***
Примечание автора: Я не упомянул тогда, что зеркало действует только на ведьм.***
Настоящее время: — Дурень, — пробормотала Гермиона себе под нос.***
Рукопись: — Могу я ознакомиться с твоими записями о тех зельях, которые ты тестировал повторно? — спросила Гермиона. Драко не отрывал глаз от книги и без слов пододвинул к ней записную книжку. Приглядевшись, Гермиона обнаружила, что он читает роман, а не учебник по зельям. — Малфой! — выругалась она. — Хм? Ты хочешь вернуть зеркало? — Он пододвинул его к ней. — Нет. Ты не занимаешься исследованиями. — Я же сказал тебе, что это не сработает, — пожал он плечами и вернулся к своей книге. — Ты можешь попробовать, — подтолкнула она. — Я пробовал, в течение нескольких месяцев. Это мои записи, — он говорил так медленно, как будто она была глупой. — Отлично, — надулась Гермиона, затем начала читать его записи, размышляя вслух. — Магия этого предмета связана с одержимостью и тщеславием, поэтому нам понадобится сочетание зелий для противодействия им. Что-нибудь для самоконтроля и… — она сделала паузу и посмотрела на Драко. Он делал вид, что не слушает, но она знала, что он слушает: — Что противоположно тщеславию? — Скромность, — пробормотал он, а затем добавил: — И не забывай третий закон Голпалотта, тебе понадобится ингредиент для создания синергии в смеси. — Хм… — Гермиона задумалась и через некоторое время добавила: — Нам понадобится справочник по ингредиентам для зелий, но я так и не смогла найти исчерпывающий источник… — она замялась. Драко некоторое время разглядывал её, напряжённо размышляя, затем вышел из комнаты. — Малфой? — Его не было несколько минут, и она сомневалась, должна ли последовать за ним. Прежде чем девушка успела принять решение, он вернулся и бросил на стол перед ней большую синюю книгу. Гермиона с любопытством взглянула на обложку. На ней значилось следующее: Ингредиенты для зелий. Она открыла книгу и с удивлением отметила, что все страницы были исписаны от руки. — Вау, — прошептала она, перелистывая книгу. В ней перечислялись все ингредиенты для зелий, о которых она когда-либо слышала (а о некоторых — нет), с указанием всех зелий, в которых они использовались, и их предполагаемых свойств. Она перевернула книгу и обратила внимание на то, что в ней не было указано ни автора, ни издателя. — Невероятно, где ты её раздобыл? Драко облокотился на стол рядом с ней, глядя, как она рассматривает книгу. — Я написал её, — непринуждённо ответил он, борясь с чувством гордости в груди, поскольку у неё отвисла челюсть. — Ты написал? — Она снова вернулась к книге. — Но это, должно быть, заняло целую вечность. Перекрёстные ссылки на другие книги, исследования, возможно, даже применение некоторых из этих зелий на практике… — Да. — Драко пожал плечами. — У меня не очень плотный график, Грейнджер, я же тебе говорил. Гермиона кивнула, затем неохотно оторвала взгляд от книги и посмотрела на него. Она откинулась на стуле и сузила глаза. — Ты и правда хорошо разбирался в зельеварении? И Снейп не просто благоволил тебе? Драко насмешливо скривился. — Можешь устроить мне контрольную, если хочешь проверить. Гермиона ухмыльнулась и раскрыла книгу на случайной странице: — В каких зельях используется кора волшебной рябины? — В напитке живой смерти, в сне без сновидений, в умиротворяющем зелье и в веритасеруме, — перечислил он, а затем добавил: — Они помогают унять и расслабить разум. Но эффект только психологический. Успокоить бешено колотящееся сердце не получится. Гермиона хмыкнула в ответ. — Помнится, это был единственный предмет, по которому я тебя обошёл, — поддразнил он. — На шестом курсе Поттер вдруг стал гением зельеварения и обыграл нас обоих. Наверное, он списывал. Гермиона ухмыльнулась. — Так и было. Драко удивлённо вскинул брови. Его не шокировало, что Гарри жульничал, но он слегка удивился, что Гермиона призналась в этом. — Не хочешь рассказать подробнее? — Нет, — быстро ответила Гермиона и снова зарылась головой в книгу. К концу дня у Гермионы накопился длиннющий список заметок и несколько видов зелий, которые она планировала испытать в следующий раз. Когда они вышли в фойе и Драко передал ей мантию, она предложила: — Давай приступим к варке в следующий раз. Ну, — она выдержала паузу, а затем неуверенно спросила, — ты хочешь отдохнуть неделю на Рождество? — Не очень. — Хорошо, — немного неловко проговорила она, — тогда увидимся на следующей неделе. — Это свидание, — ухмыльнулся он ей в ответ. Гермиона закатила глаза. — Я же просила тебя перестать так говорить. Это отвратительно.***
Примечание автора: Между нами долгое время ходила такая шутка. Интересно, когда мысль о том, чтобы встречаться со мной, перестала быть для тебя такой отвратительной? Для меня — никогда (для справки).***
На следующей неделе Гермиона приступила к приготовлению первой партии зелья, направленного на уничтожение магии в ручном зеркале. Они провели большую часть дня за приготовлением зелья. Во время работы Гермиона рассказывала о праздновании Рождества в таких мучительных подробностях, что Драко казалось, будто он присутствовал на празднике. Малфой притворился, что его это раздражает, но втайне наслаждался, проживая жизнь виртуально через неё. Его собственное Рождество прошло крайне уныло, поскольку в него входило посещение Азкабана для встречи с отцом. После того как Гермиона поставила зелье вариться в течение следующих нескольких дней, она заявила, что на сегодня они закончили, и Драко проводил её до входа в поместье. — Через два дня ты должен добавить лягушачью икру и жуков, — приговаривала Гермиона, пока они шли к парадной двери. — Знаю, — проворчал Драко. — И перемешать сорок девять раз. Ни больше, ни меньше. — Знаю. Я обошёл тебя по зельеварению, помнишь? Они оба остановились, увидев Нарциссу, появившуюся в прихожей. — Мама, — вежливо, но вопросительно обратился Драко. Нарцисса проигнорировала его и посмотрела на Гермиону. — Вы должны присоединиться ко мне за чаем, мисс Грейнджер. — Это прозвучало как приказ, а не просьба. — О, не стоит, — возразила Гермиона, качая головой, — правда не стоит. — Я настаиваю, — ответила Нарцисса, и Гермиона оглянулась на Драко, но он с любопытством глядел на свою мать и, похоже, не собирался приходить Гермионе на помощь. Гермионе, к сожалению, некуда было деваться. Она силилась придумать оправдание на месте, но всегда слыла ужасной лгуньей, и ничего не приходило ей в голову. — Хорошо, — нерешительно произнесла она, и Нарцисса двинулась в сторону гостиной. — Мама, — низким голосом сказал Драко. Нарцисса остановилась и оглянулась на него. — Если ты так настаиваешь на этом неловком чаепитии, мне придётся настоять на том, чтобы мы провели его в библиотеке. Они уставились друг на друга, затем Нарцисса пожала плечами и двинулась в противоположном направлении к библиотеке. Гермиона пробормотала Драко «Спасибо», и он ответил ей отрывистым кивком. Затем она прошептала ему: — Я могла что-нибудь сказать, чтобы выпутаться из этого? Драко покачал головой и ухмыльнулся. Добравшись до библиотеки, Гермиона устроилась в своём любимом кресле у окна, не обращая внимания на хмурый взгляд Драко. Она догадалась, что это его кресло, так как он всегда хмурился, когда она садилась в него, но до сих пор не сказал об этом ни слова. Драко сел в кресло рядом с ней, а Нарцисса устроилась на диване и позвала Деллу, чтобы та принесла им чай. Как только Делла удалилась, мать Драко резко спросила: — Так почему я узнала от домового эльфа, а не от собственного сына, что мисс Грейнджер работает здесь над проектом Министерства? — Мне казалось, я уже упоминал об этом, мама, — просто ответил Драко. — Приношу свои извинения. — И как долго продлится этот ваш проект? — спросила его мать у Гермионы. — Ну, поначалу всё продвигается медленно, — призналась Гермиона, игнорируя самодовольный взгляд Драко. — Может быть, это займёт ещё несколько месяцев. Последующий разговор протекал крайне неловко и натянуто. Нарцисса расспрашивала Гермиону о её работе, а Гермиона утомляла их объяснениями нового закона, над которым она работала, дабы снять некоторые ограничения на международные поездки, сохранившиеся со времён войны. К удивлению, Нарцисса поддержала идею, согласившись с тем, что нынешние законы о путешествиях отдают предпочтение тем, у кого есть средства, что несправедливо по отношению ко всем семьям, желающим насладиться возможностью повидать разные страны и культуры. Гермиона потрясённо смотрела на неё, а Драко пытался скрыть смех. Наконец, смысл чаепития прояснился для Драко и Гермионы, когда Нарцисса спросила: — Скажите мне, мисс Грейнджер… — Вы можете называть меня Гермионой, — вмешалась она. Нарцисса сузила глаза от того, что её перебили. — Конечно, Гермиона, у вас есть молодой человек? Гермиона чуть не подавилась чаем. Она осторожно сглотнула и вопросительно взглянула на Драко, который не смотрел на неё, а сосредоточился на книжной полке в другом конце комнаты. — Нет, — ответила Гермиона, теперь уже с раздражением. Она поставила чашку обратно на стол. — Интересно. Вас интересует мой сын? — настаивала Нарцисса. Драко поперхнулся, но мать проигнорировала его, сверля Гермиону голубыми глазами, и Гермиона поморщилась от такого выпада и оскалилась в ответ. Затем она рассмеялась и покачала головой: — Мерлин, нет. Я — последний человек, о котором вам стоит беспокоиться, миссис Малфой, и который может запятнать вашу родословную. Нарцисса не клюнула на приманку и проигнорировала замечание о запятнании родословной. Она продолжала пристально смотреть на Гермиону, и Гермионе подумалось, не практикуют ли Малфои соревнования взглядов, ведь они были очень хороши в этом деле. Через некоторое время мать Драко, похоже, удовлетворившись тем, что прочитала в глазах Гермионы, произнесла: — Можете называть меня Нарциссой. Драко к тому времени оправился и добавил: — Я могу подтвердить слова Грейнджер, мама. Она находит меня отвратительным. Он ухмыльнулся Гермионе, и она улыбнулась в ответ, радуясь, что у неё появился союзник в этой крайне неловкой ситуации.***
Настоящее время: Гермиона рассмеялась и покачала головой. Драко многое правильно понял в этой истории, но эта часть неверна. Когда Нарцисса задала ей этот вопрос, Гермиона сразу же вспомнила вечер, проведённый в танце с Драко, и подумала о том, как красиво он выглядел в своём костюме. Она не сомневалась, что в её глазах промелькнуло восхищение и последующий шок, потому что она заметила, как глаза Нарциссы расширились в тревоге, а затем сузились. Гермиона попыталась прийти в себя, но было уже слишком поздно. По взгляду миссис Малфой она поняла, что та заметила нерешительность Гермионы. Драко, должно быть, не обратил на это внимания, поскольку подавился чаем. Гермиона вспомнила, как в тот вечер часами лежала в постели и прокручивала в голове вопрос: «Вас интересует мой сын?» Она так и не пришла к однозначному ответу. Но она убедилась, что её чувство отвращения к нему пропало, и уже одно это пугало.***
Рукопись: К счастью, после этого чаепитие быстро закончилось. Нарцисса вскоре оставила их одних, похоже, довольная тем, что Гермиона не собиралась уводить её сына. Гермиона и Драко остались допивать чай в неловком молчании. — Прости, — извинился Драко через некоторое время. — Она стала одержима идеей женить меня с тех пор, как мне исполнилось двадцать. Видимо, я первый Малфой за тысячу лет, который до сих пор не женат в таком зрелом возрасте. Гермиона фыркнула и покачала головой. — По-моему, она не может представить, как два неженатых человека противоположного пола могут проводить время наедине и не ухаживать друг за другом, — продолжил Драко. Гермиона вспомнила, как ранее в этот день Драко запустил лягушачьи глазки в её волосы, чтобы проверить, сколько он успеет в них засунуть, прежде чем она заметит. Это уж точно не походило на ухаживания. — Когда же ты остепенишься и женишься на милой чистокровной ведьме, одобренной матерью? — издевательски спросила она. — Полагаю, у вас ведётся целый справочник подходящих вариантов с фотографиями, возрастом, ростом, весом, количеством золота и числом поколений с подтвержденной чистотой крови. — Знаю, что ты шутишь, но на самом деле ты, к сожалению, почти права, — проворчал Драко. — Серьёзно? И что? Та, кого ты выберешь, просто согласится выйти за тебя замуж? А если ты ей не понравишься? Драко обращался к матери с подобным вопросом. Он был уверен, что статус Пожирателя смерти лишит его привлекательности, как жениха, но мать утверждала, что это совершенно неважно. Большинство чистокровных ведьм его возраста охотно смотрели на это сквозь пальцы ради шанса стать Малфой. Для него самого это было ужасно. — Нас с раннего возраста учат, что жениться по любви — это роскошь. Политическая власть, влияние, золото — вот что обычно стоит за браками между чистокровными семьями. По крайней мере, в таких, как моя, — с горечью добавил он. — Всё как в королевской семье. У магглов, — объяснила Гермиона. Драко рассеянно кивнул, и она задумалась, известно ли ему о маггловской королевской семье. Для Гермионы казалось безумием, что чистокровные семьи до сих пор управляют магическим миром, учитывая всё произошедшее. И если бы кто-то вроде неё заинтересовался Драко (а она им не интересовалась), вероятно, вспыхнули бы беспорядки. И все из-за её крови. От этой мысли ей стало грустно. Драко, должно быть, заметил её мрачное выражение лица, потому что спросил: — Что случилось? Гермиона вздохнула. — Я просто задумалась о чистокровных и грязнокровках. — Не надо так говорить. — Что? Грязнокровки? Это ты научил меня этому слову. Драко потряс головой и опустил взгляд на свой чай. Гермионе стало неловко за её комментарий. — Твоя мать питает ко мне отвращение, — продолжила Гермиона. — Помимо мерзкой мысли о том, что я запятнаю род её семьи, ей было неприятно находиться со мной в одной комнате. Хотя она хорошо это скрывала. — Гермиона перевела взгляд на Драко, ожидая, не станет ли он отрицать сказанное. Драко не отрицал, он прекрасно знал, что Нарцисса до сих пор относится к ней предвзято, но его удивило, что Гермиона это заметила. Его мать изо всех сил старалась скрыть свои предрассудки, чтобы сохранить репутацию Малфоев. — Что её выдало? — В конце, перед тем как она ушла, я встала и протянула ей руку для пожатия. Она не ожидала этого и сначала вздрогнула, а потом поспешила это скрыть. Было почти незаметно, но я заметила. — Ты разочарована, — слегка удивлённо отметил Драко. Гермиона пожала плечами. — Мне всё ещё больно, когда такое случается. Я просто надеялась, что она изменилась, как и ты, — добавила она с улыбкой. — Ты уверена, что я изменился? — спросил Драко, ставя свою пустую чашку на стол. Гермиона оглянулась на него, затем собралась уходить, так как они оба допили чай. — Если и не изменился, то ты прекрасно это скрываешь. Из того, что мне удалось увидеть, ничего не бросается в глаза. Драко последовал за ней к двери, и когда они подошли к воротам, он повернулся к ней. Ему не хотелось, чтобы у неё оставались сомнения. — Я изменился, к твоему сведению. — Я рада, — сказала она с лёгкой улыбкой.***
Примечание автора: К сожалению, прочитав это, ты расстроишься, потому что до сих пор тревожишься из-за моей матери и того, как сильно она недолюбливает тебя. Не стоит. Меня не волновало тогда, что моя мать думает о тебе, и ещё меньше волнует сейчас. Ты замечательная, красивая, добрая, умная, сильная (в общем, кусочек всего хорошего, что есть в мире). Не позволяй фанатикам вроде моих родителей заставить тебя поверить в обратное, даже на секунду.***
Первая партия зелья не удалась. На следующей неделе они работали над второй попыткой, когда Гермиона вдруг сказала: — Знаешь, что тебе не обязательно находиться здесь со мной, ты можешь оставить меня одну. — Я знаю это, Грейнджер, — ответил Драко, отмеряя листья чайного дерева. — И тем не менее ты здесь, каждый день, — продолжала она, наблюдая за ним. — Да. — Иногда я думаю, что тебя здесь может и не быть, потому что ты просто сидишь и молчишь, или отвечаешь самыми скудными фразами, когда я пытаюсь с тобой заговорить. Она была права. Большую часть времени они проводили в молчании. Гермиона начинала говорить, но Драко не очень хорошо умел поддерживать беседу (если только они не ссорились). Но он не возражал против того, чтобы слушать её болтовню. Но даже у Гермионы, судя по всему, существовали пределы того, как долго она готова оставаться без ответов, прежде чем ей станет скучно и она замкнется в себе. Ей удалось увеличить время выдержки молчания с пяти минут до двадцати, и Драко задумался, стоит ли ему гордиться этим достижением. — Я понимаю, почему ты так думаешь, — спустя некоторое время сказал Драко. — А у тебя нет желания оставить меня в покое, когда я прихожу? — спросила Гермиона, положив руки на бёдра и наблюдая за тем, как он взвешивает листья. — Нет, — вздохнул Драко, не отрывая глаз от весов. — Ты довольно ужасный собеседник, знаешь ли. — Знаю, — он поднял на неё глаза, и Гермиона уловила обиду в его выражении лица, и ей стало стыдно за свои слова. Тем более что это было неправдой, не всегда. Иногда, будучи в хорошем настроении, с ним было интересно поговорить. Он знал множество удивительных фактов о магии, а о некоторых областях мог говорить бесконечно. Когда он увлекался какой-либо темой и не жалел времени, чтобы объяснить ей суть, она находила беседы с ним такими же поучительными, как некоторые из её любимых лекций в школе. А иногда он бросал ей вызов, ставя перед ней новую цель или загадывая загадку. На прошлой неделе она проговорилась, что ей кажется странным, что зельеварение — единственный предмет с чёткими законами, и он возразил: — Я не согласен. Вспомни второй закон Голпалотта, Грейнджер, и как эта концепция применима к трансфигурации. Законы зельеварения на самом деле применимы к большинству магических предметов. — Этот закон относится к сохранению энергии, Малфой. Он никак не применим в трансфигурации. Я могу трансфигурировать это перо в гигантскую вазу, — возразила она. — Как скажешь, Грейнджер. Но если бы ты задумалась об этом больше чем на секунду, то пришла бы к выводу, что концепция трансфигурации почти идентична второму закону Голпалотта. Она ломала над этим голову всю ночь. Применить стандартные законы зельеварения к другим дисциплинам? Гермиона никогда не задумывалась об этом. В ту пятницу она провела обеденный перерыв, листая учебники по трансфигурации, пока не отыскала ответ. Существовала малоизвестная теория о сохранении энергии, доказанная некоторыми исследованиями на анимагах. Они обнаружили, что люди, пребывающие в своей животной форме, живут дольше, чем обычные люди или животные. Предполагалось, что это происходит потому, что жизнь в животной форме требует меньше энергии, чем в человеческой. А поскольку считалось, что энергия сберегается между двумя формами, результатом стала очень долгая жизнь в животном теле. Гермиона так обрадовалась, что сразу же написала Драко, не пожелав ждать целую неделю, чтобы сообщить ему о найденной разгадке. Когда она в следующий раз увидела его у ворот, она выжидательно посмотрела на него, и он громко рассмеялся над её выражением лица, впервые за всё время, проведённое вместе. — Да, Грейнджер, — сказал он, покачав головой. — Десять баллов Гриффиндору. — Я думаю, что заслужила двадцать, — возразила Гермиона. Драко расплылся в широкой улыбке. — Конечно, получай пятьдесят, баллы-то липовые. Тут её размышления прервал голос Драко: — Грейнджер, ты хочешь поработать в одиночестве? — Нет, — честно ответила она. Драко ухмыльнулся в ответ и протянул ей миску с отмеренными листьями. — Не будь таким самоуверенным. Ты нужен мне здесь по соображениям безопасности. Тебе нельзя варить неизвестные зелья в одиночку. — Ты права, — язвительно ответил Драко. Она лгала, и они оба это знали.***
Январь 2002 года Им потребовалось три недели, чтобы сварить зелье, которое нейтрализовало магию в зеркале. В тот день, внося последние коррективы в зелье, Гермиона поинтересовалась, планирует ли Драко что-нибудь на новый год. — Пережить ещё один год, — мрачно ответил он. Она думала, что разговор на этом закончился, но он спросил: — А ты? — Ну, я бы хотела закончить этот проект до конца года. Он занимает гораздо больше времени, чем я думала, — призналась Гермиона, не обращая внимания на его ухмылку. — В общем, я согласна с твоим мнением, что зелья — не лучший выход, они отнимают слишком много времени. Нам придётся использовать различные методы снятия проклятий, но я откладывала их на потом, так как, по слухам, это очень сложно. — С каких это пор ты увиливаешь от трудностей, Грейнджер? Она ничего не ответила и решила принять его слова за комплимент. Гермиона только что опустила зеркало в котёл и наблюдала за поверхностью тёмно-зелёной жидкости. — Мне бы хотелось, чтобы мы преуспели с тёмными предметами. А у тебя получались удачные зелья? — Примерно в половине случаев, — сказал он. — Оставь на пять минут, потом проверим. Они оба сидели и смотрели на котёл, обсуждая теории снятия проклятий. Гермиона с удивлением обнаружила, что Драко неплохо разбирается в рунах и нумерологии, хотя в школе не изучал эти предметы. Он признался, что основательно проштудировал их, пока работал над обезвреживанием тёмных артефактов в одиночку. — Почему ты всё забросил? Раз зелье не сработало, ты мог бы попробовать другие варианты. — Для этих заклинаний требуются два человека, — с грустью произнёс он, и ей снова стало жаль его, но она постаралась не подавать виду. Он терпеть не мог, когда она бросала на него обеспокоенные или жалостливые взгляды. — Проверь зеркало, — велел Драко, и она обрадовалась возможности сменить тему. Гермиона вытащила артефакт с помощью палочки и завизжала, когда посмотрела в него и увидела своё привычное отражение. — Получилось! Она положила зеркало на стол, стараясь не прикасаться к нему, если вдруг на поверхности остались остатки зелья, и схватила блокнот Драко, чтобы зафиксировать полученные результаты на случай, если они понадобятся позже. Драко наблюдал за ней, улыбаясь её выражению чистой радости. Она напоминала ему ребёнка. Затем он заметил, что зелье начало сочиться из котла. Оно направлялось к её левой ладони, лежавшей на столе, а она этого не замечала. Он бросился через стол, чтобы оттолкнуть её руку, но в итоге напоролся правой рукой на другую лужицу зелья, вытекающего из глубины котла. Он не обратил на это внимания, поскольку был так сосредоточен на Гермионе. — Твою мать! — воскликнул он, почувствовав жжение в руке. Драко быстро прижал её к грудной клетке и упал обратно в кресло. Ему вспомнилась боль после получения Тёмной метки. Казалось, что зелье прожгло его до костей. Глаза Гермионы расширились, когда она поняла, что произошло. Она потратила секунду, чтобы растворить зелье, ругая себя за невнимательность, прежде чем подойти к нему. — Дай мне посмотреть. Как только Драко протянул руку, Гермиона увидела, что зелье прожгло отверстия в его коже. От них ужасно пахло, и выглядело это очень болезненно. Драко крепко зажмурил глаза и прикусил губу. — У вас есть бадьян? — спросила она. На секунду ей показалось, что он не расслышал, настолько сосредоточился на боли. Он вздохнул, и она задумалась, не матерится ли он снова. — Эфф-фи. — За её спиной возник самый маленький из домовых эльфов Малфоев, и Гермиона подпрыгнула. Драко кивнул в сторону эльфа, и Гермиона сообразила, что он хотел от неё услышать. Она замешкалась, а затем отругала себя. Сейчас не время думать о правах домового эльфа. Она послала эльфа за бадьяном, и через несколько мгновений Эффи вернулась с баночкой светло-зелёного геля. Гермиона нанесла бадьян, и Драко сразу же испытал облегчение. Гермиона позволила себе снова начать дышать. До этого момента она не понимала, что держала его. Драко попытался отдернуть руку, но она крепко сжала её и принялась за заживление ожогов. Драко сидел совершенно неподвижно, наслаждаясь непривычным ощущением чужой магии на своей коже. А также столь же чуждым ощущением чужого прикосновения. Ей не нужно было исцелять его. Действия бадьяна хватило бы на первое время, а об остальном он мог бы попросить мать позаботиться позже. Когда Гермиона закончила, Драко с любопытством посмотрел на неё. — Спасибо, — пробормотал он. — Это меньшее, что я могла сделать, ведь должна была пострадать моя рука. Вполне по-рыцарски для слизеринца, — добавила она с улыбкой. Он покачал головой и снова уставился на неё. Он смотрел на неё очень долго и пристально. Она не помнила такого в школе. Ей было интересно, связано ли это с его длительным одиночеством, или же между ними возникло что-то особенное. Она опустила глаза и посмотрела на его руку. Они как бы держались за руки. И они находились очень близко друг к другу. Она чувствовала его запах, что лишний раз подтверждало, насколько они близки. Она опустила его руку и отодвинулась назад, пытаясь сделать вид, что не почувствовала запах Драко Малфоя.***
Примечание автора: Да, Гермиона. Я правда заметил, что ты почувствовала мой запах в тот день, если тебе интересно. Можешь прерваться и покраснеть.***
Настоящее время: Гермиона улыбнулась сама себе, водя пальцами по чернилам последней авторской заметки Драко. Читая эту историю, она жутко скучала по нему. — Где ты, болван? Ты должен сидеть здесь и наблюдать, как я читаю это. Она глубоко вздохнула, затем перевернула страницу и продолжила чтение.***
Рукопись: Гермиона встала и протянула Драко руку, но он её проигнорировал. Что ж, его случайный рыцарский поступок не отменяет того факта, что он полный придурок, рассудила она. — Хм, думаю, на сегодня хватит. И не нужно меня провожать, я найду дорогу, — неловко проговорила она. — Не смеши меня, я в состоянии ходить. Он поднялся на ноги и открыл перед ней дверь. На обратном пути к воротам Гермиона поинтересовалась, может ли она скопировать его книгу с рецептами зелий. — Конечно, Грейнджер, — рассеянно ответил он. Она ожидала, что он позлорадствует или потребует оказать услугу, которую придётся возвращать позже по его усмотрению. Ей стало интересно, о чём он думает. — Ещё раз спасибо, что спас меня от зелья. — Спасибо, что исцелила меня. Где ты этому научилась? — Мне пришлось пройти несколько курсов, прежде чем получить это задание, — объяснила она. — Исцеление, обнаружение тёмной магии, защитные заклинания и тому подобное. Драко кивнул, и она проговорила: — Я не имею технической квалификации, чтобы заниматься обезвреживанием тёмных артефактов. — Девушка задумалась, что заставило её признаться в этом. Драко ответил с неожиданной мягкостью. — Я тоже.***
Примечание автора: Как тебе такое предвестие, Гермиона?***
Февраль 2002 года За годы, прошедшие после войны, Драко стал одержим своим распорядком дня. Благодаря этому он смог пережить тёмный период. Он обнаружил, что иногда у него не было сил просыпаться по утрам и обдумывать такие простые вещи, как планы на день, поэтому он придерживался своего расписания. Каждое утро он завтракал с матерью и почти все дни летал. Если погода выдавалась плохая, он занимался каким-нибудь видом физической активности в помещении, даже если это были простые отжимания в своей комнате. За обедом он читал «Ежедневный пророк» от корки до корки, затем обычно брал роман, которым тоже зачитывался. Иногда он писал или работал над новым заклинанием, затем наступало время обеда, за которым Драко обычно уединялся в библиотеке, читая. После этого он долго принимал ванну и прояснял свой разум в течение часа перед сном, чтобы его не мучили кошмары. Так продолжалось каждый день, и благодаря такому распорядку он протянул три, почти четыре года. Но через некоторое время он оглядывался назад и осознавал, что, возможно, он и выжил, но жизнь проходила довольно скучно. У него появилось несколько достижений, например, Драко написал книгу по зельям, освоил новое заклинание и новый трюк на метле. Но в целом впечатления оставались монотонными. «Хватит ли этого на всю жизнь?» — спрашивал он себя. Но той зимой жизнь Драко больше не измерялась его обыденными делами. Она измерялась визитами Гермионы. Он неизменно помнил, какой сегодня день, сколько времени осталось до её следующего визита. А с появлением Гермионы в его доме он чувствовал себя живым. Они потратили несколько недель на планирование дальнейших действий. Они намеревались избавиться от проклятий, лишив предметы их магии, но проблема заключалась в том, что все книги, найденные ими по этой тематике, носили теоретический, а не практический характер. У них были некоторые части головоломки, например, рунические заклинания, которые можно было использовать для обнаружения магических свойств, и формулы из нумерологии, позволяющие распутать заклинание. Но им не хватало кусочка, который бы собрал всё воедино. В начале февраля Гарри заглянул к ним, чтобы проверить, как идут дела. Гермиона указала на двадцать два тёмных артефакта, уже обезвреженных, не упомянув при этом, что с тех пор, как она начала работать над проектом, ликвидировали только один из них. Драко закатил глаза, но промолчал. Гарри так наскучило исследование, что он ушёл через час, оставив Драко и Гермиону наедине. К счастью, мать Драко больше не пыталась пригласить Гермиону на чай. Она изредка спрашивала о проекте за завтраком и, казалось, жаждала выпроводить Гермиону из дома, не будучи до конца уверенной, что ей не нужен Драко и его деньги. Драко и Гермиона больше общались во время исследований, поскольку пролистывание книг требовало меньше внимания, чем варка зелий. Иногда их беседы становились любимой составляющей досуга Драко, а иногда он раздражался на неё за то, что она лезет в его личную жизнь, и оставался молчаливым и задумчивым. На этот раз Гермиона расспрашивала его, почему он остался в поместье, ведь, судя по всему, он его ненавидел. Драко удивился, откуда она узнала о его неприязни, которая действительно была. Он честно признался ей, что остался из-за матери. Драко хотел оставить всё позади, но его мать любила этот дом. Нарцисса призналась, что в детстве мечтала стать Малфой. После знакомства с его отцом она с удивлением обнаружила, что он ей искренне нравится, что произвело впечатление, поскольку Люциуса Малфоя было трудно полюбить. Гермиона хмыкнула. Это было преуменьшение. Она отложила книгу, которую держала в руках, и вздохнула. Очередное упоминание о заклинании, снимающем проклятие, но никаких подробностей. — Где они встретились? — спросила она. Гермионе было интересно узнать о чистокровных браках с тех пор, как он затронул эту тему несколько недель назад. Были ли они все по расчёту, или некоторым было позволено заключаться естественным образом? Он рассказал, что его мать любила отца, так что, возможно, браки по любви допускались, если речь шла о правильных семьях. — В Хогвартсе. — Гермиона заметила, как в его глазах мелькнула грусть. Она стала лучше понимать его. Ей просто нужно было сосредоточиться на его глазах и не обращать внимания на остальную часть лица, которую он умело контролировал. Она недоумевала, отчего он грустит — от мыслей о родителях или от воспоминаний о Хогвартсе, хотя ей казалось, что она знает. — Ты когда-нибудь возвращался в Хогвартс после битвы? — неуверенно спросила она. Он проигнорировал её вопрос и не хотел говорить об этом. — Почему бы тебе не посещать мемориал каждый год? Твоя мать ходит, — настаивала Гермиона. — Это касается тех, кто сражался на вашей стороне, — резко ответил Драко. — На нашей стороне, — поправила она. — У меня на руке довольно большая отметина, которая говорит об обратном, — огрызнулся он, затем отложил книгу и посмотрел на неё. Она также отложила свою и встретила его взгляд. — Ты не участвовал в битве. Мы были просто детьми, Малфой. Простишь ли ты себя когда-нибудь? Он не придал значения заданному вопросу и вместо этого сказал: — Я не возвращался в Хогвартс с момента последней битвы. — Ты должен, — произнесла она, — и если тебе когда-нибудь понадобится кто-то, с кем ты сможешь пойти, кто поймёт, если ты вдруг сорвёшься, увидев, что песочные часы исчезли, или если у тебя возникнут наводящие ужас воспоминания, то дай мне знать. Что имела в виду Гермиона? Она и раньше напоминала ему, что они друзья, но тогда всё казалось неправдоподобным, шуткой. Сейчас речь шла о настоящем поступке, о том, что сделал бы друг. Но он не мог дружить с Гермионой. Она была такой хорошей, милой, всепрощающей. Драко же был не в себе и едва справлялся с каждым прожитым днём. Тогда его осенило, что они слишком сблизились. Он должен был предпринять что-то, чтобы отвадить её. — Я буду рад, если ты уйдёшь сейчас, Грейнджер. С её лица сошла улыбка. — Нет, ну что ты. Я не хотела… — Пожалуйста, — его выражение лица было наполовину сердитым, наполовину умоляющим. Она некоторое время разглядывала его, затем кивнула и поднялась, чтобы уйти. Она замешкалась у двери в библиотеку, но в конце концов повернулась и исчезла в коридоре. Впервые с тех пор, как они начали работать вместе, он не проводил её. Он сразу почувствовал себя виноватым. Но не побежал за ней, потому что, как только она прикрыла дверь, Драко заплакал. Что, чёрт возьми, происходит? Он понятия не имел, откуда взялся этот всплеск эмоций, и тем более не понимал, во что он ввязался с Гермионой. Но решимость Драко оттолкнуть её рассеялась к следующему дню, и он снова начал отсчитывать дни до её возвращения.***
Прошла неделя после того, как Драко выгнал Гермиону (с тех пор никто из них об этом не вспоминал), и месяц с тех пор, как они начали искать заклинание, снимающее проклятие. Гермиона была крайне разочарована. Она встречала упоминание о заклинании, раскрывающем магию предмета, в бесчисленных текстах, но никак не могла отыскать это чёртово заклинание. Где же книга, на которую ссылались все остальные источники? Она перерыла архивы Министерства и бесчисленные книжные магазины, но безуспешно. Когда она спросила Гарри, как авроры избавляют предметы от магии, он признался, что никто из тех, у кого он интересовался, не сталкивался с этим. Все утверждали, что это возможно, но ни у кого не было времени на эксперименты, и вместо этого тёмные предметы тщательно изолировали, прежде чем запереть их. Тогда Гермиона обратилась к Биллу, поскольку он занимался снятием проклятий в Гринготтсе, но он повторил то же самое, что и Гарри. Он признал, что «разрушитель проклятий» — не совсем корректное понятие, поскольку на самом деле он только и делал, что засекал предметы, собирал их, а затем запечатывал. Он упомянул метод зельеварения, но Гермиона не решалась вернуться к зельям. Билл также сказал, что традиционное снятие проклятий — это древняя магия, и он подозревает, что гоблины умеют работать с ней, но они никогда не делились своими секретами ни с кем из волшебников, которых он знал. Гермиона надеялась, что если заклинание действительно древнее и забытое, то она отыщет его где-нибудь в библиотеке Малфой-мэнора, поскольку та была заполнена древними текстами. Но они с Драко просмотрели, наверное, три четверти книг и ничего не нашли. Другая ведьма уже сдалась бы, но для Гермионы это стало навязчивой идеей. Ей нужно было решить проблему, а Драко, казалось, не беспокоился. Он вовсе не настаивал на поиске другого решения. Он лишь невозмутимо просматривал тексты рядом с ней, не жалуясь. И, честно говоря, Гермиона не возражала против своих визитов в поместье, даже несмотря на то, что с каждым днём они становились всё ближе к завершению проекта. Их с Драко разговоры складывались легче, чем когда-либо, и она даже находила его компанию забавной. Но если пройдёт ещё несколько недель, и они не продвинутся дальше, Гарри наверняка заметит это и подтолкнет её к другой тактике. У неё созрел план проверить библиотеку Хогвартса в эти выходные, и если ничего не получится, она сдастся и перейдёт к тому, чтобы просто запечатать оставшиеся артефакты и хранить их в Министерстве. — В этом нет никакого смысла, — в сотый раз повторяла она. — Почему у вашей семьи так много артефактов, но нет книги, необходимой для управления ими? Она окинула взглядом библиотеку, словно та нанесла ей личное оскорбление. Драко пожал плечами. Хороший вопрос с простым ответом. Книга действительно хранилась у его семьи. Она лежала в противоположном крыле дома, под его кроватью. Он внутренне улыбнулся, затем перешёл к другой полке, делая вид, что ищет книгу, которой, как он знал, там не было. Но он осознавал, что не сможет долго продолжать этот фарс. Он должен был притвориться, что нашёл книгу, прежде чем Гермиона совсем откажется от этого задания. Он решил «отыскать» её на следующей неделе, после чего они смогут перейти к попыткам использовать заклинание снятия проклятия, что, вероятно, займёт ещё несколько месяцев. Драко оглянулся на Гермиону и стал наблюдать, как она прикусила губу и накрутила локон на палец, изучая очередную книгу. «Нет, — подумал он про себя. — Я подожду две недели».***
Настоящее время: Гермиона откинулась на подушку и закатила глаза. Она знала, что в том, что у Малфоев не осталось этой книги, не было никакого смысла. Драко спрятал её, чтобы продлить их совместное времяпрепровождение. Она усмехнулась про себя. Она не сомневалась в нём, особенно в самом начале. — Слизерин, — пробормотала она, открывая следующую страницу.