Слепая истина

— Позорище, — припечатала мадам Юй, когда услышала весь рассказ целиком. Вэй Усянь сжалась в комок, а затем резко выпрямила спину. Она гордилась собой, своей силой и своими талантами. И никакие женщины или мужчины не смогут опустить её с пьедестала, на который она забралась сама. — Зато я достаточно сильна, чтобы стать Цзян Чэну опорой, — гордо, нагло и с яростью в глазах. Юй Цзыюань хочет отшатнуться. В глазах приемной дочери — грозовое небо и молнии, ярость и несгибаемость. Спина прямая, как струна циня, вот только она не будет гнуться под мягкими пальцами, нет. Она будет сгибаться как тетива лука, чтобы сделать бросок вперед и вцепиться в горло любому, кто посягнет на то, что девчонка считает своим: свободу, людей, веру. И она, Пурпурная паучиха, ощущает… гордость. Ведь она вылепила её своими тренировками. — Позорище, что никто не видел истину. Вэй Усянь… я прощу у тебя прощения. И… я горжусь, что ты стала столь талантливой. Не каждой женщине под силу выдержать такие тренировки, — эти слова едва не выбили землю из-под ног Вэй Ин. Та улыбнулась и кивнула. — Иди, оденься как подобает и будем думать, что делать, — кивнула женщина. Вэй Усянь поклонилась и тихонечко ушла в сторону своей комнаты. — Ты гордишься А-Сянь, госпожа моя? — переспросил Фэнмянь, который до сих пор был в шоке. Юй Цзыюань не ответила, лишь улыбнулась уголками губ. Она действительно гордилась своей воспитанницей. И была восхищена тем, как долго Вэй Усянь скрывала свою тайну. Через три дня в Юньмэн Цзян развернулся наспех собранный совет четырёх орденов. Бледные до синевы братья Лань, глава Нэ, возвышавшийся над всеми и похожий скорее на взбешённого медведя, напуганный Нэ Хуайсан, и даже глава Цзинь, растерявший свое напускное спокойствие. Всё же, потеряй он Цзысюаня, пришлось бы назначить наследником одного из бастардов, но тогда своё слово сказала бы взбешенная супруга. Говорили четко и по делу, без каких-либо отступлений. Вэнь Сюя было решено поддержать, слишком опасные планы были у Вэнь Жоханя. Да и зная, что наследник спас заложников, это добавило ему преимущества перед отцом. Конечно были и те, кто бурчали о непочтительности сына к отцу, но в данном случае их не рассматривали как весомые. Вэй Усянь после совета ушла в сад. В голове был сплошной шум, да и страшно было. Фактически четыре ордена были готовы поддержать переворот в отдельно взятом Цишань Вэнь. Это было чревато жертвами и очень большими проблемами, если восстание провалится. — Вэй Ин, ты как? — Мэн Яо нашел её и осторожно взял за руку. Девушка устало вздохнула и прижалась к юноше, давя дрожь. На спину опустились тёплые руки и стали мягко поглаживать, успокаивая её. — Мне так страшно… а если восстание подавят? Если Вэнь Жохань окажется сильнее? Тогда нам не то что несдобровать, нам конец, — у заклинательницы дрожал голос. От тепла её развезло, ноги перестали держать и она стала заваливаться на юношу. Тот осторожно усадил её на траву, а затем уложил головой на свои колени. — Вэй Ин, я знаю как тебе страшно. Не ты одна полна сомнений, глава Нэ тоже колеблется. Да и Лани тоже не готовы рисковать, нападение Вэней слишком сильно покоцало их. Они не готовы рисковать своими людьми, — Мэн Яо был серьезен как никогда. — И чего нам ожидать? Войны? Бойни до последней каплей крови? — Вэй Усянь свернулась в клубок. Мэн Яо вздохнул и лишь сжал её ладонь. Солнце, что нещадно палило весь день скрылось за тучами.