***
Закончив наводить порядок в находящемся в гостиной книжном шкафу, Гермиона бросила взгляд на часы. Время уже перешло черту раннего вечера, а Северуса всё не было. «Но после обеда моё время станет твоим, а твоё — моим», — вспомнились девушке его слова. «Как-то отвыкла я кого-то ждать», — окрашенная тоской мысль промелькнула в её голове. Чтобы хоть как-то убить время в ожидании, она прихватила с полки первую попавшуюся под руку книгу и отправилась к софе. Удобно устроившись на диване вместе с решившим присоединиться к хозяйке Живоглотом, Гермиона попыталась читать. Но посторонние мысли били по вниманию, и слова в читаемом тексте упорно не желали выстраиваться в нужном порядке. Смысл ускользал. Яркая вспышка со стороны камина грубо разбудила, заставив подскочить на ноги, сладко задремавшего на коленях кота и заставила сердце девушки сжаться. Наконец-то! Но огорчение не заставило себя ждать. Вместо Северуса девушка увидела в очаге голову Джинни, сформированную из языков зеленоватого пламени. — Привет, Гермиона, — широко улыбаясь, сказала подруга. — Привет. Как твои дела, молодая мамочка? — стараясь скрыть своё разочарование, радостно произнесла девушка — Джеймс сейчас крепко спит, но нынче ночью, после двух часов, дал отличный оперный концерт, — фыркнула Джинни. — Слышала бы ты, какие он высокие ноты брал на радость Кикимеру. Тот аж млел от того, какие мощные лёгкие у молодого господина. Признаюсь, я чуть не прибегла к магии… Хвала Мерлину, Гарри взял Джеймса на руки, и наш сын в единое мгновение из орущего комочка снова стал ангелочком, — она понизила голос до полушёпота: — Я — кошмарная мать… — Джинни, не стоит так себя грызть… — начала девушка. — Да-да, — перебила подруга, — мама меня тоже так успокаивает. Говорит, что с первым ребёнком всё страшно. — К словам Молли трудно не прислушаться, как никак у неё серьёзный опыт, — не без сарказма сказала Гермиона. — Ох, Гермиона, было бы всё так легко, как она говорит, — вздохнула миссис Поттер, пропустив мимо ушей колкость бывшей снохи в адрес свекрови. — Я так хочу быть лучше, но боюсь, не справлюсь… — Джинни, не накручивай себя. Ты стала мамой всего пару недель назад, то, что тебе не удалось прекратить рыдания ребёнка с первого раза, не делает тебя ужасной матерью. — Вот появится у тебя малыш, я посмотрю какой ты будешь рассудительной, — буркнула Джинни. — Хорошо, ты имеешь полное право мне сказать подобные слова, если я закачу истерику на пустом месте, — заявила Гермиона. — Извини, что вывалила на тебя свои переживания… — Да всё в порядке, мамочка. Мы ведь всё-таки подруги. — Но я-то хотела поговорить с тобой не о себе, а узнать, как ты себя чувствуешь. Но мой эгоизм взял верх, и мы говорили о моей проблеме вместо твоих. — А разве у меня есть проблемы? — Гарри вчера за ужином сказал, что ты выглядела неважно, да и с профессором у тебя, по его словам, всё скверно. Так что вчера произошло? — Спешу тебя успокоить. Гарри слегка сгустил краски, — ответила Гермиона, про себя подбирая слова, чтобы её ложь звучала максимально правдиво. Она не хотела раскрывать бывшей золовке ни свои отношения с Северусом, ни то, что произошло на веранде дома Поттеров и закончилось на её крыльце. Слишком личное. — Я вчера чуть не совершила фатальную ошибку при приготовление зелья, вот Снейп и был в не в духе. А выглядела больной из-за обычного похмелья. Но я воспользовалась плохим самочувствием и получила пару выходных. Хороший сон или же отсутствие недовольных гримас Снейпа уже пошло мне на пользу. — Вряд ли бы твои слова понравились профессору, но я рада, что твоё самочувствие улучшилось, — пряча улыбку, сказала Джинни. Она собиралась что-то добавить, но нечто, произошедшее в поле её зрения, привлекло внимание. Затем на лице отразилось неприкрытое волнение. — Извини, но тут прилетела сова от Гарри… — Поговорим в другой раз, — закончила за неё фразу Гермиона. — До завтра! — бросила на прощание колдунья и прервала сеанс связи. Без магического пламени камин стал выглядеть пустым и холодным. Его безжизненный вид нагнал на Гермиону уныние. Девушка бросила косой взгляд на раскрытую книгу. Возвращаться к чтению ей откровенно не хотелось. Затем она посмотрела в сторону окна. Солнце уже село, а сумерки становились гуще, готовя землю к приходу ночи. Колдунья взмахнула палочкой, закрыв шторы. Гостиная тут же погрузилась в темноту. Гермиона вновь сделала пасс палочкой, произнеся заклинание, и в камине загорелся огонь, потом включила магнитофон. Нежная и спокойная музыка из альбома Deep Blue Кэйко Мацуи заполнила комнату. Девушка укуталась в плед и, наблюдая за пляской пламени, позволила себе раствориться в легкой грусти. «…Но после обеда моё время станет твоим, а твоё — моим», — вновь зазвучали в её памяти слова Северуса, сказанные утром. «Врун, моё время до сих пор принадлежит мне, а твоё — тебе», — с горечью ответила ему про себя Гермиона. В голове девушка проигрывала различные сцены их встречи. Она обдумала, что скажет ему, когда тот наконец-то явится. Гермиона была твердо намерена победить в словесном поединке. Сейчас она чувствовала на своей стороне перевес, так как не он, а она провела время в ожидании. Главное, чтобы Северус пришёл… Обида, злость и жгучее желание увидеть его смешались в её душе в равных частях. Спокойные мелодии Deep Blue и теплый плед создали идеальные условия для сна, и девушка сама не заметила, как уснула. Настойчивый со стекляно-дребезжащими нотками стук выдернул Гермиону из туманных сновидений. Резко распахнув глаза, девушка с минуту пыталась осознать, кто она и где. Был ещё один вопрос: откуда доносится этот противный шум? Ответ нашёлся почти сразу после того, как мысли в голове стали на относительно рабочие рельсы, — кто-то прислал ей сову с посланием. Колдунья бросила взгляд на часы. В двенадцать ночи! Встав с софы, Гермиона прошла к окну, в которое самоотверженно стучал пернатый гонец. Отодвинув штору и распахнув окно, колдунья впустила белую желтоглазую птицу, которая напомнила ей о питомце Гарри. Сова приняла плату за доставку, затем вручила девушке посылку, небольшую иссиня-чёрную коробочку, которая легко помещалась на ладони, развернулась и с чувством выполненного долга улетела в ночь. Гермиона вернулась на софу, зажгла торшер и, проверив на наличие проклятий посылку, открыла её. Стоило девушке поднять крышку, как наружу выпорхнуло несколько десятков бабочек. Их зеленые, голубые, фиолетовые крылья напоминали драгоценные камни. Появление крылатых красавиц пробудило в Живоглоте хищные инстинкты, которые он не стал сдерживать и, откинув всю степенность домашнего питомца, приступил к охоте. На дне коробочки находился сложенный в несколько раз листок бумаги. Гермиона взяла его в руки, развернула и сразу увидела строчки, написанные рукой Северуса.«Гермиона!
Извини, что так и не провел минувший и не встретил нынешний день с тобой. Но события сложились иначе. Очередное задание во благо нашего Министерства не ждёт. На время моего отсутствия ты вновь у руля лаборатории. Постарайся не уничтожить и не разорить её. Удачи! P.S. С днём рождения, Гермиона! Надеюсь, мой подарок придется тебе по вкусу.Северус»
Гермиона едва успела подумать о каком подарке говорится в письме, как одна из порхающих над головой бабочек, большая с голубыми крыльями, приземлилась на запястье девушки, затем к ней присоединились две фиолетовые, каждая из них устроилась по бокам от голубокрылой. Прошло едва ли чуть больше мгновения, и они превратились в шармы из бирюзы и аметиста на серебряном браслете. Колдунья коснулась кончиками пальцев украшения, после вызвала патронуса, чтобы отправить свой ответ Северусу.