Амехания. Аллея Смерти

Аро любил узнавать что-то новое, особенно если ему это может потом пригодиться. Он любил гостей за то, что их мысли всегда были открыты для него. Самые разные истории, переживания и трагедии посещали его голову, стоило Вольтури прикоснуться к чужой руке. Ему нравилось быть значимым и востребованным, находить признание в глазах вампиров. Аро жил своей идеей и только её он мог и хотел воспринимать в других. Однако, нельзя не возвращаться к воспоминаниям, даже когда уже получил желаемое. Временами, когда он оставался наедине с собой, будь то в библиотеке или в саду, ему казалось, что рядом стоит сестра. Словно Дидим никогда не покидала это место, а может, ей просто не давали уйти окончательно? Аро помнил, как обратил её, надеясь, что дар сестры будет чем-то похож на его способность. Но Дидим во всем была противоположна, и это повлияло на неё после обращения. Она могла делать людей счастливыми, едва прикасаясь к ним. Аро не мог не вспомнить, что Ева имела похожий дар, только более опасный. Он чувствовал себя так, словно за ним явилось возмездие за содеянное в лице Лестер. Проникнув в мысли Евы, Аро понял, что ей не составит труда заставить людей зависеть от неё, внушая им самые разные образы. Возможно, при иных обстоятельствах, он предложил бы Еве вступить в клан, однако она не создавала ощущение надёжности. Аро не мог никому рассказать о том, что ещё видел, о чём мысленно сообщала ему вампирша. Это было их общей тайной, условием, которое тот не раз думал, как обойти. Его посещение библиотеки стало частым. Аро устало и долго искал ответы на свои вопросы. Кайус был прав, но даже не подозревал, насколько. Опустив глаза в книгу, тот снова не нашёл ничего, что бы могло ему помочь. Однако, его отвлекли неторопливые шаги по направлению к двери. – Ты стал часто приходить сюда, – произнёс Маркус сдержанным тоном, – быть может, есть причина? – Я должен задать тебе тот же вопрос, учитывая, где ты стал обычно пропадать, – парировал Аро. Он отложил все книги в сторону, чтобы они не отвлекали собеседника и пристально посмотрел на него. Конечно, Вольтури догадывался, что судьба Евы волнует Маркуса лишь из-за своей схожести. Ведь если вспомнить про его безучастие в делах других вампиров, то можно было понять, что несмотря на его глубокую способность чувствовать, ему по-прежнему все были одинаково безразличны, и он никогда не горел желанием это изменить. Маркус давно заперся в собственном мире, сотканном из страданий и терзающих мыслей о прошлом. – Любишь же ты порой переводить тему. Да, я не мог отвернуться от Евы. Думаю, никто не нуждается в моих разъяснениях, почему. Ты прекрасно знаешь, что может сделать с демоническим существом, подобном нам, всего одна потеря близкого, – он сам не ожидал, как быстро из него вырвались эти слова. – Я знаю, – Вольтури все ещё держал ровный тон голоса, – но также, брат, я не забываю о законах, а они нерушимы. Ева и Арнесс и так вели себя слишком вызывающе для нашего общества. – В таком случае, почему же был продлён срок? – внутри вампира появился маленький огонёк надежды, что эти несколько дней все же повлияют на решение Аро и не в сторону казни. Однако, тот не спешил отвечать. Маркус ощутил между ними молчаливое напряжение, которое ещё больше разжигало недоверие. – Я понимаю твои переживания, – начал Вольтури, стараясь подбирать менее рискованные слова, – но пойми: оставь мы в живых Арнесса и Еву, никто бы в вампирском обществе их не принял. Они изгои, а изгоям никогда не просто. – Мы могли бы принять их, – возразил Маркус. – Они явно не самые надёжные партнёры, Ева не рассказывала тебе, как играла собственные похороны, а затем у всех на веду выпрыгивала из гроба под крики публики? – пустив эту новость, Вольтури надеялся, что тот его поймёт. Сказанное им ещё больше вселило интерес в Маркуса. Причин не верить брату у него не было, а потому хотелось узнать, как это вампиру могло прийти в голову – превратить свои похороны в веселье? Конечно, он знал, что она и раньше притворялась мёртвой, но про склонность Евы к таким авантюрам услышал впервые. После их разговора Маркус больше не задавал вопросов и не возвращался к этой теме, решив, что все узнает у Женевьевы. – Да, вы правы, – без колебаний, ответила Ева, как только её новый знакомый начал расспрашивать о том странном поступке, – это действительно было. Правда, я была не одна, – она отвела взгляд в сторону. – Я хотел бы услышать полную версию, – Вольтури наблюдал за ней, все ещё прокручивая в своей голове разговор с Аро. Сколько всего он ещё не узнал о Еве? С другой стороны, было ощущение, что она явно вынашивала какой-то план, о котором не говорила никому. – Что ж, тогда мне стоит рассказать о том, что произошло до этого события, иначе мой рассказ не будет полноценным. Я помню рассвет девятнадцатого века в Вене. Тогда люди нередко любили устраивать целые представления и маскарадные вечеринки на похоронах. Их отношение к смерти было как к празднику, они боялись её и в то же время тянули к ней свои руки, а смерть с радостью принимала их приглашение. Мне это казалось забавным. Возможно, потому что, получив бессмертие, со временем и сам забываешь каково это – быть человеком. В том месте моя тоска по прошлому утихала под громкую музыку и танцы, потому я всегда приходила на чьи-то похороны в самых разных нарядах. Часто я шла позади всех, дабы избежать вопросов. На одном из таких мероприятий увидела его. Таинственная фигура одинокого человеческого существа стояла и наблюдала за происходящим. Это был молодой мужчина лет двадцати пяти. Я было решила, что хоронят его родственников, но он стоял дальше, чем все остальные, и потому что-то мне подсказывало, что он там тоже случайный гость. Меня заинтересовало его восхищение в глазах, которое сменилось ядовитой грустью. Этот человек бежал от чего-то очень важного. Любопытство потянуло меня за ним, как только незнакомец ушёл по окончанию представления. Он ни с кем не говорил, но иногда просто улыбался прохожим. Возможно, я надеялась, что его переживания чем-то схожи с моими, и мы смогли бы разделить эту пустоту на двоих. Однако, делать выводы сразу было бы слишком неразумно. Потому я решила понаблюдать за ним. – Как я догадываюсь, это и был Арнесс? – это был скорее не вопрос, а утверждение Маркуса. Ева кивнула. Стоило ей снова заговорить о нем, как в голосе появилось восхищение в сочетании с трепетом и нежностью. На губах отразилось мягкая улыбка, вместо той вызывающей усмешки, которую та дарила всем остальным. – Расскажите, каким он был? – Я помню Арнесса обаятельным молодым человеком, который не мог себе отказать в азартных играх. Но помимо этого его основной страстью были украшения. Он намазывал губы ядом, а затем шёл в ближайший бар, где заводил короткий роман с любой женщиной. Когда они оказывались в её доме, Арнесс отравлял даму одним поцелуем, а затем искал нужные ему драгоценности и как правило находил. В тот вечер, когда проследила за ним, то увидела это впервые. Я отметила, что многие велись на его располагающую внешность, в которой не было видно ни одной угрозы. Мягкие каштановые волны волос, миндального цвета глаза; у него был достаточно высокий рост, а одежда на нем всегда была чистой, как будто тот и вовсе её на улицу никогда не надевал. Однако никто не знал сколько жизней он мог разбить, позволив прикоснуться к его губам. Я помню, как первый раз увидела, как, Арнесс разговаривал с какой-то новой своей жертвой, выходя из бара. Это была девушка с тёмными волосами, чья непослушная чёлка вечно лезла ей в глаза, её чёрное платье было чуть выше колен. Я помню тихий стук каблуков и звонкий смех двух бьющихся сердец. В тот момент не могла не задуматься о том, что же толкает человека совершать подобные поступки? Бедность? Вера в собственное превосходство? Или страх не справиться? Я смотрела на Арнесса и пыталась понять, что сделало его таким, и это толкало меня дальше вести своё расследование. Девушка жила в небольшом загородном доме. – Только тихо, наверху спит отец, – прошептала она, как только Арнесс открыл ей дверь и хихикнула. Они поспешили в комнату. – Ты ведь говорила, что живёшь одна, – скрывая своё раздражение, выдал он. – Ну, я не сразу поняла, что тебе стоит доверять, – её тонкие руки, обвили его шею, – но это ведь не проблема, правда? – Правда, Анри, – прошептал Арнесс, с лёгкостью коснувшись губ девушки, а затем слившись с ней, в страстном поцелуе. Резко отстранившись, тот убрал руки Анри. Она начала задыхаться, отчаянно хватаясь за горло. – Помоги…. Отец… - последнее молвила хрипло жертва, после чего рухнула на пол. Арнесс, пользуясь возможностью, нашёл ванную, где смыл остатки яда, а затем снова пришёл в комнату Анри, где начал лазить по шкафам. Мне стало интересно: притворись я жертвой, не испугался бы он своей судьбы? Найдя серебряное ожерелье, похоже, единственную ценность покойной, тот мигом спрятал его в карман и вышел из дома.