***
Всё это хорошо, прекрасно и волнительно, но вот только прохладная осень кусала остывающие плечи, комарьё — аппетитную задницу, а голод и недосып разом взялись за дело изнутри. Одним словом: Юнги срочно нужно было одеться, поесть и поспать (ладно, тремя словами). Он стал клевать носом уже в процессе одевания, поэтому Чимину пришлось взять на себя не только заботы о сборе дров для костра, но и о доставке одного полусонного омеги, который пять минут назад был самой страстью во плоти, а теперь едва переставлял ватные ноги. — Вот ведь тебя разморило! — удивился альфа, ведя любимого к лагерю чуть ли не волоком. — Я всю ночь не спал сегодня, — вспомнил тот. — Прости, что доставляю столько хлопот. — Да какие хлопоты? — хохотнул Пак. — Как раз посижу в тишине пока ты спишь, никто болтать не будет, отвлекать от мыслей. — Чтоб у тебя язык отсох от таких слов, — проворчал Юнги, плотнее прижимаясь к теплому альфьему боку. — Жалко будет если он и правда отсохнет, — вернул тот, обнимая омегу свободной от дров рукой. — У меня на него были большие планы на сегодняшний вечер. — Ну мало ли что … — начал было возмущаться Мин, но потом, видимо понял о чем речь и, опять разрумянившись, замолчал. Почти замолчал: — Бессовестный! — Ха, это я-то? А кто тут недавно любовался… — Ой, всё, — омежий локоть больно ткнулся под рёбра, щеки стали пунцовыми, взгляд внимательно искал что-то под ногами. Пак умолк, но продолжил посмеиваться без зазрения совести. Вышли из леса. — Я не высмеиваю тебя, Юнги, — всё же решил пояснить Чимин, усаживая того на покрывало рядом с погасшим костром. — Просто ты так очаровательно смущаешься, что я влюбляюсь ещё больше. — А нельзя влюбляться так, чтоб мне не было стыдно? — Да чего тут стыдиться? — искренне удивился Чимин. — Ты же был великолепен. — Правда? — Боже, можно я расцелую тебя? — За что? — Просто так. — Валяй, — ухмыльнулся омега. Ну Чимин и повалял. Нацеловавшись от души, разожгли костер. На этот раз настоящий: с жаром и углями. Альфа достал съестные припасы и они стали жарить над огнём сосиски и зефир. — Это отвратительно! — скривился Мин, когда увидел как Чимин, содрав поджаристую оболочку с зефирки, стал с аппетитом поглощать внутреннюю тягучую часть. — Никогда не пробовал такое? — тот выпучил глаза на спутника. — Конечно нет. Я сосиски-то почти никогда не ел, только в раннем детстве у отцовских родителей. Но вот это вот… — он опять скорчил брезгливую гримасу. — Закрой глаза, я дам тебе попробовать, — велел Чимин. Юнги отодвинулся немного. — Закрой, говорю! — Не хочу, значит не буду! Пак кивнул. Покрутил в руках палочку с готовым лакомством, прикидывая, как бы обхитрить вредину. — Ладно, — он сделал вид, что откладывает свой шампур в сторону, хотя просто скрыл его за спиной, и потянулся за поцелуем. — Опять целоваться? — наигранно возмутился Юнги. — Такими темпами ты меня голодом заморишь. Но всё же приблизился и коснувшись альфьих губ, прикрыл от удовольствия глаза. А тот только этого и ждал. Ловко сняв с древка зефирину, Чимин стащил с нее кожурку и быстро подменил теплой сладостью свои губы. — Ау! Фто?! — липкая мякоть удачно проскользнула в приоткрытый рот омеги и не дала ему отчетливо возмутиться. — Распробуй, потом будешь ворчать, — улыбнулся Пак, чья шалость удалась на славу. Деваться было некуда. Да уже и не хотелось. Юнги сначала невольно, а потом с энтузиазмом медленно рассасывал простейшее угощение и на его лице с каждой секундой всё шире расплывалась счастливая улыбка. — Как фкуфно! М-м, отень! — он сглотнул и облизал липкие губы. — Обалдеть! А что сразу не сказал, что это такая вкуснятина?! Дай мне пакет! Я сам всё съем! — Нет, сначала вот, — Чимин снял с камней, служивших опорами, палочку с сосиской и поджаристым хлебом, — поешь сытную еду, а потом уже уплетай вредный сахар, сколько влезет. После перекуса на Юнги было невозможно смотреть без слёз. Всё лицо и руки его были перепачканы сажей и мелкими зефирными мазками, а сам он беспомощно клевал носом от усталости. Но всё же омега попытался помочь любимому ставить легкую палатку на траве у подножья леса. — Золотце, — ласково, с некоторой насмешкой обратился Чимин, когда его терпение уже кончилось, — может быть ты подождёшь в сторонке, а я всё быстренько доделаю? — Не-не, — сонно отозвался Мин, продолжая непонимающе вертеть колышек от палатки в руках, словно это была деталь инопланетного корабля. — Я помогу. А то ты и так всё сам, да сам. — Ничего, мне это в радость, — альфа подошел и аккуратно извлёк деталь из рук засыпающего. — А ты можешь пока пойти немного умыть своё прекрасное лицо. — А что с моим лицом? — рассеянно спросил тот. — На нем, если честно, живого места нет. Ты чумазый, как трубочист. — А? Я перепачкался пока ел? Позор какой! Матушка бы лишилась чувств, если бы увидела меня таким. — Вот тут я ее понимаю, — усмехнулся Чимин. — Беги, умойся в речке, а я через минуту закончу и сможешь поспать. — Ладно, — обреченно буркнул омега и поплелся к воде. Солнышко поднималось уже к полудню, птицы вовсю пели, насекомые наполняли воздух своим стрекотанием. День был невероятно хорошим. Но вдруг… — А-а-а! Чимипа-а-ак!!! От страха в голосе Юнги у альфы подкосились ноги. Он ухватился за каркасную дугу палатки и резко обернулся: неподалёку от их стоянки возле самой кромки воды толпилось семейство кабанов. Среди них был их старый знакомый с братьями и их родители. Очень крупные родители. — Назад, ко мне! — громким шепотом скомандовал Чимин. Юнги попятился, но сделав с десяток шагов, запнулся и упал. — Не бойся, они просто пришли попить. Видишь, на нас им наплевать. И правда, животные лишь мельком взглянули на крикнувшего парня, а потом вновь вернулись к водопою. — Этот… — Мин встал и быстро прижался к альфе, — вон тот, их отец… Ты смотри какие у него огромные… клыки или что это? — Огромные, да, — Пак пытался вспомнить, что же нужно делать в таких случаях. — Ты по деревьям лазить умеешь? — А ты как думаешь? — сна у омеги не осталось ни в одном глазу. — В детстве мы забирались на вашу изгородь. — Ну давай попробуем. Они обошли почти достроенную палатку и попытали счастья на крайнем дереве. Не получилось — ветки были слишком высоко. Углубились немного. Там попалось дерево поудобнее. Постоянно оглядываясь, Чимин подсадил омегу и следом взобрался сам. Оказавшись на высоте около двух метров, они устроились на толстом суку и долго смотрели на семейку, которая с любопытством обшаривала человеческий лагерь. — Мои зефирки-и, — жалобно скуксился Мин. Кабаниха порылась в пакете со сладостями, фыркнула в него и вынула нос. К пяточку прилипло несколько белых комочков. Она еще раз хрюкнула и те стремительными маленькими снарядами, отлетели к речке. — Не переживай, — едва сдерживая неуместный смех, успокаивал его Чимин, — возможно она не успела напускать соплей в весь пакет. — Фу, это ужасно. — Не беда. Ты и так ими уже объелся. — Не правда, — нахмурился Мин, утирая черно-белый подбородок. — Вроде уходят, — обрадовался альфа. — А, нет, к палатке идут. И правда животные всей гурьбой двинулись изучать темно-синее возвышение. Один из малышей забрался внутрь, второй встал копытцами на недонатянутый край, третий пожёвывал угол свисающего клапана. — Не-ет, моя палатка, — теперь уже Чимин жалобно поднял брови домиком. — Не съедят они ее, не ссыпакойся, — хмыкнул Юнги. Он чувствовал, что прилив адреналина сходит на нет и его вновь начинает клонить ко сну. — Надеюсь они скоро уберутся. — Сейчас всё осмотрят и уйдут, — кивнул Пак, но увидев, как глава семейства устраивается на отдых в тени палатки, а его благоверная рядом раскладывает свои мохнатые телеса, он захныкал совершенно не по-альфьи: — Ну за что?! — Мда, ситуёвая хувиация, — захихикал омега и устроившись поудобнее на ветке, прижался боком к стволу дерева. — Сил нет. Разбуди, когда уйдут, ладно? Чимин придвинулся вплотную к любимому. — Хорошо, — он обнял омегу одной рукой, чтоб тот случайно не повалился назад и продолжил наблюдение за бессовестным животным миром. — Никогда бы не подумал, — засыпая, проговорил Юнги, — что буду прятаться на дереве от поросят. — Ага, да ты и сам такой же поросёнок, — хохотнул Чимин, тихонько потерев пальцем угольный след на кончике носа любимого. — Зато ты выглядишь прекрасно, — отозвался Юнги, не открывая глаз. Он всё утро, после их лесного приключения, поглядывал на своего альфу и не мог насмотреться. Ощущения в теле еще напоминали о первом, долгожданном опыте и от этого Чимин казался еще привлекательнее. Ему очень шел светлый цвет волос и небрежно зачесанная назад челка. — Дыма надышался? Бредишь маленько, — чмокнув чумазую щеку, ласково сказал Пак и крепче прижал омегу к себе. — Спи. Спустя некоторое время Юнги засопел и, расслабившись, уронил голову на альфье плечо. Тот только улыбнулся: ситуация и правда была комичной. Хотя еще и очень милой, если учесть, что Мин Юнги-человек из совсем другого мира, сейчас спит сидя на дереве, весь измазанный сажей, прячась от семейства кабанов. Всему этому он позволил с собой случиться только из-за него, Чимина. Что же, это значит, и правда - влюбился? Альфа осторожно убрал с лица спящего прядь темных волос. Тот слегка вздрогнул во сне. — Мой омега, — едва различимо прошептал Чимин, — на долго ли это? Не пройдет ли вся твоя любовь при первых же трудностях? Наиграешься со мной и бросишь. Наверное, да, — медленно приговаривая, он продолжал поглаживать младшего по волосам. — Но даже если и так, ладно. Хочу побыть с тобой пока позволяешь, а потом силой держать не буду. Просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Хорошо, что Юнги не слышал весь этот бред, иначе Чимин был бы скинут с дерева и отдан на растерзание животным.***
Часа через два отдыхающие копытные наконец-то покинули лагерь, оставив после себя неприятные, но вполне поправимые разрушения. Вот только зефир был всё же окончательно испорчен. Его закинули в пакет с мусором и оплакали. — Как думаешь, те яблоки еще не опали? — спросил омега, с удовольствием потягиваясь после умывания холодной водой и подставляя лицо солнечным лучам. — Не должны были, у них сейчас сезон созревания, — отозвался Чимин, который только что доустановил палатку и довольно отряхивал ладони. — Сходим? — Пойдём, — пожал плечами Пак. Они освободили под фрукты рюкзак Юнги, чиминов закинули в палатку. Туда же полетели и куртки, в которых уже отпала необходимость. — Я прошлые с неделю берёг, — признался Мин, — но потом так по тебе соскучился, что все пять штук за один раз съел. — Та же история, — хохотнул Чимин. — Я доставал одно, в руках крутил, тебя вспоминал перед сном и снова под подушку прятал. Потом оно уже вянуть стало, ну я его и того. На этот раз дорога по каменистому берегу показалось гораздо легче и короче. Уже через полчаса они дошли до яблонь, которые по прежнему были усыпаны плодами. Но те были гораздо краснее чем две недели назад и клонили ветви куда ниже. — Оо, надо было и твой рюкзак взять, — с удовольствием нюхая блестящий красный наливной бок, сказал Юнги. — Пошли бы потом соседям продавать. Уверен, они таких вкусных еще никогда не пробовали. — Моим соседям или твоим? — засмеялся альфа, срывая самые крупные и аппетитные плоды. — Своим так просто раздай, — фыркнул Мин, — а на моих можно неплохо подзаработать. — Меркантильное создание, — беззлобно отметил Пак. — Пф, и что? Тут продукт пропадает, а там денег куча, они созданы друг для друга. Ну или в детский дом отвезли бы. — В детский дом? — Отец говорил, что в нашем городе есть такой, — кивнул Мин. — Там вроде принимают помощь. — Ага. Только до дороги носить далеко, — Чимин перестал понимать, они всё еще шутят или уже всерьез обсуждают план действий. — Придумаем что-нибудь. После сна Юнги чувствовал себя бодрым и полностью восстановившимся. Каждая мысль была ясной и отчетливой. — Ты не шутишь сейчас? — решил всё же прояснить ситуацию альфа. — Про яблоки и приют. Правда что-то придумаешь? — Ну конечно. А что такого? Попросим нескольких рабочих помочь, загрузим, да отвезем. Делов-то часов на пять. — Ты меня удивляешь, — присвистнул Пак. — Чем это? — Юнги откусил сочный кусок и закатил глаза от наслаждения. — Не думал, что захочешь тратить время на что-то подобное. — Просто жаль, когда добро пропадает, которое может пользу принести. Я ж меркантильный жадина, ты сам сказал только что, — пожал плечами омега. — И вообще, ты меня еще плохо знаешь. Он приблизился к альфе, прижался к его спине и, обняв, положил свободную ладонь на ширинку джинс. Тот выронил рюкзак. — Это вот сейчас к чему такой жест? — насторожился Чимин. — А что, нельзя? — голос омеги был и сам будто сочным и сладковатым от только что прожеванного кусочка. — Ну… льзя, — растерялся Пак. — А так? — Юнги прошелся пальцами по застёжке, как по дорожке вверх, перепрыгнул пуговицу и ловко просунул их за пояс. Воспользовавшись тем, что Чимин от неожиданности задержал дыхание, рука нырнула поглубже. Ладонь, как влитая, легла на теплый объемный бугорок. Жаль только, что она угодила между джинсами и бельём. — А так, зя? — Не искушай меня, — попросил альфа. Его плоть под омежьими пальцами ощутимо наливалась силой и чуть дрогнула, когда у самого уха прозвучал томно-бархатистый голос Мина: — А что ты сделаешь, если буду? Он поцеловал мочку и коротко лизнул ее кончиком языка. Потом поднёс надкушенное яблоко к приоткрытым губам любимого и нараспев предложил: — Отведай это яблочко, — Юнги хотел до последнего казаться эдаким загадочным искусителем, но смех просился наружу и, невольно хрюкнув, он всё же засмеялся. — Стой-стой, — Чимин придержал отдаляющийся фрукт, — я отведаю. И вторую руку не убирай, — попросил он, поняв, что та заскользила вверх. Откусив белую хрустящую мякоть, он почувствовал, как сладкий сок потёк по губам и подбородку. Пройдясь кончиком языка, альфа собрал несколько капель и те теперь блестели на всей поверхности его полных, внезаконных, губ. Юнги, видевший это возбуждающее зрелище, шумно втянул воздух и чуть сжал пальцы под джинсами. Неосознанно. Выдавая себя с головой. — Хочешь? — полуобернувшись и понизив голос, спросил Чимин. И кто теперь был искусителем? — Хочу, — Юнги уже совсем перестал смеяться, залипнув на альфьих губах. А чего именно он хочет, уточнять не стал. Всего. Всего он хочет, если вдруг кому-то чего-то не ясно. Так что, хоть палатка была уже установлена и готова ко всему, их второй раз тоже ей не достался. Зато не слабо досталось небольшому травянистому склону, который находился позади яблонь и словно манил наклонить и прижать омегу лицом к себе. Лицом, животом, грудью. Пальцами, хватающимися за траву и вырывающими ее с корешками. Дыханием и стонами, что своим теплом согревали последние цветы-звёздочки. На этот раз любовники сразу позаботились о защите, поэтому Юнги не переживал ни о чем и просто отдавался альфе так, как чувствовал. А чувствовал он не мало. Чимин то направлял его движения крепко держа за талию, то скользил руками по выступам тазовых косточек, возбуждающе проходясь по гениталиям упругими ласками. Иногда с нажимом поглаживал поясницу помогая немного прогнуться, от чего проникновения сзади становились еще глубже и мощнее. Долго так продолжаться не могло. Было слишком приятно и омега первым сдался воле одуряюще-интенсивного оргазма. Тут-то холмику и досталось по полной, он словно аж расцвел весенними первоцветами от такой концентрации удовольствия и телесных жидкостей. Чимин, счастливый и довольный успехами любимого, немного сбавил натиск. Он стал двигаться плавно, мягко срывая с омежьих губ легкие стоны, и так же без разбега вошел в безумие уготованной ему развязки. Если бы знал, чем это вхождение обернётся, он бы наверное пристегнулся, а так, пришлось искать помощи у того же склона. — Эта… — произнёс омега, прерывисто дыша под весом альфы, который повалился частично и на него, — эта поза… позиция теперь точно моя любимая. Запиши куда-нибудь себе. — Я не забуду, — отозвался Чимин, чуть приподнимаясь на локтях. Не хотелось покидать горячее укрытие, но возбуждение быстро спадало и требовало минуточки внимания. Хорошо, что они взяли с собой рюкзак Мина, где по карманам были распиханы и влажные и бумажные салфетки. Немного отдохнув на берегу рядом с яблоневым местом, спутники отправились в обратный путь. Шли медленно, то и дело посматривая друг на друга и загадочно улыбаясь. — Слушай, — первым не выдержал Чимин. — Ты вот в процессе весь такой… ну просто огонь. А потом резко меняешься и будто первоклашка краснеешь. Почему так? — Не знаю, — честно ответил тот, — может не до конца еще верю, что в процессе участвую именно я. — А кто тогда? — Ну знаешь, вроде я, но какой-то другой я. Весь такой озабоченный под действием возбуждения. Перещелкивается что-то в голове… понимаешь? — он жалобно приподнял брови, не в состоянии подобрать нужные слова. — М-мда, наверное понимаю, — кивнул альфа, который лишь отчасти ощущал что-то подобное. — Ну вот, — пожал плечами Мин, — а когда всё проходит, я как с похмелья… И немного стыдно за всё, что натворил. — Я тебе уже говорил сегодня, — строго, но с легкой улыбкой сказал Чимин, — тут нечего стыдиться! Мне что, каждый раз повторять насколько ты великолепен в постели… блин, до постели мы вообще когда-нибудь доберёмся? — со смехом, договорил он. — Повторяй, — уверенно ответил омега. — Всегда повторяй, ладно? Даже если я перестану стесняться. — Замётано, — ухмыльнулся Пак и поцеловал тыльную сторону омежьей ладони, которую держал в своей. Лагерь их встретил закатом. Набрали побольше дров, чтобы хватило на всю ночь, развели огонь и поужинали. Река к вечеру решила сбавить скорость и текла плавно, отзеркаливая своей поверхностью рыжий вечерний свет. Они смотрели в небо, прижавшись спинами, положив головы на плечи друг друга, и показывали на каждую появившуюся звезду. — Мне так хорошо тут, — признался Юнги, когда сверкающих точек на небосклоне стало слишком много. — А мне хорошо с тобой, — подхватил Пак. — Я бы и в городе хотел быть вместе. По вечерам, по выходным, всегда, — омега осмелился произнести давно одолевавшую его мысль. — Как ты себе это представляешь? — в душе Пака всё пело и ликовало, но он боялся слишком радоваться, ведь реальность обычно бывает к нему сурова. — Ну как это «как»? — чуть нахмурился Мин. Неправильные реакции возлюбленного похоже никогда не перестанут его удивлять. — Можем встречаться по вечерам и гулять. Я могу приезжать к тебе или ты ко мне… Надеюсь после этих выходных матушка вновь станет нормальной и не будет чинить нам препятствий. — И что мы будем делать у меня или у тебя? — спросил Чимин вообще ни на что не намекая, но Юнги всё равно вспыхнул, поняв по своему. — Не знаю, а что люди делают, когда встречаются? — Целуются, — пожал плечом Пак. — Це… — Мне так нравится, — перебил Мина альфа, — как ты говоришь «встречаются». Мы и правда будем парой, которая правда встречается? Правда? — Ээ… Еще раз десять повтори слово «правда», может тогда поверишь. — Я чёт волнуюсь, как малолетка какой-то, — нервно усмехнулся Чимин. — Видимо тоже что-то в голове перещёлкивается. Не могу поверить, что ты действительно готов встречаться со мной на людях. — А как еще? — Ну вот так, как сейчас — прятать подальше от цивилизации и тихонечко любить, пока никто не видит. — Что за мысли? Ты за кого меня принимаешь? — всё же обиделся Мин. — Нуу… не тебя, а себя. Я же заводской шуруп, никто из твоего круга не оценит твоего выбора. — Пф, обзавидуются ещё, что мне такой шурупчик достался, — Юнги развернулся, от чего Чимин, лишившийся опоры, чуть не упал. Но омега тут же придержал его. — Ты же альфа! В конце концов, будь понаглее! — С кем… Где? — Везде. Не спрашивай «правда ли», если хочешь чтобы это было правдой. Хочешь? Я сейчас не про то, — Юнги ухмыльнулся, вспомнив дневной диалог с таким же началом. — Хочешь со мной встречаться? — Конечно хочу. — Тогда бери всё в свои руки. Я — омега и должен гулять по радуге и пускать розовые слюни, а не уговаривать тебя быть моим парнем. — Просто я не хотел бы навязываться, если тебе будет неудобно появляться со мной в приличном общес… — Ой, да запарил уже! — фыркнул Мин и заткнул его рот поцелуем. Да, вот так они и жили, решая все непонятные вопросы поцелуями. Через некоторое время оба уже забыли с чего всё началось и обнаружили себя лежащими на земле и тесно обнимающимися. — Пойдём в палатку? — Неужели на этот раз дойдём? — обрадовался Юнги. — Ужели.