***
Саша сидела на кухне и нарезала овощи для салата, параллельно пытаясь дозвониться до Камилы, которая не отвечала на ее звонки и сообщения почти неделю. Трусова предполагала, что подруга обиделась на нее, но не понимала почему. Не из-за золота Чемпионата России же? Кого, кого, но это точна не вина Саши. Но похоже Валиева считала по-другому. Было какая-то обидно. Общение с Аней сошло на нет после ее ухода из ТШТ, а теперь еще и Ками. Саша надеялась, что это все какое-то огромное недоразумение, которое в скором времени разрешиться. Они столько лет были вместе. Падали, поднимались, но продолжали идти к своей мечте, к их общей заветной цели, которую получит лишь одна. Конечно, обидно было до сих пор, но Саша понимала одно, что все, что произошло тогда уже никогда не случиться. Сколько бы она ни кричала, ни билась в истерике, всем на это плевать. Никого не волнуют её чувства и ее желания. Сделай она шесть, семь четверных, сотвори она мировую историю, прыгнув пятерной, она бы не получила первое место. Так бы и стала второй, а может быть и третей. Обидная правда жизни, которую Саша поняла и приняла, но слишком поздно. Плюсом к серебряной медали ей достались поломанная нервная система и психолог каждую неделю, подорванное здоровье, которое уже никогда не будет прежним из-за многочисленных ран, а еще огромное количество хейта и других проблем, которые решить сама она не в силах. Порой Саша думала о том, чтобы просто исчезнуть из этого мира. Уехать в какое-нибудь нелюдимое место, где проживают одни старики, да иностранцы, которые не знают ни ее, ни русского языка. Бросить все, остаться в полном одиночестве… Но девушка также понимала, что это только приведет к большему самобичеванию. Достав из холодильника соус, девушка полила нарезанные продукты, перемешала все и, накрыв крышкой салат, свалилась на диван. Марк восстанавливал форму, готовясь к Финалу Гран-при, поэтому на ужин его ждал салат из овощей и запечённая в духовке рыбка. Девушка знала, что Кондратюк придет домой жутко голодным, поэтому, чтобы он не сорвался на свой любимый фастфуд, Трусова взялась за его питание. На телефоне загорелась фотография Лизы. Саша улыбнулась.***
— Я думаю, закончить карьеру, — произнесла Саша, смотря в серую стену. Девушка тяжело вздохнула. На самом деле эти мысли ее посещали и раньше, а решение, произнесенное на ее «любимом» диване, было принято еще летом. Но все это время, что-то мешало девушке произнести это в слух, что-то не давало этим словам вылететь из ее рта, все время оставаясь на языке. Было больно держать все в себе. Но было так же больно это говорить. — Ты обсуждала это с тренерами? Близкими? — спросила психолог. — Я сказала в федерации, что моя спина все еще меня беспокоит, — девушка взглянула на врача. — По факту это не было ложью. Но я так же скрыла от них многое. — А что на счет этого говорит Марк и твоя семья? — Они сказали, что примут любое мое решение и поддержат. — Но… — Но я нахожусь в каких-то глупых сомнениях… А, правильно ли я поступаю? Часто захожу на разные сайты, читаю статьи… Комментарии под ними… Там столько зла и негатива. Все как будто знают лучше меня, как мне жить. — Люди всегда думают, что их мнение выше всего, а амбиции диванных критиков — это вообще отдельный кадр. — Вот именно! — Саша подскочила с дивана и посмотрела на психолога. — Они ни разу не сделали того, что сделала я. Они не прошли мой путь, не спотыкались, не падали, так как падала я! Я никогда слова плохого ни про кого не говорила. Всегда улыбаюсь и благодарю каждого. Они же в каждом моем слове, действии находят какой-то подвох, обижаются на то, чего не было.***
— Я дома, — Марк захлопнул входную дверь, быстро разуваясь и проходя на кухню. На столе его ждал остывший ужин, а на диване спала Саша. Девушка в окружении своих собак смотрела какую-ту мелодраму по телевизору и заснула. Почувствовав чье-то приближение, проснулась Элла. Собака подняла свою морду и уже была готова бежать к хозяину, как тот приказал ей сидеть на месте. Марк аккуратно взял плед, развернул его и накрыл девушку, оставив на ее щеке короткий поцелуй. Почесав Эллу за ухом, парень пошел ужинать. Тренировки в последнее время давались намного легче, чем раньше. Парень не пытался рисковать и даже порой делал некоторые элементы в пол силы. Светлана Владимировна никак на это не реагировала, закрывала глаза на недочеты ученика, понимая, что больная спина — это огромный риск. Она надеялась лишь на то, что в нужный момент парень соберется и сделает все на максимум. Еще и этот «Турнир шоу программ». Фанаты ждут и надеются, а значит, надо принять участие. Быстро разогрев себе еду, Марк перекусил и направился в комнату, чтобы наконец отдохнуть от всех событий, происходящих в его жизни и наконец поспать, ведь завтра снова тренировка, ведь завтра вновь минус один день до ФГП.***
— Ты наконец мне ответила, — Саша улыбнулась, услышав в трубке телефона голос Ками. — В последнее время столько всего навалилось, нет времени даже на сообщение ответить, извини, — произнесла Валиева. — Как твои дела, собираешься на ФГП? Вопрос шатенки был немного глуп, да и скорее не совсем уместным. Тем более, если девушка уже давно знала на него ответ. Об отсутствии Саши в списках участников, Тутберидзе знала уже давно и рассказала об это Валиевой. Рыжеволосая же решила не обращать внимания на этот вопрос, ответив на него с какой-то непонятной даже для самой себя легкостью. — Только, если в качестве зрителя, — усмехнулась она. — Буду смотреть на тебя и Марка и болеть. — А что на счет русских сезонов? — Сначала хотела, но… Неожиданно из телефона послышался странный грохот, а затем Саша услышала голос Тутберидзе. Женщина позвала Камилу к себе в кабинет и звонок резко прервался. Трусова тяжело вздохнула, отбросив телефон подальше, и посмотрела в окно. Погода на дворе стояла отвратительная, такая же погода была у нее на душе. Мокро, зябко и до чертиков холодно. Как говорится, день прошел, число сменилось, ничего не изменилось. В случае Саши прошел уже год… Головой девушка и сама понимала, что это затянувшееся помутнение и самобичевание на едине с собой до добра не доведут, но ничего не могла с этим поделать. Порой она боялась оказаться одна, ведь тогда самые страшные воспоминания накрывали с головой. Они заставляли капаться в себе, будто снова и снова раздирая засохшие рубцы до крови.