***
Когда Гермиона вернулась домой после обеда, она застала Драко на кухне. Он готовил что-то очень изысканное, судя по беспорядку. Она удивилась, что её Патронус сидит рядом с ним на стойке и внимательно следит за тем, как он нарезает овощи своей палочкой. — По рецепту нужно два перца, но Гермиона любит остренькое, поэтому я добавлю три. Гермиона оглянулась, гадая, с кем это Драко разговаривает, а потом улыбнулась, когда поняла, что он обратился к её Патронусу. Серебряная выдра посмотрела в ответ, а затем выполнила небольшое сальто, после чего снова легла на прилавок. — По-моему, три перца — звучит замечательно, — сказала Гермиона. Драко повернулся и улыбнулся ей. Он выглядел лучше, чем когда она его оставила, но по ноткам грусти, оставшимся в его глазах, было видно, что он не совсем оправился. Патронус, узнав её, подпрыгнул и полетел к ней, сделав несколько кругов вокруг неё в знак приветствия. — Он продержался столько времени? Драко кивнул, высыпая нарезанные овощи в кастрюлю. — Он ходил за мной по пятам весь день. Драко говорил сердито, но Гермиона прекрасно понимала, что, если бы выдра и вправду его доставала, он мог бы легко от неё избавиться. Она подняла палочку, чтобы отослать Патронуса, затем обвила Драко руками и обняла его со спины. — Знаешь, как я заставила его остаться? Драко покачал головой и повернулся к ней лицом. — Я создала его целиком и полностью из мыслей о тебе. Полагаю, учитывая, что источник находился так близко, Патронусу удалось продержаться. Драко наклонился и мягко поцеловал её в губы. — Спасибо, кажется, он немного помог. — Правда? — Мне стало чуть легче. Кроме того, он постоянно напоминал о тебе, а ты делаешь меня счастливее, чем что-либо другое. Она положила голову ему на грудь и несколько мгновений слушала биение его сердца. — Ты тоже делаешь меня счастливой, Драко. Это самый сильный Патронус, который я когда-либо создавала. Драко опустил подбородок на её макушку и вздохнул. — Хотелось бы мне дать тебе больше. Я должен был приобрести больше недвижимости, пока мой отец сидел в тюрьме, и спрятать её. Тогда я мог бы продать её сейчас. Я не думал… — В твою защиту скажу, что ты не планировал влюбляться в магглорождённую и стать отлучённым от семьи. — Нет, не планировал, — серьёзно ответил он. Гермиона отпустила Драко и села на барный стул. — Я думала об этом весь день. — Драко опёрся руками о стойку и стал ждать, когда она продолжит. — Тебе нужно издать справочник по зельям. Он уже почти написан, так что много работы не потребуется. Я знаю, что много экземпляров не продастся, но кому-то это будет интересно. — Да, — кивнул Драко, — ты права. За несколько недель книга будет готова. Но прибыли от неё будет немного. — Верно. Значит, после справочника ты займёшься доработкой нашей истории. — Нет. — Конечно, не в текущем виде. Но некоторые её части, край завесы, история с порошком, может быть, задумки твоего отца — мне кажется, их можно превратить в сказки. У тебя неплохо получаются мрачные сказки, и я помню, как Анжелина и Одри жаловались на скудость добротных детских сказок. По-моему, все просто читают классику, но если бы ты написал серию хороших сказок, похожих на «Маленького дракончика», они бы хорошо продавались. На рынке конкуренции не так много, а люди готовы тратить кучу денег на своих детей. Драко молчал, обдумывая её предложение. — Это только идея, чтобы тебе было над чем поработать, пока не придёт вдохновение для следующей темы исследования. — Спасибо, я подумаю об этом. — У Драко был такой характер, он никогда ни на что не соглашался. Но ему требовалось время, чтобы всё хорошенько обдумать. Ещё один признак того, что они были очень разными. До встречи с Драко Гермиона считала себя медлительной, но на самом деле она быстро принимала решения. Ей требовалось много времени, чтобы обдумать свои действия. Драко же, наоборот, рассматривал все стороны ситуации, прежде чем принять решение. Затем он долго размышлял, прежде чем действовать. Он считал её импульсивной, а она считала его слишком осторожным, но вместе они уравновешивали друг друга. — Кроме того, — продолжила она, — мне всё ещё кажется, что нам стоит поговорить о том, чтобы я платила за остальные вещи, но не сейчас, позже. Драко закатил глаза, затем поцеловал её в щеку и вернулся к приготовлению еды. — Расскажи мне о проведённом дне с Уизли. — Не Джинни? — Я всё ещё пытаюсь привыкнуть. Гермиона рассказала, что Джинни влюбилась в первое платье, которое примерила. Но Гермиона и Молли уговорили её примерить гораздо больше, поскольку они планировали гулять всё утро и не собирались упускать шанс принарядить Джинни. Гермиона призналась, что несколько платьев выглядели просто нелепо, но она хотела повеселиться. — Конечно, она выглядела хорошо во всём, что мы примеряли. Она великолепна и, если нацепит мешок, будет выглядеть потрясающе. И Гарри, конечно, будет наплевать. — Он не заметит платье, — сказал Драко, и Гермиона молча согласилась с ним. Драко знал, что если бы на месте Поттера был он сам (а он надеялся, что скоро так и будет), Гермиона могла бы выйти замуж в белом халате, и ему было бы всё равно. Она могла бы украсить его золотым ожерельем, купленным им, когда у него ещё были деньги. Он ухмыльнулся про себя, представив, как она идёт к алтарю в этом комплекте. Но Драко забегал вперёд. Сначала ему предстояло придумать, как сделать ей предложение, а потом она должна была согласиться. — О чём ты думаешь? — Гермиона заметила, что Драко что-то тревожит. В последнее время он всё чаще уходил в себя. Ей стало интересно, не беспокоит ли его что-то помимо денег. Драко покачал головой. — Я расскажу тебе, когда буду готов. Гермиона подняла брови, внезапно одолеваемая любопытством, но она знала, что лучше не настаивать. — Не могу дождаться, — тихо сказала она. — Не сомневаюсь, — поддразнил Драко. Остаток дня они провели дома. Гермиона помогла Драко закончить дела на кухне, а потом несколько часов посвятила работе, пока Малфой наблюдал за ней и отвечал на редкие вопросы о квиддиче и других волшебных видах спорта. Он снова игрался с животными из пузырей и снова направил пару драконов в сторону Гермионы. Они затеяли драку прямо над договором, над которым она работала, и лопнули, забрызгав пергамент водой и размазав чернила. — Драко! — Не думал, что они такое устроят. — Я пытаюсь сосредоточиться, а ты продолжаешь насылать на меня зверинец. Может, пойдёшь писать, или читать, или ещё что-нибудь? Драко поморщился и скрестил руки. — Если я уйду, кто будет отвечать на твои глупые вопросы о плюй-камнях? Гермиона бросила на него взгляд, затем вздохнула. — Я ненавижу эту работу. — Увольняйся, — заявил Драко, теперь создавая змею-пузырь. — Пожалуйста, только не говори мне, что ты серьёзно это предлагаешь, — раздражённо ответила Гермиона. Оглянувшись на неё, Драко растворил змейку и поманил её к кровати. — Конечно, нет, иди ко мне. Когда она забралась на кровать, он расположил её спиной к себе, а сам встал на колени. Драко коснулся её плеч своей палочкой, и она почувствовала, как по плечам и верхней части спины разлилось тепло. — Что ты только что сделал? — Расслабься, — Драко начал массировать её плечи. Особое внимание он уделил тем участкам, которые светились тусклым золотистым светом. — Мне не удастся расслабиться, пока ты не назовёшь заклинание, которое только что использовал на мне. Драко хмыкнул, но всё же ответил. — Оно освещает мягким светом напряжённые участки твоих мышц. Я вычитал его в книге по целительству. Как только я помассирую узел, светящийся огонёк должен исчезнуть. Словно по команде, точка, которую он растирал, наконец угасла, затем он приступил к следующей светящейся области на левой лопатке. А когда он всё закончил, то притянул её к своей груди и крепко обнял. — Извини за работу, но помни, не все такие умные, красивые и сильные, как ты. — Драко отпустил её и принялся покрывать поцелуями её шею. — Им всё даётся нелегко. У них нет сотни друзей и невероятно красивого и сексуального парня. — Драко остановился, проводя зубами вдоль другой стороны её шеи, и улыбнулся, когда она вздрогнула. — И для этих очень грустных, несчастных людей, у которых нет привилегии быть тобой, — Гермиона фыркнула, но всё же позволила ему продолжить, — магические игры и спорт — единственное, что делает их счастливыми. Я знаю, что ты считаешь их бесполезными, и поэтому ненавидишь этот отдел, но от них есть польза. Гермиона вздохнула и кивнула головой. — И тебе нужно продержаться только до конца года, — продолжил Драко, — потом ты сможешь перевестись в следующий отдел. Драко просунул руки под подол её рубашки и начал водить пальцами по её боку. — Мне нужно закончить работу, — вполголоса возразила Гермиона, но не стала протестовать, когда Драко стянул с неё рубашку. — Закончишь позже. Гермиона обернулась и встретилась с обольстительной ухмылкой Драко. Она знала, что не сможет ему отказать, когда он так смотрит на неё. Она обняла его за плечи и начала массировать шею. — Ты наконец-то избавился от вчерашнего плохого настроения? Драко улыбнулся и кивнул ей в ответ. Он с ужасом ждал возвращения депрессии, но всё было спокойно. У него не было сил писать или обдумывать предложение, но день не прошёл впустую. Он сам не понимал, почему сбегал раньше, ведь провести день в компании Гермионы (или даже с её Патронусом) было гораздо лучше, чем в одиночестве. Гермиона забралась руками под рубашку Драко и стянула её, а затем толкнула спиной на кровать. Она начала осыпать поцелуями его грудь и застонала, когда он зажал пальцами один из её сосков. Она провела зубами по его ключице, а затем начала целовать его шею. — Блять, Гермиона, — простонал Драко, когда она засосала чувствительную точку возле его уха. — Следи за языком, Драко, — прошептала она ему на ухо, прежде чем приподняться и усмехнуться. Его серые глаза стали темнее, чем обычно, в них читалась смесь тоски и желания. В следующий момент выражение его лица сменилось игривым, и он стремительно перевернул её на спину, заставив удивлённо вскрикнуть. Он начал осыпать поцелуями её шею и живот, задержавшись, чтобы провести языком по пупку. Она выгнула спину и пробормотала несколько ругательств. — Следи за языком, Гермиона, — сказал он с ухмылкой, положив ладони на ягодицы и продолжая целовать её тело. Грейнджер собиралась возразить, но не успела сформулировать ответ, поскольку её мозг отключился, как только он наконец добился своего и проник языком внутрь неё.***
Позже, когда Гермиона вышла из ванной и села на кровать, она спросила: — У нас всё стало лучше, чем раньше, да? Драко задумался, прежде чем ответить. Конечно, они ссорились гораздо реже, потому что им обоим удавалось предотвращать конфликты. Она научилась определять, что время для споров ещё не пришло, и не давила на него, оставляя в покое и заводя разговор позже. Например, когда она отложила их разговор о деньгах. А Драко научился быстрее избавляться от своего скверного настроения или, по крайней мере, держал себя в руках, прежде чем наговорить лишнего, чтобы потом жалеть. — Однозначно, — в конце концов ответил Малфой. У них всё получится. Это утверждение становилось для него всё более верным. И мысль о том, чтобы сделать предложение Гермионе и добиться от неё согласия, казалась гораздо реальнее сегодня, чем когда он проснулся утром. — Хорошо, — сказала она. — Я так и думала, но хотела убедиться, что ты согласен. — Она взяла его за руку. — И спасибо, что не ушёл сегодня. Мне приятно, что ты здесь. Не потому, что я беспокоюсь, что ты что-то замышляешь, а просто, понимаешь… — Мне тоже хорошо, что ты здесь, Гермиона. Точнее, прямо… — он притянул её к своей груди, — здесь.***
Май 2004 года После своей речи на церемонии, посвящённой шестилетней годовщине битвы за Хогвартс, Гарри обошёл весь Большой зал. Как он и ожидал, все хотели поделиться с ним историями о близких, которых они потеряли в битве. И, как и каждый год до этого, им хотелось, чтобы Гарри произнёс несколько слов, чтобы как-то облегчить их участь. Это разрывало Гарри на части. Он до сих пор чувствовал непреодолимую вину за тот день. Он понимал, что сражение состоялось, чтобы победить Волдеморта, но если бы он быстрее нашел диадему или раньше отправился в лес, возможно, Снейп перехватил бы его. Возможно, если бы всё пошло немного по-другому, сегодня оплакивали бы меньше людей. Поттер заметил Денниса Криви, направлявшегося к нему, и ему удалось сбежать и скрыться в вестибюле, чтобы немного передохнуть. Он увидел Малфоя, прислонившегося к стене и рассматривающего песочные часы факультетов. Гарри подошёл и встал рядом с ним. — Они были уничтожены во время битвы, — сказал Драко. — Я чуть не поскользнулся на самоцветах. — Помню, но сейчас и не догадаешься. — Гарри окинул взглядом большую комнату. Она выглядела нетронутой смертью и разрушениями битвы. Но когда он снова посмотрел на Драко, тот изучал Гарри. — Выглядишь паршиво, Поттер. — Интересно, почему, — пробурчал Гарри в ответ, чувствуя облегчение от того, что нашёлся человек, которому можно нагрубить. Он снял очки и сжал переносицу. Надев их обратно, он выпрямился и зашагал обратно в Большой зал. Драко тоже выпрямился, и Гарри подумал, что он собирается последовать за ним, но тот пошёл в противоположном направлении к лестнице. — Можешь передохнуть, Поттер. Тебя уже все любят. — Да как скажешь, Малфой. — Правда, Поттер, — уже серьёзным тоном сказал Драко. — Ты им ничего не должен. Ты уже спас этот грёбаный мир. Если ты не хочешь отдохнуть сам, позволь это сделать своей невесте, ты её изводишь. Она чуть не плачет каждый раз, когда смотрит на тебя. — Она оплакивает своего брата. — Как скажешь, — пожал плечами Драко и начал подниматься по лестнице. — Куда ты собрался? — Гарри разглядел затравленный взгляд Драко, но его голос прозвучал спокойно. — Мне не составляет труда уйти, если я вот-вот сорвусь. — Он повернулся и исчез на лестнице, а Гарри вернулся в Большой зал. Спустя тридцать минут Гарри сокрушённо вздохнул и встретился взглядом с Джинни, обеспокоенно смотрящей на него. Он вспомнил слова Малфоя и подумал, что, возможно, он прав. Гарри кивком попросил девушку следовать за ним, пока выбирался на улицу. Через несколько минут она присоединилась к нему. — Как ты держишься, Гарри? — О, хорошо, хотя и не очень. Ну, ты понимаешь. Как ты? Она прислонилась головой к его плечу, и он почувствовал, как она глубоко вздохнула: — Тоже хорошо, но не совсем. Тебе ведь знакомо то странное сочетание сожаления о тех, кто не смог дожить до нашей победы, и вины за то, что ты один из тех, кто выжил. И ещё больше вины за проведённое счастливое время, но в то же время осознания того, что они хотели бы этого, и что я не должна чувствовать себя плохо из-за этого. Он обхватил её рукой и вздохнул. — Да, мне хорошо знакома эта мешанина чувств. В этот момент позади них появилась Гермиона. — Извините, что прерываю. Джинни отмахнулась от её извинений и поманила ближе к ним. — Я ищу Драко. Вы его не видели? Джинни покачала головой, но Гарри кивнул. — Кажется, я знаю, где он, — сказал Поттер, вспомнив затравленный взгляд Драко, брошенный им, когда он поднимался по лестнице. Теперь он догадывался, куда тот направлялся. Гермиона выжидающе смотрела на него. — Я могу сходить за ним. Гарри отпустил Джинни и повернулся к входу в замок. — Всё в порядке, Гарри, не беспокойся. — Я пойду, мне всё равно не хочется туда возвращаться. — Он жестом указал в сторону Большого зала. Гермиона кивнула и бросила на Джинни растерянный взгляд, но та лишь пожала плечами. Гарри медленно поднимался к Астрономической башне. Когда он наконец добрался туда, то не удивился, увидев Малфоя, сидящего у края, прямо на том месте, где упал Дамблдор, с подтянутыми к груди коленями. Поттер сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем встать рядом с ним. Драко поднял на него глаза, но по его лицу ничего нельзя было понять. Он снова уставился на горы, не говоря ни слова. — Я не возвращался сюда с той ночи, — признался Гарри. Драко кивнул, не отводя взгляда. — На седьмом курсе я приходил почти каждую ночь. — Зачем? Драко пожал плечами. — Я всегда думал, что тот момент стал переломным. Я сидел и размышлял: неужели в ту ночь всё пошло кувырком, потому что я отказался от предложения Дамблдора о защите? Или в тот день, когда я принял Тёмную метку? Или в тот день, когда я родился Малфоем? Он снова замолчал. — Но на самом деле между этими событиями произошло множество мелочей. Каждый раз я понимал, что поступаю неправильно, но всё равно решал пойти на это. Драко замолчал, посмотрев на него, Гарри заметил, как тот поспешно вытер глаза, отворачивая голову от Гарри. — Я всегда собирался сражаться с ним, — сказал Гарри. — Решение было принято в ту ночь, когда он убил моих родителей. Гермиона — магглорождённая, так что это определило её сторону в войне. А вся семья Рона была предана Ордену. У многих людей с моей стороны войны похожая история. Я думаю… думаю, ты получаешь больше осуждения, чем заслуживаешь, Малфой. Чего ожидали люди? Что ты пойдёшь против своей семьи? В шестнадцать лет? Против самого могущественного тёмного волшебника всех времён? — В этой войне были правые и виноватые, Поттер. Сторона, убивающая и пытающая невинных людей, и сторона, просто стремящаяся уничтожить плохих парней. Я был уже взрослым, чтобы понимать это, и мне следовало уйти. Драко выдержал паузу. — Что ты здесь делаешь? Пытаешься успокоить меня? Я не такой, как эти дурни внизу, нуждающиеся в знаменитом Гарри Поттере, который придёт и скажет, что всё наладится. Мне не нужно твоё утешение, или прощение, или, что бы это ни было. Гарри пожал плечами. — Ну, у тебя оно есть. И прощение Гермионы. Может, тебе тоже стоит попытаться простить себя. — Может, тебе стоит заняться своими сраными делами, — отозвался Драко, но в его словах не было особого пыла. — Может быть. Они снова замолчали. Через некоторое время Драко спросил Гарри: — Почему ты не поднимался сюда до сегодняшнего дня? — Наверное, я не был готов. И сейчас не уверен, что готов. — Гарри заглянул за край и вздрогнул. — Я потерял много близких мне людей на войне. Но Дамблдор, его смерть причинила мне больше всего боли. — Почему? — Это сложно, ну… он всегда понимал меня так, как никто другой. Дальше объяснять было слишком сложно, поэтому Гарри даже не пытался. Гермиона — единственный человек, который лучше всех знал его, но даже в этом случае он не был уверен, что она до конца понимает его связь с Дамблдором. Гарри даже иногда не понимал ее. — Я прочитал ту статью, которую ты написал о нём в «Пророке» после войны. Хорошо получилось. — Гарри вскинул голову на Драко, удивившись комплименту. Малфой по-прежнему смотрел куда-то вдаль. — Написано было небрежно, но эмоции переданы хорошо. — Спасибо, наверное. — Ты сказал кое-что о нём, что он разглядел в тебе нечто такое, чего ты никогда не видел в себе. — Драко посмотрел на Гарри, в его глазах читалась тоска. — А однажды ты понял, что стал тем самым человеком, каким, по его мнению, ты можешь быть, даже не осознавая этого. Мне… мне понравилась эта часть. Поттер призадумался, а потом задался вопросом, не вспоминал ли Драко о Снейпе. Говорил ли Снейп Малфою, что он способен на большее, чем Пожиратель смерти? И теперь, когда Драко встречался с Гермионой, он наконец-то увидел в себе нечто большее, чем ненавистный фанатик, коим был раньше? Гарри хотел спросить, но понял, что лучше не надо. Вместо этого он протянул руку Драко. — Пошли. Малфой скептически взглянул на его руку. — Куда? Обратно в Большой зал? — Нет, ко мне домой. Гермиона послала меня за тобой, но сначала мы остановимся кое-где. Пойдём со мной. — Гарри по-прежнему протягивал руку, но Драко лишь оскалился и отбросил её. — Почему ты всегда пытаешься взять меня за руку? — проворчал Драко, вставая на ноги. Гарри закатил глаза и повёл их обратно в замок. Остановившись у кабинета директора, Драко нахмурился. — Я понимаю, что ты пытаешься сделать, конечно, это милый гриффиндорский жест, но нет. — Просто зайди, я знаю, что ты хочешь поговорить с ним. — Я поговорю позже, — защищаясь, Малфой скрестил руки. — Когда, в следующем году? — Поттер тоже скрестил руки. — Иди, он всего лишь портрет. И тебе станет легче. Драко снова уставился на Гарри, словно не веря ему. — Ну, не во время разговора, — признал Гарри. — И не сразу после. Но, может быть, через неделю тебе станет лучше. Это было похоже на сеансы терапии Драко. Когда он подумал о своей целительнице, то понял, что она будет чертовски гордиться им, когда узнает об этом. На следующем сеансе её перо быстро забегает по пергаменту. — Я пойду один, — огрызнулся Драко. — Конечно. Но не затягивай, я знаю, какими болтливыми вы двое можете быть, — с сарказмом произнес Гарри. — Я хочу поговорить с Дамблдором, как закончишь. Малфой вышел через двадцать минут, и Гарри понял по его опухшим глазам, что он плакал, но не подал виду. Гарри просто кивнул подошедшему Драко и рассказал Дамблдору о прошедшем годе. Подобные беседы никогда не приносили удовлетворения, как надеялся Поттер. Портреты помнили время до момента своей смерти, но недолго хранили воспоминания о событиях после неё. Дамблдор редко вспоминал их предыдущие беседы после войны, но всё равно было приятно с ним поговорить. Гарри рассказал ему о своих планах жениться на Джинни, о своей работе и о том, что происходит во Франции в связи с новым восстанием тёмных волшебников. По возвращении в коридор Гарри с удивлением увидел Драко, ожидавшего его на полу с вытянутыми ногами. — Не нужно было ждать. — Знаю. Гарри собирался снова протянуть руку, но сдержался, зная, что получит отказ. Когда они шли обратно, Драко остановился на верхней площадке главной лестницы. — Я собираюсь попросить её выйти за меня замуж. — Ничего себе, — только и смог сказать Гарри. Честно говоря, он не думал, что это когда-нибудь произойдёт. — Я вроде как прошу твоего благословения. У неё нет отца, ну, у неё есть Венделл, но это не то же самое, пока нет. А ты — я знаю, что ты самый важный мужчина в её жизни, и, вероятно, тот человек, который захочет провести её к алтарю. Так что, наверное, я хотел… э-э.… убедиться. Гарри замолчал и просто кивнул. — Не потому, что мне не наплевать, — добавил Драко. — Но знаю, что для неё это важно. — Мне не нравилось, что вы вместе, — начал Гарри. — Она постоянно была на взводе и приходила к нам домой в слезах, а ты был… — он запнулся, пытаясь объясниться, не показавшись слишком резким. — Знаю, — перебил его Драко. — Гермиона рассказала мне, что ты сказал ей перед тем, как она приехала в Австралию. Ты был прав. — Но теперь всё иначе, — продолжил Гарри. — Она стала более спокойной, а ты — почти добрым, что чертовски жутко. Вам хорошо вместе, и я одобряю ваш союз, хотя тебе на это наплевать, — закончил он с ухмылкой. Гарри начал спускаться по лестнице и обернулся, чтобы добавить: — То есть, если она согласится. Драко закатил глаза. Он вдруг остановился. — Подожди, она тебе что-то сказала? Или ты просто издеваешься надо мной? Гарри пожал плечами и продолжил спускаться по лестнице. — Ну ты и придурок, — пробормотал Драко позади него, а Гарри только рассмеялся в ответ. Когда они дошли до вестибюля, там уже собрались Гермиона, Джинни, Нора и Рон. Они оглядели этих двоих, и реакция у каждого была своя. Гермиона и Джинни с облегчением вздохнули, увидев их. Нора выглядела растерянной, словно не заметила, что Драко и Гарри подружились, а Рон пришел в ярость. Драко подошёл к Гермионе, и она обняла его, а Рон в это время обратился к Гарри и произнёс негромко: — Мне нужно с тобой поговорить. Поттер насторожился из-за его серьёзного тона и вышел вслед за ним через главную дверь, приготовившись к непредвиденным обстоятельствам. Кто-то подрался? Звонили ли из аврората? — Что случилось? — спросил Гарри, когда они наконец оказались на улице. — Ничего, — отозвалась Джинни позади него. Гарри повернулся и увидел её со скрещёнными на груди руками и с облегчением понял, что её гнев обращён не на него, а на Рона. — Он просто хочет наорать на тебя за то, что ты посмел сегодня смеяться вместе с Малфоем, — резко добавила она. Гарри разочарованно посмотрел на своего друга. — В самом деле? Глаза Рона сузились, и Гарри вздохнул, поняв, что Джинни была права. Она наблюдала за тем, как выражение лица Гарри менялось от серьёзного до крайне грустного и измученного. Ей хотелось проклясть Рона за то, что он доставал Гарри по этому поводу именно сегодня. — Гарри, отправляйся к нам домой вместе со всеми. МакГонагалл установила камин в Большом зале, а Кикимер приготовил ужин. — Она снова повернулась к брату. — Мы с Роном присоединимся чуть позже. Сначала нам нужно поговорить. — Я разговариваю с Гарри, — возразил Рон. — Нет, — с вызовом ответила она. Гарри только покачал головой и направился в сторону двери. — Я оставлю вас двоих разобраться с этим. Мы можем поговорить о Малфое позже, Рон, сейчас не самое подходящее время. — Он снова вздохнул, прежде чем открыть дверь и скрыться внутри. — Что с тобой? — Джинни обернулась к Рону. — А с тобой? Ты появляешься здесь и мешаешь нам! Я могу говорить с Гарри, когда захочу, он мой друг в первую очередь. — Да, ты отличный друг, Рон, — ехидно произнесла Джинни. — Тебе известно, что сегодня тяжёлый день для Гарри, так как же ты помогаешь ему чувствовать себя лучше? Кричишь на него за то, что он дружит с Малфоем. — Они не друзья. — Они друзья! Мерлин, прекрати всё отрицать, Рон, иначе ты так и будешь оставаться в стороне от всего. — Ты не понимаешь, о чём говоришь. Он просто ведёт себя вежливо с Малфоем ради Гермионы. — Рон, они ходят выпивать раз в неделю, мы бываем у них дома примерно два раза в неделю на ужине, и чаще всего мы с Гермионой остаёмся одни, планируя свадьбу, пока Гарри и Драко играют в шахматы или карты. И Драко присоединился к Гарри на пробежках всего несколько недель назад. Глаза Рона расширились от удивления. — В том маггловском парке? Малфой ходит туда? — Да, Гарри говорил, что это хороший способ поддерживать себя в форме в городе, если нет возможности летать каждый день. Но в любом случае, они друзья, даже если пока не понимают этого, и если ты будешь продолжать отвергать Драко, ты потеряешь не только Гермиону, но и Гарри. Рон засуетился и принялся растирать лицо. — Почему Гарри ничего мне не рассказал? Джинни пожала плечами. — Наверное, он просто не хотел, чтобы на него накричали. Драко изменился, Рон. Если бы ты дал ему шанс… — Почему ты продолжаешь называть его так? — Его именем? Рон, у Гермионы и Драко всё серьёзно, и, возможно, когда-нибудь они поженятся. — Не говори глупостей. Джинни проигнорировала его. — Ты только делаешь хуже для всех, ведя себя так. Я знаю, что ты любишь Гермиону, и тебе стоит понять, насколько ты усложняешь ей жизнь. — Это он… — Он пытался загладить свою вину. И поверь мне, он никуда не денется, так что тебе нужно придумать, как с ним общаться. — Как вы все его терпите? — Для начала перестань оскорблять его при каждом удобном случае и двигайся дальше. И не приставай больше сегодня к Гарри по этому поводу, сам знаешь. Рон виновато кивнул, а затем присоединился к ней, чтобы отправиться через камин на площадь Гриммо.***
Когда Нарцисса прибыла в ресторан, Драко уже сидел, нетерпеливо постукивая пальцами по столу. Она несколько мгновений рассматривала его, прежде чем подойти. Он казался ей старше, но женщина рассудила, что это, скорее всего, лишь её воображение: она видела сына всего неделю назад на церемонии памяти битвы за Хогвартс. Но когда он проводил время со своей девушкой, она изо всех сил старалась не смотреть на них вместе. Поэтому прошло немало времени с тех пор, как ей удалось по-настоящему рассмотреть Драко. Он выглядел гораздо спокойнее и больше походил на себя прежнего. Конечно, он держался прямо, но лёгкий наклон его плеч выдавал ту непринуждённость и комфорт, которых давно не было. Неужели причиной тому стала девчонка Грейнджер? Или время наконец-то залечило раны, нанесённые войной? Нарцисса наконец подошла к столу и нахмурилась, увидев, как он напрягся при виде её. Та раскованность, которую она заметила до этого, пропала, и теперь он держался настороженно. Драко встал, приветствуя её, и когда она обняла его, то почувствовала, как напряглись его мышцы. Когда-то Нарцисса оставалась единственным человеком, рядом с которым Драко расслаблялся. Он плакал в её объятиях, сохраняя бесстрастность и стойкость для всех остальных. Но теперь… — Чего ты хочешь, мама? — Холодный тон Драко до жути напомнил Нарциссе Люциуса. Она покачала головой и села в кресло, предложенное ей. Как только Драко сел обратно, она ответила: — Я скучала по тебе. Спасибо, что пришёл. Драко ничего не ответил, но вместо этого пригласил официанта, чтобы сделать заказ. Казалось, он торопился закончить этот обед. Нарцисса постаралась скрыть боль, вызванную этой мыслью. После того, как они заказали еду, она продолжила разговор. — Драко, эти разногласия между всеми нами… — она запнулась и начала снова. — Прости своего отца, он не должен был пытаться разлучить вас двоих. Драко недоверчиво посмотрел на неё и терпеливо ждал продолжения. — Разве мы не можем… попытаться забыть об этом? — Тебя больше не волнует, что я встречаюсь с магглорождённой? — Конечно, мне не всё равно, но ты для меня важнее. Я рисковала всем, чтобы спасти тебя, Драко, и всё для того, чтобы наши отношения разладились, чтобы быть полностью вычеркнутой из твоей жизни… — Нарцисса сдержалась, чтобы вытереть слезу с лица, и взгляд Драко смягчился. Драко тоже скучал по ней и хотел бы наладить отношения со своей матерью. Но он напомнил себе, что во всём виновата она. Именно она отвергла единственного человека в мире, который помогал ему чувствовать себя нормальным и счастливым. И всё из-за её устаревших убеждений о чистоте крови. Но, возможно, его мать пыталась загладить свою вину. Может быть, она наконец-то была готова взглянуть на Гермиону сквозь призму её крови и попытаться узнать её получше. — Я собираюсь попросить её стать моей женой. Нарцисса замерла и кивнула, не выглядя при этом удивлённой. Принесли еду, и они оба несколько мгновений смотрели на свои тарелки, прежде чем Нарцисса, наконец, заговорила снова. — Я ожидала этого. Хотя, это произошло раньше, чем я предполагала. Драко кивнул, немного разочарованный её реакцией, хотя он полагал, что всё могло быть гораздо хуже. Они оба принялись за еду, и после нескольких минут молчания Нарцисса сняла с левой руки кольцо с крупным бриллиантом и положила его на середину стола. — Я знаю, что у тебя нет денег, Драко, поэтому допускаю, что с кольцом у тебя возникли некоторые проблемы. — Она кивнула в сторону украшения на столе. — На протяжении веков каждый старший отпрыск рода Малфоев преподносил это кольцо своей невесте. По всем правилам, оно принадлежит тебе… Гермионе, — Нарцисса произнесла её имя осторожно, и Драко стало интересно, о чём она думает. Он помотал головой. — Это кольцо твоё, мама. Я не уверен, что она захочет носить реликвию Малфоев. — Ты Малфой, Драко, и единственный наследник. Если эта девушка действительно любит тебя, она должна принять всего тебя, а не ожидать, что ты откажешься от своего прошлого. Драко сжал челюсть, но он не стал заострять внимание на очень веских причинах, по которым Гермиона ожидала, что он забудет о семье, в которой родился. Вместо этого Драко взял кольцо в руки и внимательно изучил его, после чего положил обратно на стол. — Оно наполнено магией. Для чего оно? Губы Нарциссы слегка скривились. — Стандартные чары, наложенные на украшения. Кроме того, мощные защитные чары и магия, обеспечивающая плодовитость. Драко поднял брови. — И это тебя не беспокоит, мама? Мысль о внуках-полукровках? Нарцисса тяжело вздохнула. — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Драко. — А чего хочет отец? В глазах Нарциссы мелькнула вспышка гнева и печали, но через мгновение всё исчезло. — Он не знает, что я здесь. Драко скрестил руки. — Отец многого не знает. Может быть, ты здесь по его приказу, чтобы передать мне это. — Драко указал на кольцо. — Моё собственное кольцо, обеспечивающее владельцу защиту и плодовитость? — возразила Нарцисса. — Я не делаю всё, что он говорит. Драко проследил, как из её глаза скатилась слеза. Она быстро вытерла её, после чего Драко поймал её ладонь через стол и утешительно сжал её. — Спасибо, мама, я люблю тебя. Другой рукой он поднял кольцо и положил его в карман. Нарциссу охватило чувство вины, и она отлучилась в уборную. Добравшись туда, она разрыдалась. Её сын был гораздо лучшим человеком, чем Люциус. Но Люциус был её мужем, она любила его, и её долг — подчиняться ему. Она также была обязана защищать Блэков и Малфоев, но в душу закралось сомнение. Она проигнорировала его и привела себя в порядок, после чего присоединилась к сыну, чтобы закончить трапезу. Когда Нарцисса вернулась в поместье, она миновала кабинет Люциуса и направилась прямо в свою комнату. Она стала складывать свои украшения на туалетный столик, вспоминая выражение любви и заботы на лице Драко, когда он утешал её за столом. А во время их прощального объятия он, наконец, расслабился. Он доверял ей. Что она натворила? Люциус приблизился к ней со спины и наблюдал, как она сбрасывает серьги, затем заметил, что кольца нет, и воспринял это как хороший знак. Он поймал её отражение в зеркале и бросил на неё вопросительный взгляд. — Всё сделано, — грубовато ответила Нарцисса, опустив глаза, чтобы избежать его взгляда. — Нарцисса, ты поступила правильно… — Я не хочу этого слышать. Она резко развернулась и прошла мимо него к шкафу, где начала быстро переодеваться. — И, Люциус, — окликнула она из соседней комнаты. — Я хочу, чтобы ты сегодня спал в другой спальне. Люциус вздохнул про себя. — Очень хорошо.***
Июнь 2004 года У Гермионы был чудесный день. А началось всё утром, когда она проснулась и обнаружила, что по спальне порхает бумажная бабочка. Драко не было, он бегал с Гарри в парке. Наконец бабочка опустилась ей на руку, но она не успела придумать, что с ней делать, как заметила слова на обратной стороне её крылышек. Она раскрыла её и прочитала несколько предложений, написанных почерком Драко. В обычный день, в обычном доме, в обычном городе, у одной замечательной, обыкновенной пары родился первенец. Но ребёнок оказался совсем не обычным. Никто тогда не догадывался, что однажды эта девочка изменит мир. Пока Гермиона собиралась и завтракала, появилось ещё несколько бабочек. Она улыбнулась, прочитав историю о девочке, выросшей в немагическом мире и проявившей явные признаки магических способностей. Улыбка стала ещё шире, когда она прочла описание девочки с «необузданными волосами, большими карими глазами и доброй улыбкой». Эта история была о ней. Она не встретилась с Драко перед уходом на работу, но в течение дня к ней прилетали бабочки, и она несколько раз задавалась вопросом, как Малфою это удавалось. Должно быть, ему помогает кто-то из Министерства. Но единственным подходящим человеком был Гарри, и когда она пошла проведать его, он вышел на обход. Она помахала Рону, и тот печально посмотрел на неё. Она догадалась, что он до сих пор расстроен тем, что она отменила их ужины. Драко превратил историю о войне в сказку. К девушке из его истории явились фейри и пригласили её в волшебное царство, где, по их словам, они помогут ей полностью раскрыть свой потенциал. Но всего через несколько лет после начала её обучения к власти пришёл Король Тьмы. Король и его последователи ненавидели людей из немагического мира, а сын короля, принц теней, который также обучался у фейри, беспрестанно изводил девочку. Над ней насмехались, причем незаслуженно, но ей было всё равно. Она высоко держала голову, что только сильнее раздражало принца. Прочитав ту часть, где Гарри и Рон вступают в историю, Гермиона громко рассмеялась. Девочка подружилась с предводителем эльфов, зеленоволосым мальчиком, чьи родители погибли от рук Короля Тьмы несколько лет назад. У него жил домашний феникс с блестящими красными перьями, весьма глупый, но преданный, и он повсюду следовал за эльфом. Однажды на землю сошёл дым и начал убивать немагических существ. Девочку убеждали бежать к родителям в немагический мир, но она осталась, решив бороться. Принц теней наблюдал за ней издалека, недоумевая. Он не мог постичь её храбрость и решимость. Но он выкинул из головы сомнения, вызванные её поступком, и продолжил пускать дым по долине, не обращая внимания на крики боли, издаваемые новой жертвой. Девушка победила короля с помощью принца эльфов и его феникса. Никто не верил, что они победят. Пророчества гласили против них. Но они подняли на борьбу с королем всех существ, от самых маленьких фейри до самых больших львов, и в конце концов сторона света победила. Гермиона думала, что история закончилась, так как последняя бабочка пришлась на конец её рабочего дня. Ей очень хотелось попасть домой и увидеть Драко, но в доме никого не оказалось. Когда она вышла в гостиную, ей навстречу вылетел целый рой бумажных бабочек. Они летали вокруг неё, а она смеялась. Она ошибалась, у этой истории явно было продолжение. Она задумалась, с чего начать, но, когда она устроилась на диване, бабочки начали прилетать к ней одна за другой. Девочка, теперь уже красивая женщина, услышала в лесу истошный вопль и поспешила туда, желая помочь. Но это был не раненый зверь, как она думала, а сам принц теней. У неё перехватило дыхание, и она спряталась за деревьями, наблюдая за его плачем. Она ушла, не в силах найти в себе сострадание, помня обо всех его деяниях и невинных людях, которых он убил. Но звук его криков преследовал её в течение нескольких дней. Женщина из любопытства продолжала возвращаться на то место и наблюдать за ним. Затем она увидела, что он делает. Он медленно превращал себя в тень. Его конечности становились прозрачными, и она с изумлением наблюдала, как всё больше и больше его туловища начинает исчезать. Но она по-прежнему оставалась в тени. — Я буду благодарен, если ты убьёшь меня сейчас, — сказал однажды принц вслух. Он посмотрел в сторону деревьев, где пряталась женщина. Она настороженно вышла. — Что ты имеешь в виду? — Медленная смерть — это худшая смерть, та, которую я заслуживаю, но ты добрая и милосердная, так что, быть может, окажешь мне честь? — Он протянул ей длинный нож, и она отступила назад, опешив. — Почему ты должен умереть? — Этого я заслуживаю. — Никто не заслуживает смерти. — Даже такие монстры, как я, которые убивали невинных людей? — Я верю, что тебя можно спасти. Ты управляешь тьмой и тенями на этой земле, и нам пригодится твоя помощь, чтобы продолжать бороться со злом. Если бы ты умер сейчас, это было бы напрасно. Принц согласился помочь ей и её друзьям, но пока он выполнял эту просьбу, продолжал медленно угасать. Превращение, начавшееся несколько месяцев назад, уже нельзя было отменить. С помощью принца женщина и её друзья смогли победить очередное злое существо, и к тому времени они успели полюбить друг друга. Но жить ему оставалось недолго. Он исчезал каждые несколько мгновений и изо всех сил старался остаться целым. Когда женщина наконец это заметила, её охватило отчаяние. — Я думала, это прекратилось. Думала, ты хочешь жить. — Когда я встретил тебя, было уже слишком поздно. — Сколько у нас времени? — Несколько дней. Но я всегда буду с тобой. Каждую ночь, когда ты останешься в темноте, я буду рядом. Или в солнечный день, вступив в тень дерева, ты найдёшь меня. Женщина прожила долгую жизнь и творила удивительные вещи, всегда стремясь помочь нуждающимся существам. А когда на неё сваливалось бремя, избранное ею для себя, она произносила заклинание, чтобы погрузиться в тень, и тут же успокаивалась. Она чувствовала, что принц всегда с ней, и часто разговаривала с ним, хотя он не мог говорить в ответ. Только во сне они разговаривали, как прежде. К концу своих дней женщина прожила достойную, полноценную жизнь. Но замуж она так и не вышла, поскольку её сердце принадлежало тьме. Однажды ночью фейри снова пришли к ней. — Ты совершила великие дела, как мы и предполагали. И ты заслужила право выбрать, как ты проведёшь своё время в загробной жизни. Можешь поселиться под солнцем — это высшая честь. Освещать мир и следить за каждым живым существом. Женщине оказали честь, но она колебалась, потому что знала, что в лучах света она никогда не увидит свою настоящую любовь. Она сообщила фейри, что ей нужно время, чтобы принять решение. Они дали ей одну ночь и один день. Сказка прервалась. Гермиона огляделась в поисках другой бабочки, но все они исчезли. Она поднялась, и к ней из зала прилетела последняя, красная бабочка. Она села обратно и начала читать. Той ночью принц прошептал ей во сне. — Присоединяйся ко мне в тени. Это не то, чего ты заслуживаешь. Своими делами ты заслужила солнце, счастье, свет. А со мной у тебя будет только тьма, смерть и печаль. Но ты обретёшь моё сердце и вечность безусловной любви. Женщина внезапно проснулась, а по её лицу текли слёзы. Она получила ответ и призвала фейри, чтобы рассказать им о своём решении. Гермиона перевернула бабочку, но на ней больше ничего не было написано. Она положила её на диван и огляделась в поисках новых. Вдруг она пропустила одну. — Что она решила? — спросила Гермиона вслух. Обернувшись в сторону коридора, она обнаружила Драко, прислонившегося к дверному проёму и нервно оглядывающегося на неё. Он глубоко вздохнул, затем шагнул в комнату и опустился перед ней на колени, взяв её за руки. Сердце Гермионы подпрыгнуло, когда она поняла, что происходит, из-за чего вся эта история. Голос Драко прозвучал резко, когда он заговорил. — Я не знаю, что она ответила. Надеюсь, скоро узнаю. — Он глубоко вздохнул и поцеловал костяшки её пальцев, прежде чем заговорить. — Я знал, что хочу жениться на тебе, как только мы начали встречаться. Но только недавно до меня дошла мысль, что я смогу сделать тебя счастливой. Он выдержал паузу, глубоко вздохнув, и продолжил. — Мне нечего тебе предложить. Ни денег, ни кольца, ну, у меня есть кольцо, но оно, наверное, никуда не годится, я объясню позже. У меня нет перспектив, я подвержен мрачным настроениям, у меня ужасное прошлое и жестокий отец. Но я обещаю любить тебя всем, что у меня есть. В некоторые дни будет лучше, чем в другие. Но… не знаю — наверное, это всё. Ты заслуживаешь всего мира, но единственное, что я могу подарить тебе — это себя. Мои слова, моё сердце, мою магию, мою душу… Надеюсь, этого достаточно, Гермиона. Ты выйдешь за меня замуж? Гермиона опустилась рядом с ним на колени и смахнула несколько слезинок, скатившихся по его щекам. — Меня ужасает, что после всего случившегося ты всё ещё думаешь, что возможна другая версия этой истории, в которой женщина не говорит «да». Я думала, что ты умный. У Драко отлегло от сердца, но он ждал. Она так и не произнесла ни слова. Гермиона сжала лицо Драко в ладонях. — Ты — всё, что мне нужно. Тьма, твои родители, сомнительное прошлое, всё это. Мне не нужно ни кольцо, ни деньги, ни жизнь под чёртовым солнцем. — Драко рассмеялся, а она сделала паузу, чтобы улыбнуться. — Так что, да, я выйду за тебя. Конечно, я выйду за тебя замуж. Гермиона прильнула к нему, а когда она поцеловала Драко, по всему её телу прокатилась волна силы. Чувствовалось, что её магия выразила одобрение её решению. Оглянувшись на него, она убедилась, что ему стало легче. Она покачала головой. Как он мог подумать, что она откажет ему? Гермионе ещё предстояло поработать над тем, чтобы убедить его в том, как сильно она его любит, но ничего страшного, она всю жизнь обожала сложные задачи, и теперь она знала, что у неё в запасе вся оставшаяся жизнь, чтобы их решить.