A Fate Touched in Middle Earth

      Несмотря на то, что накануне он проработал целый день и хорошо выспался, наутро после ухода Тауриэль Гарри чувствовал себя довольно раздраженным. Хотя он не стал бы описывать эмоции, которые они испытывали друг к другу в жарких, страстных выражениях, Тауриэль стала важна для него, и простое нахождение вдали от девушки раздражало. Хуже того, теперь, когда ее не было рядом, Гарри заснул, думая о том, что его планы на ближайшее будущее и ее обязанности могут не слишком совпадать.       Именно такое гнетущее чувство удерживало Гарри в постели в своем спальном мешке в то утро: ощущение, что между ними, вероятно, все пойдет не так гладко, как хотелось бы обоим. Даже с точки зрения того, чтобы просто проводить время вместе. В конце концов, ему легко представить, как Леголас просит ее полностью взять на себя управление Невидимым Воинством, а Тауриэль так же обязана, как и он сам, помогать своим друзьям. Если это произойдет, будет ли у неё свободное время, чтобы путешествовать с ним? Может быть, если бы он поселился где-нибудь на берегу озера, это было бы проще, но…       Какая-то часть Гарри знала, что его разум беспокоился о проблемах, которых на самом деле не существовало. Что все идет своим чередом. Но по какой-то причине он никак не мог заставить себя выбиться из этой колеи.       Обычно он вставал одним из первых, помогая готовить или как-то иначе начинать день на позитивной ноте. Этим утром, не найдя волшебника бодрствующим, Торин растолкал своего юного друга:        – Просыпайся, Гарри, день проходит, и дел много, а на их выполнение у нас всего несколько часов! – рявкнул Дубощит, подкрадываясь к юноше.       Это вызвало у того только стон:        – Отвали, Торин, думаю, я заслужил время на отдых, спасибо.       Прищурившись, Торин решил разобраться с этим в освященной веками гномьей манере. Он вышел и вернулся с большой кастрюлей воды, которую выплеснул на голову волшебника.       – Итак, Гарри, когда я говорю проснись, я имею в виду "проснись"!       Вскрикнув от шока, юноша выкатился из своего промокшего насквозь спального мешка, крича:        – Ты заплатишь за это, Торин!       Глаза Дубощита расширились, когда заклинание обрушилось на него, и, решив не смотреть, что это было, он нырнул за ближайший валун, наблюдая, как оно попадает в ближайшую палатку, окрашивая ее в бледно-фуксиевый цвет.       – Это не мой цвет, Гарри! Ты уж простишь меня, что я не стою на месте... Проклятье!..       Валун поднялся в воздух, и Торин бросился в атаку прежде, чем волшебник успел произнести еще одно заклинание. Он знал своего друга, поэтому не думал, что тот воспользуется чем-то по-настоящему смертоносным.       Гарри позволил валуну упасть обратно и, едва не задев короля, попытался отбить еще несколько заклинаний, но Торин отскакивал зигзагами, избежав большинства чар. И заклинания, которые действительно попали, ничего не сделали, к большому шоку Гарри. Затем коренастый гном врезался в него.       Несколько яростных секунд спустя Гарри лежал лицом вниз на земле, а Торин сидел у него на спине, постукивая его по затылку.       – Ты не в лучшей форме, когда тебя будит кто-то другой, не так ли?        –Я не в лучшей форме этим утром – и точка! И ты, сидящий на мне, как маленькая гора, не помогаешь, – проворчал Гарри. – Хотя я должен сказать, что рад, что на тебе нет доспехов, так как это сделало бы это еще более болезненным.       – Депрессия никогда никому не помогала, Гарри, – сказал Торин более спокойно. – Возможно, твоей дамы здесь и нет, но это не первый раз, когда вы разлучаетесь с тех пор, как начали свои отношения. Ты увидишь ее достаточно скоро. Не бойся.       Волшебник что-то проворчал, но кивнул.        – Я не знаю, что на меня нашло, но, полагаю, каждому иногда нужен крепкий пинок под зад.       – Да, и когда тебе это понадобится, у тебя буду я. Вспоминаю несколько раз, когда ты заставлял меня осознать, что я был упрямым или глупым, а иногда и то, и другое вместе. Так что приятно поменяться ролями и вывести тебя из уныния, – вскочив на ноги, Торин помог Гарри подняться, сухо усмехнувшись. – Хотя я удивлен, что смог приблизиться к тебе.       – Ты удивлен. Это я ем грязь, – пробормотал Гарри, качая головой. – Но думаю, что действительно поразил тебя несколькими заклинаниями.       – Я думал о том же самом, но считал, что это было мое воображение.       – Это было не так. Если бы какое-нибудь из этих заклинаний попало в цель, оно должно было бы обездвижить тебя или, по крайней мере, отбросить назад. Ни одно из моих по-настоящему действенных заклинаний не оказало на тебя никакого влияния. И не потому, что я не старался. Заклинания исчезали, когда попадали в тебя.       Глаза Торина расширились, и он взглянул вниз, туда, где на его груди в самодельном держателе лежал Аркенстон. Это было всего лишь несколько кожаных ремешков, соединенных вместе таким образом, чтобы получился небольшой мешочек, который Торин носил как патронташ, но это было лучшее, что они могли сделать на данный момент. Дубощит отказался от предложения Гарри сделать преображенный предмет, и поскольку в настоящее время среди гномов не было кожевников, они обошлись без этого. Торин мог бы проделать эту работу сам, но он был скорее оружейником, чем ремесленником. И у него было так много других дел, требующих его внимания, что тратить дни на такой проект было бы глупо.       – Аркенстон защитил меня от магии. Это... интересно, – задумчиво произнес Торин.       – Несомненно, – протянул Гарри, качая головой. Затем он ухмыльнулся и ушел, бросив через плечо: – Но это только кажется, что он защищает тебя от действительно вредных заклинаний.       Наконец осознав, что многие из ближайших гномов хихикают себе в бороды, Торин посмотрел на себя и обнаружил, что его собственная борода превратилась в отвратительное радужное чудовище.       – ГАРРИ! – прорычал он, догоняя своего друга.       Предыдущий день в основном был посвящен организации. Все люди и гномы были распределены по нескольким заданиям, их доступные ресурсы были подсчитаны, и на всякий случай вокруг главного лагеря была установлена охрана. Что касается работы, то она может варьироваться от назначения большинства женщин присматривать за детьми или шить для людей, до охоты или рубки деревьев на дрова. И, конечно же, там был Оин и его группа помощников, присматривавших за ранеными.       Раньше это задание было бы поручено Гэндальфу. Но он ушел в тот же день, что и эльфы, после последнего разговора с Бильбо. Он направился на юго-запад, желая "отправиться в Изенгард и поговорить с Саруманом по его возвращении. Учитывая, что мои опасения по поводу Бильбо были удовлетворены твоим обещанием, Гарри, я могу сделать это быстрее, чем опасался".       Группа молодых гномов под командованием Кили снова направлялась в гору на поиски чего-нибудь полезного, что они могли бы использовать сейчас. Они уже вынесли большое количество посуды, ножей и тарелок, которыми пользовались во время поминок. Теперь они искали любую пригодную для использования ткань... и, увы, убирали скелеты по темным залам Эребора.       Пока они будут выложены небольшими пирамидками с пометками, обозначающими место их смерти, чтобы живые члены семьи, возможно, могли их опознать. Если бы идентификация была невозможна, их в конечном счете похоронили бы в общей могиле.       Дори возглавлял другую подобную группу, которая разбудила печи, чтобы они могли изготовить любой инструмент или предмет, который им потребуется. Это включало в себя изготовление новых светильников, массивных фонарей, которые понадобятся, чтобы осветить Эребор, когда он снова оживет.       Другая группа из пятидесяти воинов, у которых не было никаких других применимых навыков, отправилась в обратный путь к Железным Холмам днем ранее с десятью всадниками на кабанах. Они помогли бы охранять переселенцев и разнесли бы новости о победе здесь над орками. Торин был уверен, что его сестра Дис уже начала организовывать караван в тот момент, когда до нее дошло его первое сообщение о поражении Смауга.       Гарри спросил его вчера об этом, задаваясь вопросом, будет ли Даин скучать из-за того, что так много гномов переедет из Железных Холмов в Эребор.       – Все не так просто, Гарри. Да, народ моего кузена – Длиннобороды, как и мы сами, сыны Дурина. Но с тех пор, как пал Эребор, мы во многих отношениях живем лишь за счет его благосклонности. Такого рода долги – это не то, с чем гном был бы готов мириться. Хотя трудно представить, что наши потоком отправятся в путь, если мы сможем привести Эребор в порядок настолько, насколько это возможно, до их прибытия, путешествие того стоит. Это займет много лет тяжелого труда, но в конце концов Эребор возвысится до своей былой славы.       Балин кивнул на это, хотя, как ни странно, он пробормотал что-то о том, что им никогда не следовало переселять свою рожню в Серые горы. Поступая так, они, мол, навлекли на себя катастрофу. Гарри хотел было расспросить его об этом, но решил, что это, вероятно, история для другого дня, поскольку даже Торин, похоже, никак на нее не отреагировал.       Когда дело дошло до миссии Кили, Гарри мало что смог сделать. В то время как заклинания восстановления могут сработать, скажем, с чем-то, что было расколото и уничтожено, если что-то было полностью превращено в пыль, и к этой пыли затем присоединилось гораздо больше пыли в другом месте, заклинание не сработает.       – Итак, – начал Гарри, сидя рядом с Торином на стволе срубленного дерева и поедая скромный завтрак. Скудные запасы должны были стать нормой на некоторое время, пока не прибудут первые партии эльфийского продовольствия. – Какова наша цель на сегодняшний день?       – Сегодня людям больше всего понадобится твоя помощь. Бард хочет начать восстанавливать Дейл. Это потребует большого подъема тяжестей и каменной кладки. Я уже поговорил с несколькими гномами, которые пришли с моим кузеном, и они готовы помочь, но им потребуется кое-какая подмога.       – Да, в этом я хорош, – кивнул Гарри. – И куда ты направляешься, Бильбо? – спросил он, глядя на хоббита, выглядевшего сейчас совершенно несчастным.       Бильбо ел ту же скудную трапезу, что и остальные, что, вероятно, имело какое-то отношение к его настроению. У хоббитов был метаболизм, который усваивал пищу немного быстрее, чем у людей или гномов, а это означало, что им в первую очередь требовалось больше пищи. Вот почему они могли есть так много и при этом сохраняли способность не выглядеть маленькими комочками жира. Бильбо объяснил это во время путешествия.       На самом деле, разве не Бомбур был тем, кто… Гарри отбросил эту мысль, отложив ее вместе со всеми другими мыслями о потерянных друзьях и знакомых. Сейчас было не время зацикливаться на них. Ни сейчас, ни в ближайшее время.       – Меня попросили помочь обучить гномов и людей некоторым приемам ведения сельского хозяйства. Почва вокруг самой Одинокой горы не самая лучшая, хотя всё равно можно сказать, где здесь были леса и несколько ферм. Если они будут работать достаточно усердно, то, возможно, смогут что-то сделать на этой территории, хотя я думаю, что лучшее фермерство будет на берегу озера.       – Согласен. Одним из моих первых проектов после того, как Эребор снова будет заселен, будет создание нескольких акведуков для доставки воды из озера в Дейл и Эребор. Но, пожалуйста, не забывай о своей главной задаче, Бильбо. В какой-то момент моим людям понадобится доступ к сокровищнице, – пошутил Торин, качая головой.       – Я проверю деревья сегодня днем. Этим утром Фили дежурит вместе с Нори. А ты, Торин? Что ты будешь делать?       Дубощит пожал плечами, сказав, что его утро будет занято бумажной работой, к большому замешательству как Бильбо, так и Гарри. Но он отмахнулся от этого, сказав:        – Мы, гномы, любим нашу бумажную волокиту, наши документы, наш заем, наши контракты, как вы знаете. В конце концов, у вас обоих есть копии контракта с компанией. Более половины людей Даина нуждаются в оплате, а доля Барда распределена точно. Я буду раздавать богатства так правильно, как только смогу, Бильбо, – добавил он, глядя на хоббита.       Полурослик пожал плечами, напоминая, что это было не совсем то, чем он когда-либо занимался раньше.       – Деревья помогают. Мои постоянные прикосновения к ним, мои молитвы Йаванне, я чувствую, как мои усилия очищают от скверны, но не просите меня рассказать вам больше, – затем он фыркнул, указывая на то место, где был похоронен труп дракона. – Конечно, это исчезает быстрее, чем порча от тела Смауга.       Ничто рядом с могильным холмом Смауга больше не было зеленым. Все это было коричневым или черным, но, независимо от цвета, оно было очень мертвым. Гарри даже установил защиту вокруг этого места своими рунами, чтобы держать людей подальше.       Волшебник задумчиво кивнул, пристально глядя на Бильбо. "Это происходит и с тобой, Бильбо", – подумал он, но не сказал вслух. Спина хоббита была прямее, чем он когда-либо видел, а лицо тверже. Бильбо даже выглядел немного выше и сильнее, несмотря на некачественную пищу, которую они ели последние два дня. Внутри полурослика было нечто более сильное, что Гарри каким-то образом мог ощутить.       "Является ли это мое чувство чем-то таким, что я унаследовал от Ариэн? – внезапно подумал он, задумчиво прищурив глаза. – Тем не менее, это, кажется, не вредно".       Вскоре после их скромного завтрака троица прервалась, и Гарри кивнул головой в сторону Балина и Двалина. Балин должен был работать с Торином, в то время как Двалин возглавлял группу воинов Даина, собиравших оружие у погибших в битве. Большая часть этого мусора была оставлена там, где лежала до этого, эльфы, гномы и люди были слишком заняты, пытаясь сжечь тела своих мертвых врагов и таким образом избежать мух, ворон и прочего, чтобы слишком заботиться о своем оружии. Как бы то ни было, поле боя оно было бы хорошим источником железа, если не чем иным.       Лучники увидели, что он приближается и поднял руку, заставляя их людей повернуться и кивнуть или просто уставиться на молодого волшебника.       Проходя между ними к Барду, Гарри старался не обращать внимания на взгляды, которые бросали на него как мужчины, так и женщины. Слухи о его магии были хорошо известны, но до вечеринки Гарри проводил время с близнецами-эльфами или вожаками гномов. Однако теперь, когда битва закончилась и эльфы ушли, многие мужчины были заинтересованы в том, чтобы получше узнать Гарри, в то время как женщины придерживались схожих мыслей, но преследовали совершенно иную цель. Многие молодые одинокие женщины смотрели на него так, как Гарри однажды видел, как мальчики смотрели на Флер Делакур во время Турнира Трех Волшебников.       "Боже, теперь я действительно знаю, что чувствовала Флер, будучи не просто объектом общественного интереса, но и объектом вожделения. Интересно, интересовались бы они по-прежнему мной, если бы знали, как долго я могу прожить? И тоже не могу сделать так, чтобы они могли жить вечно. Тот факт, что они тоже смотрят на меня и... да, многие даже демонстрируют мне свои ноги и декольте, зная, что у меня отношения с Тауриэль, также свидетельствует против них".       – Бард, я думал, мы все отправимся в Дейл, но я не вижу у твоего народа ни больших камней, ни бревен. Ты ожидаешь, что я сделаю всю работу?       – Учитывая, что эта работа для тебя была бы всего лишь мановением руки и минутной концентрацией и была бы буквально непосильной для нас, я точно не вижу в этом больших трудностей, – протянул Бард, сжимая руку Гарри.       Посмеиваясь, волшебник согласился, а затем попросил показать камни и другие материалы, о которых шла речь. Мгновение спустя, пока люди смотрели, несколько больших камней, ранее преграждавших путь в Эребор, поплыли за ними.       К удивлению Гарри, поход в разрушенный город Дейл занял всего один день, с того момента, как он присоединился к ним, и до позднего вечера. Расположенный в виде одной из вершин треугольника, он находился к юго-востоку от горы, и Гарри прикинул, что он почти равноудален от ближайших точек Эсгарота.       – Я не ожидал, что Дейл окажется так близко к Одинокой горе, – пробормотал он Барду, когда они продолжили путь, глядя вперед, на открывшийся вид разрушенной столицы.       – Делить границу с королевством гномов – это не то же самое, что между двумя человеческими королевствами. Гномам не нужно так много земли, и до тех пор, пока люди управляют мудро и не начинают завидовать богатствам гномов, мир легко сохраняется. Отношения между Дейлом и Эребором в основном строились на равноправной торговле и взаимозависимости. Гномы изготавливали изделия из металла, ювелирные изделия, каменную кладку. Дейл поставлял ткань, время от времени сырье, всевозможные изделия из дерева и продукты.       – И игрушки, парень! – воскликнул старик из толпы. Вероятно, ему перевалило за семьдесят, и он всю жизнь упорно трудился, но все еще выглядел бодрым и жаждущим увидеть Дейл. – Я помню, как мой прадедушка рассказывал об игрушке, которая была у него в детстве, великолепной кукле, которую можно было заставить двигаться и она танцевала на ниточках.       Бард рассмеялся:        — И это тоже. Игрушки и инструменты Дейла были известны повсюду.       Гарри усмехнулся, глядя перед собой на Дейл. Зрелище того стоило.       Местность вокруг представляла собой смесь плоских и пологих холмов. Город был расположен между четырьмя очень пологими холмами, с внешней стеной между ними и длинными разрушенными фортами, отмечающими каждый холм. За этой разрушенной внешней стеной находился город Дейл. Отсюда Гарри мог видеть стены многочисленных зданий внутри, хотя лишь немногие из них выступали поверх внешней стены.       Но даже это удивило его, поскольку Гарри ожидал, что это место окажется гораздо более разрушенным, чем казалось. Потом он понял:        — Ах, конечно. Камень не так-то легко горит.       – Вот именно. Однако ты заметишь, что большинство башен вокруг внешней стены разрушены. Их верхушки были бы сожжены вместе с людьми внутри. Но потом Смауг использовал свой хвост, чтобы разбить каждую из них. Однажды в юности я приезжал сюда, чтобы осмотреть окрестности, и знаю, что он сделал то же самое со многими большими домами. Но пожары были здесь главной причиной гибели.       Это стало совершенно ясно, когда они действительно въехали в город. Повсюду на камне были следы черного пепла. Иногда часть этого пепла имела форму человеческого силуэта, резко выделяющегося на фоне белой стены, но в основном он был просто... черным. В какую-то ушедшую эпоху землю раскалили, точно она напоминала глиняную посуду. Даже некоторые каменные плиты, казалось, потрескались от сильной жары, и повсюду виднелись обломки скелетов - тревожное зеркало падения Эребора.       И все же самое пронзительное зрелище для Гарри было на макроуровне. Опустившись на колени у входа в одно из зданий, волшебник вытащил крошечную куклу, которая каким-то образом уцелела. Черты лица куклы давно исчезли, но общей формы, начинки внутри все еще было достаточно, чтобы показать, какой она была когда-то.       – Смауг умер в страшных мучениях, Бард. Он сдох отравленным, ужасно израненным, задыхаясь от того, что его тело начало отказывать ему. И все же, если бы я мог, думаю, что вернул бы его душу обратно, просто чтобы немного помучить ее.       Бард кивнул, мягко коснувшись плеча юноши, ничего не сказав, но мрачно оглядевшись вокруг. Это был не первый раз, когда он был здесь, и все же видение, представшее перед ними, было горьким.       В конце концов, Гарри смог преодолеть свой ужас от того, что было сделано с местными жителями, и присоединиться к усилиям по восстановлению города. Первое, чего хотел Бард, – это восстановить внешнюю стену и проверить состояние почвы вокруг. Плюс, конечно, установка крыш на нескольких зданиях для размещения его людей. В то время как Озёрный Город все еще мог поддерживать их, фермы и несколько зданий на берегу озера были разрушены армией Азога.       Плюс к этому люди уже начали собираться из деревень на юге. Весть о смерти Смауга распространилась быстро, и хотя новость о поражении орков еще не достигла многих ушей, одного избавления от Смауга было достаточно, чтобы вызвать интерес как у людей, так и у гномов.       И пока они работали, Гарри начал замечать архитектуру под остатками разрушенной древней славы.       Здания вокруг них были не очень большими, и большинство из них располагались бок о бок, организация города была совершенно очевидна: все улицы проложены как сетка, а не бессистемно. В отличие от Озёрного Города или любого другого города, в котором Гарри бывал, было совершенно очевидно, что это место было продумано с самого начала. Это могло свидетельствовать о том, что гномы имели какое-то отношение к планированию города. Однако архитектура зданий не соответствовала этой идее. Дверные проемы были выше и ýже, чем необходимо было бы гномам, с широкими окнами на каждом этаже. Большинство самих зданий также были шире в поперечнике.       Один пожилой человек высказал мнение:        — Комнаты швей, резчиков по дереву— вообще любая мастерская, на самом деле. Все это должно было находиться на первом этаже, а жилые помещения — выше.       — Эх! Здания — это еще не все, — сказала одна из девушек поблизости, желая привлечь внимание Гарри. — Эти окна иногда закрывались крашеными деревянными ставнями или даже стеклом. Стеклом! Ты можешь в это поверить? И цвета. В сказках всегда говорится о цветах. Ленточки, которые переходили бы с улицы на улицу, красные, белые, темно-зеленые, желтые, всех цветов радуги, развевающиеся на ветру.       — И звуки, я помню песню о звуках Дейла, — сказала другая женщина, пытаясь представить их новый дом в наилучшем свете, на который они были способны. — Днем или ночью раздавался звук, но не крики, а звон колоколов. Гномы отливали их для нас, но мы доводили их до ума, полировали и развешивали по всему городу. Там также упоминались пение и скрипки.       Бард кивнул:        — Если мы сможем воссоздать деревообрабатывающую промышленность даже в большей степени, чем швейную, Дейл довольно быстро станет процветающим. Что касается вина Озёрного Города, то нет и намека на то, что кто-то взялся за эту работу.       — Верно. И если мы хотим снова сделать это место процветающим, нам прямо сейчас нужна лишь смазка для локтей. Возвращаемся к работе, — сказал Гарри, закончив придавать форму нескольким камням, которые они принесли, чтобы заделать дыру во внешней стене. Он также полностью игнорировал женщин, пытавшихся привлечь его внимание.       — "Смазка для локтей", — задумчиво произнес Бард. — Я понимаю, о чем ты говоришь, но эта фраза...       Гарри закатил глаза:        — Не беспокойся об этом. Давай просто работать.       Даже когда они вернулись к своей работе, некоторые из стариков время от времени останавливались, видя обломки не только древней славы, но и жизней, которые были так легко уничтожены драконьим огнем. Но всегда Бард или кто-нибудь другой заканчивал рассказ на более позитивной ноте, в том же духе, что и на вечеринке в честь победы несколькими вечерами ранее:        — Мы восстановимся, жизнь продолжается, и мы станем более великими, чем наши предки. Это единственный верный способ почтить память наших усопших.

***

      Вернувшись на гору, Бильбо снова столкнулся с проблемами. Гномы с Железных Холмов становились все более и более раздраженными из-за того, что они не могли получить доступ к сокровищнице. Деньги были чрезвычайно важны для гномов так же, как и контракты, и хотя Даин был готов подождать, многие из его народа хотели, чтобы им заплатили за их усилия по восстановлению Эребора сейчас. И хотя Железностоп мог бы пообещать выплату, Торин отказался от этого предложения, зная, что это еще больше ввергнет его в долги перед кузеном, чего он не хотел. Эребор заплатил бы за своё восстановление напрямую.       Это были те, кто не хотели переезжать, у них были дела, к которым нужно было возвращаться, и они собирались отбыть, когда прибудет больше переселенцев из Эребора. Они хотели, по крайней мере, уверенности, что их усилия будут вознаграждены от имени Торина и Фили как можно скорее. Вид золота успокоил бы нервы многих гномов.       Но Бильбо был непреклонен и никого не пропустил сквозь стену деревьев.        — Я готов позволить кому-нибудь из вас, добрые гномы, посмотреть, но не трогать! — Бильбо зарычал в тот вечер, когда Гарри прибыл в Дейл, прежде чем добавить немного юмора в свой тон. — Если только вы все не хотели бы на время стать посаженным цветком? Какое-то время Торин тоже выглядел очень забавно.       Это вызвало смех у двух гномов, но один все равно выглядел так, словно хотел испытать остроту своего топора на Бильбо и его деревьям. К счастью, другой схватил разгневанного гнома за плечо.        — Он прав. Один взгляд — это все, что нам нужно, мой друг. Знать, что золото там, а не съедено, или что-то в этом роде.       — Ух! — рассерженный гном резко развернулся, отбрасывая руку своего друга, и наклонился, чтобы зарычать в лицо хоббита. Бильбо не расслышал многого из того, что он сказал: что-то о нищих и "мелких наглецах", но Бильбо не собирался слушать дальше. Вместо этого он попятился, потянувшись за ближайшей дубинкой, которую Двалин нашел для него как раз для таких случаев.       — Тебе это может понадобиться, мой мальчик, — сказал Двалин. Обычно суровый, пренебрежительный гном стал относиться к Бильбо как к другу за время их путешествия, и теперь он давал ему советы. — Не бей по голове. Нанеси удар в живот, затем целься в ноги, урони своего врага. Мы, гномы, не привыкли защищать свои ноги даже от гоблинов, не говоря уже о ком-либо еще. И независимо от мнения их короля, среди жителей Железных Холмов есть скрытый гнев из-за того, что они не могут получить по заслугам.       Бильбо знал, что, по крайней мере, отчасти это была порча дракона, которая все еще проникала сквозь его защиту, развращая восприимчивые умы. Но Двалин и Бофур объяснили ему это подробнее. В то время как большая часть народа Эребора была радушно принята в Железных Холмах, всегда существовало некоторое негодование по отношению к новичкам, особенно учитывая их численность. А позже армия Железных Холмов вступила в войну гномов с орками, которая началась из-за собственного высокомерия Траина, отца Торина. И хотя Эребор был желанным союзником в будущем, но для многих гномов Железных Холмов этого было недостаточно, чтобы компенсировать горечь их потерь в той войне.       Что бы ни говорил разгневанный гном, казалось, это нашло отклик у некоторых из присутствующих, и Бильбо сглотнул, надеясь, что ни на ком из них все еще не было доспехов. Инстинктивно его свободная рука потянулась к мешочку, в котором он хранил свое кольцо, задаваясь вопросом, сможет ли он каким-то образом исчезнуть из этого противостояния. Наверняка шум от того, что они пытаются продраться сквозь деревья, привлечет других гномов, чтобы остановить их?       Но, к счастью, голос Балина донесся из-за небольшой толпы прежде, чем что-либо успело произойти:        — И что все это значит? Вы здесь в поисках чего-то важного, чего-то реального, что могло бы показать, что вам заплатят, как только золото Эребора будет в безопасности? Тогда не бойтесь, от имени короля Дубощита и я написал именно это. Могу я увидеть Чорила, Агни и Шарна, пожалуйста?       Трое названных гномов обернулись, и, к облегчению Бильбо, одним из них был сердитый гном. Толпа расступилась, и теперь Бильбо мог видеть, что там стоит Балин со свитками официального вида, засунутыми в большую сумку на боку.       Вид этих свитков и улыбка Балина, а также Двалин, стоящий рядом с ним с гораздо более увесистой версией дубинки, которую он подарил Бильбо, казалось, сотворили собственное волшебство. Трое гномов подошли к ним и быстро перечитали контракты, в то время как Балин просматривал их один за другим.       Наблюдая, как пожимаются руки и гномы достают маленькие печати и ставят свои подписи на контрактах, Бильбо вздохнул с облегчением, его цепкая рука медленно поднялась из мешочка, где лежало его кольцо. Позже, когда толпа разошлась, он пошутил:        — Я не знал, что ты тоже волшебник, раз используешь простой пергамент, чтобы развеять чувство гнева.        Возвративший себе звание советника короля усмехнулся, проведя рукой по бороде, рассеянно отметив, что ее нужно хорошенько вымыть:        — Среди моего народа контракты важны, они являются стержнем нашего общества. И не будь слишком строг к некоторым из них. Многие были среди тех, кто принес клятву Каздру'калу.       Бильбо уже слышал это слово раньше, и хотя он не понимал его полного значения, он кивнул:        — Я понимаю это, но только представь, какой ущерб могло бы нанести такое количество гномов, если бы они были охвачены золотым безумием.       Братья нахмурились, но Бильбо продолжил, поколебавшись лишь мгновение.       — Порча все еще здесь. Я чувствую это, как тень на золоте и остальных камнях сокровищницы. Она ослабевает. Я тоже это чувствую, но...       Двалин покачал головой, хлопнул хоббита по спине и ушел, не нуждаясь больше в описании этого процесса. Он чувствовал, что магию лучше оставить в руках тех, кто ее понимает, а порча, несмотря на всю ее злую природу, по своей сути была магической вещью. Балину тоже особо нечего было сказать, но перед уходом он оставил Бильбо еще одну пачку контрактов. Это были общие типы форм для заполнения, идея, которую придумал Фили, но этого было бы достаточно, чтобы разоружить гномов или отправить их спорить с Балином и Фили.       Только не к Торину. Работа Торина в тот день была посвящена более возвышенным вещам, и большую часть времени он провел с Даином. Какими бы обеспокоенными и, возможно, злыми ни были некоторые гномы Железных Холмов, они не были достаточно храбры, чтобы беспокоить того, кто убил Азога, или своего короля.        Гарри был занят в Дейле с Бардом еще два дня, прежде чем вернулся. Волшебник выполнил большую часть работы, посильной для него с помощью заклинаний ремонта и левитации, и оставил несколько камней защиты, которые он называл "солнечными камнями", чтобы помочь продолжить работу.        — В этот момент, Бильбо, Бард поднимал шум по поводу твоего обещания присоединиться к ним.       — Думаю, мне бы этого хотелось. Количество гномов, которые хотят попытаться преодолеть мой маленький барьер, уменьшилось, но они все еще приходят в себя. Тем не менее, если бы Фили или кто-то другой мог взять это на себя, я был бы признателен за перерыв.       Бильбо устало вздохнул, его пальцы подергивались на маленькой миске с тушеным мясом, стоявшей перед ним. К сожалению, еда становилась небольшой проблемой. Появилось больше людей, и мало кто привез припасы для похода сверх собственных потребностей. Такого рода бездумный позитив раздражал гномов, и даже Бильбо это немного возмущало. Но дополнительные руки были слишком полезны, чтобы на них сердиться.       — Но даже в этом случае, с каждым днем, когда я обрабатываю эти деревья, молясь Йаванне, я чувствую, как порча ослабевает. Это всего лишь ощущение, но что-то меняется к лучшему в районе вокруг деревьев. Они цветут сильнее, выглядят лучше. К сожалению, это единственное, что я могу использовать в качестве реального средства измерения.       — А потом мне можно будет отправиться домой, — продолжил Бильбо, прежде чем кто-либо успел ответить, и его слова сопровождались легким довольным гулом. — Это было великолепное приключение, Торин, хотя и дорогостоящее. Но, как я сказал Гарри в ночь вечеринки, приключение не считается завершенным, пока ты не окажешься дома. И с каждым днем я все больше скучаю по своей простой хоббичьей норе.       Торин медленно кивнул, глядя на Гарри.        — Ты вернешься сюда или сразу отправишься поговорить с леди Галадриэль? — хотя у Торина все еще были некоторые проблемы с эльфами, даже ему никогда бы не пришло в голову говорить о леди Лотлориэна иначе, чем в уважительной манере.       — Я не знаю, хотя мне придется посоветоваться с Тауриэль. Мы должны встретиться с ней по дороге.       Дубощит медленно кивнул, затем снова посмотрел на Бильбо:        — Мне будет грустно видеть, как ты уходишь, Бильбо Бэггинс. И не только из-за твоих способностей к разведке. Ты был более верным другом и советчиком, чем я имел право ожидать. И сказать по правде, ты был единственным решением проблемы, которую ни я, ни кто-либо из компании не могли предвидеть. И если ты рассчитываешь уйти без того, чтобы я не сделал тебя самым богатым хоббитом, когда-либо занимавшимся фермерством, ты будешь жестоко разочарован.       Бильбо был потрясен, все еще привыкая к этому скромному, менее колючему Торину. Тем не менее, он протянул руку и крепко пожал руки гномам, а затем, когда Кили и Фили хлопнули его по спине, он поискал способ сменить тему, найдя его на груди Торина:        — Ты собираешься носить Аркенстон как часть своих королевских регалий или установишь его на свой трон, Торин?       Дубощит усмехнулся, качая головой:        — Нет. Когда моя сестра прибудет сюда, они с супругом будут отвечать за его установку на потолке королевских покоев. Там он и останется. А потом я посмотрю, как Дис расспрашивает Фили и Кили об устройстве их личной жизни.       Оба младших гнома побледнели, а Гарри нахмурился, глядя на королевскую семью:        — И как ты относишься к переезду?       — Большая часть мебели уже убрана, за исключением нескольких древних свитков. Осталось мало вещей, которые заставят меня вспомнить, что было раньше или что произошло там во время нападения Смауга. Но даже без этого, я бы все равно жил там. Это то место, где должен быть король, и таким образом у меня нет выбора.       — И да кстати, — фыркнул Торин, указывая на юношу. — Твои уроки владения мечом возобновляются, Гарри Поттер. Если ты хочешь отправиться в путь в одиночку или только с Тауриэль, которая будет прикрывать твою спину, я еще немного понатаскаю тебя в самообороне, прежде чем ты уйдешь.       — Твое использование слова "натаскать" не наполняет меня энтузиазмом, — сухо ответил Гарри. — Мне кажется, что ты хочешь, чтобы я поплатился за инцидент с радужной бородой? Это было несколько дней назад, Торин. Забудь уже.       — О-о-о-о-о, нет, — Торин мрачно рассмеялся, а Гарри театрально застонал.       На следующее утро волшебник убедился в своей правоте. Через несколько часов он действительно превратился скорее в ходячий синяк, чем в человека, хотя тренировал его всего лишь Торин. Даин, Двалин и еще несколько гномов, включая Фили и Кили, присоединились к тренировке. Воинам нужно было тренироваться каждый день, чтобы поддерживать боевую форму. Последние несколько дней были перерывом для большинства оставшихся воинов, но теперь они вернулись к работе.       По громкой команде Торина Гарри обнаружил, что делает несколько упражнений для поддержания своих мышц рядом с Даином, который, на удивление, выполнял многие из таких же упражнений, хотя и не так много для плеч и шеи. Волшебник объяснил это тем, что у гномов мускулатура немного отличается от человеческой.       — Даин, какова география между этим местом и Железными Холмами? Когда вы все можете ожидать прибытия первых подданных Торина? Мы уже видели, как начали прибывать гномы.       Даин хмыкнул, глядя на человека снизу вверх. Они не проводили много времени вместе. Когда Гарри с кем-либо общался, это был кто-то из их компании или несколько молодых гномов, которые искали его присутствия просто из-за историй о силе юного волшебника. Даже двое мастеров кузнецов, которые так хотели работать с волшебником, и их собственные писцы рун не часто общались с ним.       Тем не менее, человек уже несколько раз завоевывал его уважение, поэтому Даин ответил достаточно охотно:        — Это разреженная территория, не смертельно опасная, — просто такая местность, через которую ты проходишь, чтобы попасть куда-то еще. Здесь нет хорошей почвы для людей или каких-либо полезных ископаемых, которые мог бы добывать мой народ. Мы могли бы увидеть тех, кто отправился в путь с известием о смерти Смауга, примерно через день.       — А дальше, на восток?        — За Железными холмами в разбросанных горных крепостях находятся еще несколько родов наших родичей. И истерлинги, конечно, — при этих словах Даин сплюнул в сторону, как и многие из старших гномов поблизости, в том числе Торин и Двалин.       — Я слышал о них, кажется, они последователи Великого Врага? Или, по крайней мере, враги Гондора и народа гномов, верно? — уточнил Гарри.       — Да, так и есть. Истерлинги размножаются, как кролики, даже быстрее, чем большинство человеческих народов. Они тоже организованы и смертоносны. За последние сто лет мы время от времени сражались против них бок о бок с нашими братьями, —сказал Даин, указывая на остальных вокруг них.       — Я отправился туда и отслужил год в армии Черновласов, —добавил Торин. — Наши братья Черновласы и Камненоги сдерживают их, используя свои формирования копейщиков и пращников, но у них почти такая же проблема, как у любого народа гномов против людей. Люди могут восстанавливать армии и численность гораздо быстрее, чем мы.       Торин сделал паузу, взглянув на Даина и стоявшего неподалеку Балина, который подошел к ним, чтобы поговорить со своим братом. Балин был не самым воинственным среди них, хотя все еще неплохо владел киркой.        — Именно поэтому я также предложил им приехать сюда. Я не знаю, примут ли они это предложение, восточные кланы гордые, особенно Камненоги, но это нужно сделать.       — Ха-ха! — Даин прервал его, качая головой. — Они придут. Я не знаю, придут ли они организованно или просто разрозненными семьями, желающими жить в мире. Но точно придут.       — Хорошо, — задумчиво произнес Торин. — Я могу только надеяться на это, а также на то, что остатки Железноруких и Жёсткобородов тоже придут на юг.       Балин и Фили изумленно уставились на Торина:        — Ты уже отправил… Я думал, ну, что мне придется стукнуть тебя по голове, чтобы разослать весть по другим домам!       В то время как у гномов были кланы, дома были более широким термином для обозначения их различных подгрупп. Каждый дом мог проследить свою родословную до семи отцов гномов. Хотя, когда он слышал это, Гарри всегда задавался вопросом, откуда взялись матери гномов. Даин и Торин, как и большинство их последователей, были из дома Длиннобородых, старейшего дома Дурина, самого почитаемого из семи отцов. Что касается остальных, то только два из них, Огнебороды и Широкозады, жили в безопасности в Синих горах к западу от Шира.       Торин усмехнулся, печально покачав головой и нежно проведя пальцем по кожаному мешочку прямо над Аркенстоном:        — Возможно, если бы не мое смирение и сила духа, которую дает мне Аркенстон, тебе пришлось бы это сделать. Но мне нужно думать о династии, ты знаешь, и в моих посланиях кланам, разосланных с дроздами, упоминается об этом.       Все присутствующие гномы вздрогнули от удивления, уставившись на Торина, который позволил широкой улыбке появиться на своем лице, когда посмотрел на Фили.       — Если, конечно, ты не хочешь быть моим официальным наследником? Дис была бы очень довольна, хотя моя сестра тогда приставала бы к тебе еще усерднее, чтобы ты выглядел презентабельно перед дамами.       Фили быстро покачал головой, но Гарри вмешался, прежде чем последовало еще одно поддразнивание:        — Я понимаю, что ты думаешь о династии, но вы все ведете себя так, как будто это гораздо важнее, чем это было бы среди людей. Я упускаю какую-то взаимосвязь между этой концепцией и тем фактом, что женщины всегда контролируют ваши ухаживания?       — Всё верно, — выдохнул Даин, качая головой. — Король, просящий о государственном браке, — единственное исключение для наших женщин, контролирующих это. Как только женщины встретят Торина, они по-прежнему будут решать, является ли он их единственным, но просить о союзе между домами — это большое дело.       — А как насчет тебя, Даин?       — У меня уже есть наследник, большое вам спасибо, — сказал Железностоп, со смехом выходя из оцепенения. — Мой младший брат — мой наследник. Он владеет молотом примерно так же хорошо, как того и ожидалось. И все же, Торин, это будет великое путешествие, и требования, которые короли предъявят к тебе даже за то, чтобы отправить к тебе своих дам, будут огромными.       — Я хорошо это знаю, но это необходимо. Мои обязанности удерживают меня здесь, иначе я бы лично отправился в каждый из кланов, — Торин посмотрел на Кили и Двалина, и младший гном ухмыльнулся ему. — И, кстати, о путешествиях, вы двое готовы? Я знаю, что Элладану и Эльрохиру не терпится отправиться в путь.       — О чём это вы? — спросил Гарри.       Гномы переглянулись, а затем Кили пожал плечами:        — Дядя Торин поручил Двалину и мне вместе с отборной группой из восьми гномов отправиться в Гундабад на Севере.       Волшебник нахмурился, глядя на Торина:       — Я слышал это название, но только в связи с орочьей крепостью.       — Гундабад —это место, где Дурин проснулся. Это священное место для всех гномов, и да, в настоящее время орки нечестиво использовали его в качестве дома. Но...       Его прервал эльфийский голос, когда два брата вышли из темноты вокруг костра. Они регулярно выходили за пределы лагеря, пытаясь поохотиться на дичь, чтобы пополнить растущую кладовую общины.       — Нам нужно убедиться, что он пуст. Если это так, мы можем установить за ним наблюдение и убедиться, что он не сможет снова быть использован Великим Врагом.       — Это всего лишь мелочь. Но если мы сможем отправиться туда, если Фили сможет это подтвердить, сможет принести доказательства того, что мы были там, что народ Дурина был там, это будет чудовищно важно для нас, гномов. Не только для гномов, которые придут сюда, но и для народов, из которых они происходят.       — Да, именно поэтому я выделяю на это дело нескольких своих парней. С учетом этого и значения данной оборонительной позиции, Эребор может стать самым важным королевством гномов в Средиземье, — пояснил Даин.       — Первым среди равных, — твердо сказал Торин. — Я не буду диктовать свои условия. Я не буду пытаться контролировать даже Железные Холмы, не говоря уже о других крепостях нашего народа. Но я хочу, чтобы Эребор стал первым среди равных, способным собрать или защитить всех в случае необходимости.       — Расскажите мне больше об истории этого места, — попросил Гарри, откидываясь на спинку стула и с интересом разглядывая гномов.       Торин, Даин и Балин охотно рассказали историю о том, как Ауле создал гномов вопреки воле Эру Илуватара. О том, как, когда его обнаружили, Эру Илуватар указал на то, что у них нет душ. Раскаявшись, Ауле был готов разбить свои творения вдребезги. Вместо этого Эру Илуватар дал гномам жизнь и воспел их в "Песне Арды", только потребовав, чтобы они проснулись позже эльфов, которые родятся первыми. Отцы и матери гномов проснулись разбросанными, причем Дурин был первым и проснулся в одиночестве в Гундабаде, где, как верили гномы, находилась древняя пещера, в которой они были созданы.       Когда они закончили, разговор прервал голос Бильбо:        — Гэндальф! Почему мне это не пришло в голову? Я не видел старика весь день.       — Его не было с того дня, как Гарри отправился в Дейл, — ответил Торин, пожимая плечами. — Он ушел с Беорном и его народом.        —Не попрощавшись!? —Бильбо в шоке ахнул.        — С каких это пор одному из Истари нужно разрешение уйти, мистер Бэггинс? — Элладан усмехнулся.       — В самом деле, Бильбо. Гэндальф был в состоянии позаботиться о себе с тех пор, как прибыл на берега Средиземья. У него это получается даже лучше, чем у нас, — со смешком добавил Эльрохир, улыбаясь хоббиту.       — Значит, никто из нас не будет комментировать всю эту историю с "попаданием в плен", когда его в последний раз оставили одного? — сухо спросил Гарри, тоже соскучившийся по старому волшебнику.       Элладан и Эльрохир напряглись при этих словах, посмотрели друг на друга, а затем как один хлопнули себя по лбу движением, которое до боли напомнило Гарри Джорджа и Фреда.       — Мы должны были подумать об этом! Хотя бы для того, чтобы немного подразнить его! Какая упущенная возможность! — крикнули они, заставляя Гарри смеяться.

***

      В этот момент Гэндальф продвигался к краю Сумеречья. Некоторое время он путешествовал с Беорном и теми, кто был с ним, только для того, чтобы попросить скакуна отвезти его на юг, когда они доберутся до Сумеречья. Медведь, которого Беорн заставил вести Гэндальфа, делал это без жалоб в течение нескольких дней, прежде чем словом и рычанием показать, что он прошел достаточно далеко. Оттуда Гэндальф отправился пешком.       Остановившись из-за шороха неподалеку, Гэндальф схватился за свой посох, а другая его рука со скоростью, несвойственной для столь пожилого человека, метнулась к рукояти своего Гламдринга на поясе. Вытащив клинок из ножен, он огляделся вокруг и прорычал:        — Если ты здесь для того, чтобы доставлять мне неприятности, лучше поверь, что я доставлю неприятности тебе, кем бы ты ни был.       — Это не очень вежливо, Гэндальф, — произнес чей-то голос, за которым последовал громкий стук, когда сани, запряженные гигантскими кроликами, выехали из леса сбоку от тропинки, по которой шел волшебник.       Гэндальф вздохнул с облегчением, быстро вложил меч в ножны и двинулся вперед с распростертыми объятиями:        — Радагаст, рад видеть тебя, мой друг.        — Рад видеть тебя, Гэндальф, — ответил Радагаст, слегка кивнув головой другому волшебнику. —Мне было очень приятно услышать об уничтожении гоблинов и варгов. Ты неплохо поработал там, хотя это и оставило пауков позади, чтобы они могли творить зло, что они и делали.       — Эх! Если бы это зависело только от моего замысла, для нашей собственной стороны все прошло бы намного лучше. Нет, мой друг. Более одного игрока пытались задать тон в этой битве.       — Как бы то ни было, я получил весточку от Элронда, — Радагаст не входил в Белый совет и редко имел дело непосредственно с такими лордами, как Элронд, — Он просил меня сказать, что приложил все свои силы, чтобы убедиться, что Туманные горы очищены от угрозы. Скоро гоблины и орки не будут в безопасности за пределами шахт Мории.       Даже улыбнувшись этой новости, Гэндальф вздрогнул при упоминании Мории. Он точно знал, что такое Гибель Дурина, та сила, которая была там, которая уничтожила старое королевство гномов изнутри, когда его оборона отбросила даже Саурона в 1697 году. Сражаться в подобном подземелье — это было бы больше, чем кто-либо в Средиземье мог надеяться преодолеть, за исключением нескольких персон.        — Я также узнал, что Саруман вернулся в свою крепость. Судя сведениям от зверей, которые его видели, он выглядел гораздо хуже.       Гэндальф поморщился при этих словах:        — Ты сам его не видел? Я хорошо знаю, что твои зверюшки не смогут рассказать много подробностей.       Радагаст покачал головой:        — Я не разговаривал напрямую с Саруманом с тех пор, как он оскорбил мои грибы.       — Твои грибы достойны оскорблений,— фыркнул Гэндальф, качая головой, но чувствуя себя немного лучше от этой маленькой шутки. — Могу я попросить тебя о помощи?       — Куда ты хочешь, чтобы я тебя отвез? — просто спросил Радагаст.       — Я думаю, на окраину Фангорна. Дальше пройду сам. Я бы быстро посоветовался с Саруманом, и твоя помощь значительно ускорит мое путешествие, мой друг.       Радагаст поклонился и жестом пригласил Гэндальфа сесть к нему в сани. С помощью Радагаста путешествие к краю леса Фангорн займёт неделю, в то время как в одиночку Гэндальфу потребовался бы месяц или больше.       Но даже когда он уходил, Гэндальф хмурился. Он боялся, что Саурон сбежит от Сарумана, но оставалась надежда, что Саурон был еще больше ранен в этой погоне. С исчезновением Единого Кольца в море, Саурон не может быть убит окончательно, хотя он был ужасно ослаблен его потерей. И все же его власть по-прежнему ужасающая по размаху. Если бы не вмешательство остальных членов Совета, Гэндальф бы погиб, и, возможно, битва за гору была бы проиграна.       Ветер трепал его волосы, и Гэндальфа чуть не выбросило с сиденья, когда сани пронеслись между деревьями, но он едва заметил это, настолько тяжелыми были его мысли. "Мы выиграли эту кампанию, пришло время подготовиться к дальнейшему. По крайней мере, необходимо установить наблюдение за Мордором и дать совет искоренить все логова орков и гоблинов, какие только удастся. Но есть ли надежда на окончательную победу, если мы не сможем убить Саурона?"

***

      — Тебе еще предстоит внести свой личный вклад в это дело, Леголас. Только не говори мне, что ты чувствуешь себя униженным необходимостью сделать это, — поддразнила Тауриэль, спускаясь по лестнице в кабинет короля.       Леголас поднял на нее глаза, благодарный за передышку от изучения лежащей перед ним книги. Речь в ней шла о чарах на Восточной тропе, где она вилась через Сумеречье, и текст был очень сухой и замысловатый.        — Нет, я хотел бы сделать это в конце концов, но мне не хватило времени. Я изучал, как восстановить заклинания вдоль Восточной тропы и в других местах нашего королевства, наряду с прочими вопросами. Это было не из приятных.       Не то чтобы Леголас собирался вносить много изменений в королевские покои: это было бы неправильно, хотя, возможно, он мог бы создать новую традицию. В конце концов, эльфы редко теряли своих королей. Или, скорее, лишь в редких случаях короли были убиты без того, чтобы не погибнуть вместе со своими королевствами.       Леголас провел дни с тех пор, как они вернулись, в уединении, как и подобало новому королю, отправив свою феа общаться с Валар, в частности с Мандосом, который правил чертогами мертвых. Он знал, что феа Трандуила сейчас там и что он не вернется. Даже если бы его отец захотел этого, Мандос и Манвэ постановили, что в последнее время он принял слишком много неправильных решений, чтобы удостоиться чести быстрого воскрешения.       Завтра принц официально взойдёт на престол. Время траура по погибшим закончилось, и Леголас должен был стать королем.       Но в то время как человеческий принц использовал бы это время, чтобы заручиться поддержкой перед своей коронацией или даже устранить соперников, для Леголаса такой необходимости не было. Если ты был рожден, чтобы править среди эльфов, то именно это ты и делал. Они могли бы проследить родословную своих монархов вплоть до того момента, когда их предки проснулись в Средиземье, и никто в Сумеречье не усомнился бы в праве Леголаса возглавлять их.       Нет, на этот раз речь шла в основном о самом Леголасе. Ему нужно было время, чтобы перестроить свое мышление с простого командира Невидимого Воинства и несколько своенравного принца на образ короля.       Таким образом, ему пришлось принять несколько решений, и одно из них касалось женщины, стоявшей перед ним, в то время как другое напрямую повлияло бы на ее будущее. Теперь он задумчиво смотрел на нее, снова убеждаясь в ее абсолютной красоте. Среди их народа можно было встретить гибкое тело и стройную фигуру, но в Тауриэль казалось, что Ороме создал охотницу, соответствующую его мастерству, в образе эльфийской женщины, потому что она была сильнее, быстрее, смертоноснее руками и глазами, чем почти все в Таур-и-Ндаэделосе, за исключением самого Леголаса, и то едва-едва.       Мало кто из эльфийских женщин вообще брал в руки лук и меч. Для того, чтобы преуспеть, Тауриэль выбрала редкое поприще . Это изменило ее красоту, сделав ее похожей на дикое создание, на сокола, быстрого и уверенного в полете. Стоит ли удивляться, что когда-то он думал, что полюбил ее? И все же она не для него. Да будет так. Он будет двигаться дальше. Ревность никогда никому не служила, и даже Валар не могут принудить к любви.       — Чтобы стать королем, мне пришлось уйти с поста командующего Невидимым Воинством. Эту должность займешь ты, — Леголас поднял руку, прежде чем Тауриэль успела возразить. — Это временная мера. Я хочу разобраться с пауками как можно быстрее. С этой целью я хочу, чтобы ты была за главную. Просмотри армию в поисках новых людей, чтобы пополнить Невидимое Воинство. Еще двести эльфов или больше. После чего вступи в бой с пауками как можно скорее.       Тауриэль нахмурилась, размышляя, но не смогла найти, как бы это оспорить. Леголас был прав. Имело смысл вырезать пауков сейчас, прежде чем они смогут возместить значительные потери, которые понесли в столкновении с отрядом Торина. И прежде чем они смогут привыкнуть к тому, что Великого Врага больше нет поблизости.       — Невидимое Воинство понесло в битве не так уж много потерь. Я могу… Я думаю, что смогу выделить две дюжины человек, приказать им сформировать команду для обучения вновь избранных навыкам скрытности, а остальных повести в кампании по нанесению на карту или штурму любых районов, где пауки недавно расставили свою паутину, — затем Тауриэль вздохнула. — Я надеялся отправиться в путешествие с Гарри и Бильбо, чтобы проводить хоббита домой. Тем не менее, я могу понять твои рассуждения. Долг превыше всего.       — Долг превыше всего, — повторил Леголас, кивая головой. — Пока, — добавил он, зная, что, хотя эта кампания, к сожалению, помешает ей присоединиться к Гарри в его походе в Шир, Тауриэль будет свободна уехать, как только она закончится.       Леголас снова покачал головой, подумав об этих странных отношениях:        — Ты серьезна насчет Гарри? Я больше не прошу ради себя самого. Теперь я хорошо знаю, что твое сердце никогда не вело тебя ко мне так, как я думал. И все же мы все еще друзья...       — Самые близкие друзья, — кивнула Тауриэль, слабо улыбнувшись ему. — Итак, я знаю, какой вопрос ты сейчас задашь. Если Валар потребуют, чтобы моя феа стала смертной, а я состарилась, приму ли я это? Мой ответ, пожалуй, да. В конце концов, в период нашего ухаживания еще довольно рано думать так далеко. Но, с другой стороны, я не думаю, что мне это понадобится. В конце концов, Гарри, возможно, тоже бессмертен.       Леголас моргнул, не совершив такого логического скачка, а Тауриэль усмехнулась, рассказывая Леголасу о том, как Гарри поклялся служить Ариэн и таким образом стал частью песни Арды.       Слушая, Леголас был удивлен. А потом решил подразнить свою подругу:        — Значит, Майа солнца встречается с Майа охоты?       Тауриэль слегка покраснела от этой насмешливого комплимента, который она впервые услышала несколько сотен лет назад, когда решила взять в руки лук и стрелы, а не инструмент. Она погрозила кулаком Леголасу, который радостно рассмеялся. Что бы ни случилось дальше, как бы ни разошлись их пути, эта реакция сказала ему, что они останутся друзьями.

***

      На пятый день после ухода эльфов ситуация с продовольствием ухудшилась. Настолько, что днем ранее Торин созвал заседание совета, оттащив Барда от Дейла.       К этому моменту все существа размером меньше белки, которые ранее были достаточно смелы, чтобы жить рядом с горой, покинули свои норы или на них охотились Элладан и Эльрохир. Но нужно было накормить и другие рты. За последние несколько дней еще несколько крошечных, труднодоступных человеческих деревушек на востоке практически обезлюдели, ибо их жители жаждали присоединиться к перековке народов Эребора и Дейла, и едва приносили достаточно еды для себя, не говоря уже о том, чтобы пополнить общий запас.       Что же касается эльфийских близнецов, то они, Двалин и Кили, отсутствовали. Они ушли на следующий день с отрядом из шести других воинов, направляясь на северо-запад, в Гундабад. Им дали провизии на дорогу, в основном эльфийской, к большому огорчению гномов.       В ответ на нехватку дичи рыбаки Озёрного Города получили подкрепление, вытащив многих из первоначально трудоспособных мужчин из Дейла. В основном это было хорошо, так как давало новичкам работу и возможность работать бок о бок с Бардом. Это позволило ему отсеять бездельников и всех, кто считал хорошей идеей украсть или напасть на гномов ради их сокровищ.       Не то, чтобы таких было много среди прочих. За исключением нескольких раненых, о которых все еще заботился Оин, остальные гномы обычно ходили за пределами Эребора вооруженные и в доспехах, в то время как у людей почти не было оружия, которое не было бы предоставлено им гномами перед битвой у Одинокой горы.       Рыбакам удавалось ежедневно добывать столько рыбы, чтобы ее хватало всем, и в любом случае этого было достаточно, чтобы продолжать работать. Тем не менее, даже с учетом того, что белок был обеспечен, овощей к этому моменту практически не было, за исключением нескольких картофелин, которые привезли новоприбывшие. Фруктов практически не было с самого начала. Специи также почти полностью исчезли, за исключением соли.       К юго-востоку от первоначального местоположения Эсгарота находилась небольшая соляная шахта. Первоначально в это место отправляли в качестве наказания по распоряжению Бургомистра Озерного Города за незначительные нарушения закона или неповиновение, но один из офицеров Даина принялся за них на следующий день после ухода эльфов. Практически без чьей-либо другой помощи он и два человека, заинтересованных в добыче полезных ископаемых, восстанавливали её и доставляли больше соли в придачу.       — Мы не понимали, насколько серьезной это будет проблемой, когда посылали за нашими людьми, — беспокоился Торин, расхаживая по небольшому кругу перед Гарри и остальными его советниками.       Некоторые из этих советников были заменены в те дни, когда работа по восстановлению Эребора действительно началась. Кили исчез вместе с Даином. Король Железных Холмов увел половину всадников на кабанах обратно в Железные Холмы. Какое-то время они будут помогать охранять караваны, идущие из Железных Холмов, но Даин не вернется на гору, поскольку у него есть свои обязанности. Он никогда не собирался навсегда поселяться во владениях своего кузена, а только помогать ему завоевывать их.       — Сколько времени, по словам Леголаса, им потребуется, чтобы отправить нам припасы? — спросил Фили.       — Леголас сказал, что они начнут собирать обоз с припасами, как только вернутся и скорбящим семьям сообщат об их потерях. Но на приготовление большого запаса еды, которая не полностью состоит из лембаса, у них уйдет некоторое время, — ответил Балин. — Я говорил с Леголасом по этому поводу перед его отъездом, и у них также на самом деле не так много транспорта, не так много тележек или чего-то подобного. Таур-э-Ндаэделос — всего лишь один разросшийся город, и эльфы, в конце концов, редко верят в необходимость дорог или повозок.       — А эльфы и близко не могут унести столько, сколько может наш народ, — сказал один из новичков, фыркая. — Многие из них вооруженные лапшой островные трýсы.       Его звали Сари, и он, по-видимому, был вторым по званию в первоначальном корпусе снабжения небольшой армии Даина. Ему было столько же лет, сколько Оину, возможно, даже больше, и, по-видимому, он работал в Эреборе банкиром, ведя дела между людьми и гномами. Он был любим большинством сородичей, и Балин, и Торин оба высоко отзывались о том, как Сари разбирается в цифрах и организации. Но было ясно, что у него был серьезный зуб против эльфов, точно так же, как у Торина, до того как он смягчился на протяжении всего путешествия Компании.       — Хотя вы правы, я думаю, мы можем доверять Леголасу в поиске решений. Одно из них, которое приходит мне на ум, — это просто воспользоваться рекой, спуститься в Длинное озеро, а затем пересечь его. Наверняка у эльфов есть те, кто разбираются в лодочном деле, верно? — предположил Гарри.       — Это одновременно отличная идея и предположение, которое, боюсь, мы не можем сделать. Я имею в виду, что у эльфов есть лодки. Вспомни, Гарри, что эльфы боялись навлечь на себя гнев Смауга до того, как мы сможем убить его. Я бы не стал отрицать, что Трандуил отдал приказ уничтожить все лодки, до которых они могли добраться.       Замечание Торина было едким, и в нем чувствовался острый скрытый гнев, но Гарри понял, что само по себе замечание было точным, и повернулся к Барду:        — Бард, ты знаешь ваших местных рыбаков и лодки. Не мог бы ты попросить кого-нибудь из своих людей отплыть на нескольких баржах, подобных той, на которой ты ездил, когда мы встретились, к устью реки?       — Хорошая мысль. Я, конечно, могу отдать соответствующие приказы, — одобрительно сказал Бард, и Торин печально кивнул.       Ему следовало подумать об этом, но он хотел переложить немного больше вины на плечи мертвого короля, несмотря на то, что было бы неблагородно так говорить о мертвом. Лучше всего запомнить это, Торин. Пусть остатки твоего гнева на его действия умрут вместе с ним, и не рисуй остальную часть его расы в том же свете. Затем он подумал о чем-то совершенно другом.       — На самом деле, возможно, у нас в распоряжении больше помощи, чем мы думали. Я хотел бы поджечь свою бороду за это, но мы все забыли о подземных фермах.       Стоявший рядом Бильбо оживился, глядя на Торина, его голос был несколько напряженным, лицо изможденным.        — И где в пределах Эребора они могли быть расположены? Я не видел никаких признаков, когда мы с Гарри составляли карту Эребора перед битвой со Смаугом, — недостаток еды сильно сказался на хоббите в последние несколько дней, и у него начал развиваться нервный тик, когда он по какой-то причине теребил одну из своих поясных сумок.       Бильбо был голоден. Он все время был голоден. Любому хоббиту требовалось гораздо больше еды, чем гному или человеку, и хотя Бильбо не хотел ни на что жаловаться, учитывая, что его собственная нагрузка была невелика по сравнению с нагрузкой большинства членов смешанного сообщества, этого просто было недостаточно. Всего за два дня он сильно похудел и теперь был тощим, но чрезвычайно хорошо сложенным и гордым образцом хоббитского народа.       Но одной мысли о том, что можно выращивать под землей, было достаточно, чтобы вдохнуть новую жизнь в его глаза:        — И мы говорим о грибах?!       — Я не думаю, что ты или Гарри знали бы, что искать, Бильбо. Вы следовали нашим инструкциям и работали по служебным туннелям к вентиляционному отверстию, а не по обычным туннелям, которые должны были находиться непосредственно под ними. Вы помните, что что-то загораживало вам путь или вы видели что-то, что могло бы быть другой поверхностью, а не обычным камнем перед вами или вдоль пола?       Бильбо и Гарри посмотрели друг на друга, затем в унисон пожали плечами. Они не ожидали ничего подобного, и Бильбо признал это, а Гарри добавил, что их битва со Смаугом, без сомнения, в любом случае изменила бы их восприятие подобных вещей.       — Бофур! — проревел Торин: — Иди сюда!       Подошел Бофур, оставив позади нескольких строителей-людей, у которых остался набросок сложной веревочной системы. Когда его спросили об этом, Бофур нахмурился, но признался, что он также поднял служебные туннели к вентиляционным отверстиям, когда они с Ори закрывали их.       — Что касается зеркал и тому подобного, Торин, то на земле туннелей могло быть что-то подобное. Хотя Ори был единственным, кто заметил бы это. У него всегда это получалось лучше, чем у меня.       На мгновение Гарри, Бильбо и гномы замолчали, вспоминая самого младшего из своей компании, в то время как Гарри боролся с очередным приступом горя и вины, загоняя их обратно на задворки своего разума. У него все еще не было времени позволять себе горевать о смерти своих товарищей. Не Ори, веселый проказник. Не Бомбур, гурман и приветливо дающий денежные советы. Или Бифур, коллега Гарри по наблюдению за звездами и повар.       — В лучшие времена фермы получали бы солнечный свет через ряд зеркал, установленных под вентиляционными отверстиями, чтобы зеркала не перекрывали поступление необходимого воздуха. Я знаю, что был также один сад прямо у главной улицы, в который поступал свет от входа в Эребор. Но дракон превратил его в пепел, — сказал Торин низким и страстным голосом, каким он всегда становился, когда гном говорил о том, каким было его королевство, и о чудовище, которое его разрушило.       Затем он улыбнулся Бильбо и вскочил на ноги, протянул хоббиту руку, подняв его на ноги:        — Однако, Бильбо, Гарри, это возможность, которую, я думаю, нам следует рассмотреть, и ваши навыки окажут большую помощь.       Гарри посмотрел на Барда, но тот отмахнулся от него.       — У нас достаточно людей и материалов вокруг Дейла, чтобы завершить основную работу, Гарри. Сегодня я поработаю с рыбаками, удостоверюсь, что баржи, которые мы отправим через озеро, пригодны для путешествия, и подготовлю их к полудню. К сожалению, я знаю, что некоторые из них были собраны на свалку для дров для Дейла. Но мой народ нуждается в овощах и фруктах так же сильно, как и гномы.       Кивнув, Гарри посмотрел на Бильбо, глаза которого теперь были почти лихорадочными, и положил руку ему на плечо, пытаясь успокоить, хотя даже когда Бильбо, казалось, немного взял себя в руки, он все еще бормотал себе под нос:       — Грибы, мое счастье — грибы.       — Ты что-то хочешь нам сказать, Бильбо? Только там, откуда я родом, некоторые грибы, как известно, немного... специфические и лекарственные по своей природе, — сказал Гарри, пытаясь пошутить, но не сумев подобрать слово или фразу, которые бы правильно передали значение термина "психоделический".        —Грибы — любимое блюдо всех хоббитов, Гарри. И я не съел ни одного с тех пор, как покинул дом Беорна на другом краю Сумеречья. И даже тогда я должен был поделиться ими! — сказал Бильбо, прежде чем у него заурчало в животе, и смущенно добавил: — И потом, это все из-за голода.       Наблюдая за изможденным, но все еще энергичным хоббитом, Гарри сделал пометку, чтобы повара отдали Бильбо его долю следующего блюда. Он знал, что хоббиту не нужны особые привилегии, но была разница между этим и наличием достаточного количества еды, чтобы он был в достаточно хорошем состоянии, позволяющем продолжать работать. В то время как Гарри уже давно не испытывал приступов голода.       Они втроем направились в Эребор, где Гарри огляделся, слегка улыбнувшись количеству изменений, которые гномы и их немногочисленные помощники-люди уже сделали в этой области. Многое из этого означало просто уборку, избавление от пыли и копоти, накопившихся за столетия пребывания Смауга, но были и другие признаки.       Буквальные всюду были указатели! Обычные уличные указатели, установленные для обозначения направления к кузницам, печам, различным жилым помещениям и тому подобному, что уже были расчищены и подготовлены для новых обитателей. А с одной стороны деревья, которые Бильбо посадил между главной улицей и сокровищницей, стояли почти как часовые. Но теперь их ветви были позолочены маленькими, чрезвычайно отполированными кусочками бронзы или меди, сверкающими в свете открытых дверей. Эти цветные фрагменты, какими бы они ни были, существовали в других местах по всей округе. Гномы пытались вернуть в Эребор немного красок и жизни.       С Торином во главе Гарри, Бильбо и Бофур направились в район Эребора, который никто из них раньше не видел, пройдя гораздо больше жилых районов горы, чем кто-либо из них делал до этого, за исключением Бофура, когда он помогал убирать скелеты их погибших. То тут, то там Торин и Бофур останавливались, тихо переговариваясь или на мгновение склоняя головы, прежде чем двинуться дальше.       Они двигались все выше и выше, проходя через несколько слоев жилых кварталов, а затем через то, что выглядело как целый этаж, посвященный ювелирным изделиям и чрезвычайно детализированным металлическим изделиям. Здесь, объяснил Торин, также будут проживать писцы рун, которые не работали непосредственно и исключительно на королевскую семью.        — Забегая вперед, Гарри, я думаю, что, вероятно, не приму их здесь. Скорее я буду держать их при себе до тех пор, пока Эребор не будет полностью восстановлен. На этом этапе я позволю им приобрести больше коммерческой недвижимости, но до тех пор их навыки будут, так сказать, национальным ресурсом.       Гарри согласился с этим мнением, учитывая, сколько работы еще предстояло сделать, чтобы Эребор и Дейл заработали, не говоря уже о возвращении к тому, чтобы стать настоящими нациями. Они поговорили об этой перспективе, о том, какие руны, известные Гарри, могли бы помочь сейчас в этом месте, и что Гарри потребуется от гномов, чтобы создать такие руны. Этот разговор длился до тех пор, пока они не спустились на несколько этажей, и Торин остановился, вглядываясь в слова.       Над ними через ярусы поднималась шахта длиной в несколько этажей. И по какой-то причине наверху появился проблеск света, всего лишь слабая полоска, но все еще видимая.       Торин задумчиво кивнул, увидев это, а затем жестом указал им наверх:        — Вот и наша цель, джентльмены.       Вскоре они стояли по одну сторону того, что выглядело точно так же, как другой сегмент туннеля наверху, за исключением того факта, что через открытую воздушную шахту сверху пробивался слабый проблеск света. Эта шахта, такая узкая, что не пропустила бы даже гоблина, все же давала больше естественного света, чем все трое видели с тех пор, как оставили позади главную улицу.        — Кристалл кварца, отполированный обычным образом, чтобы обеспечить большее отражение света вокруг.       Гарри наложил очищающее заклинание на кварц, который мгновенно начал излучать довольно много света, настолько сильного, что им четверым, привыкшим к свету своего факела, пришлось моргнуть и отвести взгляд, хотя большая часть этого света на самом деле была направлена не в их сторону. Скорее, он был направлен вниз, под них.       Вскоре после этого все четверо стояли у входа, заваленного чем-то похожим на сухие ветви деревьев.       — Итак, Бильбо, что именно мы...       — Это мертвые останки разросшейся яблони, Гарри, и, кроме того, что-то шокирующе похожее на клементиновое дерево, — Бильбо опустился на колени, заглядывая сквозь корни, и его глаза расширились от восторга. — Я вижу грибы! Несколько десятков разновидностей! Остатки белого цвета выглядят как сад. Я вижу множество мертвых растений, очень иссушенных, но грибы смогли выжить без солнечного света! Здесь хватит на пир, говорю тебе!       — И это только то, что вы можете видеть, мистер Бэггинс. Давайте приступим к работе, — Торин кивнул Бофуру, и пока Гарри разрезал мертвую массу дерева и листьев, используя свою магию, двое гномов вытащили кусочки и разбросали их по коридору, в то время как Бильбо держал их факел, указывая Гарри участки дерева, на которые можно было нацелиться своими режущими заклинаниями. Никто из остальных не прокомментировал непрекращающееся бульканье в его животе или то, как нервно он подпрыгивал на ногах.       Вскоре вход был расчищен, и они вчетвером вошли на настоящую ферму.       Ферма располагалась на просторной круглой территории, почти в пещере, как и некоторые жилые помещения клана внизу. Несколько террас были построены по внешнему краю центральной площади, где когда-то росли деревья. Вход находился на втором уровне этого сооружения, и по обе стороны террасы росли несколько деревьев, которые нуждались в большем уходе. Непосредственно под ним изначально располагались бобовые и другие растения, которые не нуждались в хорошем освещении.       Все вокруг сильно заросло. Было очевидно, что некоторые растения какое-то время неконтролируемо цвели, но затем, когда грязь и копоть заслонили свет, деревья погибли. В конце концов они разложились, а затем были использованы в качестве почвы для грибов. Теперь эти грибы стали бы источником питания для всех членов сообщества гномов и людей.       И в центре этого лежали остатки серии зеркал, которые были сконструированы так, чтобы ими можно было управлять, ориентировать по каждому сегменту фермы и перенаправлять через него свет от световодной шахты. Ничто из этой конструкции не осталось нетронутым, и восстановительное заклинание Гарри едва смогло собрать одно зеркало. Большая часть древесины строения просто исчезла с лица земли, а затем была использована в качестве дополнительной почвы для грибов. Это означало, что свет от далекого кварцевого пола пока не был направлен сюда.       Пока никто из остальных не пытался остановить его, Бильбо начал пробовать грибы сырыми, одновременно просеивая грязь и почву, выбирая семена с различных деревьев и других растений, которые, по его мнению, все еще были хороши. Счастливый хоббит на самом деле бормотал себе под нос песенку о грибах и конце рабочего дня, и Гарри невольно улыбнулся его жизнерадостному тону. Прошло несколько дней с тех пор, как у Бильбо хватало энергии быть веселым.       Но он посерьезнел, услышав, как Бофур и Торин размышляют о том, как наилучшим образом использовать эту местность в будущем. Казалось, что создание зеркальных массивов потребует большой работы. И все же Гарри почувствовал, что у него может быть лучшее решение, поэтому он прервал их угрюмую дискуссию, спросив:        — Бофур, Торин, насколько близко мы находимся к тому, что называется внешней оболочкой горы?        — Внешняя оболочка, он говорит, — усмехнулся Торин. — Есть причина, по которой даже Смаугу пришлось войти в нашу парадную дверь, Гарри! В Средиземье не осталось силы, способной пробиться сквозь несколько сотен ярдов камня.       Гарри задумчиво кивнул, глядя вверх. Ферма находилась далеко не рядом с одним из вентиляционных отверстий, которое само по себе посылало бы свет вниз, на тот кварцевый пол, который они нашли ранее, под которым располагались остатки первой найденной ими зеркальной решетки, повернутой, чтобы проливать свет через другой ряд зеркал вниз, на ферму.       Конечно, гениальная система, но она не принимала во внимание магию. И это довольно сложно, но это гномы. Тем не менее, у него есть магия, и в душе волшебник простой человек.       — Это либо выдохнется и выставит меня дураком, либо сработает, и если сработает, я понятия не имею, сколько энергии на это потребуется. Если бы ты мог подхватить меня, если я упаду, Торин, я был бы благодарен, — сухо произнес Гарри, прежде чем поднять руки и пристально уставиться в потолок, собирая свою магию.       Это было не самое лучшее атакующее заклинание. И это не было недавно созданным и едва понятым заклинанием, посвященным включению улучшений, которые дала ему Ариэн, взяв его под своё покровительство . Нет, это был просто амулет для изменения цвета, амулет, который менял цвет чего-либо, не меняя остальных присущих ему свойств. Это стало чем-то вроде любимых розыгрышей Гарри, легких и быстрых.       А полупрозрачный — это, технически, цвет. Многие окна в Хогвартсе были просто прозрачными кусками камня, которые никогда не открывались. Это был ленивый метод магического строительства, но он мог послужить определенной цели, как в "зеленых" домиках. Вот тут-то ему и пришла в голову идея того, что он собирался сделать.       Гарри тщательно контролировал образ того, чего он здесь хотел добиться. Он не собирался менять всю гору целиком, прежде всего потому, что это, вероятно, убило бы его даже при попытке. Но он хотел, чтобы туннель в скале наверху изменил цвет, стал полупрозрачным.       С каждым участком породы, на котором он визуализировал происходящие изменения, удерживать этот образ в уме становилось все труднее и труднее. Это был признак того, сколько энергии это должно было отнять. И все же в конце концов, пока Торин с тревогой наблюдал за происходящим, гадая, что задумал Гарри, мысленный образ волшебника или, возможно, его ментальные ощущения,— было ужасно трудно сказать,— наконец достигли поверхности горы за его пределами. И он прошептал:       — Пусть будет свет.       Из рук Гарри вырвалась мощная волна магии, устремившаяся вверх и врезавшаяся в потолок. Физического удара не последовало, но мгновение спустя потолок начал меняться. В глазах Торина и Бильбо все стало выглядеть по-другому, почти прозрачно.       И затем это изменение достигло поверхности, и хлынул свет, ослепив их всех. Только вспомнив, где Гарри стоял мгновением раньше, Торин смог подхватить своего друга-человека, когда тот рухнул.       Позже, после того, как вынес чрезвычайно уставшего, несколько не в себе Гарри с горы, Торин рассказал о том, что волшебник сделал, Балину и остальным. Небольшая экспедиция немедленно отправилась на гору, с ними отправились несколько лучших альпинистов, включая Бильбо, его сумки были набиты грибами. Они должны были знать, не ослабило ли изменение Гарри внешнюю защиту горы. Торин так не думал, но в таких вещах лучше быть уверенным. А если бы этого не произошло, и если бы перемена была постоянной, что ж…       — До этого я был в долгу перед Гарри Поттером за его помощь в путешествии и в борьбе со Смаугом. Но если это сохранится, то, по общему признанию, потребуется много работы. А Гарри назначит нам цену, превышающую все, что было до сих пор. Внутренний источник пищи, более крупный и за которым легче ухаживать, чем за любым другим, который у нас был раньше в любом поселении гномов. Последствия этого... — Торин покачал головой, и все его советники кивнули, яростно дергая себя за бороды, на лицах всех вокруг него одинаково боролись улыбки и хмурые выражения.       Сари покачал головой:       — Это даже не размышление о том, сможет ли он сделать это снова. Вы все сказали, что это не первый раз, когда он волшебным образом истощает себя, и он достаточно в сознании, чтобы хотя бы поесть.       — Это верно, хотя я попрошу его больше так не надрываться. Нам уже нужно найти какой-то способ отплатить Гарри больше, чем просто отдать ему его долю сокровищ, — сказал Торин, качая головой.       Балин внезапно улыбнулся, указывая большим пальцем туда, где находилось озеро, скрытое из виду от входа в Эребор, где был разбит лагерь:        — Я понимаю, что Тауриэль хотела, чтобы у них двоих был дом на озере.       — Хм, и Гарри это тоже понравилось бы. Ему нравится журчание воды, шум ручьев и деревьев, — Торин мгновенно понял, о чем говорил его советник, и теперь рванулся вперед. — С деревьями мы на самом деле мало что можем поделать, хотя я думаю, что Бильбо нашел несколько семян, которые, по его словам, могли бы пригодиться. Но помимо этого...       Весь остаток дня большинство гномов, за исключением тех, кто оказался восприимчив к драконьей порче, небольшими группами входили в гору и выходили из нее. Фили, Нори и Глоин стояли на страже рядом с деревьями Бильбо, пока небольшие группы из двадцати гномов или нескольких людей и гномов перемещались в гору и обратно, устанавливая новые факелы, убирая мусор и перетаскивая фургоны грибов.       Затем эти грибы были отсортированы, очищены и добавлены к припасам, вызвав радость у гномов, хотя большинство людей никогда раньше даже не видели таких грибов, и уж точно не в таком количестве. Многие дети жаловались, а несколько стариков пробормотали, что еда непригодна для людей, но Бард и его офицеры упорно придерживались мнения, что грибы были отличным дополнением к их запасам. И Бард не хотел, чтобы кто-то говорил что-либо другое.       — Поскольку большинство ртов, которые они кормят, — это человеческие рты, в том числе рты тех, которые не подумали заранее о том, что вам понадобится еда по прибытии сюда, это грубая неблагодарность — жаловаться, когда вам предлагают еду! — взревел в тот день Бард не единожды.       Что еще лучше, путешествие через озеро заняло едва ли полдня, и прошло всего два дня, прежде чем прибыли первые припасы от эльфов. Гарри все еще был немного не в себе, иначе он был бы несколько раздосадован тем, что Тауриэль не было с ними. По правде сказать, лишь несколько эльфов действительно совершили путешествие через озеро. Совершать поездки туда и обратно выпало на долю людей.       Дело было не столько в том, что Гарри был магически истощен, сколь шокирующей ни была эта мысль. Нет, его голова и разум были разбиты от усилий, как будто кто-то надул воздушный шарик как раз до такой степени, что он должен был лопнуть, прежде чем позволить ему сдуться.       Но когда он проснулся через три дня после своего магического эксперимента, разум юноши снова был ясен, и, зевнув, он сел в своем спальном мешке, с наслаждением принюхиваясь к запаху сытного обеда — курицы, готовящейся на открытом огне рядом с грибами, подливкой и буханками хлеба. Время пустых желудков полностью миновало и еще долго не вернется, даже несмотря на то, что все больше людей и гномов прибывали из разбросанных владений, стремясь добавить и свои усилия к возвращению Дейла и Эребора.       — Он проснулся! — раздался крик, и Гарри рассмеялся, указывая на еду:        — Я возьму себе немного этого.       Волшебник медленно ел, слушая, что происходило с тех пор, как он впал в полуобморочное состояние, пожал руки нескольким людям, когда они поблагодарили его за то, что он сделал, и вздохнул с облегчением, когда Бильбо сообщил, что его заклинание фактически не изменило гору.       — Это все еще камень, все еще такой прочный, что ты едва можешь разглядеть дно шахты, но эта шахта достаточно прозрачна, чтобы сквозь нее проникал солнечный свет! Это чудо, Гарри, воистину чудо.       — Хорошо. Я сделал это, по-настоящему не задумываясь, но рад, что это сработало.        — Сработало? Этот перегной и почва на этой ферме — одни из самых превосходных, которые я когда-либо видел с этой стороны от "Лучше мастера Гэмджи"! При таком освещении, небольшом количестве воды и некотором уходе эта ферма сможет производить достаточно еды, чтобы накормить каждого здешнего гнома. Это будет непросто, и, конечно, займет обычное количество времени, но это будет сделано. Действительно, Торин консультируется с некоторыми другими о его дальнейшем расширении. У нас, конечно, будет достаточно почвы, чтобы засыпать ее мульчей и так далее с других ферм.       На других фермах тоже выращивали грибы.       — Вместе взятых, этих пяти ферм будет более чем достаточно, чтобы обеспечить весь Эребор по мере его восстановления. В конце концов, население может перерасти то, что они могут нам дать, но это произойдет через столетия, — сообщил Торин, сердечно пожимая Гарри руку. — И если я не был в долгу перед тобой до этого, Гарри Поттер, то теперь уж точно.       Гарри усмехнулся на это, но ничего не сказал об этом долге. Деньги, которые ему в конце концов дадут, окажут большую помощь, но он все еще не решался говорить о долге между друзьями. Это было не то, о чем он когда-либо по-настоящему думал в своем старом мире. Дружба всегда была для него самой важной вещью.       — Просто не проси меня делать это снова какое-то время. Я не думаю, что смогу. Мои магические резервы были готовы к выполнению этой задачи, но мой разум еще не был готов.       Действительно, Гарри уже осознал разницу в своей магической сути с этого момента и до того, как он поклялся служить Ариэн. Его резервы не стали больше, но воздействие его заклинаний было прежде намного меньше, и его магические резервы теперь быстро пополнялись. Гарри, вероятно, никогда бы не смог использовать это заклинание изменения цвета раньше, но теперь он чувствовал, что во второй раз воздействие на его разум будет гораздо более щадящим.       — Ха! Не торопись с этим, мой мальчик. Но как только ты закончишь есть, Гарри, мы хотим тебе кое-что показать.       Моргая, волшебник вопросительно посмотрел на него, но Торин ничего не ответил, кроме того, что уже сказал. Поэтому Гарри пожал плечами и переключил свое внимание на еду.       В тот вечер он смотрел на то, что начали строить гномы.       Это был дом, построенный на гранитном выступе у края Длинного озера, изгибающегося над водой почти как коготь. Просто взглянув на него, Гарри понял, что из этого камня получился бы отличный камин для очага, якорь для защитных заклинаний всех видов. Вокруг него был расчищен небольшой участок земли для того, что выглядело как сад, в то время как фундамент дома закладывался прямо у гранитной скалы, чтобы использовать ее в качестве стены. Большое дерево, дуб, если Гарри мог судить, тоже было пересажено и теперь росло с одной стороны.       Было много возможностей для улучшения, но был набросок того, что могло бы стать по-настоящему красивым домом.       — ...Я не знаю, что сказать, Торин. Это выглядит потрясающе! — с энтузиазмом воскликнул Гарри.       — Мы постарались запомнить достопримечательности и звуки, которые вам больше всего понравились в нашем путешествии, и включили их сюда. Мы также подумали, что Тауриэль понравится это дерево, и мы также оставили достаточно места для посадки других деревьев, — объяснил Балин. Торин назначил его ответственным за этот проект и дал для выполнения работы сорок человек и шесть гномов. Было трудно сдвинуть это дерево в одиночку, но Балин знал, что это подходящее место для строительства, как только они нашли камень.       — Большую часть этого нам пришлось делать без Бильбо, так как он был с нашими альпинистами на горе, но я думаю, что мы проделали хорошую работу. Это будет продолжительная работа, но все это к лучшему, поскольку позволит вам с Тауриэль дать нам некоторое представление о том, чего вы здесь хотите.       — Спасибо вам, друзья мои. Это выглядит фантастически, — "И с помощью этого гранитного камня я смогу поставить столько оберегов, что этот дом и его окрестности будут защищены так же, как Ривенделл!" — какая-то часть Гарри считала, что это место слишком близко к тому, что, несомненно, станет крупным поселением здесь, на озере, так близко к горе. Но опять же, об этом можно было позаботиться с достаточным количеством оберегов, если бы они с Тауриэль пожелали немного уединиться.       Мысль о Тауриэль заставила юношу улыбнуться, хотя часть его была несколько озадачена, когда эта мысль просочилась в сознание. "Боже мой, неужели они уже думают, что мы с Тауриэль проживем эту жизнь вместе? Неужели я так сильно забочусь о ней?"        Гарри на мгновение задумался об этом, прочувствовал свои чувства к Тауриэль и был удивлен, но в то же время счастлив, осознав, что ответом было громкое: "Да, да, да!"       С этими словами Гарри с головой окунулся в работу вокруг участка, который выбрал Балин, или его дома, уже сделав несколько оберегов, установив большой гранитный камень в качестве центрального элемента этой работы, а затем добавив несколько кусочков тут и там.       Некоторые были скорее причудливыми, например, стоящий на краю скального "когтя" стул, в качестве наблюдающего за озером, и примитивная рыболовная леска. Другие оказались более полезными, уходя под часть фундамента дома. Однако он предупредил гномов, чтобы они пока не ставили дом выше фундамента.        — Человеческая и эльфийская архитектура не так уж сильно похожи, и я бы предпочел, чтобы нам не приходилось все переделывать заново, если Тауриэль это не понравится.       Известие о том, что эльфийка не переправилась через озеро с припасами, немного разозлило Гарри, поскольку это был явный признак того, что Леголас нашел для Тауриэль что-то важное, к сожалению, Гарри ожидал, что так и произойдет. Но он надеялся, что ей понравятся те усилия, которые они прилагали.       С помощью его магии и небольшой помощи Бильбо в том, как пересаживать растения, с четырех сторон Сумеречья было выкопано еще несколько деревьев и перенесено через озеро. Но даже тогда, когда Гарри стоял на западном берегу озера, Тауриэль по-прежнему не появлялась.       Леголас извинился перед Гарри, не ожидая, что он придет так внезапно.       — Прошлой ночью она возглавила часть Невидимого Воинства в первой вылазке против пауков и до сих пор не вернулась. К сожалению, важность этой работы возросла.       После того, как эльфийская армия ушла, пауки распространили свою паутину на еще большее количество участков леса. И хотя эльфы в основном уже отступили за пределы магической обороны Таур-э-Ндаэделоса, некоторые этого не сделали. Многие из этих одиноких семей пропали без вести за последние несколько недель. Итак, Тауриэль возглавляла отряды Невидимого Воинства, чтобы найти и предать огню эти новые логова пуков.       — Отступление в Таур-э-Ндаэделос было предписанием моего отца, но я отменю его. Сумеречье будет принадлежать эльфам и стороне Света от края до края, если я смогу это осуществить.       — Больше ответственности для тебя, Леголас, и я согласен, что это звучит гораздо важнее, чем то, что она может встретиться со мной во время такого краткого неожиданного визита, как этот. Но от этого мне не становится лучше, — съязвил Гарри.       Леголас улыбнулся на это, видя в юноше то же раздражение и хорошо контролируемую грусть от разлуки, которые он иногда видел в Тауриэль. Это был ранний признак связи, созданной эльфийской парой, того, что они просто не хотели расставаться друг с другом. Позже, где-то столетие или более совместной жизни позволит страсти немного остыть. Но прямо сейчас, на ранней стадии их ухаживания, это было общепринятым признаком их близости, хотя Леголас и не думал, что это заметит Гарри. С другой стороны, возможно, Леголасу следовало бы это сделать, учитывая то, что он в курсе полумайарского состояния Гарри... и его прошлого.        — Я обещаю тебе, что Тауриэль сможет свободно видеться с тобой, если вы с Бильбо отправитесь в Шир в течение следующих нескольких недель, Гарри. Если понадобится, я даже заберу ее с передовой, чтобы она могла встретиться с тобой, — поклялся Леголас.       Волшебник поблагодарил его и снова отправился через озеро со следующей порцией припасов. Эта поездка заняла полдня, а посадка деревьев — остаток того же дня и затянулась далеко за полночь, но к концу у Гарри была небольшая рощица высоких деревьев, расположенная вокруг гранитного выступа и фундамента дома. К этому моменту несколько эльфов, которых Леголас попросил присоединиться к ним, тоже помогали. В действительности они предпочитали работать ночью, а не днем. Как и все эльфы, синдар из Сумеречья почитали ночь и звезды.       Архитекторы заявили, что заинтересованы в сочетании камня и эльфийского строительства, поскольку Гарри очень твердо сказал, что ему нужен доступ к гранитному выступу внутри дома и нужна дорожка на его вершину, где он расположил свое укромное место для рыбалки. Но помимо этого, пока они показывали ему свои проекты, юноша был не против позволить им проявить фантазию.       Но не прошло и двух дней после этого, как Бильбо объявил, что драконья порча исчезла из сокровищницы в Эреборе.       — Её нет. Я больше не чувствую ни темноты в воздухе, ни болезни среди деревьев, ни самой атмосферы. Я рекомендовал бы вам оставить деревья на месте, но знаю, что надежда на это слабая, — сказал Бильбо, качая головой и жуя еще один гриб.       Он обжарил их в большом количестве и держал в мешочке, чтобы можно было жевать в течение дня. Несмотря на это, Гарри все еще мог видеть следы тех дней, когда Бильбо питался скудным пайком. И нервный тик, который у него развился из-за того, что он рассеянно поглаживал свою поясную сумку, тоже остался.       — Дело сделано. Я также провел как можно больше практических занятий с людьми и гномами, которые хотят посвятить себя сельскому хозяйству. И я чувствую зов моей хоббичьей норы, друзья мои. Если это возможно, я бы хотел уехать завтра, — твердо закончил Бильбо.       Гарри оглядел остальных и увидел, что многим было грустно видеть, как Бильбо собирается уходить, но никто ничего не сказал о новой работе, для которой им понадобились бы его особые навыки. Действительно, задерживать Бильбо дольше было бы скорее признаком грубой неблагодарности, чем чем-либо еще.       — Мы знали, что ты захочешь вернуться домой как можно скорее, Бильбо. Мы приготовили припасы: эльфийский хлеб, мешки с грибами, немного соленого мяса и рыбы для тебя и Гарри. Но не думай, что ты выйдешь отсюда только с припасами! — сказал Торин, хлопая хоббита по плечу.       Весь остаток дня Дубощит с помощью Фили рылся в сокровищнице, решая, какие сундуки передать Гарри и оставить в его доме, что подарить ему сейчас, а что отдать Бильбо, чтобы он забрал их обратно в Шир.       Благодаря этим усилиям Гарри получил очень хорошую чешуйчатую кольчугу, более толстую и несколько лучшую, чем та, которую он использовал во время битвы. Она не была волшебной, но была сделана гномами, в комплекте шел стёганный поддоспешник с защитой в виде гульфика.       Гарри также подарили шлем гномьей работы с маской, закрывающей его нос и рот. Ему также дали щит и запасной меч, тот самый меч, которым он пользовался во время тренировок с Торином в течение последних нескольких недель. Что касается денег, волшебник получил несколько мешочков с драгоценностями и золотом, чтобы положить их в свою бездонную сумку, небольшую сумму из большей части того, что он заработал за эту кампанию, и большую флягу лучшего медовухи Глоина.       Бильбо дали маленький щит, такой, какой мог бы использовать ребенок-гном, но которого хватало прикрыть всю руку и большую часть груди хоббита. Кольчуга из мифриловой чешуи, набор, преподнесенный молодому принцу гномов в былые времена, также была официально подарена Бильбо, хотя Торин не засчитал ее в общую сумму, причитающуюся их разведчику.       В этот момент Бильбо попытался вести себя скромно, но Торин не потерпел ничего подобного.       — Я говорил тебе, Бильбо, что сделаю тебя самым богатым хоббитом. И я не позволю, чтобы меня называли лжецом!       Бильбо разрешили выбрать любое украшение, стоимость которого будет вычтена из количества золота, которое ему дадут, и он выбрал браслет, сделанный из золота и инкрустированный бриллиантами, причем каждый бриллиант имел собственную неповторяющуюся форму и огранку.        — Это было бы великолепным предметом для беседы у моего камина или, возможно, если мне когда-нибудь придет в голову идея жениться, отличным подарком невесте.       Ему также подарили пони, одного из пони с Железных Холмов, и несколько больших сундуков с золотом. Но больше никаких украшений. Золото было золотом, в то время как цены на драгоценности варьировались.       Кроме того, Гарри подарили большую серебряную чашу, работу какого-то мастера по серебру, которая оставалась незаконченной до прихода Смауга. Её верхняя часть была украшена золотой филигранью, но в остальном она была без украшений и имела толстые стенки. Бильбо был несколько сбит с толку таким выбором, хотя Торин и один из его советников, один из кузнецов по металлу, которые обычно работали с писцами рун железного Холма, понимали, что у Гарри были магические планы на этот предмет.       Видя замешательство Бильбо, волшебник объяснил, что он может использовать руны и магию, чтобы помочь кому-то другому увидеть его воспоминания.       — Я не знаю, сработало бы это с кем-то, у кого нет магического дара, но, думаю, это определенно сработало бы с эльфами и со мной.       — Мне нужно будет увидеть это лично, Гарри. Но если это сработает на немагических существах, или если у нас, гномов, самих будет достаточно врожденной магии, потому что, возможно, это мой первый заказ тебе, как только Эребор станет самодостаточным, — размышлял Торин.       — Я полагаю, это было бы интересно. Было бы интересно поделиться воспоминаниями о нашем путешествии, особенно о борьбе с троллями, — высказал мнение Гарри, и Торин кивнул, в то время как остальная компания, за исключением отсутствовавших Кили и Двалина, собралась вокруг них. Никто из других гномов или людей не помогал им, когда они собирали Гарри и Бильбо в дорогу.       И в тот вечер все они сидели отдельно от остальной общины, которая за последние несколько дней сильно сократилась. Люди в основном обосновались либо в Озёрном Городе, либо в Дейле. Когда Порча официально исчезла, многие гномы переселились в гору. Гарри был удивлен, увидев первые большие группы из Железных Холмов. Первыми пришли одинокие гномы или группы гномов, стремившиеся присоединиться к усилиям по восстановлению древнего королевства, но это была первая большая процессия, в основном мужчины, но с большим количеством припасов.       Как бы то ни было, на одну последнюю ночь большая часть Компании собралась вместе, чтобы попрощаться с Бильбо и ненадолго проститься с Гарри. В конце концов, ни у кого из гномов не было иллюзий, что возвращение волшебника в Эребор было высечено в камне. Он может отправиться в Сумеречье или прямиком из Шира в Лотлориен, посоветовавшись с Тауриэль, хотя это был бы долгий и опасный поход. Как бы то ни было, может пройти некоторое время, прежде чем они снова увидят своего друга-человека.       Но гномы были не из тех, кто воспринимает подобные расставания как повод для беспокойства. И так они провели время с шутками, рассказами, азартными играми и, с помощью Фили, попыткой заставить Гарри потанцевать.       — В конце концов, Тауриэль здесь нет, так что у тебя нет сейчас твоей возлюбленной, перед которой ты мог бы выставить себя дураком.       Торин нахмурился, затем наклонился к Глоину:        — Сколько выпил мой племянник? Это предложение было просто неприличным.       — Сейчас я его успокою, милорд, — ответил Глоин со смешком. Смешок, перешедший в хохот, когда Фили, Гарри и Нори начали импровизированную джигу, а Бильбо отбивал ритм рядом с ними.       Вскоре гномы начали погружаться в сон, израсходовав довольно много так называемого резерва, который Глоин до этого момента берег из своих запасов. Бильбо ушел раньше всех, завернувшись в плащ у костра. Вскоре только Торин и Гарри не спали, уставившись на видневшийся на горизонте вход в Эребор.       Какое-то время они просто говорили о будущем, о том, что Торин хотел здесь построить и что он хотел бы делать не так, как его отец или дед. Как он хотел, чтобы Эребор стал не только центром возрожденной нации Длиннобородых, но и центром владычества гномов в Средиземье. Гарри ответил своими собственными наполовину сформировавшимися мечтами о будущем, прежде чем перевести разговор на их путешествие до этого момента.       Торин сказал напоследок, что ничто из того, что он будет строить отныне, не было бы возможным без Гарри и Бильбо.       — Ты присоединился только ради дружбы, и все же, несмотря на все золото, которым я снабдил тебя, помни, что я все еще по уши у тебя в долгу. Помни, что дом, который мы строим на берегу озера, принадлежит тебе. И это останется таковым, независимо от того, сколько времени тебе потребуется, чтобы вернуться сюда.       — Спасибо тебе за это, Торин Дубощит, и за твой прием, когда я появился перед тобой в таком виде, — ответил Гарри столь же официально. И хотя это была не его обычная манера говорить, то было требование данного момента. — Возможно, я по-настоящему стал частью этого мира только тогда, когда Ариэн и Ауле спели мне "Песнь Эру Илуватара". Но ты был первым, кто заставил меня почувствовать, что я могу это сделать. И я этого не забуду.       Торин кивнул, хлопнул его по плечу и, наклонившись, прошептал:       — Но, Гарри, эм, могу я просить, чтобы ты не забыл прихватить для меня немного этого шиповника, когда будешь там?       Серьезный момент прошел, и Гарри с Торином обменялись еще одним смешком, прежде чем откинуть головы назад и смотреть на звезды, пока медленно не заснули.       Назавтра оставшиеся члены Компании все утро и даже немного после полудня провожали Гарри и Бильбо до Эсгарота, где их ждала лодка. Каждый лично попрощался с хоббитом и человеком, закончив тем, что Торин похлопал Бильбо по спине, помогая полурослику и его пони забраться в лодку.       Гномы остались ждать, пока лодка отчалит, наблюдая за ней, пока она почти не скрылась из виду, прежде чем Торин хлопнул в ладоши и приказал им всем возвращаться в Эребор. Предстояло проделать еще много работы.

***

      Неделю спустя Бильбо и Гарри стояли на Восточному пути, глядя на Сумеречье.       — Ну, Бильбо, ты чувствуешь что-нибудь внутри?       — Нет. А ты? — спросил Бильбо, склонив голову набок в седле своего пони.        — Нет. Я ничего не чувствую, ни угрозы, ни пения птиц, — съязвил Гарри, прежде чем усмехнуться. — И полагаю, что это лучшее, что мы получим.        — Я бы так не сказала, — объявила Тауриэль, выходя из-за деревьев с одной стороны арки над Восточным путём. — Хотя я бы не стала считать себя чрезмерно объективной, ведь конечно... — начала она, а затем оказалась в объятиях Гарри.       Она рассмеялась и обняла его, и поцеловала.        — Я тоже скучала по тебе, мой Гарри, — выдохнула она.       Волшебник поставил ее на землю и, помня о том, что Бильбо рядом, просто поцеловал ее в щеку, но его глаза горели, и Тауриэль почувствовала, что ее пульс участился, а на щеках появился легкий румянец.        — Возможно, позже, миледи, я смогу показать вам, как влюбленный человек, разлученный на столько дней, приветствует свою даму.       Тауриэль снова рассмеялась, но это был задыхающийся смех, и она быстро отвернулась от этого взгляда, не желая продолжать в том же духе, когда Бильбо был так близко. Она протянула руку, приветствуя хоббита, стараясь не замечать его ухмылки. Затем она протянула руку его пони, который поприветствовал ее так, словно она была другом на всю жизнь, уткнувшись носом в ее руку и тихонько пофыркивая. Таков был обычай эльфов по отношению ко всем добрым животным.       — Пойдем, я проведу вас через лес. Леголас снял заклинания с тропы, и на данный момент путь свободен.       — Он снял его? Я так понимаю, Леголас не смог найти способ очистить чары? — спросил Гарри, беря Тауриэль под руку, на которую она с радостью оперлась.       — Учитывая, сколько проблем у нас было с порчей Смауга, я не могу представить, что от порчи Великого Врага легче избавиться, особенно в реальной магической деятельности, а не в самой стране, — печально сказал Бильбо.       — Совершенно верно. Леголас смог рассеять магию, но ему трудно понять, как накладывать новые чары. С сожалением должна сказать, что мое собственное внимание было приковано к кампании против пауков, — Тауриэль объяснила, как эльфы были фактически вынуждены вернуть себе большую часть Сумеречья, двигаясь из Таур-э-Ндаэделоса во всех направлениях, на что Леголас намекал Гарри, но не вдавался в подробности.       — Мы не знаем, как пауки узнали, что наши войска отсутствовали. Но с тех пор, как Трандуил вывел наши силы из леса, они значительно распространились. Насколько мы видели, их численность увеличилась ненамного. Но количество берлог, ловушек и лесных массивов, кишащих паутиной, чрезвычайно возросло. Выжечь их было непросто, что усугублялось тем, что пауки были весьма умны и хитры.       — Вы кого-нибудь потеряли? — заботливо спросил Гарри.        —Нет, не под моим командованием. На следующий день после нашего возвращения пропала группа из шести охотников. В следующий раз пара несмышленых маленьких эльфийских детей, которые каким-то образом сбежали от своих родителей в лес, тоже были схвачены и.... — она слегка покачала головой. — Мы нашли их высохшие останки через ночь после нашего возвращения. С тех пор мы никого не потеряли, хотя несколько раз были на волосок от гибели. Гнев за этот поступок очень глубоко проник в сердца пополнившегося Невидимого Воинства.       Гарри поморщился при этих словах. Теперь он не хотел спрашивать, сможет ли Тауриэль присоединиться к нему и Бильбо в поездке в Шир. Если эта кампания продолжалась, то Тауриэль сейчас отлынивала от своих обязанностей, как и обещал Леголас, чтобы встретиться с Гарри вот так.       — Но хватит обо мне и о нашей кампании против пауков. Наверняка у вас есть новости получше из Эребора и Дейла, —Тауриэль решительно сменила тему, выжидающе глядя на двух своих спутников.       — Было несколько дней, когда у нас не хватало припасов, но мы справились с этим, отчасти благодаря припасам, которые прислал нам лорд Леголас.       — И горным грибам! — воскликнул Бильбо, смеясь, в то время как Тауриэль смотрела на него в замешательстве. Хоббит подробно объяснил, к концу его речи Тауриэль бросила на Гарри красноречивый взгляд.       — Заклинание, которое делает камень прозрачным? И сколько твоей магии это высосало из тебя?       — В заданном районе и с заданным количеством необходимой энергии, да. К тому времени, когда мы готовились к отъезду, ситуация не изменилась. Так что, надеюсь, это постоянное изменение. Я знаю, Торин хотел попросить меня сделать что-то подобное на других фермах, но у нас не было времени на это к тому моменту, когда Бильбо сказал нам, что порча исчезла, и пожелал вернуться домой.        — Я могу достаточно хорошо понять это чувство, хотя это ставит вопрос о том, где может быть мой дом в данный момент, — пробормотала Тауриэль, искоса взглянув на Гарри.       Он нежно улыбнулся на это, его рука переместилась с предплечья Тауриэль на её талию, когда они шли рядом с Бильбо, ехавшем на пони.       — Я думаю, что в конечном счете дом для нас двоих будет скоро готов. Гномы хотели отплатить мне за работу на ферме и действительно начали строить для нас дом на озере, как ты и говорила, что хочешь.       Глаза Тауриэль расширились при этих словах, и она воскликнула:        — Леголас! Такой хитрый. Я удивлялась, почему он попросил двух наших архитекторов добровольно поработать какое-то время среди людей и гномов. Я была там, когда он призывал добровольцев, но так и не собрала все воедино.       Гарри усмехнулся, и Бильбо описал дом, который уже показался Тауриэль достаточно интересным, даже до того, как было добавлено большинство эльфийских штрихов. Затем она начала засыпать их вопросами о том, что еще происходило, и к тому времени, когда они разбили лагерь на ночь, она потрясенно качала головой. "Что бы вы ни говорили о молодых расах, но и у гномов, и у людей были энергия и стремление к творчеству, с которыми мало кто из эльфов мог сравниться".       Той ночью Гарри и Тауриэль провели наедине некоторое время, которое, несмотря на озвученное раннее предложение Гарри, потратили в основном на разговоры. Однако объятия, что ж, объятия были потрясающими, а несколько поцелуев и целомудренных ласк, которыми они обменялись, только добавили к ощущений.       Это было так, как будто тяжесть, которую ни один из них не замечал, исчезла, и они просто наслаждались самим присутствием друг друга, не нуждаясь в большем. Это оказалось странно и совсем не то, что Гарри ожидал, но все равно ему это очень понравилось.       Тауриэль могла бы легко пробежать весь маршрут через Сумеречье по Восточной дороге за полтора дня. Пони Бильбо не был создан для большой скорости, даже несмотря на то, что Гарри каждый день во время их путешествия использовал заклинания, чтобы облегчить вес груза. И хотя у волшебника хватало выдержки, даже он не смог бы угнаться за Тауриэль.       Тем не менее, присутствие Гарри и Бильбо сделало поездку чрезвычайно приятной.       К концу второго дня они наткнулись на то место, где отряд отважился сойти с тропы и впоследствии попали в засаду, устроенную пауками. Следы боя все еще были там в виде нескольких сгоревших деревьев и большого количества взрытой земли, хотя на большей части ее уже засыпали новые опавшие листья. Трупы пауков тоже в основном исчезли. Падальщики всех мастей позаботились об этом.       — Странно думать, что без нападения пауков мы, возможно, никогда бы не встретились, — пробормотал Гарри, слегка ухмыляясь, когда он прислонился головой к голове Тауриэль, сплетая их пальцы.       — Я скорее думаю, что мы бы в конце концов встретились, так или иначе. Если не по следу, то когда мой король отреагировал на известие о смерти дракона, — сухо ответила Тауриэль, качая головой. — Оглядываясь назад, я понимаю, что была не так вежлива с тобой, как следовало бы, и приношу извинения за это.       — Быть вежливой и все же пытаться посадить меня в камеру, в любом случае требовало бы пройти по очень тонкой грани, которую слишком легко было бы переступить. И мне нравится думать, что в конце концов между нами все наладилось.       Тауриэль усмехнулась и еще сильнее прижалась к Гарри, его руки обвились вокруг ее талии, одна рука опустилась на бедро прямо там, где заканчивалась юбка, вызвав слабую волну дрожи по ее телу. Обычно такие прикосновения происходили только через несколько месяцев или даже через год после начала ухаживания между двумя эльфами. Но Тауриэль была более чем готова допустить это. "В конце концов, нужно учитывать культурные различия разных рас", — добродетельно подумала она.       Бильбо ничего не сказал, отвернувшись, чтобы вглядеться вглубь леса.        — Я помню, что поначалу тащиться за всеми вами было страшно. Но не могу сказать, что мое испытание было близко к тому, с чем столкнулись мои спутники, когда мы прибыли в Таур-э-Ндаэделос.       — Да! Я рассказывала эту историю многим своим коллегам-рейнджерам, и мало кто мог поверить, что даже один человек мог вот так проникнуть в наш город и оставаться незамеченным так долго. Это урок смирения, который, я думаю, может пригодиться многим эльфийским охотникам, особенно в Сумеречье, — протянула Тауриэль.       — Включая тебя, — поддразнил Гарри, но получил в ответ решительный кивок, который послужил напоминанием о том, что его подруга не была человеком. Любая человеческая женщина, услышавшая подобную колкость, вероятно, как минимум толкнула бы его локтем в бок, но Тауриэль просто приняла как должное, что да, ей тоже нужен был такой урок, своего рода саморефлексия, в которой мало кто из людей признался бы. И что он не пытался повеселиться за ее счет, а если и пытался, то правда была важнее.       Бильбо просто усмехнулся, ничего не сказав о том, как ему это удалось, хотя он еще раз задумался, стоит ли ему рассказывать Гарри о своем кольце. Но он решил этого не делать. Гэндальф однажды спросил его об этом, и хоббит выложил ему всю историю. Как Бильбо нашел кольцо глубоко под землей, как Голлум пришел за ним, нашел его и хотел убить Бильбо за предполагаемую "кражу" его прелести. Как Бильбо чуть не расплакался из-за необходимости убить несчастное существо, а потом был вынужден использовать его, чтобы последовать за эльфами в город. После этого он переключился на мантию-невидимку Гарри просто потому, что мог прикрывать ею другие предметы.       Гэндальф был заинтригован, но когда Бильбо, еще раз опечаленный воспоминанием об убийстве Голлума, предложил отдать кольцо, Гэндальф не проявил к нему никакого интереса, сказав, что оно попало в руки Бильбо и что он до сих пор хорошо им пользовался. По-видимому, у него не было никаких других способностей, кроме невидимости, поэтому Гэндальф был вполне готов позволить хоббиту оставить его себе.       И все же теперь Бильбо обнаружил, что ему не хочется говорить об этом с Гарри. Нет, Гэндальфу достаточно знать об этом. "В конце концов, он действительно сказал, что оно мое".       К концу третьего дня они наткнулись на реку, которая едва не доставила им столько хлопот при первом переходе. И здесь чувство депрессии, замкнутости, отрезанности от солнца и всего хорошего, что Компания почувствовала, проходя здесь в первый раз, все еще присутствовало.       Бильбо вздрогнул и сделал несколько шагов назад, когда это чувство охватило его, прежде чем решительно уставиться на реку, не делая больше ни шага, хотя его нервный тик снова вернулся.        — Почему река все еще кажется такой же тошнотворной, какой была остальная часть тропы раньше?       — Мы не знаем, — вздохнула Тауриэль, глядя туда, где Гарри с мрачным лицом уставился на реку, ее руки лежали на боку пони, удерживая его этим прикосновением от неосторожных движений. — По какой-то причине река все еще хранит тьму Великого Врага. Она не такая мощная, как была в прошлом, но все еще здесь. Леголас попытался использовать свою новую связь с землей в этом районе, чтобы избавиться от нее, но это не сработало.       — Сам исток реки, должно быть, каким-то образом отравлен,— размышлял Гарри, задумчиво глядя на Тауриэль. Она кивнула, показывая, что эльфы поняли это, но не были уверены, что с этим делать.       Повернувшись обратно к реке, Гарри пожал плечами и, взмахнув рукой, потащил лодку с другой стороны к ним через поток. Когда лодка поднялась в воздух, волшебник остановился, уставившись на большую дыру в передней части судна. — Я так понимаю, что замена речного судна здесь никому не приходила в голову?       Тауриэль посмотрела на лодку, затем вздохнула:        — Нет. Мы знали о чарах в реке, но те, кого мы послали сюда проверить, забыли упомянуть о лодке.       — Все те, кто выступает за то, чтобы не прикасаться к испорченной воде, согласны? — съязвил Гарри, качая головой и позволяя своей магии рассеяться на лодке. Когда все остальные покачали головами, он кивнул и левитировал пони и Бильбо одного за другим через реку. Бешено скачущие по воздуху ноги пони вызвали у Гарри смех, но он удерживал заклинания, пока они оба не оказались на другом берегу реки, после чего сел в лодку и жестом пригласил Тауриэль присоединиться к нему.— Не хотела бы ты совершить со мной небольшую речную прогулку, Тауриэль?       Поняв, что Гарри имел в виду, Тауриэль слабо улыбнулась, забралась в лодку, но не села напротив него. Вместо этого она села перед ним и прислонилась спиной к его груди, покачиваясь из стороны в сторону, пока не устроилась поудобнее. Затем она кивнула ему, и Гарри, обняв ее одной рукой за талию, положил другую руку на борт маленькой лодки и волшебным образом поднял ее в воздух.       Направлять лодку поперек было сложнее, и в конце концов ему пришлось перегнуться через борт, чтобы направить их, что заставило Тауриэль ухватиться за борта лодки, так как она чуть не опрокинула их. Но в конце концов они остановились на другом берегу реки.       Тут Бильбо театрально захлопал им в ладоши, его глаза сузились и остановились на Гарри:        — И если ты еще когда-нибудь попытаешься сделать это со мной, Гарри Поттер, меня вырвет на тебя, клянусь!       Гарри рассмеялся, и, оставив лодку там, троица снова отправилась в путь, причем Бильбо опять восседал на спине своего пони. А два дня спустя они вышли с другой стороны Сумеречья.       — Если ты направишься отсюда на северо-запад, в горы, то наткнешься на границу территории Беорна. Он должен знать наилучший маршрут через горы, так как он и группа гномов, прибывших с ним, в последнее время исследуют их. Время от времени они сообщали нам о небольших отрядах гоблинов, на которые они устраивали засады, но основные силы гоблинов Туманных гор были разбиты в битве при Одинокой горе, — медленно произнесла Тауриэль, переводя взгляд с мира за Сумеречьем на Гарри.       Они вдвоем очень тщательно избегали разговора о том, сможет ли Тауриэль отправиться с Гарри в это путешествие, и, глядя на девушку сейчас, Гарри знал, что она этого не сделает. И все же об этом нужно было спросить:        — Ты не можешь пойти с нами, не так ли?       Тауриэль покачала головой:        — Нет, не могу. Я не чувствую себя вправе оставлять Невидимое Воинство под командованием другого против пауков. Мне жаль, Гарри, но я не могу просто уйти от этой ответственности, не тогда, когда я годами настаивала на том, чтобы мы напали на них.       Гарри кивнул, слегка вздохнув:        — К сожалению, я предвидел, что это произойдет. Тем не менее, время, которое мне потребуется, чтобы отвезти Бильбо отсюда до дома, по крайней мере, позволит мне закончить работу над "Омутом памяти", прежде чем мы снова увидимся. Я все еще хочу показать тебе немного музыки из моего старого мира, Тауриэль.       Девушка ответила, что это было бы замечательно, и Гарри повернулся к Бильбо:        — Ты не мог бы немного пройтись вперед, Бильбо? Я тебя догоню.       Кивнув, хоббит протянул руку Тауриэль, которая была удивлена и притянута хоббитом в боковые объятия, когда он сидел на своем пони.        — Будь здорова и береги себя, Тауриэль! Когда-нибудь в будущем я бы хотел, чтобы вы оба заглянули ко мне домой в Шир. Если ты это сделаешь, я устрою такой прием, что даже ты будешь в восторге!        — Это звучит заманчиво, друг Бильбо, и я навещу тебя, — улыбнулась Тауриэль, нежно обняла хоббита в свою очередь, а затем отступила назад.       Пони и его всадник за несколько мгновений ускакали галопом, а Гарри и Тауриэль вернулись в Сумеречье, на мгновение оставив между собой и Бильбо несколько деревьев. Когда они это сделали, глаза Тауриэль расширились, поскольку она почувствовала, как ее спина мягко коснулась дерева. Гарри задержал ее на мгновение, прижавшись лбом к ее лбу, прося разрешения глазами.       Тауриэль прикусила губу, но тоже кивнула, и он чуть повернул голову. Затем они поцеловались нежно, но в то же время очень страстно, когда руки Гарри протиснулись между корой дерева и телом Тауриэль, крепче прижимая ее к себе. Тауриэль ответила, чувствуя внутри себя эмоции и желания, которые она никогда раньше не испытывала, размышляя о разнице между флиртом эльфов и флиртом людей.       Флирт между эльфами характеризовался разговорами, пением, восхищением друг другом, сочинением стихов. Возможно, один-два ужина, над которыми пара работала вместе, и прогулка при свете звезд, держась за руки. Но Тауриэль вспомнила, что они с Гарри играли в "Держась за руки в звездном свете" и довольно много разговаривали с тех пор, как встретились. И она очень сомневалась, что Гарри когда-нибудь напишет стихи или песню о ней.       Напротив, человеческие ухаживания были гораздо более примитивными, но она еще раз решила, что ей это нравится. Хотя ей также понравилось, что Гарри не предпринял никаких попыток углубить поцелуй или открыть рот, пока она этого не сделала. Это было безмолвное обещание, что Гарри позволит ей задавать темп и не будет давить. "Во всяком случае, до тех пор, пока я не решу, что хочу этого", — подумала она. С этими мыслями Тауриэль приоткрыла рот, и ее язык нежно высунулся наружу, коснувшись языка Гарри всего на секунду, когда губы Гарри разомкнулись в свою очередь.       Поцелуй углубился, когда их языки начали дуэль между собой, и Тауриэль действительно издала тихий стон. Затем, когда воздух стал необходим, они медленно оторвались друг от друга.       Как долго они стояли так, прижавшись лбами друг к другу и глядя друг другу в глаза, Гарри и Тауриэль никогда не вспомнят. Но в конце концов волшебник отстранился, отступив назад, хотя его руки все еще лежали на плечах Тауриэль.       — Умножь беспокойство Бильбо за тебя примерно на десять, Тауриэль. Когда я вернусь сюда за тобой, — а я это сделаю, прежде чем отправиться в Лотлориен, — я хочу, чтобы ты была цела и невредима.       — Такова и моя забота о тебе, Гарри. Мощь Великого Врага может быть сломлена в Туманных горах, но кто знает, что произошло за пределами Ривенделла и Шира? Вы тоже можете оказаться в опасности. И я хочу видеть тебя таким же здоровым и бодрым, как сейчас, когда ты вернешься ко мне.       Они обменялись еще одним нежным поцелуем. Затем Тауриэль мягко повернулась вместе с ним, прежде чем медленно отстраниться от Гарри, указывая через его плечо на открытые земли за Сумеречьем:        — Иди, или Бильбо будет слишком далеко, и ты его не догонишь. Я буду здесь, когда ты вернешься.       Поцеловав её на прощание, Гарри кивнул и отпустил Тауриэль, сделав несколько шагов назад, прежде чем пружинисто броситься вслед за Бильбо. Тауриэль смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, затем повернулась и направилась вглубь леса. По крайней мере, сейчас долг должен был стоять выше чувств.       Бильбо уехал не очень далеко, когда Гарри догнал его, и он сочувственно посмотрел на человека, протянув руку, чтобы пожать Гарри предплечья:        — Знаешь, возможно, я смог бы добраться хотя бы до Ривенделла самостоятельно. Или, по крайней мере, с помощью Беорна.        — Нет, Бильбо, я дал Гэндальфу честное слово, что провожу тебя домой. И я так и сделаю. У нас с Тауриэль есть все время в мире, помнишь? Снова быть в разлуке на какое-то время раздражает, но нет ничего такого, с чем мы не могли бы справиться. А теперь пошли, мы зря тратим дневной свет. Я бы хотел быть у Беорна до наступления ночи.