Тот кто стал сердцем машины

Прошли те самые минуты и мне удалось более детально увидеть на радаре точку, что недавно засек он. Это оказалась не одна точка, а небольшая россыпь, состоявшая из семи точек. Пять из них были в группе, а вот трое других наоборот были в тройке и направлялись в сторону юга. Как раз туда и плыл я тоже. Тем временем сработало опознавание свой-чужой встроенное в камеры истребителей разведчиков. Две группы точек я мысленно разделил на красных и синих. Попутно получая информацию об каждом из них. Состав красных состоял из двух легких крейсеров, двух тяжелых и одного линкора. Терминологию я прям досконально не знал, но вот про них я слышал довольно много из-за проекта, над которым работал сейчас. Хотя довольно странно было что модель тех не смогла распознать система. Ведь моя память подсказывает что в базы данных были занесены корабли начиная второй мировой и заканчивая сегодняшними днями, моего мира. У синих же было их всего три. Тяжелый крейсер “Мурманск”, Тяжелый крейсер “Чапаев” и эскадренный миноносец “Ташкент”. Шли они широким клином, если судить по точкам на радаре крейсера по бокам, а в центре миноносец. Не припомню я кораблей, которые использовались в мое время и назывались бы вот так. Что же судьба опять дает мне то, что я хочу, но не самым хорошим образом. Что же я такого натворил что мне такая награда. Вновь отдаю приказ авиагруппам. Волна один должна будет подавлять огонь линкора по союзникам в лице тройки синих до прибытия основных сил, а после отправиться на уничтожение легких крейсеров на краях построения красных. Волна два должна будет взять в клещи тяжелые крейсеры противника. Третья же должна будет уничтожить линкор, а после отправиться на помощь первой и второй волне. После отдачи мысленного приказа Авиагруппы стали расходиться. Первая волна стала кружить вокруг синих, вторая волна стала расходиться в стороны, а третья стала лететь прямо на линкор. Чувствовалось это все словно игра, но даже так понимая это реальность и, если вдруг припрет я буду наблюдать за этим из первых рядов. Тем временем завязался бой. Если судить по радару, то эскадрильи второй волны уже начали обстрел из ракет и пулеметов тяжелых крейсеров. А вот и первая волна подтянулась к веселью начав уже отстрел легких крейсеров. Бомбардировщики только заходили на первый заход, чтобы сбросить свои 500кг подарочки из бомболюков прямо на голову линкора. Переместив свой взгляд на синих, я так и не понял, что они делали. Их точки остановились и словно наблюдали за действом. Спустя минут пятнадцать первые точки красных стали гаснуть. Первыми погасли легкие крейсера, а еще спустя минут десять и тяжелые. Дабы не подвергать всю авиацию неоправданному риску обе эскадрильи второй волны отправились обратно, а задача первой теперь была защита бомбардировщиков. За эти двадцать пять минут я заметил, что потерял всего лишь звено истребителей из второй волны. Прошли еще пятнадцать минут и погасла точка линкора. Потерял же я от него лишь звено бомбардировщиков. По возвращении была создана новая формация. Звено истребителей из первой волны было объединено с поредевшей эскадрильей из второй волны. Первый бой окончился довольно быстро, даже скучно как-то было наблюдать лишь за тем, как медленно гасли точки на экране радара. За то время пока авиация разбиралась с противником синие успели уплыть еще дальше на юг. Теперь же надо было думать, что делать дальше с этим всем. Такая малая группа не могла уходить далеко от базы, а значит скорее всего где-то там еще южнее у них находилась морская база. Двигатель был переведен в полный ход и мое движение более ускоренное чем раньше продолжилось в том же направлении, в котором я плыл. Но мне не давал покоя один вопрос. С кем же они сражались или, вернее сказать, убегали? Даже если считать, что у меня просто сбились часы на консоли то у России, не было каких-либо врагов сейчас, что могли бы объявить войну. А если часы не врали, то это явно не вторая мировая война. Да даже если бы это был любой корабль страны, то система распознавания смогла бы понять, что это было. А тут не смогла — чудеса, да и только. Ну ничего я скоро узнаю, что же это такое было на самом деле. Осталось немного и я вновь вернусь в свою страну. А как оправдаюсь со всем этим, то это проблемы меня уже будущего. Но на всякий случай я отправил на разведку один из истребителей в том направлении, в котором уходили синие. Хоть и приказав тому держать максимальную высоту. Не хватало потом еще объясняться перед ними на счет этого. Пока самолет улетел в свой возможно долгий полет я продолжал сидеть за консолью и просматривать недавние отчеты боя. Конечно, видеосъемку они не вели, но вот просмотреть статистику боя можно было. В целом там не было ничего интересного, за исключением того, что вооружением красных было такое же современное вооружение, как и у меня. Экипажа на них тоже не смогла засечь автоматика истребителей, да и вообще какой-либо жизни на борту. Видимо тоже применяли беспилотные корабли, но тогда кто мог это делать? Конечно, у стран в мое время уже вовсю они использовались, но точно не для нападений. И если бы действительно шла война, то меня засекли бы в два счета. В общем было понятно то, что вообще не понятно нечего. Слишком много неизвестных обстоятельств для меня было сейчас. Время близилось к закату, а истребитель все так же рапортовал мне что земли было не видно. К тому моменту я стоял снаружи, опершись руками об перила лестницы ведущей на авиационную площадку. Вглядываясь в алый закат в безоблачном небе, дающий мне прозрачное чувство умиротворения и безопасности. Все было возможным насчет того почему не было рапорта до сих пор об найденной земле, возможно они свернули потом куда-то, или вовсе мне было еще просто далеко. Поэтому приняв решение сворачивать разведку если к полуночи не будет найдена земля я передал этот приказ истребителю. Да и самого меня уже начинало клонить в сон. Конечно, неизвестно почему мне совершенно не хотелось есть и пить сейчас, но вот сон был чуть ли не обязательным все так же. Даже была возможность проверить сколько могу продержаться. Вышло в итоге три дня, а после отлеживался еще один. Странная это все штука на самом деле, хотя чего мне жаловаться, что дали тем и пользуешься. «Пока не потеряешь то, что было, не познаешь его ценность», — Сказав это в слух шепотом и опустив голову вниз. Ладно не надо раскисать все равно после черной полосы будет белая. Уйдя обратно на главный мостик, пришлось спуститься через другую дверь уже в каюты для экипажа, где после расположившись на кровати и погрузившись в желанный сон. За день до столкновения с сиренами. База Северного парламента на новой земле. POV Мурманск Наш эскорт наконец вошел в порт, и люди стали выгружать его груз на землю, а после и на грузовики. Мне было радостно на душе, что я вновь могу принести пользу людям. Ведь даже через их белоснежную форму я видела облегчение в глазах людей когда они заметили, как корабли остановились в порту. «Мурманск! Ты вновь витаешь в облаках?» — окликнула меня Ташкент с грозным видом уставившись на меня. «А! Ты напугала меня. И н-нет просто смотрела на людей и не заметила, как ты пришла», — на моем лице появилась снисходительная улыбка. «Вечно ты витаешь в облаках, а потом получаешь от командира», — Ташкент, как всегда, говорила в лоб все что думала, но я уже привыкла к этому. Она так выражала свою заботу обо мне. Выдохнув показательно и опустив голову, она присела рядом со мной на лавку. Мы молча сидели и наблюдали за жизнью на базе. Большинство людей сейчас разгружали припасы оттаскивая те куда-то в глубины складов. Но среди них я не видела нашего лидера конвоя Чапаева, куда же она делась? Хотя скорее всего пошла докладывать начальнику базы об успешном завершении миссии по конвоированию и тому, что не было происшествий по дороге сюда. Все люди были одеты в белую форму прямо как мы и с оружием за спинами, хотя оно не сильно помогло бы при нападении сирен. Но даже так это вызывало чувство спокойствия, что даже в такие моменты они не сдавались. А когда настал небольшой перерыв они присели на ящики став что-то обсуждать и шутить из-за услышанного мной смеха от них. Обернувшись же в сторону Ташкент свою подругу Ташкент. Похоже она все же решила пойти в столовую и поискать еду. Она всегда так делала, когда ей было скучно. Впрочем, она все же сможет найти себе чего-нибудь. Да и я тоже решила прогуляться по базе спустя еще час сидения на лавке. База была не слишком большой. Несколько ангаров для техники и ремонтные доки для нас кансен которые находились около порта, где стояли сейчас наши корабли. Даже сейчас в большую метель несколько человек очищали их для возможности пройти внутрь, а не стоять по колено в снегу. Дальше были общежития для контингента базы, хотя для нас не нашлось мест, ведь мы обычно сюда заглядываем, чтобы передать припасы людям. Сами они были чем-то уж выделяющимися, обычные двухэтажные здания, покрашенные в белый цвет, как и все остальные строения. А в самом конце на небольшом холме располагалось двухэтажное здание администрации, но я там не было, потому что не было положено мне. И конечно же столовая, в которую недавно ушла Ташкент. Небольшое одноэтажное здание с большой вывеской на входе с расписанием того, когда и во сколько была положена еда для каждой группы. Единственное что всегда привлекало меня в этой базе была огромная тарелка что смотрела куда-то в небеса. Уже скоро мы должны были вновь отплыть обратно на нашу базу с этой земли. Как вдруг, когда я погрузилась в свои мысли, меня словно резко одернули. Это была Чапаев, что по голосу была серьезна словно сталь: «Мурманск и Ташкент, для нас есть работа. Буду ждать в зале для брифинга. Идите к администрации. Вас проведут туда». Нечего не оставалось как пойти туда, видимо людям вновь была нужна помощь! Я не могу оставаться в стороне для тех, кто создал меня в далеком прошлом. Спустя пару минут я прибыла ко входу, а там уже стояла Ташкент вяло доедая то, что смогла взять из столовой. После нас обоих привели в зал для брифинга, и мы заняли свои места, пока Чапаев, стоя возле карты не начала говорить: «Начну с того, что похоже объявились сирены, — Чапаев указала своей плеткой на один из ледников, — Недавно сканер базы засек что ледник откололся, и наша задача проверить тот». Обернувшись, я заметила, как Ташкент подняла руку с вопросом, а Чапаев молча кивнула той. А та, оперев голову рукой заговорила: «И зачем нам проверять этот булыжник? Да сам он, наверное, откололся». «Ташкент — Чапаев пару раз хлопнула по своей руке плеткой, — Мы тут не стояли если бы ни было приказа от нашего командира, и поэтому прошу не задавай больше таких вопросов, или тебя придется наказать». Она сразу оживилась и кивнув Чапаеву стала внимательно слушать, как и я ведь если помогать людям, то я не против делать любую работу. Да и насколько мне помнилось, еще со времен первой войны, сирены хотели сначала затопить нас с помощью таяния ледников. Но у них не вышло ведь люди еще без нас смогли отразить атаку. Сам брифинг занял у нас пятнадцать минут из которых стало понятно, что нам необходимо было отправиться на север, перед этим слегка обогнув остров с востока для свободной дороги по пути. После чего проверить это место и, если все в порядке вернуться и доложить о сделанном. Уже вечером наша группа должна была отправиться в путь, а сейчас был еще день, так что мы были предоставлены сами себе. Чапаев вновь ушла обсуждать что-то с командиром этой базы, ну а я и Ташкент решили все же сходить в столовую и пообедать. Хотя она увязалась за мной не потому, что хотела есть, а просто потому, что ей понравились здешние блюда. Нас в столовой встретили благодарные взгляды от людей, за то, что пришли к ним с припасами вовремя. Поэтому довольно быстро я смогла найти свободное место, так и получить свою порцию. Сам обед состоял из горячего супа, красноватого цвета и пюре с котлетой. Хотя нам сделали исключения и люди отдали еще одну порцию. Но я не смогла принять ее, эта еда была нужна им больше чем мне. А вот Ташкент на удивление оставила эту порцию при себе. К тому времени, когда мы съели свои порции в столовой уже никого, не было, лишь повара, что мыли посуду. Поэтому до самого отплытия я помогла то тут, то там по всей базе. Уже вечером на закате мы отправились на задание, а к ночи вышли по направлению прямо на север. За все то время пути пока мы огибали остров ничего не случилось, но приходилось идти широким клином опасаясь засады или бомбардировщиков сирен. В пути было даже не с кем поговорить, потому что Ташкент была в предвкушении битвы и в таком настроении с ней было не разговориться, ну а Чапаев сосредоточенно выполняла свою миссию и отвлекать ее не хотелось. Мне ничего не оставалось кроме как слушать море и выискивать возможные шумы, что могли указать на наличие противника. Так было до определенного момента, пока мы не обнаружили большой отряд кораблей сирен. Он состоял по меньшей мере из шести легких крейсеров и пяти тяжелых, во главе с линкором. «Всем приготовиться! Мурманск, Ташкент берите на себя легкие крейсера, а на мне тяжелые. С линкором потом разберемся...ха-ха сначала мелочь», — Чапаев немедленно дала залп из своих трехствольных пушек по тяжелым крейсерам, хотя до них нам было пять километров. Я же, уйдя в сторону с Ташкентом открыли огонь из своих двухствольных орудий по легким крейсерам, одновременно с этим выпустив торпеды в их направлении. По нам тут же спустя несколько секунд полетел ответный залп из россыпи снарядов. Благо мы шли широким клином, и основная часть выстрелов лишь взбаламутила воду подняв большие фонтаны на несколько метров. Но даже так по нам смогли попасть. Мне выбило несколько ПВО пушек на левом борту, как и правом. Взглянув на Ташкент и не увидев на ней повреждений кроме появившихся в нескольких местах разрывов в шубке, я успокоилась. Ей повезло и ее можно сказать не задело, что нельзя сказать об Чапаеве. По ней прилетел основной залп орудий сирен. Разорвав в нескольких местах ее левый борт, где были пушки. Теперь на месте попаданий был покорёженный и горящий металл. В ее глазах же я не увидела никакого страха из-за полученных повреждений. Но и мы сумели потопить сразу же два легких крейсера и один тяжелый. Что медленно тонули в пучине морской, с горящими бортами. Возле которых расцвели цветы из разорванного металла. Спустя еще шесть часов боя пока мы пытались подобраться к остальным ближе было все тщетно. Выжившие сирены сплотились вокруг линкора, защищавшего их от нашего огня. Работая на подавление нас. При этом их строй был довольно рассредоточен дабы нам было сложнее попасть своими залпами по ним. Плыть дальше было бессмысленно, под огнем линкора мы бы долго не продержались, поэтому став отступать назад ближе к базе. К тому моменту у противника оставались лишь два легких крейсера, два тяжелых крейсера и линкор во главе. «Слишком плотный огонь! Мне даже не подобраться к ним, чтобы отправить торпеды!» — Выкрикнула Ташкент, а взглянув на нее было понятно, что она уже на пределе. Башня была уничтожена на одной левой змее ее борта еще три часа назад. Теперь же принимая на себя остаточные выстрелы сирен и создавая там еще больше вмятин и трещин с пробоями. Правому борту повезло больше на нем почти нечего из этого не было, лишь царапины от разорвавшихся снарядов недалеко от нее. А некогда белоснежная шуба с длинными рукавами покрылась копотью и гарью от выстрелов, приходившихся на борта. Чапаеву повезло немного больше. У нее левый борт почти не пострадал, а вот на правом было уже множество вмятин и небольших пробоин, из которых валил черный дым. Она выглядела уже довольно напряженно, мы совершенно не были готовы к такому отряду сирен. Но даже с такими повреждениями они держались хорошо не показывая того, что им было больно, так и я должна была делать. К этому моменту мои трехорудийные башни были сломаны, оставались лишь двухорудийные и мой торпедный аппарат. А меня саму уже пробирал холод, шедший через дыры в моей шубке. «Построение клин! Ташкент идешь во главе клина. Плыви как можно быстрее в зону эффективной связи с базой и сообщи им чтобы готовились встречать нас, — Ташкент кивнула на приказ Чапаева и перестроилась, — Мурманск ты со мной будешь идти позади и отвлекать внимание на себя». Кивнув, я вместе с ней стала идти позади Ташкента. Отвлекая сирен постоянными залпами из уцелевших орудий. Похоже Чапаев решила приманить сирен к нашей базе на новой земле, чтобы нам помогли люди. Хотя это все равно было грустно, кто-то мог погибнуть, но видимо спасение множества людей на суше было важнее чем спасение людей с базы. Никто из нас не говорил. Я с Чапаевым отвлекала на себя сирен при этом из-за канонады выстрелов совсем не было возможности сказать хоть слова. Ташкент тем временем не обращая внимания ни на что пыталась выжать все что могла из себя дабы еще быстрее плыть. Так продолжалось до определенного момента, когда до базы оставалось полпути. К тому моменту мы смогли отойти на приличное расстояние и залпы пушек сирен редко когда попадали по нам. Вой, исходивший справа от нас, а обернувшись на этот звук стало понятно, что это были самолеты черного цвета, что звеном летели прямо на нас. Мне было страшно, неужели сирены специально не стреляли в нас так метко и вели в ловушку? Обернувшись же, я заметила, что и остальным было страшно, они тоже не ожидали атаки авианосца. Я навела свои ПВО пушки на них и стала ждать, когда они войдут в зону эффективного огня. Время замедлилось вот-вот они должны были уже начать стрелять в нас, но вместо этого развернувшись под невозможным углом полетели на конвой сирен. Только тогда я смогла восстановить свое дыхание и опустить свое оружие. Все были в шоке от того, что они не атаковали нас, а пролетели мимо, в то же мгновение между нами пролетели еще две эскадрильи. Они начали атаку своих же сородичей, открыв огонь из своих пулеметов и выпуская россыпи ракет по легким крейсерам. Пока две другие эскадрильи начали атаку по тяжелым крейсерам. Это было успокаивающе наблюдать за их боем и что они полностью отвлеклись на авиацию, но и одновременно с этим еще больше вводя в ступор. «Что за чертовщина тут творится?! Почему сирены атакуют друг друга?! — Прокричала Ташкент нам под завывающий вой двигателей истребителей». «Я не знаю! Нам лучше ухо... — Тут же над нашими головами пролетело звено бомбардировщиков, — Уходим!» Мы еще быстрее стали уплывать к базе, мое сердце билось так словно вот-вот могло выпрыгнуть из груди. При каждом взрыве я невольно оборачивалась, чтобы увидеть, как корабль за кораблем начинали тонуть, а авиация как коршуны летали вокруг обломков ища новые цели. Они действовали слишком организованно словно были одним единым целым. Без значительных потерь заставляя редеть ряды сирен. Их ПВО просто не успевало следить за столькими целями при чем и такими верткими. Если их зенитки не могли уследить, то у нас точно не было бы и шанса если нас стали бы атаковать. К вечеру мы достигли базы на новой земле, но пока мы плыли то и дело до нас доносились все новые взрывы, а один особо мощный я смогла почувствовать на себе. Чуть не упав в воду от поднявшейся волны. По прибытии нас тут же отправили отдыхать, выделив несколько свободных комнат в общежитиях. Мы молча все ушли в свои комнаты. В самой комнате была лишь одна кровать и небольшой столик со стулом. Освещала же ее одинокая лампочка, которую я тут же потушила и через некоторое время смогла заснуть в постели. Сразу утром следующего дня нас вызвали для рапорта случившегося. Мы в подробностях рассказали детали прошедшего боя. Мужчина за столом был нервным, а после чего нам всем сказали, что мы свободны. Но когда мы уходили уже через полузакрытую дверь я услышала: «Это я.…да твои девочки вернулись. У нас проблемы, неизвестный противник. Высылай свои основные силы, похоже у нас новая высшая сирена объявилась». Высшая сирена, я о них только слышала, но от других знала, что с ними справиться довольно сложно может быть. Они отличаются от низших сирен своим интеллектом и коварством. Когда мы только вышли, все замерли словно прислушиваясь к чему-то. Мне было непонятно к чему, но только сейчас я смогла уловить этот звук. Вой что был прямо над нами, подняв голову, я смогла увидеть высоко в небе тот самый истребитель в небе. Он после резко развернувшись стал улетать в противоположном времени. Теперь оставалось ждать, когда сирена прибудет, чтобы закончить начатое. Мы попались в ловушку. Она специально атаковала своих дабы узнать в каком направлении надо плыть к нашей базе. Теперь все зависело от того, когда прибудут основные войска к нам, и не будет ли уже поздно.