***
Шерлок проснулся раньше Уильяма, как и раньше. Он был таким же теплым и снова обхватил его своими длинными руками. Как и несколько ночей назад, Шерлок не спеша наблюдал за ним. Он не осознавал, как быстро колотится его сердце, часть его всё ещё была в ужасе от мысли, что он мог проснуться один, а Лиам бы продолжал свой глупый план, который привел его сюда прошлой ночью, с такой страстью рассказывая о таких глупых вещах, как его безопасность и защита. Как будто это не за Уильямом охотится серийный убийца. Не за ним…? Наблюдая за ним, мирно отдыхающим, Шерлок с тяжелым сердцем думал о том, что он знал о Лиаме. Его отчаянное стремление контролировать всё вокруг себя, иметь преимущество в любой ситуации. Его потребность нести бремя за всех, взваливать чужие преступления на свои плечи и нести эту вину. Его готовность и желание умереть. Холмс не знал, сможет ли он спасти Уильяма от его собственного разума, и эта мысль приводила его в ужас. Потому что он только что нашел его самого. Он только что увидел его открытым, живым. Таким, таким живым. Он не осознавал, что сжал Мориарти слишком сильно, пока ему в ответ не раздался звук дискомфорта, и чужие глаза открылись. Холмс слегка наклонился, чтобы поцеловать его, прежде чем тот успел как следует проснуться — больше в отчаянии, в страхе. Если он достаточно надавит, если покажет Лиаму, что ему нужно остаться, сможет ли он передумать? — Шерли…? — Уильям в замешательстве поднял голову, переведя на него взгляд. Когда они всё же установили зрительный контакт, в его глазах ещё читалась озабоченность и дискомфорт. Вместо этого он снова поцеловал его. — Ты просто… — ещё один поцелуй, в губы, в щеки, в лоб. Лиам скривился, но его губы дернулись в улыбке. — У меня даже нет слов. — Наверное, это впервые, — хихикнул Мориарти и притянул Холмса к себе, чтобы поцеловать его снова. Детектив с готовностью поддался. В то утро он не заметил, как пролетело время, завороженный чужой лаской. Прикосновения были мягкими, осторожными, Уильям смотрел на него с чем-то настолько близким к любви, что Шерлоку захотелось признаться ему в этом там и тогда. Чтобы Уильям Мориарти оставался в его постели, в его руках, в полной безопасности от всего, что может причинить ему вред. В конце концов пришлось встать, переглядываясь молчаливо, но обожающе. Холмс обращался с ним так, словно он был чем-то, чему можно поклоняться. А если Лиам и был недоволен этим обращением, он никогда не высказывал этого, и спокойная улыбка никогда не покидала его лица. Одеваться и готовиться к отъезду было труднее всего. Взгляды, которые Уильям посылал ему, стали более печальными, прикосновения — более долгими и продолжительными, как будто он боялся отстраниться. Когда они подошли к двери дома 221Б по Бейкер-стрит, Уильям повернулся к нему и схватился за лацканы его пиджака. Он притянул его ближе, впился отчаянным поцелуем в его губы, и Шерлок мог поклясться, что тот сдержал всхлип. — Лиам… — он не мог сдержать мольбы в голосе, надеясь, что Уильям будет честен: поговорит с ним, спасет их обоих от неприятностей и боли, которые принесет им день. — Прости, я не… я не знаю, что со мной не так, — раздражённо вздохнул он. — Я веду себя нелепо. Единственное, что было нелепо, думал Холмс, это то, что ты берёшься за всё один. Опять. — Неа, ты не прав, — Шерлок сжал его руки своими. Уильям слегка сжал их в ответ. — Мне тоже не нравится, что ты уходишь. Но мы скоро увидимся, да? Может, заглянешь завтра, поговорим о деле? — Не завтра, — потерянно сказал он, как предсказывал Шерлок. — Нет? — детектив попытался замаскировать свой тон под веселый. — У тебя что-то намечается? Либо Лиам был слишком далеко в своих мыслях, чтобы заметить обман, либо он не хотел его замечать. — Поскольку ты всё ещё детектив, работающий на правительство, думаю, лучше мне не говорить. — А, криминальная ерунда. Понял, — он не поверил ему ни на секунду. — Через день? На этот раз Мориарти не ответил. Он просто потянулся вверх, обхватил чужое лицо и втянул его в ещё один долгий, медленный поцелуй, менее отчаянный. Шерлоку пришлось притвориться, что он не чувствует грусти. Пришлось притвориться, что Лиам целует его не в знак прощания. Он отстранился слишком быстро и сделал намеренный шаг назад. Казалось, это потребовало от него слишком больших усилий. А затем, не говоря ни слова, повернулся и вышел, слегка опустив голову. Шерлок наблюдал за ним из своей парадной. Лиам не оглянулся на него, не позволил выражению его лица смениться выражением потери. Он просто ушел, и Холмс знал, что Уильям не собирался к нему возвращаться. Этот человек был гением. Его интеллект восхищал, и он не мог поверить, что ему выпала честь любить такого умного и замечательного человека. Но Уильям действительно был дураком, если думал, что Шерлок когда-нибудь отпустит его.***
Стук в дверь застал Льюиса врасплох: он только что начал наводить порядок после того, как Альберт и Уильям ушли. Он немного задумался, размышляя о настроении своих братьев. Уильям вернулся, как и обещал, но выглядел таким невообразимо грустным, что ему стало больно за него. Вернувшись, он сразу же принялся за работу, даже не впустив Льюиса в свою комнату, пока он работал над чем-то личным. Льюису это не нравилось, и он беспокоился о том, что планирует его брат. Когда он вышел из кабинета, вид у него был измученный. Но он не остановился, сразу же потребовав, чтобы Альберт отвёз его куда-нибудь. Когда Льюис шагнул вперед, чтобы попытаться хоть как-то утешить Уильяма, брат прижал его руку к груди и улыбнулся, пытаясь ободрить. Но он уже плохо держал свою маску, за ней была видна душевная боль. Старший Мориарти посмотрел на него более успокаивающе, когда они уходили, и оставалось только верить, что Альберт будет оберегать его до поры до времени. Надеясь, что стук означал преждевременное прибытие, возможно, Уильяма и Альберта, Льюис поспешил туда. Но его настроение ещё больше испортилось, когда его встретило знакомое лицо Шерлока Холмса. — Ты уже упустил его, — проворчал он, сдерживая желание наброситься на него. Это он во всем виноват, Уильям не был до него таким конфликтным. — Я знаю, я ждал, когда он уйдет, — кивнул Холмс. Мориарти удивленно моргнул, но скрестил руки на груди. Шерлок не отступал, взгляд его был таким же напряженным. Льюис попытался вспомнить, видел ли он когда-нибудь, чтобы этот человек выглядел так серьёзно. — Он собирается сделать что-то очень глупое, не так ли? — спросил Шерлок, хотя, судя по его тону, Льюис знал, что у него уже есть ответ. Ему не нужно было подтверждать это. Его молчания было достаточно, даже если он так мало знал о том, что происходило в голове Уильяма. Холмс нахмурился, смесь гнева и печали сменила его обычное радостное выражение лица. Он выглядел расстроенным. — Льюис, — сказал Шерлок в конце концов, — я знаю, что мы не ладим, но я знаю, что мы оба любим Лиама. Он действительно любил его брата. Это не должно было стать для него неожиданностью, но признаться в этом вслух было очень смело. Он приоткрыл рот и вспомнил о путешествии с братом накануне. Любил ли Уильям Шерлока? «Что я знаю о любви?». Шерлок любил его в ответ — он должен был это осознать. Он должен был видеть страсть в этих глазах и слышать надрыв в чужом голосе при одной мысли о том, что с ним может что-то случиться. Уильям никогда не был таким. Он никогда не сомневался в своих моральных принципах или в окончательности «Последней проблемы». Ему никогда не нужно было бороться с нерешительностью. Шерлок сделал это за него — Шерлок… Он заставил его захотеть жить ещё немного. Шерлок… Шерлок может ему помочь. — Ты можешь спасти моего брата? — прошептал Льюис. — От него самого? Холмс сделал паузу, а затем кивнул. — Я сделаю для него всё, что угодно, — он сказал это тихо, и искренность его слов вызвала боль в груди Мориарти. Он верил ему. Ей-богу, он ненавидел этого человека. Но Уильям не ненавидел. Уильям… Ничто не имело значения, кроме Уильяма. Он отошёл в сторону. Шерлок благодарно улыбнулся и уже было переступил порог. Однако Льюис мягко остановил его рукой и взглянул на него. — Я предаю его доверие в слепой надежде, что ты сможешь ему помочь. Так что лучше не болтать попусту. Холмс понимающе кивнул, и Льюис закрыл за ним дверь.***
Поездка из поместья Мориарти прошла спокойно, Уильям задумчиво смотрел в окно. Как только он вернулся с Бейкер-стрит 221Б — по крайней мере, насколько Альберту удалось это из него вытянуть, — он заперся в кабинете с просьбой не беспокоить его. Он появился ближе к вечеру, осторожно потянул Альберта за рукав с просьбой отвести его в лондонский военный департамент, и старший Мориарти сразу понял, кого именно хочет видеть Уильям, хотя, по правде говоря, не мог понять, зачем. Альберт был обеспокоен поведением брата. Хотя его намерения всегда были скрыты, пока он не был готов о них рассказать, никогда ещё они не казались такими гнетущими, как сейчас. Хотя внешне он выглядел спокойным, его пальцы дрожали, а глаза были слегка прищурены, выдавая его напряжение и страдание. Даже в разговоре об их последнем плане, который, по замыслу Уильяма, должен был закончиться его смертью, Лорд Преступности не проявлял никаких признаков беспокойства. Но сейчас, после выяснения личности ле Бурро де Флерса вместе с подсказками о ловушке, Уильям разрывался на части. Он не пытался завязать с ним разговор, прекрасно понимая, насколько это бессмысленно. Альберт мог только надеяться, что его компания принесет ему немного больше комфорта в лабиринте его разума. Это было в лучшем случае неинтересно, пока они добирались сквозь офисы и большие комнаты, принадлежащие людям с высоким положением и темными секретами. Все они кивали в знак приветствия Альберту, который знал большинство из них по имени-отчеству, но был больше знаком с их глубочайшим стыдом, чем с тем, кем они были на самом деле. Никто не останавливал их и не задавал вопросов, а Уильям смотрел только перед собой и был лишен обычных любезностей. Настолько, что когда они дошли до комнаты, где Майкрофт проводил, по мнению Альберта, слишком много времени, он открыл дверь, даже не постучавшись. Мужчина, сидевший за столом, поднял голову в явном раздражении, его губы уже были готовы преобразиться в оскал. Его выражение лица значительно успокоилось, когда он заметил двоих Мориарти перед ними, и Альберт тихо закрыл за ними дверь. — Добрый день, братья Мориарти, — он окинул их внимательным взглядом. — У вас есть отсутствующие. — Я здесь, чтобы поговорить с вами о вашем брате, — сказал Уильям, переходя непосредственно к делу. Старший Мориарти взглянул на брата, скрывая своё замешательство. Может быть, он хотел попросить Майкрофта отстранить Шерлока от дела? Старший Холмс просто смотрел на него со своим обычным безразличием. — Неужели его одержимость вами начинает сводить вас с ума, профессор? — Нет, — мгновенно ответил он, как будто это предположение оскорбило его. Майкрофт посмотрел на них, как на головоломку, прежде чем встать со стула. Он жестом указал на диван и два кресла у окна, и Альберт подвел туда Уильяма. Вскоре к ним присоединился Холмс с портсигаром, который он предложил двум братьям. Они оба отказались. После того как Майкрофт устроился в кресле напротив и зажег сигарету, он снова начал разговор. — Чем я могу помочь? — спросил он, стряхивая пепел в небольшую пепельницу рядом. Уильям откинулся назад, сцепив пальцы на коленях. — Полагаю, вы уже хорошо осведомлены о ле Бурро де Флерс? — Конечно. — Шерлок — его следующая цель. Оу. Единственной внешней реакцией Альберта было быстрое моргание, но внезапно всё приобрело смысл. Когда он передал брату документ с именем убийцы, который ехал в одном поезде с Уильямом, Льюисом и Шерлоком, Уилл сказал, что именно там он нашел «его». Когда Фред обнаружил доказательства того, что убийца использовал других людей в качестве приманки, Альберт уже подозревал, что его брат был не целью, а пешкой. Ему потребовалось время, чтобы оценить по достоинству иронию этого шахматиста Англии глупой игры в серийные убийства. Послать цветы приманке, а не жертве — это, конечно, необычно, но если бы он видел, как вели себя Шерлок и Уильям в поезде, то, возможно, захотел бы усложнить им задачу. И он не пытался узнать Холмса, не совсем. Но использовать Уильяма в качестве приманки, когда Шерлок был так сильно одержим им? Это имело смысл, даже больше, чем если бы анонимный убийца узнал, что он — Лорд Преступности. — Теперь мой брат представляет собой грех? — спросил Майкрофт, чересчур весело. Альберта не удивило, что, несмотря на то, что он не занимался этим делом, он догадался о мотиве убийцы по контексту улик. — Это не слишком удивительно. Убийца стремится к Гордыне, я полагаю. — Да, — коротко ответил средний Мориарти, — И он использует меня, чтобы добраться до Шерлока. Майкрофт задумчиво хмыкнул, сделал ещё одну затяжку и с легким интересом наблюдал за дымом. — Да, в этом есть смысл, — рассуждал он, — хотя я бы сказал, что доктор Уотсон был бы не менее подходящей целью. Уильям усмехнулся, хотя в этой усмешке не было ни капли юмора. Если бы Уилл подражал себя прошлого, Альберт был уверен, что это прозвучало бы более искренне. Но его маска сползала. — Он знает, что мы с Шерлоком превращаем всё в игру, — сказал ему Уильям. — С Джоном Шерлок, скорее всего, сосредоточился бы просто на подсказках и контексте. Со мной это личное. Это веселье. Это отвлекает. Я думаю, он надеялся, что мы будем слишком увлечены соревнованием друг с другом, чтобы сосредоточиться на истинной цели. — Так и было. — Так и было, — согласился Уильям. Майкрофт оценивающе посмотрел на Уильяма, став похожим на своего младшего брата, но в нем не было энтузиазма. — Ле Бурро де Флерс был бы потрясен, если бы узнал, что в его руках находится Лорд Преступности, — прокомментировал Холмс, затушив сигарету. — Я не могу придумать более подходящего человека для Гнева. Это случайное оскорбление иррационально разозлило Альберта. Какое смелое заявление, подумал он. Майкрофт ничего не знал о Уильяме — он не видел его так, как видел Альберт. Хотя он довольно быстро понял, что брат, скорее всего, согласится с такой оценкой, Альберт не считал его кем-то близким к образу Гневу. Чувствовал ли Гнев сочувствие? Гнев вершил правосудие? Мог Гнев так сильно переживать за других? Зверство это или нет, но даже убийца не был настолько злобен, чтобы взвалить на Уильяма такой грех. Как он посмел предположить, что знает его? Он почувствовал на себе чью-то руку и, оглянувшись, увидел, что Уильям слегка покачивает головой и ободряюще улыбается. Старший Мориарти разжал кулаки и вернул нейтральное выражение лица. — В любом случае, я полагаю, вы знаете, кто убийца, — Майкрофт выглядел слегка развеселенным этим обменом мнениями. — Да. — Почему бы не арестовать его? Или убить его лично? — спросил он, приподняв бровь. — Вы двое так хороши в подобном. Альберт задавался тем же вопросом, но ничего не говорил. Они должны были иметь единое мнение. Уильям просто молчал. — Ох, ладно, — Майкрофт нетерпеливо махнул рукой. — Держите свои мотивы в тайне. Шерлок знает, кто убийца? — Нет, — быстро ответил Уильям, — но ему не потребуется многого, чтобы узнать об этом. — Так в чем же дело? Уильям сделал паузу, глядя Холмсу в глаза. В конце концов, его взгляд переместился к окну на открывающийся вид. — Я собираюсь разобраться с этим делом так, что Шерлоку это не понравится. И он плохо отреагирует, когда дело будет сделано, — объяснил Уильям, и в его тоне прозвучали нотки, которые Альберт не смог уловить. — Я недавно узнал, что его моральные принципы довольно гибкие, и я беспокоюсь, как бы он не совершил какую-нибудь глупость или неосторожность. Мне нужен кто-то, кто будет присматривать за ним — доктор Уотсон не так привык справляться с его драматическими приступами, как вы, я полагаю, и у него гораздо более мягкое сердце. — Понятно. И вас не будет рядом, чтобы убедиться, что он не сбился с пути? — Нет. Почему нет? хотел тут же спросить Альберт, глядя на младшего брата, который продолжал сидеть в явном раздумье. Что ты будешь делать там? Почему ты не можешь сказать нам, Уильям? — Шерлок — большой мальчик, он может сам о себе позаботиться, — громко вздохнул старший Холмс. — Я не сомневаюсь, — ответил Уильям с небольшой понимающей улыбкой. — Но эмоции делают его безрассудным. — И вы действительно планируете сделать что-то, что может вызвать у него сильные эмоции, не так ли? Уильям не ответил, и, несмотря на терпеливый обмен мнениями, Альберт мог видеть, как в глазах его брата зарождается раздражение. Это была сдержанность, как теперь понял старший Мориарти, сдержанность в проявлении своих истинных чувств и их разнообразия. Конечно, старший Холмс не знал, что такое неприятности Уильяма Джеймса Мориарти — да почти никто и не знал, полагал Альберт, — и не замечал тонких признаков того, что отсутствие интереса к этому разговору приближает его к опасности. Майкрофт снова вздохнул и встал, явно желая положить конец разговору. — Мориарти, я очень занятой человек, — начал он, поправляя свой костюм. — Если мой брат хочет совершать злодеяния или беситься из-за твоих действий, это его прерогатива. Я не собираюсь быть там, чтобы держать его за руку, это пустая трата моего времени. Следующие действия были настолько неожиданными, что Альберт не мог не поразиться перемене. В одно мгновение Майкрофт стоял, а в следующее он снова оказался в кресле. Уильям практически прыгнул на него, ударив Майкрофта коленом в живот и прижав его к стулу. Тут Альберту бросился в глаза блеск, и он понял, что его брат достал небольшой клинок и держит его у шеи удивленного Холмса. Он увидел безумие во взгляде Уильяма и подумал, не страх ли, что печально известный детектив пострадает, окончательно оборвал последние нити здравомыслия. — Послушайте меня, — кисло сказал Уильям, потеряв привычную мягкость, — если Шерлок Холмс пострадает, я поставлю Лондон на колени, — он ещё глубже вонзил нож, и из-под него потекла струйка крови. — Я позабочусь о том, чтобы эта империя сгорела. Майкрофт внимательно наблюдал за ним. В его глазах не было страха, знал Альберт, но было явное понимание. Как никак, их соглашение началось с паутины секретов, чтобы сохранить мир. Братья Мориарти знали многое, особенно Уильям, что могло разрушить хрупкую гармонию. А его брат, окончательно сошедший с ума из-за любви, готов был пожертвовать всем в одно мгновение, если бы это было ради Шерлока. Альберт понял, что для этого ему даже не нужно быть живым. Такова была сила, которой он обладал. И Майкрофт, похоже, тоже это понимал. Он положил свою руку на руку Уильяма и мягко отвёл её — Хорошо, Уильям, — медленно сказал он, словно пытаясь не напугать дикое животное. — Я прослежу, чтобы его не отправили на виселицу. Или он не умер от передозировки. Уильям не двигался, только плавно отводил клинок в сторону. Его багровые глаза метались по лицу Майкрофта, ища следы обмана, которых, как ясно видел Альберт, не было. Старший Мориарти встал, подошел к младшему брату и осторожно взял его за плечо. Он был осторожен в своих действиях, не желая знать, в каком состоянии находится разум Уильяма, чтобы быть способным заставить его вести себя так открыто враждебно, когда обычно он полагался на слова. Уильям распознал его прикосновение достаточно, чтобы полностью отстраниться и передать клинок Альберту, как бы отгоняя искушение использовать его дальше. И с этими словами он повернулся и вышел из комнаты. Альберт проследил за ним глазами, а затем оглянулся на Майкрофта. — Ты любишь своего брата, — заявил он, — ты бы присматривал за ним, невзирая на угрозы. Зачем разыгрывать карту безразличия? Майкрофт ничего не ответил на это заявление, хотя краснота на его щеках выдавала правдивость этого утверждения. Вместо этого он посмотрел в сторону удаляющейся фигуры Уильяма. — Разберись с ним, — практически приказал Холмс, — он опасен. — О, Майкрофт, — слегка поддразнил Альберт с улыбкой, — он всегда был опасен. Шерлок просто дал ему больше причин, чтобы показать это. И он последовал за своим братом за дверь. В безумие, которое тот разжигал.