Театр одного актёра
Ужасно хотелось пить. Укусы саднило. Сильно. Долго. Джостен не мог спать, есть, думать. Нил задрал футболку, оголяя живот. Раны воспалились за те восемь дней, что он старательно избегал Эндрю, состояние его ощутимо ухудшилось. Кожа вокруг укусов приобрела цвет вишнёвого сока из пакетика, плоть опухла и всё время гудела и чесалась. Дырочки, оставшиеся от зубов, расширились. Нил надавил на припухшее запястье, и из одной потекла грязно-белая дрянь, а в нос ударил запах гниения. Эндрю был прав. Мне нужна помощь. Он отлипает от ствола старого дуба, тянет за веревочки капюшона так, что на «улице» остаются лишь глаза и холодный шмыгающий нос, и, тяжело переставляя ноги, плетётся к лесной опушке. Ему нужна помощь, всё так. Вот только где он может найти её? Нил этого не знает. Он шаркает ногами, медленно передвигаясь вдоль домов, уже не опасаясь за свою жизнь. Течка уже неделю как закончилась. Запахи? Он их почти не ощущает. А вот жар и холод чувствует постоянно — его лихорадит. Больница. Быстрее в больницу. Где она? Как мне добраться? Может, упасть в обморок, и понадеяться, что кто-то не пройдёт мимо?.. Да. Замечательно. Майор Том, приступить к выполнению плана. Нил Джостен прекрасный актёр, когда дело касается его выживания. Он может так высоко закатывать глаза, что увидит свой мозг. Может трястись в конвульсиях, изображая эпилептический припадок так, что окружающие поверят. Он может задержать дыхание на две с половиной минуты и убедительно посинеть, замедляя пульс так, что вы не почувствуете его, прижав пальцы к его шее. Обморок, так обморок. Джостен ничком падает на землю, успевая сгруппироваться, чтобы не сломать локтевые и лучевые кости. Уже через минуту вокруг него собираются люди. Хорошо, что они бояться тронуть и перевернуть его. Они стоят, растерянные. Нил слышит, как кто-то вызывает скорую. Отлично. Медики приедут минут через шесть. Единственное, что нужно делать Джостену — не шевелиться и стараться не дрожать от холода. Один, два, три, четыре… Сложнее всего заставить зрачки не реагировать на свет фонарика. Для этого Нил напрягает глаза и смотрит в одну точку. — Забираем его, Карл. — произносит женщина со светлыми волосами, собранными в хвост. Нила укладывают на носилки и затаскивают в машину скорой. Он притворяется «отлетевшим», когда женщина осматривает его живот, грудь и руки. Притворяется, когда сгиб локтя протирают спиртовой ваткой. Притворяется, когда иголка пронзает плоть. На глаза наворачиваются слезинки, но он втягивает их обратно.Студент, не имеющий запаха
Его привезли в больницу «Картон Хилл Дженерал» около полудня. Закрепили за Нилом койку и доктора. Принесли обед — котлета, пюре с подливкой, яблоко, морковные палочки и апельсиновый сок. Джостен осторожно приоткрыл левый глаз и осмотрелся. Его личное пространство отделялось от шумного больничного мира белой шторой, квадратиком опоясывающей кровать. В левой руке чувствовался инородный объект — Джостен перевёл взгляд на сгиб локтя: там обнаружилась иголка капельницы. Он притянул инфузионную стойку и присмотрелся к пакету. Он был пухлый и прозрачный, весь исписанный черными буквами. Нилу удалось разглядеть лишь два слова — хлорид натрия. Кто такой этот хлорид, он не знал. Помнил лишь, что натрий важен. Стало быть, этот пакет с прозрачной жидкостью спасает его. Хорошо. Ладно. Джостен позволит ему это сделать. Нил поджал губы и выразительно посмотрел на графин с водой, оставленный ему на тумбочке. Взгляд этот держался не более пяти секунд. Дальше Нил набросился на графин и стал жадно пить прохладную воду. По подбородку стекали струйки, щекотали шею и прятались в складках толстовки. Больше облившись, чем выпив, Нил откинулся на подушку и тяжело задышал, восстанавливая дыхание. Приложил влажную ладонь ко лбу — горячий. Его клонило в сон. Голова безвольно опустилась, подбородок тюкнулся в грудь. Ему удалось поспать какое-то время. Когда холодный кружочек прижался к его сердцу, Нил вскрикнул и оттолкнул от себя чужие руки. От крика, многократно усиленного фонендоскопом, у доктора зазвенело в ушах. Он прижал к ним ладони и крепко зажмурился. Джостен уставился на него ошеломленным взглядом. — Эндрю? Доктор тряхнул головой, словно хотел высыпать из ушей громкие звуки. — Как вы себя чувствуете? — спросил он с тревогой в голосе, когда удалось сфокусировать взгляд на Джостене. Нил присмотрелся к бейджику — практикант. Джостен моргнул, отвёл взгляд, снова уставился на нагрудный кармашек белого халата. — Сэр? Вы в порядке? — Ты ненавидишь, когда я говорю это. — прошептал Нил, смаргивая слезинки, и док нахмурился и сделал два шага к нему — не расслышал. — Сэр, не могли бы вы говорить погромче, пожалуйста? — Кто вы? — задал Нил вопрос. — Меня зовут Аарон. Я студент медицинского колледжа. Меня приставили присматривать за вами. — Не надо за мной присматривать. Я себя ни в чём не подозреваю. — Нил сдвинул брови. Ладно, да, я бываю забывчивым, рассеянным растяпой, но МНЕ НЕ НУЖЕН ПРИСМОТР! Этот парень выглядит как Эндрю. Но это не он. Нил понимает это, когда отходит от минутного шока и присматривается к Аарону. Аарон, несомненно, очень красивый. Янтарные глаза похожи на глаза его Дрю, но они совсем другие. И Аарон совсем другой. Он никогда не сутулится — Нил был уверен в этом. Даже если бы Аарон оказался в логове Дрю, он бы не позволил себе нарушить красивую, правильную осанку. Сидел бы, упираясь светлой макушкой в иглы сосновых лап и шифер, но не согнул бы спину. У Аарона нет пирсинга. Зато есть едва заметная россыпь веснушек на носу и щеках — они такие бледные, что их не увидеть, если не поставить себе цель рассмотреть миловидное личико Аарона. И волосы у него не такие, как у Эндрю — светлые, да, но совсем другие. Более ухоженные, что ли… И поделены на две части: эту причёску называют «шторки» — центральный пробор с симметрично уложенными от него прядками волос. Кожа у него светлая и, должно быть, очень мягкая и тёплая. На шее Нил замечает тонкую цепочку, но кулон или медальон прячется от его глаз под застёгнутой на все пуговицы белоснежной рубашкой. Аарон — другой. И Аарон похож на Дрю. Нила это сбивает. Аарон заботливый, нежный, но может агрессировать и нарушить твои границы, если тебе грозит опасность, и этим он напоминает ему Эндрю Джозефа. Но на его руках нет царапин и порезов. У него нет хвоста и волчьих ушей. Нет вообще ничего от гибрида. Губы такие же, как у Эндрю, но всё равно другие, не те. Они чуть светлее, не припухшие — Аарон их не кусает. Но Нил уверен, что наощупь они окажутся такими, как у его Дрю. А на вкус?.. — У вас есть братья или сёстры? — Нет. — покачал головой Аарон. — У вас есть семья? Друзья? Кто-то, кому можно позвонить. У меня есть Эндрю. Джостен молча качает головой, отодвигаясь на противоположный от студента край койки. Он ему не доверяет. Это — не Эндрю Джозеф, это — чужой, потенциально опасный человек. — Можно вас осмотреть? — Нет. — отрезает Джостен. — Я хочу, чтобы меня лечил другой врач. Женщина. — Простите, но это невозможно. Все специалисты заняты. Я — ваш единственный вариант. Нет. Он не станет. Он не позволит этому человеку прикоснуться. Да он скорее умрёт, чем позволит Не-Эндрю дотронуться! Нил откидывает одеяло и подрывается с кровати. Игла вонзается в вену, когда инфузионная стойка дёргает трубку и катетер. Бок протестующе вспыхивает болью, и Джостен сгибается пополам, падая на пол. Аарон подхватывает его до того как рыжий разбивает колени о кафель. Как он оказался рядом так быстро?.. — Вернись в кровать. — Пошёл ты… — выплёвывает Джостен. Аарон ему не нравится. Аарон его пугает. Он не пахнет, как альфа. Не пахнет, как омега. Не пахнет, как Эндрю. Нил вообще не понимает, как пахнет Аарон. Ему кажется, что он вообще ничем не пахнет! Но этого не может быть. Это — неестественно! Так не бывает… И от этого Нилу становится ещё страшнее. Призрачная рука проникает в живот и сжимает в кулаке его кишки. — Не вынуждай меня применять силу, Джон Доу. — твёрдый шепот заставляет Нила открыть слезящиеся глаза и подчиниться. Аарон не альфа. Почему он так влияет на него? Что за чёрт? — Я осмотрю тебя. — Не смей. — Я не позволю тебе умереть. — Я просто хочу уйти. — Если бы хотел, не изображал бы обморок. — далее следует какое-то невнятное ругательство. — Как ты меня назвал? — рычит Нил. — Идиотом. Я сказал, что ты идиот. — скалится в ответ Аарон. Если бы он сейчас назвал его полным именем, Нил бы убедился, что перед ним стоит Эндрю Джозеф — его Эндрю. Но Аарон не называет, и невидимая холодная рука перестаёт сдавливать его кишки. — Дай мне сделать свою работу. — просит Аарон, смягчившись. — Что тебе от меня надо? — Осмотреть тебя и вылечить. — Мне нужно снимать одежду? Как много? — Толстовку и джинсы. — отвечает Аарон. Джостен понимает, что Аарон сделал ему поблажку. По протоколу, он должен осмотреть его полностью, никаких исключений быть не должно… Но почему Аарон делает для него исключение? — Но если под футболкой есть раны, то и её тоже. — Их нет. — быстро отзывается Нил. Руки Аарона исследуют его кожу медленно, уверенно, ласково. Он не спрашивает разрешения. Он просто делает, что хочет… и Нил, парализованный тёплыми касаниями, позволяет ему. Джостен сидит на кровати, поджимая от холода пальцы на ногах. Аарон стоит перед ним, мягко держит его правое запястье и скользит самыми кончиками пальцев от ладони к плечу. Он не спешит. — Кто укусил тебя? — взгляд на мгновение задерживается на другом запястье. — Волк. — Ты остался жив… Любопытно. — задумчиво протянул Аарон. — Рана в отвратительном состоянии. Как давно это случилось? — Почти полторы недели назад. — Verdammter Idiot. — выплёвывает Аарон сквозь зубы. — Почему ты не обратился за помощью? Gott, er ist nicht so dumm, oder? — Я не знал, что всё так серьёзно… — беспомощно начал Нил, ошеломленный странной, незнакомой речью. — Что это за язык и что ты сказал? — Немецкий. — отозвался Аарон и ограничился лишь названием языка, оставив Нила без перевода. Пока парень удивленно смотрел на него, Аарон продолжил осматривать его правую руку. Пальцы скользнули по резаным ранам и ожогам. Голубоглазый мальчишка задрожал. — Больно? — Да. — Извини. Нил ещё больше убеждается, что перед ним сейчас не Дрю. Тот назвал бы его дураком, звучно выругался, и, возможно, обнял. Эндрю не стал бы извиняться. Аарон берёт кровь на посев, измеряет температуру, ставит новую капельницу. Затем он отводит Нила к хирургу — гнойный абсцесс необходимо вскрыть. Джостен не чувствует боли от лезвия скальпеля, но не потому что ему вкололи морфий, а потому что Аарон стоит рядом с ним и подбадривает, сжимая правую руку. Нил не понимает, что блондин пытается донести ему — что это совсем не больно, что скоро всё кончится, что он сильный, что он молодец?.. Это неважно. Главное, что Аарон не оставляет его одного справляться с этой болью. Почему — для Нила эта величайшая загадка. — Тебе должно быть плевать. — слабо выдыхает Нил. Уставшие глаза закрываются, голова безвольно склоняется на бок. — Я присмотрю за тобой. Горячие ладони обхватывают лицо. Нил пытается разлепить веки, но ничего не получается — он не спал слишком долго, сил бороться с дремотой уже нет. Подушечки пальцев ласкают щёки, приятный голос что-то ласково нашёптывает в самое ухо. Нил сонно поворачивает голову, и тёплые губы целуют его в кончик носа. Ненамеренно. Слишком робко. Слишком смазано. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Подушечка большого пальца Аарона соскальзывает с губ, задевая режущий край зубов. — Я буду рядом.