Контроль над будущим

Уже через несколько дней я чувствовал себя намного лучше. Благодаря Мэтту я быстро поправился и вернулся к нормальной жизни. Правда, что понимать под "нормальной", я точно не знал. Наступил декабрь. Я старался как можно чаще сводить Беллами с Домиником-младшим, отправляя его к нему или уходить в гостиницу на пару дней. Брюнет купил мне телефон, чтобы я всегда был на связи. Он обеспечивал меня всем необходимым, ничего не жалея, но краснел и смущался, когда нужно было выпроводить меня на пару дней, чтобы приехал Доминик. Я относился к этому понимающе, но очень скоро на меня навалилась депрессия. У меня было все, кроме спокойствия. Мне нужно было это проклятое спокойствие! Все мои потребности меркли по сравнению с этой. Мне катастрофически не хватало безмятежности. Хотелось провести свое свободное время за чтением книги, валяясь на диване хоть круглые сутки, но никак не занимаясь продумыванием стратегий на ближайшую неделю. Мысль о внезапном появлении второго Доминика не давала мне спокойно спать. В голове крутилось "А что если?" и фантазируя об этом, я мысленно прикидывал, смогу ли я спрятаться под кроватью. Этот бред ужасно раздражал, но избавиться от него было не просто. Мэтт, к слову сказать, тоже не был так уж спокоен. Мы оба были втянуты в эту игру, но когда ей придет конец, мы не знали. Я не мог не заметить, каким погрустневшим и подавленным он вернулся с обыкновенных выходных в компании своего лучшего друга. Разумеется, я пытался вывести парня на разговор, но он лишь качал головой, наливал себе полную кружку чая и садился в кресло, в самом углу спальни. Когда я побарабанил по дверному косяку пальцами, как бы спрашивая разрешения войти, брюнет никак не отреагировал, только чуть шевельнулся, сильнее поджав под себя ноги. В такой момент, всегда есть только одно правильное решение, не отступать. За столько лет я изучил Беллза вдоль и поперек и теперь прекрасно знал, что если я сейчас пожму плечами, развернусь и пойду заниматься своим делом, то через десять минут на меня обрушится целый ураган из упреков: "Ты видел, что мне нужна помощь! Но предпочел игнорировать меня". И я всегда знал, что он попросит о помощи только в крайнем случае. В остальное же время, мне нужно было уметь читать его мысли и угадывать настроение. Короче говоря, привыкать не приходилось. Я тихо прошел вглубь комнаты и остановился у окна. - Ты можешь рассказать мне... Чашка с недопитым чаем была поставлена на пол. Я повернулся к Мэтту лицом, опираясь ладонями на подоконник и готовясь быть для него хоть психотерапевтом, хоть внимательным другом. Кем угодно. - Становится все сложнее. - проронил он несколько слов и снова замолчал. Я сдвинулся с места, теперь присаживаясь на подлокотник кресла и опуская руку на его плечо, просто обозначая свое присутствие. - Вся эта беготня. Теперь я понял, что он имел в виду. Точно знал, что для Мэттью это перестало быть веселой забавой и на добрую сказку все это не очень-то походило. - Я не знаю, сколько еще пробуду здесь. - беспомощно, в полголоса сказал я, и сделал попытку подняться на ноги, но он перехватил мою руку. - Ты мне не мешаешь. - голос Мэтта звучал как можно убедительнее. Я невесело ухмыльнулся и посмотрел на Беллами в упор. - Ошибаешься. Я поднял с пола чашку с остывшим чаем и направляюсь на кухню, чтобы слить холодную жижу в раковину и снова поставить чайник. * На день рождения Криса, Мэтт страшно напился, и я встречал его под утро следующего дня. Брюнет бубнил что-то о том, как от него все скрывают правду, как хотят обвести вокруг пальца. Отвечая на этот бред автоматически я кое-как уложил его спать, а сам отправился досыпать остаток утра в гостиную. Но и тут он не успокоился. Уже через двадцать минут он двигал меня с дивана своей костлявой задницей, желая улечься рядом. Я недовольно шипел, вытягивался в струну вдоль спинки и обнимал Мэтта, чтобы он не рухнул на пол. Из такого положения, я, конечно же уснуть так и не смог. Зато выспался он, довольно засопев уже через мгновение. Белами спал так крепко, что даже не проснулся, когда я перелазал через его тело. Утро фронтмена вообще началось в три часа дня. Он был похож на тень, не решающуюся поднять на меня глаза. Еще в большем смятении, чем обычно. Брюнет хотел поговорить, но не знал, с чего начать. А я мог только догадываться, что он хотел донести до меня, но отчего-то не мог быть смелым. Вечером, когда я расслабленно вытянулся на диване и лениво переключал каналы по пятому кругу, он резко прошел мимо меня. Метнулся к окну, плотно закрывая шторы, и наконец уселся на краешек дивана, пристраиваясь рядом с моими ногами. - Я устал от этих метаний от одного к другому. Я разрываюсь. И я так больше не могу. На одном дыхании выпалил парень, и рывком придвинулся ближе. Я еще раз кинул взгляд на экран телевизора, потом на пульт в своей руке. Стало слишком тихо. Так, что я почувствовал, как меня окутывает липкое и прохладное ощущение безвыходности. Я смотрел на Мэттью из положения лежа и не знал, что сказать. Подошло бы все, что угодно, кроме моих откровений, на тему, как тяжело мне контролировать жизнь одного фронтмена и двух драммеров. - Есть какие-нибудь предложения? Мэтт смотрел на меня со злостью, чувствуя, как заходит в тупик. Нет, ну а что? Опять виноват я? Нам обоим хреново и единственное, что я могу сказать, это. - Нужно потерпеть. Другого выхода я не вижу. А если ты знаешь, как и прошлого перепрыгнуть в будущее, то я внимательно выслушаю, потому что все, о чем мы можем говорить дальше, ничего не даст. Я не жалел о своем строгом тоне в тот момент. Пожалел немного позже, когда он резко поднялся с дивана и ни сказав ни слова ушел из дома. До моего дня рождения Мэттью со мной не разговаривал. Все это время, проведенное в молчании, я старался вести себя как ни в чем ни бывало. Правда, я не знал, насколько мина депрессивного мудака, могла тянуть на норму. Мэтт был обижен на меня за резкие слова. Но если разговаривать с ним (хоть и не получая ответов) можно было немного "подтолкнуть" его к перемирию. И накануне моего дня рождения мне это удалось. Перед сном он спросил меня о завтрашнем дне, а я пожал плечами и просто ответил. - Ты едешь к Дому. Без вопросов. Эти две фразы дались мне на удивление легко, наверное потому, что я морально устал настолько, что мне теперь все равно. - А как же ты? - Что я? - Будешь сидеть здесь? В одиночестве? Так и подмывало спросить: "А что ты, хренов умник, предлагаешь?" Конечно, это отвратительно, отмечать свой праздник, заливая тоску при свете одного только ночника. Но у меня не было другого выбора. В конце концов, этот день наступает каждый год. Ничего особенного. - Включи эгоиста и направь все свое внимание на другого Ховарда. Я разделся и лег под одеяло, блаженно вытянувшись на постели и постарался заснуть как можно быстрее. Мэттью еще долго копошился рядом со мной, пока не уткнулся носом мне в шею, глубоко вдохнув и успокоившись, чувствуя рядом живое тепло. * Такси ждало его внизу, а мы стояли на пороге и снова прощались на несколько дней. Мэтт закусывал губу, лихорадочно придумывая, что бы такого сказать, чтобы все было правильно. Улыбаясь, я наблюдал за брюнетом, держа в руке его сумку. - Чего ты так радуешься? - чуть улыбнувшись и подняв глаза, спросил он. - Да так...Просто ты сейчас поедешь мне за подарком, а потооом. - я издевательски растянул последнее слово, подняв глаза к потолку и хитро улыбнувшись в ответ. - Что это еще за "потооом"? - передразнил Беллз. Я не удержался и схватил его за плечи, прижимая к себе и незаметно целуя его волосы, говоря уже более серьезно. - Я за тебя не переживаю. У вас двоих все будет хорошо. Мэтт взял из моих рук сумку, почесал нос и на прощание взглянул мне в глаза. - Прости за испорченный день рождения. Я лишь поджал губы и медленно моргнул, показывая, что не нужно снова начинать об этом, ведь изменить что-либо не в нашем праве. * Самым часто произносимым словом стало "должен". Седьмое декабря я провел за ужином в одном неплохом ресторане, а потом отправился в магазин, прикупить себе чего-нибудь покрепче на бессонную ночь. Конечно, гораздо лучшим подарком было сейчас одно только присутствие Мэттью. Но, какой-то внутренний голос шептал мне: "другое желание", и тут мне пришло в голову одно, искреннее, совершенно отчаянное. "Хочу вернуться обратно" - повторял я, как заклинание, но ничего не происходило. Тогда я решил, что возможно, когда я проснусь, я буду уже в своем времени. Я поверил в это настолько, что уже пожалел, что не смогу попрощаться с фронтменом из прошлого по-человечески. На этом моменте мои липкие раздумья оборвал звонок мобильника, который оповестил меня, что для меня пришло новое сообщение. Я открыл его, немного волнуясь. "С днем рождения, Дом. Сколько там тебе исполнилось? Не грусти. У нас все прекрасно!". Теперь с моего лица не сползала улыбка и я порывался ответить что-то вроде "Завтра домой. Увидимся через восемь лет", будучи абсолютно уверенным, что эта ночь уж точно станет для меня последней в 2002 году. Но я вовремя себя остановил, отбросив телефон в сторону. Еще чего! Напиши я такое, и Мэтт примчится сюда меньше чем через полчаса, испортив положенный ход событий. Лучше вообще не прощаться, ведь я у него и так есть, и никуда не денусь. А тот, кем я стал. Это все благодаря Беллами, который есть сейчас. Вырвавшись на пару минут из всеобщего веселья, Мэттью присел на край кухонного стола, в доме Ховарда, и стал быстро набирать смс-сообщение, в котором хотел поздравить Доминика-старшего с днем рождения. Он несколько раз стирал набранный текст, считая, что должен написать что-то иное, более личное, избегая общих фраз. В уже нетрезвую голову, креативные идеи не очень-то спешили, и Беллами написал: "С днем рождения, Дом. Сколько там тебе исполнилось? Не грусти. У нас все прекрасно!". Недолго думая, нажал кнопку "отправить". Мэтт взял со стола бокал, с недопитым вином, и опрокинул в себя содержимое, представляя, как Доминик хоть немного улыбнется его электронному посланию. В конце концов, он ведь так хотел, чтобы все шло своим чередом. Крутя в руке трубку, Мэттью ждал ответа, пока на кухню не вошел Ховард-младший и не присел рядом, обнимая того за плечи. - Ты чего ушел? - вздыхая спросил Дом, оглядываясь на дверь. - Покурить, пока ты не видишь. - и показал Дому язык, демонстрируя свой озорной настрой. Пользуясь моментом, пока никто не видит, именинник быстро поцеловал Мэтта в скулу, сползая рукой к его пояснице. - Пойдем туда, где тихо. Беллами удивленно посмотрел на друга, пытаясь осознать смысл этого предложения. Доминик тем временем туманно разглядывал лицо фронтмена и облизывал губы, ожидая ответа. - А как же гости? - Они уже в таком состоянии, что и не помнят, по какому поводу пьянка. Такой аргумент был убедительным, но отчего-то Мэтт медлил. Он смотрел в глаза самому дорогому ему человеку, и не мог решиться. А, собственно, на что решаться? Хотя, нужно быть полным идиотом, чтобы не узнать в подобной фразе знакомую интонацию, с которой до этого, они оба подкатывали к понравившимся им особам. "Нет, Дом ни на что такое не намекает" - убеждал себя Мэтт, и на нетвердых ногах все же пошел за Ховардом. Виляя бедрами, осторожно обходя танцующие тела, парни двигались в сторону гостевой комнаты, которая, по словам Доминика, была не занята. Сердце Беллами тяжело бухало от ожидания чего-то волнующего. На ходу он прихватил бутылку белого вина, тут же приложившись к горлышку и продолжая следовать за драммером. В комнате и правда никого не было. За окном, крупными хлопьями валил снег. Мэттью всегда завораживала эта картина, и он тут же вплотную подошел к окну, едва не прижимаясь к прохладному стеклу кончиком носа. Он слышал, как Дом закрыл дверь на замок. Но то чувство, будто щелкнул засов какой-то клетки, уже испарилось. На смену ему, пришло какое-то уютное спокойствие и умиротворение. Уже через мгновение Мэтт почувствовал горячие ладони Ховарда на своих боках. Не шевелился. Прислушивался к ощущениям. - Спасибо за подарок. - низко произнес Доминик, над самым его ухом. - Пустяки. - отозвался Мэтт, улыбаясь ночному Лондону и протягивая руку назад, дотрагиваясь до бедра драммера. Подарок, по мнению фронтмена, был и правда несерьезным, чтобы за него стоило благодарить отдельно. Мэтт вообще иногда забывал о них, виновато опуская голову и бормоча что-то вроде "у меня ничего нет для тебя". Но в этот раз Беллз прикупил Дому довольно необычную вещицу, которая еще в ту прогулку, приглянулась Ховарду в антикварной лавке. Это был небольшой микроскоп. Обычно, такие штуковины больше привлекали внимание Мэттью, но Дом не мог пройти мимо этого. Маленький, позолоченный, с мелкими и невероятно красивыми деталями. Он казался таким хрупким, что Доминик даже побоялся вытаскивать его из коробочки, чтобы не сломать. Он напомнил ему те времена, когда они сами, будучи мальчишками, вытаскивали на крышу старенький телескоп, найденный на чердаке дома Беллами, и ночью рассматривали в него звезды, надеясь разглядеть и планеты. Конечно, тот телескоп был очень неудобным и громоздким. Но увидя эти маленькие линзы, на подаренной Ховарду вещице, он ту же понял, почему выбор Мэтта пал именно на него. Мэтт откинул голову назад, скользнув губами по колючему подбородку Доминика и тепло улыбнулся. Им обоим не хватало таких моментов. Когда можно просто помолчать о многом. Никуда не спешить, не думать ни о чем и просто наслаждаться компанией любимого человека. День рождения\вечеринка — не лучшее время для уединения, учитывая, что в их "убежище" все равно проникали глухие удары низких басов, отдаленно слышались веселые голоса, звяканье бутылок и хлопанье дверьми. Доминик был прав, их действительно никто не искал. В крепких объятиях Беллами расслабился и они просто стояли у окна и смотрели на падающий снег. Такое бывало редко, что крупные белые хлопья валятся стеной, укрывая целый город. И как завороженные, парни наблюдали эту красоту, запоминая по-своему этот момент. Первым из легкой задумчивости вышел Доминик, глубоко вдохнув у самой шеи Мэттью, чем привлек его внимание. - Так хорошо с тобой. - шепотом признался он, больше не боясь неизвестности. А Мэтт качнул головой в знак того, что полностью согласен. В этот момент Ховард повернул его к себе лицом и мягко прижал к подоконнику. Долго всматривался в его лицо, наклонял голову, как будто изучая и запоминая его заново. - Я хочу выпить. - хрипло выдохнул Мэтт ему в щеку. Доминик сглотнул мешающий ком в горле, стесняясь отвел взгляд и отступил, давая Беллами свободу. Тот, нетвердой походкой, дошел до тумбочки, на которую и поставил зеленую бутылку и обхватив ее, приложился к горлышку. Пил долго и жадно, словно стараясь осушить ее всю за один присест. Он не мог выносить этого момента, да и тянуть было бессмысленно, а смелости ни у одного ни у другого не хватало. "Как дети", - усмехнулся про себя Мэтт, и отставив бутылку, в два шага сократил расстояние между ними, нетерпеливо впиваясь в губы драммера. Пить больше было нечего. Есть не хотелось. Я глянул на часы, узнав, что сейчас четыре часа утра, или ночи. Я никогда не знал, как правильно. Наверное, если ты еще не ложился, то для тебя это уже утро. А если тебя разбудил телефонный звонок, то еще ночь. Да и думал я об этой ерунде только потому, что один. Бессонница, видимо, заразна. Прелесть зимы всегда была для меня в том, что светает позже. А это значит, что для меня утро еще долго не наступит. Это мерзкое чувство, когда из ночи, ты вынужден выходить в день. Встречать рассвет, будучи не готовым к нему. Щуриться от света, которому не нужны твои откровения. Который хочет, чтобы ты стал сильным. Хотя, о каком свете, и уж тем более солнце, я говорю? Я ведь все еще в Лондоне, в декабре, в прошлом, ставшим для меня единственным настоящим. Я не мог больше курить, и это раздражало. Пару часов назад был потрясающий снегопад. Жаль, что Мэтт, скорее всего, пропустил его. Наверняка был занят другим. Когда Мэтт вернется, я расскажу. И может, выложу все мысли, которые пришли мне в голову, глядя на эту белую, рыхлую стену. Подобно призраку я гулял по квартире, крутя в пальцах зажигалку и заглядывая во все комнаты. Оставил на кухне слабый свет, пробегая кончиками пальцев по темной столешнице, на которой осталась стоять чашка с недопитым чаем. Усевшись на мягкий ковер в коридоре, я изучал в руках так понравившуюся Беллзу шкатулку, его покупку. Открывал ее, заглядывал внутрь, словно желая найти там что-то, ставил на место, поворачивал, смотрел на нее так и эдак. Это такое чувство, как будто замедляется ход времени. Кровь по венам бежит медленнее, биение сердца ровное, спокойное и безразличное дыхание. У меня устает спина и я ложусь на этот ковер, бесполезно рассматривая потолок и выключенный светильник. Я не знаю, как я себя чувствую. Меня ничто не тревожит, не беспокоит, не болит. Мне не важно. Не важно, когда придет Мэтт. Не важно, сколько еще я пробуду здесь. Не важно, встречусь ли с самим собой. Вот так просто, в одно мгновение все потеряло смысл. Как если бы сейчас открылась дверь, и в нее ввалились бы двое. Целуясь и хватаясь друг за друга, как в немой просьбе о помощи. Прижимая друг друга то к одной стене, то к другой, хватаясь за воротнички рубашек, пытаясь расстегнуть мелкие пуговицы. Задыхаясь, пытаться собраться с мыслями, а потом наплевав на все, утянуть за собой прямо на пушистый ковер... ...и тут запнуться о мое, неподвижно лежащее тело. "Не обращайте внимание", - думаю я, и поворачиваюсь на бок, осознавая в этот момент, как мне хочется, чтобы меня любили. * Отдаленно, словно сквозь сон я слышал ковыряние в замке. Я точно знал, что не сплю, потому что мне уже знакомо это состояние. Болтаешься где-то между двух реальностей, и становишься каким-то недочеловеком. Без сил, без эмоций, без слов. Я только повернул голову, и увидел, как Мэтт переступил порог на цыпочках, еще не замечая меня. Он не включил свет, когда наклонился ко мне. И я увидел перед собой беспокойное лицо. Эти руки, такие родные, но по настоящему не любящие меня, трясут меня за плечи, прохладные пальцы поворачивают лицо, и я слышу голос. - Дом, что с тобой? Тебе плохо? Вызвать врача? Скажи что-нибудь. Голос злится, а я только и могу, что смотреть на его обладателя стеклянными глазами, не желая обсуждать это. Мэттью сел рядом, неуклюже пристраивая мою голову на свои колени. Точь-в-точь, как в тот вечер, когда он принес меня домой замерзшего и больного. Только теперь он не плакал. Он тряс меня, обеспокоенно поглаживая по щеке, убирая с лица пряди волос. А я не хотел разговаривать. Я хотел Мэтта. Моего Мэтта, который любит меня. Который не уходит, не бросает, не теряется в догадках. Того, который всецело мой. Я хотел в тот мир, где есть мы в единственном экземпляре! Я просто устал от жертв. Устал быть мудрым и рассудительным. Устал быть осторожным. Я протянул руку к его лицу, приложив ладонь к щеке, погладил скулу большим пальцем. Такое прекрасное и волнующее ощущение под пальцами, такое возбуждающее. И я заметил, что губы его покраснели. И представил, как Доминик-младший кусал их и сминал в поцелуях. С этой своей мысли я был окончательно уверен, что больше и дня не протяну в этом проклятом прошлом, если Мэтт не позволит мне прикасаться к нему так, как мне того хотелось. * Одежда Мэттью холодная. Грубая ткань его пальто соприкасалась с моей рукой и по телу бежали мурашки. Снежинки на воротнике и рукавах растаяли, и теперь, когда брюнет подтягивал меня выше, прижимая к себе, щекой я чувствовал грубый, сырой материал. Я представляю себя куклой. С глазами, которые на первый взгляд, как настоящие, но если присмотреться, в них нет жизни. С руками и ногами, изготовленными из мягких материалов, но со вставленной в них проволокой. С телом, довольно тяжелым, вероятно набитым чем-то, в которое вшит потрепанный моторчик. - Почему так рано? - спросил я ровным тоном. - Я отправил тебе поздравление, ждал ответа. Потом мы с Домом...В общем, я вдруг вспомнил о тебе. Решил позвонить, но ты не отвечал. Я подумал, что с тобой что-то случилось. Соврал ему, что, кажется, забыл закрыть входную дверь. Естественно, он меня сам отпустил, даже поторапливал. Когда ехал сюда, уже в такси я подумал, что ты, наверное, просто лег спать. Немного успокоился. На всякий случай, чтобы не разбудить, тихо вошел в квартиру, а тут ты...На полу лежишь еле живой. Так что с тобой? По своему обыкновению Беллами донес до меня максимум информации за минимум времени. Все это время я холодным взглядом блуждал по его взволнованному лицу, и у меня на языке вертелся только один вопрос, который я задал ему сразу же, как он замолчал. - Ты влюбился в меня? Руки Мэтта перестали меня гладить, а на лице теперь красовалось смятение. Я медленно поднялся с пола и протянул руку, в которую он с удовольствием вложил свою ладонь. - Так каков будет твой ответ? - подгонял я, желая узнать, что он чувствует. - Я люблю Дома...Того, - он сделал неопределенный жест рукой. - Очень. Меня к нему тянет. А ты, - я поднял брови. - Ты — это и есть он! Только ты не такой. Более решительный и уверенный, что ли. - Со временем к Доминику-младшему придет уверенность. - занудно выдал я. - Не перебивай. - вдруг подхватил он свою мысль. - Я могу довериться тебе и не бояться. Мэттью вдруг покраснел и стал покусывать и без того припухшие губы. Дальше можно было не продолжать, я все понял. Да и что тут добавить? Я невесело улыбнулся и спросил, нет ли у нас сигарет. Беллз похлопал себя по карманам, торопливо протягивая мне мятую пачку. Поблагодарив, я направился на кухню, где открыл окно и не спеша закурил. Зябко передернув плечами и почувствовал, как Мэтт стоял прямо за моей спиной и дышал в затылок. - Я могу тебе помочь? В этот момент он положил руки мне на плечи и чуть сжал, вызывая у меня чувственный стон удовольствия прикосновений. Но в его прикосновениях чувствовалась неуверенность. Докуривая, я обдумывал свой ответ, после чего щелчком отправил бычок в окно и повернулся к Мэттью. - Забудь о нем и будь моим. Как оно обычно бывало, выражение его лица менялось со скоростью света. От недоумения до насмешливой, перекошенной гримасы. Я же старался сохранять серьезность, в ожидании хоть каких-то слов на свою шутку-инвалида. - Ты спятил? - начал было он, но я перебил. - Расслабься, Беллз. Я шучу. И я облокотился на стену, опуская глаза в пол и возвращаясь к своим мыслям, обнажая перед фронтменом свое полное одиночество и тоску. Некоторое время он сомневался, переступая с ноги на ногу, но потом все же решился и обнял меня, обвивая руки вокруг моей шеи. И я ответил на этот порыв, притягивая парня к себе за талию, перемещая руки под расстегнутое пальто. В очередной раз я поражался его худобе, когда мои пальцы сжимали чужие боках. Но в этот момент Мэтт почему-то отстранился, уставившись мне в шею. - Что? - поинтересовался я, пытаясь заглянуть в глаза. Беллами нервно облизнул губы и скользнул руками по моим плечам, а потом и груди, останавливаясь на пряжке ремня, стыдливо отдергивая руки. В этот момент меня как молнией поразило, и округлив глаза я решился подтвердить догадки. - У вас было?.. Я не успел договорить, как Мэттью резко, даже с вызовом, поднял на меня глаза и поспешил объяснить, как будто я уличил его в чем-то противозаконном. - Нет, просто целовались как обезумевшие. Я вспомнил твои слова, что...В общем, я не знаю... У брюнета чуть уши не покраснели, а я улыбался глядя на него. И заметив это, парень смутился еще больше, пряча лицо у меня на груди. Давненько я не видел смущенного Мэтта Беллами. С тех самых времен как...Хотя, лучше сказать, с этих времен. Так проще и точнее. - У меня есть для тебя подарок. - вдруг обрадовался он. - Ну, я помню, что ты подарил мне в этот год мик... - ...Да нет же! Для тебя! - воскликнул Беллз. Я непонимающе нахмурился, в то время как он полез в карман и достал какие-то ключи. - Что это? - Пойдем со мной. - Куда? Объясни толком. Я начал упрямиться, предполагая самую идиотскую задумку, и мне хотелось выяснить на безопасной территории, что к чему. - Сам все увидишь. Ну же! В два прыжка Мэтт оказался у входной двери, радостно улыбаясь, обнажая зубы. Такую улыбку я видел не так часто. Наверное, в его голове родилось что-то и впрямь гениальное, что теперь напрямую касалось меня. Я закрыл окно, выключил свет и поплелся в прихожую, где Беллами любезно накинул мне на плечи пальто. - Подожди, мне нужно переодеться. - остановил я Мэтта, когда он уже тянул меня за руку из квартиры. - Не нужно, поверь. - заверил меня он, и мне ничего не осталось, кроме как охотно поверить. Сбегая по ступенькам я требовал от Мэтта внятного ответа, но все, что я слышал, это "сюрприз". Когда почти в пять утра мы ловили машину напротив его дома, я думал о нелепости происходящего. - Беллз, может завтра? - Нет-нет! Тебе понравится, - восклицал парень, чуть не подпрыгивая на месте, когда рядом остановился автомобиль. - Ну же, не будь нытиком. Я огляделся по сторонам, пробегая взглядом по пустой улице и нехотя полез за ним на заднее сиденье. - Куда мы едем? - не отставал я. Пока я мялся перед открытой дверцей машины, Мэттью быстро продиктовал водителю адрес так, чтобы я не слышал, так что я даже догадываться не могу, куда меня тащил этот неугомонный любитель приключений. - Сейчас сам все увидишь. - прошептал он мне на ухо, нетерпеливо сжимая мою руку. Оставив эти попытки, узнать "куда" и "зачем" я просто сполз на сиденье так, что колени упирались в водительское кресло. Фронтмен же весь выпрямился и внимательно следил за дорогой в лобовое стекло. Когда мы приехали, он протянул водителю несколько купюр и стал тыкать меня в бок, буквально выпихивая из машины. - Беллз, ты огромная заноза в заднице. Ты знаешь об этом? Если это очередная идея незаконно проникнуть в... Тут мой словесный поток оборвался, потому что я понял, куда мы приехали. - Студия? - округлил я глаза. - Да у тебя даже клю... Хитро улыбаясь, парень потряс перед моим носом небольшой связкой ключей. Той, которую доставал из кармана еще на кухне. Я все еще не понимал и стоя перед входом, продолжал тупить. - Откуда? - Ох, Дом... - вздохнул он, смотря на меня, как на идиота. - Я наплел Кирку, что мне нужна студия на пару дней. Детали ему не прорисовывал. А теперь не будь занудой и пошли со мной. И мне больше ничего не оставалось, кроме как послушно зайти в здание. Мы тихо прошли по темной лестнице, хихикая и освещая себе путь подсветкой телефонов. Уже просто быть здесь, чувствовать родную атмосферу, проходить через комнату отдыха, открывая темную дверь, за которой пульт, усилители, синтезатор, несколько гитар и...моя установка. Мэтт включил свет и пропустил меня вперед, бросая ключи на стол и скидывая пальто на крутящееся офисное кресло. Я осторожно обступил все провода, подняв с пола комплект барабанных палочек и прошел к ней, своей родной. Барабаны настроены, хоть сейчас играй. И я сел, удобно устраивая свой зад, не решаясь вдарить по тарелкам и нарушить тишину этого ненормального утра. Только крутил в пальцах палочки, довольно чувствуя их в руках, наслаждаясь гладким деревом, по которому истосковался так, что отбивал ритм где угодно: на коленях, на поверхностях столов, подоконников и дверных косяков. Увлеченный своим занятием я не заметил, как тихо Беллз подошел к синтезатору и подключил его, проверяя настройки. Гладя меня взглядом, опустив руки на клавиатуру, в воздухе разлилось начало Sunburn. Волнующие переливы, поднимающие из глубины меня бурю эмоций, таких, что все внутри трепетало. Я моментально сообразил и подхватил, начиная отбивать свой ритм. Я всегда знал, что сочетание клавишных и ударных, это самое прекрасное, что может быть! Невероятно гармонично, слажено и тонко. Музыка получается живой, чувственной. А когда Мэтт тихо запел, закрывая глаза и чуть сводя брови к переносице, у меня перехватило дыхание. Я так давно не играл эту песню. Мы так давно ее не играли, что я пару раз лажаю, за что мне невероятно стыдно. Но брюнет кивает, чтобы я продолжал, и мы доигрываем ее до конца, не двигаясь с мест, пока звуки полностью не растворятся в воздухе. А после, когда все стихает, я встаю со своего места и быстро приблизившись к Мэтту, крепко целую в губы, успев перед этим сказать скомканное "спасибо". Лучшего подарка быть не могло.