Ꮇy ᴩlᴀguᴇ

Резкая боль пронеслась по моему плечу. Я кусала её руку, вырывалась, но от этого Чума лишь еще больше забавлялась. Мои глаза загорелись алым, словно льющая кровь из моей раны. — Отпусти! — Тише, тише, мне решать когда отпускать. Золотые нити до крови стирали кожу на моих запястьях, от чего слезы из глаз стали течь более интенсивнее. Я старалась терпеть изо всех сил, но боль становилась лишь сильнее и сильнее. Наконец всадница апокалипсиса остановилась и облизнула кинжал что был испачкан моей кровью. — Зачем ты это делаешь?! Я тебе не игрушка! — Я же тебе сказала иначе. Ты и есть моя игрушка. Её тонкие пальцы сжимали мой подбородок, а её алые от природы глаза стремились в мои, проникая в мои воспоминания. Тут мне пришлось вспомнить уроки, где преподаватели нас учили ставить барьеры на свой разум. Каменные стены, что не позволяли любопытным увидеть все самые сокровенные мысли, но воля Чумы была несопоставимой с волей любого другого демона или ангела, она с лёгкостью прорубила эту каменную стену, открывая для себя каждый уголок моих воспоминаний. Я чувствовала, как она копается в моих мыслях.. Как она видит наши вечеринки с друзьями, наш полет на землю в Мексику.. Видит то, от чего мне стало не по себе. — Ты спала с Люцифером? Ух, интересненько, — женщина хитро улыбнулась, всматриваясь в каждую деталь. Я понимала, что она чувствует все то, что чувствовала тогда я, видела то, что видела я, — ммм. — Оставь мою голову в покое! — А он ничего на самом деле. Но ты совершенно ничего не понимаешь в мужчинах, моя птичка. — Будто бы что-нибудь знаешь. Ты лишь всех убиваешь и насилуешь. — Не всегда. Иногда я люблю адских мальчиков. — Зачем тебе я?! Что я тебе сделала? — Ничего, мне просто нравится издеваться над тобой, — внезапно холодная рука Чумы оказалась на моей груди, отчего моя нога её слегка толкнула. — Ты что творишь?! — Тише, птичка. Молчи, а иначе мне придется надеть кляп, — женщина привстала, убирая кинжал на место. Мои глаза тщательно следили за каждым её действием. Мне было страшно. Очень страшно. А ведь никто не мог спасти меня из логова этого зла. — Сегодня вечер с танцами. Ты идешь. — Нет, я не пойду. — Это ведь не приглашение, — поправив замявшиеся перо на моих бордовых крыльях, всадница апокалипсиса отвязала меня от батареи. — Почему золотые нити не действуют на тебя? — я удивленными глазами осмотрела руки женщины, что будто бы брали чье-то перо, а не жгучие и режущие нити. — Глупышка. Эта магия вредит лишь бессмертышам. Её ведь изобрели мои братья много лет назад. Надевай это, — из гардероба выпало черное обтягивающее платье, оголенное на спине и с глубоким вырезом на груди. — Теперь я даже вещи выбирать не могу? — Почему? Иногда ты будешь иметь такую возможность. — Когда? — Когда я захочу, птичка. Надевай. Я лениво осмотрела платье, снимая с себя одежду и надевая одеяние. Меня смущало то, как Чума следила за моими действиями. Как смотрела мою грудь. Я краснела от стыда. Мне было некомфортно, что кто-то пялится на мое тело. Хоть я демон и должна проще к этому относится, но все же стыд у меня присутствовал. — Может отвернёшься? — Не смей так разговаривать с хозяйкой, зверушка. Тебе же не понравилось сидеть привязанной, — она усмехнулась. Наконец я переоделась и развернулась. Чума долго смотрела на мой бюст и талию, будто бы оценивая. Из её прикроватной тумбочки показались золотые кандалы, что вновь оказались на моей шее, неприятно натирая. — Это обязательно? Я все равно никуда не сбегу. — Да, но так ты больше похожа на мою собственность, — я закатила глаза, что слегка позабавило всадницу апокалипсиса. Я шла позади своей хозяйки. О боже, как же ужасно это звучит. Прошли года, и мы снова рабы. Это ужасно, это аморально. Я смотрела вперёд, где Чума властно шла, виляя бедрами, и властно держала поводок от моих кандалов. — Сегодня будет казнь. Люблю такое веселье. — Что?! Чья казнь?!- мои глаза изобразили животный страх, прокручивая самые страшные варианты. — Да шучу я. Вечер будет скучным. Хотела увидеть в твоих глазах страх. — Ты ужасна! — Спасибо за комплимент, птичка. В зале уже играла музыка, подходящая для вечеринок. Везде стоял глифт, все бессмертные танцевали. Конечно же кроме непризнанных, что стояли вдали и были привязаны к мебели золотыми нитями. — Ты меня так же привяжешь? — Нет, хочу чтобы ты мне составила компанию. — Но почему я?! Почему не твои верные песики Люцифер и Мальбонте? — Не задавай лишних вопросов. Чума взяла глифт, отпивая глотками, я последовала её примеру. Алкоголь был намного лучше, чем обычно. Он был более качественным и опьяняющим. Меня удивляло то, как всадница апокалипсиса и вовсе не пьянела. Возможно это её навык, но я не была к такому готова. И через несколько бокалов голубой пьянящей жидкости начала терять контроль над своим разумом. Язык заплетался, я говорила много того, что не сказала бы обычно. Я не заметила как оказалась в комнате у своей хозяйки и рассказывала о своей трудной жизни. Та же слушала, попивая глифт. — Нэнси.. Она была такой.. Сексуальной. Мы встреча.. Лись. А потом я умерла, — я рассмеялась, опираясь на пол, — черт, я же не рассказала ей о своей.. Смерти, — и снова смех. Как же стыдно это вспоминать. — Мда, на много тебя не хватило, птичка, — всадница апокалипсиса молча наблюдала за моим пьяным поведением, а потом принесла какой-то местный отвар и налила его в воду, — не хочу чтобы ты заблювала мне спальню, — но в ее словах не было той ярости злости. Как будто в ней появилась небольшая крупица заботы. А может я просто была пьяна и выдумала это.

***

На утро я проснулась в постели Чумы, той не было нигде. Заметив на себе то самое черное платье, я покраснела, вспоминая вчерашний вечер. Было странным, что она просто так оставила меня в своей постели, а не на полу, связанной золотыми нитями. Встав с постели, я привела волосы в порядок. Мне было страшно, что я проболтала что-то лишнее всаднице апокалипсиса, и моим планам конец. — Черт, Вики, если бы ты рассказала, то она бы не позволила тебе уснуть в её мягкой постели, — задумавшись, мне под руку попался стакан с водой, что тут же позволил унять жажду. Голова слегка кружилась. И тут послышались шаги Чумы. Цоканье ее каблуков походка с покачивающимися бёдрами. — Ты уже проснулась, зверушка? — Что вчера было? — Ничего. Ты напилась в хламину и рассказывала мне жалкие истории из своей смертной жизни. — О боже.. — Не уверена, что эта Нэнси была настолько сексуальна. Ты же вовсе не разбираешься ни в женщинах, ни в мужчинах. — Вовсе нет. — Ну-ну. Тебе пора на учебу. Опаздываешь между прочим. — Точно. — Иди уже. Я с презрением посмотрела на женщину и ушла, направляясь в свою комнату. Там я переоделась в свободную лёгкую и одежду и хоть немного привела себя в порядок после вчерашнего. На уроках меня ждали друзья, слушающие без интереса рассказы ненавистного Фенцио, восставшего из мертвых как все остальные. — Мими, что вчера было на той вечеринке? — Не знаю, я ведь теперь тоже игрушка и я была связанной. — Что?! Ты же рождена была демоном. Почему? — Потише, задние парты, – послышался грозный голос Фенцио, но я лишь закатила глаза на его замечание. — Чума так решила, потому что мой отец сбежал. Теперь я тоже рабыня но к счастью Люцифер относится ко мне нормально. — Это ужасно. Я поговорю с ней. — С Чумой?! Но это лишь усугубит все. — Я не позволю тебе быть рабыней, Мими. Никому не позволю. В ответ дьяволица лишь с улыбкой взяла меня за руку. — Обожаю тебя, но будь осторожна. Ты ведь знаешь на что она способна. Весь урок меня трясло от ярости. После урока я разъярённая зашла к нашей "госпоже", зная что возможно меня ждет. Хоть и на вид я казалась уверенной в своих действиях, но в душе мне было страшно. Я ворвалась в покои к Чуме, что скрестив ногу на ногу, читала историю небес и с непониманием и гневом смотрела на меня. — Как ты смеешь врываться?! — Зачем ты сделала Мими рабыней? — Во-первых не "ты", а "вы", а во-вторых ты не имеешь право так врываться. — За что вы сделали её рабыней?! Она ведь не виновата, что её отец сбежал от такой стервы как вы, — в ответ я получила звонкую пощёчину. — Ты совсем ничего не ценишь. Не ценишь как я нормально отношусь к тебе!— её глаза стали краснее. — Нормально?! — Отныне ты будешь сидеть на цепи как подобает моей рабыне. Ты жалкая. Думала, что так ты поможешь своей подруге? — Да, ведь у меня есть друзья, а вы одна. И останетесь одна. Вы манипулируете другими, чтобы подавить свое одиночество. — Довольно нянчился с тобой,— Чума схватка меня за крылья, пихая в стену, — больше не будет никакого добра. Поздравляю.