Happy Together

Ручка с характерным шкрябающим звуком чиркает по листу черновой тетради, полному таких же закорючек, и с щелчком отправляется в стаканчик. Нажимается кнопка другой ручки и кончик вновь вырисовывает завиток, зарабатывая себе место в группе выживших. Те, что не проходят испытание на наличие чернил, летят в большой мусорный пакет, уже изрядно заполненный самым разным хламом. С пластиковым хрустом открывается ядерно-зелёный маркер. Плоская твёрдая губка скользит по бумаге, пуская чуть едкий запах. Джисон подносит его к носу, зачем-то вдыхает поглубже, морщится и убирает маркер к рабочим ручкам. Он вернулся домой после короткой смены, пересёкся с Минхо, который тоже освободился, поел с ним ранний ужин и, каким-то образом сведя разговор к уборке, договорился на пару перебрать вещи друг у друга. Сначала они привели в порядок комнату Джисона, разобрав весь накопившийся хлам, потому как вдвоём делать это в любом случае быстрее. Затем они вышли выкинуть мусор, дошли до Дайсо за пластиковыми контейнерами и прочими органайзерами, вернулись домой и переместились в комнату Минхо. - К нам, кстати, сегодня такие классные ручки завезли с космической тематикой. - Заткнись, Бога ради, - цыкает Минхо, подбирая пару носков, соединяя их и убирая в новый контейнер. – У меня столько ручек, что я могу ими себя до пяток вплотную изрисовать и ещё останется на всю общагу. - Зато как приятно их у себя иметь, ты посмотри, - Джисон с хитрой улыбкой потряхивает изрядно потяжелевшим стаканчиком. – Почти как свой магазин. - Вот именно. Если совсем ничего в жизни не прогорит, открою нелегальный ларёк с канцелярией, продам всё нахуй и уеду бомжевать на побережье, где буду жрать мёртвых чаек и рыбу. - Я слышал, что чаек нежелательно есть. - Похуй, знаешь, на бесптичье и жопа соловей. Джисон смеётся. Он обожает присказки Минхо, он никогда не встречал более остроумного человека. Тот всегда может буквально из ниоткуда собрать такую фразу, что ни прибавить, ни убавить. Спорить с ним было бы себе дороже. Когда они убирались в комнате Джисона, Минхо откопал в его шкафу древнюю футболку с динозавром, у которого из глаз стреляли лазеры, и спросил, зачем он снял её с помершего от передоза нюхательщика клея. - Нахера мне столько шмоток? – Минхо чешет затылок, поставив коробку с носками в шкаф и смотря на кучу перепутанной одежды, которую он оттуда вышвырнул на пол. - Чтобы быть самым модным. - Хуёдным. Всё равно хожу в одном и том же. Вот эти коричневые штаны я вообще один раз только надевал и забыл про них. - Надень завтра в универ. - Да ну, с чем? С толстовкой чёрной? Цвет ещё такой странный, чем я думал, блять, когда покупал их вообще? – Минхо вертит штаны в руках, хмурясь. – Шов на штанинах тоже уебанский. - Нормальные штаны, чего ты? – Джисон трёт пальцами ткань. – Попробуй померить с чем-нибудь и сходи выгуляй. Может понравятся? - Сомневаюсь. А выкидывать жалко. - Не выкидывай, говорю же, надо попробовать поносить. Отложи, может откопаешь к ним чего. Пожевав губу, Минхо всё же вешает их на стул, чтобы опять не забыть. Ногами попинав тканевую горку поближе к кровати, он достаёт из шкафа все вешалки, открывает пачки новых, которые купил в Дайсо, и плюхается на пол. Начинается отбор одежды. То, что будет носить, он помещает на вешалку, а остальное кидает в отдельную кучу у двери. Эта одежда пойдёт в гостиную на разбор остальными жителями общежития. Всё, что останется, уже полетит в отдельный пакет для местных потрошителей мусорок. Последний маркер с цоканьем подпрыгивает в канцелярском стакане. Джисон хрустит шеей, относит его на стол и подтаскивает к своему месту на паркете огромную коробку, полную книг, тетрадей, блокнотов, ежедневников, планеров и чёрт знает чего ещё. С другой стороны ставится блестящий и скрипучий от новизны пластиковый контейнер, в котором было решено аккуратно разложить всё, что ещё может быть использовано. На самом деле, неудивительно, что Минхо забывает про то, что покупает, и иногда не может найти нужную тетрадь. В коробку всё накидано максимально рандомно, что-то даже лежит диагонально, застряв между другими вещами. Откуда-то сбоку вытягивается бумажный билет на автобус, которому исполнилось почти пять лет. Видимо, Минхо завёл эту коробку, ещё когда только переехал в Сеул, и вообще к ней не прикасался. Верхние слои макулатуры без проблем узнаются. Большая часть куплена в книжном магазине Джисона. Он пролистывает ежедневник с бесконечным полем, покрытым дымкой, и видит, что там заполнены лишь первые три страницы. Список покупок, дедлайны в университете, заметки по работе. Потом, видимо, Минхо надоело и он всё забросил. Бесконечный шелест страниц перемешивается со стуком корешков о контейнер. - Тебе тетрадь по экономике нужна? – Джисон смотрит на исписанные конспектами листы. - Не, пошла она на хуй. - Окей, выкидываю. Пакет с бумажным мусором пополняется. Время от времени туда влетают другие учебные тетрадки и черновики. Добравшись до нижнего уровня, Джисон замечает интересный блокнот в гелевой обложке. Основная бумажная обложка представляет собой трёх мультяшных котов с забавными толстыми щеками. А уже пухлый гелевый наполнитель состоит из кучи маленьких блестящих рыбок, плавающих в химикатах. Палец гоняет их по прямоугольнику. Он бы никогда не подумал, что Минхо может выбрать себе что-то такое. Блокнот открывается. «Самому горячему кисуну ♥» Улыбка, возникшая из-за интересной обложки, меркнет. Палец проводит по нарисованному ручкой сердцу. Голова непроизвольно поворачивается назад. Через угол кровати от него Минхо, сосредоточенно поджав нижнюю губу, натягивает футболку на вешалку. Это подарок от парня, либо девушки? От кого-то, кому он был небезразличен, - это точно. И он до сих пор его хранит. Но это не его дело. Вообще. Ни разу. - Откуда этот блокнот? Такая обложка прикольная. - Какой? – Минхо оборачивается, после чего снова возвращается к одежде. – А, этот. Это бывший подарил, так что хер знает, где он его отрыл. Как он и думал. Джисон сжимает уголок обложки, заставляя прикорнувших на дне рыбок подпрыгнуть и вместе с пузырьками поползти вверх. Затем он снова открывает первую страницу, перечитывая надпись несколько раз. Подарок от бывшего, но Минхо до сих пор его хранит. Возможно, он просто забыл про него. А может у него по-прежнему остались чувства? От этой мысли внутри неприятно жжёт. Иногда из головы совершенно вылетает то, что у человека, который тебе нравится, есть прошлое. У него тоже были какие-то отношения, он тоже испытывал что-то к кому-то, он был счастлив с кем-то ещё до вашего знакомства. Он был другой версией себя, ему был важен кто-то другой. Это кажется таким обыденным, если подумать, но всё равно как-то по-идиотски задевает. Мысль о том, что кто-то другой касался Минхо и получал его внимание, вызывает отторжение. Значит, нужно об этом не думать. Нужно эту тему побыстрее закрыть. - Почему вы расстались? Тем не менее, тупой вопрос, за который Джисон тут же ненавидит себя, вылетает сам по себе. Он не знает, зачем ему эта информация. Наверное, он хочет убедиться в том, что всё кончено, иначе это будет жрать его изнутри. - Потому что он стал каким-то уебаном. Начал постоянно ревновать буквально с нихуя, даже когда я просто на перемене разговаривал с друзьями, это выпускной класс был. А я клянусь, блять, я никогда никому не изменял, я больше всего ненавижу изменщиков ебаных и никогда даже пальцем кого-то другого не трогал, если был в отношениях, - Минхо фыркает, поддевая рукой штаны под коленями и складывая их пополам. – Сначала, конечно, было забавно. Мол, вау, он так за меня переживает, я так ему нравлюсь, это смешно. А потом уже стало не смешно. Постоянно названивал, писал, не дай бог не ответишь через две минуты на сообщение или пропустишь звонок, так у него там истерики начинались. Он как будто думал, что он только отвернётся, как я уже пойду кому-то присовывать, еблан. Он ещё такой же упрямый, как я, не слушает никогда никого. В итоге, когда я после экзамена лежал в отрубе дома отсыпался и не взял трубку, он, блять, припёрся ко мне, начал верещать, что вот, мол, я пошёл на радостях ебаться с кем-то и поэтому валяюсь без сил. Это была последняя моя нервная клетка. Я послал его на хуй, потому что это уже невозможно было терпеть. С ним был весело, но это того не стоило, он уже начал меня бесить. - Ну это да, это уже маразм, - кивает Джисон, чувствуя какую-то толику радости от того, что слышит в голосе только презрение. – Партнёру надо доверять и вообще вы не обязаны постоянно торчать вместе или переписываться. - Вот именно, блять, в этом и фишка. Нахуй вообще отношения с человеком, которому ты не доверяешь? И вот этот прикол сутки напролёт быть на связи. Мне нужно время наедине с собой, я хочу отдыхать ото всех абсолютно, я не хочу постоянно о чём-то пиздеть. Иногда я хочу просто послушать музыку и часа два повтыкать в тупую игру на телефоне, вообще ни о чём не думая. Поэтому если кто-то пытался это время у меня отбирать или вообще как-то ограничивать мою свободу, я сразу слал человека на хуй. - Понимаю, согласен на все сто. Информация о том, что Минхо думает об отношениях и как их видит, всегда заставляет слушать с максимальным вниманием. Джисону нравится осознавать, что мысли у них совпадают. Это даёт ему надежду и какую-то уверенность в том, что у них есть шанс, причём шанс именно на успех. После услышанного становится спокойнее. Похоже, что всё действительно в прошлом. Хотя тонкий слой осадка всё равно покачивается. Блокнот летит в мусорку. Он явно не нужен Минхо, так что пусть исчезнет отсюда, чтобы никаких крошек неприятного прошлого не осталось. - А ты почему? - Что «почему»? - Почему с бывшим расстался? Вопрос неожиданный. Джисон со смешком выдыхает, он не думал, что ему будет интересно подобное. - Всё как обычно. Мудак решил, что можно поебаться с кем-то ещё и я не узнаю. - Вот же ебасос. - Ага. Спалился уведомлением на телефоне. - Так он ещё и тупорылый, как желудь, понятно. Ну и правильно, нехер время на таких уебанов тратить, - хмыкает Минхо, кидая готовую вешалку с несколькими рубашками в кучу с такими же. – Ты дал ему по ебалу? - Я же не ты, чтобы людей пиздить, - посмеивается Джисон. – Наорал и ушёл. - Жаль. Надо было тогда ему кипятком приготовить блюдо «яйца пашол на хуй». Хохот Джисона гремит по комнате почти минуту. Он смеётся так сильно, что сползает на пол и начинает кашлять, хватаясь за живот. Проснувшиеся отголоски обиды из прошлого вылетают с корнями. Эта фраза прозвучала так внезапно и сочно, что он не успел подготовить себя к тому, что Минхо может что-то выдать. Тот, в свою очередь, тоже довольно крякает и гордо ухмыляется, наслаждаясь реакцией. Его шутку про яйца пашот оценили по достоинству. Уборка длится ещё около сорока минут. Ящики задвигаются под кровать, одежда развешивается на штангу в шкафу, не поместившиеся вещи складываются аккуратными башнями на полку. Джисон идёт выбрасывать мусор и раскладывать одежду на их домашней ярмарке в гостиной, пока Минхо в это время орудует в комнате половой тряпкой. Проветренное и вымытое до блеска помещение начинает приятно пахнуть свежими цитрусами. Прохладный частично ночной ветер пропитывает этот запах нотами влажной травы. - Наконец-то, - Минхо морщится, потирая поясницу, когда входит в комнату, куда уже вернулся Джисон. – Заебался как мразота. - Зато чистота и порядок. - Надолго ли. - На сколько хватит, уже хорошо. Потянувшись, Минхо делает несколько наклонов. Позвоночник смачно хрустит. По его лицу видно, что он испытывает определённый дискомфорт. - Спина болит? - Ага, чай не двадцать лет уже. Не могу так долго креветкой сидеть и потом ещё раком пол драить. - Массаж может? - Массаж? – Минхо какое-то время раздумывает, покусывая щёку изнутри. – А не в падлу? - Да нет. Сам же предложил. - Ну, давай. Он плюхается на кровать животом вниз и забавно ползёт повыше, сминая одеяло. Когда над полом висят только ступни, он приподнимается на локтях и заворачивает футболку наверх, затем снова опускаясь и устраивая подбородок на руках. Джисон, который на автомате предложил самую очевидную помощь, даже не пошевелив мозгами, на пару секунд замирает, перекинув ногу и усевшись чуть ниже его ягодиц. Гладкая бледная спина с парой маленьких родинок заставляет мысли резко подлететь и перепутаться. Как будто ураганный ветер распахнул окно, со звоном вдавив его в стену. - Можешь посильнее, я не неженка, - уведомляет Минхо. - А… окей, только говори, если будет больно. - Не дождёшься. Пальцы неуверенно проходятся по горячей коже. Мягкая и податливая. На месте более плотных прикосновений начинают появляться слегка краснеющие полосы. Джисон сжимает плечи у загривка, массирует их и ведёт руками вниз. Царящий в голове бардак заставляет сердцебиение участиться. Вау. Он трогает Минхо. Он трогает Минхо, который так доверчиво и открыто фактически лежит под ним, оголив торс. Это просто массаж, ничего такого, но от того, как под ладонями ощущается его тело, собственную кожу начинает покалывать. Можно почувствовать его мышцы. Тепло. Линия позвоночника кажется чуть выгнутой в районе копчика, между лопатками пролегает несильная складка из-за того, что он поднял руки и использует их в качестве опоры для головы. Талия тонкая, бёдра под собственным корпусом ощущаются достаточно крепкими. Он даже со спины выглядит потрясающе, Джисон промаргивается, собираясь с мыслями. Сумасшествие. Буквально за пару минут его разогнало от нуля до сотни. Основание ладони надавливает на лопатку и скользит вдоль позвоночника. Минхо шумно выдыхает. В висках аж начинает шуметь от того, как забилась кровь. Джисон стискивает челюсти. Меж рёбер начинает нещадно пульсировать и эта пульсация ползёт к животу. Он просто выдохнул. Ему просто стало приятно из-за расслабления напряжённых мышц. Но зато от этого звука тело Джисона напряглось едва ли не до каменного состояния. В конце концов, он всегда был и остаётся человеком и то, какие физические реакции вызывает у него Минхо, постепенно усиливается. От одной мысли о том, что собственные прикосновения приносят Минхо удовольствие, внутри поджимается буквально всё. Шумные вдохи проскакивают ещё пару раз, заставляя гореть каждую клетку: от макушки до ступней. Окно ведь открыто, почему так жарко и душно? Почему рукам так приятно скользить по чужому телу? Да, он ему нравится, но ничего ведь толком и не происходит. Это просто спина. Спина грузно дышащего Минхо, фактически подарившего контроль над собой. Джисон проводит языком по сухим губам, исступлённо рассматривая кожу и следы, остающиеся после своих пальцев. Если бы Минхо разрешил, он бы зацеловал её до последнего миллиметра. Чёрт подери, если бы он только разрешил. Взгляд опускается ниже. Джисон, чувствуя, что всё становится хуже и накатывает на него сильнее, чем он думал, понимает, что он полноценно сидит на Минхо, прижимаясь к нему тазом. Настолько близко и плотно, что тот скоро очень отчётливо может понять, насколько всё плохо. Насколько сильно он, оказывается, влияет на Джисона, который давно не прикасался к кому-то с каким-то хотя бы сексуальным намёком, не то что намерением, потому как на других людей ему не хочется даже смотреть, они больше не рассматриваются, как варианты. А значит, пора закругляться, пока проблема буквально не нарисовалась в воздухе чёткими очертаниями. - Пойдёт? Джисон перекидывает ногу, быстро оттягивая штаны пониже с пояса и садясь по-турецки, сложив руки перед собой. Со смаком потянувшись и помычав, Минхо оттопыривает зад и поднимается, как будто пытаясь достать до потолка. - Кайф. Аж дышать легче стало. Старые кости размялись. - К вашим услугам. - Ты хочешь? - А? – Джисон вскидывает брови, распахивая глаза. - Давай я тебе тоже массаж сделаю, тоже ведь сидел весь скрюченный. - Да ладно, нормально… - Давай-давай. Не дожидаясь ответа, Минхо подхватывает его под локоть и буквально швыряет на живот, не давая опомниться. Джисон лишь недоумённо моргает, даже не сопротивляясь и позволяя задрать свою футболку. Минхо опирается коленями по бокам от него и садится. Сердцебиение переходит на какую-то мелкую быструю поступь, как будто на бетон из мешка роняют бусины. Во всех своих сексуальных отношениях Джисон был достаточно открыт ко всему и две банальные роли не имели особого значения, он мог без проблем переходить из одной в другую по желанию, но то, как Минхо резко придавил его вниз, словно открыло какой-то новый раздел в личном самосознании. В горле пересохло. - Посильнее? - Как хочешь. - При чём тут я? - Ты же делаешь. Как хочешь, так и делай. Мне всё нормально. - Ну, смотри. Минхо издаёт смешок. Все десять пальцев разом скользят от резинки штанов вверх до плеч, ощутимо надавливая. Джисон прикрывает глаза и плотно смыкает губы. Волна жара следует по траектории прикосновений. В голове на повторе начинает вертеться переполошенное «Блять, боже, блять». Минхо с силой сжимает его правое плечо и разминает его, впрочем, не сходя до причинения боли, а балансируя на краю того уровня, что приносит колоссальное расслабление задубевшим мышцам. Уверенные движения оставляют после себя огонь, распространяющийся по всему телу. Джисон с каким-то жалким смирением признает, что его рукам откровенно хочется сдаться – настолько всё, оказывается, плохо. Настолько он хорош, что всё очень плохо. Ребро ладони проходится между лопаток. Пальцы мелко сжимают загривок и переходят на другое плечо. Дышать ровно становится сложнее. По пояснице проходит влажный ветерок из окна, создавая резкий контраст между горящими ощущениями в верхней части корпуса. Да и, честно говоря, в районе таза начинает тянуть сильнее, особенно из-за того, как ощутимо Минхо уселся практически на его ягодицы. Джисон не против абсолютно. Если быть честным с собой, он вообще сейчас готов согласиться абсолютно на всё. Просто то, как мощно его размазывает, даже немного пугает. Сильные руки с минуту старательно разминают левое плечо. Кожу покалывает горящими спичками так упоительно, что можно и вырубиться, поддавшись накрывающей волне. В этот момент Минхо меняет тактику. Пальцы скользят вниз вдоль позвоночника, вот только кожи легонько касаются ещё и ногти. Не ожидав ни этого, ни того, какой шквал ощущений это вызовет, Джисон выгибается, поднимая голову и распахивая глаза. Изо рта вырывается громкий вдох, тело в момент покрывается мурашками. - Тебе нравится? От мягкого, но тем не менее чуть насмешливого вопроса Минхо лучше не становится. Становится в разы хуже. Джисон вжимается лицом в одеяло, изо всех сих стискивая челюсти, чтобы больше не издавать таких предательских позорных звуков. В момент, когда по коже прошлись ногти, его пробило такими молниями, что в глазах потемнело. Позор, какой же позор, если бы не сидящий сверху Минхо, то он бы уже согнулся так, что позвонки бы вылетели к чёртовой матери, как кусочки Лего, прилепленные к закрутившемуся пласту. Но Минхо, кажется, тишина в ответ не устраивает. - М? Его голос звучит у самого уха. Такой бархатный и при этом такой лукавый, что Джисон едва не скулит вслух. В голове сплошной мат. И вой. Это просто один короткий звук. Всего лишь две секунды. Но этот звук снёс все барьеры и запустил механизмы с такой силой, что все предыдущие опыты и развлечения в постели разом померкли. Почему-то ни одно из физических ощущений не может сравниться с тем, как его пробрало это короткое сочное «М?» - Да, - отвечать относительно спокойно стоит колоссальных усилий. - Хорошо. Буду знать. Ногти Минхо разрисовывают поясницу линиями. Джисон готов поклясться, что у него вибрируют кости. Ещё чуть-чуть и он услышит, как череп расходится по швам, а в тазу всё трескается от того, как его выгибает и с каким усилием он вжимает нижнюю половину тела в кровать. Это так хорошо, что плохо. В какой-то момент он перестаёт помнить своё имя. - Чья барахолка на диване? – голос Хёнджина, доносящийся из гостиной, прорывается сквозь оплетшую сознание вату. – Надо вопросики обкашлять. - Щас я тебя обкашляю, блять, - тихо выдыхает Минхо с явным разочарованием. Становится на пару градусов прохладнее. Джисон чувствует, как с него слезают, постель прогибается. Разморенное сознание соображает не сразу. - Пойду разберусь. - Ага. Дверь закрывается. Джисон переворачивается на спину и продолжительно выдыхает, зарываясь пальцами в волосы. Ему даже не нужно смотреть в зеркало, чтобы знать, насколько красное у него сейчас лицо. Щёки полыхают так, что на них спокойно можно готовить. Низ живота тоже словно набит раскалённым металлом, реагирующим даже на движение ткани. Хорошо, что Минхо вышел, иначе он не знает, как пришлось бы разбираться с этой ситуацией. А так можно быстренько выскочить в коридор и свалить в душ к хренам собачьим, потому что без времени наедине с собой и отрезвляющей холодной воды он точно взорвётся. Даже через час, когда Джисон лежит в своей кровати с относительно успокоившимся сердцем и выпущенным паром, он продолжает возвращаться к тому, что произошло. Он поверить не может, что его так сильно размазало. Просто в ничто. И из-за чего? Из-за обычного, мать его, массажа. У него никогда не было такого сильного желания завыть, как в момент, когда губы Минхо почти коснулись его уха. Его голос сделал что-то невероятное. Джисон и не думал, что так бывает. Но, видимо, у Минхо бывает всё. Минхо сносит ему крышу по полной программе. Он сначала завладел его сраной душой, а теперь, видимо, будет доводить физически. Джисон вполне себе отлично умеет себя контролировать и не поддаваться животным инстинктам, для него это не на первом месте. Однако тот факт, что они есть, отрицать нельзя и с ним ничего не поделать. Минхо нравится ему во всех смыслах, поэтому и хочется его тоже во всех смыслах. Попросит проговорить с ним о своих проблемах всю ночь? Джисон глубоко забьёт на все свои дела и ранний подъём и будет слушать до победного. Попросит поцеловать его? Джисон и секунды не промедлит. Он сделает всё. Вот только надо ли это Минхо? Он тоже это почувствовал и просто контролировал себя? Он сделал это специально? Или это так вышло и он правда видел это как обычный массаж? Если бы только можно было это узнать. Если бы только можно было как-то прочитать это в его глазах. Если бы. Ночь, затопившая Сеул, густеет, ветер становится холоднее и приходится прикрыть окно, оставив лишь небольшую щель для воздуха. Собрав себя по частям, Джисон готовит материал к завтрашним парам и заваливается копаться в Тик-токе. Отлично помогает отвлечься от всего, что только может быть. Десятки минут незаметно наслаиваются друг на друга. Глаза чуть слипаются, но так быстро сдаваться сну и переходить в следующий день пока что не хочется. Вот только в два часа ночи экран с Тик-током про убийство целой семьи в маленьком американском городке сменяется на окошко входящего вызова. - Ты чё, ёбу дал? Ты буквально в соседней комнате. - Я не в комнате, я в туалете, - негромко сообщает Феликс, понижая голос, чтобы тот не пробрался за пределы ванной и не разбудил остальных. - И… что мне делать с этой информацией? Порадоваться за тебя? – недоумевает Джисон. - Да, блять, тут бумага туалетная закончилась. Мы забыли её купить. - Так. И? - В смысле «и»? Салфеток принеси, алло. - Почему я? Вдруг я уже спать лёг? - Потому и ты, потому что ты такой же полуночник как я и не спишь до талого. Остальные все дрыхнут, Крис не отвечает. - Бляха, так удобно лежал. Ладно, жди. Лениво помычав, Джисон заставляет себя подняться с постели. Вот же подфартило. Приходится подсвечивать себе дорогу фонариком на телефоне и тащиться до кухни. После того, как Чонин чуть не довёл его до инфаркта, а местная счастливая пара ослепила его глаза интересной сценой, он начал ходить со своим светом, который будет заметно издалека, вместо того, чтобы втихую мотаться по темноте и включать основное освещение, несущее с собой не всегда хорошие сюрпризы. Покопавшись в кухонном шкафчике, он находит квадратную коробку с салфетками. Немного подумав, Джисон решает захватить сразу две. Утром всей ораве надо будет сходить в туалет и вряд ли на все восемь задниц хватит одной маленькой коробки. Зевая, он шлёпает босыми ступнями по коридору и негромко стучится в дверь. - Открыто, - оповещает тихий голос Феликса. Повернув ручку и немного приоткрыв дверь, Джисон, не глядя, передает салфетки. Не то чтобы там можно было много увидеть с такого ракурса, но всё равно немного неловко. Слишком уж уязвимая и интимная ситуация. - Спасибо. - Приятного испражнения. - Ой, пиздуй, а. Спокойной ночи. Негромко посмеявшись, Джисон закрывает дверь и возвращается к себе. Прелести жизни в общежитии. Зато всегда есть кому помочь, если что. Он падает на кровать, почёсывает бок, с которого слезла футболка, и пролистывает пару видео. Очередной зевок вызывает на глазах слёзы и подталкивает к тому, чтобы всё-таки лечь спать. Утром ведь к первой паре. Болезненно поморщившись от этой мысли, Джисон ставит телефон на зарядку и укладывается, зажимая одеяло между ног. День выдался интересный. Точнее вечер. Даже слишком интересный. Он до сих пор может представить ощущения от прикосновений к коже Минхо на кончиках своих пальцев. Не говоря уже про тот шквал из эмоций от его голоса у своего уха. Сумасшествие.