Глава 21. Плаванье.
…Везде — везде — везде — на всем земном пространстве
Мы видели все ту ж комедию греха:
Мучителя в цветах и мученика в ранах, Обжорство на крови и пляску на костях, Безропотностью толп разнузданных тиранов, — Владык, несущих страх, рабов, метущих прах…
Ш. Бодлер
Цяо Мэймао медленно выдохнул, завершая свою медитацию. Феншуй этого места был настолько угнетен темными эманациями, холодными и мутными, как воды злополучного озера, что всяческая попытка погрузиться в состояние тратаки и накопить силы оборачивалась для заклинателя лишь пустой тратой времени. В пещеру не попадал ни солнечный, ни лунный свет, вода в озере была застоявшейся и отравленной темной тварью, камень был холоден и не мог родить, а ветер все еще носил отголоски недавних смертей… Медленно, но верно, их духовные силы будут таять. Он потер друг о друга чуть замерзшие ладони и прислушался к разговору юношей, с удовольствием хрустнув шейными позвонками… — …Существует небесное создание, которое выглядит точно так же. — Ты о добром божестве — Черной Черепахе Сюань Мин? — удивился Вэй Усянь, — Но разве доброе божество может выглядеть подобным мерзким образом? Да еще и питаться человеческой плотью? Как-то это не очень вяжется с образом из легенд… — Похоже, что процесс ее превращения в божество не завершился, и вместо этого оно обратилось навкой. Искаженной Черной Черепахой… Я читал о подобном в древнем фолианте. Четыреста лет назад в Цишане появилась «ложная Черная Черепаха», что принялась бесчинствовать и с удовольствием пожирать людей. Ее размер оказался несколько больше, чем указано в той книге, но, думаю, что это она. — Выходит, существо, на которое Вэнь Чао заставил нас охотиться — это четырехсотлетняя Черепаха-Губительница? Почему ее не убили еще тогда? — В ту пору как раз случилась весьма суровая зима. Стоял лютый мороз и сильнейшие снегопады. Когда наконец немного распогодилось, Черепаха-Губительница просто исчезла. Она оставила после себя развалины полностью разоренного малого клана и несколько пустых деревень, но никто так и не нашел следов куда она делась потом, — Лань Чжань говорил размеренно, четко проговаривая слова и Мэймао невольно улыбнулся, так тот в этот момент со всеми этими учительскими интонациями походил на своего дядюшку, не хватало только глупой козлиной бородки, — Впрочем, подсчитав вероятное количество ее жертв, многие предположили, что чудовище затаилось и впало в спячку. Мэймао мысленно усмехнулся, вспоминая слова Вэнь Чао сказанные по пути к горе. Наверняка говоря об исчезновении клана, тот имел ввиду именно это самое происшествие. Вот только, трепетно потакая своему увлечению, он похоже преступно пренебрег историческими хрониками собственных предков: — Пф!.. По моему, они, просто-напросто, решили не плодить себе проблем на пустом месте! Чудовище в ту зиму сожрало несколько тысяч человек, и когда уползло себе тихонько их переваривать, уверен, все в ордене облегченно выдохнули… В те годы главой клана Вэнь являлся Вэнь Нианзу — такой же прилежный, как и его имя. Именно при его правлении, например, построили Золотую Барабанную башню, храм «Цзяньфу» и пагоды Двух Гусей… Но за всю жизнь, этот достопочтенный человек, ни разу не покидал территории собственного ордена! Впрочем, как и не лез в дела других. Из-за подобной политики, кстати, пострадало множество мелких кланов — он просто отказывал им в помощи… Поэтому, когда тварь исчезла, заклинатели из Цишаня, убедившись в ее отсутствии на своих собственных территориях, просто прекратили поиски, по своему рассудив, что дела других их совершенно не касаются… — Уф! Это вполне в их духе! Несмотря на то, что сейчас они буквально лезут в каждую щель, действительно помогать все еще не спешат!.. Правильно мадам Юй говорит держаться от них подальше! — Как ты себя чувствуешь? — осведомился Лань Чжань, убедившись, что Мэймао закончил практику и своим вопросом он его не отвлечет. — В целом нормально, но от этой вездесущей пыли уже все тело зудит, — пожал плечами заклинатель, поднимаясь на ноги и потягиваясь уже всем телом. Заканчивались уже вторые сутки, как они находились взаперти, и юный Лань немного раздражал одним и тем же вопросом, Мэймао считал свою рану неприятной, но совершенно пустяковой, не требующей к себе такого пристального внимания. Не сегодня, так завтра, он уже и швы снимет за их полной ненадобностью! Потому и разговаривать на эту тему не видел никакого смысла, лучше бы тот свои ноги поберег, а то так и норовит вскочить и бежать куда-нибудь! — Кстати, ты сейчас был очень похож на какого-нибудь просветленного монаха, достигшего нирваны при жизни, настолько оказалось спокойным выражение лица! Прямо как у статуи, и, по-моему, ты при этом даже не дышал! — вот уж заживление чьих ран точно стоило контролировать, так это Вэй Усяня. Тот постоянно крутился, чесался и даже ковырял подсыхающую корочку пальцами! Однажды он доковырялся до крови и, напоровшись на злой взляд Мэймао, пролепетал что-то о том, что на нем все как на собаке заживает, а после еще и сунул пальцы в рот, слизывая капли!.. Впрочем, Мэймао вполне удовлетворил свою мстительную натуру, когда мальчишка едва не выплюнул свои внутренности, распробовав на вкус травы, которыми молодой Цяо натирал его струп. — Всего лишь обычная храмовая медитация, такую практикуют монахи в храмах Юньнань-Гуйчжоуского нагорья, — Мэймао выполнил еще пару прогибов и пожал плечами, — Она значительно замедляет жизненный цикл тела, поэтому, со стороны может показаться, что человек действительно стал подобен статуе. Цяо Мэймао немного оттянул ворот, еще раз с силой потер шею и, отмечая под ногтями мерзкий темный ободок, передернулся от отвращения, чувствуя как нервный зуд распространяется уже по всему телу. Так и до мизофобии недалеко… Но в этой пещере настолько нечем было заняться, что молодой Цяо невольно обращал внимание даже на всякие мелочи… Он буркнул, что пойдет наберет воды, и скрылся в проходе, ведущему в сторону пещеры с заваленным Вэнь Чао выходом, предвкушая, что скоро сможет умыться и обтереться, хотя бы ненадолго избавляясь от вездесущей пыли. Черепаха-Губительница все это время то затихала в озере, то беспокойно толклась на берегу, стягивая к себе в панцирь оставшиеся на суше тела, и, к сожалению, не подавала никаких признаков одолевающей ее сонливости. Чудовище не спешило засыпать снова, и заклинатели опасались, что за время проведенное в спячке, его питательные запасы окончательно истощились. И все бы ничего, они находились в пещерах за узкими переходами через которые ей не пробраться, но гуева тварь ворошила камни в поисках уже чуть подтухшего мяса, била и царапала стены своим огромным неповоротливым телом, в попытках добраться до вожделенных останков павших заклинателей!.. В такие моменты с потолка сыпалась каменная пыль и мелкое крошево, и заклинатели прижимались к стенам спинами, ощущая как дрожит гора… Пока это были лишь ленивые шевеления, черепаха все же неплохо перекусила заглянувшими к ней учениками Воспитательного лагеря, и Мэймао не хотел загадывать, какими будут последствия, взъярись та окончательно и попытайся всерьез докопаться до заваленных тел, или, вовсе, выбраться наружу… На обратном пути его перехватил непривычно серьезный Вэй Усянь и повел чуть в сторону от их нынешнего убежища тоннель. Еще на подступах Мэймао почувствовал несильный запах дыма и заметил пляшущие тени от костра, а свернув в небольшой отнорок и встретившись взглядом с молодым заклинателем и юной заплаканной девой, испытал кольнувший его стыд!.. Он ведь совсем забыл про них… Забыл, едва тяжесть бессознательного тела с его плеч легла на спину другого! И не вспомнил даже тогда, когда среди одежд учеников, погружающихся по очереди в воду, не мелькнуло давно оставленное им самим ласковое солнце… Парень и девушка носили более скромные одеяния малого клана Сынь, примечательного лишь тем, что соседствуя с северными территориями Великого ордена и, непосредственно, землями на которых располагалось родовое имение Вэнь Мэймао, те, по какой-то причине, все еще оставались свободными… Молодой мужчина в форме Цишань Вэнь вытащенный им из-под завала все так же лежал без сознания. Они обустроились в небольшой пещерке, в которой свет от крохотного костерка достигал каждой стены, а дым стремительно тянуло вверх, к крайне высокому потолку, напоминающему узкий колодец, в вышине которого едва заметно светилась узкая щель наполненная солнечным светом. С их появлением девушка прекратила мягко перебирать пальцы раненного заклинателя и поднялась уступая молодому Цяо место рядом с мужчиной. А юноша, что едва ли был старше Вэй Усяня, хоть и предупреждающе держал ладонь на рукояти чужого заклинательского меча, демонстрировал скорее настороженность, нежели угрозу. Мэймао про себя лишь хмыкнул на чужую хитрость… Уж он-то знал, что меч в ножнах сломан, иначе ни за что не отдал бы тот в руки девы вместе с телом еще в первую их встречу. Лежащий перед ним мужчина был старше лет на семь-восемь, с пробивающейся на бледных впавших щеках сизой щетиной, небольшой ссадиной на лбу, у самой линии роста волос и длиной царапиной за правым ухом. Дыхание его было частым и прерывистым, кожа влажной. Мэймао оттянул веки, подсветил лучинкой и едва не выругался! Один зрачок был нормальным, второй почти закрыл собой радужку, а сами глазные яблоки чуть выпирали под припухшими, воспаленными веками… Он аккуратно прощупал царапину за ухом и лоб, но явных повреждений не было, а линейный перелом так просто, руками никогда и не прощупывался… Мэймао еще раз осмотрел царапину, а после нырнул пальцем прямо в ухо — на подушечке остался характерный прозрачный маслянистый след спинномозговой жидкости с розоватыми вкраплениями: — Он приходил в себя? Говорил что-нибудь? — Да, один раз! Не говорил, только стонал… Диди напоил его водой и он снова потерял сознание… — гунян украдкой утерла слезы, а Цяо Мэймао мысленно согнул два пальца… Субдуральная гематома и как следствие повышенное внутричерепное давление, буквально выдавливающее глаза из черепа… Больно ущипнул поочередно ноги и руки пострадавшего, и отметив сгибательную реакцию, добавил еще два. Плюс один на отсутствие реакции глаз, итого: пять. Кома второй степени по шкале Глазго. — Он сильно ударился головой, постарайтесь его не двигать и никак не тревожить. Если очнется, можете дать еще попить, но немного, не больше пары глотков… Я подойду к вам еще раз утром, отдыхайте. Назад они возвращались уже под привычный оптимистичный щебет Вэй Усяня. Он же и просвещал о произошедшей встрече Лань Чжаня, пока Мэймао пытался устроиться поудобнее, вытягивая спину на твердом плитняке. Вэй Усянь тарахтел о том, как набрел на них собирая редкий в пещерах хворост, о том, что дева Сынь оказывается является невестой «того самого Вэньца», а ее младший брат — забавный, но совершенно не умеет врать — меч в его руках, скорее всего, принадлежит пострадавшему мужчине и в чужих руках попросту запечатался, потому как тот юноша при встрече несколько раз порывался его обнажить, но в последний момент сам себя одергивал… О том, что когда мужчина очнется, можно будет попросить того проверить на мече пару щелей в высоком потолке; в тех местах росли чахлые, почти лысые кустарники, а значит — на них когда-то падал солнечный свет. Возможно, проемы в породе со временем просто завалило ветровалом и листьями, но, может быть, они окажутся достаточно широкими, чтобы можно было протиснуться человеку, тогда не придется сидеть здесь и ждать его шиди… Вэй Усянь воодушевленно строил планы, а Цяо Мэймао внутри не чувствовал ничего: «Он не очнется». — Что? — Он не очнется, Вэй Усянь. Больше нет, — Мэймао закинул одну руку за голову, а второй прикрыл глаза от пляшущих отблесков пламени и ярких золотых глаз. Завтра ему нужно будет как-то донести свои прогнозы до брата с сестрой, которые проигнорировали возможность спастись самим, ради возможности остаться с дорогим им человеком, и, который уже никогда не станет прежним, даже если все же каким-то чудесным образом очнется… Что весьма и весьма маловероятно. Время в пещерах всегда ощущалось иначе, оно тянулось вязкой смолой, растягивая мгновения… В пещеру не попадал ни солнечный, ни лунный свет, и единственное, что помогало им определять смену дня и ночи — это организм Лань Чжаня, приученный к строгому распорядку отдыха и бодрствования адептов Ордена Гусу Лань. Каждый раз ровно в назначенное время юный Нефрит сам собой засыпал, будто рубильник выключался, и точно так же без напоминания просыпался, от чего молодой Цяо восхищенно цокал языком, а его внутренняя сова в ужасе топорщила воображаемые перья… Но наблюдая за тем, сколько раз он заснул и проснулся, можно было сосчитать прошедшие дни и примерно определять время. Проснулся молодой Цяо довольно рано, Лань Чжань еще спал, но костер уже едва тлел, поэтому Мэймао решил, что Кролик совсем скоро сменит на посту Тигра. И когда юный Нефрит проснулся Мэймао уже успел проведать их дремлющую сожительницу-Губительницу, сходить умыться и набрать свежей воды… Он проверил состояние костной мозоли Лань Чжаня и, сочтя рану практически зажившей, предложил сходить к воде и свою компанию, представляя как должно быть неприятно чувствует себя юноша до сего момента ограниченный в передвижении. Сам-то Цяо бегал смывать с тела вездесущую пыль при любой возможности… Пока Лань Чжань плескался, Мэймао сходил в самый первый зал с обрубленными лианами и набрал там побольше сухих веток, все-таки пошли третьи сутки, сегодня можно будет приготовить мальчишкам поесть. Еще и про новеньких не забыть, навряд ли у тех есть с собой еда… Вэй Усянь ещё полусонно ворчал, но мигом оживился, стоило Мэймао протянуть ему плошку рисовой каши с имбирным порошком и кусочками солонины. Вторая плошка досталась Лань Чжаню, но уже заправленная медом и измельченными листьями кинкана, а сам Мэймао отсел в сторону, чтобы заняться швами на своем стремительно зарастающем бедре… Когда рядом послышались шаги и светлые ладони протянули ему миску со сладкой кашей, Мэймао лишь в который раз поразился чужой внимательности и чуткости, и отодвинул теплые руки, уверяя, что все в порядке и он уже не раз практиковал инедию. Не споря Лань Чжань опустился рядом, аккуратно подобрав одежды. Молодой Цяо, медленно разматывал повязку, стараясь резко не дергать склеенные подсохшей сукровицей полоски, и, когда в губы ткнулись чужие палочки едва не шарахнулся в сторону от неожиданности!.. Упрямый нефрит поджав губы продолжал держать палочки у его лица, и молодой целитель едва не застонал, разглядев такое знакомое выражение на гладком лице. Лань Чжань закусил удила, и теперь они имели вполне реальные шансы состариться в этом положении!.. Мэймао цыкнул на чужую упертость и аккуратно стянул губами сладкий рис… Он позволил палочкам трижды лечь на его язык, прежде чем решительно отвел в очередной раз направленную к нему руку и расхохотался: — Лань Чжань, спасибо тебе, но этот Цяо в достаточной степени эгоистичен, чтобы не действовать во вред себе. Прекрати и ешь сам. В конце концов, я, что зря старался? Получилось очень даже вкусно, не обижай меня! — В этот раз юноша уже не возражал… Молча жевал и смотрел, как через широкую прореху в штанине Мэймао срезал шовные узелки с красноватой, все еще немного воспаленной плоти, да вызвался самостоятельно принести воды для готовки новой порции еды уже для соседской компании… Едва второй Нефрит ушел, как под сводами прокатилось недовольное ворчание. Черепаха-Губительница вынырнула из дремы и, в очередной раз, решила потрепать им нервы своим неловким шатанием… Что-то громко скрежетнуло и с потолка посыпалось каменное крошево… Несколько обвалившихся камней выбили яркий сноп искр из костра, разворошили угли. Еще несколько едва не прилетели по прыснувшим ближе к стенам заклинателям, но вскоре все прекратилось, лишь вездесущая пыль снова заполнила помещение, да со стороны пещерных переходов доносилось отголоски недовольного пофыркивания твари… Некоторое время все было тихо. Двое заклинателей переглянулись и почти синхронно выдохнули. Вэй Усянь затоптал разметавшиеся из костра искры, а Мэймао устало стряхнул с одежды осевшую пыль. Нужно было идти проведать тех двоих, да посмотреть состояние третьего, он и так невольно оттягивает момент. А еду можно и позже принести, вряд ли у них возникнет желание перекусить сразу после озвученных им новостей… Вэй Усянь вызвался с ним, но Мэймао лишь отрицательно покачал головой. Ни к чему это. Тогда он вызвался сходить к озеру, посмотреть, что на этот раз вызвало недовольство их беспокойного сожителя, но едва они дошли до развилки, земля над головой вновь содрогнулась! Да так сильно и резко, что они едва не повалились с ног! Мэймао дернул Вэй Усяня в сторону стен — с теряющегося во мраке свода полетели каменные глыбы и острые осколки крепкой породы, вместе с мелким крошевом и пылью, мигом залепляя глаза и забивая глотку… Стена к которой они прильнули начала заваливаться и вместе с землей медленно соскальзывать куда-то вниз… Мэймао подтолкнул юношу выбираться, пока их вместе с плоским пластом породы не утянуло вниз, и ухватился за протянутую следом руку сам, прикрывая широким рукавом глаза и лицо от острой каменной шрапнели. Где-то в соседнем коридоре глухо бахнуло и зашуршало, словно огромная масса земли и камней, сползая с высоты, заполняла глубокий, пустой колодец!.. Цяо Мэймао видел, как по, казалось бы, монолитной породе зазмеились глубокие ломкие трещины, и несколько массивных сталактонов лопнули и начали заваливаться. Когда очередной валун служивший им временным убежищем с грохотом и каким-то натужным уханьем раскололся, от свалившегося с темного свода рыжеватого клина сталактита, Мэймао оттолкнул Усяня ударом ладони в грудь, а сам нырнул в противоположную сторону, спасаясь от участи быть расплющенным. Юноши вынуждены были разделиться, уходя от летящих тяжелых обломков нависающей сверху каменной бахромы! Мэймао краем глаза видел как юный заклинатель забился в какую-то щель, образовавшуюся продольным сползанием плитняка, и сам бросился в сторону проема, надеясь укрыться под низким арочным сводом! Он едва сдерживал себя от острого желания зажмуриться, смывая налипшую на глаза мутную пелену. На мгновение ему показалось, что он заметил мелькнувшее сбоку светлое ханьфу, а в следующее мгновение Цяо Мэймао едва разминулся с разбившимся о землю обломком! Он завалился на спину и тут же ушел перекатом в сторону, позволяя стучать по бокам мелкому щебню, но избегая более крупных и опасных осколков… Подхватился, бросаясь к намеченной ранее цели, но плюхнулся сапогом в воду, не разглядев в пылевой взвеси узкую расселину с невесть откуда взявшимся холодным ручьем, проваливаясь чуть ли не по колено! Свод стопы стрельнул болью, Мэймао замер, откидывая зажавший сапог булыжник, а в следующее мгновение его дёрнуло и закружило!.. Ребра сдавили сильные руки, спина и бедра несколько раз проехались по острым граням мелкого битого камня, а темные волосы едва не забили глотку, но, в итоге, тугим ошейником опутали горло, спускаясь под воротник и путаясь с его собственной пыльной шевелюрой. Молодой Цяо дернулся, докручивая тело и совершая ещё один полуоборот, прижимая собой к земле чужое тепло. Но навалившееся сверху тело влечет дальше, не останавливаясь, и снова наваливается сверху, пока Мэймао бедром и лопаткой не упирается в камень, лишенный возможности двигаться дальше... Злобно зарычав на скверную ситуацию и чужое непрошибаемое упрямство, ему остаётся лишь обхватить бедрами напряжённое тело, буквально вжимая то в себя! Они закатилась в какую-то выемку в стене, настолько неглубокую, что Мэймао одним плечом чувствовал холод породы, а другим жалящие укусы разлетающегося по сторонам битого щебня. И при этом не достаточно низкую чтобы в должной мере прикрывать спину навалившегося сверху Лань Чжаня! Все что мог сейчас для него сделать Цяо Мэймао, это лишь выпростать зажатые чужим телом руки, одной ладонью прикрыть его голову, а предплечье второй вытянуть вдоль позвоночника, стараясь прикрыть максимально возможно самые уязвимые участки! Мэймао загнанно дышал куда-то в макушку юноши, считая мгновенья и чувствуя такое же горячее, частое дыхание за воротником, и крепко стискивал пальцы, царапая подушечки о серебристый гуань. Ещё некоторое время камни взрывались осколками, но обвал все же, кажется, шел на спад. Он уже почти облегчённо выдохнул, когда сквозь шуршание осыпающейся породы донесся резкий рокот и громкий всплеск, а кости уловили короткую, но весьма ощутимую вибрацию земли. Стены, пол и потолок затрясло с новой силой. Снова полетели камни и Мэймао был почти рад, когда один из крупных валунов приземляется пугающе близко, но при этом частично прикрыл их от других обломков. Рад, пока один из мелких камней не отскакивает рикошетом прямо в них! Коротким росчерком Мэймао чувствует жгучую боль в той ладони которой прикрывает голову молодому Нефриту, но она тут же теряется в тихом невнятном всхлипе дёрнувшегося юноши! — Лань Чжань!.. Лань Чжань! Лань Чжань!.. — Мэймао чувствует, как зажатое до этого тело под его руками расслабляется, обмякая. Лишившийся сознания юноша буквально растекается по его телу, зажатый лишь его собственными бедрами и руками, и на Мэймао волной накатывает паника… — Лань Чжань! Лань Чжань! Лань Чжань… — Лань Чжань! Лань Чжань! Лань Чжань!.. — зажмуренные глаза молодого Цяо, вынужденного лежать лицом вверх, давно присыпало изрядным количеством сора и каменной крошки, так что открыть их не представляется возможным совершенно, а теперь он ещё и чувствует, как по шее тянутся теплые и тягучие потёки, от чего беспокойство накатывает лишь сильнее… Аккуратно и слепо он ведёт подушечками по чужому затылку, но пальцы путаются в волосах и он совершенно ничего не понимает!.. Пытается считать пульс, но за громким дыханием и оглушающим толчками крови в собственной голове не разобрать реальности… — Лань Чжань! Лань Чжань!.. А-Чжань!.. За своим паническим скулежом Цяо Мэймао совсем не замечает, как обстановка снаружи наконец успокаивается и оглушающий грохот затихает; каменное крошево все ещё шуршит, ссыпаясь наземь, но уже совсем не опасно… Лишь когда тело под его ладонями вновь напрягается и, горячо выдохнув за ухо, Лань Чжань чуть привстает на локтях, Мэймао отпускает… Коротко вспыхивает ярость, вместе со жгучим желанием проучить несносного ребенка, но в тот же миг разбивается низким, хриплым голосом и тихими словами: — Мммх… Не открывай глаза. Мэймао почувствовал, как с его лица осторожно убирают несколько более крупных камешков и теплые ладони отводят упавшие на щеки и шею тяжёлые пряди… И отпускает поджатые в гневе губы, мысленно качая головой, ощущая себя брюзгливым стариком, и со всех сил гася в себе жгучее желание по возвращению безжалостно пожаловаться на этого «спасителя» его же брату… пока в голове бьется лишь одна смиренно-обреченная мысль: «Лань Чжань — такой Лань Чжань!» Выбравшись и оттерев наконец-то рукавом лицо, на сколько это вообще было возможно в этом пылевом аду, они вместе отыскали Вэй Усяня. Тот был практически цел, по крайней мере ни длинная вертикальная царапина на шее, ни явно отбитый копчик, который тот, морщась, потирал, не мешали юноше тут же начать безостоновочно трещать и сыпать шутками… Рассматривая сквозь чуть опустившуюся пылевую взвесь пространство, можно было смело сказать, что они все, в общем-то, довольно легко отделались. У Лань Чжаня, кроме очевидной россыпи синяков на спине, был немного рассечен висок у самой линии роста волос, а у Меймао, помимо такой же кучи мелких синяков на плече и бедре, была разорвана тыльная межкостная мышца на левой ладони, которую он наскоро перевязал… Тот отскочивший камень, едва не ставший причиной его преждевременно-седых волос, рассек сначала кисть самого Цяо и, лишь потом, шарахнул бедовую голову драгоценного Нефрита, заметно потеряв в скорости. Переходы между широкими залами немного засыпало, но пройти все равно было возможно. На перекрестке, где их с Вэй Усянем застал обвал, часть земли, как и предполагалось, ушла вниз, образовав глубокий темный провал, в котором где-то внизу бурлила стремительным узким потоком подземная река! А их собственная пещера стала в половину меньше, но обзавелась природной анфиладой и широким наклонным выступом на высоте в полтора человеческих роста. Они вместе заглянули и к гуевой твари, вздумавшей их всех здесь похоронить, убедились, что по крайней мере прямо сейчас не предвидится очередной диверсии: Черепаха-Губительница неспешно стаскивала свое массивное тело в воду, медленно погружаясь на глубину, а не мирно сдохла, раздавленая какой-нибудь огромной скалой, на их несчастье. Разочарованно переглянувшись они отступили и повернули назад… У Цяо Мэймао было крайне скверное предчувствие касательно того грохота и ощущения наполняемого колодца, произошедшего в левом переходе, и необходимо было его проверить… Еще на подходе спину продрало неприятное ощущение. Плитняк грубого зеленоватого сланца практически перекрыл очередной проход, но они все же смогли протиснуться под угрожающее шуршание осыпающейся мелкой фракции… Но лишь для того, чтобы упереться в груду битых валунов, заваливших заветный закуток с расположившимися там заклинателями. Лань Чжань молча ухватил один из крупных камней, размером никак не меньше половины его собственного роста и передвинул в сторону, заставив Вэй Усяня восхищенно присвистнуть, а его самого понимающе усмехнуться. Цяо Мэймао не раз уже наблюдал подобное и знал, что люди из клана Лань только выглядели мягкими, но в руках их таилась сила, которая ничего общего с мягкостью не имела. Но, все же, краткий миг веселья никак не развеял мрачной атмосферы… Прислушиваясь к шороху породы Лань Чжань аккуратно сдвинул еще несколько крупных камней, когда из открывшейся небольшой щели, под шорох осыпающейся сухой земли, выпала изящная женская рука, изрядно помятая и перебитая чуть ниже локтя… Никто не произнес ни слова, пока, осторожно положив найденную часть тела назад, Лань Чжань камнями закрывал провал. Наверное, каждый из них ощущал, что в этот раз все это просто не могло закончиться хорошо, и придя сюда ожидал лишь подтверждения собственных мрачных предположений, благоразумно не лелея напрасной надежды… Юный Нефрит склонился, проводя простенький обряд упокоения для погибших. Пусть у них не было с собой благовоний, Мэймао протянул ему несколько ароматных травяных скруток из драконовой полыни и ладана, а затем сдернул с собственого верхнего платья синюю ленточку, которой обычно подвязывал рукава во время работы, чтобы не мешали и повязал на небольшой каменный уступ, поклонившись… В такие моменты исключительная благовоспитанность юного Ланя вводила Мэймао в замешательство, заставляя чувствовать себя черствым и циничным медиком, потому он мысленно попросил прощения еще и за свое восприятие и эмоциональную скованность, присоединяясь к молитве. — Мм… Я не знаю как звали того мужчину из клана Вэнь… Мэймао обратил внимание, что Вэй Усянь нацарапал на плоском камне имена девы Сынь и ее брата, и теперь мялся не зная, как обозначить имя третьего… — Юн Цзысун, Вэй Усянь… Его имя Юн Цзысун, — припомнил Цяо Мэймао обращение к тому девушки и, дождавшись пока юноша закончит, потянул их обратно. Здесь им больше было делать нечего… Цяо Мэймао крайне не хотелось повторения произошедшего. В следующий раз им может и не повезти так, и под завалами окажутся уже они сами!.. Гуева черепаха таки добьет их всех своим извечным шатанием и неловким вошканьем! Откладывать неизбежное больше было нельзя и судя по мрачной решимости в глазах юношей — в этот раз чудовищу не сдобровать!..