— Никто не понимал, что мы были слишком молоды для всего этого.
— Самое страшное, что мы этого не понимали.
Война. Страшное слово для любого ребёнка. А для Шанкса и Багги это слово означало конец. За свою маленькую жизнь чуть больше десяти лет они познали слишком много горя. Они узнали, что такое война, когда им было чуть больше пяти. Когда из канавы забрали больше всего детей. Когда взрослые стали ещё беднее и злее. Когда они оба чуть не умерли от голода и холода в ту страшную зиму. Война никогда не приносила ничего хорошего. Только страх и боль. Но их капитан только смеялся и отмахивался, когда истеричная Багги пыталась отговорить его от этой самоубийственной идеи. Рейли вторил капитану, что ничего в этом плохого нет и они пираты. А остальные… Остальные насмехались над страхом и беспомощностью синеволосой девочки. Давали подзатыльники и приказывали не ныть. Ведь как же так? Она пиратка! Она в любой момент должна быть готова встретить опасность! Тем более, что теперь у неё есть сила фрукта. Какая сила фрукта?! В один момент она потеряла возможность плавать, будучи В МОРЕ! В любой момент столкни за борт — и она мертвец. Она этой «силы» не желала и когда кто-то поднял на борт Дьявольский Плод, сталась быть от него как можно дальше. Но её на борту многие не жаловали, не понимали, как может капитан держать на борту такую трусливую соплячку. Несмотря на свою Волю Наблюдения, Багги всё ещё была ребёнком со слабыми руками и ногами, которые не могли противостоять группе вооружённых сильных мужчин. Они подкараулили её, пока Шанкс отошёл к Рейли, а капитан был занят в своей каюте. Понадобилось всего несколько минут, чтобы скрутить её и удерживая втроём запихать в глотку Бара-Бара-но-Ми так, что она начала задыхаться. Роджер опоздал всего на десять секунд. Конечно, ту группу изгнали из Пиратов Роджера, отправив их в свободное плаванье без одежды и денег на прогнивающем плоту, а виновнику отрубив руки. Но дело уже было сделано. Багги уже никогда больше не могла спокойно опустить ноги в морскую воду, чтобы охладиться и насладиться волнами. Она больше не могла плескаться вместе с Шанксом где-нибудь на мелководье. Тот единственный раз, когда она попробовала это, её друг был вынужден сидеть вместе с ней на песке необитаемого острова прямо у кромки воды и удерживать её ослабевшее тело. Сам Шанкс храбрился. Пытался подражать взрослым, но она видела, как в его глазах теплился страх. Как его руки дрожали, а улыбка была натянута. Никто не воспринял слова Багги всерьёз. Никто не заметил страха Шанкса. То, что произошло нельзя описать. Ей казалось, что несмотря на все заверения, которые давала капитану, она всё же сошла с ума. Вой голосов в её голове был просто чудовищным. Она думала, что никогда больше не сможет услышать тишину. Она слышала только смерть. Багги пыталась спрятаться, но её быстро нашли и Шанксу пришлось отбивать её разделившееся тело по кусочкам у четырёхметрового мутанта, который явно не делал скидок на их юность. Синеволосой всё же пришлось вступить в схватку, когда вражеский исполин замахнулся на её друга, потерявшего своё оружие и со страхом отползающего от напасти. Она научилась ловко пользоваться кинжалами, чтобы разыгрывать представления, но никогда не думала, что ей и правда придётся использовать их для убийства. Воля Наблюдения во всей красе показала, что происходит с тем, кого поразил её хозяин. Кровь шла носом, а может и ушами. Она уже не различала. Она даже не слышала голос друга, тащившего их подальше от самых опасных схваток. Не заметила, как одним лишь чудом спаслась от падения за борт, когда её успел перехватить Рейли и перекинул обратно к Шанксу. Никто не видел, как двум детям пришлось выгрызать свою жизнь у Вечной. Никто не знал, как они молились Морской Богине, чтобы она даровала им хоть немного удачи. Никто не думал, как сильно навредила детским душам эта война, на которой они не должны были быть. Люди веселились и пьянствовали, когда два маленьких тела прижимались к друг другу в капитанской каюте, пока их держал Рейли на время заменивший Роджера, который проверялся у доктора. Впервые старпом увидел, как их маленькое солнышко прижимается девочке-морю и плачет пуще Багги. Впервые он заметил, что сама девочка точно не была в своём уме. Она не говорила, не двигалась, не моргала и даже не плакала. Словно не было в ней больше души, одна оболочка осталась. Тогда же Тёмный Король увидел, как Золотой Роджер, главный пират шести морей, с невыносимой болью в глазах прижимал к своей перебинтованной широкой груди своих детей. Никто из них не извинялся, даже не пытались. Сделанного не воротишь. Травма, определившая всю последующую жизнь, уже была нанесена и не могла быть забыта. Пока остальные праздновали, двое мужчин пытались вернуть двум детям жизнь. Шанкс вернулся через несколько дней. Он перестал плакать, но не перестал дрожать и засыпать только на руках отца. Красноволосый всё ещё не выходил из каюты, но стал есть и говорить. Багги же… В конце недели им казалось, что они потеряли свою девочку-море навсегда, когда она стала реагировать, прижимаясь к отцовской груди, ища сердцебиение. Она впервые заплакала и закричала. И от этого крика Роджер одновременно вздрогнул от боли и почувствовал облегчение. То, что произошло — ужасно. Нет этому никакого прощения. Но Багги жива. Жива не только физически. Роджер держал своих детей и чувствовал, что облажался. Что два человеческих олицетворения этого мира никогда не простят ему этой ошибки. Но вот они, так доверчиво прижимаются к его