Happy Together

Тонкий слой лужи хлюпает под ботинком, холодными каплями разлетаясь в стороны. Редкий снег растаял и превратился в подрагивающую воду, в которой отражаются яркие вывески заведений и фонарные столбы, рассеивающие вечернюю темень. Зябкий воздух пахнет мокрым асфальтом совершенно не по-зимнему. Начало января больше напоминает октябрь. Если в прошлом году снега было мало, то в этом его практически нет, потому как те крохи, что всё-таки вырываются из небесного плена, тают на глазах. В запах дождливой влажности начинают вплетаться ноты сладкого теста. Джисон поднимает голову от телефона и осматривается. Впереди у дороги стоит тележка с пирожками в форме рыб, сейчас самый разгар сезона. Рот наполняется слюной. Мысли о вкусе, отдающем детством, заставляют желудок трепетно сжаться. Рыбные пирожки всегда ассоциируются с каким-то уютом и теплом. Сразу вспоминается, как в начальной школе он ел их с друзьями, несясь к палатке после унылых занятий и выскребая мелочь из карманов. - Здравствуйте. Дайте, пожалуйста, пять с бобами и пять с кремом. - Отдаю три за две восемьсот, бери двенадцать, сынок, очень вкусные, свежие, - с увещевательной настойчивостью уговаривает его пухловатая женщина в синем фартуке поверх чёрной дутой жилетки. - А точно вкусные? - Вкусные-вкусные, я тут каждый день буду, если не понравится, то можешь прийти и отдать, я деньги верну, мы тут честно работаем. - Хорошо, давайте так, - со смешком кивает Джисон, окунаясь поближе в тёплый влажный пар, липнущий к щёкам. - Вот, это правильно, семью угостишь, кто пирожки не любит? Одиннадцать двести получается. - Держите. Достав кошелёк, Джисон отсчитывает нужную сумму и вкладывает её в красную огрубевшую от работы руку. Изначально он хотел взять им с Минхо по два, а остальные положить на кухне, чтобы ребята тоже поели кто захочет. Но ничего страшного, будет на два больше, кто-то всё равно обязательно съест. Еда, тем более свежая, надолго в их доме не задерживается. Подождав пару минут, он забирает горячий пакет и убирает его в рюкзак, после чего продолжает идти дальше, шмыгая носом. Снега, конечно, нет, но вечерний мороз так или иначе противно покусывает нос и щёки. Вырвавшийся зевок рассеивается паром. Джисон отработал полную смену с самого утра и до закрытия. Покупатели как обычно попадались с попеременным уровнем идиотизма. Хочется быстрее доползти до дома, поужинать и уронить себя на кровать. Промозглая погода лишь нагоняет усталости, заставляя кутаться в куртку поплотнее. По лицу скользят мелкие капли того, что предположительно должно быть снегом, но превращается в дождь, даже не долетая до земли. Пару минут спустя Джисон с выдохом облегчения вплывает в родной подъезд, видя те же самые коробки, которые стоят у двери одного из соседей уже почти целый месяц. Войдя в лифт, он трёт задубевшие ладони друг о друга. В общем коридоре отопления естественно нет, но хотя бы ветер не дует. Нужный этаж обдаёт его привычным запахом резины от крайней квартиры и немного прелым душком старых кроссовок. Палец летает по синей панели, вводя код. Дом встречает Джисона размеренной воздушной музыкой и лёгкими смешками. Он недоумённо хмурится, скидывая ботинки и стягивая с себя расстёгнутую в лифте куртку. Подхватив отставленный рюкзак, он входит в гостиную под пропитанную чем-то летним и морским строчку «Lucky I’m in love with my best friend». Включённый телевизор гоняет какой-то старенький клип уже не самого лучшего по современным меркам качества. Диван чуть отодвинут поближе к телевизору, освобождая место между ним и зоной с паззлами. По паркету неспешно кружат, покачиваясь, Феликс и Кристофер, которые негромко подпевают и не перестают при этом улыбаться. - Это ещё что за школьная дискотека? - Я хуй знает чего они тут пляжный медлячок устроили, - вскидывает руки Минхо, сидящий за кухонным столом перед чашкой чая. - Захотелось, - Кристофер делает широкий шаг в сторону, заставляя Феликса качнуться вбок вместе с ним, чему тот только рад; пушистые кремовые пряди подлетают. – Под Джейсона Мраза грех не потанцевать. - В общаге в январе. - Какая разница? – невозмутимо вскидывает брови Феликс. – Я вот совсем не январь чувствую. Тебе бы тоже не помешало попробовать. - Разбежался. - Я рыбок купил, - Джисон кладёт пакет на стол и поглядывает на танцующую пару. - Кайф. Минхо начинает копаться в пирожках, клип на экране сменяется. Надпись наверху гласит: «Ed Sheeran – Hearts Don’t Break Around Here». Общая зона наполняется тёплыми звуками гитары. Феликс и Кристофер одновременно охают с явным одобрением и практически сразу же начинают подпевать, медленно кружа по ограниченному пространству в лёгкой полутьме гостиной. Кажется, что их действительно совершенно не интересует, что про это думают два других человека. Их подобная активность вполне устраивает. Помыв руки в кухонной раковине, Джисон с остервенением жуёт рыбный пирожок, из которого на язык вытекает тягучий горячий крем, и запивает его чаем из чужой чашки. Надо бы нормально поесть, но сначала он забьёт себя хоть чем-нибудь, иначе скончается до того, как поднесёт ложку ко рту. Тем более, пирожков хотелось ещё с того момента, как он почувствовал на улице запах теста, просто есть на ходу в холодрыгу ему не казалось хорошей идеей. К тому моменту, как он доедает, песня вновь сменяется. Гитара становится более весёлой, звучит уже знакомый голос. Почти всем известная «I’m Yours». Джисон чувствует, как ступня сама по себе начинает постукивать по паркету, а голова чуть покачивается. Счастливые улыбки местных иностранцев начинают казаться заразительными, цветные носки шелестят по паркету. Как будто на данный момент лучше занятия на свете нет. Он смотрит на Минхо, смахивающего крошки с футболки. - Потанцуешь со мной? - Ты ебанулся? – его глаза округляются, а брови подскакивают. - Давайте-давайте, - Кристофер помахивает рукой, на пару секунд отпуская Феликса, который тоже оживлённо зазывает их. – Это хороший антистресс. - Вместе веселее. - Вот именно. - Я слишком трезвый, чтобы жопой вертеть под какую-то попсу, - фыркает Минхо. - Да ладно, хорошая же песня. Ну, идём. Ну, хоть под одну, - Джисон протягивает ладонь, уговаривающе морщась с улыбкой и поманивая его пальцами. - Тебе-то чего в голову ударило? - Хер его знает, музло качает, прям как будто на побережье в Канныне после пары коктейлей. На работе мозги все выебали, чилла хочется. - Чилл – это пожрать и поваляться. - Это успеется. А так что-то новенькое. Ну, идём, ну, Кыс. Услышав обращение, которое появилось буквально на днях, потому как Джисону захотелось как-нибудь по-особенному его называть, но не скатываться в сопли, Минхо усмехается и качает головой. Дурацкое слово. Джисон заливал ему, что он как дикий кот, который в его руках становится домашним, поэтому нужно что-то резкое, чёткое, но душевное. Как он родил из этого непонятное «Кыс» остаётся загадкой. - Не сидится же твоей жопе спокойно. Вздохнув, Минхо берётся за протянутую руку и поднимается. Против него использовали двойное оружие, это уже нечестно. - Не бубни. Перейдя коридор, они входят в зону гостиной. Когда они разворачиваются друг к другу, Минхо кладёт правую руку Джисону на талию, а левой подхватывает его ладонь. - А почему я тебя за плечо держу? – с сомнением щурится тот. – Я тоже хочу вести. - Потому что своей клешнёй я тебя за руку нормально не возьму. Обожжённая рука находится на уже более активном пути заживления, однако обнажённая после волдырей кожа всё ещё слишком чувствительная для возвращения прежней мобильности и потому по-прежнему покрыта повязкой, чтобы на неё ничего не попадало. - Ладно, справедливо. Джисон кивает, устраивая ладонь на плече Минхо. Они начинают медленно топтаться на месте. Поначалу это кажется очень странным и неловким, процесс слишком непривычный. Однако Джисон начинает улыбаться шире, заглядывая в глаза напротив и делая более широкие шаги, попутно начиная покачиваться в стороны, тем самым заставляя Минхо двигаться в такт. - И что это даёт? - Мы танцуем. - Я заметил. - Да расслабься ты, - Кристофер толкает бедром Минхо, поравнявшись с ним при повороте. – Мы просто двигаемся под музыку, в этом не должно быть сакрального смысла. - Да я и без тебя в курсе. Отлично знакомая мелодия кружит по дому, накидывая на него летнюю треплющуюся вуаль. Джисон чуть сжимает пальцами горячую ладонь Минхо, вдыхает в себя его лаймовый парфюм. Шагать на месте под музыку кажется немного глупым, тем не менее почему-то это вызывает внутри радостный трепет. Очень мягкий и летящий, как будто шёлковый. Несмотря на усталость после работы Джисон наслаждается комфортом, идущим от прикосновений Минхо. Тот, похоже, начинает понемногу расслабляться к концу песни, словно приспуская образ недовольства и постепенно позволяя себе поддаваться ритму. Его лицо смягчается при взгляде на довольного Джисона. - Поворот. Минхо вдруг убирает забинтованную руку с его талии, и поворачивает его другой за палец. Не ожидав этого, Джисон около двух секунд просто стоит, после чего послушно разворачивается, затем вновь устраивая ладонь на его плече и посмеиваясь. - Вот так внезапно? - Читай по глазам. - Читаю. Там написано, что на самом деле тебе нравится и ты просто выёбываешься. Нога Минхо оказывается на ступне Джисона. Тот ойкает. - Упс. Случайно, - усмехается Минхо. - Ну да, ага. Перетаптывание из стороны в сторону плавно перетекает в перемещение по кругу, приобретая уже более осознанную форму. Музыка затихает и через мгновение начинает звучать следующая песня, только вместо гитары играет фортепиано. Джисон мельком кидает взгляд на экран и выхватывает название: «Perfectly Imperfect». Песня знакомая, пару раз он точно её слышал. Приятный звонкий голос исполнителя разносится по гостиной. Мелодия такая же романтичная, просто эмоции в ней более звенящие и подача не такая плавная, что добавляет разнообразия. На припеве соседняя пара решает выдать что-то новое. Кристофер резко обхватывает Феликса двумя руками за талию и поднимает его, кружась. Тот сначала удивлённо охает, хватаясь за его плечи, после чего смеётся. - Чего пугаешь? - Чего пугаешься? Кристофер опускает его обратно на паркет. Какое-то время Феликс задорно смотрит на него, после чего сам бросается вперёд и подхватывает его, тоже начиная кружить. Лицо Криса поражённо вытягивается, он этого совершенно не ожидал. Разница в их телосложении была весьма заметная, Феликс кажется слишком миниатюрным для такого, однако хватка у него крепкая. - Ну ты даёшь. - Не забывай, что у меня шестьдесят три медали за тэквондо. Я тебя при желании в узелки связать могу. - Понял, принял. Тёплый пол приятно греет ступни. В общем коридоре в специальном отсеке на лестничной площадке едва слышно гудит бойлер. Сделав шаг назад, Джисон убирает руку с плеча Минхо. - Поворот. Он копирует недавнюю ситуацию, придерживая его палец. Минхо насмешливо фыркает, однако всё равно поддаётся и разворачивается, приподнимаясь на носках. - Ещё. Джисону этого мало. Он вновь ведёт запястьем, заставляя Минхо снова повернуться, после чего делает это ещё раз, шкодливо кривя губами. Когда его заворачивают на четвёртый заход, Минхо решает, что привилегии были уже чрезмерно истощены. Он обхватывает ладонь Джисона и буквально тащит его по полу, крутя вокруг себя. Тот смеётся, определённо получая удовольствие от внезапного аттракциона, но через пару кругов замедляется и дёргает Минхо на себя. Влетев в него, Минхо оказывается в крепких объятиях, руки изо всех сил сжимают его. - Даже не переоделся после работы. - Всё, не будешь меня обнимать? Потому что я весь потный и вонючий? В ответ на это Минхо обхватывает его и трётся грудью, параллельно обтираясь щекой о его шею. - Как будто я к тебе потному не прижимался. Джисон улыбается и устраивает голову на его плече. Они неторопливо переваливаются на одном месте, продолжая удерживать друг друга. Внутри мерно пузырится спокойная лава. Оказывается, вот так потоптаться под музыку без особого смысла бывает неожиданно приятно. Просто так, без какой-то цели. Лишь чувствуя друг друга, поддаваясь песне и больше ни о чём не думая. Того же придерживается и пара неподалёку. Уже чуть подустав от своих танцев, они тоже неспешно покачиваются, прижавшись поближе. По гостиной разливается янтарный свет, от пола идёт тепло, а в балконные окна понемногу начинают постукивать острые снежинки. Причём снежинки, на которые никто особо не возлагал надежд, оказываются внезапно сильными и упёртыми. Потому как они не сдаются и продолжают скрести прочное стекло всю ночь вплоть до позднего утра. Такие отчаянные усилия приводят к тому, что когда Джисон выходит из ванной, утирая с подбородка капли и сталкиваясь с Минхо, который как раз закончил сушить в комнате помытые волосы, его глаза щурятся от неожиданности. Гостиную заливает непривычно яркий белёсый свет, едва ли не слепя и заставая их врасплох. - Ёб твою, - Джисон промаргивается. – Не вижу ни хрена. - Что за хрень? Минхо тоже потирает глаза, в которых остро зарябило. Пройдя дальше и подобравшись к дивану, они с удивлением смотрят на абсолютно белый балкон, двери которого завалило на добрые десять сантиметров. Крыши домов напротив тоже вплотную застелены белоснежными покрывалами, сливающимися с молочным небом. - Охереть, - Джисон вжимается носом в холодное стекло. – Вот это намело. - Даже на зиму похоже, удивительно. Я думал, что всё растаяло. - Так классно же. Особо не раздумывая и наполняясь каким-то детским воодушевлением, Джисон щёлкает замком и распахивает две идущие друг за другом балконные двери. Кучка снега тут же падает на рельсы. Присев, он загребает его ладонью и делает комок. Соломенные волосы подлетают на свежем ветру, пахнущем холодной древесиной и утренним покалывающим морозом. - Давай снеговика лепить. - Ты сдурел? Дует пиздец, холодрыга такая, - Минхо ёжится, потирая предплечья, по которым побежали мурашки. - Да похер, немного потерпеть можно, дома-то тепло. Не обращая никакого внимания на мёрзлый воздух, проскальзывающий под футболку, и покалывание, появляющееся на кончиках быстро краснеющих пальцев, Джисон водит получившимся комом по липкой поверхности, наращивая основу для снеговика. С четверть минуты Минхо стоит, чуть отойдя в сторону, и с сомнением наблюдает за ним, после чего, вздыхая, приносит ему из комнаты толстовку, на ходу натягивая свою. Зона около балкона достаточно быстро наполняется январским холодом. - Бляха, что за ебун? – через какое-то время из коридора доносится голос Хёнджина. - Окно, что ли, кто-то оставил? – отвечает ему Чанбин, затем появляясь в гостиной. – Вы хули делаете тут? - Снеговиков лепим, - с энтузиазмом отвечает Джисон, уже долепливающий голову и временами дышащий на заледеневшие ладони. - Детство в жопу ударило, - фыркает стоящий рядом Минхо. - Снег навалил? – Хёнджин, поначалу морщившийся на свет, с загоревшимися глазами подбегает к ним, после чего перемещается к другой створке. – Кайф, наконец-то нормальный снег. Ветер тут же подхватывает алые пряди, несколько снежинок путаются в волосах. Опустившись на колени, Хёнджин тоже начинает лепить кривоватые комки, затем выравнивая их ногтями. Чанбин подходит к нему и, хотя, похоже, не испытывает такого же восторга, тоже с интересом набирает снег в ладонь и формирует из него комок, который перекидывает из руки в руку. - А у нас нет морковки? – выдыхая пар, Джисон подправляет последние неровности на голове небольшого снеговика. - Этой морковью его только в блин раскатывать. - Ну хоть что-нибудь для носа. И глаза ему нужны. Посмотрев на озадаченное лицо с порозовевшими от ветра щеками, Минхо отлипает от стены, к которой прислонился плечом, и идёт на кухню. Открывается дверь морозильника, шуршат замороженные пакеты. Стащив две голубики и вытащив из пакета гороховый стручок, Минхо относит их Джисону. - На. - О, вообще супер. Тот радостно кивает и принимается оформлять снеговику лицо. Замёрзшие ступни топчутся по паркету. Минхо не в восторге от происходящего, таким надо заниматься в тёплой одежде и обуви, однако всё равно продолжает наблюдать за тем, как Джисон возится со снегом. Того, кажется, неудобства совершенно не волнуют, он слишком поглощён процессом. Холод с ног вдруг резко перемещается на голову и шею. Минхо вздрагивает и дёргается, когда сзади в него прилетает снег. Развернувшись, он видит, как Хёнджин с самым мерзким на свете выражением шкодливости на лице прячется за Чанбина, злорадно хихикая. - Рука дрогнула. - Я тебе её сейчас в твои мухоморские кишки затолкаю, суицидник ёбаный. Минхо свирепо бросается вперёд, серьёзно намеренный похоронить его в балконном сугробе. По коже течёт холодная вода, тонкими ручейками проскальзывающая за шиворот. Хёнджин продолжает скрываться за Чанбином, отскакивая назад и фактически таща его за собой. Тому ничего не остаётся, кроме как отбиваться от рук Минхо, пытающегося отшвырнуть его в сторону, чтобы добраться до своей цели. - Да ладно, он же пошутил, там снега-то три капли было, ну, остынь. - Я, блять, остужу его сейчас, совсем охерел. - Зануда, в снежки никогда не играл, что ли? – Хёнджин выглядывает из-за чужого плеча. - Твоей башкой поиграю. Они втроём продолжают кружить по залу, едва не снося коробки с паззлами и ретируясь поближе к дивану и коридору. Иначе с последствиями придётся разбираться всем вместе, а это муторно. Хёнджин юрко следует шаг в шаг за защищающим его Чанбином, сцепившимся руками с угрожающе нахмурившимся Минхо. Уже половину минуты они нарезают круги, не желая уступать. Однако в один момент Хёнджин начинает верещать, хватаясь за свою шею и выгибаясь назад. - Получай, фашист, гранату. Джисон отряхивает руки, воинственно улыбаясь. Он отправил ему за шиворот приличную горку снега, который Хёнджин теперь бешено пытается вытряхнуть из-под футболки, прыгая на месте и скуля от противных ощущений. - Сука, сука, холодина пиздецкая, ты охерел, что ли?! - Нечего к моему мужику лезть. Ни о чём не сожалея, Джисон даёт пять подошедшему Минхо. Тот с кривой гордой улыбкой презрительно смотрит на страдающего Хёнджина, чувствуя удовлетворение от того, что за него отомстили. - Схавал, плесень? - Нечестно. Уф, блять, течёт. - Всё уже растаяло. Задрав его футболку, Чанбин водит рукой по спине, собирая с неё влагу. Вытерев её о свои штаны, он с усилием натирает поясницу и лопатки, чтобы согреть их и избавить Хёнджина от неприятных ощущений. Джисон тем временем возвращается к оставленному снеговику, чтобы высечь ему рот под торчащим из шара гороховым стручком. Какое-то время спустя Хёнджин, продолжающий перебрасываться с Минхо недовольными взглядами, тоже возвращается на свое место с Чанбином, чтобы дальше лепить какие-то фигурки. - Чего вы тут вопите? Какого хера так холодно? Буквально через пару секунд из коридора выходит Сынмин, выманенный непонятной вознёй. Он, как и все до этого, немного щурится на яркий свет, после чего оценивает происходящее, вскидывая брови на заваленный снегом балкон. - И нахер вы двери пооткрывали? Делать нечего, кроме как снеговиков лепить? Ещё и вода везде, вы чего тут устроили? Ворчливый голос резонирует с атмосферой идиотского ребячества, творившегося ранее. Это даже кажется правильным. В детстве всегда находился взрослый, который начинал бубнить из-за раскиданных игрушек или заляпанной одежды. И ему всегда хотелось дать понять, что так он только провоцирует больше хаоса. Чанбин коротко переглядывается с Джисоном и Минхо. По плечу незаметно постукивает палец Хёнджина. Он чуть двигается, маня Сынмина рукой. - Иди зацени чего мы тут сделали. - Чего вы там могли сделать? Хуй слепить? - А вот ты глянь и угадай. С сомнением хмурясь, Сынмин нехотя делает несколько шагов в сторону балкона. Ему слишком не хочется подходить к источнику холода, когда по коже и так уже забегали мурашки от бродящего по квартире зимнего ветра. Он вытягивает шею, пытаясь высмотреть шедевр, который ему показывают, как в него вдруг с нескольких сторон начинает лететь снег. Все четверо парней практически в один и тот же момент швыряют в него рассыпающиеся белые хлопья, подхваченные с балконного сугроба. - Блять! Какого…! – не ожидавший этого Сынмин закрывается руками, разворачивается в прыжке и несётся обратно в коридор, прячась за углом. – Вы охуели?! Говнюки, блять! В гостиной гремит гогот. Шокировано-возмущенное лицо определённо того стоило, ради такого даже не жалко объединить усилия. Может будет меньше на мозги капать и строить из себя деда, когда он буквально один из самых младших в общежитии и опережает разве что Чонина. - Освежился, душнила? – хохочет Хёнджин, стряхивая холодные капли с рук. - Вы совсем уже охерели, - часть головы осторожно выглядывает из-за стены. – Я теперь мокрый. - Алло, ёбырь Сынмина? – Минхо прикладывает ладонь к уху. – Четыре мужика сделали его мокрым, выполняем твою работу, кидай деньги. - Очень смешно. - Перестал бы ты строить из себя деда, тоже бы посмеялся, - с кривой усмешкой хмыкает Джисон. - Мне и с мозгами нормально, спасибо. - Ишь какая важная, хуета бумажная, - тянет Минхо, играясь с тоном голоса. - Вот и убирайте теперь это говно, пятилетки несчастные, - Сынмин гордо вскидывает нос, вновь выходя в коридор, когда понимает, что опасности больше нет. – Везде лужи теперь, молодцы. - А хули мы? – вскидывает руки Чанбин. – Это ты не поймал, ты виноват, что не умеешь играть, ты и убирай. - Совсем конченные? Разбежался, ага. Вы насрали, вы и убирайте. - Значит всё будет лежать, пока ты не психанёшь и не уберёшь, - пожимает плечами Минхо. – Мы вообще тут ни при чём. - Вытирайте всё, пока по мозгам не получили. - Боимся и трясёмся, ты думаешь, что сможешь нас заставить что-то делать своей кислой рожей? Какое-то время Сынмин поочерёдно обводит их взглядом. Затем он закидывает голову. - Крис! - Сдавала, блять, - закатывает глаза Хёнджин. - Крысёныш мелкий, - Минхо загребает снег и вновь швыряет его в Сынмина, который в этот раз успевает увернуться, потому как был готов к подобной реакции. - Давно от бати пиздов не получали. - Это ты давно пиздов не получал, ябеда, - Чанбин лепит крупный ком. - Сами виноваты, что такие ссыкухи. - Чего, блять? В момент, когда Минхо срывается с места, Сынмин тоже оперативно стартует и успевает улизнуть к себе в комнату, щёлкая замком. Из-за двери звучит довольное кряканье. Он не всегда вливается в общий поток шуток, зато отлично наслаждается своим собственным, не меньше других любя над кем-нибудь поиздеваться. Благо проживание с кучкой обладателей шила в заднице всегда даёт повод. - Чертила, - вздыхает Джисон и фотографирует своего снеговика. - Падла, - Минхо возвращается в гостиную и осматривает пол, покрытый блестящими в белёсом свете каплями, после чего берёт из кухни салфетки, часть которых кидает к ногами Хёнджина и Чанбина. – Вперёд и с песней. - А хули мы? - У вас своя половина, у нас своя. И давайте уже закрывайте балкон, холодина пиздецкая, у меня жопа сейчас отвалится. Хотите, так одевайтесь и идите на улицу. Убираться, конечно, не хочется. Но слушать нотации Кристофера хочется ещё меньше, а зная Сынмина, он действительно может пойти к нему в комнату и настучать. Не ради справедливости, а чтобы отыграться за атаку снегом и подгадить. Так что приходится вооружиться салфетками и приводить гостиную в порядок. В конце концов, им самим будет не очень приятно наступать носками в холодные лужи. Неожиданный снег превратился в достаточно яркое событие в их размеренных буднях, ставших более монотонными из-за каникул. Разъехаться по домам, чтобы навестить семьи, пока что не получается, работа и графики не привязаны к учёбе студентов и идут своим чередом. Так что начало января проходит в ещё более тесном сожительстве, чем было ранее, так как теперь вместо пар они по большей части сидят дома. Однако какой бы размеренной ни становилась жизнь, в ней всё равно что-то да происходит, она не стоит на месте, а движение всегда значит перемены, пусть и не всегда крупные. Десятая часть так или иначе больше ноля. Поэтому ожог руки, война с насекомыми и внезапный снеговик на балконе – это уже значительные происшествия, которые кажутся ещё ярче и чётче на фоне спокойных будней. Туда же можно отнести и вечер, когда Минхо моет за собой посуду на кухне. Губка оттирает от тарелки масляное пятно, пузыри стекают в слив, бегая по пластиковой раме сетки от засоров. Отложив губку и хорошенько сполоснув тарелку, он ставит её на сушилку, после чего моет свою кружку. Намылив руки и стряхнув последние капли, Минхо выключает кран, вытирает руки полотенцем и выдавливает на тыльную сторону здоровой руки увлажняющий крем с цитрусовым запахом. Они купили его на всех, чтобы как-то спасаться от сохнущей из-за мытья посуды кожи. Обожжённая рука используется только на половину, к двум нетронутым пальцам присоединился средний, который уже выглядит намного более прилично, так что крем размазывается только по ним, а повязка поправляется. Внимание переключается на включенный телевизор. Хёнджин и Чанбин уже по какой-то вечерней традиции смотрят очередной документальный фильм про убийства, пожёвывая банановые чипсы. Минхо откидывается тазом на стол, присоединяясь к просмотру на расстоянии. Пальцы скрещенных на груди рук постукивают по предплечьям, глаза иногда проверяют часы. С помытой посуды тихо стекают капли. Просыпается кодовая панель. Взгляд тут же переходит в сторону поворота прихожей. Видно, что по полу проскальзывает кукурузный овал света из общего коридора, после чего дверь закрывается. Раздаётся долгий усталый вздох и шуршащая одежда почему-то замирает. Немного нахмурившись, Минхо отлипает от стола и идёт проверять в чём дело. - Ты уснул, что ли? - Кыс-кыс-кыс. Джисон размазано улыбается, приоткрывая глаза. Он привалился боком к стене прихожей, даже не начав раздеваться. Сладковато-резкий запах алкоголя волной окидывает Минхо, анализирующего состояние человека перед собой. Теперь уже Джисону пришлось сходить на корпоратив, потому как магазину исполнилось сколько-то там лет и он был обязан присутствовать. - Всё, до дома дополз и больше не ходячий? - Ну ты чё, я ходячий вообще какой. И стоячий, и лежачий, и любячий. - Ну-ну, - издав смешок, Минхо подходит и расстёгивает его куртку, затем снимая её. – Встань нормально. - Есть, сэр. Оттолкнувшись ладонью и чуть пошатнувшись, Джисон выпрямляется, позволяя стащить с себя рукава куртки полностью. Похоже, он действительно в более-менее сносном физическом состоянии, тем более, раз уж добрался домой без проблем, просто ему нужен был перерыв, так как сознание явно начинает плавать где-то на границе. Наклонившись, Минхо расшнуровывает его ботинки и помогает их снять. Джисон ерошит ему волосы, пьяно хихикая. - Всё на месте? – разобравшись с обувью, Минхо встаёт и простукивает его карманы, проверяя их на наличие телефона и кошелька. - Я с тобой, а значит я на месте. Улыбаясь ещё шире, Джисон подаётся вперёд и обхватывает его, фактически повисая на нём. Горячий, размякший, ластящийся. Минхо не может не улыбнуться в ответ. Во-первых, ему стало спокойно, как только он услышал писк кодовой панели, сообщающий о том, что Джисон вернулся домой. Во-вторых, ему всегда нравится, когда Джисон так доверительно лезет к нему. Ладони скользят по спине. - Пошли, алкашня, положим тебя спать. - Пошли. Пьяный Джисон зачастую послушный, не буянит, ничего не требует и просто нуждается в какой-то опоре, которая будет направлять его с места на место. В таком состоянии он обычно согласен на всё, поэтому без проблем идёт за Минхо, ведущим его в комнату. Однако туманные глаза замечают красное пятно на диване и какая-то часть сознания загорается относительной осознанностью. Он дома, он со своими друзьями, проблемы замылись алкоголем и ему просто классно. Жизнь вообще классная. - Пацаны-ы-ы, - Джисон вырывается из-под руки Минхо и летит к дивану с задней части, затем наклоняясь и обнимая сидящих там парней со спины. – Вот посидел я с долбоёбами с работы, да, и знаете что? Вы такие пиздатые. И ты, гриборий, и ты, качалыч. Люблю я вас, педики. Такие вы охеренные. - Кто это у нас такой сладкий нахрюкался, - Хёнджин посмеивается, даже не обижаясь на очередную грибную кличку, и треплет ему соломенную чёлку. - Понесло тебя, братан, да? – Чанбин насмешливо фыркает, тем не менее с некой лаской тоже проходясь по его голове. – И мы твою дурную башку любим. - Какие вы хорошие у меня. - А я? – со смешком подаёт голос Минхо, вскидывая брови. - А ты, ты ваще, - Джисон тут же дёргается назад и не без труда поднимается, после чего разворачивается и кладёт ладони ему на щёки. – Ты самый ваще из ваще. Вот прям ваще. - Прям ваще ваще? - Прям ваще ваще. - Понял. Пошли, ваще. Пока ты со всеми тут лобызаться не начал. Смеясь, Минхо подхватывает его под локоть и возвращает на дорогу до комнаты. То, с каким жаром Джисон говорил это ему, толком и не используя никаких конкретных слов, было слишком забавно. Так забавно, что тёплой лавой разливается внутри. Только Хан Джисон может такое выдать. Только он парой бессмысленных слов может выдать что-то, что при этом полно смысла. Даже то, как он шаркает потяжелевшими ступнями по паркету, не раздражает, хотя кто-то другой бы за это уже получил. Потому что Джисон хотя бы стоит на ногах, а, значит, сдержал своё обещание добраться в целости, сохранности и хотя бы частичной адекватности. - Вискарь хуярили, прикинь? А они как нальют, и там колу, ну, тоники это самое, да? И начос на закуску были, такие вкусные, пиздец. С этим, с гуакамоле. Надо сходить с тобой пожрать мексиканскую еду, мы хотели, помнишь? Там тако и эти… как их… - Буррито, - подсказывает Минхо, заводя его в комнату. - Да, бурриты эти их. Думаешь у них есть сырные палочки? Вот бы там были сырные палочки. - Найдём. - Найдём, да. И, короче, еблан этот, ну ты понял, да, пиздел что-то про коллектив и семью, я хуею. Я там чуть вискарём не подавился, вот же падла двуличная, как будто сам вечно не срёт нас всех, сраный квадрат, блять. Вот же охуел так говорить, да? - Да, охуел вообще. - Вот и я о чём, он пиздец ваще. Говнюк. Проставился хоть, мразина, я специально побольше заказывал, бляха, чуть не до блевоты этот вискарь хуярил, чтоб у него денег побольше срезать, мудак. - Мудак, да. Постой пока. Ты говори дальше, говори. - Ну и, короче, бля… Поставив Джисона у заранее расправленной кровати, Минхо начинает раздевать его. Делать это в сидячем положении было бы слишком неудобно, тем более оно очень быстро могло бы перейти в лежачее, что усложнило бы задачу в несколько раз. Негодование от менеджера и коллег настолько мощное, что словно придаёт Джисону сил послушно стоять и продолжать со смаком пересказывать произошедшее, бубня на всех и на всё. Он пошатывается, но, похоже, слишком занят повествованием, пусть и немного смазанным из-за поплывшего сознания. Минхо в очередной раз радуется тому, что Джисона можно отвлечь буквально от всего, чтобы направить в нужное русло, даже от вызванной опьянением сонливости. Когда тот в таком состоянии, достаточно просто поддакивать, и попутно заниматься своими делами, не сталкиваясь при этом с пьяной упрямостью. - И торт они потом вынесли. Говяный такой, с киви, тут он сэкономил, козлоёб. - Ага, жадный ублюдок. Всё, ложись Посадив Джисона и натянув на него футболку, Минхо, наконец, позволяет ему лечь. Тот падает набок и ползёт подальше вглубь кровати к подушке, чуть виляя задницей в чёрных боксерах. Штаны на него натягивать слишком долго, сегодня обойдётся. Подождав, пока тот затащит свои ноги на постель, Минхо укрывает его одеялом. - Не уходи. - Да куда я уйду? Разложив вещи из карманов на тумбочке, Минхо ложится следом. Спать он так рано не ляжет, но уложить товарища надо. Джисон зевает, водит ногами, шелестя простынёй, а затем поднимает взгляд на Минхо на соседней подушке и начинает улыбаться. Соломенные волосы чуть спутанные, так что Минхо поправляет их пальцами. Щёки розоватые, веки немного опущены от нападающей тяжести. Однако он продолжает как-то лукаво смотреть на него. Это вызывает смешок. Минхо привстаёт, подпирая голову рукой. - Чего ты так подозрительно лыбишься? - Хочешь я тебе секрет расскажу? - Хочу. - Точно? - Точно. - Никому больше не скажешь? - Ни единой душе. - Ну ладно, - Джисон делает заговорщическое лицо и манит его пальцем, заставляя наклониться пониже. – Ты мне нравишься. - Да ты что? – посмеивается Минхо, наигранно выгибая брови. - Ага, серьёзно. - Вау, вот это новости, вообще не ожидал. Может нам надо встречаться? - Думаешь надо попробовать? - Думаю да. Мне кажется, мы бы подошли друг другу. - Отвечаешь? - Я, блять, буду. Они смеются. Минхо наклоняется уже до упора и целует его в губы, прижимаясь на четверть минуты и чувствуя пальцы на своей шее. Затем он трётся о него носом и соединяет их лбы, прикрывая глаза. Максимально глупый каламбур. Однако этот глупый каламбур почему-то делает его по-дурацки счастливым. Хочется сжать Джисона покрепче и построить вокруг забор, чтобы его больше никто никогда не трогал. - А у тебя есть какой-нибудь секрет? - Не знаю, надо подумать. - Подумай. - Наверное, есть один, - неопределённо качает головой Минхо, чуть погодя. - Расскажи. - А ты никому не расскажешь? - Жопой клянусь, - серьёзно заявляет Джисон, смешно сводя брови. - Ну ладно, верю. В общем. Мне кажется, я хочу мутить со своим лучшим другом. - Офигеть. Реально? - Сто процентов. - Жесть. А он что? - Хрен его знает. Вроде он тоже чего-то там поглядывает на меня. - Поговори с ним. - Что сказать? - Скажи, что он самый кайфовый сексун на планете и ты его никому не отдашь. - Думаешь ему понравится? - Инфа сотка. - Ладно, я попробую, - Минхо вновь наклоняется, только теперь уже к его уху, почти касаясь мочки губами. – Ты самый кайфовый сексун на планете и я тебя никому не отдам. - Я же говорил, что ему понравится, - Джисон довольно посмеивается, поглаживая его пальцами по шее. - Надо чаще тебя слушать. - А то. Джисон притягивает его к себе для очередного поцелуя. Ногти расчерчивают кожу головы. Губы двигаются медленно, от тепла Джисона размаривает ещё сильнее несмотря на всё желание оставаться в сознании с Минхо подольше. - Спи. Ты с утра на ногах. - Сплю. Придвинувшись поближе, Джисон устраивает голову на плече Минхо. Тот обхватывает его руками и начинает неторопливо водить пальцами по спине. Монотонные движения наслаиваются на усталость и алкогольную вату, буквально через пару секунд выбивая Джисона из этой реальности. Тот начинает шумно сопеть, голова тяжелеет. На несколько минут Минхо тоже прикрывает глаза. Просто чтобы получше окунуться в это ощущение. Ему нравится чувствовать Джисона в своих руках. От этого спокойнее. Уютнее. Обычная ночь, обычный приход домой с корпоратива. Но все эти обычные моменты необычны своей обычностью. Такая обычность ему нравится. Минхо любит необычную обычность.