Глава 13. Танцующая змея.
… Твой торс склоненный, удлиненный Дрожит, как чуткая ладья, когда вдруг реи наклоненной Коснется влажная струя. И, как порой волна, вскипая, Растет от таянья снегов, струится влага, проникая Сквозь тесный ряд твоих зубов… Ш. Бодлер Острый меч со свистом рассек воздух, полоснув по стене бамбука, срезая сразу четыре зеленоватых шеста и ломая еще два, скрестился с чужой серебристой сталью, опасно отклонившейся от заданной учителем траектории, после чего, повинуясь желанию управляющего им заклинателя, вернулся в руку Мэймао, чуть покалывая пальцы колючими искорками остаточной энергии. Липкий пот заливал глаза, пощипывал поверхностные царапинки от летящей мелкой щепы на руках и щеках, струился по шее и спине; пропитавшаяся влагой ткань неприятно липла к телу, а утопающие в песке ноги грозились подогнуться в любой момент… Духовная энергия, щедро и неаккуратно разлитая на тренировочной площадке, не слишком опытными еще учениками, растеклась вокруг, насыщая воздух до такой степени, что казалось еще мгновенье и его прошьют множество жгучих разрядов... — Неправильно! Вы не дрова здесь рубите!.. Еще раз!.. — строгий голос учителя, что прохаживался между выстроенными в ряд учениками, привел в чувства вместе с хлестким хлопком короткого деревянного шеста, легко приложившего юного Цяо по лопаткам, с не озвученным вслух напутствием выпрямить спину. — Су Шэ, ты хочешь без сил свалиться прямо на площадке? Слишком бесконтрольно тратишь энергию, сгущай поток, у тебя ужасный контроль меча!.. Хань Юя держит его куда стабильнее, хотя совсем никудышно атакует… Да, оказалось шебутной юноша из встреченной им в городе компании заклинателей, был на год младше остальных своих товарищей и обучался в ученической группе вместе с Мэймао. Когда они немного разговорились, он узнал, что Хань Юя, хоть и принадлежит другому клану, но с детства воспитывался в Гусу Лань, так как еще в раннем детстве стал сиротой и , после, был под присмотром дяди, который после долгих странствий и травмы, завел семью и осел именно в Облачных Глубинах, взяв Хань-сюна на попечение. Занятие по управлению мечом с помощью ци были для Мэймао, не то чтобы сложными, но достаточно выматывающими. Тренируясь с хорошим, но все же безымянным, а не духовным клинком, и, наблюдая за другими, Мэймао напомнил сам себе — найти в городе хорошего кузнеца и заняться наконец-то своим оружием, что станет верным спутником в дальнейшей жизни. В его бывшем ордене, духовное оружие, как и имя-цзы, было принято получать в пятнадцать, когда подростковый организм вырастал в достаточной степени, чтобы прикинуть примерное телосложение, рост и длину рук, определиться с предпочтениями и выковать действительно подходящее оружие. А потому, до некоторых пор, он вполне обходился обычной, достаточно качественной сталью, меняя ее раз в пару лет. Но и использовал печать для управления клинком на расстоянии он раньше довольно редко — старик мог учить его подобным приемам лишь на словах и выходило у него это — неважно. Но не собственные успехи больше всего занимали Цяо Мэймао на этих занятиях, нет. Получая сейчас столь обширный опыт управления собственной энергией на расстоянии, без заранее заданной формы и направленности, которую придают энергии талисманы, он понимал, как мало, собственно, он знает о самой природе этой энергии… Да, его учили создавать, сгущать и использовать ее. Как заклинателя — уничтожать, пленять и подчинять с ее помощью. Как целителя — направлять и стимулировать заживление ран, воздействовать на чужую энергетику и энергетические центры. Для диагностики и, опять-таки, стимулирования… Вэнь Цзя, конечно, немного учил его, но совсем не так, как учил бы своих настоящих учеников. Он рассказывал о различных вариациях использования методик Су-Джок в зависимости от глубины и характера ран, показывал на практике приемы Шиацу и позволял самостоятельно проводить пульсовую диагностику, разъясняя те или иные ее значения. То есть, показывал те приемы, которые было возможно показать на доступных ему в тот момент пациентах, без какой-либо определённой программы… Для всего остального у Мэймао была библиотека, в которой тоже, само собой, не было учебников по типу «первый класс», «второй класс» и тд., а были лишь дневники, мемуары или свитки посвящённые какой-то конкретной проблеме. Потому и знания у Цяо Мэймао были хоть и обширными, но весьма разрозненными. Ему не хватало именно базы. Здешней базы. На занятиях по управлению мечом, наблюдая, как лаоши ставит учеников, поправляет их руки и ноги, раз за разом заставляет отрабатывать плавный переход в стойку и безошибочное сложение печати. Как ругает за паршивый контроль, и помогает правильно направлять и синхронизировать энергию ци, напоминая о важности медитаций, тем отчетливее это понимал Мэймао… Все это время, он в гораздо большей степени полагался на знания именно Лин Цзыху, используя энергетические методики и знания здешних трав, лишь как подспорье, заменяя ими привычные для Шанхайского врача препараты и приспособления… Лишь как вспомогательный инструмент… При этом, он сам видел, что творил Вэнь Нуан, глава павильона Небесных столпов и другие опытные лекари с критично переломанными заклинателями, которых сам Мэймао, в других обстоятельствах, посчитал бы безнадежными!.. Но при этом, они, частенько, пасовали перед пустяковыми для него самого задачами!.. Совершенно разный подход!.. Юный Цяо откинул прилипшие к шеи влажные пряди волос, выбившиеся из короткого хвоста, и чуть слышно хмыкнул. Прямо «палка о двух концах» какая-то! Будучи членом Великого ордена Вэнь, клана, имеющего весьма обширные источники просветления, он сетовал на ограничения и отсутствие свобод. А имея эту самую свободу, как Цяо — на отсутствие доступа к потенциальным знаниям… Мэймао перехватил все еще парящий меч за рукоять, стряхнул засевшую в эфесе стружку молодого бамбука, и осторожно проведя ногтями по лезвию, проверяя на наличие выщерблин, сунул его в ножны, тщательно следя за осанкой. Отчитанные учителем ученики понуро опустили головы, вызвав у лаоши усталый вздох с явным желанием помассировать себе виски. Он махнул рукой и сказал: — Все, на сегодня закончили, можете идти отдыхать… И не забудьте о вечерней медитации. — Благодарим учителя за наставления! — в разнобой заголосившие традиционную благодарность ученики вызвали уже у склонившегося в поклоне Мэймао желание потереть висок… Путешествуя со стариком и имея в себе более обширные и углубленные знания Лин Цзыху по, ну… естествознанию, так сказать, он никогда полностью не удовлетворялся ответами Лао Бэя, если они ему не нравились, чем не редко доводил своего старика до белого каления!.. Но ведь ответ: "Это дар Богов, который мы смогли частично повторить. Может, они просто там сжимаются?", на самый любопытный для Мэймао вопрос: "Где хранятся вещи, которые попадают в мешочек Цянькунь? И каким образом они все туда вмещаются?", ответом и не является!.. Ох, как же ругался Лао Бэй, когда первым делом, пробудив золотое ядро, мальчишка потребовал от него, обучить его зачаровывать эти самые "всевмещающие", "бездонные", "совершенно не логичные", но "невероятно волшебные" мешочки Цянькунь!.. А вспоминая абсолютно нелепое, на его взгляд, основополагающее учение о трех ньепа, распространенное в Поднебесной, Мэймао всерьез полагал, что даже получи он доступ в самые обширные библиотеки, этого ему все равно будет недостаточно… — Цяо-сюн! Цяо-сюн! До вечернего колокола ещё куча времени, пойдем прогуляемся в город?.. — подскочивший с другого края площадки юный Хань Юя, тщетно пытающийся выражать свои эмоции спокойнее и тише, но, при этом, нетерпеливо перепрыгивающий с ноги на ногу, словно и не было многочасовой выматывающей тренировки, выглядел весьма забавно и мило... Обычно совершенно прямые волосы, от влаги завивались пушистыми кучеряшками, и поднимались двумя забавным рожками над вспотевшим лбом, а задорная улыбка обнажала два, чуть крупноватых и кривоватых клыка, делая его похожим на озорного чертенка! Мэймао от такой картинки улыбнулся, мигом выныривая из своих философских мыслей. — Лань-сюн и Чу-сюн сейчас отбывают наказание, так что мне совсем нечем заняться!.. Ты же еще ничего здесь особо не видел? Можем сходить в сад Десяти Направлений… О-о! Или хочешь покажу тебе пещеру Байлудуна? Говорят ее обустроил еще Великий учитель Лань Джуси прямо под третьим пиком Улаофэн!.. Слышал о ней? — на вопрос Хань-сюна, Мэймао лишь качнул головой, тихонько шагая по усыпанной опадающим цветом миндаля и барбариса тропинке. Он не очень любил людские легенды, но с удовольствием читал о различных тварях. Тем более, он, с большим удовольствием послушает о драконе, чье жилище находится буквально под ногами! — Согласно поверью, речь того учителя, каждый раз была настолько глубокой и трогательной, что не только люди, но даже дракон, однажды случайно подслушав учение мастера заслушался так, что больше не хотел уходить с места!.. Его не прогоняли и не трогали, но в один особо засушливый сезон, когда все реки иссякли, мастер все же потревожил дракона: «Если ты по-настоящему оценил и поверил в наше учение, пожалуйста, подари нам родник». И дракон согласился! Выйдя из монастыря, он сделал сто шагов на север, и разбил своим хвостом целую скалу! Теперь один небольшой ручей питает Холодный источник, а второй уходит вниз, в пещеры Байлудуна образовывая там обширное озеро, где дракон основал себе свой монастырь и говорят живет там до сих пор, представляешь!.. — Хань-сюн сбивчиво, но эмоционально рассказывал историю, подпрыгивал на месте и махал руками. Мальчишка до безобразия напоминал Мэймао, его оставленных братьев: весёлый, шебутной нрав Бао Мо, прекрасно дополнялся рассудительностью, дисциплинированностью и мягкость Цао Лина, делая общение с этим юношей невероятно лёгким и притягательным!.. — Благодаря этому источнику, говорят, что в дни сильных дождей воды в Гусу никогда не бывает много, а в дни засухи воды никогда не бывает мало! Хань Юй развернулся и зашагал по тропинке спиной вперед, заложив руки за голову, — А еще там очень красиво! Просто невероятно!.. Раньше, мальчишками, мы с Лань Уцзюнем часто туда сбегали вместе с его братом, все пытались выследить дракона и загадать желание, аха-х!. Так ни разу его и не увидели!.. Но вода там и правда красивая — голубая-голубая! А местами даже белая, только соленая — жуть!.. — юный Цяо улыбался, слушая задорную болтовню Хань Юя, легко сдерживая совершенно неуместные порывы проворчать по стариковски, что подросток и сейчас мальчишка-мальчишкой! Почувствовав практически невесомую тяжесть, опустившуюся на макушку, Цяо Мэймао стряхнул с головы опавшее соцветие. Хань-сюн резко остановился и протянул руку к немного отпрянувшему Мэймао: — Стой, у тебя веточка в волосах запуталась! — он протянул руку, выпутывая из волос склонившегося юноши крохотную веточку айвы с тремя чуть зеленоватыми цветочками, и шкодливо улыбнувшись воткнул ее за ленту, которой Мэймао убирает частично пряди от лица, — А тебе идет!.. — Эй! Ты что творишь?!..На неприятности нарываешься, глупый мальчишка!.. — он схватил не успевшего сбежать мальчишку и, прижав со спины, прошелся щекоткой по ребрам, согнувшегося пополам и сдавлено похрюкивающего Хань-сюна… — В Облачных Глубинах запрещено шуметь и громко смеяться без причины, — раздавшийся над головой серьезный и грозный голос возможно и мог бы их напугать, но подошедшего, совсем ещё молодого мужчину, они заметили еще задолго до этого момента. Лань Сичень стоял рядом и улыбался своей мягкой улыбкой познавшего дзен многодетного родителя, слегка щуря глаза на яркое, тёплое солнце. — Лань-гунцзы, разве этим погожим весенним денечком нам мало поводов для улыбок и смеха? Солнышко греет, уже второй день нет дождя, а на южном склоне зацвели пролески — красота невероятная, аж сердце радуется! — Мэймао даже не пытался скрыть улыбку, заговаривая Лань Сиченю зубы. Тот и сам очевидно был в хорошем расположении духа! Дисциплинарного взыскания юный Цяо не боялся — вряд ли здесь совсем уж нетерпимые наказания. Да и возможностью чуть лучше понять наследника клана Лань не стоило пренебрегать. Пока что, молодой нефрит, напоминал Мэймао чёртов омут — тишь, да гладь снаружи, но в глазах, нет-нет да и мелькнет что-то этакое… И что за глупец только придумал, будто адепты Гусу Лань — холодные ледышки! Да, он пока общался не со многими, но конкретно эта знакомая уже троица, были подобны буре в стакане! — Да, точно, шисюн! А еще мы выжили после очередного занятия с Лань-лаоши! — широко скалящемуся мальчишке, все еще зажатому его рукой, Мэймао ощутимо двинул по ребрам и, не сильно-то снижая голос, шепнул: «Балабол!», наблюдая за реакцией молодого наследника Великого ордена, — Ай!.. я-яй, то есть я хотел сказать — да! Слышите, как птицы заливаются!.. Красота же! Весь день бы слушал!.. — чуть в стороне, в еще практически голой дубовой кроне раздавалось хриплое карканье жирных грачей... А в кустах барбариса весенняя песня скворца-пересмешника радовала их то ли лаем собаки, то ли кваканьем лягушки… Мэймао еще раз двинул локтем. Брови молодого наследника клана слегка приподнялись, а с губ сорвался смешок… То ли молодой наследник практикует равенство и спускает фамильярность в свою сторону – что вряд ли, то ли он давно и плотно знаком с Хань-сюном, раз позволяет ему подобные манеры… За себя Цяо Мэймао особо не переживал — старейшина Лань, достаточно явно выразил свое намерение их с наследником сближения, когда, после знакомства и совместного чаепития, велел Сиченю помочь юному Цяо освоиться на новом месте. — Ладно. Раз этому шиди так нравятся птичьи трели… — он медленно протянул ладонь и расправил чуть сбившуюся веточку в волосах Мэймао, — Хм, и правда идет!.. Но боюсь, вашу прогулку придется перенести. Хань-сюн, ты не забыл, что твой дядя просил тебя сделать еще с утра? — Точно!.. А-ай!.. Тц-ц, я совсем забыл!.. Прости Цяо-сюн, давай в другой раз, ладно?.. — умчавший Хань Юя, так и не заметил, что крошечная веточка айвы, благодаря ловким пальцам наследника Лань, теперь украшала цветом уже его аккуратный пучок… Лань Сичень легко улыбнулся, позволяя Мэймао насладиться маленьким триумфом, и приглашающим жестом позвал продолжить путь… Ведь никто не говорил, что это была та самая веточка! А руки у него и впрямь ловкие!.. — …В Гусу прибыло послание из города Уху, там видели какую-то странную тварь, предположительно подселившуюся к человеку. Ближе к вечеру запланирован вылет: я, мой брат Ванцзи, несколько учеников от ордена, знакомый тебе Чу Шихуан и Лань Уцзюнь… Присоединишься? Цяо Мэймао остановил неспешный шаг и развернулся корпусом к собеседнику. Нефрит ордена Гусу Лань действительно был достоин своего звания, являясь настоящим сокровищем клана. Высокий и статный семнадцатилетний юноша грозился возмужать и заматереть, но остаться тонко сложенным, нежным и красивым. Его светлые одежды ладно сидели на фигуре, подчёркивая прекрасную осанку, длинные ноги, широкий разворот плеч и крепкую шею с заметно выделяющимся Адамовым яблоком. Знаковая белая лента обхватывала высокий лоб и мелькала в тёмном шелковом водопаде волос, а на гладком лице блуждала вечная лёгкая улыбка. И лишь глаза выдавали фальшь в этой напускной безмятежности… В ореховых глазах Лань Сиченя, Цяо Мэймао видел ту же тяжесть, что и в глазах своего старика, его неподражаемой и несравненной Вэнь Чанчунь, в глазах Вэнь Нуана — главы лекарского павильона в Цишань Вэнь. Видел в глазах старейшины Лань Вэйюана и тётушки Ли Лан из Юньчжао… Ту же тяжесть он временами наблюдал и в своём собственном отражении… Ответственность за чужие жизни быстро лишает наивных детских иллюзий. — Это старейшина Лань попросил тебя позвать ещё и меня, верно?.. —… Да… Лань-чанлао настоятельно велел внимательно присмотреться к молодому господину Цяо. И попытаться сблизиться, — глубокие ореховых глаза полыхнули яркими искорками, а их владелец лишь слегка склонил голову, будто бы признавая поражение, но не капельки не раскаиваясь... — А молодой наследник ордена всегда следует наставлениям старших? — Лишь тогда, когда это не противоречит интересам клана и его личным предпочтениям... — Тц!.. Что ж. Когда говоришь мы отправляемся? — Через три четверти стражи у ворот. Гладя на удаляющуюся спину, проводившего его до ученических комнат Лань Сиченя, Мэймао подумал — что он готов рискнуть. Молодой заклинатель производил на него, пусть и неоднозначное впечатление, но, определенно, положительное. Цяо Мэймао, пожалуй, хотел бы называть в будущем Лань Сиченя своим другом. Но и пообещал никогда не забывать и почаще вспоминать, кем тот является, в силу своего рождения. Первый нефрит ордена Гусу Лань, явно демонстрировал свою преданность ордену и состоятельность, как следующий глава клана. И подобную позицию Мэймао полностью поддерживал. Чтож, скучно ему точно не будет. Когда заклинатели прибыли в город, потребовалось совсем немного времени, чтобы прояснить ситуацию. Мужчина, со звучным прозвищем «Змеиная шкурка», выступал в театральной труппе, танцуя на праздниках с масками. Он явил свою сущность прямо во время выступления в одном богатом доме — змеиную голову, выползшую из ворота свободного костюма, поначалу все приняли за часть номера, но, когда та, наравне с мужчиной, напала и стала пожирать плоть с лица и шеи случайно толкнувшего его гостя, началась паника! Нападавший сбежал, а в Гусу срочно отправили за помощью… Пока Лань Сичень опрашивал свидетелей, Цяо Мэймао вместе с вызвавшимся Лань Уцзюнем и молчаливым братом наследника клана, осматривал, отчего-то не спешащее коченеть тело. Изуродованное лицо, являющее сейчас из себя отвратительно маску, сложенную из костей и плоти, не особенно интересовало его — там все, в целом, было понятно. Торопливые, глубокие укусы оставили отчетливый след человеческих зубов на костях скул и челюсти, нос почти полностью отсутствовал, обнажая розоватые пазухи, глаза очевидно вдавили пальцами в череп, а щеки и часть плоти на шее отсутствовали. Слуги сказали, что собрали и принесли абсолютно все, но в коробочке рядом с телом были лишь небольшие кусочки сорванного скальпа и часть уха, значит плоть мертвец откусывал и проглатывал, что было типично для всех мертвецов. А вот змеиные укусы заинтересовали Мэймао... У большинства змей загнутые назад зубы, которые, при обозначенных очевидцами размерах, должны были вырывать из человека мясо не хуже волчьей пасти! Но здесь были лишь грубые проколы в большом количестве и странно высокая, для трупа, температура тела… Он аккуратно разрезал ощутимо тёплую плоть рядом с одним из укусов, углубляя рану металлическим пинцетом — плоть была тёмной, как при обширной гематоме, мышечные волокна слегка расслаивались, а трупное высыхания вокруг ран было чрезмерным... Кровь к этому времени уже свернулась и была какой-то густой и тягучей, а когда он размазал её тонким мазком по светлой фарфоровой чашке, в ней стали заметными мелкие твёрдые вкрапления… — Эта тварь определённо ядовита. — Цяо-сюн, ты уверен? — Лань Уцзюнь болтался у входа, едва взглянув на обезображенное тело, и теперь отпугивал своей фигурой слишком любопытных слуг. А брат Сиченя, молчаливой тенью нависал за спиной Цяо Мэймао, все такой же безучастный и отстраненный, как и с самого начала их знакомства... После всех манипуляций Мэймао, он тихо поправил уложенные на глаза монеты и криво стянутый воротник одежд, заново покрыл полусогнутые кисти покойного ритуальным покровом... Затем сложил собственные ладони у подбородка и поклонился. Озадаченно наблюдающий за тихим, чувствительным парнем юный Цяо поспешно повторил его ритуальные движения... Вот есть же настолько праведные люди!.. Для Мэймао, это тело, сейчас — не более, чем кожаный мешок с костями и требухой, да и нет в нем сочувствия к незнакомцу, чего зря душу травить… — Да, более чем. Уж не знаю, что за пакость она выделяет, но на зубы ей, точно, лучше не попадаться… Тело до сих пор нестабильно. Думаю будет лучше прислать кого-нибудь, чтобы проконтролировать процесс похорон…***
По траве струился густой, холодный туман. Он клубился у самых ног, ледяными иголками покусывая мелькающие в разрезах ткани верхнего платья колени и бедра в давно отсыревших штанах. Уже несколько дней погода не радовала жителей города Уху, одаривая их затяжными, моросящими дождями и тяжелыми туманами, к утру затягивая первые зеленые листочки звенящими ледяными чешуйками, а напоенную влагой землю, прошивала паутинкой колких инеевых узоров… Зато, с восходом солнца начинало парить так, что казалось будто застрял в душном и вязком мареве, а спускающиеся туманы больше походили на молоко, пролитое Шеньнуном. Уже вторую ночь они выслеживали в городе Сангуая — гуеву паразитическую химеру, захватившую и пожравшую душу актёра из уличной труппы, и отожравшуюся до такой степени, что больше просто была не в состоянии скрывать свою демоническую суть! Из книг Мэймао помнил, что Сангуай рождались из собственного яйца — Цючжоу, принесенном духом поветрия с гор на тринадцатый год, после своей смерти. Тогда, еще маленький и слабый червячок Сангуая, подселялся в тело какого-нибудь бедолаги, питался жизненой силой и ресурсами человеческого организма, поглощая удовольствие от принятия пяти ядов, раздувая и гипертрофируя один из пороков. Сангуай спокойно отжирался и добрел до тех пор, пока из пор принявшего в себя паразита человека не начинала сочиться зловонная, липкая влага; кожа начинала размягчаться и слезать тонкими лоскутами, подобно змеиной, а из подвздошной полости не показывалась голова трехглазой гадюки с небольшим перьевым гребнем... Вычислить человека, ставшего сосудом, обычно не представлялось возможным до тех пор, пока не начнут проявляться внешние симптомы, так как поведение его меняется постепенно, вместе с разрушением души и вызреванием нового яйца. Родные и знакомые, обычно, списывали все изменения на испортившийся нрав и дурной характер. Редкие из них, ведут бедового на экзорцизм, где правда вскрывается и человеку ещё как-то пытаются помочь… Но, чаще всего, попадаются достаточно проворные твари, которым удается просуществовать достаточно долго для создания нового яйца Цючжоу, чей срок вызревания также равен тринадцати годам, и не попасться при этом. Тогда, когда приходило время или при смертельной угрозе, человек и демон снова разделялись, а живые получали на выходе лютого мертвеца, с изъеденными ошметками души, и змееподобную тварь, перенявшую и воплотившую в себе особенно яркие черты характера своего сосуда, придав им извращенное физическое обличие… Мэймао подробно читал лишь о двух подобных воплощениях. У первого, чрезвычайно тучного человека тихо умершего от остановки дыхания во сне, Сангуай принял вид длинного червя по виду напоминающего кишечник, со складывающейся в подобии зонтика челюстью, что в раскрытом состоянии способна была проглотить человека целиком!.. Вторая, напоминала чем-то Люэр Тихоу. Тело имело несколько больше положенного верхних конечностей, оканчивающихся костяными наростами с мелкими загнутыми шипами, что выдирали кожу и мясо из своих жертв, как сладкую мякоть из спелого мангостана. Было еще несколько упоминаний, но не столь примечательных и красочных. Главным было то, что, на седьмой день после завершения формирования яйца, Сангуай все равно разделялся! Главной его задачей становилось сохранение своей будущей основы — яица Цучжоу, и когда миссия была завершена, тварь начинала сеять хаос!.. В ночь прибытия заклинателей, в разных концах небольшого города Уху нашли ещё два обезображенных тела: одно из них принадлежало слуге, отправленному хозяином с поручением, а второе — прачке, спешащей к семье, домой… Пока выясняли подробности, начало светать и люди начали выходить на улицы... Мэймао лишь пару раз удалось заметить плотную мужскую спину в зеленоватом ханьфу и тёмную, растрепанную копну волос, прежде чем та окончательно затерялось среди базарной толпы и поиски стали невозможными. Сейчас, с наступлением темноты, ладони подрагивали от будоражащего волнения и нервного предвкушения! Около четверти стражи назад, они отбили у Сангуайя богатую повозку с молодой семейной парой и маленьким ребенком, и теперь упорно шли по следу в сторону городских складов... Мэймао отрывисто кивнул подавшему знак ученику и прижался плотнее к стене, впереди слышались отчетливые шорохи и невнятное мычание... Первыми на тварь выскочил Лань Сичень и Чу Шихуан, они смогли подобраться ближе всех со стороны старого, давно запущенного сада и теперь теснили взбесившуюся тварь, что голыми руками перехватила направленный в неё меч, а затем, швырнула в юных заклинателей трухлявый ствол давно поваленного дерева!.. Мэймао и ещё трое заклинателей заходили с боков, стараясь как можно быстрее, установить талисманы для барьера ограничения периметра — всем уже порядком надоело блуждать в холодном тумане среди городских трущоб, выискивая эту слишком шуструю, гуеву тварь!.. Пока юный Цяо отвлекся на барьер, ситуация немного изменилась. Мимо него, пушечным ядром, пролетел отброшенный мертвецом заклинатель — благо остался вполне живым и даже не сильно помятым — и теперь уже двое молодых адептов наседали с мечами на всклокоченного, подранного мужчину, с явными трупными пятнами на лице. Мертвец увернулся от выпада и сместился в сторону, Мэймао поспешил выполнить подсечку и, едва разминувшись с когтистыми пальцами, с силой толкнул мертвеца в сторону деревянного амбара. Чей-то меч, запущенный в полет, тут же пришпилил взбесившегося мертвеца, вонзившись на пару пальцев ниже правой ключицы, но тварь, совершенно не обращая на это внимания, неистово забилась, извиваясь, и пыталась вновь дотянуться до живых, раздирая нечувствительную более плоть в лохмотья... Мэймао сложил печать для лучшей концентрации и, подгадав момент, вогнал свой меч уже в левое плечо, заставляя то безвольно повиснуть на изрезанных кусках мышц и кожи! Получилось не совсем то, чего он добивался, но он явно рассек коркоакромиальную связку и часть плечевого сустава, большей частью, лишая темную тварь подвижности. Ситуацией сразу же поспешили воспользоваться остальные заклинатели — обезглавив тело и лишая его оставшихся подвижных конечностей, и подготавливая его к уничтожению. Лань Сичень, осматривавший мертвеца, подал знак и велел всем быть внимательнее. Оказалось, что змей Сангуайя уже успел покинуть тело, но, при этом, явно был поблизости, так на начало боя, гуев паразит не раз мелькал за плечом своего кожаного сосуда. Цяо Мэймао выдернул свой меч из толстых досок стены, стряхнул с него тёмные капли и, настороженно поглядывая по сторонам, подошёл к осторожно переступающему с ноги на ногу заклинателю в светло-бирюзовом ханьфу, что недавно, весьма достоверно изображал из себя живой таран — он придерживал рукой правый бок и чуть подволакивал ногу... Мэймао приложил руку к его груди и попросил медленно и глубоко вдохнуть, попутно интересуясь, есть ли острые болевые ощущения... Пара рёбер точно были сломаны, но смещения не было, пневмоторакс и гемопневмоторакс сейчас ему не грозили, а остальные мелкие травмы, для сильного заклинателя с золотым ядром были не столь опасны, а потому и лечиться юноша будет уже дома, по прибытии... Мэймао подхватил пострадавшего под руку и они успели лишь немного сместиться в сторону, когда со стороны старого, пересохшего колодца скользнула длинная, смазанная тень!.. Стоящий рядом с дряхлеющей постройкой Лань Уцзюнь шарахнулся в сторону, вспарывая серебристой сталью воздух и заваливаясь назад, непроизвольным жестом прикрывая локтем лицо. А, резко метнувшийся вперёд первый нефрит, стремительным движением перехватил взвившуюся змею, прямо за распахнутой челюстью, голыми руками! Тварь натужно зашипела, распушая свои странные, перьевые пурпурные гребни! Забилась, подтягивая плотное, гибкое тело и, скользнув вверх, начала скручивать тело на сильной руке Лань Сиченя... Подскочивший к брату Ванцзи, не рискнув орудовать мечом вблизи ладони Сиченя, попытался сначала разжать захват, а после и аккуратно его разрезать... Но Сангуай не был простой змеей! Крупно задрожав всем телом, демоническая тварь взмахнула хвостом и вцепилась в лодыжку наследника второй пастью, доселе сокрытой в густой траве! Молчаливо вскинувшийся Лань Сичень словно взбесился! Он резко взмахнул рукой и замолотил ей из стороны в сторону, оббивая тело, соскользнувшее с ноги и предплечья змеи о землю, словно бы махал самым обычным канатом!.. А после, без каких-либо видимых движений со стороны молодого заклинателя, Шоюэ, сверкнув серебристый вспышкой, покромсал, уже слабо бьющую обломанными сиреневыми гребнями тварь на несколько неравномерных кусков... Первый наследник Великого ордена Гусу Лань покачнулся, но устоял. На разодранном рукаве стремительно проступали лиловые синяки и кровоподтеки, на шее выступили вздувшиеся вены... А на светлой, мягкой и дорогой коже сапога, сквозь разорванное голенище виднелись две аккуратные алые точки... — Заканчивайте здесь. Мы возвращаемся!..