***
Примечание автора: Мне неизвестна истинная причина, по которой ты рассказала мне о своих родителях в тот день. Я весь день пролежал в постели, ломая голову над тем, почему ты доверилась мне, и вот лучшее, что я смог придумать. Если ты поступила так, чтобы причинить мне боль, я не виню тебя за проявленную жестокость, Гермиона. Нам всем позволено проявить минуту-другую жестокости, и ты простила меня за сотню или около того таких моментов. Но в конце концов ты вернулась к родителям, и то, что я помог тебе, — одно из моих самых важных достижений.***
Настоящее время: Драко был прав. В тот день Гермиона хотела причинить ему боль. В тот момент он был ей не другом, а Пожирателем смерти. Она почувствовала себя виноватой, как только убедилась, что ей это удалось. Гермиона вздохнула. Драко знал её гораздо лучше, чем она могла предположить. Она чувствовала себя потерянной, разочарованной и пристыженной, потому что не знала его так хорошо. Она даже не знала, куда он исчез, покинув её. Гермиона пролистала страницы, оставшиеся в коробке; ей предстояло пройти долгий путь. Может быть, на одной из последних страниц он скажет ей, где находится. Она продолжила читать, стараясь не обращать внимания на чувство пустоты, поселившееся в груди.***
Рукопись: Июнь 2002 года Никто из них не вспоминал о дне, когда Гермиона рассказала Драко о своих родителях, так же как и не упоминали о его приступе панической атаки. Единственным заметным событием стало то, что они стали называть друг друга по имени. В первую неделю июня они закончили с люстрой, а затем обсудили свой план по поводу реликвий. Во время поисков заклинания, снимающего проклятие, они нашли большой и очень старый фолиант, в котором, судя по всему, упоминались реликвии. Единственная проблема заключалась в том, что большинство отрывков были зашифрованы. Они договорились, что их следующим шагом будет перевод фолианта, чтобы выяснить, что в нём говорится о реликвиях. Драко по-прежнему считал, что реликвии невозможно обезвредить, но не стал высказываться, не желая заканчивать проект раньше времени. Перевод книги оказался очень скучным занятием. Драко и Гермиона часами корпели над той или иной страницей, каждый использовал свои уникальные знания. Они оба немного владели латынью и греческим, Драко — французским, немецким и испанским, а Гермиона знала почти все руны. Они решили, что вдвоём смогут расшифровать книгу, но продвигались медленно. Оба не понимали загадок и жалели, что не существует заклинания, с помощью которого можно было бы перевести книгу. Во время одного из перерывов Гермиона просматривала раздел художественной литературы в библиотеке Малфоев, не тронутый за время их исследований, а Драко лежал на спине на диване, вертя в руках свою палочку. Гермиона заметила одну из своих любимых книг и протянула руку, чтобы взять её с полки. — Ты читал её? Она с удивлением оглянулась на Драко. Драко взглянул на неё, и его грудная клетка сжалась, когда он различил знакомую зелёную обложку. — А разве не все её читали? — ответил он как можно непринужденнее. Он не просто читал эту книгу, он её написал. И, к ужасу Драко, она стала бестселлером, когда её опубликовали через год после войны. Он и не думал издавать книгу. Драко написал её в тёмный период своей жизни, пытаясь разобраться в собственных мыслях о войне, своей семье, чистоте крови и магглорождённых. Его мать нашла рукопись и неверно истолковала её как его вклад в улучшение положения их семьи. Она отнесла рукопись в издательство, а когда Драко узнал об этом, было уже слишком поздно. Контракт нельзя было расторгнуть, но ему удалось убедить издателя согласиться напечатать книгу анонимно при условии, что он откажется от любых доходов от продажи книги. Его мать расстроилась, но, увидев отчаяние в глазах Драко, когда он умолял её не претендовать на книгу, пошла на попятную и оставила это дело. В книге сменяли друг друга три сюжетные линии. Первая — расследование происхождения доктрины чистокровности, которая, как было доказано, возникла на основе страхов, а не реальности. Вторая — исторический рассказ о событиях первой и второй магических войн, рассказанный со стороны Пожирателя смерти. И третья — душераздирающая сказка о мальчике, который узнал, что любимый им дракон всю жизнь был злым. Драко уставился в потолок, надеясь, что Гермиона сменит тему, но понимая, что шансы на это невелики. — Ты знаешь, кто её написал? — спросила Гермиона. — Это был кто-то с той стороны. — С моей стороны, — поправил Драко. — Неважно. Драко покачал головой. — Это должен был быть кто-то близкий к Волдеморту, — настаивала Гермиона, — но и кто-то, кто участвовал в последней битве. Детали настолько точны… — Там присутствовали сотни людей, — вклинился Драко, понимая, к чему она клонит. — Тебе понравилась книга? Драко пожал плечами. — Это трагическая история о мальчике, который убивает себя, смешанная с историческими рассказами о войне и происхождении доктрины чистокровных. Не думаю, что кто-то отнесёт её к разряду любимых или будет читать больше одного раза. — Я читала её около десяти раз, — Гермиона прижала книгу к груди, — и она одна из моих любимых. — Но почему? — Драко в замешательстве склонил голову. — Эмоции, передаваемые автором, даже в исторических разделах, очень сильны. Душевная боль, неуверенность, я сочувствую ему, кем бы он ни был. Эта книга — явно мольба о понимании и прощении. Жаль, что его имя неизвестно, — добавила она. Драко насмешливо хмыкнул. — Это рассказ о войне на другой стороне, Гермиона. От человека, который хотел убить тебя. — Может быть, это и рассказ от другой стороны, но тот, кто написал эту книгу, не желал моей смерти. Он и сам не знал, чего хотел. И, я думаю, что связана с ним. Некоторые книги запоминаются, так было и с этой. — А также «История Хогвартса», верно? — поддразнил Драко. — Это была первая волшебная книга, которую я когда-либо читала, — защищаясь, ответила Гермиона. Она видела, что он пытается сменить тему, но пока не была готова остановиться. — Ты написал её, Драко? Драко сузил глаза. — Почему ты спрашиваешь? Гермиона непринуждённо пожала плечами. — Дракончик — Драко. И ты многое из этого знаешь… — выдавила она из себя. Драко некоторое время изучал её, раздумывая, затем покачал головой. Гермиона выглядела немного разочарованной. — Знаешь, кого я считала автором этой книги? Когда читала её несколько лет назад? Драко снова покачал головой. — Теодора Нотта. Его отец был Пожирателем смерти, и он всегда отличался молчаливостью. А когда он вернулся в школу в тот последний год, после войны, то всегда странно смотрел на меня, как будто что-то переосмысливал. Ты хорошо его знал? — Раньше знал. С тех пор я с ним редко встречался. Но по-моему, ты слишком ему доверяешь. — Почему ты так говоришь? — Он хорошо учился в школе, но у меня никогда не складывалось впечатления, что у него хватит усердия и творческого подхода, чтобы написать целую книгу. Гермиона кивнула и поставила книгу обратно на полку. Затем подошла к дивану, на котором лежал Драко, и села на соседний стол, прежде чем спросить: — Почему ты больше не видишься со своими друзьями, Драко? Драко в обычной ситуации не стал бы отвечать на этот вопрос, но он обрадовался, что они больше не говорят о книге. Он поднялся на диване и повернулся к ней лицом. — В начале я немного общался с ними. Но они все нацелены на то, чтобы продолжать жить так, будто войны не было. А я — я не могу — так жить. Так что проще держаться подальше, — он опустил взгляд на свои руки. — Мне жаль, что так получилось, хотелось бы, чтобы у тебя был кто-то, с кем ты мог бы поговорить. Гермиона встала и вернулась к переводу пыльного фолианта, жалея, что не может утешить Драко.***
Примечание автора: Я до сих пор не знаю, почему солгал тебе в тот день. Наверное, я бы рассказал тебе, если бы ты не привела столь постыдно точный анализ психического состояния автора во время написания этой книги. Я не был готов поделиться с тобой чем-то настолько личным прямо тогда. Я скопировал сюда историю маленького мальчика из книги, поскольку знаю, что ты её очень любишь. Я по-прежнему считаю, что она лучше вписывается в контекст книги, переплетаясь между историей, войной и рассказом. Всё вместе это читается немного странно, но я знаю, что ты не станешь возражать.***
Отрывок из книги «Маленький дракончик»: Давным-давно в королевстве, где правили всадники на драконах, жил маленький мальчик. На первый взгляд мальчик казался ничем не примечательным, но он родился с силой, о которой многие могли только мечтать. Но за эту силу пришлось заплатить: долг. Это слово вбивалось в голову мальчика с тех пор, как он только научился говорить. Его семья обладала властью и обязанностью служить и защищать всех людей в королевстве. В детстве мальчика это удивляло. Он наблюдал за пролетающими по небу драконами и восхищался мыслью, что однажды и он будет среди них.***
День, когда вылупился дракончик маленького мальчика, стал лучшим в его жизни. Дракон вылез из огромного фиолетового яйца и прямиком устремился к мальчику. Как только тёмные глаза мальчика встретились с жёлтыми глазами дракончика, между ними мгновенно установилась связь. Они могли слышать мысли и чувствовать друг друга. Мальчику казалось, что он впервые встретил свою вторую половинку. Он удивлялся, как мог чувствовать себя цельной личностью до этого момента. Внезапно мальчика охватило чувство отчаянного голода и жажды. Он привёл своего дракона к полю со скотом и зачарованно наблюдал, как тот кормится. Жители деревни отворачивались, сочтя отвратительным лицезрение маленького дракона, раздирающего животных, но мальчик взирал на это с удивлением. Этот дракон принадлежал ему. Более того, он был его частью, и всё, что он делал, нравилось мальчику. Этот день, понимал мальчик, навсегда изменит его жизнь. Это было начало… чего-то. Мальчик в то время не мог назвать это. Но он не знал, что это было начало конца.***
Мальчик подрос и стал сопровождать отца в поездках по владениям королевства. Владетели боялись драконьих всадников, но и были им благодарны. Именно благодаря драконам их владения оставались в безопасности и не подвергались угрозе со стороны соседей. И драконьи всадники требовали взамен немногого: небольшую долю урожая или подношение тканей и дерева. Однажды, во время посещения одного из владений на окраине королевства, мальчик почувствовал знакомое чувство голода и первобытную жажду крови. Он посмотрел на своего дракона и кивнул головой, после чего дракон прыгнул в небо и улетел в облака. Мальчик прислонился к дереву, сосредоточившись на чувстве свободы, которое испытывал его дракон в полёте, и отвлекаясь от голода в его нутре. Через несколько мгновений мальчик почувствовал облегчение: его дракон отыскал еду. Он улыбнулся, радуясь, что дракон доволен. Вскоре после этого мальчик ехал по полю на лошади, когда его дракона охватил знакомый голод. Мысленно он велел своему дракону отправиться на охоту и повернул коня к своему спутнику. Ему стало любопытно, ведь он не видел, как его дракон кормится, с тех пор как тот родился. Мальчик заметил своего дракона на соседнем поле и осторожно подкрался к нему, не допуская, чтобы дракон погнался за лошадью. Мальчик наблюдал, как его лучший друг падает вниз и поднимает в воздух маленькую девочку, а затем разрывает её на куски. Мальчик был в ужасе. Он слетел с лошади и побежал в противоположном направлении, пока у него не отказали ноги и он не рухнул в поле. «Что с тобой?» Мысли дракона вклинились в сознание мальчика. Он почувствовал тревогу мальчишки и опустился рядом с ним. Мальчик пытался скрыть отвращение, испытываемое им, пока дракон утешительно тёрся головой о его бок. Он чувствовал запах крови, который до сих пор сохранился во рту дракона. Позже ночью, когда дракон уснул, мальчик вернулся мыслями к увиденному. Знал ли отец? Знала ли мать? Знали ли все жители деревни? «Да, все знают», — понял он, вспоминая страх, когда они ходили навещать владельцев. А когда они уходили, всегда разводили костры. Владетели сжигали останки жертв драконов. «Все знают, — снова подумал он, — и ты тоже».***
Мальчик впал в глубокую депрессию. Поскольку он не мог наказать своего дракона за совершенные им поступки, он наказал себя. Он отказывался от еды и редко выходил на улицу, а только ухаживал за своим драконом. Мальчик заболел. Он пытался утешить себя наставлениями из своей юности. Он был драконьим всадником, таково его право по рождению. Его королевство нуждалось в драконах для защиты, и они должны были убивать, чтобы выжить. Это была небольшая цена, не так ли? В любом случае, жители деревни играли меньшую роль. Но эти доводы казались пустыми и не подавляли сомнений, растущих в его груди. Он начал ненавидеть всех. Своего отца, свою мать, своего дракона, себя и даже жителей деревни. Они допустили это зло, и само по себе это тоже являлось злом. — Что будет, если твой дракон погибнет? — спросил он отца однажды вечером. — Не говори об этом. — А такое случалось? — Да. — На лице отца появилось затравленное выражение, и мальчик заинтересовался, о чём он вспоминает. — Что случилось с человеком, который остался без дракона? Мальчик не мог представить себе существование без своего дракона, ставшего частью его самого. — Иногда наездник тоже умирает, а если остаётся в живых, то ему приходится ждать смерти, потому что он внезапно теряет половину себя. Его отец вздрогнул от этой мысли. Мальчик в свою очередь замолчал, и его дракон зашевелился во сне.***
Мальчик боялся потерять своего неизменного компаньона. Он уже не отличал себя от дракона, они стали одним существом. Если дракона не станет, что останется от него? Когда мальчик приблизился, дракон открыл глаза, и в них не нашлось ничего, кроме любви и доверия. Почему бы ему не довериться мальчику? Человеку, который подарил ему жизнь. Даже когда мальчик вытащил нож, дракон оставался спокойным, не чувствуя опасности. Мальчик колебался, но подумал о девочке, которую его дракон разорвал на куски, и о кострах, и о каждом невинном человеке в их королевстве, заслуживающем права на жизнь. И если мальчику предстояло жить жалкой развалиной, лишённой цели и себя, ради их спасения, то это стоило жертвы. Может быть, ему повезёт, и убийство дракона заберёт и его жизнь. В любом случае, после того как мальчик увидел правду, он никогда не сможет оставить это существо в живых. Он нанёс удар, один точный удар в сердце. Когда из дракона вытекли последние капли жизни, маленького дракончика больше не стало.***
Рукопись: В жаркий день в конце июня Гермиона и Драко наконец-то совершили прорыв. Они только что закончили переводить большую часть первого раздела одной из книг и обнаружили подробное объяснение тёмного предмета, который использовался в древних брачных церемониях для передачи магии ведьмы волшебнику. Высказав Драко, как ей противно, что его семья участвовала в столь отвратительной традиции, Гермиона воспользовалась секундой, чтобы размяться и порадоваться. Наконец-то они добились успеха. У них ушли недели на то, чтобы расшифровать отрывок без тайнописи, но они, наконец, проложили к нему путь. Гермиона скопировала текст и принесла его домой, чтобы поработать над ним по вечерам. Она велела Драко делать то же самое, но он, похоже, не собирался заниматься ни одним из своих проектов в одиночку, и у него ни разу не получилось добиться больших успехов в изучении заданных разделов. Чувство удовлетворения Гермионы вскоре рассеялось, как только они закончили переводить последние несколько строк раздела, в котором описывалось кольцо. Среди девяти реликвий не было ни одного кольца. Час спустя разочарование Гермионы достигло своего апогея, обнаружив, что усилия, которые они приложили к первому разделу, было невозможно применить к следующему. — Я надеялась, что шифр, на разработку которого мы потратили несколько недель, сработает и в следующем отрывке, но, похоже, каждая секция зашифрована отдельным шифром! Уф. — Она оттолкнулась от стола и помассировала пальцами виски. Драко пожал плечами. Ему было безразлично. Он с радостью продлил бы эти встречи. Когда Драко снова посмотрел на Гермиону, он заметил, что выражение её лица стало серьёзным. У неё был такой взгляд, когда она набиралась смелости, чтобы что-то высказать. Драко терпеливо ждал, пока она заговорит. — Ты по-прежнему настроен исследовать реликвии? Мы можем передать их в Министерство и покончить со всем этим. — Она махнула рукой в сторону стопки записей. Недели работы впустую. Драко начал паниковать. Неужели она готова избавиться от него? — Ты сама этого хочешь, Гермиона? — Он постарался сказать это как можно более непринуждённо. Гермиона встала и начала расхаживать по комнате. Она не знала. Гарри предупреждал её, чтобы она не лезла на рожон, и ей было неприятно признавать это, но, возможно, они достигли своего предела. До сих пор они с Драко проделали большую работу. Благодаря им сорок три тёмных артефакта стали безвредными. Отдать девять реликвий означало бы признать своё поражение. Драко наблюдал за ней, затаив дыхание. Его сердце сильно билось, и он вдруг понял, как жарко в комнате. Он подошёл к открытому окну, но ветерка не было. Почему мысль об окончании этих встреч вызывала лёгкий приступ паники? Драко знал, что в конце концов всё закончится, хотя надеялся, что у них будет больше времени. Он сделал глубокий вдох и рассеянно начал расстёгивать рукава и закатывать их, чтобы стало прохладнее. Он не мог снова испытать приступ паники рядом с ней, иначе наверняка её отпугнёт. Драко слишком поздно спохватился и увидел Гермиону сбоку от себя, с любопытством разглядывающую шрам на его руке. Он отпрыгнул в сторону, недоумевая, как ей удалось подкрасться к нему. Он был так сосредоточен на своём дыхании, что не заметил её. Малфой пошевелился, чтобы опустить рукава. — Ты не должен делать это ради моего блага, — Гермиона указала на его предплечье. — Я помню, что ты был Пожирателем смерти. Драко проигнорировал её и закончил застёгивать манжету левого рукава. — Почему ты её прячешь? «Она уродлива, я не хочу тыкать этим тебе в лицо, я ненавижу её, я хотел бы вернуть назад каждый час каждого дня». На её вопрос существовало множество ответов, и Драко не знал, какой из них выбрать. Он не знал, какой ответ она ищет, и в этот момент каждое слово из её уст превращалось в загадку, которую он отчаянно пытался разгадать. С того дня, как она рассказала ему о своих родителях, он стал более осторожным с ней, не желая расстраивать её или давать больше причин ненавидеть его. — Просто привычка, — пробормотал Драко и отвернулся к столу. Гермиона подошла к нему и схватила его за руку, на которой была метка, но Драко резко вырвал её из хватки и отступил в сторону, возмутившись. — Не надо, — прошипел он. Глаза Гермионы расширились от удивления, но она всё равно шагнула ближе к нему. — Почему? Потому что я грязнокровка? — Я же просил тебя перестать так говорить. Драко осознал, что защитным жестом схватил предплечье со своей Тёмной меткой и отпустил его, глядя на Гермиону, дабы убедиться, что она не попытается прикоснуться к нему снова. — Я — грязнокровка, — с вызовом заявила она. — Я родилась такой, и не могу это контролировать. Мне не стыдно. Он вновь посмотрел на неё, не находя слов и не понимая, чего она от него хочет. — То же самое касается и тебя, Драко. Ты был вынужден стать Пожирателем смерти, и тебе нужно перестать стыдиться. Это в прошлом. — Это не одно и то же. Я выбрал это, а мог отвертеться. Он снова уставился на неё, желая, чтобы она поняла. — Может быть, но мы были детьми. Мы должны были учиться в школе, а не сражаться на войне. Драко тряхнул головой и выглянул в окно, не желая встречаться с ней взглядом. Воздух в комнате словно застыл: раскалённый, густой и плотно охватывающий его. — Драко, — тихо продолжила Гермиона. — Я перечитала книгу, «Маленький дракончик», ну, сказочную часть. Драко сжал челюсти. — Я же сказал тебе, мне неизвестно, кто её написал. — Я не об этом, — продолжила она и сделала шаг ближе, так что оказалась рядом с ним, а он повернулся к ней лицом. — Мальчик в этой истории. Он родился во зле, и ему потребовалось время, чтобы понять это. Но когда он осознал, частью чего является, то от всего отказался, несмотря на то, что это единственное, что он знал. Драко почувствовал, что на глаза навернулись слёзы, но тут же смахнул их. Взгляд Гермионы смягчился, и он смутился, должно быть, она заметила его слёзы. — С тобой то же самое. Ты родился в этом зле, но очевидно, что ты его ненавидишь. И я могу сказать, что ты изо всех сил борешься за своё освобождение от всего этого. — Я не боролся, — прошептал Драко. Неужели она не понимала? Он не был ни Гарри Поттером, ни ею, ни даже Уизли. Он смирился со злом вокруг него. Гермиона осторожно взяла его правую руку обеими своими, затем, убедившись, что он не намерен отделаться от неё, она крепче сжала его ладонь и произнесла: — Может быть, не тогда, но сейчас ты борешься. Ты принимаешь меня, пусть и не твоя мать. И ты точно не выбираешь лёгких путей, Драко, которые сводятся к общению со старыми друзьями, свиданиям с ведьмами из списка твоей матери и существованию в мире, словно ты им правишь. Это то, чем ты должен гордиться. Драко испытал искушение поддаться и поверить ей. Может быть, он не был бесполезным волшебником. Может быть, у него имеются достоинства. Она определённо так считала, а её считали гением. Но что-то глубоко внутри удерживало его. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Маленький дракончик умирает, Гермиона. — Ты говорил так в прошлый раз, но я поняла иначе. В книге сказано: «Маленького дракончика больше не было». Я всегда считала, что он вырос и превратился в молодого человека. Лучшим, чем прежде, — добавила она, сжав его руку. Драко снова покачал головой и снова посмотрел в окно. — Не думаю, что и у меня так сложится. Почему ты так решительно настроена переубедить меня? — Я сказала тебе почему. «Я верю в искупление и вторые шансы. И для меня очевидно, что ты не веришь в это. Я намерена изменить твоё мнение. Потому что ты этого заслуживаешь, Малфой». Он помнил её слова. Не проходило и дня, чтобы он не вспоминал тот момент в гостиной. Она обещала изменить его мнение, потом схватила его лицо и поцеловала в щёку. А теперь она держала его за руку. Она находилась слишком близко. Он мог бы повернуться к ней прямо сейчас и притянуть к своей груди, если бы захотел. И тогда он понял, что ему действительно этого хочется. Драко нужно было выйти. Прочь из этой душной комнаты и от этой невероятной ведьмы, чьего сострадания он не заслуживал. Он отстранился от неё и вышел из комнаты, бросившись в ближайшую ванную. Он наклонился над раковиной и включил кран, плеская холодной водой на лицо и пытаясь успокоиться. Он смотрел на воду, стекающую в слив, не готовый увидеть своё отражение в зеркале. «Что происходит? Почему я так реагирую?» Сперва у него случился лёгкий приступ паники при мысли о том, что она уйдёт, а теперь такая реакция на близость с ней. Он закрыл глаза и представил себе Гермиону с её обеспокоенными, красивыми карими глазами, смотрящую на него так, словно он чего-то стоит. Драко поднял взгляд на зеркало и принялся рассматривать своё лицо. Что она увидела? Для Драко в нём не было ничего особенного. Она могла бы заполучить любого, кого захочет, так почему она тратит время на него? «Это ради проекта, ради умственной активности, — напомнил он себе. — Она здесь не ради тебя, и она уже готова покончить со всем этим». Слёзы навернулись ему на глаза, и на этот раз он позволил им пролиться. Наблюдая за собой в зеркало, Драко наконец позволил себе сформулировать чувства, которые он испытывал уже несколько месяцев. Ему нравилась Гермиона Грейнджер (возможно, даже больше, чем «нравилась», но пока он придерживался этого слова). Он обманывал себя раньше, пытаясь убедить себя, что его влечение к ней вызвано тем, что он изголодался по вниманию. Но дело было не в этом, она нравилась ему потому, что была Гермионой. Она была умной, доброй, настойчивой, смешной и красивой. И плачущий, сломленный волшебник в зеркале никогда не будет достаточно хорош для неё. Ему потребовалось много времени, чтобы успокоиться настолько, чтобы вернуться в библиотеку. По дороге он подумал, не ушла ли Гермиона, и от этой мысли у него свело живот. Заглянув в библиотеку, он увидел её возле одной из книжных полок и облегчённо вздохнул. Он сделал ещё один глубокий вдох, прежде чем войти в комнату. Вернувшись в библиотеку, он обнаружил, что она стоит возле полки с книгой «Маленький дракончик». Она поглаживала пальцем корешок книги, глубоко задумавшись. Он прочистил горло, собираясь извиниться, но она повернулась к нему с расстроенным выражением лица. Драко забыл, что хотел сказать, и нервно сглотнул, когда она подошла к нему. Драко не понимал, что ему предпринять, и прежде чем он успел решиться на что-то, она бросилась к нему. Драко чуть не упал, так как не ожидал этого. Ему удалось удержать их в вертикальном положении, затем он неуверенно обнял её. Это было куда интимнее, чем просто поцелуй в щёку. Гермиона плотно прижалась к нему, а Драко не мог вспомнить, когда в последний раз его обнимал кто-то, кроме матери. Может быть, Пэнси на седьмом курсе? Это случилось более четырёх лет назад. — Зачем ты это делаешь? — спросил он, уткнувшись в её волосы. — Потому что тебе это явно нужно, — пробормотала Гермиона ему в грудь. — Значит, это какой-то странный гриффиндорский ритуал, сопутствующий дружбе с тобой? — поддразнил он, стараясь вести себя спокойнее, чем чувствовал. — Это называется объятия, Драко. — Объятия, — Драко медленно проговорил это слово, делая вид, что не слышал его раньше, — хм. Гермиона засмеялась, а ему было приятно ощущать её прижатой к своей груди. Затем она отстранилась. Он хотел притянуть её обратно, но сдержался. — Я приближаюсь к тому, чтобы убедить тебя в том, что ты не только твоё прошлое? — Возможно, — ухмыльнулся Драко, изо всех сил стараясь оставаться беззаботным. — Возможно, мне нужно, чтобы ты прижалась ко мне снова. Она ударила его по руке и повернулась обратно к столу. — Извращенец. «Нет, я просто влюбился в тебя, Гермиона, — подумал про себя Драко, — и, чёрт возьми, я окажусь в полной заднице, когда всё это закончится». — Драко, — голос Гермионы звучал мягко. — Я хочу хотя бы закончить перевод следующего отрывка, если ты не против. Если и после этого у нас ничего не получится, мы можем сдать реликвии. Драко кивнул, не доверяя своему голосу. Ему было интересно, слышит ли она, как его сердце колотится о грудную клетку.***
Июль 2002 года На следующей неделе они сидели за столом и расшифровывали следующий отрывок из книги, как вдруг Гермиона потянулась к Драко, чтобы взять перо. Ему пришлось крепко сжать ладонь, чтобы не поймать её руку. Он так хотел соединить свои пальцы с её и держаться за руки под столом, пока они читают рядом друг с другом. Чёрт, как же ему этого хотелось. Он сходил в туалет, чтобы побрызгать водой на лицо. Однако стоило ему вернуться в библиотеку, как портрет его двоюродного дяди Ньютона набросился на Гермиону. Поначалу портреты вели себя с Гермионой тихо, просто бросая на неё ненавидящие взгляды. Но в последние несколько недель они начали насмехаться над ней вслух. Драко подумал, не узнали ли они, что она ему небезразлична, и поэтому всячески стараются выдворить её из дома. Им не стоило беспокоиться: его чувства явно были невзаимны. Гермиона повернулась к портрету и заглушила его своей палочкой. Драко рассмеялся, до того момента не подозревая, что над портретом можно колдовать. Гермиона виновато оглянулась на Драко. — Прости, я просто не могу сосредоточиться, когда он так бормочет. Драко развеял её беспокойство. — Мне плевать, я даже не знал, что ты так умеешь. Ты должна была сделать это раньше. — Я думала, ты разозлишься, если я испорчу ваши портреты, — призналась она. — Вовсе нет. — Он снова занял свое место рядом с ней, и они вернулись к расшифровке книги. Когда Гермиона уходила домой в тот день, образ двоюродной тёти Драко Сильвии, покойной жены Ньютона, сопровождал Гермиону и Драко по коридору. Они со смехом неслись впереди неё, но когда достигли вестибюля, она наконец догнала их и начала кричать. — Как ты смеешь затыкать моего мужа! Ты заплатишь за это, грязно… — её оборвало заглушающее заклинание. На этот раз Драко опередил Гермиону. Гермиона рассмеялась, а его тётка удалилась с кровожадным выражением лица. Через несколько мгновений Гермиона пришла в себя и повернулась к Драко. — Итак, Драко, — Гермиона выдержала паузу, затем продолжила, — сегодня мы не достигли никакого прогресса. Думаю, нам стоит подождать до конца этого месяца, а потом закончить. Драко знал, что это случится. Он медленно кивнул, а затем, наконец, разыграл свою последнюю карту. — Вообще-то, я тут подумал… — Да? — Я заметил, когда сортировал реликвии, что на некоторых из них есть надписи. Я не мог понять, о чём речь, пока ты не упомянула о шифре, но, возможно, сами реликвии содержат шифр, и поэтому каждый отрывок кодируется по-разному. Глаза Гермионы расширились. — Почему ты не сказал об этом раньше? Покажи мне. — Она двинулась обратно по коридору, но Драко поймал её за руку. — Ты должна кое-что знать. Эти реликвии невероятно опасны. Исследовать их — одно дело, но прикасаться к ним — не лучшая идея. Гермиона кивнула, задумавшись. — Ты прав, мы не должны прикасаться к ним, но ничего плохого не будет, если мы взглянем на них. И мы можем поднять их с помощью наших палочек. Разве ты не хочешь попробовать? Она слабо улыбнулась ему, и он подумал, знает ли она, насколько неотразима для него сейчас. Он бы согласился на всё. Если бы она попросила его об этом прямо сейчас, он бы подарил всем своим домовым эльфам одежду. — Хорошо. Она направилась обратно по коридору, но он успел вмешаться: — Я думал, у тебя есть планы. — Ах да, — она обернулась и разочарованно посмотрела на него. — Мне действительно нужно идти. У меня запланирован ужин с Джинни. Но на следующей неделе ты мне покажешь? Драко кивнул, радуясь предстоящей встрече, но в то же время испытывая беспокойство из-за их плана приблизиться к реликвиям.***
Примечание автора: Мы должны были запечатать эти грёбаные реликвии и отдать их в Министерство, Гермиона. Мы поступили так глупо. Вряд ли ты тогда понимала, насколько они могут представлять опасность, ведь ты не выросла рядом с ними, но я-то знал. Я проигнорировал давящее чувство в груди, когда мы решили работать над ними, отчаянно желая продлить наше совместное времяпрепровождение. Но чуть не потерял тебя из-за этого эгоистичного поступка, и я прошу прощения.***
Настоящее время: Гермиона разочарованно покачала головой. Он всё неправильно понял. Она гораздо настойчивее добивалась продолжения их занятий, а он винил во всем этом себя. Они оба тянули с решением больше, чем следовало, не желая терять повод проводить время вместе. Драко всегда был таким проницательным, особенно когда дело касалось её, но он не замечал её чувств к нему, считая, что всё это было односторонним. Ей хотелось найти его, обнять и сказать, что он достоин гораздо большего, чем он думает. Она вытерла глаза и продолжила читать.***
Рукопись: Предчувствие Драко оказалось верным. И теперь, имея в качестве ориентира надпись на следующем предмете, они быстро справились с переводом отрывка. Драко не решался принести реликвию в комнату, но Гермиона настояла, поскольку ей нужно было часто сверяться с надписью. Реликвия представляла собой серебряный браслет в форме змеи с кроваво-красными глазами, украшенными драгоценными камнями. Сейчас он лежал на другом конце стола. — Ты боишься, что что-то случится? — поддразнила Гермиона, увидев, что Драко снова смотрит на браслет. — Мне не нравятся мои ощущения, — пробормотал Драко, не сводя глаз с реликвии, которая находилась в нескольких футах от Гермионы. — То, что в этих предметах хранится шифр, было твоей идеей, и мы должны держать браслет поблизости, чтобы я могла периодически проверять его. Не волнуйся, я не буду его трогать. — Мне всё равно это не нравится, — проворчал Драко. Гермиона кивнула, закончив с текущей страницей. Он правильно опасался. Если судить по тому, что она выяснила, эта реликвия представляла собой особое зло. И она понимала, что он имел в виду, говоря, что чувствует неладное. Ей вспомнилось ощущение от медальона Волдеморта. У неё было странное ощущение, что чем больше она узнавала о браслете и о его свойствах, тем больше браслет узнавал о ней. Она отмахнулась от этого. Она позволила паранойе Драко овладеть собой. — Итак, эта штука, — начала объяснять она, читая переводы, — должна подвести владельца к краю завесы. — Той, что между живыми и мёртвыми? — Драко отвел взгляд от браслета и сосредоточился на Гермионе. — Да. И там ты столкнешься со своими худшими страхами. — О, прекрасно, — усмехнулся Драко. — И что тогда, ты умрёшь? Гермиона покачала головой, продолжая читать свои записи. — Ты должен встретиться лицом к лицу со своим худшим страхом и преодолеть его. Если справишься с этим, браслет позволит тебе вернуться. Она подняла глаза на Драко. — Если ты потерпишь поражение, что ж, тогда ты провалишься сквозь завесу. Вообще-то здесь не сказано, что конкретно произойдёт, если ты потерпишь поражение. Может быть, ты просто окажешься в ловушке, что было бы куда хуже… — её голос сорвался. Драко кивнул. — Зачем моим предкам понадобилось столько изобретательных способов убивать людей? Убивающего проклятия вполне хватало. По крайней мере, оно безболезненное и быстрое. Заставить кого-то бороться со своим худшим страхом, прежде чем убить его? Или даже не убить, а заточить в этом аду навсегда? Кажется, это уже перебор, каламбур, — добавил он с ухмылкой. Гермиона издала небольшой смешок. — Согласна. Драко оглянулся на браслет, но его уже не было. Он вскочил на ноги и оглядел стол, но его нигде не было видно. И тут, с запозданием, он заметил, что браслет скользит к Гермионе, как серебряная змея. Она настороженно наблюдала за ним, и прежде чем они успели среагировать, реликвия прикрепилась к её запястью. Плавающие огоньки на столе, за которым работала Гермиона, погасли, и сердце Драко остановилось. Существовала всего одна причина, по которой действие заклинания волшебника заканчивалось подобным образом. Он бросился к Гермионе, опустившейся в кресло. Её глаза были широко раскрыты и пусты. Драко переместил пальцы к её шее и с облегчением выдохнул, почувствовав пульс. Она не умерла, просто находилась на грани. Он поднял её на руки и опустился на пол, а потом заплакал. Это его вина. Он не должен был позволять им работать с реликвиями. Она почувствовала её и явилась за ней, а теперь Гермиона стояла на краю завесы и могла легко провалиться на другую сторону, или, что ещё хуже, застрять там навсегда. Он посмотрел на браслет. «Ты должен встретиться лицом к лицу со своим худшим страхом и преодолеть его. Если ты справишься с этим, браслет позволит тебе вернуться». Драко сглотнул, затем медленно протянул руку к серебряной змее. Он не боялся того, что встретит на краю завесы. Он был уверен: что бы это ни было, оно не может быть страшнее, чем мысль о потере Гермионы. Он пропустил свои пальцы между змеей и её запястьем и через мгновение исчез.***
Настоящее время: Гермиона отложила книгу. Она не ожидала, что Драко придёт за ней. Она думала, что браслет каким-то образом схватил их обоих. Она встала с кровати и начала ходить по комнате. Ужас, охвативший её в тот момент, вернулся с неожиданной силой. Она глубоко вздохнула и пошла на кухню за стаканом воды, затем вернулась к кровати и уставилась на следующую страницу. «Ты справишься, Гермиона», — сказала она себе, усаживаясь обратно на кровать. Она подтянула колени к груди для удобства, а затем вернулась к рукописи.