Стабилизация

«Карма — значит действие. Карма не является судьбой — люди действуют в соответствии со свободой воли, создавая свою собственную судьбу, хотя накопленная в прошлых жизнях кармическая сила может влиять на их решения и действия в настоящей». Брок задумчиво поскрëб буквы на дощечке. Ещё штук пять таких с различными мудрыми изречениями висели на стенах чуть ниже уровня глаз. Чем не угодила их доброму и справедливому начальству эта община, неизвестно. Причина не имела отношения к миссии — найти и ликвидировать без шума. СТРАЙК прекрасно справился с поставленной задачей (как всегда), единственной проблемой стали 18 тел, которые необходимо было тоже как-то… ликвидировать. Из того, что могло пригодиться, в общине нашлись только лопаты. Вздохнув, Брок приказал стаскивать тела в ближайший подлесок, пока Зимний, как самый выносливый, будет копать общую могилу. На самом деле, всё прошло легко. Даже слишком, что мешало радоваться. Опыт подсказывал: чем спокойнее в начале, тем бОльшую жесть готовит ближайшее будущее. В джете Рамлоу бегло осмотрел своих и не заметил ничего странного. Тем не менее, ощущение подвоха не покидало. — Командир, — привлёк внимание Роллинз и указал одними глазами на Зимнего. Тот держался правой рукой за протез, стараясь не двигаться, даже вдохи делал медленно и осторожно. «Вот оно», — понимает Брок. Настроение тут же опускается до уровня средней температуры в Арктике. Солдат не боится боли, он спокойно может вытерпеть то, от чего любой другой потерял бы сознание. Исключениями являются электрический ток высокой мощности (привет обнулениям) и протез. С железной рукой отношения у еë хозяина сложные. Кто-то думал, что всё дело в сверхчувствительности искусственных нервов, но Рамлоу подозревал, что причина в иррациональном страхе. Необъяснимом, но вполне реальном. Солдата обучали, как оказывать себе первую помощь, он знает, как справиться с огнестрельным, ножевым и т.д., но вот протез оставался абсолютно неведомой вещью, починить еë способны только техники. Чудо инженерной мысли могло закоротить, спровоцировать воспаление и вообще преподнести массу приятных сюрпризов. Та часть его тела, с которой он не может совладать. Рамлоу жестом подозвал Сибату — японца-техника, прикреплённого к ним на случай неполадок с Оружием. — Оцени на глаз, — тихо попросил командир, кивая в сторону Солдата, поскольку подойти и произвести нормальный осмотр грозило серьезными последствиями. Японец чуть склонил голову набок: — Осень сильный удар, повреждения механисеской сясти и плесевого сустава. Нузьна стабилизация, до базы мозем не успеть. — А если не получится? — подключился Роллинз. Японец благостно посмотрел на него. — Мозет рвануть, — безмятежно сообщил он. Брок внутренне застонал. Что именно рванёт — протез, мозги Зимнего или всё вместе — уточнять бессмысленно, всё одинаково плохо. И где это чудо мороженое ухитрилось поломаться? Пять мягких шагов командира, и Солдат вскидывает настороженный взгляд. Поняв всё за секунду, ещё крепче вцепляется в протез, будто собака, защищающая кость. Голова Зимнего снова опущена, но в позе уже не погруженность в себя, а твёрдое намерение «никого не подпущать». Рамлоу понимает, что все свои свои разумные доводы может засунуть себе в одно место. Не поможет здесь логика. Проще и быстрее всего — приказать. Он чувствует, что если сделает это, то Актив подчинится. Будет смотреть бешеным волком, трястись так, что зубы застучат, но подчинится. И командир действует по наитию — когда твои действия очень сложно объяснить даже самому себе, но именно они оказываются правильными. Сгребает рукой волосы Солдата, аккуратно тянет назад, и скоро Зимний смотрит в глаза Броку. — Ты боишься. Никто не любит бояться. Тем более того, что постоянно прикреплено к телу. С обычной человеческой рукой было бы проще, правда? Мне бы тоже с таким протезом жилось… неуютно. В глубине глаз Солдата мелькает что-то трудноопоеделимое, похожее на… благодарность. Облегчение человека, чьим чувствам дали название. Словно признали его право их испытывать. А командиру в голову приходит мысль, от которой сердце стучит быстрее и в крови ощущается отчаянный азарт, знакомый игрокам и спортсменам. Наверное, так приближаются с уздечкой джигиты к необъезженному норовистому коню. Пирс, если ему доложат, уволит сразу за нарушение техники безопасности и плохой пример для окружающих. — Протез нужно стабилизировать, — Солдат делает протестующее движение рукой, и Брок ловит его ладонь своими. — Я тебя держу. Если больно или страшно — сжимаешь мою руку. Техника не калечить! Зимний обдумывает услышанное, и — нонсенс! — командир позволяет ему это делать. Через несколько секунд он медленно кивает. Рамлоу зовёт для подстраховки Роллинза, и зам садится Солдату на ноги. — Командир, — тихо зовёт Джек, в то время как внимание Актива сосредоточено на готовящем инструменты Сибате, — он ведь тебя сломает. Брок усмехается от пришедшего в голову каламбура — хотелось весело, но получается горько: — Он сам весь переломанный. — Мозьно насинать, — произносит японец с некоторой опаской. Больше всего Брок следит за выражением своего лица. Если бы тут не было команды, он позволил бы себе кривиться и ругать всё, что на глаза попадётся, но при подчинённых нельзя показывать слабость. Когда Солдат в первый раз сжимает его пальцы, Рамлоу изо всех сил давит желание самому схватиться за руку Роллинза для моральной поддержки себя любимого. Кажется, решение было поспешным и долго он эту пытку не выдержит. В какой-то момент Брок натыкается на взгляд Зимнего. Внезапно он испытывает чувство, будто сидит рядом с животным, попавшим в капкан. Не понимающим, что происходит, ищущем в человеке уверенность и опору. Так не должно быть. Не должен лучший киллер ГИДРы так смотреть. «Я держу», — хочет сказать командир, но молчит, потому что этот факт точно не требует словесного подтверждения. У Сибаты что-то трещит и искрится, а Рамлоу старается не думать о своей ладони, наверняка уже превратившейся в кашу. Через некоторое время он понимает, что свободной от хватки мутанта рукой оборвал один из предназначенных для бойцов страховочных ремней. — Законсил, — наконец объявляет техник, и Брок не скрывает облегчения. Он отходит от обмякшего Солдата, нянча свою руку, которой точно потребуется операция, и ловит взгляды СТРАЙКа, полные уважения и недоверия. «Без фиксаторов», — слышит он чей-то шëпот. Когда Зимнего в очередной раз отправляют на обнуление, Рамлоу разрешают присутствовать, и впервые это не вызывает у него нервной дрожи. Он снова ловит взгляд Актива — тому не нужно говорить, чтобы командир понял. Конечно, мило держаться за ручки им здесь не разрешат. Брок стоит у стены, смотря в глаза Солдата, и шепчет себе под нос, прекрасно зная, что будет услышан: — Сжимай подлокотник — я увижу. И добавляет (хоть этот факт и не требует словесного подтверждения): — Я здесь.