Щенки

      Роланд любит вспоминать прошлое, если оно жаркое, светлое, страстное. Руки Эндрю — теплые и нежные, ласкающие его шею и плечи. Его губы — мягкие, оставляющие порхающие поцелуи на груди и руках. Его волосы — шелковистые, пушистые, влажные после дождя и душа, щекочущие чувствительную грудь и живот.       Роланд ненавидит вспоминать прошлое, если оно холодное, одинокое, болезненное, страшное. Ярость и ненависть в янтарных глазах. Рот, выплёвывающий проклятья, искаженный оскалом. Сжимающиеся кулаки с разбитыми костяшками. Тайна предплечий, скрытая повязками. Цветы синяков удушения на тонкой коже шеи. Разбитый нос. Искаженный травмой гортани голос. Подбитый глаз. «Я ненавижу тебя!»       Он не понимает, как Эндрю может быть таким разным в один момент времени. Как он может быть жестоким и нежным? Это невозможно, но Эндрю может. Он привязывает руки Роланда к спинке кровати, не давая ему прикоснуться к себе… И ласкает его худощавое тело, изнывающее без любви. Как Эндрю может быть понимающим и глупым? Роланд подставляется под горячие ладони, стараясь теснее прижаться к любимому телу, но Эндрю будто не понимает, чего от него хотят — смотрит на Роланда круглыми глазами цвета драгоценных камней и непонимающе изгибает темно-русые брови. Но его руки… о, его горячие, нежные, трепетные руки… они ласкают Ро везде — щёки, припухшие губы, шея, ключицы, грудь, живот, его нижняя часть, внутренняя сторона бёдер… Как Эндрю может любить и ненавидеть? Это невозможно, но он может. Он нежничает с Роландом, ласкает его, гладит, целует кожу, раз за разом выплёвывая неизменное «я тебя ненавижу». Роланд не знает, чему верит больше — его злобным словам или трепетным жарким прикосновениям. Роланд не знает, убеждает Эндрю этим его или себя самого.

***

Апрель, 3 года назад

      Кажется, он не мог уснуть в незнакомой обстановке, хоть Ро и сделал над собой усилие и не бродил по коридору туда-сюда. Ну, то есть, почти не бродил. Он вышел всего один раз, и с тех пор в комнате не появлялся — стоял, привалившись плечом к дверному косяку и напряженно смотрел на пытающегося уснуть Сашу. Мальчишка постоянно ёрзал, то сползая на кровати, то поднимаясь, то придавливая подушку, превращая её в блин, то взбивая. — Неудобно? — тихо спросил Роланд. — Непривычно. — сухо отозвался Саша. — Слишком жёсткая? — Мягкая. — ответил он. — Хочешь, поменяемся? — предложил Ро, покраснев. — У моей матрас жесткий. — Ладно. — согласился блондин, поднимаясь и кутаясь в одеяло. Босые ноги тихо шлёпали по полу. Роланд провёл его в свою комнату. Сашка застыл на пороге, рассматривая обстановку. Он с хрипом набрал воздуха в грудь, и Ро решил, что последует какой-то комментарий в стиле «глупо», «мило» или «уютно», но его не было. Саша просто вздохнул и пошёл к кровати. Забравшись на матрас, он притянул колени к груди и укутался в одеяло. Ро постоял немного в дверях, сделал осторожный шаг к Сашке и был встречен упрямым взглядом янтарных глаз. Александр прижал волчьи уши к голове, сдвинул брови, наморщил нос и глухо зарычал, оскалившись. — Запри за мной, если хочешь. — тихо сказал Роланд, возвращаясь к изначальной позиции — шаг до порога комнаты. — Так и сделаю. — холодно отвечает Сашка. Ро не обижается. Александр говорит это лишь для того, чтобы Ро не расслаблялся, считая, что Саша ему доверяет. А Сашка доверяет. Иначе не остался бы. Понимание этого согревает Роланда.       Роланд желает ему доброй ночи и выходит за дверь, не дождавшись ответа. Саша мгновенно подрывается с кровати и щелкает шпингалетом. Порыв ветра от захлопнувшейся двери всколыхнул волосы на загривке, а звук хлопка больно кольнул сердце. Ро забирается на гостевую кровать и утыкается носом в подушку.       Надо же… Он лежал тут не более десяти минут, а наволочка уже запомнила запах его волос — арбузная жвачка. — Роланд глубоко вдыхает, чувствуя опускающиеся на него покой и дрёму. — Спокойной ночи, Сашенька. — шепотом выдыхает он, адресуя эту фразу светлому потолку и потираясь щекой о подушку.

***

      Роланд просыпается от чувства, будто на него кто-то смотрит час. Он приоткрывает правый глаз и подпрыгивает на кровати, испуганно вскрикивая. В метре от постели стоит Сашка. От двери до самой кровати тянется дорожка округлых красных пятен, особенно тёмных сейчас, в свете уличных фонарей и вспышек молний. Пустой взгляд янтарных глаз невыразительно скользит по мгновенно взмокшему Роланду. Одеяло лежит на худеньких плечиках Сашеньки подобно мантии. По подбородку бегут две струйки крови из носа. Вся футболка залита красным. Руки у Саши в крови, он уже не пытается зажать нос — понял, что это бесполезно, и сдался. — Что произошло? — севшим голосом спрашивает Роланд, подрываясь к нему. Саша лишь небрежно дёргает плечом, отказываясь облачать раздраженные жесты в слова, но послушно поворачивает голову, следуя за рукой взволнованного Роланда. — Стой здесь, я принесу аптечку. — Ро уносится из спальни и возвращается через пятнадцать секунд — запыхавшийся и красный. Он отыскивает в аптечке коробочку тампонов. — ЭтО чТО за хЕРня?! — повышает голос Сашка, отшатываясь от него — Роланд слышит истерические нотки. — Тампоны. — Нет. — мотает головой Саша. — Они остановят кровь. — НЕТ. — он повышает голос, хмурит брови. — Не бойся. — успокаивающим голосом говорит Роланд. — Я постоянно их использую, когда кровь идёт из носа. — Я сказал тебе «нет»! — Саша, больше заткнуть нечем. И тебе не будет больно. — Я НЕ стану засовывать ЭТО туда! — Хорошо, — холодно произносит Роланд, кивая, — я сам засуну. — Я тебе засуну! — предупреждающе выкрикивает Сашка, отталкивает его от себя и выбивает из рук злосчастную коробку с тампонами — она взлетает и стукает Роланда по носу. Слабые сосуды лопаются, и уже из второго носа за этот вечер бежит кровь. Сашка замирает. Роланд прижимает к ноздрям указательный и средний палец, оседает на пол, запрокидывает голову и наугад шарит рукой, разыскивая коробку. Тампон перекрывает его ноздрю; веревочка щекочет губы. — Извини… — шепотом поизносит Саша, отступая от него. — Я… я не…       Роланд не слушает его — в висках взрываются колючие гранаты, нос наполняется кровью, по щекам катятся слёзы, тампон впитывает влагу и расширяется. Несколько минут он просто сидит на полу, вслушиваясь в стук своего сердца и удары красных капель о ламинат у ног Саши. Собравшись с силами, Роланд стирает слёзы и упрямо поднимается с пола, стискивая в руках картонную коробочку. — Дай помочь тебе.       Робким прикосновением к подбородку он просит Сашу поднять голову. Александр подчиняется. Пальцы Роланда перемазываются в чужой тёплой крови. Янтарные глаза с тяжестью и лаской заглядывают в серо-голубые — туманные. Роланд чувствует необходимость прикоснуться к подбородку Саши и легонько провести подушечкой большого пальца по его полураскрытым губам. Желание пересиливает его. Он ласково проводит по красным губам, стирая кровь, внешне оставаясь невозмутимым. Под пальцами дрожит тёплое, восхитительное тело. — Не т-трогай меня. — споткнувшись на слове, произносит Саша. Роланд послушно отнимает руку от его губ, слыша в голосе мальчика сиплость и страх.       Тампоны перекрывают ноздри; Сашка хрипло дышит ртом. Роланд кладет на заднюю поверхность его шеи смоченное холодной водой полотенце. Александр дёргается так, словно его ударило током, и на автомате отвечает ударом кулака в живот. Роланд выплёвывает воздух и слюну, хватается за больное место. — Прости… — хрипит Сашка, отшатываясь от брюнета. — Я в по-… в по-… рядке. — выдыхает Роланд, сгибаясь пополам, крепко зажмуриваясь и небрежно отмахиваясь. — Тебе очень?.. — Нет. Нет, что ты! — Роланд пытается улыбнуться сквозь подступившие к глазам слёзы. — Мне не больно. Честно. А тебе лучше прилечь — так кровь быстрее остановится.       Сашка беспомощно оглядывается, ища в комнате любое место, кроме кровати, где он мог бы устроиться. Не находит. — Я уйду и закрою дверь. Ты в безопасности. — Нет. — отрезает Саша. — Что — «нет»? — Не уходи. — просит он. Сердце болезненно трепещет в груди. — Мне остаться? Сесть рядом? — Да. — Скажи это. — шепотом умоляет Роланд. — Сашенька, скажи мне это. — Останься со мной. — сипло хрипит блондин.       Кровать большая, но им не хватает места. Между ними мог бы поместиться кто-то третий — широкоплечий. Но никого нет. Только Роланд и Сашенька. Только янтарные глаза и туманно-голубые. Отрешенные Сашкины и испуганные Роланда. Молоко и уголь. Кровь и дождь.       Сашка лежит на животе, потому что старое полотенце ещё холодит его кожу, чтобы предотвратить новое кровотечение. Роланд дышит через раз, глубоко затягиваясь запахом кожи, крови и арбузной жвачки. Сашка не против. По крайней мере, он не высказывает недовольства. Роланд любуется красивым лицом, иногда озаряемым вспышками ломанных молний. — Мы как два придурка с этими тампонами. — едко замечает Саша, презрительно скривившись.       Мы, мысленно повторяет Роланд, робко улыбаясь. — Спи. — глухо бросает Сашка. Роланд нехотя закрывает глаза — понимает, что Саша не сможет уснуть, пока не будет уверен, что Ро не дрыхнет. — Спокойной ночи, Сашенька. — сладко шепчет Ро. Сашка не отвечает, надёжнее кутаясь в своё одеяло.       Роланд просыпается посреди ночи, разбуженный треском грома в тёмном небе. Саша спит на левом боку и выглядит как ангелочек — чуть просохшие волосы разметались по подушке, он расслабленный и умиротворённый. Ро осторожно убирает с его кожи полотенце. Сашка хмурится, переворачивается на живот, запускает левую руку под подушку, а правую сгибает в локте и укладывает близко к плечу Роланда — подушечки пальцев ощущают продавленный матрас. Ро застывает, боится шевельнуться — вдруг разбудит? Шумно сглатывает и тут же жмурится — слишком громко. Сашка тяжело вздыхает сквозь сон, кончики пальцев прикасаются к плечу Роланда. Брюнет ложится на бок, чтобы увеличить дистанцию, и этим будит Александра.       Янтарные глаза вгрызаются в кожу. Ро смотрит на его избитое лицо и понимает, что не может налюбоваться. Даже шрамами. Даже синяками. Потому что Сашка даже избитый — очень красивый. К нему хочется прикоснуться, обнять, очертить кончиком пальца линию челюсти, запустить пятерню в волосы, сжать и пропустить их через пальцы. Но ещё сильнее хочется притянуть к себе его голову и поцеловать Сашку… — Я тебя разбудил? — шепотом спрашивает Роланд, состряпав мину сожаления. — Извини. — Не ворочайся. — глухо произносит Сашка искаженным голосом. Роланд молча кивает и удобно устраивается на животе, отвернувшись от Александра. В груди всё больно сжимается, к глазам подступают слёзы, но Ро приказывает себе не распускать нюни. Он сильный, он справится.       Если бы ещё перестать влюбляться во всех парней, с которыми у меня ничего быть не может…       Это чёртово сердце!..