаза в подзорную трубу. — Близко-близко, — согласился Нострадамус. — Но ты не обманывайся. Рукой до них не дотянуться…» — Близко, — негромко произнесла Адриана, разглядывая малышку. — Но ты не обманывайся. Рукой до них не дотянуться. — Я знаю, — заулыбалась Каролина, не отрываясь от созерцания звёзд. — Но они близко и яркие. Вон та — самая яркая. Посмотрите! Мама, посмотри! — она позвала маму, и та послушно опустилась рядом с дочерью. — Это Андромеда, да? — Пожалуй, — согласилась женщина. — Да, Каролина. Это Андромеда, — подтвердила Адриана. — Покажешь своим друзьям Андромеду на ладошке? — Покажу. Смотрите! — Каролина воодушевлённо побежала к берегу водоёма. — Ой, — на полпути малышка спохватилась и, обернувшись, лучезарно улыбнулась. — Спасибо, леди Рея. — Пожалуйста, — мягко ответила Адриана. Она не спешила подниматься на ноги, неотрывно взирая на взрослых и детей у кромки ночного водоёма. На лице сама собой возникла еле уловимая улыбка. Как глупо, как скоропалительно было считать себя истинным наследием Нострадамуса. Как наивно было полагать, что Нострадамус ушёл безвозвратно. Его наследие находилось здесь, на берегу. Его наследие щурило глаза в астрономическую трубу. Его наследие жило в детских улыбках. Его наследие отражалось во взглядах, обращённых к звёздам. Его наследие дышало в мечтаниях о море и новых землях. Александр опустился рядом с ней и, обвив за плечи, притянул к своей груди. — Я говорил, что ты достойное наследие Нострадамуса, — шепнул Александр, обвив её за талию. — Не я, — Адриана прислонилась виском к его плечу, не отводя взгляд от детских и взрослых фигур у воды. — Они. — Великие не умирают, да? — Александр улыбнулся, уткнувшись губами в её макушку. Адриана обвила его обеими руками и, совершенно расслабившись, закрыла глаза. И спустя минуту тихо шепнула: — Никто не умирает, пока о них помнят.