Happy Together

Ярко-жёлтая яичница с шипением булькает, чуть подёргиваясь на прогретой сковороде. Сверху сухим дождём летит ароматизированная соль, затем молотый перец. До того, как вся масса начинает схватываться и густеть, в неё добавляется нарезанная кубиками консервированная ветчина, а затем накрошенный зелёный лук. Нож летит в раковину, из холодильника достаётся тёртый сыр. Открывается упаковка готового риса, пластиковая обёртка сминается и исчезает в мусорке под раковиной. - Смотри, сначала тебе нужно смочить рисовую бумагу, чтобы она стала клейкой и нормально складывалась, - когда плита с готовой яичницей выключается, Минхо вынимает тонкий белёсый блин из пакета и опускает его в тарелку с водой. – Долго держать не надо, а то размякнет. Потом положи его на доску и складывай начинку, только оставь снизу место, чтобы завернуть жопу. Джисон угукает на каждое действие, наблюдая за ним с серьёзным лицом. Со стороны гостиной доносится мрачный голос диктора, рассказывающего про детали убийства маленького мальчика где-то в Висконсине. Свет телевизора пускает блески по алым волосам Хёнджина, с интересом слушающего документальный фильм, сев на диване по-турецки. За балконом плавает густая угольная тьма, время перевалило за полночь. - Много не накладывай, а то всё развалится к херам, - Минхо выкладывает на бумагу квадрат яичницы с ветчиной и луком, сверху добавляет рис, вжимает в него несколько стружек сыра и прикрывает всё листом кима. – Теперь вот так загибаешь бумагу и сворачиваешь. Видишь, как липнет? - Ага. - Потом кулёк этот заворачиваешь в ещё один лист, чтобы не порвалось и плотно держалось. Понял? - Понял. Наверное, - Джисон чуть склоняет голову с лёгкой неуверенностью. - Давай пробуй. Отступив в сторону, Минхо освобождает место у доски на столе. Пальцы Джисона хрустят, разминаясь. Он достаёт рисовую бумагу, опускает её в тарелку и прижимает ко дну, смачивая полностью. Ноготь соскальзывает, пытаясь снова подхватить её, так что это получается только со второй попытки. Положив бумагу на доску, Джисон берёт ложку и отламывает яичницу, затем вопросительно поворачиваясь. - Столько? - Да. Кривоватый квадрат опускается на рисовую бумагу. Загребая рис, Джисон вновь смотрит на Минхо и тот молча кивает. Чуть постучав по нему, как будто выравнивая лопаткой мокрый песок на пляже, Джисон лезет в пакет за сыром, придавливает его поверх риса и укладывает на получившуюся горку ким. - Снизу закручивать? - Бока сначала заверни, а то всё вывалится. Джисон послушно следует указаниям и поначалу озадаченно хмурится, когда ногти не могут подхватить прилипшую к доске бумагу. В итоге, край, который он заворачивает, оказывается скомканным, потому как тот сминается и слипается со складками. - Блять. - Пойдёт, потом всё равно второй слой будет. Завернув бумагу с другого бока, Джисон потерянно водит пальцами, не сразу понимая, как надо подхватывать. Затем, накинув на ким и сложенные края то, что Минхо ранее обозвал жопой, он начинает заворачивать куль, вспоминая увиденный пример. Кусочек ветчины вываливается с верхней части. - Прям так крути дальше, примнётся, - подбадривает его наблюдающий за процессом Минхо. Переворачивая получающийся белый прямоугольник с просвечивающей начинкой, Джисон припечатывает его ладонями, чтобы всё улеглось поплотнее. Ещё горячая яичница ощутимо греет кожу. С порвавшегося бока торчит кусок зелёного лука. - Давай второй слой. Смочив рисовую бумагу, Джисон кладёт её на доску. Он вкладывает свой куль, однако бумага почему-то оказывается жестковатой и не складывается, как плёнка. - Подожди немного, она ещё не размякла. Потрогав её снова через четверть минуты, Джисон начинает процесс обвёртывания. Края вновь кривятся. Он припечатывает их поплотнее, приподнимает куль и заворачивает его. - Ну вот, видишь? Ничего сложного. - Ебать оригами. - Я тебя умоляю, даже Мухомор бы не смог тут обосраться. - Э, блять, - прикрикивает Хёнджин. – Я всё слышу. - Молодец, а знаешь, что делают молодцы? - Мамку твою имеют. - Пока ещё с папкой твоим не закончили. Готовый свёрток отправляется на тарелку к первому. Выглядит заметно кривее, но всё равно прилично. Смочив очередной лист, Джисон принимается за следующий. В конечном итоге, всего у них получается шесть кульков, которые отправляются на большую сковороду с прогретым маслом. Кухня заполняется активным скворчанием, крошечные капли масла летают над плитой. Недовольно цыкнув, Хёнджин прибавляет громкости телевизору. Всё равно в пятницу никто так рано не спит. Через десять минут на стол опускается тарелка с затвердевшими горячими свёртками. Взболтав кунжутный соус, Минхо наливает его в миску. - Блин, а это вкусно, - Джисон с удивлением рассматривает надкусанное место, демонстрирующее несколько сложенных слоёв. - Я говна не приготовлю. Будет ещё одно блюдо в твоём арсенале, а то жрёшь одно и то же. Окуная свёртки в соус, они с упоением едят их, тщательно жуя тянущуюся рисовую бумагу. Почему-то сначала они делают это стоя, позабыв, что стол вообще-то окружен стульями, и опускаются, только начав есть. Пахнет кунжутом и немного жареными яйцами. Вскоре слышно, как в коридоре открывается и закрывается дверь. После этого звучит стук, открывается другая дверь и почти сразу же закрывается. Через пару мгновений из-за угла появляется Кристофер, почёсывающий голову. - Ночной дожор? - Зато не допив. - И то верно. Вы не знаете где Сынмин? - Не-а, - Джисон слизывает капнувший на палец соус. – А что? - Я у него конспекты по философии брал, хотел спросить про одно предложение непонятное, а его всё нет. - Ну, припрётся, так спросишь. - Просто уже полпервого, - Крис чуть щурится, смотря на часы. - Мать, ты помнишь, что ему немножечко так двадцать с хуем? – фыркает Минхо. - Я в курсе. Просто он же обычно никогда не задерживается, а тут ночь уже, а его нет. - Да и хуй бы с ним, придёт, как придёт. - Реально, чего ты такой напряжный? – Джисон отпивает воды из стакана. – Нормально с ним всё, забей. Вздохнув, Кристофер достаёт из холодильника круглую рыжеватую грушу и начинает мыть её в раковине, затем вынимая из подставки чистый нож. Звук бьющего по доске лезвия вливается в хруст поджаренной рисовой бумаги. Глубоко втянув в себя воздух, Хёнджин облизывает губы и пару раз поглядывает на зону кухни. Пульт уменьшает звук на несколько делений. - Пацаны, а стрельните кусочек? - По хую тебе не стрельнуть? – усмехается Минхо. - Жалко, что ли? Развонялись тут. - Бери да готовь. - Это долго, опять сейчас возиться, совсем ночь настанет. Один всего, ну. - Твои проблемы. - Жмот. А ты не жмот? – цокнув языком, Хёнджин переводит взгляд на Джисона. - Я жрать хочу. - Ты уже два сожрал. - Поэтому и приготовил три. - Бля, ну хоть половину. - А мне за это что? – Джисон с деловитым видом выгибает брови. - Плюс в карму, - с заискивающей улыбкой обещает Хёнджин. - Карму в карман не положишь. - Можешь взять мою газировку. - У меня своя есть. - Сука, скажи, что тебе надо? - Из твоей жратвы ничего. - И что тогда? - Мой за меня посуду. - Охуел? – возмущается Хёнджин, подбираясь на месте. – За какой-то шматок? - Нет, так нет. Пожав плечами, Джисон берёт с тарелки последний свёрток. Окунув его в соус, он подносит его ко рту. - Я куплю тебе кофе, блять, кофе, окей? На пару притащу, - усиленно раздумывавший Хёнджин сдаётся и отчаянно предлагает новую сделку. – Целый кофе тебе на первую пару в понедельник. - Только попробуй не принести. - Да принесу я. Закатывая глаза, Хёнджин подскакивает с дивана. Обмазав свёрток кунжутным соусом поплотнее, он возвращается обратно на своё место, довольно жуя. Поводив языком по рту, Джисон поворачивается к Минхо, неторопливо смакующему свой последний куль. Тот замечает его просящий взгляд. - Сам виноват, что ему отдал, - палец заталкивает в рот оставшуюся половину. - Вот и делись с людьми. Грустно посмотрев на пустую тарелку, Джисон облизывает пальцы. Не то чтобы он прям голодный, но от ещё одного кусочка действительно не отказался бы. Однако кофе с утра на парах звучит слишком соблазнительно, потому как сам он не будет вставать аж на пятнадцать минут раньше, чтобы отстоять утреннюю очередь в кофейне из таких же зомби. Чего бы ещё пожевать? Почувствовав сладковатый фруктовый запах, Джисон откидывается назад на стуле, хватаясь за столешницу и открывая рот. Кристофер, перекладывающий нарезанную грушу на тарелку, смотрит на него, издаёт смешок и великодушно вставляет дольку между зубов. Допив свой чай, Минхо относит посуду в раковину и быстро споласкивает её. Он протирает тряпкой плиту, вытирает руки полотенцем и, немного подумав, уходит в гостиную, где садится в угол дивана. Его стандартное место, за которое он первое время отчаянно воевал, выталкивая оттуда каждого, кто смел его занимать, пока остальные не «выдрессировались» и не перестали туда садиться. Запустился новый сюжет документального фильма и на экране нарисована схема дома, где мальчик застрял в дымоходе. Диктор нагнетающим голосом описывает то, в какой позиции ему приходилось там находиться. В раковине вновь включается кран. Джисон через лень моет всю посуду, которую пришлось использовать во время готовки. В самую последнюю очередь он с ненавистью драит сковородку. Та даже не такая заляпанная, однако всё равно раздражает одним своим существованием и маслянистостью. Хуже неё только кастрюли из-под настоявшегося супа, либо рагу. Тщательно вымыв руки с лимонным мылом, чтобы избавиться от противного ощущения, Джисон стряхивает капли и оборачивается. Кристофер сидит за столом, неторопливо жуя грушу и смотря телевизор на расстоянии. Потянувшись и зевнув, Джисон топает в гостиную, садится на диван и, недолго думая, ложится, устраивая голову на бёдрах Минхо. Ноги вытягиваются, упираясь в Хёнджина. - Ты не охуел? - Жрать тебе кто давал? - За кофе, между прочим. - Ну, дал же. Сидел бы голодный сейчас. - Охереть ты. Закатив глаза и покачав головой с явным осуждением, Хёнджин затихает. Карта исчезает с телевизора, плывут фотографии окрестностей злосчастного дома, диктор начинает рассказывать про семью застрявшего ребёнка. Запах жареного постепенно рассеивается тонкой струйкой прохладного воздуха, затекающего внутрь через щель приоткрытого балкона. В волосы зарываются чужие пальцы. Джисон улыбается, чувствуя мягкие прикосновения. Минхо медленно перебирает его волосы, вытягивая пряди и касаясь ногтями горячей кожи головы. По спине бегут мурашки. Вскоре у дивана появляется Кристофер. Он садится на пол, откидываясь спиной назад и закидывая один локоть на подушку. Слышно, как кто-то выходит из комнаты и заходит в ванную. Через пару минут вода сдёргивается и на петлях поворачиваются двери. Эпизод документального фильма заканчивается, после чего запускается следующий. Иногда раздаются короткие фразы вроде: «Жесть какая», «Пиздец», «Как они так проебались?», «Вот это хуёвая смерть», «Менты опять обосрались». В руке Кристофера временами мелькает телефон. Он в очередной раз смотрит на экран и со вздохом нажимает на кнопку питания. - Чего ты пыхтишь? – Минхо тыкает его ступнёй в бедро. - Сынмин сообщения не читает. Уже третий час пошёл. - Вот же доебался. - Я просто хочу знать всё ли в порядке. - Да чего с ним будет? Либо тусит где-то, либо дрыхнет уже у кого-то, - Джисон ведёт плечом и чуть меняет положение, ложась поудобнее. - Он никогда так сильно не задерживался, он же всегда дома ночует. В сраном КаТоке ещё и не показывается, когда человек последний раз был в сети, бесит, - Крис постукивает телефоном по коленке. - Расслабься ты, ничего с ним не будет. Ты ж не мать его, ну ё-моё, - Хёнджин похлопывает его по плечу. - Всякое может случиться. Мы буквально про это всякое и смотрим. - Может, но не надо себя раньше времени накручивать. Придёт попозже, если загулял, либо завтра, как отдуплится. Не наводи панику. - Я не навожу панику. - Ещё скажи, что тебя зовут не Кристофер. - Ну, вообще-то у меня и корейское имя есть. - В смысле? Какое? – на него одновременно падают три пары озадаченных глаз. - Чан. - Чан? - Ты Чан? - Охуеть. Телевизор уже никого не интересует. Все удивлённо переглядываются и смотрят на Кристофера так, как будто он признался, что прилетел с Марса. Эту информацию они слышат впервые и даже как-то не задумывались. Смотря на их удивлённые лица, полные замешательства, он посмеивается, непроизвольно расслабляясь. - Да обычно у всех заграничных корейцев есть родные имена. - А Феликс тогда кто? – Хёнджин скребёт висок ногтем. - Ёнбок. - Етить его в пупок, - хлопает глазами Минхо. – Обосраться, вот это новости. - Пиздец, я реально вообще об этом не думал, - Джисон чешет локоть. – Хотя у меня есть английское имя после курсов. - Чего нахуй? – Минхо опускает на него взгляд. - Ну, там типа прикол такой английские имена себе брать, чтобы типа вливаться в культуру. - И кто ты? - Питер. - А не пидор? – хрюкает Хёнджин. - Мы не про твоё имя говорим. - Давайте будем честными: не только у меня было бы такое имя. - А почему Питер? – Крис поворачивается лицом к Джисону. - Хуй знает. У нас был препод-америкос Джошуа и он сам там всё порешал. А что, не подходит? - Ну… - Крис задумывается, шипя сквозь зубы и морща нос. – Для меня Питер ходит в голубых отглаженных рубашках, заправленных в шорты, но при этом шмаляет гашиш с пацанами, чтобы влиться к крутым ребятам. - Да, гашиша у меня не было, - Джисон смеётся. – А как бы ты меня назвал? Похожие на большие капли глаза внимательно изучают его. - Джек? Я считаю, что первая буква должна совпадать, да и есть в тебе что-то такое от Джека с шилом в жопе, но при этом с душой нараспашку. - Ох ты, хуя. - Хан Джек, - Минхо издаёт смешок. – Похоже на какой-нибудь дешёвый коктейль. - А ты Мэтт, - Кристофер показывает на него пальцем. - Схерали? - Просто. Типа по идее с виду весь такой аристократичный Мэтью, но по характеру чисто Мэтт, который может въебать, но въебать красиво, со вкусом. И для своих ты тоже братан Мэтт. - Пиздец у тебя видения, - фыркает Минхо. - Теперь я, назови меня, - Хёнджин с предвкушением похлопывает. - Хм… Джамал. - Чего, блять? В гостиной грохочет бурный смех. Джисон колотит ногами по дивану, подпрыгивая головой на коленях хохочущего Минхо, лупящего по подлокотнику. Хёнджин обиженно скрещивает руки на груди, сужая глаза и отворачивая голову. Кристофер видит его лицо и, по-прежнему смеясь, миролюбиво поглаживает его по лодыжке. - Да ладно, я же пошутил. - Джокер хуев. - Не-не, никаких шуток, - Минхо достаёт телефон и открывает контакты. – Мухомор Джамал, бляха, такому и позвонить можно. - Ты будешь Александр, - Кристофер чуть встряхивает ногу насупившегося Хёнджина. – На «Х» нормальных имён, которые бы тебе подошли, нет. А вот «Александр» звучит красиво, для своих чисто Алекс. - Нет, он Джамал, - хихикает Джисон. - Заткнись, Питер. Хёнджин щипает Джисона, противно защемляя кожу на внешней стороне ступни ногтями и оттягивая её. Тот вскрикивает от боли и брыкается. Хёнджин перехватывает его за щиколотку, они начинают толкаться и останавливаются, только когда в это дело влезает Кристофер, поднимаясь с пола, садясь между ними и отвешивая каждому по шлепку. Теперь ноги Джисона покоятся на его коленях. Документальный фильм, про который все на время забыли, вновь перехватывает на себя внимание. Время ползёт дальше по ночной ленте, постепенно урывая себе капли оставшихся сил. Снова ощущая пальцы в своих волосах, Джисон начинает бороться с закрывающимися глазами. Его хватает на то, чтобы досмотреть эпизод и начать новый, однако неторопливые аккуратные прикосновения настолько успокаивающие, что его всё-таки вырубает несмотря на все усилия держать глаза открытыми. Он просыпается, вздрагивая, когда Минхо потряхивает его за плечо и говорит, что пора ложиться. Оказавшись в кровати, Джисон пробует листать ленту в Твиттере, из упрямства не сдаваясь так быстро, потому как после пробуждения нужно будет тащиться на работу. Но всего через две минуты телефон выпадает из его рук, заставляя слипающиеся веки дёрнуться. Ничего не поделать. Приходится сдаться под напором сонливости и перечеркнуть очередную пятницу. Засыпая, он уже думает о том, как классно будет быстрее вернуться обратно домой. Это случается каждый раз. Он не успевает уйти, как уже предвкушает возвращение и возможность отдохнуть. Верещание будильника заставляет с отвращением морщиться. Выключив его и отбросив телефон, Джисон прикрывает глаза на пару секунд. Почувствовав, что сознание тут же начинает плыть, он заставляет себя разлепить веки. Ладони шлёпают по щекам и трут помятое лицо. Позвоночник хрустит, выгибаясь. Кожу обдаёт противной зябкостью, стоит только одеялу сползти. Наступает та самая многомесячная пора, когда каждое утро будет начинаться с желания закутаться в миллион слоёв. Чмокнув пересохшими губами, Джисон садится, передёргивая плечами. Натягивается тёплая толстовка. Шумно вздохнув с крайней степенью недовольства, он плетётся в ванную, чтобы сходить в туалет и умыться. Вернувшись в комнату, Джисон переодевается и проверяет время. Как ни странно, он каким-то образом собрался быстрее обычного и даже успевает быстро позавтракать, что случается крайне редко. Бросив рюкзак у входной двери, он нажимает на кнопку чайника и запихивает два куска нарезанного хлеба в тостер. Глаза сонно прикрываются, пока Джисон стоит, опёршись о стойку, и ждёт. Наконец, чайник щёлкает. Пока он разбавляет кипяток, перемешанный с растворимым кофе, холодной водой, хлеб выпрыгивает наружу, как обычно пугая его резким звуком. Достав из шкафчика арахисовую пасту, Джисон даже не размазывает её по тосту, а отправляет ложку в рот, закусывая её хлебом, потому что ему слишком лень возиться с распределением. Прихлёбывая кофе, он расправляется с первым куском и берётся за второй. Слух выхватывает открытие и закрытие дверей в коридоре на пару с шагами, но ему слишком лень оборачиваться. Надо будет, так с ним поздороваются, он сейчас в режиме автопилота. Однако тот слегка барахлит, потому как вокруг талии обвиваются руки. - Утра. - Ты чего соскочил? На плече оказывается голова Минхо. Хриплый со сна голос щекочет ухо. - В туалет встал. - Иди дальше спи. - Провожу тебя и лягу, чего доебался? - Не доебался я, - Джисон издаёт смешок и откусывает от тоста. – Тебе же меньше спать. У тебя смена есть? - Естественно. - Ну вот. Не холодно тебе? В одной футболке стоишь. - Не-а. Спину обволакивает тепло. От Минхо идёт жар, накопившийся за время сна под толстым одеялом. Это заставляет тело расслабиться и даже чуть размякнуть. Тащиться на работу не хочется сильнее. Вот бы остаться и просто вдвоём лечь обратно, проспать до обеда. Но нет. Придётся снова таскать книги и обслуживать капающих на нервы покупателей. Минхо словно читает его мысли и специально делает хуже. Он чуть поворачивается и прижимается горячими губами к шее. Отстранившись буквально на пару миллиметров, он делает это снова, а затем снова. Короткие поцелуи пускают волны тепла и мурашки, Джисон прикрывает глаза, с трудом дожёвывая тост и запивая его кофе. Волосы Минхо щекочут кожу. Голова чуть откидывается назад, поддаваясь приятным ощущениям. Одна из рук, обвивающих талию, начинает ползти вниз. - Так, - опомнившись, Джисон перехватывает её у ремня. – Куда полез? - Куда хочу, туда полез, - всё ещё сонно бубнит Минхо, при этом явно ухмыляясь. - Мне на работу вообще-то. - Похер. - Ага, тебе-то похер, а я опоздаю. - Да ладно тебе. - Прохладно. Дождись ночи, ты вообще спишь ещё. - Не сплю. - Спишь. - Не сплю. - Тебе позавчера мало было? - Мало. Минхо начинает опускать вторую руку. Приходится развернуться и перехватить его за запястья. При всём наслаждении от его прикосновений получить выговор всё же не хочется, да и торопливо что-то делать, в принципе, тоже. Либо нормально и со вкусом, либо никак. Так что Джисон заставляет себя сделать выбор в пользу работы. - Иди спи, - он подаётся вперёд и чмокает чуть растрёпанного Минхо в губы. - Зануда. Ну и хуй с тобой, моё дело предложить. - Не бурчи. Отсыпайся. - Пиздуй. Махнув рукой, Минхо зевает и, шаркая носками по паркету, бредёт обратно в сторону спальни. Уже почти дойдя до двери своей комнаты, он оборачивается. - Купи попить чего-нибудь, когда домой пойдёшь. - В кафе? - Да. - Окей, посмотрю. Такое случается пару раз в неделю, когда Минхо не надо на пары, выходить из дома за одним только кофе слишком лень, а переплачивать за доставку какого-то стакана с бурдой слишком жалко. Джисон не против, ему несложно заскочить по пути в какую-нибудь кофейню и взять им по напитку. Проводив его взглядом, Джисон споласкивает чашку, убирает её на сушилку, надевает куртку и нехотя вытаскивает себя на улицу. Ветер тут же царапает кожу. Да уж. Сейчас бы обжиматься под одеялом с Минхо, а не это всё. Однако выбора нет и он тащится к метро, натягивая наушники. В принципе, смена выходит не такая отвратительная, какой могла бы быть. Из поставок приезжают всего пять коробок, разгружать которые после частых пяти полных тележек оказывается едва ли не отпуском. Джисон приводит в порядок и обновляет стеллажи, попутно консультируя покупателей, среди которых в этот раз хотя бы нет истеричек и нагловатых хмырей, считающих, что им все должны. Только лишь долбящиеся в глаза зеваки, спрашивающие где находится раздел языков, буквально стоя под табличкой «Иностранные языки», люди, не умеющие читать ценники, и стандартные «У того-то день рождения, подскажите что подарить». Среди них, конечно, попадаются и адекватные, что не может не радовать. Однако время ползёт слишком медленно, а учитывая, что сегодняшняя смена была полная, с самого утра до закрытия, поясница и ноги начинают противно ныть, а мозги пузыриться. Выплывая на потемневшую улицу, Джисон с усталым наслаждением потягивается. Приятно снять с себя бейджик и вежливое лицо. Да и голос вывести из режима сферы обслуживания тоже расслабляет. Можно больше не фильтровать свою речь и разговаривать как обычно. Сев в метро, которое к этому времени как раз опустело после час-пика, Джисон выходит на родной станции, заходит в кофейню по дороге и бредёт домой с двумя пластиковыми стаканами в картонной подставке. В отдельном пакетике болтаются два куска чизкейка на десерт. Минхо любит чизкейки. Оказываясь в лифте, Джисон устало прикрывает глаза. Полные смены случаются один-два раза в неделю и каждый раз выжимают силы по максимуму. Слишком много людей вокруг, слишком много бессмысленных фраз и одинаковых маршрутов по залу. После такого хочется просто лежать и делать ничего. Створки расползаются в стороны. Коснувшись просыпающейся панели, он механически вводит пальцами код и открывает дверь. Знакомый запах толпящихся у порога кроссовок и яичницы приносит комфорт. Хотя бы раз в день кто-то обязательно жарит яйца, так что этот запах, как и запах рамёна, напрочь въелся в стены. Едва он сворачивает за угол, как едва ли не нос к носу сталкивается с Кристофером. - Привет. Ты чего так кидаешься? - Надеялся, что пришёл Сынмин. - Его до сих пор нет? - Нет. Кристофер вздыхает и садится обратно на стул за кухонным столом. Там же сидит Минхо, жующий печенье. На диване расположились Хёнджин и Чанбин, смотрящие какую-то комедию про животных, впрочем, звук телевизора тихий. Феликс моет посуду, Чонин что-то жарит у плиты. Собрались все, кроме одного. - Звонить не пробовали? - Я уже раз десять ему позвонил, - Крис трёт лоб пальцами. – Утром, днём, вечером. Абонент недоступен, сообщения так и не читал. - Может телефон проебал? - Ну а сам-то он где? Ответа на этот вопрос нет. Если вчера эти беспокойства казались излишними и даже смешными, то теперь всё-таки проклёвываются дискомфорт и напряжение. Часы на стене показывают почти десять вечера. Сынмин ушёл из дома вчера утром и больше его никто не видел. Даже если бы он слишком загулял прошлой ночью, то наверняка бы уже оклемался и взял в руки телефон с кучей пропущенных. Встряхнув головой, Джисон оставляет перед Минхо оба их стакана и чизкейки, после чего хлопает мрачного Кристофера по плечу. - Да придёт скоро, не переживай ты так. Он тихоня, но если надо, то сам кому хочешь жопу надерёт, ты же знаешь. - Знаю. Но бывает всякое. - Подыши и выпей чего, не надо накручивать себя раньше времени, он всё равно уже не ребёнок. Будем ждать. - Больше ничего и не остаётся. Помыв руки в ванной, Джисон идёт переодеваться. Он понимает его беспокойство, но старается не поддаваться панике и мыслить позитивно, не давая себе придумывать какие-то ужасные сценарии. Если бы с ним произошёл какой-то несчастный случай вроде аварии, что вполне реально и может случиться с каждым, то с ними бы уже наверняка связались из больницы, либо его родители, которые могли быть в его контактах на случай экстремальной ситуации. Он ушёл в пятницу, значит, скорее всего пошёл куда-то отдыхать со знакомыми. Возможно, он действительно слишком загулял. Другого варианта и не может быть. Всё должно быть хорошо. Когда Джисон выходит на кухню, его уже ждёт тарелка риса, перемешанного с майонезом, тунцом и различными приправами для более интересного вкуса. Не изыск, конечно, но после долгого рабочего дня с максимально коротким обеденным перерывом, этого более, чем достаточно. Особенно учитывая то, что Минхо, великодушно приготовивший ему ужин, ставит перед ним ещё блюдце с капустным салатом и тарелку с яичным рулетом. Это вызывает улыбку. Приятно, когда тебя мало того, что ждут дома, так ещё и кормят. - Много долбоёбов было? – спрашивает Минхо, потягивая холодный кофе через трубочку. - Да как обычно. Не психованные и то ладно, - Джисон с голодным энтузиазмом набивает щёки рисом. - У меня зато был один. Капсом верещал, что в суд подаст, потому что не стал пиздецки востребованным спецом после курса. Видимо, не в курсе, что помимо денег, для этого ещё нужны мозги, способные обработать инфу, и работа, блять, на своё имя. - Ну, это как те долбоёбы, которые платят за занятия по английскому, но ни пизды не делают и потом удивляются, почему это они не спикают лангуаге как нэйтивы. - Ага, или как ебланы, которые платят за качалку, но приходят дай Бог если раз в неделю и то только чтобы пятнадцать минут покрутить педали, - фыркает с дивана Чанбин. - Мне в инсте очень любят писать хуету типа: «Вот бы у меня был такой же талант как у тебя», «Вау, повезло тебе родиться с талантом к рисованию», - Хёнджин усмехается, покачивая ногой, согнутой в колене у груди. – Не надо было, наверное, каждый день по шесть-семь часов корячиться, блять, пока спина и пальцы не отвалятся, над скетчбуками и холстами, у меня же талант, можно просто плюнуть на кисточку, сделать мазок и вуаля – Леонардо да Винчи дрочит с небес, смотря на мою мазню. - Люди долбоёбы, - Феликс вскидывает плечи. – Думают, что есть какой-то волшебный способ чего-то добиться, не прикладывая никаких усилий. Ведь легче же думать, что другому человеку повезло, а не то, что он ебошил, как мразь. - У меня брат такой, - подаёт голос Чонин, устроившийся на диване с пачкой чипсов. – Ни пизды не делает, зато ноет за троих, что ничего не умеет и денег у него нет, когда даже пальцем пошевелить не может, чтобы что-то сделать. Я ему говорю, чтобы пошёл хоть официантом поработал немного, чтобы хоть какие-то бабки свои иметь, а он начинает ныть, что устаёт после занятий, что у него спина болит, что это скотская работа и зарплата там низкая. Еблан, блять, я как будто после шараги не устаю и в рестике по приколу с мясом таскаюсь. - Со стороны всегда всё легко, - кивает Кристофер, как обычно пристроившийся на полу у дивана. - Ты ведь до сих пор монтаж фрилансом делаешь, да? – уточняет Чанбин. - Да. И заработок какой-никакой, и опыт. - Годно. Разговоры вспыхивают и угасают время от времени, не закручиваясь особо сильно. Обычно, если в выходной они волей случая собирались все вместе, либо хотя бы большей частью состава, то пропускали компанией по паре коктейлей из своего мини-бара, однако в этот раз настроения развлекаться и играть во что-то дурацкое нет. Джисон обменивается взглядом с Минхо, с которым они иногда обсуждают что-то своё за столом, и, хотя тот не выказывает беспокойства, без слов понимает, что у них обоих уже нет воодушевления, чтобы уйти в комнату и на час-два закрыться на замок. Заданный утром настрой как-то испарился. Чем ближе время к ночи, тем чаще Кристофер поглядывает на часы и берёт в руки телефон. Его нервозность невольно передаётся и остальным. Никто бы и бровью не повёл, если бы Сынмин сказал, что будет развлекаться где-то с друзьями, и они примерно знали его местоположение, либо окружение. Однако факт того, что они не знают ни куда он делся, ни с кем, ни на сколько, заставляет волнение постепенно расти. Особенно учитывая то, что раньше такого никогда не было. Если кто-то и появлялся дома строго по часам, то это был Сынмин, он сам как-то рассказывал, что терпеть не может ночевать у кого-то, у него есть какая-то своя рутина перед сном, которую он соблюдает, а для этого надо быть в общежитии. Ближе к первому часу ночи Джисон не выдерживает и на всякий случай тоже отправляет Сынмину сообщение. Затем он проверяет Инстаграм, но так как тот особо там не сидит, то неудивительно, что ничего нового от него нет. Сообщениями они никогда не перебрасывались, так что и времени последнего его пребывания в сети тоже нет. Кристофер на вопрос об этом отвечает, что максимального показателя «Был в сети столько-то часов назад» не появляется. Значит, он не открывал приложение. Неприятное прохладное ощущение под рёбрами не позволяет сосредоточиться на экране телевизора полностью, каждые полчаса напоминая о себе. В эту ночь Сынмин так и не появляется. Встав утром на очередную полную смену, которые в этот раз выпали друг за другом из-за отпуска коллеги, Джисон первым делом проверяет сообщения, а затем порог у входной двери. С того момента, как он вернулся домой, картина не поменялась. Идеально-белых выдраенных кроссовок нигде нет. Вздохнув и уныло попив кофе с очередными тостами, он отправляется на работу, надеясь, что по возвращении что-то поменяется. Днём получается об этом забыть, потому как сверху вдруг приходит изумительное письмо о том, что нужно переместить отдел с рукоделием поближе к садоводству, а, значит, нужно полностью снять и расставить как минимум по четыре стеллажа, после чего поменять таблички, сфотографировать это всё, отправить и внести изменения в базу данных. На выполнение даётся, конечно же, один день, потому как новая расстановка должна быть готова именно к следующему утру и не секундой позже. В процессе естественно попадаются книги, которые должны находиться в другом отделе и оказались на других полках волшебными руками любимых покупателей, которым сложно отнести взятую книгу на место. Находятся и четыре книги, в поиске которых Джисон как-то перерыл полмагазина, потому как что-то нужно было для интернет-заказа, а что-то было в списании. В голове сплошной мат, логистические маршруты и мысли о том, что на следующую его смену попадает сверка ценников в разделе зарубежных романов. То есть придётся буквально проверять ценник на каждой книге и переклеивать, если цена изменилась, либо штрих-код затёрся от времени. Ну, и куда без обслуживания покупателей во время этих увлекательных процессов? Вечером, когда получается выбраться из этого ада, где менеджер душевно приказал ему начать проверку ценников на читаемость уже сегодня, Джисон думает лишь о том, что хочет лечь и перестать двигать конечностями. В глазах рябит, руки кажутся пыльными даже после того, как он два раза моет их с мылом и мажет увлажняющим кремом, позаимствованным у коллеги. Две полные смены подряд после полноценной учебной недели с половинными сменами выжали из него все соки. Мысль о том, что завтрашние пары пойдут на хрен, начинает казаться всё заманчивее. Поэтому, когда он, наконец, доползает домой, то не сразу понимает, почему все снова собрались в зоне кухни-гостиной и сидят с угрюмыми лицами. Активно двигается разве что Чонин, который буквально перед ним закидывает за спину рюкзак и влетает в кроссовки, прося написать ему, если что-то станет известно. Он вылетает на лестничную площадку, отправляясь на ночную смену в ресторан, а Джисон провожает его взглядом и выходит из прихожей в смежную зону. - Его до сих пор нет, что ли? - Нет, - Минхо качает головой, постукивая приготовленной ложкой по столу. – Телефон выключен. В животе затягивается противный ком. Лёгкое беспокойство, покачивавшееся ранее, превращается в полноценное волнение и ощущение того, что произошло что-то плохое. Отрицать это уже не получается. Ситуация как минимум странная. Как максимум – напрягает до холодка меж рёбер. Третий день без связи – это уже тревожный звонок, это ненормально. - Может к родителям свалил? – со слабой надеждой предполагает Джисон, на ходу расстёгивая рубашку, чтобы сходить переодеться. - Они же не в пещере живут, - вздыхает Кристофер с залёгшей меж бровей складкой. – Я не хочу пока что их трогать, чтобы не переживали. Но это реально уже ни в какие ворота, что-то случилось. - Завтра в универ, а пары он никогда не пропускает, - напоминает Чанбин. – Так что если и завтра его не будет, тогда уже будем бить тревогу. - Если его не будет на парах, то я иду нахрен в ментовку. Он ушёл утром в пятницу, а сегодня уже воскресенье заканчивается. Помыв руки и переодевшись в домашнюю одежду, Джисон вновь проверяет телефон. Сообщение не прочитано, звонок заканчивается механическим голосом. Придумывать объяснения уже не получается. Только если внезапный запой, что при наложении на образ Сынмина не сочетается так же сильно, как балерина в скафандре космонавта. Совсем на него не похоже. Кто угодно мог бы под это подойти, только не он. Что-то действительно не так. В его комнате тоже не находится ничего подозрительного. Ни записок, ни разбросанных вещей, ни отсутствующих вещей, если бы он вдруг решил тихо съехать. Всё лежит на своих местах, включая одежду, учебники, украшения, парфюм и ноутбук. Закрыв дверь, Джисон возвращается на кухню, где без особого аппетита ужинает на пару с Минхо, который в этот раз подождал его. Ложка помешивает простой суп на купленном бульоне, в который были накиданы аккуратно нарезанные куски консервированной ветчины и разные овощи. Просто, но вкусно и сытно. - У тебя завтра есть работа после пар? – Джисон дует на картошку и отправляет её в рот. - Нет, только утром, - Минхо шмыгает носом, выпив горячий бульон. - Не хочешь в поп-ап стор около Букчона сходить? Там что-то с котами вроде, от художника того магаза на Инсадоне. - Можно. Ты же до трёх? - Да. - Сначала надо будет пообедать. - Можем зайти в ту жральню в переулке Инсадона. Где в прошлый раз в дождь ели. - Да, давай. Мне всё равно надо в Ссамджигиль зайти, у меня мой сухой парфюм кончился. - Вот, как раз. Разговоры странной дымкой повисают в тишине. Эта тишина ощущается даже несмотря на работающий телевизор, показывающий жизнь какого-то племени в Африке. Документальные фильмы о криминальных происшествиях пока что никто смотреть не хочет. Обрывки фраз тоже звучат как-то странно, выжато. Все невольно прислушиваются к звукам с лестничной клетки, напрягаясь каждый раз, как слышно открывающиеся двери лифта. Вот только за этим всё время следуют писки панелей с других дверей. Доев, Джисон и Минхо тоже переселяются на диван. Уходить и оставаться в одиночестве как-то не хочется. Появляется неосознанная потребность держаться кучкой и ждать чего-то неизвестного вместе. Глаза то и дело падают на стрелки неумолимо движущихся часов. Сейчас бы услышать ворчание из-за оставленной посуды. Или закончившегося геля для душа в ванной. Наступает ночь, несущая с собой пронзительный сквозняк из приоткрытой балконной двери. Назойливо пахнет чуть гниловатой листвой с улицы. Та собирается в лужах и сыреет, превращаясь в одну мутную массу. Темнокожие люди на экране прыгают вокруг каких-то тотемов, громко распевая молитвы на языке, который абсолютно не похож ни на что другое. Поэтому звук кодовой панели получается различить не сразу. Услышав щелчок опустившейся крышки, парни почти разом оборачиваются, не зная, чего ожидать. Если это будет Чонин, вернувшийся со смены раньше, либо забывший что-то срочное, разочарование будет слишком большим. - Господи, блять, наконец-то! - А? В смы… Кристофер, подскочивший с дивана, обнимает Сынмина так стремительно, что тот не успевает ничего сообразить и стоит в одной кроссовке, хлопая глазами. Мощные руки сжимают его до хруста рёбер. Практически одновременные выдохи проносятся по гостиной гулом. Никто старался этого сильно не показывать, но волновались все. Отсутствие одного человека ощущалось огромной дырой. Следом с дивана поднимаются Феликс и Чанбин. - Чего ты прилепился? – Сынмин пытается оттолкнуть Кристофера, однако как только ему это удаётся, по его плечам тут же прилетают другие ладони. - Ты где был, блять? - Почему трубку не берёшь? Мы тут все на очке сидим. - Да чего случилось-то? - Где ты был три дня? – Кристофер хватает его за предплечья и встряхивает, усиленно вглядываясь в его лицо. – Всё нормально? - Естественно нормально, чего ты истеришь? – Сынмин хмурится, не понимая ажиотажа и вперенных в него взглядов. - Уебал куда-то и ещё возникает, - фыркает Минхо. - Тебя не было три дня, ты трубку не берёшь, не отвечаешь нигде, сообщения не читаешь, мы тут пересрали все, - Крис снова встряхивает его, выплёскивая накопившееся. – Куда ты пропал, мать твою? - Да у меня телефон в море упал и сдох вместе с симкой, завтра пойду восстанавливать, никто же не работает в выходные. - Какое море, был-то ты, блять, где? – допытывается Чанбин. - С мужиком отдыхать ездил, чего доебались? - У тебя есть мужик? – вскидывает брови Хёнджин, смотря на него так, словно он рассказал, что на самом деле является женщиной. - А что, ты, блять, думаешь, что вы тут одни такие особенные, что ли? – гордо хмыкает Сынмин. - Охереть. - Да похуй на мужика, ты почему не писал ничего? – не отстаёт от него Кристофер. - Да как я напишу, если у меня всё сдохло? - Так зашёл бы с его телефона или с компа в компьютерном зале. - А нахуя? Пароль ещё вспоминать. Отдохнул от этих ваших интернетов. - Пиздец, - выдыхает Джисон, качая головой. - Чего вы так истерите? Уехал и уехал, приехал же, - недоумевает Сынмин, не привыкший к такому бурному вниманию. - Переживаем потому что, ёб твою мать, разве так можно? – взрывается Кристофер. – Пропал на три дня, нигде не отвечаешь, хер знает где ты и с кем ты. Что нам надо было думать? Это нормально, по-твоему? Похлопав глазами, Сынмин, кажется, постепенно начинает понимать ситуацию и поднявшийся ажиотаж. Он осматривает всех присутствующих, выжидательно сверлящих его взглядами, какое-то время молчит, обрабатывая информацию, после чего наполовину озадаченно, наполовину неловко ведёт плечами. - Ну… я не подумал, что вы будете переживать. - Естественно будем, мы так-то вместе живём, - напоминает Феликс, скрещивая руки на груди. – Ты бы хоть кому-нибудь сказал, что уезжаешь. - Так я не думал, что с телефоном так получится. - Теперь будешь думать. - Я тебя умоляю, просто пиши, ладно? – Крис, сделав усиленный выдох, собирается с мыслями и берёт себя в руки. – Мы ведь примерно знаем, кто во сколько приходит и как может загулять. Если уезжаешь куда-то, то говори. И если нет связи с твоего телефона, то напиши ты с чьего-нибудь, насрать на КаТок, зайди в какую-нибудь Инсту и с его акка напиши, что это ты и всё нормально. Три дня – это не заночевать у кого-то и утром прийти. - Да ладно-ладно, буду писать, раз вы такие паникёры. - Он ещё и не доволен, - кривит уголком губ Минхо и отворачивается обратно к телевизору. - Это вы тут устраиваете. - Ладно, главное, что ты дома и всё нормально, - Кристофер вновь хлопает его по плечу, сжимая его на пару секунд. – Но ещё раз так сделаешь – я тебе жопу набью. - Ой, отъебись со своими батиными замашками, - поморщившись, Сынмин подбирает свой рюкзак, который отложил, чтобы разуться, снимает, наконец, вторую кроссовку, и пробирается через окружившую его троицу в коридор. - Ты как с отцом разговариваешь? - Пошёл ты. По гостиной проносятся смешки. В голосе Сынмина был не яд, а явная насмешка. Он и правда не ожидал, что о нём будут переживать, так что это оказалось полнейшей неожиданностью. Проводив его спину взглядом, Кристофер качает головой, трёт виски и достаёт из холодильника бутылку холодной воды. Его, наконец, отпускает то, что держало в напряжении прошедшие сутки. - Ну чё, можно криминал врубать? – Минхо подкидывает пульт. - Быстро переобулся, - посмеивается Джисон. - Да похер мне было. - Ага, вообще похер, абсолютно. - Абсолютно, вот именно. - Идите вы со своим криминалом, - Кристофер закатывает глаза, отмахиваясь. – Никаких нервов на вас не напасёшься. - Тебе может виски плескануть, папанька? – Феликс шутливо толкает его бедром, закидывая руку на плечи. - Я спать пошёл, ну его нахер. И вы допоздна не сидите, завтра в шарагу. - Старпёр, - гудит Хёнджин, складывая руки рупором. - Гиены. Надо Чонину отписаться, что всё нормально. - Я уже написал, - кивает Чанбин. – Иди отлёживайся, бать. - Fuck you, guys. В очередной раз тяжело вздохнув, Кристофер уходит в комнату. Когда-нибудь этот цирк его точно доведёт.