Ты моя, малышка?!

      Северус поставил точку в конце отчета для Кингсли, затем посмотрел на часы и с огорчением отметил, что у него слишком много времени ушло на бумажную работу — точнее львиную долю отнял разговор с Варварой — и его совсем не осталось на то, чтобы провести некоторые практические исследования. Поборов искушение отправить в дом Поттеров письмо о том, что задержится в лаборатории, Снейп оделся и покинул рабочий кабинет. Как только мужчина спустился на первый этаж, его окликнула Варвара:       — Уже уходите, мистер Снейп?       — Да, мисс Сорокина, — коротко ответил он.       — Как я понимаю, вас ждёт ваша племянница, — в еë голосе звучали насмешливые интонации.       — Именно.       — И всё-таки я бы хотела, чтобы вы уделили мне несколько минут. Думаю, я изобрела нечто поразительное.       — Да неужели, — с доброй долей скепсиса произнёс Снейп, но всё же подошёл к рабочему столу Сорокиной.       — Не переживайте, вы не зря тратите своë драгоценное время, — широко улыбнулась колдунья и выдвинула на середину стеклянную чашу с высокими бортами, в которой находилась переливающаяся перламутром молочного цвета жидкость. — Я наконец-то довела формулу до совершенства.       Она окунула руку по запястье в сосуд на несколько секунд и вынула. Зелье, мгновенно застывая на воздухе, обволокло её кисть, словно тугая белая перчатка. Варвара отошла от Северуса на пару метров и сказала:       — Примените ко мне… м-м-м… оглушение, мистер Снейп.       — Мисс Сорокина, вы же прекрасно знаете, что для практики с боевыми заклинаниями у нас существует специальная комната… — начал отчитывать её начальник.       — Прекращай нудеть и колдуй, Северус, — перебила его колдунья и, не скрывая кошачьей улыбки, добавила: — Сам же говорил, что спешишь домой к дочке.       — Племяннице, — тут же поправил её мужчина.       — Hot' gorshkom nazovi, tol'ko v pech' ne stav'! — отмахнулась она. — Колдуй уже и не переживай за оборудование. Если что-то сломается, то всё возмещу. Я уверена в своей работе на все сто, — её губы растянулись в озорной улыбке, а золотистые глаза заискрились. — Kak govoritsya, plyashem za moj schyot.       — Как пожелаешь, — равнодушно ответил Снейп и мгновенно атаковал Сорокину: — Остолбеней!       К его удивлению, колдунья молниеносным, не лишённым изящества движением белой от зелья кисти поймала магическую струю и сжала в кулаке. Раздался лёгкий хлопок. Заклятие рассеялось, не причинив вреда цели. Варвара с торжествующей улыбкой произнесла:       — Впечатляет же, Северус?!       — Не смею спорить, мисс Сорокина, — сухим тоном ответил Снейп.       — Svetlij knyaz’ Svyatoslav, ты ведь не рассыпешься, если расщедришься на похвалу.       — Разве тебе она нужна?       — А почему бы и нет? — игриво спросила женщина. — Хорошее слово и кошке приятно.       — Как хорошо, что ты человек, — отмахнулся он.       — До чего же ты противный, Северус! — поморщилась Варвара и тут же с улыбкой добавила: — Но в этом и есть твоё очарование.       — Допустим, — скептически приподняв бровь, Снейп смерил взглядом собеседницу и продолжил: — Раз уж мы обменялись любезностями, то давай сегодня закончим, а вот завтра продолжим разбираться с твоим зельем.       — Значит, я смогла тебя впечатлить? — довольным тоном поинтересовалась Сорокина.       — Не ты, а зелье, — урезонил её мужчина.       — Как скажешь, — пожала плечами она.       — Ещё я бы хотел сегодня взглянуть на формулу.       — Ладно, пришлю тебе сокращенную версию.       — Сокращенную версию?       — Конечно, — кивнула Варвара и с лукавой улыбкой продолжила: — Я же должна иметь возможность завтра чем-нибудь ещё тебя впечатлить.       Северус бросил взгляд поверх головы собеседницы на циферблат огромных часов и, отметив, сколько уже потратил времени, с раздражением сказал:       — Хорошо, присылай сокращённую версию. До свидания, — бросив на прощание, направился к выходу.       — До завтра, — попрощалась женщина и, прежде чем за спиной мужчины успела закрыться дверь, добавила: — Передай мой привет дочке.       «Вот же язва!» — подумал Снейп.       В отличие от других, Сорокина не подыгрывала наивной легенде, что Китти — его племянница. Подчиненная то и дело в разговоре напоминала о его детской лжи. Благо, она держала язык при себе в присутствии девочки. Без всяких сомнений, колдунья знала, чем бы для неё могла обернуться подобная правдивость.       Покинув министерство, колдун трансгрессировал за пару кварталов от площади Гриммо. Едва Северус оказался на месте, с неба посыпали редкие мелкие и колючие снежинки. Быстрым шагом он дошëл до крыльца дома Поттеров и постучал в дверь. Вместо Кикимера ему открыла Джинни.       — Северус, — встретила его с улыбкой она. — Вы уже пришли за Китти?       — Да, — входя в дом, кивнул мужчина. — Извини, я опять задержался.       — Разве? Как-то не заметила, — искренне удивилась миссис Поттер и с едва уловимыми виноватыми интонациями пояснила: — Дети последнее время ведут себя очень примерно, без стычек. Наверное, виновата магия приближающегося Рождества. Признаюсь, что, воспользовавшись тишиной, после обеда я задремала за книгой и совсем недавно проснулась.       — Прекрасно тебя понимаю, — искренне ответил Северус, зная о том, какая нагрузка сейчас находится на еë плечах.       — Раз мы заговорили про Рождество. Вы ведь проведëте его у нас?       — Мне нужно подумать…       — Малфои опередили нас?       — Угадала.       — Прошлых два Рождества вы провели у них, так что вы нам задолжали, Северус — шутливо пригрозила пальцем Джинни.       — Хорошо, учту этот факт, когда буду делать выбор, — пряча улыбку, ответил мужчина.       — Останетесь на обед? — предложила она и добавила: — Гарри не помешало бы поговорить…       Её прервал на полуфразе доносящийся со стороны лестницы детский крик:       — Дядя Северус!.. — через считанные секунды под топот маленьких ножек появилась его обладательница. Девочка с разбегу обняла его за ноги и, уткнувшись лицом в в чуть влажное шершавое пальто, пропыхтела: — Домой хочу.       — А ты не хочешь остаться…       — Нет! — помотал головой ребенок и упорно повторил: — Хочу домой!       Такое поведение Китти сильно озадачило Северуса. Обычно она всеми правдами и неправдами пыталась задержаться у Поттеров, чтобы провести больше времени с друзьями. А теперь сама рвётся домой. Поймав растерянный взгляд мужчины, Джинни тихо подсказала причину резкой смены поведения:       — Наверное, поругалась с кем-нибудь.       Снейп кивнул, соглашаясь с ней — всё-таки опыта в общении с маленькими детьми у неё больше, — и почувствовал некоторое облегчение. Детские ссоры — такая скоротечная вещь, как летний дождь. На утро — или через несколько дней — страшная обида развеется, и всё вновь будет как прежде. Северус решил не расспрашивать о предполагаемой ссоре и докапываться до её причин, а просто уступить желанию ребёнка.       — Хорошо, Китти, сейчас ты оденешься, и мы с тобой сразу же отправимся домой, — сказал он.       Некоторое время спустя, когда Северус и Китти уходили, он обратился к провожающей их Джинни:       — Я давно не играл с Гарри в шахматы. Передай ему, чтобы подготовил доску.       — Обязательно передам, — улыбнулась та, а в её глазах мелькнула надежда. Она добавила: — Большое спасибо, Северус.       — Пока ещё не за что, — ответил мужчина и напомнил девочке о хороших манерах: — Нужно попрощаться, Китти.       — До свидания, тётя Джинни, — помахала рукой девочка, но как-то вяло, без привычной энергичности.       «Может быть, она всë-таки заболела, — вспыхнула в Северусе тревожная мысль. — Нужно бы проверить дома у неё температуру».

***

      «Мисс Сорокина, в ближайшее время вы будете ответственны за лабораторию. За время моего отсутствия доработайте своё зелье. Я нашёл в присланной формуле пару слабых мест (см. комментарии). Не забывайте высылать мне ежедневный отчёт. Желаю удачи.

С.Снейп»

      Варвара прочла письмо и тут же, бормоча ругательства на родном языке, смяла его в кулаке. Её вспышка гнева не ускользнула от внимания возившегося с наложением чар на механизм Теодора. Нотт сразу догадался о причине её злости, ведь только Снейп мог вызывать у неё взрыв эмоций. Он даже немного завидовал этой способности начальника.       — Ты опять моя начальница? — не удержался задать язвительный вопрос Теодор. Ревность и обида задушили в его душе эмпатию.       — Я в любом случае являюсь вашей начальницей, мистер Нотт, — смерив его ледяным взглядом, сердито ответила Варвара. Хлопнув в сердцах ладонью по столу, добавила: — Я в комнату для экспериментов.       — Пойти с тобой? — предложил Нотт.       — Хочешь послужить мальчиком для битья? — прищурив глаза, язвительно спросила колдунья.       — Ты ведь большее мне не позволяешь, Варвара, — с растворенной в словах грустью ответил Тео.       — Ты прав… не позволяю, — голос её потеплел на пару градусов.       Варвара посмотрела ему в глаза. Как же она любила их цвет, напоминающий оникс. Но не только они нравились женщине в Теодоре. Многое в нём тянуло её к нему, словно магнитом. Для неё не было секретом то, что Тео испытывал те же чувства, и они были даже сильнее. Но даже находясь в этом магнитном поле, колдунья находила в себе силы сопротивляться, чтобы упорно следовать к намеченной цели. И всё же полностью разорвать связывающие их нити для неё было невыносимо. Она сама не заметила, как он стал её дурной привычкой.       — Если не жалко своих костей, пошли со мной, — строгим тоном сказала Варвара.       — Но ты же меня потом пожалеешь? — с очаровательной улыбкой произнёс Теодор.       — И не мечтай, — пряча улыбку, фыркнула она.

***

      — Пора вставать, — услышал Северус сквозь сон чуть хрипловатый голос Гермионы. — Уже шесть часов.       — Почему ты так решила? — не открывая глаз, спросил мужчина и притянул к себе крепче её тёплое и мягкое тело, зарывшись в копну волос.       — Разве ты не чувствуешь, что Живоглот сидит у нас в ногах? Он всегда приходит ровно в шесть, — пояснила она.       Только после её слов он ощутил сквозь одеяло, как кто-то навалился своим весом на ступни.       — Нужно просыпаться, Северус, — с мягкой настойчивостью сказала девушка.       — Не хочу, — пытаясь удержать её в своих объятьях, отказался он. — Здесь с тобой гораздо лучше…       Давление на ноги усилилось, словно кота сменила либо собака, либо взрослый минипиг. Северус уже хотел спихнуть ногой назойливое животное, которое мешало быть вместе с Гермионой, как сквозь границу сна пробился громкий детский шепот:       — …Северус. Ты спишь?       За считанные секунды мир, сотканный из воспоминаний и сновидений, рассеялся реальностью…       Мужчина открыл глаза и увидел, что на том месте, где по логике должен был находиться кот, сидела Китти. Подаренный Молли Уизли на Рождество, связанный из объёмной пушистой пряжи черно-желтый свитер ярким пятном выделялся в ночном полумраке. Снейп считал его ужасным, но девочке вещь нравилась — предположительно из-за крупной чёрной «К» на неоново-желтом фоне, — и ему приходилось держать своё мнение при себе. Глядя на взлохмаченную и напоминающую в бесформенной пушистой кофте цыплёнка девочку, Северус хрипло произнёс:       — Ты что здесь делаешь, малышка?       — Ты ведь спал, да? — вглядываясь в его лицо, пропустила его вопрос мимо ушей и с нотками тревоги спросила Китти.       — Конечно, спал, Китти. Ночь за окном. Сейчас все должны спать, особенно маленькие девочки, как ты.       — Я не маленькая девочка! — упрямо возразила она.       Её возражение вызвало у него невольную улыбку, ведь подобный акт протеста произошёл впервые за несколько недель. Незадолго до Рождества поведение Китти кардинально поменялось. Девочка практически оставила активные игры и стала больше проводить время за книгами либо просто рисовала. Так же старалась проводить больше времени в кабинете со Снейпом и в целом ходила за ним по пятам. У мужчины создалось стойкое впечатление, что ребенок следит за ним. Дочь совершенно не спорила с Северусом, если дело не казалось сна: она засиживалась допоздна, просила читать его на ночь и, слушая его, боролась с сонливостью до тех пор, пока детские веки, налившись свинцовой усталостью, сами не закрывались. Сначала это не бросалось Снейпу в глаза, и изменения в поведение дочери он списывал сначала на приближающееся Рождество, затем на болезнь (за три дня до праздника Китти слегла с лихорадкой, тем самым решив проблему выбора, где его провести), а после — на приближающийся день рождения (как выяснилось, если бы не разница часовых поясов Англии и Новой Зеландии, они бы отмечали день рождения в один день). И всё же червь сомнения начал точить душу и разум Северуса.       — Хорошо. Ты не маленькая, но спать должна, — примирительным тоном ответил мужчина. — Я вот взрослый…       — Ты у меня уже старенький, дядя Северус, — перебила его своим комментарием Китти.       — Ладно, я старенький, — согласился мужчина. Если бы не ласковые интонации в голосе девочки, то её слова могли задеть его. — Но я же спал, ведь, — бросил взгляд на часы, — сейчас без пятнадцати три. В это время всем нужно спать.       — Ну да, — тихо произнесла она. — Я просто хотела проверить, как ты.       Её ответ несколько озадачил его, но, стараясь не подавать виду, Северус сказал:       — Как видишь, я в порядке. Теперь ты можешь вернуться в свою постель и продолжить спать.       — Ну ладно, пойду к себе, — без особого воодушевления сказала Китти и слезла на пол. Потом, не питая особых надежд, спросила: — А ты мне не почитаешь?       — Давай почитаю, — устало согласился мужчина.       Они вместе прошли в её спальню. Снейп подождал, пока девочка уляжется в постели, затем прилёг с краю кровати поверх одеяла. Китти тут же прижалась к его боку, свернувшись клубочком у него под мышкой. Мужчина взял с прикроватной тумбочки книгу — подаренный некогда Варварой сборник сказок, — открыл на закладке и прочёл вслух заглавие:       — Сказка о молодце-удальце, молодильных яблоках и живой воде, — сделал короткую паузу и перешёл к тексту сказки: — Жил-был царь с царицей, у него было три сына. Посылает он своих сыновей разыскать его молодость…       Северус старался читать размеренно, с должными интонациями, стараясь не заострять своё внимание на изобилующих в русских сказках деталях, которые ему казались бредовыми, как взрослому, выросшему в рамках другой культуры человеку. Обычно, когда у Снейпа всё же вылетали критичные замечания, Китти, которая, напротив, воспринимала абсурдные для него вещи как самые логичные, объясняла ему и, подобно хорошему учителю, раскладывала новые знания по полочкам. В этот раз в комнате звучал только его голос, не отступающий от повествования на ремарки.       — …Вдруг прилетает жар-птица, собрала все разбросанные куски, склала их, как следует быть человеку; потом принесла во рту мертвой воды, вспрыснула — все куски срослися; принесла живой воды, вспрыснула — царевич ожил, встал и говорит: «Как я долго спал!» Отвечает жар-птица: «Век бы тебе спать непробудным сном, если б не я!»…       — Дядя Северус, давай добудем живую и мёртвую воду, — перебила его Китти. Он уже считал, что девочка уснула: так тихо она лежала под боком.       — Зачем, Китти? — искренне удивился Северус.       — Потому что боюсь… — глухо ответила девочка.       — Что тебя пугает, Китти? — теперь он встревожился не на шутку.       — Ты ведь старенький, дядя Северус… — голос ребёнка задрожал, а из детских глаз потекли крупные, словно бусины, слёзы. — Я не хочу, чтобы ты умер, как мамочка и папочка.       Слова Китти, словно пробивший плотину весенний поток, накрыли Северуса пронзающим каждую частичку души ледяным отчаянием.