«Ненависть – самое искреннее выражение лести»
М. Л. Рио «Если бы мы были злодеями»
Тревожный вечер не отпускал Кайуса Вольтури. Не раз у него возникало ощущение, что за ним кто-то следит, и это не просто смертный. Что-то потустороннее, дикое и опасное глядело на вампира, пользуясь тем, насколько обостренные у него инстинкты. Ничто не могло Кайуса так заинтересовать, как возможность с кем-то сразиться, опередить врага. Но что, если его не видишь? Он вышел на улицу, пытаясь выследить странное существо, в присутствии которого тот ни капли не сомневался. Его белоснежная кожа сияла при лунном свете, а светлые волосы спокойно лежали на плечах. Красота Кайуса была враждебной, неестественной, ядовитой. Люди часто улавливали это ещё до разговора с ним и старались как можно меньше смотреть на него. Нельзя скрывать, что Вольтури это нравилось. Он чувствовал свою силу именно в пристрастии к разрушению. Однако, зная о том, что в замке, пускай и скрытая от посторонних глаз, есть та, кто его не боится и от кого можно ожидать чего угодно, выводило из себя. Ева… явно то, что сейчас творится – её рук дело. Кайус знал о ней больше, чем кто-либо. Она не могла не придумать запасной план, а ещё больше раздражало, что Аро явно что-то знал об этом. Из размышлений Вольтури вывело рычание в стороне. – Покажись! – приказал он, насторожившись. Кайус ожидал оборотня или, возможно, кого-то из новорождённых, но то, что бросилось к нему, совсем не поддавалось никакому объяснению. Огромное чудовище, с виду напоминающее собаку, с горящими глазами и острыми когтями. Его чёрные как уголь уши были прижаты, а пасть раскрыта. Зверь прыгнул на Кайуса и едва столкнувшись с ним, растворился в воздухе. Вольтури хотел разорвать тварь на куски, но не обнаружив никого, начал догадываться, что здесь замешана его давняя знакомая. Придя в библиотеку, тот быстро нашёл литературу про адскую гончую. На первой же странице была надпись «Гончая приходит за теми, чей конец близок». Насколько близка может быть смерть для вампира? Неужели кто-нибудь из ада им заинтересовался? В голове все ещё крутилась одно и тоже имя «Ева». Впервые за последние несколько лет он решил спуститься в темницу. Как только его взору открылась бледная узница, что снова неподвижно сидела и даже не смотрела в сторону владыки, тот ощутил порыв закричать, кинуть в неё чем-то тяжёлым. Казалось, что молчание Евы было тонким намёком на то, что она и так знала, что Кайус её навестит. Как будто, само спокойствие вампирши говорило «куда же ты денешься от меня?». – Ты совсем забыла, как нужно приветствовать Вольтури? – наконец, подал полный раздражения голос он. Женевьева слабо повернула к нему голову. Копна светлых волос рассыпалась по её плечам. – Я думала, в темнице оставляют все формальности, как и перед смертью, – последнее слово заставило Кайуса сжать кулаки. Смерть… она не могла сказать это просто так. Он подошёл к клетке, глядя на неё таким взглядом, словно собирался прожечь между ними невидимую стену. – Я легко могу достать тебя отсюда, как только здесь узнают о твоих планах, и бросить тебя прямиком в огонь, помни об этом, – его слова ощущались как удар молотком в грудную клетку. Ему всегда было что сказать и с какой интонацией. Часто во время разговора ей казалось, что самое страшное – это обезуметь от боли, но на самом деле страшно было её лишиться. Потому что, когда уже не было сил горевать, она обнаружила, что боль была единственным чувством, которое сопровождало её жизнь. – Но ты ведь пришёл не только для того, чтобы угрожать, – скрывая желание задать ещё пару вопросов, ответила узница. Так странно научиться говорить, словно внутри мысли не ломаются на сотни осколков. – Как ты смеешь утверждать, что знаешь о моих намерениях больше, чем я? – О них не трудно догадаться, – снова этот простой жест — пожать плечами и улыбнуться, стараясь спрятаться за этой улыбкой. – Ты боишься смерти, Кайус, а также когда есть что-то, что не удаётся контролировать. – У тебя не получается меня запугать. И поверь, за такие слова тебя скоро покарают. Даже если Маркус к тебе добр, это ничего не решает. – Неужели я так ненавистна тебе? – вырвалось у Евы. Кайус долго не отвечал. Она нуждалась в нём только потому, что больше не знала, как обходиться одной. Женевьева искала полного слияния, не спрашивая, хочет ли этого Кайус. Он много раз помнил, как они обсуждали их расставание. «Ты что, бросаешь меня?» отзывался её высокий голос. «Нет, ты не можешь уйти. Иначе я сделаю так, что умрём мы оба». Конечно, это была всего лишь угроза. Но после таких слов, Кайус ощущал себя так, словно Ева никак не могла существовать отдельно от него. Были моменты, когда она извинялась и клялась, что никогда не причинит ему боль. Хотя как уже тогда заметил Вольтури, Женевьева и сама редко понимала, чего хотела на самом деле. Её бросало из крайности быть с кем-то единым целым в крайность абсолютного разрушения и себя, и другого. Их расставание закончилось поединком, после которого оба долго не вспоминали друг о друге. Пока Кайусу не была передана та злосчастная бегония. Он не знал, насколько Ева жалела о сказанных словах, да и хотел ли знать? Больше всего, Кайус желал, чтобы их пути разошлись навсегда. – Ты сама знаешь ответ, – наконец, произнёс он и шумно выдохнул. Женевьева не нашла что сказать. Слова закончились уже тогда, когда они, сильно изувечив друг друга, ушли, залечивая шрамы в одиночку. – Мы славно подпортили друг другу жизнь, – наконец, после небольшой паузы произнесла Ева. В этот раз Кайус посмотрел на неё, уже без былой пелены гнева в глазах. – Я обратила тебя, даже не спрашивая разрешения, потому что не хотела быть одна. Мне было невдомёк, что ты изменишься, я слишком сильно цеплялась за идею быть с кем-то единым целым, – с долей смирения сказала вампирша, отвернувшись от осуждающего взгляда Вольтури. – У тебя есть право на меня злится и даже убить. – Снова играешь роль жертвы? – ядовито прыснул Кайус. Однако, что-то в её словах заставляло в голове не раз возвращаться к диалогу. Нет, Ева не играла. Она действительно сожалела о том, что сделала. Вольтури почувствовал себя просто ошибкой её молодости и это подтолкнуло к желанию разрушить своего творца. Женевьева молчала. - Ты не могла ничего не задумать перед своим уходом, – вампирша проигнорировала его, – отвечай мне, – к Кайусу снова вернулся требовательный тон. Но Ева уперто отказывалась нарушать тишину. “Значит, придётся заставить” – пронеслось в голове у Вольтури. Тот вышел из подземелья, чувствуя себя униженным её молчанием. Женевьева сидела неподвижно, чувствуя, как изнутри душит чувство голода, от того сколько она уже провела в темнице слабело тело. Как же хотелось, чтобы это побыстрее закончилось. Пускай Кай прикончит её или передаст эту замечательную возможность Аро. Хоть Маркус и обещал помочь, но Ева чувствовала, что времени совсем мало для спасения. Однако, она была благодарна за те короткие встречи и разговоры, которые стали небольшим отвлечением от жуткого голода. Он словно холодными иглами впивался в её небьющиеся сердце и отнимал способность на долгие размышления. Последние капли разума унесли Еву в одно из воспоминаний. Арнесс стоит у камина в чёрном халате, задумчиво наблюдая за огнём. На его бледной шее все ещё видна рана. – Ты освободила меня, - его голос звучал мягче, чем в первую встречу, уже без того страха и готовности напасть. После того, как они выбрались из острова, Ева и Арнесс сняли комнату в старом отеле. – Как раз в тот момент, когда… мне сложно было надеяться, на твою помощь. – Не нужно было нам тогда расставаться, – вампирша сидела в кресле напротив собеседника, – я боюсь, что нам будет нужна дополнительная защита, – обеспокоено продолжила после небольшой паузы Ева, сцепив пальцы в замок, – помимо тех людей что сейчас разыскивают тебя, есть существа, подобные нам, способные навредить, – выслушав её, новообращенный удивился такой информации. – Кто они? Ты была знакома с ними? – Арнесс сел рядом с ней и принялся внимательно слушать. – Да, а если точнее, с одним из них, – Ева нахмурилась и, встав, подошла к окну, предвещая, что разговор не будет лёгким. – Его зовут Кайус Вольтури, – тяжело вздохнув, вампирша рассказала ему о том, кого впервые обратила. Её спутник все хотел что-то сказать, но останавливал себя. Арнесс был готов защищать Еву от прошлого точно также, как она его. Пускай их союз будет проклят, и они пойдут против правил. Однажды, уже явив себя людям, вампиры перестали этого бояться. – Нам нужно найти заклятие, которое поможет объединить наши души, – размышлял он, – и тогда никому не придёт в голову тронуть нас, – короткий кивок свидетельствовал о том, что Ева согласна. Она почувствовала его присутствие совсем рядом. Арнесс протянул ей руку, приглашая на танец. По-дьявольски ласковая улыбка расплылась на её лице. Они танцевали под лёгкий шум ветра, а единственным наблюдателем был дрожащий огонь. *** Большая лестница в центральной библиотеке Италии вела в зал с большими стеллажами, куда направлялись Джейн, Феликс и Алек. Распоряжение Аро, которое не подлежало детальному обсуждению, все же вызывало недоумение. Господин приказал им изучить разный материал о древних проклятиях и о скреплении душ. Но вот для чего это нужно? Джейн разделяла точку зрения Феликса насчёт того, что это явно связано с узницей, в то время как Алек старался найти этому другое объяснение. – Мне не нравится то, что происходит, – прокомментировала одна из Вольтури, придирчиво осматривая толстые книги и проводя по ним тонкими пальцами. – А когда ты была довольна? – насмешливо спросил Феликс, нагло улыбаясь. Он никогда не отказывал себе в том, чтобы проявить дерзость в сторону Джейн или кого другого. В свою очередь, её брат редко нарывался на конфликты, стараясь выполнять задания без выяснения отношений. – Эта Ева явно никому не равнодушна. – Я буду довольна, если ты замолчишь, – раздражённо процедила собеседница, – так что будь любезен, займись заданием, – на это вампир только лукаво посмотрел на неё и, подойдя к соседнем стеллажу, вытащил один из томов. – Это и вправду странно, – подал голос Алек. В его руках оказались какие-то старые бумаги, ранее зажатые между книгами. На них было изображение женщины в красных одеяниях с тёмными волосами и пером на голове. Спокойные, чёрные глаза, в коих можно было увидеть звёздное небо, смотрели на Вольтури. Резкий, подчеркнутый подбородок, добавлял лицу суровость. Под рисунками аккуратно была выведена надпись «Богиня Маат». Небольшой текст располагался чуть ниже: «Богиня Маат является символом справедливости и непорочности. Именно она должна взвесить сердце покойника на весах, в царстве мёртвых, чтобы понять, куда отправить его душу. Маат ставит сердце на одну чашу, а своё перо на другую, и если первое становится тяжелее, то душу отправляют на поля Иалу, но, если перо испаряется, его ждёт страшная участь в Аме́нтесе. В сердце заключены душа и интеллект человека.» – Я нашёл тут нечто ценное, – снова проговорил Алек, подойдя к ним. На второй странице тоже был небольшой отрывок. «Те, кто смог соединить свои души, имеют наиболее серьёзную опасность, так как их смерть влечёт за собой болезненные последствия для своих убийц.» Чьё-то волнительное дыхание и навязчивый, громкий стук сердца почувствовали все трое вампиров. Кто-то наблюдал за ними, прячась за полками томов. Чутье подсказывало, что это не простой человек, но и не монстр. Вдруг таинственная фигура в красном промелькнула между стеллажами и скрылась за дверью. Джейн сощурила глаза и направилась вслед за незнакомым существом, но Алек остановил её. – Слишком поздно, сейчас нужно возвращаться, – слышать это, конечно же, не хотелось. Но ощущения присутствия незнакомой фигуры больше не было. Аро расхаживал по кабинету, не пытаясь даже оторваться от мыслей. Долгое время он хранил тайну о том, что довелось увидеть в мыслях Женевьевы. Он хотел надеяться что найденный им выход, сможет помочь. Много лет назад Ева и Арнесс увлеклись оккультизмом, желая стать сильнее, чем они есть. Они шли против закона, раскрывая свою сущность перед людьми, не только устраивали ложные представления на похоронах, но и открыто заявляли о себе перед разными учёными, чтобы те помогли им получше изучить их природу. Несмотря на то, что многие люди не верили в эти заголовки в газетах «Природа вампиризма» или «Вампиры желают рассказать о том, кто они такие», подобные вещи не могли не оставить последствий. Оба понимали, что их будут преследовать. Однажды, вычитав в одной из книг о магии один мощных ритуал, Ева и Арнесс поймали на охоте одну ведьму и, расправившись с ней, вытащили из её груди ещё тёплое сердце. Они разрезали его на две части, как было сказано в книге, и съели, каждый свою половину. Это помогло напитаться силой той ведьмы и помочь их душам стать единым целым. Ещё Вольтури прочёл в сознании вампирши то, что она также навела проклятье на Кайуса. В день её гибели в него должна будет вселиться адская гончая и превратить кровь Вольтури в огонь. Много времени ушло, чтобы найти заклинание, способное разрушить магию Евы и Арнесса. Аро отправил несколько своих подданных найти какой-то материал по этой теме, впервые доверив это задание кому-то другому. Он хотел как можно скорее решить вопрос с казнью, и при этом не навредить всему клану или просто одному Кайусу. Действовать нужно было тонко, согласно тому ритуалу, о котором Аро прочёл. Как только Джейн, Феликс и Алек вернулись, им был отдан приказ собраться в зале, где уже их ожидали старейшины. Аро, сложив руки, встретил их очаровательной, но фальшивой улыбкой, такой привычной на его лице. Он подал руку Джейн, намереваясь узнать, как прошло задание. Воспоминание о той странной фигуре в красном не скрылось от Аро. – Вы блестяще справились, – молвил он. Джейн холодно смотрела на него, скрывая как внутри разрастается огонёк тепла. Когда она отошла чуть дальше, взгляд Аро переместился к Феликсу. Вольтури решил позвать того в свой кабинет чуть позже. – Я собрал вас здесь, чтобы объявить, – обратился он ко всем присутствующим, – завтра пройдёт казнь Женевьевы Лестер и Арнесса Дэймос, – никто не замечал, как внимательно его слушал Маркус.