***
Примечание автора: Я чувствую необходимость указать здесь, что не согласен, поскольку в данный момент я нахожусь в процессе написания этой истории, и думаю, что она довольно хороша.***
— А когда вы были в больнице Святого Мунго, вы уже встречались? — спросил Рон. — Нет, — ответила Джинни раньше, чем Гермиона. — Она сказала, что это началось в октябре, а тот случай произошёл в сентябре. — О, — воскликнул Рон, будто наконец-то догадался о чём-то. — Это твой способ поблагодарить его за то, что он спас тебя? Потому что… — Да, так и было, Рон, — с сарказмом произнесла Гермиона. — Да ладно, не говори ерунды. Это настоящие отношения, как и все ваши. — Она указала на окружающую её кучку пар. — Я люблю его, он любит меня. — Любит? — резко спросил Гарри и обратился к Драко, который в ответ пожал плечами, а затем кивнул в ответ на предостерегающий взгляд Гермионы. К счастью, одна из команд забила гол, и внимание собравшихся вновь переключилось на игру. После окончания игры ребята замолчали, глядя на опустевшие трибуны. Полумна поднялась, чтобы уйти, схватила Рольфа за руку, а потом повернулась к Невиллу и Ханне. — Думаю, мы должны оставить Гермиону одну, чтобы она поговорила с Гарри и Роном. Небольшая группка друзей согласно кивнула Полумне и собралась уходить, но Джинни и Нора остались сидеть на месте. Луна повернулась к Драко и прямо заявила: — Ты можешь пойти с нами, если хочешь, но разговор, вероятно, будет напряжённым. Драко не понял, шутит она или нет, поэтому просто ответил: — Я останусь. Гермиона пихнула его под рёбра, и он добавил: — Спасибо. Обе пары ушли, и когда они скрылись из виду, Гермиона обратилась к своим близким друзьям. — Я знаю, что это странно, но со временем вы привыкнете друг к другу, — с надеждой в голосе проговорила она. — Почему бы нам не вернуться в прошлое, когда ты прятала его от нас? — предложил Рональд. — Мы не хотим, чтобы он находился рядом с нами, и он ни за что не придёт в Нору… — Я не желаю приходить в это жалкое подобие… — Драко, — прошипела Гермиона, и он прекратил попытки возразить, но всё же одарил Рона неприязненным взглядом. — Почему ты так молчалив? Я знаю, что тебя это беспокоит больше, чем ты говоришь, — обратился Рон к Гарри. Драко ответил за Гарри. — Он явно отодвигает свои личные чувства в сторону ради лучшей подруги. Ты можешь попытаться сделать то же самое, Уизли, если ты на самом деле заботишься о Герми… — Нет, я не буду сидеть здесь и позволять тебе говорить о том, что я не забочусь о Гермионе! — заорал Рон. — Ты что, блять, издеваешься?! Ты называл её грязнокровкой каждый день в течение многих лет, а теперь ты… — Силенцио! — Гермиона заставила их замолчать с помощью палочки, затем повернулась к Уизли. — Рон, я прекрасно понимаю, почему ты расстроен, это очень тяжело принять. Но Драко изменился. Ты не можешь продолжать наказывать его за ошибки, которые он совершил, когда мы были моложе. Рон пробормотал ей в ответ: «Ошибки?!» Гермиона проигнорировала его и повернулась к Гарри и Джинни. — Вы двое вели себя сегодня удивительно тихо, на редкость молчаливо. Я понимаю, что вы обдумываете происходящее, но в будущем, надеюсь, вы приложите больше усилий, чтобы узнать Драко поближе. — Она указала на Малфоя, который сердито глядел на неё за то, что она заставила его замолчать. Наконец, Гермиона посмотрела на Нору. — Нора, спасибо. Ты как всегда была мила и приветлива. Так ведь? — Последнее она адресовала Драко, который продолжал хмуриться. — Ты заставила меня замолчать, — пробормотал он, не понимая, чего она от него ждёт. — Ах, да. — Она оглянулась на своих друзей и отрывисто кивнула им, затем схватила Драко за руку и потянула его вниз по лестнице. Как только они дошли до концессионного зала, послышались две вспышки фотоаппаратов, и Гермиона набросилась на фотографов. — Не лезьте не в своё дело! У вас нет… Малфой оттащил её в сторону и аппарировал в переулок возле её дома. Гермиона была в ярости, быстро ворвалась в здание и начала подниматься по лестнице, ворча себе под нос. Драко последовал за ней и, воспользовавшись случаем, снял заглушающие чары, затем прошёл за ней в квартиру и принялся наблюдать, как она расхаживает по комнате, продолжая разговаривать сама с собой. — Всё нормально, с нами всё будет хорошо, этого и следовало ожидать. Никто никого не проклял, так что это хорошо. Всем придётся привыкнуть друг к другу. Кое-кто справился, Полумна, чего и следовало ожидать. И когтевранцы, разумеется. Но Рон… — Она повернулась, чтобы посмотреть на Драко, глаза которого сузились при упоминании Уизли. — Рон был ужасен, я могла бы его просто проклясть! Малфой кивнул в знак согласия. Они должны проклясть этого идиота. Возможно, он смог бы убедить её сделать это прямо сейчас. — И ты! — набросилась она на Драко. — А что я? Я здесь жертва! — Жертва? Ты был холоден и груб и поддался на провокации Рона. Драко вздохнул, очевидно, в этом споре невозможно одержать победу. — Ты напоминал всем Драко Малфоя, которого мы все ненавидели в детстве. — Ага, странно, с чего бы это, — защищался Драко. — Уизли не прочь напомнить нам обо всех моих проступках при первой же возможности… — Ну почему ты не можешь оставаться тем Драко, какой ты со мной? — перебила она более ласковым тоном. Драко отвернулся от девушки и уставился в окно. Гермиона почувствовала неладное и шагнула к нему, затем обхватила его за талию. — Я не знаю как, — признался он. — Ты… знаешь меня. А они нет. Гермиона кивнула, затем опустила голову ему на грудь. — Это только первая встреча. Мы знали, что всё закончится плачевно. Но я просто буду продолжать приводить тебя, и скоро они все влюбятся в тебя так же сильно, как я. Она широко улыбнулась и поцеловала его в щёку. Драко подумал, что она просто чокнутая, но не стал этого говорить. Он был просто рад, что они пережили этот день и что она больше не кричит на него.***
Несколько дней спустя Гермиона просматривала статью в «Ведьмином досуге», написанную о ней и Драко, а он читал аналогичную статью в «Ежедневном пророке». В обеих статьях была одна и та же фотография Драко и Гермионы, держащихся за руки, когда они шли прочь от трибун для квиддича, гневно глядя в камеру. Гермиона испытывала всё большее разочарование, читая статью. — Приворотное зелье? О, и воспользовалась несчастным (но стройным) Драко Малфоем? Правильно, всё потому, что я не могу сама добиться привлекательного волшебника… Драко навострил уши. — Погоди, в «Пророке» меня выставляют плохим парнем, а в твоём я — стройная жертва? Давай поменяемся. Гермиона свернула журнал и стукнула его, затем отбросила подальше от себя и вздохнула. — А теперь у нас полно этих… — произнесла Гермиона, жестом указывая на груду писем на другой стороне комнаты. — О, мы не будем их читать, — заявил Драко, положив «Пророк» на стол. — Не будем? — Нет, нам просто нужно уничтожить их безопасным способом. Он направил свою палочку на стопку и левитировал письма на стол перед ними, поверх «Ежедневного пророка». — И как мы это сделаем? — спросила Гермиона, настороженно глядя на стопку. Она до сих пор помнила гной буботюбера из письма с угрозами, которое получила на четвёртом курсе, когда Рита Скитер объявила, что она состоит в любовном треугольнике с Гарри и Виктором. Драко засучил рукава. — Я стал немного экспертом по работе с письмами с угрозами, — с гордостью заявил он. Драко поднял палочку, и Гермиона придвинулась к нему поближе, всегда с нетерпением ожидая новых заклинаний. Сначала Драко наложил защитные чары вокруг писем, затем предупредил Гермиону, чтобы она закрыла уши, после чего сделал сложное движение палочкой и произнёс «Apscindo». Последовал всплеск энергии, которая растворилась, ударившись о защитные чары, затем послышался вопль голосов, и, наконец, внутри защитных чар появились четыре плавающие сферы. Гермиона наклонилась и разглядела, что первой плавала капля чернил, затем кучка крошечных обрывков бумаги, шарик воска поменьше и, наконец, разноцветные обрывки блестящей бумаги. — Что это дало? — спросила она. — Я разделил элементы в этих письмах. Вспышка представляла собой компиляцию всяких заклинаний, так что всегда используй защитные чары, — добавил он, оглянувшись на неё. — А шум — это голоса из громовещателей. — О, я вижу, — нетерпеливо вставила Гермиона. — Значит, это бумага, чернила, сургучные печати, а это что такое? Она вдруг замолчала, указывая палочкой на клубок разноцветных лоскутков. Драко опустил глаза, затем тихо выругался. — Что такое? — спросила Гермиона. — Я не совсем тебя расслышала. — Видишь ли, это… это фотографии. — Фотографии? — Полагаю, некоторые из твоих корреспондентов хотят напомнить о близких, которых они потеряли во время войны. Поскольку ты встречаешься с Пожирателем смерти, — неловко добавил он. — О. — Гермиона заметила резкую перемену в поведении Драко и в знак поддержки положила ладонь на его ногу. — Ты до сих пор получаешь письма с угрозами? — Уже не так часто, только по праздникам и годовщинам смерти близких. Май, очевидно, самый тяжёлый… — его голос прервался, и она вспомнила угрюмого Драко, которого часто видела во время работы в поместье. Она давно не видела его таким и тосковала по тем месяцам, которые они провели наедине, вдали от чужих взглядов. Она осознавала, что будет нелегко, если её друзья их не поддержат, но забыла, что для Драко это вновь и вновь вызовет в памяти всё то, что он совершил на войне. Она сжала его ногу, затем подняла палочку и направила её на парящие сферы, отправив их все в огонь. Затем Гермиона попросила Драко продемонстрировать ей заклинание. Ей потребовалось целых три попытки, чтобы правильно его произнести, что её невероятно расстроило. Но когда у неё всё-таки получилось, она радостно улыбнулась Драко, но тут же заметила, что он всё ещё выглядит подавленным. Она придвинулась к нему на диване и опустила голову ему на колени. Он провёл пальцами по её кудрям и тяжело вздохнул. — Это всё ерунда, правда, Драко? — Это только начало, Гермиона, — удручённо отозвался Драко. — Они привыкнут к этому. Благодаря дружбе с Гарри я усвоила, что новости появляются циклично. Долго интересоваться нами не будут, в конце концов, появится другое событие. — Репортёры, может быть, быстро переключаются, но твои друзья… Гермиона глубоко вздохнула, прежде чем закрыть глаза. — Ну, с этим помогут справиться ваши еженедельные посиделки с Гарри. Она почувствовала, как его пальцы замерли в её волосах, и зажмурила глаза. — Что-что? Она приоткрыла один глаз и увидела, что он смотрит на неё с раздражённым выражением лица. Она слабо улыбнулась и объяснила: — Я поговорила с Гарри, и он согласился еженедельно выпивать с тобой по вторникам. По крайней мере, пока вы не привыкнете друг к другу. — О, ну, спасибо, но я не буду этого делать. Она села и серьёзно на него уставилась. — Драко, ты замечательный, и остроумный, и смелый, и в глубине души даже милый. Я вижу это так ясно, и… просто… хочу, чтобы у кого-то из моих друзей был шанс узнать тебя поближе. И я знаю, что ты лучше справляешься в одиночку, чем в компании. Тогда, возможно, у нас наконец-то появится человек на нашей стороне. Гермиона смотрела на него с умоляющим выражением лица, и ему было трудно отказать, поэтому он отвернулся и сосредоточился на огне. Он до сих пор различал несколько клочков бумаги, которые не успели сгореть. — И это должен быть Поттер? — сквозь стиснутые зубы спросил Драко. Гермиона глубоко вздохнула. — Я знаю, о чём прошу. Я знаю, что вы с Гарри заключили договор о вечной ненависти друг к другу. Но поскольку родители вычеркнуты из моей жизни, Гарри — самый близкий мне человек. Он мне как брат, и мы всегда поддерживали друг друга. И из всех моих друзей, пожалуй, он с наибольшей вероятностью примет нас. Драко качнул головой, не соглашаясь с такой позицией. Он думал, что скорее всего его примет Полумна, но также знал, что Лавгуд не обладает такой силой влияния на их круг друзей, как Поттер. — Как только Гарри примет тебя, остальные последуют его примеру. — Гермиона подтвердила ход мыслей Драко. — Отлично, — сказал Драко, притягивая её к себе. — Хватит болтать без умолку, а то я уйду. — Я не болтаю, — сказала она. — Болтаешь. — Я люблю тебя, Драко, — вздохнула она. Прижавшись к ней, Драко попытался успокоить дыхание. После матча по квиддичу он впервые за последнее время почувствовал, что всё выходит из-под контроля. Те неуправляемые чувства, которые, как он думал, оставил позади во время тёмного периода, снова всплыли на поверхность. Он не понимал, связано ли это с возвращением писем с угрозами (он получал их гораздо чаще, чем Гермиона) или со всем тем временем, которое был вынужден проводить с её друзьями-героями, но Драко чувствовал себя не в своей тарелке, как никогда, а Гермиона была единственным человеком, который помогал ему чувствовать себя в безопасности. — Я тоже люблю тебя, Гермиона, — прошептал он ей в волосы.***
Июнь 2003 года — Почему я снова должен идти? — ныл Драко. Он застёгивал рубашку и в пятый раз осматривал себя в зеркале. Гермиона подошла к нему сзади и ухмыльнулась его отражению. — Тебе не нужно прихорашиваться для Гарри. Драко нахмурился и не стал удостаивать эту колкость ответом. Она обвила руками его талию. — Ты пойдёшь, потому что любишь меня, а иногда мы делаем то, что не хотим делать для тех, кого любим. Он повернулся и уставился на неё. — Когда ты делала то, что не хочешь делать для меня? Она пожала плечами. — Я каждый день терплю, когда ты ведёшь себя как кретин. Он нахмурился, и она поняла, что у него плохое настроение, и напомнила себе, как бы расстроилась, если бы он настоял, чтобы она пошла выпить с Пэнси или Гойлом. — Ну, и что у тебя на уме? — спросила она более мягким тоном. — Ничего, — ответил он ворчливо. — Но я что-нибудь придумаю. И это будет непристойно, что бы это ни было, — добавил он с ухмылкой. — Да, я так и предполагала, — ответила она, закатив глаза. Драко надел мантию и аккуратно положил свою палочку в ближайший внутренний карман, чтобы та была под рукой. Он в последний раз осмотрел свой внешний вид в зеркале, не обращая внимания на фырканье Гермионы. Она обняла его напоследок. — Ещё раз спасибо. Это действительно много значит для меня. — Я знаю, — проворчал он, затем отстранился и открыл дверь. — Удачи, — крикнула она ему вслед, и он покачал головой. Драко бросился вниз по лестнице в переулок, чтобы аппарировать в «Дырявый котёл». У входа он остановился и глубоко вздохнул. Ему до сих пор было не по себе рядом с Поттером, который, как никто другой, напоминал Драко того ужасного человека, которым он был в прошлом. Войдя в бар, он обнаружил, что в нём почти никого нет, так как был ранний вторник. Он встретил Ханну за стойкой, она вежливо помахала ему рукой, а затем указала в сторону заднего столика, где сидел Гарри с двумя стаканами виски перед собой. Малфой медленно приблизился к столику, Поттер кивнул ему, но промолчал, и Драко сел на противоположный стул. Он взглянул на стоящий перед ним напиток и на мгновение задумался, не отравил ли его Гарри. Подняв глаза и встретившись взглядом с Гарри, наблюдавшим за ним с нечитаемым выражением лица, Драко почувствовал, что его снова судят. Он выпрямился и уставился в ответ, ожидая, пока тот заговорит первым. — Я хочу быть здесь не больше, чем ты, — заявил Гарри. Малфой хмыкнул в ответ, задаваясь вопросом, как они собираются пережить этот вечер. Он уже договорился с Гермионой о минимальном количестве времени, которое должен был провести здесь (полтора часа). Она начинала с двух, но он, слава Мерлину, переубедил её. Мысль о 90 минутах уже не давала покоя. Он начал мысленно отсчитывать секунды. — Ты не будешь пить? — спросил Поттер. Драко заглянул ему в глаза, но не уловил там ничего коварного, поэтому глотнул напиток и поморщился, когда виски обожгло горло. Гарри продолжал наблюдать за ним, а Драко смотрел в ответ. Алкоголь быстро подействовал, и он сразу почувствовал себя спокойнее. Он выпил ещё. Если именно так они собирались провести эти 90 минут, то Драко это вполне устраивало. Он бы предпочёл смотреть на Поттера, чем разговаривать с ним. Но молчание длилось недолго. Спустя пару минут Гарри откинулся на спинку стула и, скрестив руки, спросил: — Малфой, как ты думаешь, если бы мы устроили дуэль прямо сейчас, кто бы победил? — Ты, — быстро ответил Драко. Он опешил от неожиданного ответа, но потом его осенило, и он взглянул на свой бокал. — Твою мать. Серьёзно, Поттер? Веритасерум? Гарри ухмыльнулся. — Меня перехитрил грёбаный гриффиндорец. Драко собрался уходить, но Гарри схватил его за руку. Драко уставился на него, но остался на месте. — Останься. Ведь ты знаешь, как это важно для Гермионы. Мне просто нужно разобраться с некоторыми моментами, и я больше так не буду. Драко бросил взгляд на очкастого гада. — Я больше никогда не буду брать у тебя выпивку. — Справедливо. Драко сел и вздохнул, ожидая первого вопроса. — Не секрет, что твой отец ищет способ вернуть благосклонность твоей семьи, встречаешься ли ты с Гермионой в рамках этого плана? — Нет, — хмыкнул Драко. — Как думаешь, отношения с Гермионой улучшат положение твоей семьи? — Да, — ответил Драко. — Но я с ней не поэтому, — быстро добавил Драко. Гарри приподнял бровь. — Тогда почему ты с ней? Драко попытался удержаться от ответа, но в его сознании возникла острая боль, и в конце концов он проболтался. — Потому что она напоминает мне о той части меня самого, которую я считал потерянной… или никогда не существовавшей. Она заставляет меня смеяться, и размышлять, и… ну… также иногда хочется свернуть ей шею. Но с ней я чувствую себя живым. Боль отступила, и Драко снова взглянул в поразительные зелёные глаза, которые он уже успел возненавидеть. Малфой ухмыльнулся и добавил: — И она чертовски хороша в постели. Она проделывает такую фишку со своим… — Хватит, — грозно сказал Гарри, и Драко прервался, но продолжил ухмыляться. — И это всё? — спросил Драко, готовый уйти. — Когда это всё началось для тебя? Когда она понравилась тебе, э-э-э, в романтическом плане? — беспокойно поинтересовался Гарри. — Прошлым летом. — Значит, задолго до больницы Святого Мунго, — отметил про себя Гарри. — И ты любишь её? — Да, я люблю её, — без колебаний ответил Драко. Гарри на некоторое время замолчал, и Драко чуть было не отпил очередной глоток виски. Он бросил взгляд на стакан и растворил жидкость своей палочкой. — Что скажут твои родители, когда узнают? Драко отвёл взгляд. — Они знают. Моя мать ненавидит её и каждый раз твердит мне об этом, когда я её навещаю. Про отца я не знаю. Не видел его с Рождества и отказываюсь читать его письма. — Ты думаешь, он причинит ей боль, чтобы разлучить вас? — Да, — прошипел Драко и встал, чтобы уйти. До этого момента он не осознавал правдивости этих слов. Драко старался как можно меньше думать об освобождении отца из тюрьмы. Но оно стремительно приближалось, до него оставались считанные недели. Гарри вышел вслед за ним из бара и потянул за собой в переулок. — Значит, ты собираешься остаться с ней, хотя знаешь, что это может подвергнуть её опасности? — Да, — прорычал Драко. Он схватился за волосы и наклонил голову вниз, пытаясь закрыть уши, чтобы не слышать больше вопросов Поттера. Гарри отдернул одну из его рук. — Почему? Ты говоришь, что любишь её. Почему бы не расстаться? Драко вскинул голову и пробурчал: — Потому что она мне чертовски нужна. Она — всё, что у меня есть. Тебе этого не понять, Поттер, — добавил он сердито. Он отстранился от Гарри и выхватил свою палочку из мантии. Тот вытащил свою собственную палочку, но всё же заметил, что Драко не собирался нападать на него, а хотел уйти. Гарри схватил Драко за руку. — Я тебя прекрасно понимаю, у меня тоже никого нет. В тот последний год войны я потерял всех. Моих родителей, Сириуса, Дамблдора. У меня была только Джинни, но я знал, что если останусь с ней, она будет в опасности, поэтому оставил её. Я любил её, потому и оставил. Чтобы защитить, — серьёзно произнёс он. — Что ж, молодец, Поттер, — ровным голосом сказал Малфой, затем вырвал свою руку из хватки Гарри и исчез. Он появился в переулке возле дома Гермионы, но знал, что не может войти внутрь. Не под Веритасерумом. Вместо этого он аппарировал в свой дом и опустился на диван, который был единственной мебелью в большой гостиной. Во всём доме имелось всего четыре предмета мебели. Диван, на котором он сейчас сидел, письменный стол и стул в соседней комнате и кровать в самой большой комнате наверху. Драко так и не рассказал Гермионе об этом доме. А он собирался. Несколько недель назад он решил поговорить с ней за ужином. Но стоя на её кухне и готовя еду на вечер, он вспомнил обед, проведённый с ней и её коллегами ранее в тот день. Всё прошло ужасно. Половина компании игнорировала его, а другая половина бросала на него злобные взгляды. Он не был уверен, что из этого ему ненавистно больше. Но хуже всего было то, что люди боялись его. С друзьями Гермионы такое случалось нечасто, но иногда, когда он выходил на улицу, он оглядывался и замечал незнакомца, в ужасе смотрящего на него. Во время обеда в ресторане Драко заметил маленькую женщину с русыми волосами, которая испуганно взирала на него из другого конца зала, и это так живо напомнило ему магглорождённую, убитую в его доме во время войны. Ему пришлось броситься в туалет, чтобы привести себя в порядок. Гермиона даже не заметила. Она была так сосредоточена на других, что не обращала на него внимания. Помешивая суп в кастрюле и вспоминая обед, Драко передумал рассказывать Гермионе о своём доме. Вместо этого он покончил с готовкой и оставил блюдо на столе, наложив на него согревающие чары. До конца того вечера он держался в стороне. Драко отказался от всей своей прежней жизни ради Гермионы, и ему нужно было обрести что-то своё. Дом был удручающе пуст, но это был его дом.***
Примечание автора: Только поэтому я скрыл это от тебя, Гермиона, честное слово. Здесь нет ничего страшного или плохого. Я терял контроль над многим, и дом подарил мне крошечное подобие контроля. Мне просто нужно было что-то принадлежащее мне в жизни, где всё остальное стало твоим. Я пытался объяснить, но к тому времени, как ты узнала, ты уже утратила доверие ко мне настолько, что была готова предположить самое худшее.***
Настоящее время: — Тебе нужно было сказать только это, Драко, — проговорила Гермиона себе под нос. Но в глубине её сознания раздался голос: «А ты бы послушала?» Она отложила пергамент и стала перебирать в голове воспоминания о том обеде. Гермиона вспомнила, как переживала из-за своего начальника. Он был новеньким в отделе, и она не понимала, как к нему относиться. Она едва помнила, что Драко был там в тот день. Неужели она и вправду не заметила, что у него чуть не случился срыв? Драко казался таким спокойным в тот момент, словно все оскорбления сыпались мимо него. Но они проникали глубоко, а она этого не замечала.***
Рукопись: Сидя в своём пустом доме, в груди Драко зародился страх, когда он подумал об обвинениях Гарри. «Я любил её, потому и оставил. Чтобы защитить». Именно так Драко пытался поступить в тот первый раз после больницы Святого Мунго. Он пытался оттолкнуть Гермиону, но она вернулась. Она хотела быть с ним и знала, чем это чревато. Он покачал головой. Она не знала всего, Драко не был с ней до конца честен. Он не был честен даже с самим собой. Драко встал с дивана и прошёл в соседнюю комнату, в которой стояли стол и стул. Сбоку лежала стопка из трёх писем, адресованных ему, написанных отцовским почерком. Драко поднял письма, затем направился на кухню и открыл один из шкафов, где находилась единственная кладовая — бутылка огненного виски. Он отвинтил пробку и сделал глоток из бутылки, поскольку стаканов у него не было, затем вскрыл первое письмо и просканировал его на предмет упоминаний о Гермионе. Оно было не таким уж плохим. «Неудачная попытка помочь семье… Можешь прекратить… Мы ценим то, что ты пытаешься сделать, Драко». Он отбросил его в сторону и вскрыл следующее. Это было более агрессивным. «Мерзкое подобие ведьмы… Лучше не иметь сына, чем предателя крови в качестве сына… Ты не знаешь, с чем имеешь дело…» Драко покачал головой и выпил ещё одну порцию виски, затем открыл последнее письмо. Оно было коротким, всего две строчки. «Наслаждайся своим временем с грязнокровкой, сынок. Оно закончится раньше, чем закончится год».***
Примечание автора: Мы дотянули до января, так что, по крайней мере, в этом вопросе он был неправ.***
Малфой потряс головой и задумался, было ли хорошим или плохим знаком то, что в последнем письме отец по-прежнему называл его «сыном». Он снова начал перечитывать все письма, на этот раз внимательно, выпив при этом несколько глотков. Но к концу письма намерения его отца так и остались неясными. Было очевидно, что он хочет разлучить Драко и Гермиону, но Малфой не мог понять, собирается ли он использовать свои скользкие методы влияния или прямую силу для этого. Голова Драко закружилась, когда огненное виски достигло его мозга, и он, ухватившись за стойку, позволил себе на некоторое время забыться в чувстве оцепенения. «Я любил её, потому и оставил. Чтобы защитить». Слова Гарри вернулись в его сознание. Драко нахмурился. — Ну, я не ты, Поттер! — крикнул Драко, и его крик эхом прокатился по пустому дому. Он опустился на кафельный пол и прислонился спиной к шкафу, а потом начал плакать, уткнувшись в руки. Он понятия не имел, что делать и куда двигаться дальше. Ему нужна была Гермиона, но он был пьян и, вероятно, всё ещё находился под действием Веритасерума. И если Драко покажет ей письма, он понятия не имел, как она отреагирует. Им и так было нелегко с письмами с угрозами и её друзьями, им не нужно было ещё одно лишнее препятствие. Малфой просидел так целый час. Он наконец перестал плакать и занялся подсчётом плиток на полу. Но его мозг помутился, и он сбился со счёта на цифре сорок. В этот момент появился Патронус Гермионы. — Я знаю, что произошло с Гарри. Вернись, нам нужно поговорить. Драко смотрел, как её выдра прыгает вокруг, а затем исчезает, и раздумывал, что делать. — Чёртов Поттер, — выругался он себе под нос. Конечно, он сразу же отправился к Гермионе и рассказал ей, что она в опасности, и Драко всё это знал, но скрывал от неё. И теперь она, вероятно, покончила с ним. Он правда не хотел уходить. Он хотел остаться в стороне и проспаться, но опять же, ему пришлось поддаться на уговоры Гермионы. Драко знал, что если он не появится, она примчится в поместье, чтобы найти его, а он не мог допустить, чтобы она бродила по коридорам и искала его. Драко заставил себя встать, слегка спотыкаясь. Хорошо, что он выпил столько огненного виски, он предпочитал быть пьяным, когда она его бросит. Он взял письма со стойки и сунул их в карман, затем подошёл к камину в гостиной. Он глубоко вздохнул и переместился в свою спальню в поместье. Он приходил сюда только на несколько секунд, чтобы остановиться между своим домом и квартирой Гермионы, поскольку она зачаровала камин, чтобы можно было попасть только в его спальню в Малфой-мэноре. Он оглядел свою старую спальню, затем глубоко вздохнул и отправился к Гермионе.***
Настоящее время: — Я никогда не рассказывала тебе о своей ссоре с Гарри? — вслух недоверчиво спросила Гермиона. — Ты думал, что он приходил ко мне… — её голос сорвался, когда она пролистала следующую страницу. Драко сразу же описал сцену, когда он появился в её квартире. Она подумала, что если бы он знал о произошедшем с Гарри, то обязательно включил бы это сюда. Она вздохнула, и у неё сжалось сердце. — Мне так жаль, Драко. Я боролась за тебя, даже против Гарри, а ты так ничего и не узнал. А ведь тебе так важно было знать. В ту ночь они с Гарри поссорились как никогда сильно. Когда Драко не вернулся через 90 минут, о которых они договорились, она поняла, что что-то не так. Сначала она решила пойти в «Дырявый котёл», поскольку так было бы проще всего. Может быть, они так хорошо проводили время, что потеряли счёт времени? Она фыркнула при этой мысли. Затем она подумала о поместье, но она обещала Драко больше туда не соваться. Поэтому следующим подходящим вариантом был дом Гарри. Гермиона схватила свою палочку и бисерную сумку и побежала вниз по лестнице. Добежав до переулка, она аппарировала на площадь Гриммо и вошла в дом. — Гарри? — позвала она. Он вышел из гостиной и виновато взглянул на неё. — Да, я могу объяснить… — Что? — Он не рассказал тебе? — Что не рассказал? — Гермиона прошла в гостиную и поставила свою сумку на стул. Она повернулась лицом к Гарри, положив руки на бёдра. На его лице играла виноватая ухмылка, и он запустил руки в волосы. — Я подмешал Малфою в напиток Веритасерум, — признался Гарри. — Что?! — потрясённо воскликнула Гермиона. — Но это же незаконно. Гарри пожал плечами. — Что? Сдашь меня? — поддразнил он, но, увидев её суровое выражение лица, перестал улыбаться. — Что ты спрашивал у него? — резко поинтересовалась она. — Любит ли он тебя, и о его семье, и о том, могут ли они навредить тебе. Он сказал, что навредят, Гермиона. Он беспокоится, что они причинят тебе боль, и всё равно он с тобой. Гермиона отмахнулась от него. — Я знаю, кто его семья. Ты думаешь, я не знаю, на что способен его отец? Я не глупая. И мне не нужно, чтобы ты вот так влезал в мои дела, — она отвернулась от друга и сердито вздохнула. — Боже, это такой классический ход Гарри Поттера. Не могу поверить, что я этого не предвидела. Неужели это единственная причина, по которой ты согласился пойти с ним встретиться? — Она снова посмотрела на Гарри, но он молчал. Гермиона подумала о Драко и о том, как он, должно быть, расстроился, когда понял, что натворил Гарри. — Почему он остался и отвечал на твои вопросы? — спросила она, скорее для себя, чем для Поттера. — Оказывается, он действительно любит тебя. Гнев Гермионы вспыхнул вновь. — Гарри, я знаю это! — крикнула она ему в ответ, а из глаз у неё хлынули слёзы. — Сейчас он нуждается совсем не в этом. Против него и так уже все настроены. Ему нужен один человек, который верил бы в него, кто-то кроме меня, а ты… — отрезала она, всхлипывая при мысли о чувствах Драко. Гарри выглядел встревоженным и неуверенно приблизился к ней. — Гермиона… Она отступила на несколько шагов назад, за пределы его досягаемости, и произнесла холодным голосом, который никогда раньше не использовала при общении с ним: — Я поддерживала тебя… всегда. Даже когда думала, что ты ошибаешься. Теперь пришло время тебе поддержать меня, Гарри. Поттер покачал головой. — Ты в опасности, Гермиона. — Мы все в опасности от чего-то или от кого-то. Ты — аврор, но ты всё равно выполняешь свою работу, потому что она приносит тебе удовлетворение в жизни. Можно поспорить, что твоя профессия подвергает Джинни опасности, но ты всё равно остаёшься с ней. — Это не одно и то же, и если бы Джинни действительно была в опасности из-за меня, я бы ушёл. Я поступал так раньше, и Малфой должен поступить так же, — добавил он, выражение его лица стало свирепым. Глаза Гермионы расширились. — Ты сказал это Драко? — Конечно. Гермиона хотела проклясть его, но вместо этого толкнула его. Он удивлённо посмотрел на неё. — Ты не имел права! Он до сих пор таит в себе кучу вины за прошедшую войну, и у тебя не было никакого права вмешиваться! Поттер был в полном замешательстве от её бурной реакции. — Здесь ничего общего с тем случаем с Джинни! Люциус — не чёртов Волдеморт, и ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — она перестала кричать и устремила на него взгляд, затем заговорила более низким тоном: — Гарри, я так зла на тебя сейчас. Я знаю, ты считаешь, что помогал, но… — она остановилась и сделала глубокий вдох, затем повернулась, чтобы взять свою сумку. — Мне нужно найти его. — Ты готова рискнуть столь многим ради того, кто слишком эгоистичен, чтобы поставить тебя на первое место? — Гарри схватил её за руку. Гермиона отдернула руку и кивнула ему в ответ, а по её лицу снова потекли слёзы. — Ты ошибаешься. Ты думаешь, что он эгоист и трус, но это не так. Он спас меня. Не только в больнице Святого Мунго. В тот день, когда мы вдыхали порошок, он бросил в меня чары головного пузыря, прежде чем подумать о собственной безопасности. А до этого, это долгая история, на нас напала реликвия, и тогда он тоже спас меня. Она остановилась, чтобы вытереть глаза, затем глубоко вздохнула и продолжила. — Он сделает что угодно, лишь бы я была в безопасности. Вначале он пытался оттолкнуть меня, и думаю, что именно поэтому. Но я сопротивлялась. Потому что я тоже имею право выбора, — с вызовом закончила она. Гарри двинулся к ней, и ей показалось, что он хотел обнять её, но она отступила назад и увидела на его лице горечь от отказа. — Я никогда ни о чём не просила тебя, Гарри. И единственный раз, когда я попросила, ты всё испортил. Она заметила слёзы на его глазах и поняла, что её слова причиняют ему боль, но сейчас ей было всё равно, она думала только о Драко. — Гермиона, я… — он колебался. — Это Малфой. Ты собираешься пожертвовать всем ради него? — Чем я жертвую? — возразила она. — Тобой? Ты просишь меня выбирать между моими друзьями и им? — Конечно, нет, — Гарри торопливо покачал головой. — Хорошо, потому что я сомневаюсь, что тебе понравится моё решение. Гарри зарычал на это. — Что? Ты поставишь его выше всех нас? Твоих друзей, которые готовы на всё ради… — Нет, не на всё, — вставила Гермиона. — Теперь я понимаю, что существуют границы того, что ты готов сделать для меня. Ему стало обидно, и он вздрогнул. Она почувствовала себя виноватой за то, что заставила его страдать, но всё равно продолжила, так как он должен был это услышать. — Если бы ты заставил меня выбирать, я бы выбрала его. Знаешь, почему? Гарри замолчал и покачал головой. — Потому что он никогда бы не попросил меня выбирать. Он просто хочет, чтобы я была счастлива, и я думала, что ты хочешь того же, но ошибалась. Несколько слезинок наконец-то вырвались из глаз Гарри, и Гермиона наблюдала, как они медленно стекают по его лицу. — Гермиона, — прошептал он. — Прости меня. Я хочу, чтобы ты тоже была счастлива. Она подошла к нему и вытерла выступившие слёзы, затем мягко сжала его руку. — Тогда докажи это, — произнесла Гермиона и собралась уходить. Она вернулась в свою квартиру и послала Патронуса Драко.***
Рукопись: Когда Драко прибыл через камин, Гермиона вышагивала по гостиной. Она остановилась, как только увидела его, и бросилась ему на шею. — Мне так жаль, Гарри совсем перегнул палку. Я понятия не имела… он не должен был… — она отстранилась и пристально всмотрелась в его лицо. — Ты в порядке? Драко кивнул, но зелье всё равно заставило его ответить: «Да». Гермиона закрыла рот рукой. — Прости, я обещала себе не задавать вопросов. Я не буду пользоваться ситуацией, я не для этого просила тебя вернуться. Просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. Она начала плакать у него на груди, и Драко растерялся. Это было не то, чего он ожидал. Он думал, что она будет сердиться на него. Но вместо этого она волновалась за него и почему-то грустила. Возможно, ей было трудно отпустить его. Он верил, что она любит его, но не больше, чем своих друзей или свою безопасность. — Всё хорошо, Гермиона, — прошептал он, поглаживая её по спине. — Ты не должен утешать меня, это мне стоит успокоить тебя, — проговорила она ему в грудь. Драко снова был в замешательстве. — Что Поттер рассказал тебе? — Он рассказал мне о Веритасеруме, — она была сердита, и Драко подумал, что она обдумывает то, в чём он признавался Гарри. — Он сказал, что проверял, действительно ли ты меня любишь, но это абсурд, конечно, ты любишь меня, ты доказывал это множество раз… Драко кивнул, ожидая, пока она перейдёт к следующей части. — И он рассказал мне, что вы обсуждали твоего отца. Драко, — она обхватила его лицо и заглянула ему в глаза. — Мне плевать. — Её взгляд стал напряжённым. — Не слушай Гарри. Малфой покачал головой и отстранился от неё. — Он был прав, я не должен подвергать тебя опасности. Будь я лучше… — Даже не заканчивай эту фразу, — оборвала она его. — То, что случилось с Джинни, было совершенно другим. Она не достигла совершеннолетия, и они едва начали встречаться. Я могла бы убить его за то, что он заставляет тебя чувствовать себя виноватым, оставаясь со мной. Драко понял, что её гнев был направлен не на него, а на Гарри. Он сразу же расслабился, словно с него сняли огромный груз. Он сел на диван и начал тереть виски, пытаясь сосредоточиться. — Значит, мы не расстаёмся? Гермиона вопросительно посмотрела на Драко. — Нет, ч-что? То есть, конечно, нет, — она присела рядом с ним на диван. Мозг Драко соображал вяло, он выпил слишком много виски. Малфой откинулся на спинку дивана и закрыл глаза, затем достал из мантии письма отца и протянул ей. Он почувствовал, как она взяла их из его рук. — Что это? — спросила она. Потом она поняла, что нечаянно задала очередной вопрос, и попыталась отступить: — То есть, прости… — Всё нормально, — вмешался Драко. — Это письма от моего отца. Он угрожает разлучить нас, когда освободится. Это может быть опасно. Я хочу, чтобы ты располагала всей информацией, прежде чем примешь решение остаться со мной. — Драко, здесь нет никакого решения, я с тобой и никуда не уйду. Она начала растирать его ногу. — Просто прочитай их, — сказал он, не открывая глаз. Гермиона повернулась к письмам и начала читать. В них не было ничего такого, чего бы она не ожидала. Люциус недоволен тем, что Драко был с ней и обещал разлучить их из-за её статуса крови. Она знала, что он будет как-то противостоять, как только выйдет из тюрьмы. Но ей было безразлично. Она немного волновалась за Драко и думала, не сдастся ли он, когда его родители окажут давление, особенно если они пригрозят лишить его денег и отречься от него. Но он, похоже, больше беспокоился о её реакции. Теперь он настороженно наблюдал за ней. — И ты по-прежнему хочешь этого? Быть со мной? — спросил Драко. — Конечно, — она забралась к нему на колени и вдохнула запах виски. Должно быть, он пил в поместье. Она не винила его, зная, что поступок Гарри причинил ему боль. — Ты уверена? Он может попытаться ранить тебя, а ты уже прошла через… — Да, — твёрдо ответила она, снова прервав его. Драко почувствовал, как на глаза навернулись слёзы. Он медленно вдыхал и выдыхал. Он должен был сразу прийти к ней. Он должен был быть здесь, с Гермионой. Наконец он смог снова расслабиться, и к нему вернулось чувство безопасности, которое он ощущал только рядом с ней. Поттер был неправ. Он говорил, что знает, что чувствует Драко, оставшись один, но это было не так. Может, он и бросил свою девушку, но у него всегда были Гермиона, Уизли и даже Орден, чтобы поддержать его. Без Гермионы у Драко не было никого, только пустой дом и родители, которые, как он недавно узнал, не любили его безоговорочно. Когда он открыл глаза, Гермиона обеспокоенно глядела на него. Он был уверен, что на его лице отразилось смятение, так как он не пытался его скрыть. — Я люблю тебя, Драко, — прошептала она. Он кивнул. — Я тоже тебя люблю. — Он улыбнулся ей и добавил: — И теперь ты знаешь, что это правда. Она покачала головой. — Я никогда не сомневалась. — Она встала и протянула ему руку. — Пойдём, уже поздно, ты останешься на ночь? Драко кивнул, думая о своём пустом доме и о том, что единственное место, где он хотел бы быть, это здесь, с Гермионой. Он добавил: «Да», когда боль от зелья снова вернулась, но стала намного слабее, чем раньше. В ту ночь Гермиона заснула не так быстро, как обычно. Она лежала на боку и с беспокойством смотрела на Драко. Каждый раз, когда Драко пытался закрыть глаза, его голова неловко кружилась, поэтому он держал глаза открытыми, наблюдая за перемещением теней по потолку. Драко снова задумался о письмах отца и беспечной реакции Гермионы. Ему хотелось бы так же легко отмахнуться от угрозы. «Наслаждайся своим временем с грязнокровкой, сынок. Оно закончится раньше, чем закончится год». — О чём ты думаешь? — прошептала она, взяв одну из его рук в свою. Он повернул голову и слабо улыбнулся, а затем сказал полуправду, чувствуя облегчение от того, что действие Веритасерума наконец-то прошло, и ему не пришлось её волновать. — О тебе. Всегда о тебе, Гермиона.