***
Спрятанный среди стелющегося по морской глади тумана город встретил вонью тухлой воды и сыростью. Огромные пирамиды-кантоны прорастали сквозь мутную пелену тёмными громадами, уже издалека давящими своими размерами; деревья вокруг казались низкорослым подлеском каменных джунглей, а полноводный залив и корабли в доках – мелководьем с рыбацкими лодками. В легкой одежде было холодно, однако за неимением чего-то кроме нее амнистированная терпела дрожь и покалывание в пальцах молча, упорно следуя за знакомой фигурой невдалеке. -Ты, мразь! – догнав мера у широкой дороги к мосту, она толкнула его в спину и закричала: -Если ты думаешь, что здесь до тебя не доберется стража, ты ошибаешься! – в тот момент, когда он обернулся, женщина с остервенением стала лупить его по всему, до чего только доставала, но продлилось это недолго: за считанные секунды она оказалась брошена в кусты с заломанными руками и зажатым ртом. -Тебе жить надоело, бешеная ты сука? – прошипел нырнувший за ней Нехт; в отражении стекол его очков она чётко увидела себя, но не чужие глаза. -Ты какого даэдра творишь? У тебя три секунды, чтобы объясниться, иначе я тебя убью. Заорешь – тоже убью. Нестерпимо захотелось укусить прижатую к её лицу руку, но амнистированная сдержалась, позволив беспрепятственно ее убрать. С губ слетел глухой выдох: -Как Эолу? – она оскалилась. -Что, перепутал кровати? Тебя так разозлило, что я не позволила прикончить того раненого? - мужчина смотрел на нее молча и на мгновение она могла поклясться, что заметила в его глазах недоумение сквозь стекло. -Много чести убить спящего!? -Что? Йора только с шумом вдохнула в себя воздух и дернулась в попытке вырваться; собрав всю силу она боднула его головой в нос и выплюнула: -Не притворяйся, что не понимаешь! – за слабым треском послышалось сдавленное ругательство, а затем чужие руки грубо сдавили ей горло; из разбитого носа мера, нависшего сверху, на её лицо капала горячая кровь. -Пусти! Стало тяжело дышать. Очень скоро амнистированной стало не на шутку страшно – перед глазами у нее все плыло, а сознание потихоньку стало утекать; из последних сил она старалась вырваться, но все ее попытки оказались тщетны: Нехт был слишком силен и тяжел. В какой-то момент даже стало смешно – как ей в действительности помогут все эти тренировки и драки, если противник в несколько раз больше ее? Как раз тогда, когда Йора практически провалилась в темноту, хватка ослабла настолько, чтобы вдохнуть; ей понадобилось почти целая минута, чтобы откашляться и прийти в себя. Правая щека и волосы были мокрыми от крови. Стянув маску с очками, мер сплюнул и медленно выдохнул. -Какая. К Дагону. Эола, - по слогам проговорил он. -Я не понимаю ни слова из того, что ты сказала. Кроме того, что ты напала на меня и разбила нос. Повисло напряженное молчание. Амнистированная мало верила его словам, однако непонимание на лице мужчины говорило о том, что он говорил правду; со свистом втянув в себя воздух, она прошептала: -Ты на самом деле ничего не знаешь об убийстве? Или просто нагло врешь? – Нехт отрицательно покачал головой. -Совершенно ничего. Если он лгал, то был просто невероятным актером. Женщина медленно открыла и закрыла рот точно рыба, выброшенная из воды – от двух схлестнувшихся волн чувств внутри голова была совершенно пустой. Врет как последний ублюдок или действительно… -Эола была моей соседкой. Я нашла ее мертвой утром, когда ты приходил в лечебницу. В ту же ночь исчез раненый, который был тебе нужен, - мер сел на корточки рядом и принялся стирать кровь с лица светлым шарфом. Из его носа все еще падала дробная ярко-карминовая капель, окрашивающая руки в красный. Привстав на локтях, Йора сплюнула, чувствуя во рту отвратительный привкус чужой крови, и сама присела на земле, притянув колени к себе. Дышать все еще было сложно. -Я ушел из лечебницы той ночью и больше не возвращался. Доказательств или откровений даже не жди, - мужчина поднялся на ноги и отряхнулся. -И я ничего не знал про убийство и исчезновение того ублюдка. Думаю, нам обоим есть что друг другу сказать.***
От запаха заказанной еды Йоре хотелось тошнить. От представления её вкуса – тоже. А еще – от сидящего напротив мера, отпивающего крупные глотки прямо из керамической бутыли с пивом; утерев рот рукой, он откашлялся и холодно отрезал: -Я выслеживал его неделю, - женщина сверлила взглядом стол, в упор пытаясь не смотреть на Нехта. -Зачем? – из-за молчания, растянувшегося слишком надолго для того, чтобы быть паузой перед ответом, ей пришлось украдкой взглянуть на него – тот только поджал губы; под глазами у нищего залегли темно-синие тени от удара. -Какой смыс… -Дослушай меня, а потом делай, что хочешь, - перебил ее он. -Этот с'вит – темный брат, - ей едва удалось удержать свою челюсть на месте, а в груди тяжело ухнуло; однако доверять нищему ей все равно не хотелось, и секундное замешательство быстро сменилось подозрением. -У него был контракт на кого-то в Балморе. Когда я на него напал, ему удалось скрыться. Я хорошо его зацепил, но, наверное, ему все-таки удалось добраться до города, а там доблестные идиоты-стражники отнесли его в лазарет. Лучше б сдох в канаве. Холодная скрибятина оказалась просто отвратительной на вкус. -А ты что, местный детектив? Работаешь тайком от всех и вершишь свое правосудие? С какого тебе было выслеживать этого темного брата и откуда ты вообще узнал об его контракте? – о презрение, лучащееся из лиловых глаз, кажется, можно было порезаться и умереть от яда. Йору передернуло, несмотря ни на злость, ни на свою невесть откуда взявшуюся смелость – цвет был точно такой же, как разводы свежей крови на льду. -Ты что, видишь на мне рясу Алого судьи? – костяшки на руке, сжимающей бутыль, вмиг побелели. -Личные причины. Личные источники. Закрой рот и слушай, пока у меня не кончилось терпение. Я ушел из лечебницы той ночью и больше не возвращался, веришь ты этому или нет, - резкий смешок, пробравший мужчину, заставил амнистированную напряженно вжаться в спинку стула и насторожиться. -Милостивая владычица… а знаешь, на кого у него был контракт? – не дождавшись ответа на вопрос, он оскалился и выпалил: -На твою соседку. У него был контракт на твою соседку, и сама того не зная ты подложила ее под его кинжал, - Йоре нестерпимо захотелось ударить его еще раз, и она бросила в мера первое, что попалось под руку, но запущенная в воздух вилка была схвачена так ловко, что она сначала и не поняла, что произошло. -Ты нарываешься. -Я закричу и позову стражу, если ты не ответишь, зачем следил за ним и как узнал, что он темный брат. Придвинувшись ближе – стол протяжно скрипнул под локтями – Йора понизила голос и проговорила, глядя сидящему напротив прямо в глаза: -Знаешь, как вижу это я? Будто все было с точностью да наоборот и темный брат – это ты. Несколько секунд они просидели так молча. Лицо Нехта ничего не выражало, и с первого взгляда можно было не поверить, что перед ней – не каменная статуя, но с головой его выдавали ходящие на щеках желваки. Медленно поднявшись из-за стола, мужчина отступил на шаг и сжал рукоять висящего на бедре кинжала; женщина всерьез испугалась и приготовилась было бежать, но место, где они сели, было совершенно неудачным – с двух сторон – стены, ещё с одной – потенциальный противник. Если опрокинуть стол и закричать… -Ты нанесла мне личное оскорбление, чужачка, - обернувшись, он не глядя бросил тихое: -Хочешь правды? Хочешь узнать мои причины? – тихий выдох был едва громче шелеста подошв – мер уверенно направился к выхожу, бросив напоследок: -Я лесник. В этом трактире амнистированная не просидела больше получаса. Вивек казался запутанным лабиринтом без входа и выхода – дважды она терялась среди узких переулков, оказываясь в тупике, и еще пару раз – забывала, откуда вообще пришла: приходилось двигаться только вперёд – куда глаза глядят; другого пути не было. К тому же, местные были угрюмы, неразговорчивы и чрезвычайно ксенофобны – даже если удавалось с кем-то заговорить, западный акцент обрубал все на корню; в конце концов, Йора бросила все попытки выбраться из крытого квартала и опустилась на первую попавшуюся лавку среди густых зарослей клумбы. К скампу все. К скампу клинков, Империю, Морровинд… к скампу этого нищего, говорящего загадками… Лесник? А почему уж не молочник? Впервые за долгое время амнистированная остро ощутила давно забытое чувство – она хотела домой. Но куда? Дома у нее, в общем-то, не было – ее ждали кровать и личный сундук в гильдии и Балморе да тюремная камера; к тому же, ее никто не ждал, но этого особо и не нужно было – лишь бы свой угол и… Резко метка на груди зачесалась так, что женщине захотелось взвыть; практически неосознанно она нащупала рукой кинжал в ножнах на поясе и одним рывком расслабила рубашку, поддавшуюся ей с глухим треском. Одна полоса, другая – боль притупила зуд, заполнив собой все мысли; судорожно выдохнув, мерка хотела было нанести ещё один порез, как чей-то внезапный окрик, а затем и грубый удар, выбивший нож из её ладоней, заставил ее удивленно охнуть и поднять глаза. Незнакомый имперец, ошарашенный увиденным, смотрел на нее молча. -Ты чего делаешь!? С ума что ль сошла? – она растерянно покачала головой. -Да тебя надо в лазар… -Нет, - слова дались Йоре с трудом. -Не надо. Я сама врач, - вцепившись обеими руками в ладонь мужчины, она умоляюще пролепетала: -Пожалуйста, выведите меня отсюда… на воздух.***
От близости выхода к месту, где сидела амнистированная, хотелось смеяться – двадцать шагов, один поворот, и они вышли на залитую солнцем пристань, воняющую тухлой водой и рыбой. Суета и бесчисленное количество толпившихся здесь людей – моряков, торговцев и оборванных попрошаек, на мгновение выбили её из колеи – женщина совсем растерялась, но рука имперца, легшая на плечо, вернула все на свои места, и окружающий мир перестал казаться таким сумасшедшим. Она шла за ним на автомате – все равно не знала дороги, да и на её рубашке под мантией уже растеклось большое багровое пятно; боли мерка не чувствовала – лишь короткие вспышки зуда под ключицей. -Тебя как зовут-то? Меня – Маркус, - они минули очередную группу носильщиков и свернули на какой-то длинный причал, выраставший из широкой пристани. -Йора, - коротко отрезала та. Остановившись перед лестницей на небольшой корабль с носом в виде обнаженной женщины, она опасливо попятилась и спросила: -Куда мы идем? -Это корабль нашей команды. Одна моя подруга иногда перебивается врачевательством, так что, думаю, она сможет оказать тебе небольшую помощь. За бесплатно, в отличие от Храма или Гильдии Магов. Наверное, амнистированная бы не раздумывая отказалась, но только в случае, если бы знала, как их найти: мысль о том, что ей снова придётся плутать среди запутанной сети улиц, внушала почти реальный страх. Бесплатный сыр только в мышеловке – так обычно говорят, однако выбора у нее попросту не было: по глупости она не взяла с собой ничего, чем можно было бы обработать раны, а отдирать от груди рубашку с засохшей коркой крови через несколько часов отчаянно не хотелось. Деревянный пандус под её ногами негромко скрипнул. -Пойдем. Туда – в каюту, - указал имперец. Что-то в его доброте было лживо-искусственное, и от этого ещё больше хотелось повернуть назад, но на палубе они были не одни – туда-сюда словами моряки и погрузчики с тяжелыми ящиками; при виде мужчины некоторые из них ему улыбались, и страх Йоры на толику отступил. В комнате есть стеклянные окна, если он запрет дверь, то она сможет убежать… уже несколько человек стояли около пандуса и смотрели на неё. Резко Йора остро ощутила, что ей нужно бежать, но было уже поздно – ее одним рывком втолкнули в дверь. В помещении воняло сыростью и старой мебелью. А еще немного – гнилью. Когда дверь за спиной закрылась, женщина остро поняла, что могла бы обойтись и без этой помощи. Обернувшись через плечо, она встретилась взглядом с имперцем, который в ту же секунду заломал ей руки за спину, связав ремнем, и толкнул на середину каюты. Амнистированную затошнило. -Босс, кажется, я нашел какую-то беглянку! – только он скрылся за плотной красной ширмой, как данмерка принялась судорожно сдирать путы о край первого попавшегося стола, задержав дыхание, чтобы не издать ни звука. -Метка есть, но порезанная, если сбежала откуда-то, узнаем, откуда. Только узел стал хоть немного поддаваться, как из-за завесы вышло двое – знакомый имперец и невысокая каджитка. Пришлось тут же выдохнуть и сделать вид, будто она всего лишь оперлась на столешницу. Все происходящее казалось почти нереальным – вот чуть прихрамывающая кошка подходит к ней ближе, а уже в следующую секунду её рубашка оказывается грубо распорота золотым кинжалом. Теперь Йору не просто затошнило – ее затрясло так, что она клацнула зубами. -У тебя джек-пот, Маркус. Клейма даже два, одно стар-рое, а др-ругое… - в желтых глаза внезапно расширились значки. -Выметайся отсюда! – не успел мужчина открыть рот, как она зашипела и повторила: -Я сказала вон! Рубашка амнистированной оказалась осторожно запахнута обратно. Слабое облегчение заставило ее с шумом выдохнуть, однако полностью мерку не отпустило – руки были все еще связаны. Одно движение кинжала за спиной, и ремень гулко ударился о деревянные доски. -Ты… - стоящая напротив кошка запнулась после недолгого молчания. -Ты из Клинков? – слабый кивок. -Да поглотит Намир-ра этого идиота! Чтобы не упасть, амнистированная осела на ближайшую груду ящиков – ноги ее все еще не слушалась, а колени дрожали от противной слабости. Она была на грани, чтобы снова попасть к работорговцам. Проклятье. -Аддхиранир не хочет проблем, - имя ударило по голове отрезвляющим обухом – кажется, каджитка была одним из информаторов Косадеса. Йора медленно попробовала подняться. -Она даст тебе денег и хорошую рубашку. За молчание. Что угодно… только не говори Каю, что Аддхиранир работает с работорговцами. Теперь ей было почти смешно от того, насколько она близка была к чему-то, что хуже тюрьмы или даже смерти – спастись от работорговцев ей удалось только благодаря клинкам, и как бы амнистированная не ненавидела их, сейчас она была даже рада, что на ее груди кроме старой – неправильной – метки, оказалась еще одна. Шаг, ещё один… вспомнив, что у нее в сумке – лист с письмом, она торопливо достала его и протянула стоящей перед ней информаторке. Все это выглядело до смешного глупо, но в состоянии аффекта амнистированная мало что понимала – от этой кошки секундой ранее зависела ее жизнь, а сейчас она как ни в чем не бывало стала обычным гонцом. Рука дрожала так, что ей приходилось прилагать немало усилий, чтобы не выронить конверт. -Я… я вас и-искала… это от Кая. Наверное, теперь испугалась Аддхиранир – шерсть на ней встала дыбом, а зрачки в глазах резко сузились несмотря на полутьму; осторожно подойдя ближе, она с опаской взяла протянутый ей листок и принялась читать. Корабль слабо скрипел, покачиваясь на волнах в разные стороны; шум пристани в каюте был практически не слышен – матовые голубые окна с простыми витражами в виде ромбов были плотно закрыты. Может, дело было совсем не в них, а в чем-то другом – зачарованном стекле или чем-то в этом роде, но в какой-то момент от повисшей тишины Йоре стало жутко. Каджитка туго бинтовала ее плечо и, зафиксировав перевязь в последний раз, отступила, рассматривая свою работу. Взамен старой льняной рубашки на Йоре теперь была новая – ярко-красная, импонирующая синим штанам от гильдейской формы. -Аддхиранир, - короткий взгляд-вопрос. -Эти метки… эта метка – она осторожно коснулась ключицы. -Ее можно свести? Вы… вы можете её свести? Присев на ящики, кошка уперлась локтями в колени и тяжело вздохнула. -Не проси ее это сделать. Даже если бы она хотела, она бы не смогла. Это… невозможно, - только ее сердце тяжело ухнуло и замерло, как короткий выдох заставил его начать биться чаще: -Почти. -Почти? – глаза-щелочки упорно избегали ее, глядя куда-то сквозь дверь. -Если хочешь найти помощь, иди к волшебникам на остр-ровах. Но они никогда не помогут н'ваху даже за все деньги мир-ра. Аддхир-ранир-р видела многое… и знает многое. Поэтому она предупр-реждает тебя, что это бессмысленно. Это злые… очень злые киски, и вести с ними какие-то дела опасно. Йора медленно кивнула, осмысливая полученную информацию. Поднявшись с дивана, она набросила на плечи шерстяную накидку и поправила сумку на поясе. Каджитка тоже встала. -Аддхиранир… а можно еще один вопрос? – та кивнула. -А кто такие лесники? – резко шерсть на загривке кошки встала дыбом, а усы выдались вперед. -Если кто-то на этом остр-рове сказал тебе, что он лесник, держись от него подальше. Как можно дальше. На Ввар-рденфеле никто не валит лес, - недоумение амнистированной, не покидавшее ее с окончания их с Нехтом разговора в трактире, возросло до каких-то невообразимых пределов – стоящая перед ней была действительно напугана и, может, даже больше, чем при упоминании Кая. -Это гильдия наемных убийц.***
Йора равнодушно смотрела на море, жмурясь от ярких отблесков на воде: закатное солнце уже почти скрылось за горизонтом, в последний раз осветив окрестности кроваво-красными лучами. Прислонившись к невысоким перилам каменного мостика, она нехотя протягивала гадкое рисовое пиво, так опрометчиво купленное по совету местного трактирщика – то оказалось хуже прокисшего эля на вкус, дав в голову с первых глотков; очень скоро чуть подвыпившая данмерка и вовсе остро ощутила, как слегка дрожат ее ноги. Оглядевшись по сторонам, она недолго думая сбросила бутылку в канал под ногами – та утонула в темных волнах с негромким плеском. Море здесь было угрюмым: оно воняло тухлой водой, нечистотами и немного – гнилью; простилаясь до самого горизонта, оно стремительно чернело, ухватывая последние солнечные лучи на своей поверхности. Поежившись от вечернего холода, Йора отдернулась от перил и торопливо пошла прочь – куда глаза глядят; дорогу до трактира, где она хотела остановиться, она все равно не помнила. Ледяной ветер, дувший с севера, противно облизывал щеки. Обычно амнистированная старалась не думать о прошлом, чтобы не тревожить старые раны, но сейчас, когда она была пьяна, грызущая нутро тоска чуть ослабила свою хватку, и она позволила себе вспомнить то, как когда-то была с Бьорном и его младшей дочерью в Анвиле. Вивек был совершенно на него не похож со своими звуками и запахами: на Золотом берегу вонючие доки спрятались за высокой стеной, а улицы, петлявшие вокруг нескольких площадей и замкового острова, не путали и не обрывались глухим тупиками. Костяная подвеска в виде мамонтенка, спрятанная под одеждой, внезапно стала такой тяжелой, что женщина остро ощутила, что физически не может выдержать эти несколько десятков грамм на своей шее. Интересно, выжил ли Бьорн во время того рейда на деревню… Хотя, она даже не пыталась его искать. Выйдя на мост между соседними кантонами, Йора с усталым вздохом устроилась снова на том же месте, рассматривая облака над заливом. Скучала ли она по семье? По монастырю? Наверное. При мысли о том, что ей никогда туда не вернуться, сердце сжала невыносимая боль. У нее ведь больше ничего не осталось – только она сама и неподъемный багаж горьких воспоминаний, от которых хотелось выть, да умение драться и врачевать, хоть и то плохо. Когда на город окончательно опустились сумерки, в узких переулках каменных трущоб под кварталами стало совершенно невозможно хоть что-то разглядеть – дорога превратилась в слепые отрезки от фонаря к фонарю; стражников здесь не было. Очень скоро женщина поняла, что окончательно заблудилась: найти среди запутанных лабиринтов домов выход или хоть какой-нибудь ориентир было тяжело даже днем, а ночью – и вовсе не представлялось возможным. Холодный страх больно укусил где-то внутри, оставив после себя дрожь в руках и мурашки по спине; ускорив шаг, она нервно обернулась и, недолго думая, шагнула прямо на очередном перекрестке. Если всегда идти прямо, наверное, можно куда-нибудь выйти? Или попасть в тупик. Внезапное движение впереди заставило амнистированную с шумом выдохнуть и остановиться. Попавшая в небольшой островок света фигура неожиданно показалась ей смутно знакомой, а когда идущий и вовсе повернул голову вправо, она узнала в нем укутанного в плащ Нехта; в это мгновение в ней столкнулись противоречивые чувства: злость и страх смешались с желанием окрикнуть его и попросить о помощи. Замявшись на минуту, Йора медленно пошла следом, стараясь держать мера в поле зрения, но оставаться на расстоянии – так, чтобы тот ее не заметил; рано или поздно он мог привести ее куда-нибудь – наверное, это было если не лучше того, чтобы идти наобум, то хотя бы не хуже. Кажется, мужчина куда-то спешил – с каждым шагом расстояние между ними стремительно увеличивалось, и она всерьез испугалась, что потеряет его из виду при первом же повороте. Две фигуры в капюшонах, резко выскочившие из поворота между ними, попали в кольцо света от фонаря лишь на короткую долю секунды, но этого было достаточно, чтобы разглядеть у обоих блестящее оружие в руках. Времени на раздумья не осталось. -Нехт! Сзади! – изо всех сил закричала амнистированная – кажется, ее услышал весь квартал. Обернулись все: и вооруженные незнакомцы, и сам Нехт; женщина толком не успела ничего понять, когда в стену справа от неё вонзился кривой метательный нож, а один из напавших схватился за руку. Выдрав брошенный кинжал из его плеча, нищий едва увернулся от пролетевшего в сантиметре от себя золотого меча и пихнул противника в сторону, повалив на землю. Йора была в панике. Из-за сковавшего тело оцепенения она не могла сдвинуться с места, молча глядя на то, как Нехт стремительно бежит в ее сторону, пользуясь замешательством атаковавших; вот чужие руки грубо разворачивают ее и толкают вперед, а затем она оказывается безвольно волокущейся куклой – пальцы мера больно впились в предплечье так, что оставят после себя синяки. Бежать было больно, душно и сложно с непривычки, но, несмотря на режущий бок, женщина не отставала и ни разу не обернулась, чтобы не задержать бегущего впереди нищего – тот периодически делал это сам, замедляясь на поворотах. Преследователи не отставали от них ни на шаг. Все смешалось: мелькающие фонари, вонь трущоб и бешеный стук сердца в груди. И все это резко прервалось острой болью, заставившей амнистированную закричать и споткнуться. Как раз некстати Нехт несколькими секундами ранее отпустил ее, чтоб быстрее скрылась в темном туннеле, и зря: Йора ничком повалилась на землю, больно удавшись лбом о твердый камень – в голове оглушительно зазвенело. Обернувшись, он громко выругался; по его взгляду женщина с ужасом поняла, что дела её очень плохи – кажется, ей в ногу попал брошенный кривой нож. Преследователи сзади уже обнажили мечи, сократив расстояние между ними до нескольких метров; нищий грубо схватил амнистированную, взвалив себе на плечо, и бегом помчался в первый же вход, уворачиваясь от летящего вслед оружия. -Вдохни и задержи дыхание на счет три. Раз… Она разобрала сказанное только на «три» и едва успела урвать глубокий вдох перед резким погружением в ледяную воду; от неожиданности Йора чуть было тут же не выдохнула, но сдержалась, чувствуя, как чужая рука крепко сжимает ее предплечье в черной мгле. Наверное, так выглядел ужас – когда тебя бросают в ледяную воду, где ты не видишь ничего, кроме тьмы, и чувствуешь лишь пронизывающий до костей холод. Амнистированная не плыла – её тянули. Куда – вниз ко дну или в бок – она не имела ни малейшего понятия, не в силах ни сопротивляться, ни вернуться назад, но длилось это недолго: очень скоро ее рывком вытянули из воды на воздух и бросили на что-то твердое и скользкое. И… ужасно вонючее. Рядом раздался негромкий плеск, а затем и сдавленное ругательство. Небольшой огонек, вспыхнувший в ладонях у нищего, больно резанул по глазам, осветив вокруг себя небольшое кольцо света; от пламени отдавало слабым теплом, и недолго думая Йора протянула свои колотящиеся руки к нему. Несколько минут они просидели молча. -Ты идти сможешь? – она растерянно пожала плечами. -Нельзя долго здесь оставаться. -П-почему? – только и смогла выдавить из себя дрожащая женщина – из-за дрожи было практически невозможно что-то сказать. Свет погас так же неожиданно, как и загорелся – судя по шороху, мер поднялся на ноги; рука, коснувшаяся плеча в темноте, заставила амнистированную вздрогнуть. -Небезопасно. Я плохо знаю эту часть канализации, - встав на одну ногу, она несмело двинула другой – раненой, и едва не закричала от боли; хоть холод и притупил ее, вставать, и уж тем более идти, опираясь на правую ступню, было совершенно невыносимо. -Пошли быстрее, чего ты мешкаешь! -Я… я не могу, - бесстрастный нищий проигнорировал мерку и дернул ее за собой, протянув на несколько невыносимых шагов вперед. Теперь крик было не сдержать; впившись ногтями в кожаный наруч мужчины так, что, наверное, даже с ним было больно, она взвыла: -Отпусти! -Не не можешь, а не хочешь, - шипение раздалось над самым ухом, окатив ядовитым теплом, от которого Йору передернуло. -Послушай сюда, или ты пойдешь сама, или остаешься здесь. Я не потяну тебя волоком. Ее никто не держал, но и не отталкивал – теперь она сама опиралась на стоящего рядом, глотая подступившие к глазам слезы. Все силы были потрачены на то, что чтобы отойти, а затем со злостью отпихнуть нищего – горячая обида захлестнула амнистированную с головой. -И это твоя скампова благодарность за то, что я спасла тебе твою сраную жизнь!? Говорить в черноту было странно, но, на удивление, куда легче, чем смотреть собеседнику в лицо. -А кто тебя просил? - сказанное вмиг оборвало женщину на полуслове. Удар, который должен был прийтись Нехту куда-то в грудь, внезапно встретил на своем пути лишь пустоту; на мгновение Йора не поняла, что произошло, а уже в следующую секунду она стремительно летела вниз – на вонючий и скользкий пол, едва успев закрыть лицо руками. Столкновение пришлось на правое бедро, аукнувшись в раненой ступне тупой резью; несколько минут мерка сдавленно шипела и корчилась от боли. -Да пошел ты… к Дагону, - чужие руки, резко взвалившие ее на плечо, заставили взвизгнуть и брыкнуться. -Пусти! -Заткнись и держись за меня молча, иначе брошу в канал. В небольшом кольце света от магического огня, призванного Нехтом, не было видно ничего, кроме слизи, мусора и водорослей – кажется, они шли по какому-то круглому туннелю… или огромной трубе. Когда паника практически ушла, забрав с собой состояние аффекта, разросшаяся боль охватила практически всю правую часть тела. Йора с молчаливым ужасом осознала, что потеряла бесчисленное количество крови и с каждой минутой ей становилось все хуже и хуже. А может, и не только в этом было дело – силы тоже потихоньку утекали, как песок сквозь пальцы. На обглоданные трупы крыс она смотрела уже через мутную пелену, застилающую глаза. -Нехт, - бесстрастное молчание. -Кто это был? – мужчина снова не ответил, проигнорировав вопрос. -Эй! -Чем больше дыхания я потрачу на слова, тем меньше сил у меня останется на свет, - зажмурившись от очередной волны боли, амнистированная сжала зубы и уткнулась в ткань его плаща, пахнущего дымом. -Темные братья. Все в голове смешалось. Она уже не различала, где пол, а где потолок – весь мир превратился в одно сплошное месиво из цветных пятен, пляшущих перед глазами. Вонь и холод на время исчезли – кажется, и сама Йора тоже, но, как только сознание к ней вернулось, она из последних сил вцепилась в бока несущего ее нищего и с ужасом выдохнула: -Нехт, - на этот раз вместо молчания ответом стало злое ворчание. -Мне… мне плохо. Кажется, нож был… отрав… Короткое забытие опять стерло все вокруг на время; когда женщина очнулась вновь, то оказалась ничком лежащей на холодном полу. Ледяной ужас сжал сердце колючим спазмом, но ровно до тех пор, пока чужая рука не сжала ее ногу чуть ниже колена; все, что сейчас могла ощутить амнистированная, она ощущала осязанием. Света больше не было. Жгут, туго перетянувший ногу, вмиг отнял все, что было ниже; судорожно нащупав в темноте что-то теплое – кажется, колено, мерка сжала его и зажмурилась, предчувствуя близкую боль. Ремень, грубо засунутый в рот, заглушил крик до невнятного мычания – нож был выдран из ступни за одно короткое движение; вслед за болью кожу облизнул колючий холод, а за ним – внезапное тепло чужого дыхания. Сначала амнистированная даже не поняла, что происходит, но, когда до нее дошло, что нищий вытягивает яд вместе с кровью из раны, сплевывая ее рядом, она замерла и с шумом выдохнула. На секунду она была даже рада тому, что практически ничего не чувствовала и не видела. -Проклятье на твою голову, чужачка, - откашлялся Нехт, впившись губами в ее ступню. -Лучше б бросил тебя в канаву. -А зачем… тогда ты все это… делаешь? – он проворчал лишь что-то невнятное в ответ. -Давай. Бросай. Что тебе сейчас… мешает? Плевок – горячий, пахнущий металлом и немного – горьким ядом, был выпущен Йоре прямо в лицо, растекшись по щеке остывающими плямами; грубо дернув ее ногу, мужчина поправил жгут и прошипел: -Жалко потраченного дыхания. Последнее, что запомнила амнистированная, прежде чем провалиться в липкое забытие – лязг металлической решётки, раздавшийся невдалеке.***
От приторного запаха каких-то трав было тяжело открыть глаза и пошевелиться. Йора проснулась не сразу – после того, как она потеряла сознание, она приходила в себя еще трижды: два раза – где-то в темноте, и еще один – там, где уже было светло. С трудом приподнявшись на локтях, женщина проморгалась и прищурилась – с непривычки яркий свет ослепил ее. Маленькая комната. Каменные стены, усланный ковром пол, грустная тумбочка у двери… если это трактир, то, наверное, очень паршивый – она была практически пуста. На маленьком столике у изголовья стоял кувшин с пустым стаканом. Откинув одеяло, амнистированная негромко выдохнула при виде опухшей ступни – это значило, что произошедшее вчера не было дурным сном, как бы ей не хотелось об этом думать. Рана не выглядела хорошо, хоть и не болела; спустив ногу с кровати, мерка осторожно попыталась на нее опереться, но тут же отдернулась – волна тупой боли разлилась от кончиков пальцев до самого бедра. Вокруг – ничего, чем можно было бы обработать и сделать перевязь. Если Нехт ее попросту бросил здесь… -Сэра, вы уже проснулись? От звука незнакомого голоса Йора вздрогнула; дверь открылась так неожиданно, что она и не поняла сразу, что произошло. Высокая данмерка в длинной красной мантии улыбалась ей, держа в руках поднос с бинтами и инструментами; что-то в ней было отталкивающим, несмотря на красивое лицо и правильную фигуру в виде песочных часов, но амнистированная так и не поняла, что. -Кто вы? – щека незнакомки слабо дернулась. -Полагаю, Нехт вам ничего не сказал? – Йора отрицательно покачала головой, наблюдая за тем, как она мягко садится у изножья кровати и откупоривает один из пузырьков. Остро запахло чем-то сладким. -Я Илдари, жрица Мефалы. Мы в вивекском отделении Мораг Тонг, - коротко поджав губы, данмерка осторожно провела вымоченным в чем-то бинтом по ране; кожу ужасно защипало при этом. -Вас он, кстати, точно так же мне не представил. Теперь еще и даэдра… амнистированная судорожно сглотнула – то, во что она ввязалась, начинало ей нравиться все меньше и меньше. По крайней мере, пока ничего плохого не происходило – и жрица перед ней выглядела как обычная женщина. Внезапно она поняла, что ей было бы спокойнее, будь бы здесь Нехт – хоть кто-то, кого она знала в этом городе. -Полагаю, он просто не запомнил моего имени, - стало даже как-то смешно на мгновение. -Йора… - недолго думая, она торопливо добавила: -Из гильдии магов Балморы, - улыбка так и не сходила с губ Илдари – после нескольких минут стало всерьез жутко. -Где он? И… что такое Мораг Тонг? -Думаю, ему придется скоро вернуться, - от пронзительного взгляда темно-вишневых глаз, поднятых на нее, Йора вздрогнула. -Вы чужеземка? О, не отвечайте, это и так понятно. Мораг тонг – это частная организация, специализирующаяся на заказных убийствах, - сердце ухнуло куда-то вниз. -Совершенно легальная на территории Морровинда, в отличие от… - жрица скривилась. -…темного братства в остальной Империи. Вам дурно? Наверное, ещё чуть-чуть, и амнистированная бы действительно потеряла бы сознание – и не от слабости после отравления; сохранить лицо стоило огромных усилий: убедив себя в том, что пока с ней не сделали ничего плохого здесь, она выдавила из себя натянутую улыбку и кивнула. В конце концов, Аддхиранир не зря предупреждала ее… Нехту действительно придется скоро вернуться, иначе такую «помощь» стоило пожелать только врагу. Золотые языки лечебного заклинания вовсю плясали под руками Илдари, затягивая поврежденную кожу; если она и заметила перемену в лице – и дыхании – Йоры, то тактично сделала вид, что не видит этого. Сейчас, приглядевшись, та поняла, что показалось во внешности жрицы отталкивающим – вся ее кожа сблизи отливала едва заметными татуировками множества переплетшийся между собой пауков; выглядело, будто вся она оплетена тонкой паутиной, и от этого было жутко. Вся «щекотливость» положения дошла до амнистированной только спустя несколько минут по прошествии первого шока – она проснулась раненой в гильдии убийц, и единственный, кого она здесь знала и от кого можно было получить помощь – мер, которому она вчера разбила нос и обозвала мразью. Не то, чтобы ей было стыдно перед Нехтом за свой поступок; скорее ее волновало то, как это повлияет на ее судьбу и на то, как скоро она сможет выбраться отсюда. Если вообще сможет. Неожиданно скрипнувшая дверь заставила Илдари прервать заклинание, чтобы обернуться – вернувшаяся на миг боль при этом остро напомнила о себе настойчивым укусом за лодыжку; Йора едва не пискнула, но в последний момент усилием воли задушила рвущийся наружу звук: на пороге стоял знакомый нищий с такими яркими мазками красно-фиолетовых пятен под глазами, что внутри невольно аукнулось грызущее чувство вины. Опухший нос, лопнувшие сосуды в глазах… что ж, вчерашний удар попал в самую цель. Но несмотря на все это, амнистированная не без удивления отметила для себя, что сейчас действительно рада его видеть – не из-за теплых чувств, конечно – а просто потому, что тот мог вывести ее из этого паучьего логова обратно в город. -Я почти закончила. Ей повезло, нож не задел берцовую вену, иначе бы яд распространился куда быстрее, - Илдари поджала губы, возвращаясь к лечению. -Эно недоволен. Чтобы ты знал. -Если он мной так недоволен, мог бы сказать лично, - присев на скрипнувшую под его весом тумбочку, мер закинул ногу на колено и оперся на стену. -Она уже может идти сама? – короткий кивок. Невольно Йора подавила в себе вздох разочарования – идти-то она могла, но боль от ушиба и не до конца залеченной раны вряд ли сделают процесс приятным. -Тогда заканчивай. Я выведу ее отсюда прямо сейчас, чтобы не заставлять Эно искать новые поводы для… недовольства. Несколько мгновений молчания, повисшего в помещении, растянулись так же надолго, как и разраженный смешок жрицы, нарушивший его; лицо мера при этом ничего не выражало, но амнистированная могла поклясться, что заметила, как у него заходили желваки под кожей. -Пф. Я сама решу, когда ты ее выведешь и когда мне стоит закончить, - в ее голосе опасно запела сталь; Йора не знала, как реагировать на все происходящее, но ясно было одно – Нехту здесь были определенно не рады. -И сейчас мне нужно еще ровно пять минут, так что закрой свой рот и перестань меня отвлекать. -А это… обязательно? – от плотной черной повязки, левшей на глаза, стало не на шутку тревожно; как только слабо освещенная комната скрылась за плотной завесой, Йора отчетливо ощутила, как в ее пальцах зарождается нервная дрожь. Руки Илдари были теплыми и пахли благовониями вперемешку с лечебной мазью… -Да. Обязательно, - а вот голос, отдававший слабым запахом яда, оказался холоднее льда; та почти кожей почувствовала тот невидимый кинжал, упертый между лопаток. Кажется, не рады здесь были не только Нехту, но и ей. –Теперь мы квиты, с’вит. Ты меня понял? Мы квиты! Мужчина, стоявший где-то рядом, ничего не ответил, однако амнистированная была практически уверена в том, что услышала в ее голосе тонкую, словно шелковую нить, нотку истерики. Три двери, пять поворотов, гулкий зал, в котором их шаги звенели оглушительным эхом… Он вел ее молча, удерживая за предплечье. Может, Йора была даже рада тому, что ничего – и, самое главное – никого не видит – выбраться из этого каменного мешка хотелось как можно быстрее. Чужие пальцы, крепко сжимающие ее руку, действовали на удивление успокаивающе… хотя от этого мера ее жизнь зависела уже бесчисленное количество раз за последние сутки, и, как бы амнистированная не хотела себе в этом признаваться, она надеялась, что этот не станет исключением, а иначе зачем это все…? -Значит, ты ассасин? Судя по затхлому запаху и вони, встретившей их за очередной дверью, они оказались в канализации – глубоко ниже уровня моря. В голове невольно всплыли обрывки вчерашнего дня – чернота, от ледяной воды сводит зубы… женщину невольно передернуло. -Ты удивительно наблюдательна, - помолчав немного, Нехт добавил: -Бывший. Но не думай, что это спасет тебя от ножа, если ты станешь болтать об этом на каждом углу. -Я и не собиралась, - ответом послужило раздраженное бормотание – слов она разобрать не смогла, да и не уверена была, хотел ли тот что-то в действительности сказать. –Поэтому ты попрошайничаешь на улице? Смех. Такой внезапный, что мерка сначала теряется, но не понимает, от чего именно: от того, что она слышит его смех впервые или от того, что он был… искренним. -Знаешь, здесь дело не в деньгах. Это просто отличное прикрытие для наблюдения. У меня были личные счеты к тому ублюдку, и я знал его в лицо. А на том помосте можно увидеть лицо каждого, кто прибывал в город, - за небольшой заминкой последовал скрип металлической решетки; мужчина пропустил амнистированную вперед. –Я работал на банду Крито, пока ты его не отравила. - Неожиданно он отпустил ее – и внутри сразу же от искры пришедшей в голову мысли, точно бензиновая лужа, вспыхнул страх – неужели бросит ее прямо здесь? Но не успел тот разгореться, как чужая ладонь на спине толкает вперед, а над ухом раздается хриплое: -Лестница прямо перед тобой. Сверху люк. Давай, - наощупь найдя грязную перекладину, обжегшую руки холодным металлом, Йора осторожно поставила ногу почти наобум, но попала в цель – под сапогом застонала еще одна – нижняя. Рывок, усилие… выше, еще. Лестница оказалась такой короткой, что она почти с размаху ударилась в люк головой, зацепившись за очередную – и, как оказалось, последнюю, перекладину. Зашипевшая мерка ожидала чего угодно – раздражения, смешка, замечания, но плотная тишина за спиной так и продолжила висеть неподвижно; присутствие мужчины выдал только негромкий вздох и шаркнувшая подошва сапог – кажется, тот переступил с ноги на ногу. Упершись обеими руками в шершавую деревянную поверхность, амнистированная приложила усилие и… ничего. Совершенно ничего. Дверца люка держалась на своем месте так крепко, будто стала частью потолка. –Чего мешкаешь? -Он… - она попробовала надавить снова, но попытка оказалась такой же тщетной, как и предыдущая. –Он не открывается. Даже не под… дается… совсем, - раздраженный вздох. -Да его может открыть даже ребенок, - резко раздался глухой звон металла – Нехт запрыгнул на лестницу, подтянувшись на одной перекладине до конца, и Йора едва не вскрикнула – тепло чужого тела обдало ее так внезапно, что она инстинктивно отдернулась настолько, насколько смогла – лестница была достаточно широка для двоих, но с такого расстояния она все равно могла слышать даже его дыхание. Глухой стук – тот ударил в люк, но, как и ожидала мерка, ничего не произошло. –Да что за…? Малакатовы яйца! – за еще несколькими ударами последовала тишина. Из-за повязки она все еще не могла ничего видеть, однако и снять ее не решалась – если та до сих пор на ней, значит, на то была причина. Выругавшись каким-то лающим звуком – амнистированная никогда не слышала таких слов, мужчина глубоко вздохнул и сказал: -Помоги мне, чем сможешь. Может, вместе получится, - пришлось придвинуться ближе – обратно на то же место, как бы ей этого не хотелось; упершись в дверцу ладонями, Йора напряглась, чувствуя, как то же делает Нехт – они оказались совсем рядом. –Давай. Раз… Вдвоем им удалось. Не с первого раза – вначале люк лишь открылся на треть, захлопнувшись снова, но с раздавшимся звуком катящихся по полу предметов неожиданно поддался, гулко стукнув о какое-то препятствие. Первым поднялся ассасин, подав Йоре руку. С завязанными глазами ей пришлось преодолеть еще несколько поворотов и лестниц – вплоть до шума канала и тихого шелеста города. Сняв повязку, Нехт отступил от нее на шаг и воровато осмотрелся, но переулок, скрывший их от посторонних глаз, был совершенно безлюдным. С непривычки от приглушенного света жаровен и бумажных фонарей стало больно. -Пройдешь по улице с каналом до первой лестницы, а там спросишь у кого-нибудь дорогу. И забудь все, что было, начиная со вчерашнего вечера, - вглядевшись во что-то в глубине пояса, он собрался было дернуться с места, как женщина неожиданно схватила его за рукав куртки, заставив остановиться. На секунду между ними повисло напряженное молчание. –Что? -Ты можешь отвести меня в Редкие книги Джобаши? – Нехт нахмурился и громко хмыкнул, глядя на нее со всей высоты своего роста; чувство при этом было что ни на есть паршивое. Рука с разжавшимися пальцами невольно соскользнула вниз, соприкоснувшись с чужой ладонью. Йору передернуло. –Это в квартале чужеземцев. Я совершенно не знаю город. На самом деле, она и не ждала, что он согласится, но не попробовать было бы сущим упущением. -Ты что, серьёзно думаешь, что можешь меня о чем-то просить? – та только неопределенно пожала плечами и сделала вид, что уж очень увлечена рассматриванием мозаики на стенах. -Проклятье… Развернувшись на пятках, мер уверенно направился к выходу из нижнего пояса, обозначенного большой каменной аркой; переминувшаяся с ноги на ногу женщина так и не поняла его ответа – хотя чего-то определенного от него было дождаться сложно, если судить по их вынужденным встречам. -Нехт! – он даже не обернулся. -Так ты отведешь меня? Их разделяло всего несколько шагов, на которые успел сделать ассасин, но Йора все равно не решилась подойти ближе, когда тот остановился. Золотые доспехи стражи мелькали в поле бокового зрения, и потому было не так страшно – по крайней мере, в нее не прилетит кинжал… наверное. Хотя, судя по брошенному через плечо взгляду, мер готовил для нее что-то пострашнее. -За такую наглость платят ножом в печени, - прошагав в сторону выхода на добрые несколько метров, он неожиданно обернулся и оскалился. -Ну, какого обливиона ты стоишь!? Пошли давай!