A Fate Touched in Middle Earth

      Гарри и Бильбо продолжили свой путь довольно быстро, так что по сравнению с этим путешествие с Торином и остальными казалось неспешной прогулкой. Бильбо со смехом указал на это:       — Мой пони станет предметом зависти всех остальных, кого он встретит, на нем столько груза, и при этом он выполняет так мало работы. Я должен задаться вопросом, что почувствовали бы Торин и компания, узнав, что ты теперь так свободно используешь свои заклинания, тогда как раньше не мог. Я имею в виду, я знаю, что гномы легкомысленно относятся к тяжелой работе и лишениям, но из-за тебя вся эта концепция выглядит глупо.       Следует признать, что позитивный настрой Бильбо был несколько натянутым. Вдали от Тауриэль хорошее настроение Гарри резко испортилось, и хоббит мог видеть, как он время от времени оглядывается через плечо. К счастью, общее поведение волшебника изменилось по мере того, как Бильбо подбадривал его, и довольно скоро Гарри выкладывался по мере своих возможностей, со слабой улыбкой поддразнивая Бильбо: "Для Хоббита, который всегда гордился твердостью своих ног, ты похоже, не часто пользуешься ими в этой поездке. Возможно, нам стоит поменяться местами, и я смогу покататься на пони".       Их шутки закончились, когда из близлежащего кустарника донеслось рычание, заставившее пони Бильбо застыть на месте с широко раскрытыми от испуга глазами. Только крепкая хватка Гарри на уздечке удержала животное от стремительного бегства.       — Стоит предположить, что Беорн выставил наружную стражу, — съязвил Гарри, совершенно спокойный, даже когда хоббит потянулся за своим луком. — Не знаю, как ты, но я думаю, мы просто подождем здесь.       — Воистину, — горячо согласился Бильбо, убирая руку с лука. Маленькая армия медведей, которую Беорн привел в битву у Одинокой горы, была воспоминанием, которое никто из тех, кто видел это, никогда не забудет.       Вскоре из леса высунул голову большой медведь, близоруко уставившись на них, и Гарри вежливо кивнул ему, вспомнив, какими умными были многие звери, которых Беорн держал рядом с собой. Была надежда, что это распространяется и на медведей, которыми он может командовать, а не только на коз и пони.       — Добрый день. Пожалуйста, сообщите Беорну, что Гарри и Бильбо надеются пройти через его земли.       Этот откровенный разговор сработал, поскольку медведь просто пошаркал обратно в лес, исчезнув среди деревьев и кустарника таким образом, что Бильбо сильно испугался.       — Мне не нравится, что что-то такое большое может двигаться так бесшумно и быстро. Не так ловко, как мы хоббиты, но все равно слишком тихо.       Гарри кивнул в знак согласия, и они вдвоем продолжили тихо разговаривать, ожидая, пока не появится другое животное. На этот раз это была одна из коз, совершенно очевидно пробиравшаяся к ним через кустарник. Коза остановилась прямо перед пони, один раз кивнула головой, а затем обернулась, прежде чем посмотреть на них через плечо.       Пожав плечами, двое путешественников со своим пони продолжили путь, следуя за козой. Через несколько миль они увидели первые признаки жилья: группа гномов и мужчин возводила дом между несколькими деревьями, которые Бильбо опознал как яблони:        — Они кажутся голыми и увитыми плющом, но полагаю, что при должном уходе они могут приносить довольно много плодов. А вон то поле? Убери камни, и почва под ними может дать приличный урожай. Вместе взятая, у вас могла бы получиться аккуратная маленькая ферма.       — Я преклоняюсь перед твоими превосходными знаниями в этом вопросе, мой друг, — усмехнулся Гарри, поднимая руку в сторону гномов и людей, которые заметили их. Только один из них прервал свою работу, чтобы помахать в ответ, и такая сосредоточенность на работе продолжалась, когда они проходили мимо другой группы рабочих, возводивших еще один дом. И снова Бильбо заметил, что это, вероятно, станет фермой.       Мгновение спустя их приветствовал раскатистый голос с вершины небольшого холма впереди них:        — Волшебник Поттер и хоббит Бэггинс! Рад снова видеть вас, друзья мои.       Беорн зашагал вниз по небольшому склону, быстро добравшись до них, когда они вдвоем направились к нему. Он сжал руку Гарри хваткой воина, а затем хлопнул Бильбо по спине с такой силой, что хоббит чуть не свалился, слезая со своего пони, чтобы засвидетельствовать почтение Беорну.       — Я никогда не забуду, как ты подарил мне эти рунические камни, Гарри. Они были великолепной защитой, скрывавшей мой дом, когда несколько больших отрядов гоблинов прошли мимо, собираясь на юг. И, конечно же, была еще битва с орками и гоблинами! Если бы ты не был в моем благоволении до этого, то уж точно стал после! Я так понимаю, что именно твои заклинания уничтожили большую часть вражеской армии?       — Полагаю что так, хотя, оглядываясь назад, думаю, что мог бы проделать лучшую работу, конечно, поддерживая гномов. Но с этим чувством вины мне придется жить, — ответил Гарри, пожимая плечами, прежде чем сменить тему. Потеря Бомбура, Бифура и Ори была все еще слишком свежа в его памяти. И что бы ни сказал Торин, Гарри винил себя в их смерти.       Услышав это в голосе своего друга, Бильбо искоса взглянул на него, и на лице хоббита промелькнуло беспокойство, прежде чем Гарри продолжил:        — Я и не представлял, сколько людей путешествовало с тобой.       — Да, я тоже был удивлен этим. Но несколько семей решили, что они хотят полностью порвать с прошлым, люди, которые хотели научиться обрабатывать землю, работать со зверями, а не охотиться на них, и уйти от тени Одинокой горы и своей прошлой жизни, —объяснил Беорн. — Есть еще гномы, одолженные мне Торином. Хотя я почти отказался от них, если бы не вмешательство Гэндальфа, и я должен признать, что они оказали огромную помощь. Мои новые люди готовы и кое-что знают о тяжелой работе, но среди них нет бойцов, кроме моей первой жены.       — Первой жены? — растерянно повторили Гарри и Бильбо.       Беорн криво усмехнулся, но не стал вдаваться в подробности, вместо этого уводя их подальше от остальных к своему дому. Действительно, между каждым домом было много пространства, которое Беорн объяснил как возможность для роста, так и необходимость:        — Как бы сильно я ни хотел стать лидером этих людей, я не привыкну к обществу других, и то, что мой дом находится далеко от остальных, — это просто хорошая идея. На многих уровнях, как вы оба знаете.       Гарри и Бильбо оба кивнули, понимая, почему это было приоритетом. В конце концов, только потому, что Беорн мог добиться преданности своих зверей, не означало, что медведи, в частности, будут благосклонно относиться к другим людям, находящимся поблизости.       Когда они приблизились к небольшому внешнему забору дома Беорна, Гарри остановился, сбитый с толку тем, что он увидел. За внешней оградой он разглядел четырех женщин. Две женщины склонились над каким-то предметом, работая иглами и другими инструментами, которые он не узнал. Третья медленно и старательно записывала что-то на пне, пока двое мужчин разговаривали с ней. Четвертая женщина, которая казалась немного моложе — с такого расстояния трудно было сказать наверняка, — вышла из сарая, ведя за собой нескольких пони.       — Мне казалось, ты говорил, что тебе все еще трудно привыкнуть к обществу людей, Беорн.       Беорн кашлянул, выглядя немного смущенным, но в то же время гордым:        — Эти двое мужчин — главные плотники нашей маленькой общины. Они с Мэри составляют список инструментов, которые им понадобятся. Когда гномы вернутся в Эребор, они заберут этот список с собой. Что касается Мэри и остальных… Они мои жены. Та, кто присматривает за моими животными, — это Лианна, моя первая жена. Остальные — Кларисса и Сеалла.       — ... — на мгновение Гарри и Бильбо замолчали, затем посмотрели на Беорна, качая головами из стороны в сторону в унисон. — Что?!       Беорн усмехнулся, все еще выглядя немного смущенным:        — Я последний в своем роду, последний меняющий облик. И если эта способность умрет вместе со мной, это будет огромной трагедией и также ослабит наше маленькое сообщество. Сначала я встретил Лианну. У нее есть дух и энтузиазм, которыми я искренне восхищаюсь, достаточные для того, чтобы предложить ей свою руку. Мы с ней начали разговаривать, и она еще не готова стать матерью и никогда не захочет выносить то количество детей, которое могло бы потребоваться для продолжения моего рода. Поэтому мы с ней договорились, что я могу взять больше одной жены.       Гарри был сбит с толку этим, но Бильбо медленно кивнул, понимая, что Беорн пытался сказать. В конце концов, было сомнительно, что его способность менять облик проявится у каждого ребенка, поэтому, чем больше у него будет детей, тем больше шансов, что хотя бы несколько детей смогут унаследовать его способности. И эти способности, так близко к Туманным горам, которые почти неизбежно снова наполнились бы гоблинами в какой-то момент, были чрезвычайно важны. Честно говоря, в некотором смысле это признак здравого смысла, которого он бы не ожидал от одного из верзил.       — И другие женщины согласились на это? — спросил Гарри, медленно качая головой. Он не совсем привык к необычным отношениям. Фред, Джордж и три охотницы из команды — все были в квазисвободных отношениях, поэтому он понимал, что отношения не обязательно должны быть между одним мужчиной и одной женщиной. Но Беорн говорил об этом так, как будто это была деловая сделка. Что женщины получают от этого?       — Конечно. Все они — вдовы, и их покойные мужья скончались уже некоторое время назад, — поспешил добавить Беорн, без обиняков указав, что их мужья не погибли во время битвы у Одинокой горы. — Но их сыновья и дочери достигли того возраста, когда они двигаются дальше по жизни и больше не нуждаются в них. Все три были счастливы начать здесь новую жизнь.       — Как это вообще работает? — спросил Бильбо, задаваясь вопросом, как устроена семейная жизнь и как Беорн и его первая жена затронули эту тему.       Если Беорн и уловил многослойность этого вопроса, то не спешил объяснять, что это была чрезвычайно неловкая дискуссия:        — Лианна — глава этой части дома. Помимо множества привилегий, у других есть особые обязанности, которые они тоже должны выполнять, и... — Беорн кашлянул, слегка отводя взгляд. — Существует график ротации для... когда они приходят ко мне в постель. Лианна приходит ко мне в постель раз в месяц ради других женщин. Как я уже сказал, она не спешит становиться матерью. А в ее возрасте в этом пока нет реальной необходимости. Кроме того, это отвлекло бы ее от других обязанностей, а я обнаружил, что она отличный организатор и, как вы можете видеть, неплохо ладит с животными.       Гарри усмехнулся, осознав, что на самом деле это был гарем. Учитывая похвалы, которыми Беорн продолжал осыпать Лианну, казалось, что эти двое были настоящими партнерами в уравнении, в то время как остальные три женщины были здесь для того, чтобы обеспечить следующее поколение. "Беорн станет отцом еще большего количества детей вместе с ними, и они получат статус и дома в свое распоряжение, и так далее, я полагаю", — подумал он, мысленно пожимая плечами. Это была не та система, которую Гарри бы одобрял. Он был однолюбом. Но он мог понять — смутно, — почему это произошло.       — И сколько еще людей присоединилось к вам? — спросил он, когда Лианна подбежала им навстречу, обмениваясь радостными приветствиями с Бильбо, который, казалось, узнал ее по тому времени, когда помогал жителям Озерного города. Гарри этого не сделал, но он мало общался с людьми до битвы. И после этого он взаимодействовал только с теми, кто восстанавливал Дейл, к этому моменту Беорн и его люди ушли.       — Пять семей, — решительно ответила молодая женщина. — У всех из которых есть дети. Мальчики, мужчины, женщины, две молодые девушки. Все они трудолюбивы, и по той или иной причине хотели начать все сначала, точно так же, как Мэри, Сеалла и Кларисса.       — Ну, я полагаю, если все они счастливы, то кто мы такие, чтобы указывать? — пробормотал Бильбо, пожимая плечами.       — Я признаю, что это необычно, но в этом есть смысл, — пробормотал Беорн, выглядя смущённым, что казалось неуместным в сочетании с его большим, широким лицом, в то время как Лианна просто выглядела слегка самодовольной. Гарри было очевидно, что, как бы ни сложились эти в высшей степени необычные обстоятельства, она была одним из зачинщиков, если не главным организатором.       — Но пойдем! Приближается время ужина. Мы можем устроить пир для вас двоих сегодня вечером и дать немного еды в дорогу, — усмехнулся Беорн, жестом приглашая Бильбо и Гарри пройти через ворота.       Гарри приподнял бровь, а затем слабо улыбнулся:        — И есть ли какая-то причина, по которой ты так сильно хочешь нам помочь, кроме как ради дружбы? — Хотя Беорн был достаточно предупредителен, обычно он не был таким общительным, и Гарри сомневался, что это изменилось просто так.       — Оу, полагаю, волшебник видит меня насквозь. Я бы хотел, чтобы ты подготовил еще несколько рунических камней, если сможешь. И я буду в большом долгу, — мгновенно ответил Беорн.       Гарри кивнул, затем сказал, что поработает над этим во время еды. Беорна это устраивало, и Лианна быстро принесла Гарри те же инструменты, которыми он пользовался, когда впервые остановился у Беорна.       Беорн принес большой кусок гранита размером с Бильбо. Размер означал, что охватываемая площадь будет больше. Как только Гарри закончит работу, действие рун покроет всю маленькую деревушку.       Держа то и другое в руках, Гарри отошел к одной стороне сарая, где он уже выполнял подобную работу раньше. Было очевидно, что ужины здесь были общим мероприятием. Работая, Гарри слышал, как Беорн и Лианна связывались с различными семьями, убеждаясь, что они работают вместе и что не возникает никаких межличностных проблем, и слушали отчет одного из гномов.       Последнее заинтересовало Гарри больше всего, и он склонил голову набок, внимательно прислушиваясь, даже когда начал вытравливать первую руну нового набора.       — Мы не видели признаков присутствия гоблинов в горах, которые мы патрулировали. Вчера мы добрались до Высокого перевала и обнаружили лишь несколько признаков их присутствия. Ни один из них не был недавним. Путь будет расчищен для вас, мастер Поттер, мастер Бэггинс. Мы также недавно обнаружили вход, которым, как мы полагаем, вы, лорд Торин и компания воспользовались, чтобы сбежать из Города Гоблинов. Он в основном разрушен, но мы, несмотря ни на что, отметили его и начали продвигаться на север и юг через холмы.       — И каков же твой план, Беорн? — спросил Гарри. — В самом деле, какова ваша цель для всего этого сообщества? Честно говоря, я понятия не имел, что после битвы у Одинокой горы ты искал что-то большее, чем супругу.       — Как бы ты ни был занят, твоя неосведомленность о моих делах вполне объяснима. Что же касается того, что я хочу здесь делать... — Беорн пожал плечами. — Я хочу создать здесь общество. Я хочу, чтобы мои способности передались следующему поколению, и я хочу, чтобы гоблинов Туманных гор держали в страхе. С этой целью я хочу продолжать собирать мужчин и гномов крепкого телосложения для патрулирования горных перевалов. Фермы, которые мы сейчас строим, будут использовать большую часть земли вокруг, пригодной для выращивания пшеницы, но мы можем взимать плату за проезд через Туманные горы и использовать эти деньги для обмена на продовольствие в будущем.       В этом был смысл, и Гарри кивнул. Затем Лианна попросила Бильбо помочь ей убедиться, что они разбивают свои поля в нужных местах, на что он с радостью согласился. Пока он это делал, Гарри продолжал работать над своим руническим набором, прежде чем задаться вопросом вслух:       — Как именно размножаются гоблины? Я знаю, что вначале орки были эльфами, искаженными Великой Тенью, — даже Гарри не хотел произносить имя Моргота, зная, что, хотя его больше нет, его имя все еще сохраняет силу, подобно именам Валар. — А гоблины, без обид, изначально были испорченными гномами. И что тролли были посмешищем древесного народа, поднятые из земли Великой Тенью. Но как они размножаются сейчас?       Конечно, Саурон не настолько силен, чтобы он мог испортить землю издалека, чтобы она породила таких существ? Или порча Моргота привила какую-то самовоспроизводящуюся особенность в саму почву, которая затем породила этих существ? Это ужасающая мысль!       Гэндальф рассказывал Гарри об орках и других творениях Моргота, когда тот правил из Ангбанда. Орки и их младшие собратья были одними из его первых творений, созданных в Первую эпоху, после того, как Моргот разрушил Альмарен, вынудив Валар выбирать между сохранением целостности мира и преследованием его. Таким образом, Моргот был волен действовать в Средиземье даже тогда, когда эльфы, Перворожденные, проснулись. Моргот захватил многих в плен и экспериментировал над ними в ту эпоху, но в конце концов он был повержен в войне, которая снова изменила Средиземье, хотя Саурону удалось сбежать. Позже, после того, как он вырвался на свободу и обратился против других Валар, уничтожив Два Дерева, Моргот вернулся в Ангбанд, где Саурон продолжил свою работу, создав армию орков для своего Хозяина.       Конечно, в этой истории было гораздо больше, но Гэндальф рассказал все это Гарри. Волшебнику показалось интересным, что Саурон создал эту армию для своего Хозяина, но затем они почти полностью потеряли ее в своей первой кампании против короля Тингола в Белерионде, когда он смог привлечь на помощь нандор и гномов.       Тишина была ответом на его вопрос, заставив Гарри оторваться от своих размышлений и посмотреть на главный стол, обнаружив, что все присутствующие в шоке смотрят на него. Даже Бильбо уставился на него с удивлением:        — Тебе никто никогда не говорил?       — Нет. Как я уже говорил, мне известно, как изначально были созданы тёмные расы. Гэндальф даже сказал, что это было главной работой Саурона под руководством его Хозяина в течение некоторого времени, пока он работал над созданием драконов. Но я не знаю, как они размножаются сейчас, — нахмурившись, ответил Гарри, по его телу пробежал холодок.       — ...Тролли все еще размножаются таким образом. Вот почему их численность намного меньше, чем у других падших рас: потому что они могут быть созданы только в местах, где мерзость проникла в самую землю, да и то медленно. И большинство орков и гоблинов созданы таким образом, хотя никто из нас не знает как, ясно, что такие места, как Дол Гулдур, производят больше орков, чем они должны содержать. Но другие, более мелкие крепости орков и гоблинов... большую часть времени... — говоривший гном из Железных Холмов, который заявлял, что не интересуется Эребором, но очень интересуется убийством гоблинов, сделал паузу, холодно глядя на Гарри. — Большую часть времени этим маленьким боевым отрядам приходится красть женщин у других видов. Эльфы, люди или гномы, для них это не имеет значения. Кем бы ни была мать, ребёнок будет орк или гоблин, в зависимости от текущего мучителя. Они также должны расти быстрее как в теле женщины, так и после нее, поскольку известно, что гоблины восстанавливают свою численность в течение нескольких десятилетий так, как не смогла бы ни одна настоящая раса.       Услышав это и поняв, что это значит, Гарри стиснул зубы и очень медленно убрал руку от своей нынешней работы, не желая позволить гневу заставить его совершить ошибку.       — Понимаю. Это... не то, о чем я знал. Теперь я действительно жалею, что не смог убить их побольше! Черт возьми, Элладан и Эльрохир сказали мне, что их мать была схвачена и подвергнута пыткам, но они никогда не намекали, что в этом было что-то подобное. Думая об этом, я бы поспорил, что именно так были задуманы орки и гоблины: заселять себя заново, вытесняя другие расы. Будь прокляты Саурон и Моргот в Пустоте!       Бильбо мягко коснулся его плеча сзади, в то время как Беорн натянуто усмехнулся:        — Теперь это то, за что каждый здесь может зацепиться!       Гарри кивнул, затем наклонился к своей работе, теперь делая это гораздо медленнее, поскольку он боролся с растущей в нем яростью от самой этой идеи, слишком легко понимая, что женщины, которых так захватили и использовали, несомненно, столкнутся с ужасом, который он едва мог себе представить, пока их тела просто... не сдадутся. Сама эта мысль настолько потрясла и взбесила его, что Гарри справлялся с этим с бóльшим трудом, чем обычно, когда злился.       Из всех людей, находившихся поблизости, только Бильбо заметил, что Гарри напряжен, его глаза сверкают, когда он продолжает свою работу. Когда остальные начали убирать со стола, а Лианна и другие домочадцы отправились готовить место для двух путешественников, он мягко положил ему руку на плечо.       — Гарри, почему бы тебе не прогуляться? Проветри голову, прежде чем закончить работу. У тебя впереди вся ночь, никакой спешки. И прогулка поможет тебе быстрее справиться со своим гневом.       — Спасибо, Бильбо. Я последую твоему совету, — ответил Гарри.       Положив последнюю из рун, Гарри отложил ее в сторону, чтобы активировать кровью Беорна и его людей на следующее утро.        — Я не знаю почему, но идея о том, что орки и гоблины размножаются подобным образом, это... —Гарри вздрогнул, стиснув зубы в приступе ярости.       Бильбо медленно кивнул, понимая, что это была всего лишь очередная вспышка гнева и, возможно, ненависти к самому себе, — он не был уверен, — наложившаяся на другие эмоциональные проблемы, с которыми Гарри имел дело. Он понятия не имел, как и никто другой на Средиземье, о термине "Посттравматическое стрессовое расстройство". Но у Гарри были явные признаки этого. Без Торина и Тауриэль этот всплеск определенно навалился на предыдущие до такой степени, что Гарри сейчас было трудно с ним справиться.       — Я понимаю и не испытываю сожаления по поводу твоего гнева или ненависти к ним. В каждом человеке есть плохие стороны, Гарри Поттер, но в тебе много света. Мы также увидели, что накал твоего гнева может сослужить очень хорошую службу, если его контролировать, — медленно произнес Бильбо, подбирая слова.       Однако это сработало, и Гарри рассмеялся, хлопнул его по плечу и оторвался от своей работы, на мгновение хрустнув шеей и плечами:       — Увидимся утром, Бильбо. А пока я воспользуюсь твоим советом.       Не сказав больше ни слова, Гарри покинул усадьбу Беорна, направляясь в полудикие леса за ее пределами, пока, по некоторой иронии судьбы, Гарри не обнаружил, что его шаги ведут его к реке неподалеку — реке Андуин. Впереди себя он увидел массивный тор, многоэтажное скальное образование, выступающее из реки. Сначала Гарри собирался идти вдоль берега, но потом заметил брод, ведущий к скале, и, пожав плечами, вместо этого последовал через него.       Сделав это, Гарри понял, что это был Каррок, место, которое Бильбо и другие описали как точку, где Орлы высадили их после спасения от Азога и его орков.       Пройдя через пещеру у подножия скалы, Гарри взобрался на вершину и лег на камень, заложив руки за голову и уставившись на звезды. Вид звезд и луны помог ему успокоиться, и через несколько минут Гарри со слабой улыбкой покачал головой, пытаясь вспомнить некоторые из созвездий, о которых ему рассказывали Тауриэль и Гэндальф, с нежностью вспоминая, что эльфы, как предполагалось, больше всего любили звезды. Интересно, смотрит ли Тауриэль прямо сейчас на те же звезды? Он мог только надеяться, что в настоящее время в ее голове не такой же сумбур, как у него самого.

***

      Пока Гарри совершал ночную прогулку, Тауриэль ждала, окруженная некоторыми воинами Невидимого Воинства, чтобы собрать последних членов своего нынешнего отряда на поле боя. Они изучали карты областей, где распространились гигантские пауки, чтобы оценить масштаб угрозы и сделать предупредительные знаки вокруг границ. Паутина этих пауков была чрезвычайно прочной и могла удерживать заложников, поэтому Невидимое Воинство должно было остановить их на расстоянии от города Таур-э-Ндаэделоса.       Хотя группа Тауриэль была единственной из двадцати эльфов, ее командование спровоцировало перемещение пауков значительно дальше, чем ранее. Несмотря на то, что многие лучники все еще были возмущены тем, что пауки смогли захватить двух эльфийских детей, Невидимое Воинство продолжит свой бой против пауков, защищая свои земли и народ.       Пауки были разумны, не менее чем люди и эльфы. Они знали свои преимущества и умели использовать их в борьбе с врагами. В отличие от других созданий, пауки не сражались друг с другом, а их единственной целью было уничтожение эльфов. Напасть могли с любой стороны: сверху, снизу или сбоку. Их эффективность и скрытность делали их очень опасными противниками.       Однако, в каждом бою пауки стремились лишь к задержке врага и не шли на убийство. Это позволяло им сохранять своих соплеменников и наращивать свою численность, что делало их еще более опасными.       Тауриэль, ожидая Гарри, задумалась об опасностях, которые поджидают их в ближайшем будущем. Она осознала, что общие усилия и терпение помогут им победить своих врагов. И хотя ее сердце стремилось к возлюбленному, ее дух был готов к борьбе и покорению всех трудностей.       Когда эльфы достигли южной границы, они были встречены воинами регулярной армии, которые должны были помочь им в борьбе против пауков. Восемь лучников скользнули между деревьями на землю и спокойно отдали им честь. Вместо того, чтобы наступать через пустыню, эльфы отправились по краю леса, чтобы тактически пересечься с пауками, ожидающими их на другой стороне. Они двигались осторожно и пытались оставаться невидимыми для врагов.       Тауриэль знала, что необходимо быть внимательными и осторожными, чтобы выиграть битву. Ее дух горел, и она была готова к активной борьбе с пауками. Она готова была пожертвовать своей жизнью ради жизни своих товарищей и победы.       Вначале Тауриэль неодобрительно смотрела на то, что солдаты были прикомандированы к их разведывательной группе. Ей казалось, что они будут лишним грузом, если группа Невидимого Воинства столкнется с трудностями. Однако Леголас объяснил, что наличие солдат на расстоянии поможет группе, если она попадет в беду и будет нуждаться в срочной помощи. В этом случае эльфы-лучники могут рассчитывать на поддержку конных эльфов в любой момент.       Тауриэль кивнула в ответ и сказала:        — Добро пожаловать, — вместе со своими соратниками девушка отправилась на юг в поисках скопления паучьих гнезд, которые обнаружил раньше один из эльфов. Война с пауками ожидала их, но Тауриэль была готова выполнить свой долг до конца и защитить своих товарищей.

***

      Гарри плохо спал в ту ночь. Скорее всего, он был разбужен ночным кошмаром. Утром было трудно вспомнить, но в нем доминировала его битва с тенью Волдеморта в Бесконечной Пустоте. Но в его кошмаре их было не двое. Там были и его друзья. И не только из этой жизни, но и из прошлой. И вместо одного только Волдеморта, Азог и сотни орков также вторглись в сон. Независимо от того, что Гарри пытался, волна зла уносила его друзей одного за другим, пока все, что осталось, — это он, сражающийся за изуродованное тело Торина, в то время как Тауриэль была вырвана у него во тьму Пустоты бесконечной ордой орков.       Это было безумие. Это было невозможно, но это был сон, а сны, особенно кошмары, не обязательно должны иметь смысл, чтобы быть ужасающими, и Гарри проснулся весь в поту, из прокушенной во сне губы сочилась кровь.       Но к тому времени, как он вернулся в дом Беорна, Гарри пришёл в себя, и вскоре они с Бильбо оставили Беорна и его народ позади, так и не поведав никому о ночных кошмарах Гарри. Рунические чары, которые запросил Беорн, теперь стоял в центре маленькой деревушки. Более крупный и с соразмерно большим сегментом, посвященным сбору окружающей магии, камень охватывал бы всю территорию. Уходя волшебник предупредил, что людей, которые присоединятся к Беорну, необходимо будет добавлять в руническую схему. Обойти это было невозможно, если только люди не хотели покидать дома.       Продвигаясь вместе с Бильбо вверх по горам, Гарри размышлял о том, что наличие скрытой оперативной базы, несомненно, помогло бы Беорну и его народу, если бы гоблины в конце концов набрали силу в Туманных горах. Особенно, если Беорн сможет передать свои способности.       Они вдвоем приложили значительные усилия, надеясь преодолеть Высокий перевал за несколько дней. Им это удалось, хотя Бильбо был несколько недоволен этим переходом. Высокий перевал был не только высоко в горах, но и чрезвычайно холодным. К счастью, с ним был волшебник, и использование Гарри согревающих чар помогло им продержаться.       За это время хоббит также заметил, что его спутник, казалось, почти не спал. Но два раза, когда он поднимал этот вопрос, Гарри отмахивался, и, похоже, это не сильно повлияло на его энергию или использование магии, так что Бильбо оставил эту тему в покое. У юноши не было желания делиться своими кошмарами с кем-либо еще, поскольку ужас от того, что могло бы случиться с Тауриэль, если бы они проиграли битву у Одинокой горы, сменился полями мертвых, возвращением Волдеморта и кое-чем похуже, включая один сон о том, как самого Гарри пытали и принудили служить Саурону.       И все же, несмотря на кошмары Гарри, они пересекли горы в течение шести дней после встречи с Беорном, спустившись с Высокого перевала на другую сторону без происшествий. Достигнув предгорий во второй половине дня, оба путешественника были готовы двигаться дальше, надеясь к ночи выйти на ровную местность. Но ближе к вечеру Бильбо остановился, вглядываясь в пространство вокруг них:        — Ты что-нибудь слышишь?       Гарри покачал головой, но мгновение спустя наблюдение Бильбо подтвердилось: из-за холмов появилась небольшая группа эльфов во главе с лордом Элрондом. Он улыбнулся им с седла, когда они остановились перед двумя путешественниками.       — Приветствую вас и рад встрече, путники. Рад снова видеть вас обоих.        — Рад встрече, милорд Элронд, — сказал Бильбо, продолжая на эльфийском. — День от нашей встречи стал ярче.       Элронд и все его люди улыбнулись этому, удивленные его знанием их языка и наслаждаясь оборотом фразы, в то время как Гарри просто кивнул в знак приветствия. Он мог говорить по-эльфийски с помощью заклинания перевода, но чувствовал, что это, вероятно, испортит впечатление от слов Бильбо.       — Я хотел бы предложить вам гостеприимство моего дома, друзья мои, — ответил Элронд, указывая левой рукой на север. —Хотя мы получили краткие сведения о битвах при Эреборе и Одинокой горе, информация из первых рук была бы намного лучше. И я знаю, что путешествие через Туманные горы по-прежнему тяжелое, хотя в наши дни и гораздо менее опасное.       Двое путешественников посмотрели друг на друга, и Гарри пожал плечами.        — Это твой выбор, Бильбо. Лично для меня, Элронд — не тот эльф, которого я больше всего хотел бы видеть, но я не буду отрицать, что в прошлый раз его гостеприимство было потрясающим, — пошутил он.       Элронд улыбнулся на это, в то время как Бильбо, казалось, на мгновение задумался. Хотя он действительно хотел поскорее вернуться домой, в свою маленькую хоббичью нору, было бы невежливо отказывать лорду Элронду в данный момент, и два дня, вероятно, не имели бы большого значения. Кроме того, Ривенделл настолько удивителен, что было бы верхом безумия не воспользоваться шансом остановиться там снова.       — Я думаю, мы примем ваше щедрое предложение, лорд Элронд. Большое вам спасибо.       Без единого слова или команды войска Элронда развернулись, и они направился обратно к границам Ривенделла. Однако, делая это, Элронд вопросительно посмотрел на Гарри, который уже вскочил на запасную лошадь, которую привели с собой его спутники.       — Сначала я подумал, что ты имел в виду леди Галадриэль в своей шутке, Гарри Поттер. Но сейчас, думая об этом, я больше не так уверен. Что-то в твоем лице и глазах говорит о другом источнике.       — Вы правильно понимаете, лорд Элронд. Гарри встретил молодую эльфийку из синдар по имени Тауриэль, когда мы пересекали Сумеречье, и с тех пор они начали встречаться, — сказал Бильбо, вступаясь за Гарри, который мог попытаться избежать разговора.       Гарри немного покраснел, отводя взгляд, когда Элронд и остальные его соплеменники удивленно повернулись к нему.       — Правда? Мои поздравления. Я не сомневаюсь, что многие эльфы могли бы неодобрительно отнестись к этой идее, но с моей стороны это было бы крайне неуместно. Тем не менее, вы столкнетесь со значительными различиями в том, как эльфы строят отношения и люди, — он сделал паузу, глядя в лицо Гарри, затем медленно произнес: — Я подозреваю, что кто-то другой уже рассказал тебе об этом, но не о причине, по которой ты сейчас чувствуешь себя не в своей тарелке на многих уровнях, верно?       Гарри моргнул, услышав это, а Элронд слабо усмехнулся, произнес одно-единственное слово по-эльфийски, а затем отъехал в конец группы, жестом приглашая Гарри присоединиться к нему. Двое других эльфов взяли инициативу на себя, направляя группу вперед, когда Элронд начал говорить:       — Есть причина, по которой союзы между человеком и эльфом так редки, Гарри Поттер. Любовь среди эльфов — это не вопрос тела и разума, как у людей. Это дело души, прежде всего феа.       — Я слышал об этом термине. Гэндальф сказал мне, что физического флирта будет не так много, как среди людей, и что наши души будут взывать друг к другу, — Гарри нахмурился. — Я также знаю, что эльфийская феа связана с Ардой. Что, вне зависимости от вашего желания, ваши души, в случае если ваши тела умрут, будут призваны в залы Мандоса, и что вы можете воскреснуть в Амане.       — Да, бессмертие наших душ связано с Ардой. А человеческих — нет. Таким образом, любовь между нашими расами — это… тяжело на многих уровнях. Когда эльфы вступают в процесс ухаживания, наши фэа сливаются друг с другом, часто задолго до того, как наши тела соединяются в браке. Эльфы растут вместе, работают бок о бок друг с другом над делами рук, глаз и воображения, видя друг в друге истинную индивидуальность за пределами физической оболочки. Редко во время ухаживания эльфы расстаются друг с другом, как только они уверены в своем выборе. Это может вызвать душевную боль, — Элронд посмотрел на Гарри, отчего у волшебника создалось впечатление, что в данный момент он смотрит сквозь него. — Я чувствую, что ты изменился не только из-за этого.        — О да. Мое присутствие было добавлено в Песнь Арды, и я поклялся моей госпоже Ариэн, Майа Солнца.        — Оу. Это хорошо. И все же, хотя ты смог стать бессмертным благодаря своей магии, Гарри, ты начал жизнь как человек. Переход твоей феа может быть долгим и затяжным процессом, — затем он сделал паузу, обдумывая это. — Такого никогда раньше не случалось, чтобы сам человек изначально владел магией, а не благодаря вмешательству Валар. Я не могу сказать тебе, как это повлияет на твой разум или душу, Гарри Поттер, хотя я посоветую тебе и Тауриэль разыскать леди Галадриэль как можно скорее. То, что вы с Тауриэль готовы к разлукам, говорит о ваших индивидуальных достоинствах, но это расставание будет по-прежнему тяжелым для вас, пока вы не завершите ваши отношения с помощью супружеского обета и большего физического контакта.       То, как Элронд произнес эти последние несколько слов, заставило Гарри сдержать фырканье, когда на языке так и вертелась шутка по поводу "контакта", которой могли бы гордиться и близнецы. Но поскольку тон полуэльфа звучал почти неодобрительно, как у пожилой матроны, обсуждающей секс, он сдержался. Это окончательно излечило Гарри от каких-либо сомнений — даже если бы они ещё оставались! — в том, что ухаживание у эльфов было совершенно иным. Потому что, хотя он действительно наслаждался обществом Тауриэль и ее душой, как выразился Элронд, ее тело не совсем соответствовало этому.       "Полагаю, судя по ее реакции на наши поцелуи, она думает то же самое, так что, возможно, здесь замешано больше физического влечения, чем эльфы хотели бы признать".       — Понятно. Тем не менее, я думаю, что это стоит затраченных усилий.       — Любовь всегда стоит. Даже теперь когда моей жены больше нет со мной, я все еще лелею воспоминания о нашем совместном времяпрепровождении, и по прошествии столетий я с большим нетерпением жду того дня, когда я тоже пересеку океан на запад, в сияющие земли за его пределами, — улыбнулся Элронд, вспоминая о своей давно ушедшей жене.       Келебриан и группа их товарищей попали в засаду орков более 300 лет назад, и хотя Элронд и его сыновья в конце концов спасли ее, излечить травмы ее тела было гораздо легче, чем ущерб, нанесенный ее феа. Когда стало ясно, что Келебриан никогда больше не будет по-настоящему цельной здесь, в Средиземье, она приняла решение отправиться в Аман через Великое море.       Элронд и Гарри говорили об ухаживании среди эльфов в приподнятой, шутливой манере, прежде чем сменить тему на протяжении всей остальной поездки. Разговор больше никогда не становился серьезным. Скорее, это было обсуждение того, как два человека узнавали друг друга лучше, чем раньше. Несмотря на то, что Гарри уже провел ночь в Ривенделле, в то время он был сосредоточен на Гэндальфе, а затем на леди Галадриэль, в любом случае, помимо розыгрышей Элронда и Сарумана. Теперь он узнал полуэльфийского лорда получше, несмотря на его немного суровую внешность. Бильбо часто присоединялся к ним, вставляя собственные шутки или рассказывая истории о Шире, и его тоска по дому была очевидна в его голосе каждому, кто это слышал.       Они пересекли реку Андуин и вскоре оказались в самом Ривенделле, где пони Бильбо и эльфийских лошадей отвели на пастбище, а Гарри и Бильбо провели по залам Элронда. Все, что находилось за рекой, казалось им совершенно новым, несмотря на то, что они бывали там раньше. Вскоре они устроились в маленькой изогнутой комнате, встроенной в ствол дерева в центре сада, через который в разные стороны расходилось множество различных дорожек.       Там Элронд жестом пригласил их сесть, и несколько слуг вышли, тихо переговариваясь с лордом в течение нескольких мгновений, прежде чем еда начала появляться почти волшебным образом.        — Мы позаботимся о том, чтобы ваши припасы пополнились, и не только лембасом. Не бойся, мой добрый хоббит. В дороге вы будете питаться не так хорошо, как здесь, но близко к этому.       С этими словами Элронд занял место за круглым столом. Обычно все они сидели бы за прямоугольным столом, с Элрондом во главе, что было его правом как лорда, но использование круглого стола дало всем понять, что он видит в двух путешественниках равных и друзей.        — Сейчас самое время для серьезного разговора. Расскажите мне о своём путешествии. Расскажи мне об этом с того момента, как вы покинули мои покои, и до возвращения. Я получал донесения от своих сыновей о битве на горе и убийстве дракона, но это были сухие донесения, доставленные мне когтями добрых птиц небесных и моими собственными посланцами. Я чувствую уменьшение мерзости и скверны в Туманных горах, но это только результат, а не сама история.       Бильбо кивнул, и Гарри начал рассказывать историю с того момента, как гоблины устроили им засаду в Туманных горах. Разрушение Города Гоблинов было почти опущено, несмотря на то, что это было такое важное событие, поскольку за ним последовала встреча с народом Трандуила. Их заточение ныне покойным королем эльфов вызвало хмурое выражение на лице Элронда, которое сменилось кривой улыбкой, когда Бильбо сказал:        — И именно когда мы были заточены, Гарри и Тауриэль начали флиртовать.       — В то время мы не флиртовали! Мы просто узнавали друг друга получше, — раздраженно ответил Гарри. Но он не стал оспаривать тот факт, что это действительно было началом всего. Он также не перебивал Бильбо, когда тот рассказывал свою версию этого приключения, думая, что хоббит вполне заслужил возможность похвастаться.       Рассказ продолжался, и когда день превратился в ночь, и послушать пришли еще эльфы, в том числе двое, которые делали заметки, что Бильбо заметил и попросил сделать копии. И хотя битва со Смаугом вызвала множество потрясенных вздохов и громких восклицаний у других эльфов, Элронда больше интересовали последствия. Когда проявилась сила порчи, он просто глубокомысленно кивнул, но затем его глаза загорелись восторгом от того, как Бильбо смог бороться с ней, буквально похоронив Торина по шею, пока тот молился Йаванне и сажал вокруг друга растения.       Когда история дошла до битвы у Одинокой горы, Элронд забеспокоился. Ему были очевидны горе и вина в глазах Гарри, а также растущий гнев на самого себя. Разрушительные эмоции бурлили в юноше, когда он объяснял, как компания потеряла Бомбура, Бифура и Ори. Потери среди его друзей разбередили старые раны, которые пыталась залечить тёща Элронда. Но ему не хватает слов или прикосновений, чтобы исцелить его разум. Возможно, он мог бы помочь, но…       Элронд был одним из лучших целителей в Арде, но только от физических ран. Присущая ему и Ривенделлу магия также могла помочь раненым душам восстановить свои силы. Но это не было проблемой Гарри. Нет, его проблема была чисто ментальной, его собственный разум восставал против волшебника. Элронду не хватало знаний о том, что делать, поскольку это была проблема, с которой он редко сталкивался раньше. Эльфы имели дело с неуверенностью в себе и даже чувством вины, но редко тратили время на сожаление о прошлых действиях или сомнение в том, достаточно ли они сделали. И все эльфы знали, как избавиться от горя потерянных друзей, чаще всего направляя такие негативные эмоции в искусство, такое как музыка. Гарри, казалось, не был способен на это, особенно когда новое горе навалилось на прошлую печаль.       И разве Гэндальф не говорил, что на самом деле он намного моложе, чем выглядит? Что он вошел в Пустоту между мирами мальчиком пятнадцати-шестнадцати лет и вышел оттуда мужчиной? Ему следовало посоветоваться с леди Галадриэль до того, как она уехала.       С этого момента Бильбо начал рассказывать о том, как Гарри, гномы и люди начали восстанавливать разрушенное, и как эльфы помогли, отправив еду для быстро растущего населения Эребора и Дейла, и об их продолжающемся конфликте с пауками Сумеречья. Тут вмешался Гарри, вина и самообвинения в его глазах на мгновение исчезли.       — Этими усилиями руководит Тауриэль. Леголас, по-видимому, достойно принял мантию короля с точки зрения очищения великой порчи Саурона от различных заклинаний на Западной дороге и в других местах по всему лесу, но физическую войну против пауков ведет Тауриэль с Невидимым Воинством. Это испытание, с которым она вполне готова справиться, хотя я сомневаюсь, что она поступит так, как поступил бы я.       — О? — спросил Элронд, с апломбом заглатывая наживку, довольный тем, что Гарри справляется со своими бурлящими эмоциями. — А как бы ты поступил с пауками?       — Огонь, много огня и мое новое заклинание, основанное на свете. Но опять же, я не лесной эльф, поэтому окружающая территория не имела бы для меня особого значения, — ответил Гарри с ухмылкой, его тон был одновременно и прагматичным, и шутливым, что заставило Элронда усмехнуться, хотя он понимал, что Гарри действительно очень серьезно относится к тому, как он будет вести себя с угрозой.       Этого было почти достаточно, чтобы заставить Элронда пожалеть потомков Унголианты. Но не совсем. Ни один эльф никогда не пожалел бы о таком, все знают о том, как Унголиант отравила Лаурелин и Тельперион, погасив Предначальный Свет Древ. Ни один эльф никогда не увидел бы в гигантских пауках ничего иного, чем злых существ, которыми они и были.       В этот момент Элронд очнулся от своих размышлений, когда один из его подданных, на вкус Гарри, слишком громко высказался, осуждая гномов и их любовь к золоту. Элронд увидел, как Гарри дернулся, но решил не вмешиваться.       Палец слегка указал из-за стола, и этот достойный обнаружил, что одет в ярко-розовый наряд, слишком яркий, чтобы на него можно было спокойно смотреть. Его товарищи попятились, отводя глаза от розыгрыша, когда Гарри протянул:       — Хотя я буду первым, кто скажет, что любовь гномов к контрактам и золоту немного отталкивает, они мои друзья, и у них много хороших качеств, которые намного компенсируют недостатки. Я бы настоятельно призвал вас больше взаимодействовать с ними, прежде чем приходить к такому быстрому и всеобъемлющему выводу.       — ...— эльф, о котором шла речь, уставился на себя, затем обвел взглядом своих товарищей, прежде чем перевести взгляд на своего Лорда, который выглядел довольно удивленным. Видя это и не имея другого выхода, эльф, о котором шла речь, решил отломать наконечник стрелы и покончить с этим. — Я приношу извинения за свои несдержанные высказывания, Гарри Поттер. Просто золото — такой странно-бесполезный металл, не годящийся ни для чего, кроме украшений. Идея о том, что люди, гномы и даже хоббиты основывают свою экономику на нем и других так называемых драгоценных металлах, кажется нам странной.       — Это вполне понятно, и я уверен, что Гарри примет твои извинения, — вмешался Бильбо, бросив на Гарри сердитый взгляд. — Хотя бы по той причине, что смотреть на вас в данный момент, сэр эльф, несколько больно.       Гарри закатил глаза, но отменил заклинание изменения цвета, отметив про себя, что это заклинание быстро стало самым быстрым и полезным заклинанием, когда дело доходило до розыгрышей в этом новом мире. Затем он зевнул, внезапно почувствовав сильную усталость от пересказа истории почти от начала до конца, задаваясь вопросом, который час, поскольку еще не научился определять время по звездам.       Как хороший хозяин, Элронд быстро распознал усталость своего гостя и жестом попросил двух своих слуг отвести Гарри туда, где он проведет ночь.        — Я уверен, что мы еще поговорим завтра, Гарри Поттер. А пока отдыхай столько, сколько пожелаешь.       Волшебник поблагодарил его и последовал за своими проводниками, еще раз зевнув. Глядя ему вслед, Элронд медленно покачал головой. Он подождал, пока несколько его соплеменников не заиграли неподалеку мелодию, привлекая к себе остальных. Бильбо следил за музыкантами, восхищенный их музыкой, как и в свое предыдущее пребывание в этом уютном доме. Но прежде чем он успел подвинуться и раствориться в музыке, он почувствовал аккуратное прикосновение к своей руке.       — Мастер Бэггинс, хотя мне неприятно разговаривать с кем-то другим, а не с самим человеком, о котором идет речь, я должен спросить вас о нынешнем образе мышления Гарри Поттера, — попросил Элронд. — Чем больше у меня будет информации, тем больше помощи я смогу ему оказать. Хотя у меня нет связи с разумом и сердцем леди Галадриэль, у меня есть некоторые знания о том, как чьи-то мысли могут превратиться в ножи, режущие себя изнутри так, как не смогло бы ни одно оружие в руках врага.       Бильбо вздохнул, его интерес к музыке на мгновение угас.       — Я считаю, что у Гарри все было достаточно хорошо. Его помощь гномам позволила ему забыть о своей скорби по павшим, но он всё же взвалил тяжесть их смерти на свои плечи. Торин, Гэндальф и я так думаем, даже Двалин в какой-то момент говорил с ним об этом, но без них любое упоминание о мертвых навевает мысли о том, что он мог бы сделать лучше. Я не знаю, откуда взялся такой его склад ума, я узнал довольно много о прошлом Гарри, но это было в отрывках тут и там, а не в полном пересказе. Мне жаль, что я больше ничем не могу помочь.       — Понимаю. Я верю, что Гэндальф знал больше, а леди Галадриэль знала еще больше. Но я верю, что ты прав, Бильбо, что истинная глубина его чувства вины за смерть твоих товарищей проистекает из его прошлой жизни. И все же кажется, что что-то новое, должно быть, возобновило эту боль?       — Э-э, ну, до того, как мы встретились с Беорном и его народом и Гарри спросил, никто прямо не рассказывал Гарри о том, как гоблины и орки... — Бильбо нерешительно замолчал, и Элронд кивнул, жестом призывая его к молчанию. Больше не нужно было говорить на этот счет, хотя Элронд был удивлен, что ни один из его сыновей не упомянул об этом Гарри. Конечно, осквернение их матери от рук орков все еще было очень больным вопросом для всех троих.       — И все же расскажи мне, что можешь, о его жизни. Возможно, поступая так, я узнаю достаточно, чтобы различить слова, которые могут помочь Гарри Поттеру возобновить процесс исцеления.       На следующий день Гарри немного поспал, прежде чем отправиться на прогулку по территории, чтобы, честно говоря, посмотреть, не заблудится ли он. "Ривенделл — удивительное место, — размышлял он. — И дело здесь не только в чистом ощущении добра. Кажется, здесь найдется что-то для каждого, хотя и в очень эльфийском стиле". Он сомневался, что где-нибудь найдёт эквивалент волшебной метлы или одной из немагических американских горок, которые он иногда видел в рекламе по телевизору. Но если убрать это, то в этом месте найдется что-то для каждого... кроме азарта или настоящей работы, которую ты не принесешь с собой или не возьмешь у кого-то другого. И без того, чтобы что-то делать, без того, на что можно было бы направить свою магию и разум, Гарри обратился внутрь себя, и в данный момент это было последнее, чего он хотел.       Остаток дня он провел, пробуя различные способы отвлечься от мыслей о друзьях, которых потерял в битве у Одинокой горы, прибегнув к старому приему: подшучивать над каждым эльфом, которого он видел. Несколько эльфов обнаружили, что у них начался зуд без какой-либо причины, которую они не могли понять. Другие обнаружили, что их одежда была тонко изменена, а цвета добавлены там, где их быть не должно.       И все же Гарри обнаружил, что реакции эльфов не хватает. Они просто моргали и оглядывались вокруг в поисках причины внезапных изменений. Когда они заметили Гарри, они спросили, не сделали ли они чего-нибудь, что могло бы его обидеть, а затем вежливо попросили его снять заклинания. Или они уходили в раздражении. Ни та, ни другая реакция не заинтересовали волшебника, и он мог сказать по их безмятежным лицам, что ни у кого из них даже не возникло мысли попытаться подшутить над ним в ответ.       "Если бы я сделал что-то подобное с Тауриэль, держу пари, она либо погналась бы за мной со стрелой на тетиве, либо придумала бы способы подшутить надо мной в ответ. Но если только они не думают использовать время следующего приема пищи, чтобы отомстить мне…"       В конце концов, блуждания Гарри увели его далеко от тех мест, где обычно останавливались гости. Для эльфов это не было проблемой, так как весь Ривенделл был открыт для гостей. Просто для них было немного необычно заходить так далеко, а Гарри уже некоторое время не видел эльфов. Поэтому для Гарри стало неожиданностью, когда он услышал голос Элронда у себя за спиной:       — Вот ты где, Гарри. Тебе нравится проводить время, разыгрывая мой народ и исследуя мою землю?       — Второе мне нравится гораздо больше, чем первое. Половина радости от розыгрыша над кем-то — это реакция, а реакция ваших подданных слишком сдержанна, — печально ответил Гарри.       Элронд усмехнулся, направляясь к Гарри с того места, где он перехватил его, по небольшой боковой тропинке. Он незаметно направил их по одному пути, уводящему все дальше от того места, где издалека доносились песни его народа.        — Боюсь, ты застал нас в несколько затруднительный момент. Большинство моих самых активных соплеменников также числятся среди моих воинов, и в настоящее время в пределах Ривенделла осталось всего тридцать из них. Остальных я отправил на различные задания: на разведку в Туманных горах, доставлять сообщения Кирдану Корабелу от меня и по другим делам.       Гарри вопросительно посмотрел на него, и Элронд объяснил:        — Мы еще ничего не слышали от Сарумана, но действительно сомнительно, что он смог нанести последний удар Саурону Обманщику. И если есть что-то, чему я научился с течением веков, так это то, что зло не любит, когда ему мешают. Без сомнения, он разослал свои собственные послания по всему миру, чтобы посеять смуту. Я хочу, чтобы мой народ сделал все, что в его силах, чтобы смягчить это, — заметив, что в глазах Гарри вспыхнул интерес, Элронд поспешил продолжить: — Но не воспринимай мои слова как предупреждение. У тебя все равно должно получиться спокойное путешествие в Шир. И у тебя не будет никаких причин откладывать свое возвращение в Сумеречье, чтобы оказать помощь в этом начинании. На самом деле тебе не нужно делать что-то, Гарри Поттер.       Волшебник вздрогнул при этих словах, и Элронд понял, что попал в точку. Однако Элронд на мгновение замолчал вместо того, чтобы заговорить, жестом предложив Гарри взглянуть на некоторые деревья, мимо которых они проходили, каждое из которых было отмечено каким-то художественным штрихом, добавленным его народом на протяжении веков. Это отвлекло внимание Гарри от разговора, пока они не приблизились к небольшой гостиной. Места для сидения здесь не были мебелью или чем-то подобным. Вместо этого они были высечены в части горы, возвышающейся над Ривенделлом, но смотрели не в направлении Имладриса, а на земли за одной из рек, которые отмечали границы земель Элронда.       Элронд скользнул в одно из кресел, прислонился спиной к камню позади себя и с любопытством посмотрел на Гарри. Застигнутый врасплох, Гарри понял, что не сможет сдерживаться, и со вздохом опустился в кресло рядом с Лордом.       Как только он это сделал, Элронд произнёс:        — Когда я был молод и еще не достиг совершеннолетия, я хотел штурмовать Ангбанд в одиночку. Всякий раз, когда предстояла битва, я хотел принять в ней участие. Всякий раз, когда требовалось что-то сделать, я хотел быть тем, кто за это отвечает. Маглор, который воспитывал меня в то время, назвал это героическим высокомерием. Идея о том, что ты всегда должен делать больше, что именно от тебя зависит исправление всех ошибкок в мире. Оглядываясь назад, я удивляюсь, сколько ненависти к себе было в этих словах, но я отвлекся...       Он пристально посмотрел на Гарри, приподняв одну бровь, и юноша пожал плечами:        — Я понимаю, о чем вы говорите. И полностью понимаю, что у меня тоже есть… Я бы не назвал это героическим высокомерием. Мои друзья однажды назвали это жаждой спасения людей. Но в моей прошлой жизни я...       Далее Гарри немного подробнее рассказал о своей жизни в качестве Гарри Поттера, Мальчика-Который-Выжил. И, как и Гэндальф до него, Элронд поспешил указать, что взрослые в жизни Гарри должны были сделать больше. Что это не должен был быть он сам, которому всегда нужно было быть на переднем крае борьбы с Волдемортом.       — Я понимаю, что этот Реддл, возможно, охотился за тобой, Гарри, и я понимаю, что взрослые в твоей семье сильно подвели тебя, заставив взвалить на себя еще больше этого бремени. Но это не значит, что тебе нужно быть тем, кто делает все сам. Не здесь, в Средиземье. Зло будет существовать всегда. Думать иначе — глупость. Думать, что ты можешь сделать больше, чем кто-либо, будь то эльф, волшебник или человек, —глупо. Это хуже, чем безрассудство; это эгоистичное высокомерие и глупость.       — Сурово, — невозмутимо произнес Гарри, качая головой.       — Означает ли это, что мои слова не соответствуют действительности? Ты не смог бы контролировать все поле боя, даже если бы мог повлиять на него. Ты не мог спасти Ори. Ты понятия не имел, где он был. Ты не смог спасти ни Бифура, ни Бомбура. Ты был слеп к их индивидуальным страданиям из-за хаоса битвы. Ты не смог бы спасти их от опасности, с которой сталкиваются все воины во время сражения, если только не хотел бы, чтобы они не сражались вовсе. Ты бы отнял у них это? Их способность сражаться за свои дома, за самих себя? Действительно, само их право на самоопределение?       Гарри поморщился и медленно покачал головой. Элронд положил руку ему на плечо, легонько сжимая:        — Я понимаю. Как лидер, всякий раз, когда битва заканчивается, я спрашиваю себя: мог ли я добиться большего? И в большинстве случаев ответ — "да". Но это — оглядываясь назад. Такой взгляд выводит тебя из события. Таким образом, ты всегда увидишь больше, чем во время происходящего. Но позволять этой мысли пробирать тебя до костей — глупо, — он легонько пожал руку Гарри, повторив ему то, Торин сказал сразу после битвы: — Не взваливай бремя их смерти на свои плечи. Они были воинами, сражающимися за своих друзей и дома. Никто не виноват в их смерти, кроме врага. Думать иначе — значит позволить чувству вины раздавить себя, а тебе и так уже достаточно больно от того, как ты появился в этом мире на многих уровнях.       Гарри вздрогнул, и Элронд отвернулся, давая юноше время прийти в себя. И когда он заговорил снова, то полностью сменил тему:       — А теперь расскажи мне о работе на Одинокой горе и в Эреборе. Бильбо не касался твоей работы, за исключением открытия внутренних ферм Эребора с помощью заклинания трансфигурации. И расскажи мне побольше о Тауриэль. Ты так и не объяснил, почему тебя потянуло к эльфийской девушке? Признаюсь, я не видел в тебе такой склонности. Что она сделала такого, что так сильно заинтересовало тебя? И наоборот, поскольку, хотя для людей нет ничего необычного в том, что они испытывают влечение к эльфам, обратное гораздо менее вероятно. Поверь мне, я знаю.       Посмеиваясь, Гарри откинулся назад, глядя не на Элронда, а вниз, на далекие земли за пределами Ривенделла, и ответил.

***

      Находившийся рядом с эльфийским лордом и человеческим волшебником Бильбо улыбнулся и медленно попятился по тропинке, по которой шел, подождав, пока отойдет на достаточное расстояние, прежде чем снять кольцо. Возможно, в этом и не было необходимости, но он хотел подслушать, как Элронд будет пытаться заставить Гарри перестать корить себя за вещи, которые тот не мог контролировать. Отчасти это было вызвано чувством вины, осознанием того, что он не смог подобрать слов, чтобы избавить Гарри от гнева, хотя бы только для того, чтобы успокоить его. Но Бильбо знал, что его друг каким-то образом внутренне сломался и нуждается в помощи.       Но, возможно, от слов Элронда он сможет начать исцеляться прямо сейчас, вместо того, чтобы ждать, пока сможет увидеть леди Галадриэль. Или Тауриэль. Или-или... Хоббит являлся большим поклонником идеи исцеляющего присутствия любимого человека, учитывая, как Гарри вел себя, когда она была рядом. Бильбо был уверен, что вместе эти две дамы смогут помочь его другу преодолеть чувство вины и ненависть к себе. Либо с помощью исцеления, либо с помощью подзатыльника. Честно говоря, часть его хотела бы быть достаточно близко, чтобы услышать, почему Гарри считает, что его работа — решать все проблемы и защищать всех, и все же другая часть Бильбо думала, что какой бы ни была причина, она будет самой глупой.       Посмеиваясь над этим, Бильбо отправился обратно через леса Ривенделла, останавливаясь то тут, то там, чтобы просто полюбоваться особенно красивым пейзажем. И во время этого он краем глаза заметил движение.       Повернувшись в ту сторону, он увидел промелькнувшие черные волосы. На самом деле, этот кто-то был с него ростом, это настолько поразило Бильбо, что он приостановился на обратном пути к музыке, которая звала его.       Он двигался с обычной для хоббитов скрытностью, его шаги не издавали ни звука, когда они пересекали лес, следуя за развевающимися черными волосами, пока они не остановились. Подойдя ближе, Бильбо был несколько удивлен, осознав, что черноволосый человек не был ни другим хоббитом, ни молодым эльфом, поскольку он видел немногочисленных эльфийских детей Таур-э-Ндаэделос. Действительно, только сейчас Бильбо понял, что до этого он вообще не видел здесь, в Ривенделле, ни одного ребёнка или отрока.       Но перед ним был не юный эльф. Скорее, это был мальчик. Он был худощав, но хорошо сложен и, на взгляд Бильбо, выглядел очень молодо. Он определенно моложе, чем хоббиты в свои подростковые годы. И все же было в нем что-то такое: напряженность взгляда, то, как он двигался, — что говорило о том, что значительная часть его жизни прошла среди эльфов.       И все же само его присутствие здесь было тайной, которой Бильбо был совершенно очарован. Он сделал несколько шагов вперед, а затем тихонько кашлянул. Когда мальчик повернулся к нему, Бильбо улыбнулся.       — Я думаю, юноша, тебе нужно поработать над своей ситуационной осведомленностью. Хотя я знаю, что мои ноги бесшумны, мое дыхание определенно было не таким после того, как я бежал за тобой.       — И почему ты... — начал мальчик, прежде чем уставиться на Бильбо с откровенным интересом. — Ты незнакомец. И я никогда раньше не видел никого подобного тебе.       — Я был бы удивлен, если бы это было не так, хотя в настоящее время мы оба невнимательны к своим манерам. Я Бильбо Бэггинс из Бэг-Энда в Шире. К вашим услугам, —сказал Бильбо, подчёркнуто кланяясь, да так глубоко, что слегка коснулся земли одной рукой.       Ухмыльнувшись и каким-то образом поняв, что это необычный способ поведения хоббита, мальчик вскочил на ноги с того места, где он рассматривал небольшой камень, окруженный белыми цветами. Было ли это естественно или нет, Бильбо не мог сказать, но это, безусловно, был поразительный образ. Мальчик поклонился в ответ, дойдя до того, что коснулся своей челки, как это сделали бы некоторые хоббиты и мужчины.       — Меня зовут Эстель из Ривенделла, к вашим услугам. Рад встрече, мистер Бэггинс.       "Человеческий ребёнок, чье имя с эльфийского переводится как Надежда? Очаровательно!"       — Пожалуйста, зови меня Бильбо. Мы, хоббиты, не любим формальностей между знакомыми, не говоря уже о друзьях.       — Я никогда не слышал о вашем народе, Бильбо, —нерешительно ответил Эстель. — По росту ты кажешься не более чем на три-четыре года старше меня, но телосложением ты больше похож на гнома, хотя и худее и менее мускулистый. Я, конечно, не хотел тебя обидеть, просто...       — Интерес к неизвестному побуждает тебя, как и любого молодого человека, стоящего того, чтобы рвать волосы на ногах. Тогда как насчет обмена? Покажи мне этот лес, и я расскажу тебе о моем народе и о том, как я сюда попал.       Эстель на мгновение задумался, снова обратив свое внимание на камень, прежде чем быстро опуститься на колени, поднять его и мгновение подбрасывал в руках, прежде чем положить в карман, шепча вполголоса о каком-то поручении или испытании, разница между словами на эльфийском была очень мала, и Бильбо не мог толком разобрать, что именно. Затем он снова повернулся к Бильбо, протягивая ему руку, которую Бильбо пожал.       — Торговались честно и хорошо. Следуй за мной и расскажи мне о своем роде. Кто такие хоббиты, откуда вы пришли, где находится Бэг-Энд?       Смеясь, Бильбо последовал за мальчиком, пытаясь ответить на его вопросы, какое-то время размышляя о тайне его присутствия здесь. Бильбо был уверен, что Гарри следует познакомиться с этим мальчиком. Итак, где же путь назад, туда, где мы остановились?

***

      Гарри уставился на мальчика, который привел Бильбо обратно в их комнаты, чувствуя себя так, словно он смотрит через искаженное зеркало на собственное прошлое. Либо он чувствовал прикосновение чего-то, какое-то магическое чувство, либо это может быть та вещь, о которой он слышал. И, как это называлось? Здравый смысл? Да… человеческий мальчик, воспитанный эльфами и названный Эстель или Надеждой? О боже. Не может быть, чтобы у него не было какой-то важной судьбы. Вопрос в том, смотрит ли он на еще одно дитя пророчества или здесь дело в чём-то другом? Тем не менее, он может предположить, что Элронд и эльфы, по крайней мере, подготовили этого отрока гораздо лучше, чем Дурсли подготовили его самого.       Мальчик так же пристально разглядывал его, демонстрируя поразительную зрелость для одиннадцатилетнего ребенка. Гарри слишком легко мог вспомнить, когда ему было столько же, и он очень сомневался, что был таким же спокойным. Молчаливый, конечно, но не спокойный, встретив другого человека спустя бог знает за сколько времени. Это проявление его общего характера или его эльфийского воспитания?       — Ты всего лишь четвертый человек, которого я встретил здесь, в Ривенделле. И все же в тебе есть что-то такое… твои глаза очень необычного цвета, и ты… ты не относишься к эльфам с таким почтением, как большинство людей. По крайней мере, судя по тому, что мистер Бэггинс рассказал мне о том, как ты их разыгрывал.       — Да, малыш, я не склонен позволять тому факту, что они эльфы, слишком сильно беспокоить меня. Хотя их царственная натура и ощущение бессмертности, которое они излучают, могут воздействовать на других, меня они не беспокоят. Что меня сейчас беспокоит, малыш,— повторил Гарри, увидев, как Эстель дернулся при этом слове, —так это то, что у такого юнца, как ты, должна быть улыбка на лице.       Эстель моргнул, услышав это, и Гарри указал на него пальцем. Чары Щекотки охватили мальчика, как только он открыл рот, чтобы спросить, что Гарри имел в виду под этим, и мгновение спустя он громко рассмеялся, упав на колени и схватившись за бока, поскольку потерял контроль над собой.       Гарри на мгновение удержал заклинание на ребёнке, когда Бильбо усмехнулся неподалеку, качая головой:        — Просто помни, людям вообще-то нужно дышать.       — Верно, — Гарри отменил заклинание и ухмыльнулся ребёнку. — Никогда не воспринимай жизнь слишком серьезно, малыш. Это одна из тех вещей, которые здешние эльфы, как правило, часто делают. Трудно винить их, учитывая, сколько трагедий, неудач и темных времен они пережили. Но не забывай, что смех может быть так же важен, как музыка, поэзия, спокойные размышления и все остальное.       Зарычав, Эстель поднялся с земли в выпаде, врезавшись в Гарри, пытаясь сбить гораздо более крупного мужчину с ног. Но, несмотря на свое хорошо тренированное, крепкое телосложение, Эстель все еще был всего лишь ребенком. Ему удалось оттолкнуть назад только одну ногу. Но затем он попытался ударить Гарри между ног одним из своих маленьких кулачков.       Наблюдая со стороны, Бильбо не думал, что он делает это нарочно, но голова одиннадцатилетнего мальчика оказалась на уровне туловища более высокого мужчины. Со своей стороны, Гарри не утруждал себя размышлениями о том почему. Он просто увернулся, в результате чего сжатый кулак Эстель врезался ему в бедро, а не в его гульфик. Быстро протянув руку, Гарри схватил мальчика за голову, оттолкнул его назад и удержал на расстоянии вытянутой руки.       — Промазал!       Мальчишка пригнулся, выворачиваясь из рук Гарри и набрав пригоршню земли, когда тот присел. Затем он швырнул её вверх, в лицо волшебника. Гарри увернулся, но Эстель ударил ногой, пытаясь перевернуть противника, когда тот отступил назад. "Приём не сработал, но это была хорошая попытка", — подумал Гарри. Затем Эстель резко развернулся, схватив палку и крикнув:       — Защищайся!       Гарри рассмеялся и с помощью Акцио подтянул к себе палку, приняв стойку, которой его научил Торин.       — Ну давай, посмотрим, чему ты научился, малыш.       Снова зарычав, Эстель набросился на него, и волшебник улыбнулся, блокируя его попытки, в то время как Бильбо подбадривал Эстеля криками со стороны. Он также задавал вопросы, как и Гарри, когда они "сражались на дуэли".       Мальчик был здесь столько, сколько себя помнил. Элронд сказал ему, что он прибыл с севера, его мать принесла его сюда. Его отец погиб, возглавляя небольшой отряд против орков, когда Эстель был ещё младенцем. <tab— Моя мать обычно держится подальше от эльфов. Она довольно застенчива в присутствии незнакомцев. Иначе я бы вас познакомил.       Скрестив "клинки", Гарри посмотрел на него, затем взъерошил ребёнку волосы.       — У нас с тобой много общего, Эстель. — Его голос был серьезным и почти печальным, что заставило мальчика приостановить его попытку прорваться сквозь защиту Гарри. — Мы оба потеряли своих отцов, когда были младенцами. Мои родители погибли, защищая меня, и я не сомневаюсь, что твой отец чувствовал, что делает то, что должен, чтобы защитить тебя и свой народ.       Эстель кивнул в ответ, и тогда Гарри взъерошил волосы парня рукой, чтобы немного отстранить его. — Думаю, я закончил упражняться с мечом, — протянул он. — Расскажи мне побольше о себе, а потом сможешь продолжить экскурсию для нас с Бильбо. Какие у тебя тут любимые места?       Остаток дня Эстель показывал Бильбо и Гарри окрестности, в то время как они вдвоем рассказывали в ответ о своих приключениях и об их прошлом. Мальчик был любопытен, умен и, похоже, воспринимал их слова с определенной долей серьезности, но после предыдущего момента с чарами и импровизированной "дуэлью" на его лице также была широкая улыбка, и, казалось, он излучал энергию, а не серьезность, которой была ознаменована его первая встреча с Бильбо. По мнению хоббита, все это было к лучшему. Мальчик возраста Эстеля (такой юный, и вдобавок он был человеком!) должен быть скорее улыбчивым и беззаботным, чем серьезным и суровым.       В конце концов желудки Эстеля и Бильбо начали спорить друг с другом о том, кто голоднее. Они втроем направились обратно в зал, где их перехватил Элронд.        — А, вот и ты, Эстель. Твои преподаватели сообщили мне, что ты сегодня не пришёл ни на один из своих уроков. Ты знаешь, что тебе придется наверстать упущенное, не так ли? Хотя я благодарен тебе за то, что ты проявил гостеприимство к нашим гостям, — сказал Элронд, слабо улыбнувшись мальчику, прежде чем посмотреть на Бильбо и Гарри. — Я надеюсь, ты не собираешься оказывать слишком плохое влияние на нашего юного друга, Гарри?       — Думаю, каждому нужно немного плохого влияния в своей жизни, но я постараюсь не переусердствовать, — протянул Гарри, приподнимая бровь в молчаливом вопросе к Элронду.       Увидев это, Элронд нежно положил руку на плечо Эстеля:        — Пойдем. Если ты сможешь сосредоточиться на еде и слушать, как Ливантиэль рассказывает о счёте и письме, возможно, сегодня вечером я расскажу тебе историю о былых временах.       Глаза Эстеля загорелись при виде, должно быть, какого-то угощения, он быстро кивнул, но не забыл о хороших манерах, что вызвало еще одну слабую улыбку на лице Элронда, когда юноша повернулся и поклонился в пояс Гарри и Бильбо:       — Было приятно познакомиться с вами, путешественники. Если вы останетесь, может быть, мы могли бы встретиться снова завтра?       — Мы останемся еще на один день, а на следующий уедем, — сказал Бильбо. — Как мы уже говорили, мы оба были в долгом путешествии, и я чувствую зов дома. Но думаю, что скажу за нас обоих: завтра нам было бы очень приятно твое общество.       Позже тем же вечером Бильбо и Гарри снова встретились с лордом Элрондом за маленьким столиком в одном из его многочисленных залов, слушая музыку неподалеку, пока Элронд объяснял, кем на самом деле является Эстель. Гарри внимательно слушал, поместив эту историю среди остальной истории Средиземья, которую он узнал сначала от Торина, а затем от Гэндальфа, бессистемно почерпнув дополнительные фрагменты из других источников. Он знал, что у него все еще не было всей истории, но он понимал, что дунэдайн были среди потомков людей моря, точно так же, как и жители Гондора.       Давным-давно остров Эле́нна-но́рэ был поднят со дна моря Ульмо. для того, чтобы поселить на нем Элайнов, Три благородных рода людей. Расположенный между Аманом и Средиземьем, это был подарок трем племенам людей, которые поддерживали Перворожденных на протяжении всей своей истории до того момента. Элрос, сын Эарендила и Эльвинг — и брат Элронда — избрал путь смертного и стал первым королем острова. Нуменорцы, как их стали называть, превратились в могущественное королевство и в конце концов вступили в войну против Саурона бок о бок с эльфами Гил-Галада и Лориена. Несколько раз им удавалось побеждать, и хотя Эрегион был разрушен, многие эльфы были спасены, а силы Саурона разбиты в войне, кульминацией которой стала битва при Гватло.       В этот момент Саурон вернулся к своему самому старому инструменту: хитрости. В течение сотен лет и нескольких королей Саурон использовал посредников, шепот и свою скрытую волю, чтобы настроить нуменорцев против Валар и эльфов. Он нашёптывал этим могущественным людям, что это их право — править, что эльфы и Валар боятся силы людей. Это было настолько успешно, что многие нуменорцы не только отвернулись от Валар, но даже создали культ Мелькора.       Кульминацией этой изощренной войны стала узурпация королевского престола кузеном короля по имени Фаразон, который возглавил переворот против последнего короля. Когда он отплыл, чтобы победить возрождающегося Саурона, тот продолжил плести заговоры, для виду подчинившись узурпатору, а в конечном итоге став его главным советником. Именно Саурон в конце концов убедил нуменорцев попытаться развязать войну против Валар, отплыв в Аман, куда людям было запрещено входить по слову Эру Илуватара. Ульмо и другие Валар воззвали к Эру и тот, изменив мир, уничтожил остров. Поступив таким образом, они впервые разрушили физическую форму Саурона, превратив его на время в бестелесный блуждающий дух.       Элендиль и его сын Исилдур, прямые потомки Элроса, давным-давно уводили верных из числа нуменорцев, зная, что те, кто начал поклоняться Мелькору, значительно превосходят их числом. После разрушения острова Элендил основал королевства Гондор и Арнор, провозгласив себя верховным королем, в то время как его сыновья правили каждый своим королевством. Гарри уже знал о событиях того времени: Войне Последнего Альянса, когда Саурон восстал еще раз. Война сокрушила могущество Саурона и снова лишила его тела, на этот раз навсегда, поскольку он потерял Единое кольцо, тайно созданное им во Вторую эпоху, в которое он вложил большую часть своей силы. Но в той войне эльфы и люди Нуменора истощили и свои силы, и когда Саурон использовал посредников – в перую очередь, Короля-Чародея Ангмара, — они уже не смогли победить. Арнор был разрушен, и род Элроса и нуменорских королей в конце концов сохранился лишь в дунэдайн, кочующем клане на севере.       — Я присматривал за родом моего брата со времен Последнего Союза, когда я был глашатаем Гил-Галада, последнего верховного короля нолдор. Это обязанность, которая часто была болезненной, поскольку люди — такие недолговечные существа, но я с готовностью взял ее на себя как в память о прошлом, так и в надежде на будущее.       Когда Гарри и Бильбо слегка улыбнулись этой игре слов, Элронд продолжил.       — Каждый мужчина из этого рода воспитывался здесь с юности, обучался и возрастал под моим руководством с тех пор, как Аранарт отказался от попыток восстановить королевство Артедайн. И благодаря их лидерству, дунадайн все еще выживают и продолжают свой древний долг борьбы с тьмой. Я думаю, еще слишком рано говорить о том, насколько хорошо Эстель воспримет роль следопыта, не говоря уже о том, чтобы стать лидером своего народа, но, по крайней мере, он хороший мальчик, гораздо спокойнее по характеру и гораздо проницательнее, чем был его отец. Араторн был слишком импульсивен и твердолоб, хотя плохо так отзываться о мертвых.       Гарри кивнул и задал еще несколько вопросов о дунадайн и людях моря, их взлете и падении, размышляя над вопросом, насколько в этом была вина Саурона, а насколько просто человеческая природа. Он не мог найти правильного ответа из того, что сказал ему Элронд, хотя и знал, что, по крайней мере, последний удар был нанесен словами Саурона.       Бильбо тоже был заинтересован и не раз демонстрировал, как много он читал, и свои общие знания об эльфийских преданиях, чтобы рассказать больше об этой истории. Но, несмотря на все начитанность и знания о прошлом Бильбо, Элронд всё же прожил это. Действительно, он знал об истории местности, где располагался Шир, больше, чем любой хоббит. Он рассказал об Арноре, битве между ними и Королем-Чародеем Ангмара, а затем о маленьком королевстве Артедайн и, в свою очередь, о его окончательном уничтожении. Как после этого дунэдайн Севера потеряли всякую мечту восстановить свою славу, вместо этого храня память о прошлом и свой уклад жизни с таким же рвением.       — Они никогда не забывали, что их род может претендовать на королевский трон, и всегда есть надежда, что в конце концов обстоятельства и личность объединятся и вернут им корону, принадлежащую им по праву, что они смогут подняться на высоты, которых достигали их предки.       Не успел Гарри опомниться, как наступила глубокая ночь, и на этот раз Бильбо начал клевать носом на своем месте. Увидев это, он встал, осторожно помогая хоббиту подняться со стула, и кивнул Элронду:        — Было увлекательно слушать такую историю, лорд Элронд, но в то время как высшим эльфам сон не нужен, хоббитам и людям он необходим. Мы увидимся с вами утром.       Поскольку его опасения по поводу того, был ли Эстель еще одним ребенком из "пророчества", были похоронены — если и был, то пока никаких признаков этого не было, и Элронд, по крайней мере, прикроет его так, как ни одна авторитетная фигура никогда не прикрывала Гарри, — волшебник хорошо спал той ночью. Действительно, впервые с тех пор, как он оставил Тауриэль в Сумеречье, он спал без каких-либо кошмаров, будивших его прежде.       Волшебник проснулся и провел большую часть того утра и второй половины дня, играя с Эстелем. Хотя его жизнь здесь, в Ривенделле, была идиллической во многих отношениях, факт оставался фактом: счастье эльфов не было синонимом счастья маленького человеческого ребенка, каким бы умным он ни был, и он обеими руками ухватился за Бильбо и Гарри и их более приземленную натуру.       — Это несколько печально. Я понимаю секретность и то, что у Саурона есть способы добывать информацию, которую не просто постичь. И все же я полагаю, что у мальчика все-таки должны быть здесь товарищи по играм, возможно, другие дети из его племени? Я знаю, что здесь нет детей эльфов, — печально сказал Бильбо утром в день их с Гарри отъезда, когда они вдвоем наблюдали, как Эстель бежит впереди них вверх по небольшому холму к ряду скал, которые выглядели почти естественно, но в то же время давали удивительно хороший обзор со всех сторон.       — Верно. Тем не менее, по-моему, Элронд делает свою работу настолько хорошо, насколько мы могли бы пожелать. Можно предположить, что, если он еще не озаботился этим, на то может быть причина. А пока давай просто позаботимся о том, чтобы мальчику было как можно веселее, пока мы здесь, — сказал Гарри, философски пожимая плечами, хотя внутренне он думал, что жизнь Эстеля здесь, в Ривенделле, определенно была намного лучше, чем его собственная. Это была недобрая мысль, и он не хотел бы, чтобы она была высказана, но Гарри должен был признать, что испытывал некоторую ревность к тому, как хорошо заботились об Арагорне.       Мгновение спустя они втроем стояли на вершине груды камней, глядя во все стороны на Ривенделл и за реки, которые отмечали его границы с двух сторон. Какое-то время они молчали, любуясь видом, затем Эстель нерешительно спросил:       — Ты уверен, что тебе нужно уходить? Я понимаю, вы хотите вернуться домой, мистер Бэггинс, но...        Мальчик мялся, пытаясь придумать способ заставить их остаться, не казавшийся слишком эгоцентричным или ребяческим.       — Боюсь, мы должны это сделать. Лорд Элронд упомянул сегодня утром о предчувствии, что я должен вернуться домой к определенному времени, чтобы что-то не случилось, и хотя он не сообщил подробностей, я почти боюсь того, что это может быть. Кроме того, я скучаю по своей маленькой хоббчьей норе, — сказал Бильбо, пожимая плечами. — Ривенделл великолепен, но он слишком великолепен для таких, как я, чтобы чувствовать себя здесь как дома.       — В зависимости от погоды, нам потребуется самое большее пять дней, чтобы добраться туда. И, как мы узнали по пути сюда, некоторые участки этого маршрута могут быть довольно опасными и замедлять нас. Так что — да, нам нужно уходить, — сказал Гарри, пожимая плечами. Со своей стороны, ему не терпелось отправиться в путь. Чем скорее волшебник сможет проводить Бильбо домой, тем скорее он сможет вернуться на путь к Тауриэль, а оттуда — к леди Галадриэль. Хотя слова Элронда сильно помогли Гарри справиться с чувством вины и ненавистью к самому себе, он все еще боролся с приступами гнева и стресса и знал, что нуждается в ментальном исцелении. "Я почти боюсь того, какими будут мои ночи, когда я уеду отсюда".       — ... — на мгновение Эстель замолчал. Затем он выпалил: — Я вам завидую! Не из-за трудностей, с которыми вы столкнулись, или, ну, не совсем... Но... но я бы хотел увидеть мир за пределами Ривенделла! Тут не скучно или что-то в этом роде, но, может быть, это слишком степенно, слишком контролируемо? — мальчик снова запнулся, ему было трудно подобрать слова, чтобы выразить, как он хотел исследовать, увидеть, что находится за границами долины.       Гарри внезапно ухмыльнулся, глядя сверху вниз на мальчишку, потирая руки, когда подумал об одной последней шутке, которую можно сыграть с Элрондом и Ривенделлом в целом.       — Правда? Ты думаешь, что готов к своему первому приключению?       — Да! — воскликнул Эстель, в то время как Бильбо выглядел немного обеспокоенным.       — Гарри, что ты задумал?       Пожав плечами, волшебник снова взъерошил волосы Эстелю, обнаружив, что мальчику это не так уж не нравилось, как он пытался показать.        — Ну, просто моё первое приключение произошло, когда мне было одиннадцать. На самом деле, их было несколько. Я также помню, как близнецы похитили меня у моих родственников на следующий год. Так что есть к чему стремиться.       Бильбо посмотрел на Гарри, увидел безумный огонек в его глазах и вздохнул, качая головой:        — Что бы я ни сказал, ты все равно собираешься сделать по-своему, не так ли?       — Даже не сомневайся, — сказал Гарри, в то время как Эстель начал подпрыгивать на месте, понимая, на что намекает волшебник, и более чем охотно соглашаясь с этим.       — Мы можем втроем отправиться в Шир, а потом я сопровожу Эстеля сюда на обратном пути к Тауриэль.       Бильбо сухо усмехнулся, на мгновение покачав головой, прежде чем театрально вздохнуть:       — Я вижу, ты все продумал. В таком случае, полагаю, что должен помочь. Главное — посадить Эстеля на моего пони так, чтобы у пони не было времени или желания выдать нас...       Позже в тот же день Элронд попрощался с Бильбо и Гарри, наблюдая, как они вдвоем переходят Андуин вброд, слегка улыбаясь. Элронд мог сказать, что отдых здесь пошел им обоим на пользу. Самое главное, он надеялся, что помог предотвратить неуверенность юноши в себе и чувство вины. Более того, его встреча с Арагорном не могла пройти лучше. Что бы ни случилось дальше, участие другого волшебника в воспитании Эстеля может означать в будущем только хорошее.       Элронд не был до конца честен с Гарри и Бильбо, когда объяснял, как он заботился об Арагорне и его родителях с тех пор, как дунэдайн стали племенем. Конечно, он так и сделал, но что-то подсказывало ему, что Арагорн действительно был тем, кто в конечном итоге станет верховным королем, как Исилдур и его предки. Почему это было, он не мог сказать, возможно, шепот с острова за океаном? Возможно, недавние неприятности с "Некромантом" и повторным появлением Саурона? Откуда бы ни исходило это чувство, оно говорило Элронду, что Арагорну предназначены великие свершения. "Тем не менее, мы будем действовать медленно. Мы будем воспитывать Эстеля так же, как воспитывали его отца и его предков до него. Мы не будем давить на него сильнее, чем это сделает сам мир. Пусть Арагорн сделает себя великим сам, а не позволит, чтобы ему навязывали величие, с чем Гарри был вынужден иметь дело".       Несколько часов спустя у Элронда появилась причина усомниться в том, будет ли влияние Гарри на жизнь Арагорна полностью благом. Он оторвался от того, что писал, — послания королю Торину, в котором рассказывалось о благополучном прибытии Гарри и Бильбо и спрашивалось, может ли Ривенделл что-нибудь сделать, чтобы помочь Эребору, — когда один из наставников Эстеля мягко кашлянул, привлекая его внимание.       — Милорд Элронд, я с сожалением вынужден сообщить вам, что Эстель так и не появился на своих ежедневных занятиях.       — Думаю он где-то дуется из-за отъезда Гарри и Бильбо. Пусть у него будет выходной, но попроси леди Гилраен убедиться, что он выглядит презентабельно и готов поужинать со мной сегодня вечером, — приказал Элронд.        Эльф поклонился, и Элронд вернулся к своей записке, быстро дочитав ее и повернув голову к открытому окну, где появилась птица. Ястреб донесет его послание до Одинокой горы гораздо быстрее любого посланца.       Однако Элронда ждало разочарование.        — Вы все еще не можете его найти? — спросил он в тот вечер. — Эстель нашел какое-то новое убежище, о котором вы не знаете, леди Гилраен, Триасвол?       Другой эльф был главным наставником Эстель по истории и этикету и одним из лучших в работе с молодежью, сохранив эту должность даже тогда, когда Ривенделл заботился об Араторне, который, как упоминал Элронд, был очень своенравным и порывистым человеком. И все же, как и его собратья, он выглядел несколько растерянным, в то время как Ги́льраэн, молодая человеческая женщина с длинными темными волосами и скромной внешностью, выглядела расстроенной, озабоченно заламывая руки.       — Мне жаль, лорд Элронд, но его нет ни в одном из его обычных убежищ, и мы самым усердным образом искали его по всему Ривенделлу. Если только он не овладел умением прятаться у всех на виду, мы понятия не имеем, где находится юный Эстель.       Нахмурившись, Элронд откинулся назад, на мгновение уставившись поверх голов трех наставников и сосредоточившись на своей связи со своим царством. Все в Ривенделле, начиная с реки в названии, было обязано ему верностью, и он не мог не почувствовать, где внутри этой границы находятся люди. Было мало разумов или сил, которые могли бы спрятаться в его присутствии и его царстве.       И все же, спустя несколько мгновений, он открыл глаза, на его лице было написано потрясение.        — Эстель больше не находится в пределах Ривенделла! Я... — тут к нему пришло воспоминание о том, как Гарри показывал свою мантию-невидимку, объясняя, как они иногда использовали ее в своих приключениях. И огонек в глазах Гарри, когда он пожал Элронду руку и попрощался с ними, сказав, что они скоро снова увидятся.       Элронд на мгновение стиснул зубы, почти разозлившись из-за опасности отпустить Арагорна таким юным во внешний мир, но затем вместо этого он начал смеяться, качая головой, когда его пробрал смех до колик в животе. Наставники и встревоженная мать ошеломленно посмотрели на своего Повелителя, и Элронд отмахнулся от них.       — Не обращайте внимания. Я знаю, где находится мальчик. Думаю, что позволю ему пережить его маленькое приключение, но когда он вернет, леди Ги́льраэн, не стесняйтесь оторвать кусок от... хех, шкуры его похитителя. Я скорее думаю, что это будет более чем справедливая цена.

***

      Эстель ухмыльнулся со своего места позади Бильбо на пони, с интересом оглядываясь вокруг. Лес вполне мог не казаться ему чем-то необычным после пребывания в Ривенделле, но это был первый такой лес, который он увидел за пределами Ривенделла, что делало его завораживающим.       Применив на мальчике заклинание легкости, Гарри закутал его в мантию-невидимку. Он уже был на пони, когда Бильбо садился верхом, и благодаря тому, что оба пассажира были маленькими, никто ничего не узнал, даже сам пони.       — Что ж, я должен сказать, что за мою последнюю выходку в Ривенделле придется попотеть, — размышлял Гарри, снова шагая рядом с пони Бильбо.       — Я надеюсь, что лорд Элронд увидит в этом потеху, а не опасность, — уклончиво сказал Бильбо, не намекая Эстелю, насколько особенными были он и его род.       — Почему тебя это должно волновать? Ты будешь в безопасности дома, в Бэг-Энде. Это мне придется столкнуться с его гневом, когда я вернусь этим путем, — пошутил Гарри.       Бильбо усмехнулся, признавая правоту сказанного, а затем повернулся, чтобы ответить на вопрос Эстеля.       В течение следующих нескольких дней все трое отлично проводили время, опять же благодаря заклинаниям Гарри. Это также было чрезвычайно веселое время для Бильбо, который каждый день находил время, чтобы показать Эстелю хоббитский метод бесшумного передвижения и дал ему несколько советов о том, как стрелять из лука. Его уже обучали на одном из них, но они не взяли его с собой. Вместо этого Бильбо смастерил ему пращу и мешочек, а Гарри помогал собирать камни для пращи.       Волшебнику тоже было весело с мальчиком. Любопытство и энергия Эстеля добавили путешествию еще больше удовольствия, и Гарри также многое узнал от Бильбо за это время о различных растениях и почве. Вещи, о которых сам Гарри никогда бы и не подумал узнать, если бы рядом не было Эстеля. Действительно, это почти заставило его вспомнить о гербологии и зельеварении в Хогвартсе, когда над ним не нависал Снейп. Гарри по-прежнему не слишком интересовался зельями, но изучение различных растений, несомненно, могло бы помочь в будущем различными способами. Еще лучше было то, что его кошмары пока не вернулись, и это было здорово.       На третий день их отъезда из Ривенделла Гарри и Бильбо начали узнавать местность, через которую они проезжали, и юноша криво усмехнулся:        — Мне кажется, я знаю, где мы находимся, Бильбо.       — И мне тоже, Гарри. Где-то здесь должны быть три очень печально выглядящих тролля. Может быть, мы могли бы зайти и дать им хорошего пинка? — пошутил Бильбо.       Эстель в замешательстве посмотрел на них, затем поднял глаза на вечернее солнце над ними. Прежде чем оглянуться на них с невозмутимым видом.       — Если ты пытаешься обмануть меня рассказом о жизни троллей в течение дня, это не сработает. Я знаю, что они могут выходить только ночью.       Двое путешественников поморщились, вспомнив битву у Одинокой горы. "Гэндальф был очень заинтересован троллями, которые принимали в этом участие, и тем, как они ходили днём. Интересно, что он обнаружил во время своих исследований этого масла или чего там еще они использовали?" — размышлял Гарри, даже когда Бильбо начал спускаться по небольшой боковой тропинке.       В ту ночь, когда Гарри и Бильбо решили попробовать немного вина, которое Элронд дал им в дорогу, они по очереди рассказали о стычке с троллями более подробно, чем раньше. То, что они делали это в тени тех самых троллей, придавало рассказу определенный колорит, поскольку Эстель жадно слушал, время от времени прихлебывая из маленького кубка, которым двое путешественников согласились поделиться с ним. Судя по недовольному выражению лица мальчика всякий раз, когда он делал глоток, было очевидно, что он не видит привлекательности алкоголя. Вместо этого он продолжал смотреть на три статуи троллей: неповрежденную, отравленную и искалеченную.       Когда рассказ подошел к концу, Гарри встал и начал обходить лагерь, пока Бильбо гасил огонь и раскладывал спальные мешки. Эстель помогал Бильбо, но в основном он зачарованно смотрел на Гарри и его работу, пока тот раскладывал руны в разных местах по всей округе. Эстель видел, как волшебник делал это каждую ночь после того, как покинул Ривенделл, и тот объяснил ему про руны. Он даже кое-чему научил, но наблюдать за тем, как Гарри кладет камни и активирует их, все равно было удивительно, напомнив Эстелю о том, как Митрандир показал ему несколько трюков с ветром и дымом на его день рождения годом ранее. Но Эстель знал, что это серьезное дело, и не засыпал Гарри вопросами, пока все рунные камни не были расставлены. В этот момент он отказался ложиться спать, пока Гарри не ответит на его вопросы.       Но позже той ночью рунические чары доказали свою состоятельность, поскольку шум поблизости пробудил всех троих ото сна. Гарри первым пошевелился, услышав шум поблизости, быстро встал и схватился за свой меч, который всегда был в ножнах у него на боку, чему он научился на тропе. Он быстро зажал рот Эстелю ладонью, когда мальчик пошевелился, что-то бормоча себе под нос. Глаза одиннадцатилетнего мальчика расширились, и он уставился на Гарри, который прижал палец к губам. Эстель понимающе кивнул в ответ, и волшебник медленно отошел, повернувшись, чтобы разбудить Бильбо, но обнаружил, что тот не спит и смотрит в темноту.       За пределами защитных чар двигались несколько гоблинов, переговариваясь друг с другом, в то время как еще несколько последовали за ними, дергая за поводья... ну, Гарри подумал о них как о всадников на варгах с того момента, как увидел их. Они были меньше и худее на вид, чем варги, на которых скакали орки и гоблины, виденные им ранее, они казались почти испуганными, нервно двигаясь из стороны в сторону .       — Они нас не слышат, — объяснил Гарри, указывая на камни с рунами, которые он расставил вокруг лагеря. — Надпись "Не обращайте на меня внимания" также перекроет наши шумы. Но лучше не привыкать к такого рода вещам, если только ты тоже не умеешь создавать рунические чары, понимаешь, Эстель?       Мальчик кивнул, зачарованно глядя на гоблинов:        — Я никогда не видел гоблинов по-настоящему! Картинки на самом деле не отдают им должного, — он наморщил нос. — И нигде не упоминалось, как плохо они пахнут!       — Я думаю, это одна из тех вещей, которые ты узнаёшь сам, — пробормотал Бильбо, глядя на Гарри. — Что нам следует делать?       — На самом деле я довольно растерян. Гоблины не могут нас найти, но те животные, которые с ними, вероятно, чувствуют, что завтра они смогут пойти по нашему следу. И я не знаю, как вы, но скрывать нас с помощью магии требует немного больше усилий, которые я не хотел бы тратить. Кроме того, я хочу знать, охотятся ли они конкретно за нами или за любыми путешественниками, которые попадаются на пути. И все же у нас есть юный Эстель, за которым нужно присматривать. Я не уверен, что нам стоит ввязываться в драку, несмотря на мое любопытство, — признался Гарри. — В драке может случиться все, что угодно, и я не хочу подвергать его опасности.       Бильбо собирался заговорить, но Эстель решил за них. Он схватил свою пращу и, прежде чем кто-либо из его сопровождающих смог остановить его, метнул камень через край защиты, чтобы попасть в лицо одному из гоблинов.        — Смерть слугам Великой Тени!       Цель Эстель с криком упала навзничь, и все гоблины обратили свое внимание туда, откуда прилетел камень, их пристального интереса было достаточно, чтобы преодолеть защитные чары.       Не то чтобы кто-то из них прожил слишком долго, чтобы воспользоваться этим знанием.       Бильбо мгновенно выпустил стрелу, убив одного из маленьких варгов, в то время как Гарри ударил широкоугольным режущим заклинанием, разрезав нескольких гоблинов пополам. Следующим вспыхнуло огненное заклинание, поджегшее нескольких гоблинов. Пламя было таким горячим, что они умерли слишком быстро, успев лишь на секунду вскрикнуть от боли. Этот огонь поверг варгов в панику, и несколько из них бросились врассыпную, сбросив своих всадников. Еще двое быстро погибли от стрел Бильбо, в то время как третий остался без головы из-за другого заклинания Гарри.       В этот момент только один из варгов оставался под контролем своего всадника, и он бросился вперед.       Эстель, проявивший, по мнению Бильбо, гораздо больше храбрости, чем здравого смысла, стоял на своем месте и швырнул камень прямо в глаз существа,раздробив глазницу и отправив его с кошачьим воплем в сторону, его лапы потянулись к ране, и тут его бок разрезал меч Гарри, когда другое заклинание начисто снесло голову гоблину. Яд на лезвии мгновенно начал делать свое дело, и монстр заворочался на боку, корчась в судорогах и издавая долгий, протяжный вой агонии.        так же быстро, как началась, битва закончилась. Если бы на отряд напали врасплох, возможно, группа из семи или восьми гоблинов – сейчас трудно было сказать в темноте – могла бы представлять угрозу. Но, вероятнее — нет. Тем не менее, в этом поединке не было необходимости, и Бильбо сделал замечание Эстелю, покачав головой.       — Ты только что совершил поразительную глупость, Эстель. Сражаться — это храбро, но знать, когда это делать, так же важно, как и иметь мужество сражаться, в первую очередь. Я бы настоятельно призвал тебя помнить об этом в будущем.       — Согласен. Я признаю, что теперь, когда мы победили, я испытываю некоторое раздражение, что забыл оставить пленного в живых, чтобы мы могли извлечь некоторую информацию. И все же мертвый гоблин есть мертвый гоблин,— Гарри философски пожал плечами, подмигнув Эстелю. — Просто постарайся обуздать свои гриффиндорские наклонности в будущем, ладно?       — Что ты имеешь ввиду? — спросил мальчик.       — Думаю, это история для другого раза. Если только кто-нибудь из вас не воображает, что попытается уснуть, когда вокруг нас вот так пахнет мертвецами. Давайте двигаться, — приказал Бильбо.       Эстель кивнул, подошел, чтобы помочь собрать их вещи, и остановился, рассматривая свои руки, которые начали дрожать. Затем он внезапно обнаружил, что стоит на коленях, его ноги обмякли.       — Ой!..       Бильбо заметил это и мгновенно подошел к нему, положив руку на плечи мальчика, в то время как Гарри двинулся наводить порядок в лагере.       — Ну вот, парень. Первый бой всегда может застать тебя врасплох, как сейчас. Я помню, как вел себя после стычки с троллями. Меня трясло несколько часов. Это не признак недостатка мужества, так что не позволяй этой мысли приходить тебе в голову. Это просто реакция организма на то, что он впервые оказался в опасности и сражался не на жизнь, а на смерть. И в данном случае к тому же лишил жизни, какой бы отвратительной она ни была.       Под успокаивающие слова Бильбо реакция Эстеля на его первый бой прошла медленно, но без того, чтобы его вырвало или он поддался неконтролируемой дрожи. К тому времени, когда он был готов снова встать на ноги, пони был навьючен, а все их пожитки разложены по различным вьюкам, украшавшим животное. Сумка Гарри на данный момент была полностью забита их долей сокровищ, но, несмотря на это, животному так же не терпелось двигаться дальше, как и им троим.       Это оказалось единственной реальной угрозой, с которой они столкнулись во время путешествия, и через день троица путешественников прибыла в Бри. Эта территория граничила с Широм, главный город которого был построен на пересечении Гринуэй и Ист-Род. Местность была населена людьми и хоббитами почти в равной степени, и пока они шли (или, в случае хоббита, ехали верхом) по дороге к главному городу, который также назывался Бри), Бильбо объяснил, что некоторые из здешних хоббитов утверждали, что это самое старое хоббитское поселение, поселились здесь до того, как была пересечена река Брэндивайн и колонизирован Шир.       Эстель внимательно слушал, хотя Гарри мог сказать, что он делал это только потому, что говорил Бильбо. На них троих обратили внимание, когда они въехали в Бри, столицу региона, но приветливая улыбка Бильбо и то, как он махал хоббитам, которых он мог видеть среди народа, а также сходство между Гарри и Эстелем — оба они были черноволосыми и подтянутыми — заставляли этот интерес медленно угаснуть, пока они пробирались к центру города. В конце концов, любой, кто путешествует с ребенком, не может замышлять ничего подозрительного, не так ли?       Когда они добрались до гостиницы, Бильбо заметил нескольких хоббитов, сидевших снаружи вокруг стола, и подошел к ним, заказав пинту эля, желая послушать старомодные хоббитские сплетни. Увидев это, Гарри повернулся и похлопал Эстеля по плечу.       — Давай, парень, я видел там рынок. Пришло время познакомить тебя с тонким искусством торговаться, которому меня научили мои друзья-гномы. В конце концов, нам нужно купить какой-нибудь подарок для твоей матери, чтобы она не слишком сердилась на меня за то, что я тебя похитил.       Быстро кивнув, поскольку именно это беспокоило его последние два дня, Эстель последовал за Гарри прочь из гостиницы. На ходу он оглядывался по сторонам, с трудом скрывая удивление и некоторое отвращение на лице. Мальчик впервые оказался среди людей, и простая планировка города, грязь, скученность и — что еще хуже — то, насколько многолюдным и шумным все это казалось, застали его врасплох.       И все же, наблюдая за тем, как стайка детей носится вокруг, перекрикивая друг друга и играя в какую-то игру, Эстель улыбнулся:        — Я не думаю, что это то место, в котором я хотел бы жить. Похоже, это не то место, где можно найти хорошие книги или историю, — прошептал он Гарри, когда они пришли на рынок. — И все же я вижу в этом нечто привлекательное.       Волшебник кивнул, соглашаясь с мальчиком.       — Я должен сказать, что это немного слишком шумно и многолюдно, на мой вкус, но у каждого он свой, — он наблюдал, как Эстель виновато отвел взгляд, зная, что именно это он и хотел сказать, просто малыш был слишком вежлив, чтобы сделать это.       — И в будущем, когда подрастёшь, чтобы путешествовать самостоятельно, я настоятельно призываю тебя познакомиться с такими людьми, как эти и другие. Они могут выглядеть простыми, но в таких местах, как это, также будут испытания и опасности, с которыми им придется столкнуться. В людях есть нечто большее, чему эльфы могут научить тебя, и в мире есть нечто большее, чем сами люди могут тебе рассказать. Учись и у тех, и у других, и я думаю, ты не сильно ошибешься.       — И гномов тоже? — пошутил Эстель, хотя по его медленному кивку было ясно, что он тоже внимательно слушал Гарри.       — И гномов тоже, — со смехом согласился волшебник. — Как ты думаешь, твоей маме понравилась бы лента или кухонный нож? Или, может быть, шаль? Ты знаешь ее лучше всех.       Вернувшись в гостиницу, Бильбо внезапно стал знаменитостью, когда представился, потому что эти люди слышали о нем. По всему Графству Бри распространились слухи о Безумном Бэггинсе и о том, как однажды утром он умчался, оставив на двери Бэг-Энда только записку, в компании двух людей и банды гномов.       — Никто не знал, куда ты делся и что за безумие вселилось в тебя. Но если ты действительно вернулся, это уже само по себе история! И в компании двух людей, которые выглядят почти родственниками? Чем вы занимались, мистер Бэггинс? — спросил один старый хоббит.       — Это та ещё история! Оглядываясь назад, я не могу сказать вам, как я принял это решение, но решил путешествовать с группой гномов, направляясь через горы... — начал Бильбо, качая головой. — Полный рассказ о моем путешествии занял бы много дней, но достаточно сказать, что в конце путешествия, как бы далеко ни зашел, я хотел вернуться домой.       Это вызвало у остальных одобрительный ропот, хотя хоббиты и пытались вытянуть из него его историю. Бильбо, конечно, не рассказал им всей истории. Он не упомянул Смауга, и он не упомянул Трандуила и его заточение в руках короля эльфов, а также финальную битву. Новость об этом, без сомнения, распространилась бы, особенно среди гномов в Синих горах, но хоббитов из окружения Бильбо в полной мере это не заинтересовало бы. Все хоббиты были замкнутыми, больше думая о собственных проблемах, чем о мире в целом.       Как бы то ни было, рассказа о троллях, орках и гоблинах, которых они встретили по дороге в Сумеречье, было более чем достаточно, чтобы сделать историю почти слишком удивительной, чтобы в нее можно было поверить. Действительно, если бы Бильбо был в Шире, ему пришлось бы столкнуться со многими насмешливыми лицами. Но здесь, в Бри, орки и гоблины время от времени представляли слишком реальную угрозу, в то время как в Шире лишь изредка сталкивалось с подобными угрозами за всю свою историю. И путешественники уже поделились новостями о трех статуях троллей, что подтверждало рассказ Бильбо. Во всяком случае, до этого момента.       Ближе к вечеру Бильбо начал рассказывать эту историю местным жителям, расспрашивая в ответ об их историях. В процессе этого он начал делать пометки на бумаге. Это очаровало и польстило хоббитам, и многие из них радостно размышляли вслух, не попадут ли их имена в какой-нибудь учебник истории.       Однако в этот момент к ним присоединился еще один хоббит, и когда его представили Бильбо, он оглядел своих собратьев, сурово качая головой:       — Ну что вы, Бенджи Бэнкс, Рут Лонгхол, Трис Полынь, вы меня удивляете! Я понимаю интерес к истории мистера Бэггинса, но если он направляется домой, ему нужно отправляться в путь как можно быстрее, судя по последним новостям, которые мы услышали из Шира.       Бильбо обеспокоенно посмотрел на него:        — Что вы имеете в виду?       — Вы тот самый Бэггинс, которому принадлежит Бэг-Энд, верно? Это аккуратная и достойная нора. И, согласно последним сплетням из Шира, дом продается. Нора выставлена на аукцион, и продавец завладел ею после того, как в ней так долго никто не жил, — объяснил другой хоббит. — Со дня на день её выставят на аукцион.       С расширившимися от ужаса глазами Бильбо вскочил на ноги, с такой силой грохнув кружкой с элем, что ее содержимое забрызгало двух других хоббитов. Не обращая внимания на промокших хоббитов и их раздражение, Бильбо поклонился самому новому собеседнику, затем оглядел собратьев и положил на стол несколько золотых монет.       — Спасибо вам за ваши добрые слова, сэр. Я у вас в долгу, который я не могу отдать прямо сейчас, но если вы когда-нибудь будете в Шире, найдите меня. Было приятно познакомиться со всеми вами, и я снова отправлюсь в это путешествие, чтобы закончить свои заметки об истории ваших семей, но мне пора!       Его вежливые слова и золото на столе приглушили удивление и раздражение, вызванные поспешными действиями Бильбо, и хоббит умчался прочь, слыша добрые пожелания своих собратьев-хоббитов. Обнаружив неподалеку Гарри и Эстель с несколькими небольшими покупками в руках для леди Ги́льраэн, он быстро объяснил обоим спутникам необходимость спешки, и, расплатившись за ужин, они втроем снова отправились в путь с несколько непокорным пони, который с нетерпением ждал ночи в лесу.       Пробираясь сквозь ночь, трое путешественников добрались до границ Шира поздним утром следующего дня. Эстель спал, прижавшись к спине Бильбо, и хоббит был ненамного лучше, хотя Гарри, казалось, не слишком беспокоился из-за того, что шел без отдыха.       На самом деле, прошлой ночью Гарри снова мучили кошмары, так что сон был не тем, чего он с нетерпением ждал. И чем быстрее он вернется к Тауриэль, и они отправятся к леди Галадриэль, тем лучше.       Волшебник разбудил Бильбо, когда заметил впереди пост охраны. За пределами поста два хоббита отдыхали, покуривая вокруг маленького столика, на котором были разложены сыр и хлеб, а их оружие, длинные дубинки, лежало на земле неподалеку. Но они вскочили на ноги, увидев путников, идущих к ним по дороге, стараясь привести себя в презентабельный вид. Их шок при виде хоббита, путешествующего с двумя людьми, почти сошёл на нет, когда Бильбо назвал им свою личность.       Присутствие с ним двух людей также могло вызвать некоторые проблемы. Верзилам в Шире не были особо рады. Но Эстель, очевидно, был всего лишь ребенком, и один из Вышибал узнал Гарри с той поры, как они с Торином проходили этим путем. И, как и прежде, вежливые манеры помогли хоббиту пройти. Вскоре и Гарри разрешили войти, и они втроем поспешили дальше, пройдя через собственно Шир.       Довольно скоро, когда Бильбо погонял своего пони, они вышли на Бэгшот-роу, ведущую к Бэг-Энду, где перед домом Бильбо собралась большая толпа. Большинства Бэггинс не знал, но некоторых узнал, и его лицо посуровело.       — О нет! Я скорее буду похоронен в драконьем навозе, чем позволю кому-либо, особенно Саквилль-Бэггинсам, забрать мой дом!       С этими словами он остановил пони и велел Эстелю слезть, прежде чем послать его в галоп, или настолько галопом, насколько пони мог это изобразить. Гарри также любезно оказал Бильбо услугу, наложив на него Сонорус.       — Что, черт возьми, здесь происходит?! — крикнул Бильбо, бросаясь вперед. Крик и скачущий галопом пони заставили толпу расступиться перед ним, когда он подъехал к своей выкрашенной в зеленый цвет двери, где соскользнул со спины пони, повернувшись и свирепо посмотрев на толпу, которая, в свою очередь, отступила назад.       Хоббит, стоявший на помосте аукционистов, член клана Тук, от шока чуть не свалился со своего насеста. Но он был сделан из более прочного материала и собрался с духом, свирепо глядя в ответ на Бильбо.       — В подобном поведении нет необходимости! Если вы участвуете в торгах, то пришли слишком поздно. Подробности аукциона циркулируют уже больше месяца. Если вашего имени нет в списке, тогда...       — Аукцион? Участник торгов? Это мой дом! — рявкнул Бильбо, вытаскивая какие-то бумаги из одной из своих сумок. — Я Бильбо Бэггинс, и это мой дом. Это мой почерк на контракте с Торином Дубощитом и компанией, чтобы помочь им в путешествии по дальним землям, — Бильбо протянул мужчине документы. — И если вам нужно, чтобы кто-нибудь узнал меня, осмелюсь предположить, что мастер Хэмфаст или даже сам Тук могут это сделать. Весь этот аукцион недействителен.       Это вызвало шум в толпе, особенно со стороны двух хоббитов. Это были Лото и Лобелия Саквилль-Бэггинсы, родственники Бильбо, которых он предпочел бы никогда не встречать на прогулке, не говоря уже о том, чтобы, как говорится, подпустить к двери. Это чувство, несомненно, было взаимным, поскольку Лобелия мечтала о Бэг-Энде с тех пор, как его построил Банго.       Бильбо повернулся, глядя на них сверху вниз, и аукционист жестом призвал толпу к тишине, уставившись на контракт, а затем полез в сумку на боку, вытаскивая другой листок бумаги, акт о передаче Бэг-Энда Бильбо от его отца Банго. Он уставился на два листка бумаги, на две подписи, а затем медленно кивнул:       — Это... это кажется законным. Я бы хотел, чтобы вы подождали, пока мастер Гэмджи присоединится к нам, прежде чем забрать ключи, но этого определенно достаточно, чтобы я приостановил аукцион, пока он не сообщит, кто вы, — растерянный и любопытный взгляд мужчины никуда не делся, но он знал здешние законы.       Два хоббита, на которых Бильбо пристально смотрел, вместо этого начали кричать на аукциониста , но он, в свою очередь, прикрикнул на них и послал молодого хоббита сбегать по Бэгшот-роу, чтобы найти мастера Гэмджи у подножия холма. Этот мальчик остановился, уставившись на Гарри и Эстеля, которые весело помахали ему, прежде чем юный хоббит умчался прочь. В этот момент представитель власти обратил внимание на двух людей, но им снова помогло их сходство во внешности и очевидная молодость Эстеля.       Вскоре гонец вернулся с Хэмфастом Гэмджи, глаза которого загорелись при виде Бильбо:       — Мистер Бэггинс, сэр! Рад вас видеть.       Бильбо улыбнулся, увидев старого садовника:        — Я тоже рад вас видеть, мастер Хэмфаст. Вы и ваш отец, по-видимому, проделали великолепную работу. Должно быть, сама Йаванна помогла вам здесь, потому что все выглядит даже лучше, чем было до моего отъезда.       В то время как использование имени Йаванны привлекло множество странных и даже растерянных взглядов, это почти ничего не значило для прибытия Бильбо. Но теперь, когда его личность была твердо установлена, аукционист быстро начал разгонять толпу, отправляя всех по домам, за исключением соседей Бильбо. Они подошли ближе, спрашивая его, где он был и что делал. Бильбо рассмеялся и сказал им, что пригласит их к себе через несколько дней, но сначала должен привести в порядок свою нору.       — И я должен попрощаться с друзьями, прежде чем они уедут.       Это привлекло дополнительное внимание к двум людям, но шутливый тон Гарри и слова:       — На самом деле, я здесь только для того, чтобы убедиться, что Бильбо благополучно добрался домой, и купить немного трубочного зелья. Нигде больше нельзя найти подобного, кроме как здесь, среди хоббитов, а ширский табак, несомненно, самый лучший, — смягчили взгляды в их сторону. Единственными исключениями были Лото и Лобелия, которые уставились на Гарри так, словно он был виноват в том, что Бильбо снова внезапно появился из ниоткуда.       В конце концов, последних зевак выпроводили с территории, и Бильбо разговаривал с мастером Гэмджи, пока он и представитель клана Тук, и Бильбо выдворяли их всех прочь. Хэмфаст вскоре тоже ушел, весьма довольный тем, что по соседству нет Лобелии, а также хорошими манерами Бильбо и желанием помогать по хозяйству в будущем.       Несколько мгновений Бильбо стоял у внешних ворот, глядя им вслед, прежде чем вздохнуть и поднять глаза на Гарри:        — Ну, я не ожидал такого приема. По крайней мере, теперь все кончено. Пожалуйста, заходите внутрь. Я могу, по крайней мере, угостить вас с Эстелем едой и чаем, пока мы складируем все, что взяли с собой, прежде чем попрощаться. Поскольку еще только полдень, я знаю, что вы захотите побыстрее отправиться в путь.       Бильбо пока не собирался употреблять слова "сокровище" или "золото". Ему не нужно было, чтобы любопытные ходили вокруг и пытались найти спрятанные рубины или золото в Бэг-Энде.       Однако почти мгновенно Бильбо осознал свою ошибку. Как раз в тот момент, когда они с Гарри начали вытаскивать сундуки с золотом и остальную часть сокровищ Бильбо из волшебной сумки Гарри, Эстель вернулся с задания в подвал и сообщил, что кладовая совершенно пуста.       — Черт возьми. Торин и остальные — они обчистили мою кладовую! И мне потребуются часы, чтобы купить...       — Не нужно, друг мой, — сказал Гарри, вытаскивая последний сундучок золота из своей сумки. Следующим был сундук со щитом Бильбо, Жалом и драгоценностями, которые он выбрал как часть своей доли. Прямо сейчас он все еще носил свою мифриловую кольчугу под курткой. — Я думаю, на данный момент будет лучше, если мы покончим с этим быстрее, да? Если ты предложишь мне свое гостеприимство, кто знает, сколько времени мне потребуется, чтобы уйти? Вместо этого я подумаю о том, чтобы провести вторую ночь, полагаясь на твоё гостеприимство.       Бильбо фыркнул на это, понимая, что Гарри больше заинтересован в том, чтобы как можно быстрее вернуться к Тауриэль, чем в каких-либо опасениях по поводу своего желания остаться.       — Очень хорошо, Гарри. Я вас больше не задержу. Скажи Торину и остальным, что я вернулся домой, и передай мои наилучшие пожелания, когда увидишь их. Возможно, в будущем, когда дороги станут безопаснее, я смогу навестить их, чтобы увидеть чудеса, которые они сотворили в Эреборе.       Гарри кивнул, и они вдвоем перенесли добычу Бильбо, добытую у дракона, в его подвал, Эстель помогал, неся маленький фонарь. Вскоре все было готово, и Бильбо достал щит и Жало, отнес их обратно и поставил у камина.       Несколько мгновений Гарри и Бильбо стояли в главной гостиной Бэг-Энда, несколько неловко глядя друг на друга и в сторону. Расставаться друг с другом после того, как они через столько прошли, казалось в некотором роде неправильным, но это нужно было сделать. Бильбо был дома, и Гарри нужно было найти свой собственный.       В конце концов Гарри шагнул вперед и заключил друга в объятия, на которые Бильбо крепко ответил.       — Путешествие с тобой и другими было приключением всей моей жизни, Гарри. Я надеюсь, что если ты вновь захочешь путешествовать, то ты и Тауриэль забредете сюда, в мою маленькую хоббичью нору, — Бильбо хихикнул. — Мне бы очень хотелось увидеть реакцию моих соседей на то, что я принимаю эльфа здесь, в Бэг-Энде.       — И если ты когда-нибудь снова окажешься в Ривенделле, свяжись с лордом Элрондом. Я уверен, что он, в свою очередь, найдет способ связаться со мной, — ответил Гарри. Они обнимались еще несколько секунд, прежде чем Гарри медленно отошел, хлопая Бильбо по обоим плечам. — Будь здоров, мой друг.       — И ты, — ответил Бильбо, прежде чем посмотреть на Эстеля. — И ты тоже, юноша. Мое предложение гостеприимства распространяется и на тебя, если ты когда-нибудь снова окажетесь в Шире. Я с интересом жду возможности увидеть, каким человеком ты вырастешь. Может быть, когда мы увидимся в следующий раз, у тебя будут свои приключения, которыми ты сможешь поделиться.       Эстель ухмыльнулся в ответ и показал хоббиту поднятый большой палец — жест, которому он научился у Гарри за последние несколько дней. Он шагнул вперед и обнял Бильбо, прежде чем последовать за волшебником к открытой двери. Бильбо шел с ними, придерживая дверь открытой, а затем некоторое время наблюдал, как они спускаются по тропе. Затем хоббит со вздохом расправил плечи и решил, что ему нужно выпить чашку чая, прежде чем заняться чем-нибудь еще.       — Все расставания такие, Гарри? — спросил Эстель, глядя снизу вверх на своего более высокого спутника, когда они с волшебником шли дальше. — Ты хочешь уйти, но в то же время не делаешь этого, не совсем уверенный, как сделать хоть один шаг вперед?       — Это довольно удачный способ выразить это, Эстель, — со вздохом согласился Гарри. — И полагаю, что между друзьями, которые заботятся друг о друге, расставания могут быть очень трудными. По той или иной причине, — добавил он, и лица его друзей из его старого мира на мгновение вспыхнули в его мозгу, несмотря на все его усилия не вызывать их снова.       Покачав головой, Гарри попросил у мальчика камень и, держа его в руке, размышлял вслух:       — А теперь, когда Бильбо и пони нам не мешают, я задаюсь вопросом: сможем ли мы вдвоем быстрее передвигаться по пересеченной местности, чем по дороге? Восточная дорога делает длинный извилистый поворот, прежде чем повернуть обратно в том направлении, в котором мы хотим двигаться. Итак... - С этими словами Гарри наложил заклинание "Направь меня" на камень, используя Ривенделл в качестве цели. Камень свернул в совершенно противоположном от дороги направлении, и Поттер посмотрел вниз на мальчика:       — Ну? Как думаешь, нам следует снова свернуть на Восточную дорогу или пойти своим путем?       Эстель ухмыльнулся:        — Это вообще вопрос?       Гарри рассмеялся, хлопнул его по плечу и свернул на следующую дорогу в том направлении, куда вёл их камень.