Глава 11. Оскорбленная луна.
...О, Цинтия моя, ночей моих лампада! Что видишь ты, плывя в воздушной синеве? Восторги ль тайные на ложе новобрачном, Поэта ль над трудом, в его раздумье мрачном, Иль змей, резвящихся на мягкой мураве?..
Ш.Бодлер
На звездном небе перемигивались яркие звездочки отчетливо различимые даже сквозь затянутое облаками небо. В эту ночь от луны осталась лишь половина, ее откушенная часть с каждыми пройденными сутками становилась больше, и чернильная темнота грозилась вскоре проглотить ее целиком, погрузить земли в беспросветную ледяную темноту, что так люба различным злобным тварям... Юный Цяо расположился на небольшой открытой террасе, примыкающей к его комнатам и выходящей на внутренний дворик весеннего дома "Юньчжао". Из помещения, через открытые настежь двери, тянуло густым и вкусным ароматом цитрусов, сладко-пряной валерианой и копченым дымком от тлеющего корня девясила. Мэймао только закончил готовить тоник регулирующий движение энергии ци для своего старика и укрепляющую витаминную настойку для уличной ребятни, которая повадилась таскаться к нему, после того, как он пару раз помог сиротам на улице, когда слишком насыщенный запах поплывший по комнате, выгнал его наружу. Он уже здорово пожалел, что поленился вынести столик и приборы на улицу, чтобы готовить на воздухе, решив, что и так все обойдется... Но действительно выдающееся качество свежей кошачьей травки немного изменило его планы — он просто напросто опасался, что если еще немного задержится в комнате, напоенной успокаивающими парами, то плюнет на все свои незаконченные дела и проспит, как минимум до обеда следующего дня, прямо за столом!.. Поэтому сейчас он подставлял лицо теплому ночному ветерку, наслаждаясь последними летними деньками. Неспешно потягивал чуть солоноватый напиток из кислой сливы и с неохотой посматривал на кипу неразобранных бумаг, разбор которых успешно откладывал уже несколько дней, но которыми все же было необходимо заняться. Несмотря на то что Лао Бэй был вынужден продать два весенних дома, чтобы оплатить услуги "Десны Дракона" благодаря которым стало возможным предоставить Вэнь Юйлуну желанное оружие, отчетов, кажется, стало только больше!.. После той злополучной охоты прошедшей почти год назад, изменилось... не очень многое на самом деле. Передохнув после церемонии в храме и восстановив немного силы, супруг сказал, что нанял экипаж и он будет ждать их в условленном месте. А потому, Мэймао сходил к конной перевязи, забрал седельные сумки, попрощался с Яблочком, подарком Вэнь Юйлуна для Вэнь Мэймао, забрал вторую лошадку и еще до того как окончательно рассвело, они с супругом покинули временно-организованный лагерь заклинателей, ни с кем, к счастью, толком и не пересекаясь. В первом же ближайшем крупном поселении они сняли комнату и почти неделю приходили в себя... Прошедшие ритуалы, им обоим дались нелегко... Раны нанесенные Мэймао призраками в ту ночь, заживали крайне неохотно. Его часто знобило, поле энергии постоянно расплывалась, а ци по организму двигалось неровными толчками и часто бесконтрольно выплескивалось во вне... И если он, в целом после небольшого перерыва чувствовал себя довольно сносно, то вот старика все произошедшее подкосило куда сильнее. Трещина на его ядре и разбалансированная энергетика не предполагала дальнейших активных манипуляций ци, и насильственное его использование привело к усугублению проблемы — Лао Бэй был вялым, быстро уставал, почти не ел, много пил и сквернословил больше обычного. Мэймао, еще на первые попытки старика прояснить ситуацию и выбор подобного решения, отмахнулся, и уткнувшись лбом в пол поблагодарил за спасение жизни, а после протянул ему тонкую глиняную чашку с очередным лечебным отваром, как когда-то Лао Бэй протягивал её Вэнь Чанчунь... Мэймао не был дураком и прекрасно понимал причины своего публичного унижения и всего, что последовало дальше. Он отрекся от семьи и клана в присутствии слишком высоких лиц, что бы в будущем хоть какая-нибудь псина посмела отрицать произошедшее. Лао Бэй сам признался ему, что это было одним из условий поставленных им Вэнь Юйлуну. Спешность же обуславливалась нежеланием старика окончательно портить репутацию Мэймао. Одно дело выйти из клана по договоренности между отцом и учителем, с публичной передачей откупного дара и прочими политическими интригами, которые и без посторонней помощи придумают любопытствующие. И совсем другое — трусливо бежать с началом военных действий. После такого на него бы точно навесили ярлык парии, а то и вовсе придушили тишком. Мэймао конечно злился на то, что старик не посчитал нужным объяснить ему все до, и выказывал свое недовольство гневливым бурчанием и резкими ядовитыми фразами, но в целом понимал, что зная обо всем заранее, вполне мог выкинуть какую-нибудь глупость... Та ночь многое расставила по местам. Ясно показала сколько в глазах других стоит его жизнь... Для собственного отца она оказалась не слишком ценной... Он тряхнул волосами, что за прошедший год отросли уже до плеч, и теперь непослушной шапкой покрывали голову, отбрасывая не слишком радостные мысли и потянувшись, попытался взбодриться. Едва он пересилил себя и притянул поближе ненавистную документацию, внизу раздался шум... Мэймао прислушался. Внизу заголосили девицы, что-то глухо грохнуло и разбилось, громко хлопнули деревянные створки и гомон перенёсся на улицу — стал отчетливее и злее. "Перебрали", — отстранёно подумал юный Цяо. Вполне привычная картина для подобных заведений, где вино льётся рекой без берегов, а красотки скрашивают твой досуг лишь до тех пор пока в карманах звенит золото... — ААаа-аа!.. ААаа-аа!.. ААаа-аа!.. — думал, пока взрезав ночной шум по улице не понёсся истошный крик! Это был не просто немного наигранный вскрик, как кричат обиженые люди, которых ударили или толкнули — так кричат люди находящиеся в ступоре и отчаяние одновременно!.. Высокий и звонкий вопль выплескивался из чужой глотки с каждым вздохом, заканчиваясь вместе с воздухом и возобновлялся с прежней силой, стоило человеку наполнить легкие вновь... И так раз за разом... Больше не сомневаясь в серьёзности происшествия, Цяо Мэймао рванул на крышу одним длинным прыжком, и оттуда приземлился на короткую лестницу перед боковым входом... По трём невысоким ступенькам бусинами рассыпались темные, маслянисто поблескивающие лужицы. Причитающие нюйкуй вывалились за порог, опасливо переговариваясь и испуганно рыдая, а силуэты гневливого, перебравшего посетителя, размахивающего мечом, с чуть менее агрессивным товарищами, мелькали уже у поворота, подгоняемые пинками двух охранников "Юньчжао"... Вот только Мэймао было уже не до этого... Привалившись к резной колонне и захлебываясь неутихающими криками, на земле сидел рыдающий ребёнок, тщетно пытаясь прижать обратно к предплечью, отрубленную чуть выше запястья, маленькую, детскую ручку... Мэймао далеко не с первого взгляда опознал в ревущем человечке бойкого мальчишку — Пэй Жумэя. Ему было около девяти весен, и он был грубоватым и ехидным, с едким речами и грязным языком. Бездомным ребёнком и мелким главарем одной из нескольких групп детишек, таскающихся к Мэймао за помощью и малой каплей внимания... Обычно, брошенные детишки здраво опасались подобных мест. Сестрички из весенних домов могли сытно и вкусно накормить или спустить побирающегося грязного бродяжку с лестницы, а могли и вовсе забрать на воспитание... Воспитание себе подобных... На улицах красных фонарей мысли людей, чаще всего, крутились вокруг одного и того же. И вкусы у некоторых личностей могли оказаться довольно неприглядными, а мораль достаточно гибкой и детишки в своих опасениях были не так уж и не правы. Пока Мэймао не было в городе, девушки из "Юньчжао" старались отгонять детишек от дверей заведения, чтобы те лишний раз туда не совались. Это уже Мэймао разбаловал их своим вниманием, когда мучимый бездельем и любопытством таскался по городу и несколько раз помогал маленьким пронырам то с едой, то, позднее, с мелкими болячками. В какой-то момент, они узнали, где он остановился и подкарауливали его поблизости, а после и вовсе дождались у служебной двери... Цяо Мэймао, конечно, ворчливо ругался, но сердиться долго просто не мог, с предельной ясностью понимая, что каждый второй из них не переживёт следующую зиму, а каждый третий и до неё не дотянет... Трепал очередного сорванца за плечо, угощал яблоком или сдобной булкой, протирал вином и мазью загноившиеся ранки и спаивал витаминные настойки тем, кто доверял ему в достаточной мере, чтобы принять непонятную бурду из чужих рук... И вот теперь, из-за его мягкотелости и попустительства, бледный до синевы, недоверчивый гордец сяо-Пэй, баюкал у груди окровавленный крохотный обрубок и закатывался в судорожных рыданиях, и уже чуть хриплых воплях... Это Мэймао приучил их приходить сюда за капелькой небезразличного человеческого тепла... Пэй Жумэй оказался здесь из-за него и попался под руку богатому, пьяному недочеловеку, которому подобные беспризорники подобны грязи под подошвами дорогих сапог... Правы были девочки, когда гоняли ребятню подальше, ой как правы... Все эти мысли пронеслись в голове Мэймао за считанные мгновенья. Он непроизвольно плеснул в пространство колючей энергией, зыркнул грозно на столпившихся любопытных зевак, девиц, что толклись у входа, и приложил мальчишку ладонью по шее, лишая того сознания. Сяо-Пэй сейчас в шоке, объяснять ему что-то сейчас нет никакого смысла — не поймёт, будет мешаться, да и боль никуда не денется, ни к чему это. Мэймао дёрнул ближайшую девицу за пояс, обрывая широкую ленту вместе с кольцом-подвеской и быстро перетянул руку импровизированным жгутом, закручивая бляшку как штопор. А после, подхватил ребёнка и скатившуюся с колен отсеченную руку и помчался наверх. Он виноват — ему и исправлять. Уже в комнате он матюкнулся сквозь зубы. Низкая хонтахта и мягкая невысокая постель — это было совсем не то же самое, что и операционный стол с регулируемой высотой, но выбирать сейчас не приходилось. Ох, к утру его спина будет скрипеть как у его несравненного супруга... Сначала, Мэймао уложил сяо-Пэя на постель, быстро освободил невысокий столик, рядом поставил ещё один небольшой, на котором обычно стояла красивая ваза с цветами, и вплотную приставил табурет, чтобы ноги мальчика не свисали вниз со стола, еще больше нарушая кровоток... В комнату заглянул слуга, окликнутый им еще по пути в комнату, тот принес стопку чистого, совсем недавно выстиранного белья, которое Мэймао велит накинуть на импровизированный операционный стол. Сам он вливает дурманящую, опиумную настойку в ребенка, массирует гортань, чтобы не подавился. Затем срезает с мальчика мешающую одежду и быстро омывает руку и торс пострадавшего, наблюдая как мутные серые потеки впитываются в постель... Все же уличный мальчишка и гигиена понятия несколько несовместимые, и пересекаются лишь в теплой летней речке, и наконец-то перекладывает на застеленный стол. Повторно заглянувший слуга, на пару с вернувшимся охранником, занесли в комнату ящик с колотым льдом из подпола и пару ведер кипятка. Цяо Мэймао жестом отпустил слугу, и завернув в полотно отмытую и протертую подогретым в пиньине байцзю из чумиза отсеченную ладонь, и, принявшись дальше подготавливать операционное поле, грозно и требовательно посмотрел на замершего в стороне мужчину, которого так и не отпустил: — Что произошло? Рассказывай. — Ммм... Молодой господин, это был Ви Гун, сын владельца нескольких шелковых ткацких мастерских в городе... он здорово перебрал и... — мужчина стоя у дверей наблюдал, как юный еще мальчишка, что уже пару лет являлся новым хозяином весеннего дома, сначала обихаживал беспризорного бродяжку, потом, перелив горячую воду в медный таз для умывания, с помощью заклинательских штучек заставил ту снова бурлить и исходить паром, побросал туда кучу диковинных инструментов. А после, зажег еще несколько осветительных талисманов и присев на колени сбоку от мальчишки, коротким ножом стал отрезать крошечные полоски плоти, как его собственная жена при разделки кроликов срезала мелкие кусочки с жилами и кровоподтеками, и скармливала дворовому коту, трущемуся о ноги... И так до тех пор, пока среди темного месива тонкого мальчишечьего предплечья не стал отчетливо мелькать белый костяной остов с розоватыми подтеками... Тошнотворное зрелище... — Продолжай! — Мэймао недовольно посмотрел на замолчавшего мужчину и в который раз выругался про себя: ему до безумия не хватало множества привычных Лин Цзыху инструментов. Да что там, даже банальные ножницы с перекрестным лезвием и винтом, заказанные у мастера, он потом самолично безжалостно затупил и помял, переделав в своеобразные щипцы, потому что пользоваться ими по прямому назначению было совершенно невозможно! Он сейчас иссекал поврежденную плоть скальпелем из дрянного серебра, все больше тупящегося буквально от каждого чиха и придерживая теми самыми щипцами, и мог лишь мечтать о зубчатом кровоостанавливающем зажиме, о костном фиксаторе или банальных цапках! О сколько-нибудь более серьезных инструментах и аппаратах уже даже не мечталось... Мэймао вспомнился мастер из Баодина, города расположенного на территории ордена Ланлин Цзинь, куда занесло их со стариком прошлым летом, и оставленный ему заказ на некоторые нужные Мэймао инструменты... Он оплатил половину заказа и велел по готовности отправить в Дзесю, так как не знал, где они будут в это время и предполагая, что уж домой он рано или поздно заглянет... Теперь не выйдет. — А, да! Простите, господин Цяо... Господин Ви Гун поругался с девицей Юйхуа, ударил ее, а потом потребовал принести ему еще вина в общий зал. Когда ему отказали и напомнили про штраф за порчу имущества и физические увечья девушек, он взбесился, разнес несколько ваз, кувшины с вином и столик... Потом уже мы его скрутили конечно и выставили за дверь, вместе с его дружками, да... Они пытались сначала подгавкивать, как шавки, но в целом особо не лезли, даже подписали расписку об оплате... — мужчина прервался и сглотнул вязкую слюну, когда Мэймао ослабил жгут и из казалось бы подсохшей раны плеснул фантанчик алых капель, оседая на щеке и шее юного господина... — Вот же ж!... — Мэймао поспешно пережал точку Цзи Цюань в середине подмышечной впадины, перекрывая кровоток в конечности, а затем быстро проколив над огнем иглы, вогнал с десяток в плечо, блокируя мышечные сокращения, и еще несколько под ключицы, в грудь, виски и парные точки инсян и иньтану носогубных складок. Натекшая за эти мгновенья кровь пропитала светлое тканевое полотно и теперь с ленивым "кап...-кап..." разбивалась каплями о темный дощатый пол и подол светлой одежды Мэймао... Юный Цяо недовольно цыкнул и, временно закончив работу с живым предплечьем, влил немного ци в тело Пэй Жумэя. Тот являлся самым обычным ребенком, у него не было и намека на духовные меридианы, но немного поддержать организм прямым вливанием энергии Мэймао мог. — Мальчишка, он... случайно пострадал. Господин уже уходил, когда мальчик попался ему на пути... Гнусный подонок просто отмахнулся от него мечом, как от какой-то мухи... Его тонким цыплячьими косточкам и одного удара хватило... Вот как. Значит просто попался под ноги и благородный, воспитанный господин не посчитал зазорным пнуть, как какую-то мелкую и жалкую собачонку! Просто потому что мог?! Просто потому что ему повезло родиться в обеспеченной семье, когда Пэй Жумэй с мальства был вынужден сам выживать на улице?!.. С-скотина!.. — ...Тц!.. бродяжка сам виноват! Сидели бы как и раньше в своих трущобах и все бы нормально было, а то как клопы повыползали!.. — Рот закрой. Я твоего мнения не спрашивал... Жди за дверью и проследи чтобы меня никто не тревожил. Как закончу, приведи ко мне Ли Лан, в конце концов - это ее работа контролировать ситуацию в "Юньчжао". Все еще не выветрившийся из помещения запах валерианы, сейчас пришелся как раз кстати. Он успокаивал перевозбужденного Цяо Мэймао, помогал притушить гневное раздражение и помогал сконцентрироваться. Ему предстояла невероятно сложная работа. Провести реплантацию в условиях практически средневековья! Но на его стороне были знания, некоторый подобный опыт Лин Цзыху, и вполне работающие в этом мире энергетические практики. А самое главное — всепожирающее чувство вины перед доверившимся, обделенным ребенком, что стальным тараном толкало вперед... У мальчика были действительно хорошие шансы: во-первых он был крепким ребенком без хронических болячек, за пару месяцев знакомства Мэймао немного откормил многих брошенных детишек, а во вторых — это было предплечье — относительно простое место, подобные операции начали проводить еще в семидесятых годах, и положительный исход всегда был довольно высок. Нужно было только поспешить и сделать все правильно... На все про все, у него есть не больше двух часов. Он вынул отсеченную кисть из ящика и так же начал подготавливать, срезая поврежденную плоть и ослабляя натяжение эпидермы. Крохотные намозоленные пальчики с обгрызаными ногтями и корявыми подсохшими заусенцами смотрелись чужеродно в холеной белой ладони юного Цяо. А ведь себя он тоже считал далеко не неженкой... Просто он был заклинателем, и даже будучи обычным Цяо, без прежней поддержки клана и громады Великого ордена Вэнь за спиной, он все равно оставался на порядок выше обычных людей. Совместив конечность, и сложив лучевую и локтевую кости, Мэймао приступил к сшиванию сосудов. Ему предстояло сшить две крупных артерии, две вены и дюжину латеральных сосудов поменьше, потом перейти к мышцам и связкам, которые придется здорово укоротить, чтобы сшить свободную кожу без натяжения. Теперь левая рука сяо-Пэя всю жизнь будет на четыре-пять цуней короче правой. Пока работал пару раз слышал копошение под дверью, но войти никто так и не решился, пока дверь не скрипнула и рядом не прошелестели знакомые шаги старика Лао Бэя. — Доигрался наконец, добродетель?.. И как тебе ощущения? — старик кивнул головой в сторону беспокойно спящего мальчика и опустился на колени у правого плеча Мэймао, весьма скептически поглядывая на изрядно запачканные простыни и кучу грязного, окровавленного тряпья. — Если ты не заметил, я тут немного занят, — Мэймао как раз приступил к сшиванию последней, самой пакостной, передней межкостной артерии, и отвлекаться в такой момент на разборки с супругом не было ни малейшего желания, — Так что, если ты пришел читать мне нотации, то иди куда шел, старик, и без тебя тошно!.. Обвивальный непрерывный шов Каррелятребовал большого внимания и тщательности, а еще большой практики. Последнего было в достатке у Лин Цзыху, но Мэймао делал это впервые. Класть шовные стежки в косом направлении, а не вертикально, как до этого было не слишком удобно, еще и присутствие старика заставляло дергаться, в непроизвольном желании показаться лучше чем есть на самом деле, не ударить в грязь лицом... Как назло именно в этот момент Пэй Жумэй хрипло застонал и задергался, и Лао Бэй быстро навалился ему на грудь. Мэймао одной рукой передал ему скрутку с иглами чжэнь-цзю, второй пытаясь удержать зажимом соскользнувший сосуд, стянувшийся отвратительной гармошкой по всему шву... Бездна! Почти ведь закончил... Пришлось срезать надорваную часть сосуда и увеличивать ширину анастомоза еще на полцуня и ушивать послойно, чтобы обеспечить герметичность линии шва, без сужения просвета. Матерясь сквозь зубы он подхватил еще парой стежков провисшую мышцу лучевого сгибателя запястья, уже предчувствуя дальнейшие возможные проблемы подвижности безымянного пальца и мизинца... Тревожное напряжение понемногу отпускало Мэймао, он знал, что сделал сейчас все возможное. Да, восстановление будет долгим и сложным, но своей работой в целом, Цяо Мэймао был доволен. Осталось поставить дренаж и сшить кожный покров без излишнего натяжения ткани... Даже крови ребенок потерял не критически много, благодаря местным энергетическим практикам и быстрой помощи... Лао Бэй наблюдал внимательно, как Мэймао закусив щеку быстро и четко подтягивал плоть и затягивал узелки... Он и сам немного разбирался в целительстве, но больше в травах и пилюлях, а не в... этом. То, что делал сейчас на его глазах этот проблемный мальчишка больше было похоже на работу мясника и вышивальщицы одновременно... Но в то же время, за каждым движением скрывалась осознанность и уверенность — Цяо Мэймао точно знал, что именно он делает... И старик задницей чувствовал — эти знания сулили им очередные проблемы! — Ты, я смотрю, вообразил себя бессмертным небожителем, — пожилой супруг потянулся и накинул на колени Мэймао тряпку, чтобы тихо скатывающиеся со столешницы и мокрой простыни, густые алые капли больше не расцветали тревожными багровыми узорами на светлом шэньи юного воспитанника, и обманчиво спокойным голосом продолжил, — Думаешь, до тебя не находилось умников, пытающихся вернуть людям потерянные конечности? Знаешь, чем все это в итоге заканчивалось? — Полагаю, мало кто из несчастных выжил, — причем, по догадкам Мэймао и из подопытных, и из экзекуторов. Он примерно представлял, к каким экзотическим методам прибегали исследователи и энтузиасты в поисках ответов на свои вопросы. За примерами далеко ходить не нужно, Лин Цзыху прекрасно помнила из курса истории, все попытки переливания крови человеку: от кроликов, свиней, коров и обезьян, а те же конечности для кустарной реплантации с удовольствием одалживали у мертвецов... — Я знаю, что делаю. — Глядя на твои действия, я практически в этом не сомневаюсь... ты словно с бамбуком в душе... И даже не собираюсь спрашивать тебя откуда — не уверен, что хочу это знать... — Лао Бэй помог поддержать конечность, пока Цяо Мэймао заканчивал окружной шов и протирал все еще раз теплым байцзю, накладывал нетугую повязку... — Однако ты, как всегда, сначала делаешь и лишь затем — думаешь... Старик неодобрительно покачал головой наблюдая, как Мэймао, подхватив с пола медный таз с мутной, розоватой водой, по простецки выплеснул ее за окно и, набрав чистой, начинает по новой обтирать мальчишку... Пэй Жумэй выглядел бледно, лоб и шею обильно покрывала холодная испарина, а пульс хоть и прощупывался слабо, но артериальное давление читалось четко — индекс Альговера не выходил за пределы показателей компенсированного геморрагического шока — это означало, острой кровопотери удалось избежать, и, если удастся так же избежать заражения и лихорадки, сяо-Пэй имеет весьма неплохие шансы пойти на поправку... — Я тебя только из одной западни вытянул, так ты решил сразу же в другую вляпаться?... Ты хоть задумывался, как поступят кланы, когда узнают, что кто-то успешно приделал на место отсеченную конечность?.. Да в каждом Великом ордене, таких калек под сотню наберется! Цяо Мэймао недовольно вскинулся, яростно поглядывая на старого заклинателя. "Приделал?" — какое отвратительное слово! Будто он какой-то ярмарочный шарлатан, прилепивший к огородному пугалу его же соломенную руку! Это ведь совсем не так работает!... Но не для стороннего наблюдателя, да?.. — Еще не известно поможет ли все это Пэй Жумэю... — Учитывая, что я сейчас здесь видел и твое глупое, баранье упрямство — шансы на то, что ничего не выйдет весьма малы, так?.. Пойми, всех не заткнешь! Слишком многие видели руку этого мальчишки! Рано или поздно разговоры все равно пойдут... Мэймао отвернулся и прошёлся влажной тряпкой по впалому мальчишечьему животу, пальцами проследил старый рваный шрам на боку с неровными грубыми краями, длиной белой полосой уходящий на спину... У сяо-Пэя действительно были хорошие прогнозы... Он сдёрнул штаны, обтирая тощие детские ноги со сбитыми ободранными коленками, круглыми, как мослы новорожденного жеребёнка, и жесткие исцарапанные стопы, гуль его знает сколько не видевшие нормальной обуви... — По-твоему мне нужно было его там бросить?.. Я уже понял, что с самого начала ошибся, не нужно было поощрять их желания и позволять таскаться сюда!.. Но я бы ни за что не оставил его истекать кровью на крыльце! Не бросил! Кем бы я был после этого?.. — за окном еще время быка не вышло, а Мэймао уже успел раскаяться в одном своем вроде бы добром, но глупом и неразумном поступке, поставившему на кон жизнь ребенка, провести сложнейшую операцию, совершив едва ли не чудо для этого мира, вернуть сяо-Пэю надежду, и вместо поддержки и похвалы от единственного небезразличного ему человека, получил упреки и поучения... Опять поспешил и совершил ошибку?... Слезы вскипели на глазах, а нижняя губа позорно задрожала, так что юный Цяо опустил голову пониже и продолжил уборку. Вынул некоторые иглы оставив лишь те, что блокировали мышечные сокращения в плечевом поясе и облегчающие дыхание у носогубных складок и прикрыл нагое тело покрывалом. Снова выплеснул воду из окна и собрав окровавленные лоскуты в освободившийся таз, поджёг их направленным выбросом ци. Отправил инструменты откисать в плошке с дрянным спиртом... Лао Бэй выглянул за дверь, шепнул пару слов слуге и тот кинулся быстро менять промокшую, грязную постель. Старик в это время бесцеремонно порылся в запасах Цяо Мэймао и сыпанул в чайник листья смородины, соцветия акации и сушеные плоды померанца и расположившись прямо на полу, жестом велел супругу присоединиться. — Ха-ахх... Мудрецы в своих умных книжонках пишут, "добро добром и обернется"... вот только, это утверждение не выдерживает столкновения с реальностью. Всегда найдутся нечистые на руку люди, которые захотят себе то, что им не принадлежит, —старый заклинатель подошёл к спящему ребенку, поправил одеяло и смахнул с конопатой щеки жёсткую, темную прядь... и что глупый мальчишка в нем только нашел?.. Вцепится как репей, хрен оторвешь теперь, добряк гуев!.. Таких сотни в каждой провинции, всем не поможешь!.. — Ты же понимаешь, что даже перестав быть Вэнем, ты не сможешь остаться в стороне от войны? Никто не останется. Каждая из сторон будет вербовать всех свободных заклинателей и воинов, только ради того чтобы они не ушли к врагу, пополняя уже его армию!.. А там под шумок можно уже такого наворотить, что одного какого-то жалкого Цяо и с собаками-оборотнями не найдут. Мэймао промолчал. Ему нечего было ответить — вопросы морали никогда не имели простых ответов и оставляли после себя терпкую горечь, как и этот чай приготовленный его стариком... — Похоже я требую от тебя слишком многого... Допивай и ложись, тебе нужно отдохнуть, бледный как утопленник, так сразу и не скажешь кого из вас двоих чуть не прирезали... Юный Цяо отрицательно качнул головой, хотя и правда чувствовал себя ужасно измотанным, — Нет, он очнётся скоро, нужно... — Напоить лекарством я могу и сам, без сопливых... — Мэймао еще раз вяло попытался отказаться, но веки, как на зло, казались все тяжелее, а постель манила...— Сам же недавно ворчал, что старым спать много вредно... Считай прислушался... И если ты рассчитываешь, что я разберу за тебя ту гору бумаг от милашки Ли Лан, то даже не надейся! — Оо.., я же велел ей зайти, как освобожусь... — Завтра. Завтра, так завтра. Сил спорить с супругом у юного Цяо было все меньше — на языке раскрывался сладковатый привкус травы чжи ма... Когда только успел... — В следующий раз, старик, вместо того чтобы учить меня словами, просто отходи посильнее палкой. Не через голову, так может хоть через задницу... — Хех, как будто это хоть раз хоть кому-то помогало... Лао Бэй потушил лишние фонари, оставив лишь парочку, вышел на террасу, и придвинул к себе лист бумаги и тушечницу... Этой весной сяо-Мэймао будет уже пятнадцать... Раз мальчишка не может не выделяться, значит нужно сделать так, чтобы у него появились заступники, помимо этого немощного старика... Давний друг — Лань Вэйюан — получит его письмо, не откажет и присмотрит за его проблемным мальчиком...