***
Духота заставила Юнги проснуться среди ночи. Слишком уж тёплым одеялом они накрылись… «Стоп, чего-то не хватает. Ах, да… а где мой альфа?» Вторая половина кровати пустовала, примятая подушка уже остыла. Мин сел в постели и огляделся. В голубоватой предрассветной полутьме были отчетливо видны очертания хорошо знакомой комнаты: комод, стеллажи с книгами, темный прямоугольник телевизора на стене… Юнги не ночевал здесь уже много месяцев, но всё было на прежних местах, даже букет цветов гостеприимно стоял пышной шапкой на журнальном столике. А разве тут были цветы, когда они ложились спать? Хотя какая разница, не заметил просто. — Чимин! — позвал Мин. «Может у него ночной жор или живот прихватило, — подумал омега, — поди в уборной сидит, журнальчик листает». Но спустя пару минут, он все же решил пойти поискать своего пропавшего альфу. В большой гостиной, куда он вышел, горел светильник, на столиках и каминной полке тоже красовались цветочные композиции, которых омега с вечера не заметил. Он глянул в оба уходящих в стороны коридора: пусто и тоже горят привычные бра. Всё спокойно и тихо. Тикают старинные золоченые часы, чуть жужжит напряжение в лампочке. Вдруг из комнаты напротив — материнской спальни, послышалось какое-то шуршание. Только сейчас Юнги заметил, что дверь чуть приоткрыта. Подойдя поближе, он заглянул внутрь и увидел самое ужасное, что ему только доводилось видеть в своей жизни. Возле туалетного столика Мин Со стоял Чимин и, вытянув оба узких ящичка из-под столешницы, перебирал ее украшения. У Юнги сердце гулко застучало в ушах, руки налились свинцом и пол поплыл под ногами, но он решил посмотреть еще немного, чтобы убедиться, что это какое-то недоразумение. Погладив дорогие блестяшки, Пак стал выбирать некоторые из них и складывать в карман своих джинс. Омега прикусил губу, чтобы не заорать или заплакать. Небрежно задвинув ящики, альфа прошелся вдоль фоторамок, которыми была завешана вся левая стена спальни и усмехнулся, дойдя до фотографии пухлощекого маленького Юнги в панамке и сладкой ватой в руках. — Грибочек ты мой бестолковый, — проворковал Пак насмешливо. Этот голос… Он был совершенно чужим. Юнги даже поверил, что этот человек там — никакой не Чимин. Не может его любимый альфа, тот с которым они прошли через столько всякого… не может он вот так! Но это был Чимин. Его прическа, фигура, его руки и прекрасный утонченный профиль лица. Другого такого нет во всём мире. И это был первый и единственный раз, когда Юнги пожалел об этом. Хозяин дома уже поднял руку, чтобы толкнуть дверь, обнаружить себя и закатить сцену, но тут альфа сделал еще более ужасную вещь. Он достал откуда-то небольшой фотоаппарат, открыл ящик с бельем и стал быстро щелкать аккуратно сложенные трусики, лифчики, чулки… Потом распахнул дверь гардеробной и сделал несколько снимков обуви, сумок и прочего. На резной тумбочке у кровати лежали карманные часы Намджуна, те что остались тому от отца. Чимин быстро сфотографировал их и, прикинув что-то в уме, быстро засунул семейную реликвию в карман. Вот тут-то у Юнги и сорвало все предохранители. Он шибанул коленом дверь, включил свет и прокричал: — Как ты мог?! Как ты, блядь, мог так поступить со мной?! Пак даже не дрогнул. Он стоял к омеге вполоборота и спокойно выключал камеру, убирал ее в карман и, только покончив с этим делом, наигранно грустно вздохнул и стал оборачиваться к хозяину дома… Юнги вздрогнул и проснулся, не увидев лица альфы. А он бы хотел посмотреть в эти наглые глаза, плюнуть в нахальную рожу и выпинуть из своего дома… Но Чимин, его Чимин — спал рядом. Беззаботно закинув одну руку на подушку над головой, а другой даже во сне приобнимая омегу. Он блаженно похрапывал, слегка приоткрыв рот. Тот же прекрасный профиль, что и во сне, только не хищный и алчный, а мягкий и доверчивый. Те же руки, те же плечи… Юнги приподнялся на локте и вперил в любимого внимательный взгляд. Что это был за сон?! Во время лечения в клинике, он многое узнал о смыслах, передаваемых человеку его снами. И теперь пытался сообразить, что именно могло означать это ужасное видение. Может быть то, что он, Юнги, слишком доверчивый и очень уж быстро открылся Паку? Они ведь были знакомы только в раннем детстве. Кто знает какие замыслы зреют в этой голове. «Нет-нет, иди ты! — скомандовал сам себе Мин. — Чимин не такой». Но даже в мыслях это звучало жалко. Какой «не такой»? Любой человек способен на любые поступки. Каждый может обидеть. Омега смотрел на медленно приподнимающуюся грудь альфы, скользнул взглядом по кружочку соска, натянутую бугром мышцу ведущую от груди к поднятой руке, на тонкие волоски подмышками, рельефные изгибы бицепса. Переведя взгляд на альфью шею, он завис на размеренно пульсирующей точке, где под гладкой кожей пролегала жизненно-важная артерия. «Даже я, — подумал Юнги, — могу обидеть. Могу прямо сейчас причинить боль, если такая потребность стукнет мне в голову. И ведь Чимин доверял мне всё это время, хотя у меня было официально установлено нервное расстройство. Он спал со мной в одной постели, доверял готовить ему еду, во всём доверял». За окном уже почти рассвело. Часы на стене показывали шесть. Омега оглядел комнату: никаких цветов тут не было и полки с книгами выглядели совершенно иначе, чем во сне — половина из них была пуста, потому что Чимин с Намджуном перевезли любимые произведения Юнги в квартиру. — Эй, — Мин почти отошел от неприятного сна и ткнулся носом в альфий подбородок, который приятно колол едва отросшей щетиной. — Чимин-а, проснись. Пак закряхтел и, опустив руку с подушки, скривился от боли. — Что, опять затекла? — ухмыльнулся омега. — Когда ты перестанешь так ее закидывать? — Только когда ты начнешь связывать меня, — прохрустел сонный альфа и у Юнги по телу метнулись возбуждённые мурашки. Нельзя этим бедолагам по утрам устраивать такие провокации! — Ты в моем сне обокрал этот дом и фоткал мамино бельё, — не дав Паку проснуться как следует, выпалил омега. — А? — непонимающе сморщился тот. Его всё еще терзало неприятное оцепенение и жжение в руке. — Вот сволочь! Как я мог? — Вот и я тебя там спросил. — И что ответил этот гад? — Ничего. Я проснулся и чуть не куснул тебя за шею… — Капец, малыш, ну и сны у тебя. — Ты ведь никогда…? — несмело спросил Мин, позволяя Чимину самому додумать окончание вопроса. — Нафига оно мне? — счастливо улыбнулся помятый после сна альфа. — Самое большое богатство у твоих предков я уже украл. — Всё же спёр папины часы?! — возмутился Юнги. — Ой, дурак. Тебя спёр, — Чимин притянул хмурого омегу на себя и чмокнул в кругленький подбородок. — Ты их самое большое сокровище, они много раз говорили это, пока ты в клинике был. И вот… — он приподнял свои сильные руки, а потом крепко стиснул податливое тело любимого. — Что «вот»? — передразнил тот сварливо, пытаясь не показывать, как сильно ему приятно всё это. — Вот — ты мой. Ну, не официально и всё такое, но мой! И никому я тебя не отдам. Пусть только попробуют сунуться. Спёр вощем, стащил, украл и заграбастал. Реквизировал, во! Моё! — с каждым из этих слов он по-медвежьи облапывал омегу, спускаясь раскрытыми ладонями всё ниже. В итоге добрался до аппетитной пятой точки и еще раз смачно повторил: — Моё-ё! — Извращенец альфовый, вцепился как клещ! — довольно лыбился Юнги. — Пусти, а то пожалеешь. — Многообещающе. — Ничего подобного, сейчас я тебе… — Погоди, — опомнился Чимин, прервав угрозы Мина и всю эту милую возню, — что ты сказал? Во сне я фоткал трусишки Со? — Да, ящик выдвинул и давай наяривать-щелкать. Говорю же — извращенец. — Не-не, кажется, я понял что означает этот сон. — Ну и? — Юнги, пользуясь тем что альфа отвлёкся, улёгся на нем поудобнее и стал чуть потираться бёдрами. — Вчера эти репортёры хотели залезть в ее личную жизнь. — Было дело, — покладисто кивнул Мин, ощущая как альфья плоть слегка укрепляется. — Они готовы были свои камеры к ней в постель сунуть, как мне показалось. А ты их отшил. Защитил родителей от посягательств. — Нуу, да, типа того, — с легким придыханием отозвался омега, продолжая плавно елозить тазом. — Не типа, а точно. И вот, во сне ты сделал то же самое. Защитил личное. — Но почему от тебя? — всё, теперь Юнги уже перестал намекать. Он уселся верхом и стал стягивать с любимого пижамные штаны. — Почему именно ты был вором? — Потому что мне ты доверяешь. А после вчерашнего происшествия с мамой, ты на время лишился уверенности, что ли… — А ты не думал пойти в толкователи снов, дорогой? — наконец-то расправившись с одеждой, любезно поинтересовался Юнги. — А ты не подумал, что немного неуместно домогаться меня, учитывая что нам скоро вставать… в больницу ехать там, дела делать разные. — Подумал. И понял, что мама не будет против… если я побуду с ней весь день удовлетворённым, отлюбленным и вылюбленным. Намёк понятен, м? Может кому-то и не понятен, но Чимин был сообразительным альфой и не растерялся.***
Восстановление Мин Со поначалу шло не так быстро, как прогнозировали врачи. Подавленное состояние, путанная речь и слабость в правых конечностях никак не хотели отступать. Но спустя несколько недель качественного ухода в закрытом реабилитационном центре, начали появляться первые результаты. Намджун оставался с любимой на все выходные, договорившись о дополнительной спальном месте в ее комнате. Он не хотел оставлять Со без присмотра, хотя персонал тут тщательно наблюдал за пациентами круглые сутки. Юнги же проводил с матерью пять дней в неделю. Приезжал в полдень и прощался только когда Чимин забирал его после работы. Сын читал Мин Со книги, помогал ходить, сначала на специальных ходунках, потом с палочкой и, наконец, просто слегка опираясь на его руку. Он кормил ее с ложки, когда случались тяжелые дни и причесывал волосы перед дневным сном, чтобы мама расслабилась и чувствовала себя в безопасности. Много часов Юнги провел у ее кровати. Много разных мыслей успел он упорядочить, пока наблюдал за ее спокойным дыханием в этой тихой комнате с огромным окном с видом на сад. Омега окончательно разобрался в своих чувствах и смог отпустить все обиды, даже те, которые хранились где-то очень глубоко в его подсознании. — И жили они долго и счастливо, — Юнги закрыл книгу. В последние пару дней он перечитывал матери сказки. До этого были поэмы, стихи и прочие приятности. — Не так, — покачала головой женщина. Ее недавно привели после лечебной гимнастики и она прилегла немного отдохнуть. — Не так конец у хвостика. — Русалочки, мам, — терпеливо поправил ее омега. — Хвостик-это у нее вместо ног, а зовут ее Ру-са-лоч-ка. Со грустно кивнула и повторила за сыном: — Хво-ссс-тик, да. Она старалась. Она правда очень-очень старалась. Но трудно исправлять то, что тебе неподвластно. Учиться говорить некоторые слова ей было сложнее, чем детям вообще впервые говорить что-либо. Но она терпеливо следовала указаниям врача, принимала лекарства и выполняла все упражнения, которые помогал делать ей сын. Постепенно сознание стало прежним и Со смогла частично вернуться к делам. А до этого Намджун взял руководство компанией на себя и подтянул Чимина. — Сейчас не время для гордости и прочей ерунды, — сказал он тогда будущему зятю. Это было примерно через пару месяцев после госпитализации Мин Со. — Мне очень нужен рядом человек, которому я мог бы полностью доверять. — Но я ведь не разбираюсь во всех этих тонкостях бизнеса, — опешил Чимин. — Какой от меня прок? Я же больше по физической работе… — В тонкостях я разберусь сам. Мне необходим тот, кто выслушает. Сможет остановить от какой-нибудь глупости или заметит неладное, если кто-то из совета директоров что-то замыслит. У меня всего одна пара глаз и я не везде могу поспевать. — Ну хорошо, — пожал плечами Пак, — а кем именно я буду? Секретарем? — У секретаря еще больше работы, чем у меня, — засмеялся Ким, — нет, ты пока будешь ассистентом. — Ого! — воскликнул Юнги, который весь разговор сидел молча и метал взгляд с альфы на альфу, словно они играли в теннис. — А я помню ассистента дедушки — это был просто ниндзя корпоративного мира. Одно время я мечтал стать таким. Что ж, Чимин согласился. Хотя и был уверен, что не годится для такой работы. С тех пор Намджун посвящал Пака в бесчисленные дела компании. У молодого альфы сначала голова пухла от обилия информации, но постепенно втянулся и уже месяц спустя чувствовал себя почти уверенно, присутствуя на совещаниях совета. Солидные директора надменно кривились при виде его. Но как-то раз Мин Со поставила их на место. Она попросила Намджуна включить громкую связь во время совещания и безжалостно отчитала собрание высокомерных мужчин, что ни у одного из не осталось ни малейшего желания пренебрегать Паком. Этот разговор стоил женщине всех сил, но она была рада, что смогла сделать для будущего зятя хоть что-то. — Спасибо, теперь я могу сосредоточиться на работе, а не ждать колкостей из-за каждого угла, — чуть поклонился женщине Чимин, когда тем вечером приехал за Юнги. — Ерунда, сынок, — слабо отмахнулась Со. — Мне не трудно. — Ого, не трудно! — возмутился омега, который видел, как мать волновалась во время телефонной связи, и как обессиленно она уснула на несколько часов, повесив трубку. — Не верь ей. Это стоило огромных усилий. — Не нужно было, — расстроился Чимин и взял женские руки в свои. — Вы должны беречь силы, Со. — Я же просила… можешь называть меня мамой, — чуть улыбнулась та и, не дождавшись ответа, снова уснула. — Когда ты уже решишься? — проворчал Юнги, подтыкая одеяло под материнские ноги. — Не знаю, — сокрушенно покачал головой альфа, — язык не поворачивается. Не понимаю в чем причина. Юнги, как и обещал тогда журналистам, стал лично следить за всей информацией, что исходила из пресс-службы компании. Он обнаружил нескольких сотрудников, которые пользуясь своим местом, продавали важные данные. Люди были наказаны и уволены. А Юнги смог добиться относительного порядка в отношениях компании со СМИ. Объявление о предстоящей свадьбе Мин писал лично и, зная, что любые его слова будут осуждаться, а статус избранника — высмеиваться, он сразу выбрал особо циничный тон. От этих маленьких заметок в газетах на следующий день так веяло фразой: «И что вы мне сделаете?» И вот теперь, когда Мин Со восстанавливалась и могла удалённо регулировать некоторые вопросы, а ее мужчины трудились не покладая рук, бизнес становился действительно семейным. И когда, в конце лета женщине пришла пора отправляться домой, ее ждало много изменений. Все они были с ней обговорены, поэтому неприятных сюрпризов Со не получила. Зато получила множество цветов, подарков и внимания от близких, коллег и знакомых. И пусть она еще не вернулась в идеальную форму, полгода интенсивной реабилитации принесли потрясающие результаты. Она уже могла сама ходить, хоть и быстро уставала. Могла говорить, лишь изредка запинаясь. Самое главное — она снова могла жить полноценной жизнью. На радостях от возвращения любимой домой, Намджун устроил потрясающе красивый ужин. Были приглашены только Паки, семья Джина и Чон Хосок. Психолог так красиво ухаживал за своим омегой, что Кимы, родители Сокджина, души не чаяли в этом зрелом альфе. Они с радостью принимали его в своем доме и теперь, сидя за одним столом, тепло общались, ожидая пока хозяйка спустится к ним. — Мам, ты отлично выглядишь, — тем временем Юнги подбадривал Со, которая сменила уже третий наряд. — Сейчас очень жарко, так что это легкое платье будет в самый раз. — А не слишком простое? — женщина произносила слова аккуратно, будто боясь выронить какое-то неподходящее. — Может лучше блузку? — Нет. Это просто прекрасно! Пойдем! — омега встал с материнской кровати и подошел к гардеробной, куда Со вновь углубилась. — Отец уже заждался. Да и гости наши… — Отец сильно нервничает, заметил? Женщина вытянула из шкафа тонкий шейный платок светло-серого цвета, идеально подходящие к ее глазам. — Да, он сегодня на взводе из-за ужина. Контролировал готовку, сервировку, — хохотнул Юнги и застегнул на тонком запястье матери серебряный браслет. — Бедный повар чуть не уволился, так папа его достал. — Что же он так беспокоится? — Рад просто, что ты дома наконец-то. Хочет чтобы идеально всё прошло. — Надеюсь его не разочарует мой вид… Раз уж он так готовился, может мне переодеться? — она еще раз критично окинула себя в зеркале. Выглядела Со гораздо моложе своих сорока пяти и гораздо красивее всех женщин, которых Юнги когда-либо видел в своей жизни. — Ты можешь спуститься хоть в растянутой пижаме он будет счастлив. — У меня нет рас-растянутой пижамы, сынок, — она тихо засмеялась и похвалила себя за правильно произнесенное сложное слово. — А у меня есть, — подхватил ее смех омега, — и у Чимина есть. Мы в некоторые выходные дома только в них и слоняемся: с дивана на кухню, с кухни на диван, и так далее. — Когда у вас последний раз был такой ленивый выходной? — беря сына под руку и выходя с ним из комнаты, грустно спросила Со. — Из-за меня ты всегда в делах, да и Чимини тоже… — Ох, ты ж, ёшкин одуванчик! Мама, Вы обалденно выглядите! — легок на помине, Пак споткнулся на верхней ступеньке, но устоял и уставился на женщину. — Он назвал меня мамой?! — не веря своим ушам, она глянула на Юнги. Потом повернулась к Чимину: — мне не послышалось? Альфа покачал головой. — Не прошло и полгода, — проворчал Мин. — Хотя, погоди-ка, прошло! Но я рад, что ты решился. — А скажи еще раз, — попросила Со, подходя и ласково улыбаясь будущему зятю. — Скажу еще много раз, — хмыкнул Чимин, — а сейчас надо Намджуна предупредить, а то он и так сегодня волнуется, а Вас увидит — вообще чувств лишится. — Ох уж эти альфы, — от своеобразного комплимента на щеках женщины проступил румянец. Отец Юнги и правда был впечатлен. Сознания не потерял, конечно, но челюсть чуток уронил. После долгого лечения, во время которого женщина выглядела бледной и усталой, увидеть ее в красивом наряде, с украшениями и чуть розоватыми щеками, было для него настоящим праздником. Альфа поспешил навстречу, занял место сына и провел любимую к столу. Ужин удался на славу. Видимо, нервы повара не пропали зря. Каждое блюдо было идеально вкусным. Когда перешли к десерту, Намджун посмотрел на отца Чимина, тот заговорщицки кивнул и, улыбаясь, похлопал себя по карману строгого жилета. — Здесь собрались самые близкие друзья, — заговорил Намджун, вставая со своего места. — И я рад, что именно вы будете свидетелями… Родители Джина переглянулись, Хосок крепче сжал руку любимого, понимая, что сейчас будет что-то волнительное и его омега точно станет эмоционально реагировать. Чимин знал, что именно затеял Ким, поэтому придвинулся теснее к Юнги. Несмотря на проделанную огромную работу в отношениях с родителями, у того могло появиться неприятное чувство. Именно этот триггер он еще не отрабатывал. Так что, надежный альфа рядом ему точно не помешает. Чон одобрительно кивнул. — Итак, — явно волнуясь, сказал Намджун и, обойдя стол, встал рядом с Мин Со. Та непонимающе смотрела на него во все глаза. — Мы с тобой сделали много ошибок. Через многое прошли и со многим справились. И я очень рад, что однажды заплутавшие в лесу дети, — он глянул на Юнги с Чимином, — помогли нам снова найти дорогу друг к другу. Рад, что мы успели вернуться друг к другу в этой жизни. И теперь я бесконечно счастлив, что ты дома. — Джуни, ну что ты… — женщина заботливо стерла слезинку волнения со щеки любимого. Тот поймал ее руку и прижал раскрытую ладонь к своей груди, там где сердце. — Слышишь? Она мелко кивнула и брови ее растроганно заломились домиком. — Оно бьётся так сильно, потому что я не смел и надеяться, что смогу когда-нибудь сказать… Мин Со, ты выйдешь за меня замуж? — Еще раз, — вставил Юнги, издав что-то среднее между всхлипом и смешком. — Еще раз, — весомо кивнул Намджун. — В этот раз я не буду уговаривать брать мою фамилию и готов на любой брачный контракт. Только дай мне возможность вновь зваться твоим мужем. — Нет, — Со мягко повела ладонью по груди альфы, — не ты будешь уговаривать, а я. Ким Намджун, ты дашь мне свою фамилию… в этот раз? — Это «да» — восторженно прошептал Джин Хосоку, будто бы тот мог не понять очевидного. — Да, — закивала женщина, — конечно, это значит «да»! Старший Пак, сидевший неподалеку, незаметно вложил в руку Намджуна маленький футляр. — Спасибо. Ким вынул из коробочки красивое кольцо и надел на женский палец. — Это что же получается, я один с фамилией Мин останусь? — подумал вслух Юнги. — Не на долго, — хихикнул Джин. — Когда у вас там свадьба-то? — Скоро, — загадочно приподнял бровь Чимин. — Вообще-то, — подал голос отец Джина — потомственный адвокат, — при желании альфа может взять фамилию своего омеги. Или, если это действительно важно, как в данном случае, ведь ваша компания носит имя «Мин»… В общем, ваши дети-альфы могут носить фамилию своего прадеда-основателя, несмотря на то, что оба их родителя Паки. — О, слыхал, Юнги-я, — Джин радостно подмигнул другу, — рожайте альфочек и этот город не избавится от Минов до скончания времен. — Так и сделаем, — кивнул Юнги и посмотрел на Чимина. Тот нежно ему улыбался. — Ну что, дашь мне свою фамилию? — Ох, сынок, — не выдержал старший Пак и кинулся обнимать детей. Окончание этого слишком сентиментального ужина немного взбодрил рассказ Джина с Хосоком о недавней поездке в Японию. Психолога приглашали в Токио на конференцию, а омега под это дело обошел и заметно опустошил модные магазины Сибуя. — Я и тебе кое-что привез, — сказал Джин Мину, и покосившись на родителей, прикрыл рот ладонью, — но при предках показывать не буду. В комнате у тебя пакеты. Юнги хрюкнул от подавляемого смеха и поблагодарил друга. Он знал, что тот припас ему что-то далеко не невинное. В этом весь Джин — заботливый провокатор.***
Объявление о грядущем повторном браке Мин Со с бывшим мужем обсуждалось и неприкрыто высмеивалось в разных кругах. Многие комментировали этот шаг, как последствия болезни хозяйки корпорации и ее проблем с головой. Другие просто говорили, что с таким характером и возрастом ни один нормальный мужчина на нее не позарится, несмотря на огромное состояние. Было еще много разной грязи на устах завистников, но ни Со, ни Намджун почти не сталкивались с этим. Юнги старался оградить мать от этой волны, а у отца попросту не было времени читать желтую прессу. И не получив никаких смачных подробностей, эта новость постепенно перестала интересовать общественность. Так что, никто и не заметил, что в одно солнечное утро в начале октября у особняка Мин было гораздо оживленнее чем обычно. В три машины грузили цветы, угощения и несколько складных столов. Потом повар, дворецкий и горничные уселись в эти автомобили и поехали вслед за внедорожником младшего Пака куда-то далеко за город. Конечно же, не «куда-то», а в деревню Намджуна на берегу моря. Но не в саму деревню, ни в дом Кимов, а в то самое место у реки, где началась история любви Юнги и Чимина. Именно там, между двумя яблонями, усыпанными спелыми плодами, они установили свадебную арку, и украсили ее цветами и травами. Рядом обустроили столики с закусками и шампанским. Добраться сюда на машине было сложно, поэтому всем пришлось идти от дороги вдоль леса. Намджун, чтобы сэкономить силы Со, взял ее на руки и медленно нёс, чуть углубившись в лес. Оба были одеты в простые светлые одежды и ярко выделялись среди серых стволов и опадающих желтых листьев. — Тут так тихо, — заметила женщина. — Почему мы раньше не ходили в лес? — Наверное… боялись заблудиться… Тем временем на месте всё уже было готово. Юнги с Чимином отошли немного прогуляться по берегу, чтобы не сидеть на одном месте в ожидании родителей. — А ты никогда не мечтал о роскошной свадьбе с тысячей гостей? — спросил Чимин. — Может когда-то и мечтал, — честно признался Юнги, крепче сжимая ладонь альфы, — лет в шесть-семь. — И что же случилось? Куда эта мечта пропала? — Ну я бывал среди этих тысяч гостей… много раз, — усмехнулся омега, — и ни разу мне не удавалось и словечком обмолвиться с молодоженами. Свадьбы их были, как отрепетированные представления. — Значит тебе правда нормально вот такое, — Чимин кивнул в сторону арки и скромного стола. — Было бы не нормально, разве б я предложил? Ты вообще умный, такое спрашивать? — Юнги шутя пихнул альфу локтем. Тот от неожиданности покачнулся и, замерев на секунду с растопыренными руками, плюхнулся с берега прямо в речку. В своих светлых брюках и белоснежной рубашке, с красиво причесанными волосами и в начищенных до блеска туфлях. — Ах, чтоб…! — задохнулся он от холода и шока. — Прости-прости, — Юнги кинулся вытаскивать его из воды. — Я же тихонько… как так получилось?! — суетился он. Дотянуться было не трудно, но вытащить — не просто, потому что Чимин еще не встал на ноги и неуклюже барахтался, касаясь задницей дна. — Вставай скорее, замерзнешь. Потерпевший подобрался и смог немного приподняться. Мин взял его за руку и потянул на себя. Но в этот момент Чимин вновь поскользнулся на камне и, потеряв равновесие, полетел спиной в воду, утягивая с собой и своего спасателя. Никогда еще в своей долгой практике пожилой священник не венчал дрожащую, свежевыловленную пару. Но несмотря на то, что их волосы были всё еще сырыми и взъерошенными, а одежду пришлось снять и закутаться в покрывала, припасённые дворецким для госпожи на случай прохладной погоды, молодые сияли улыбками. Как и все немногочисленные гости. В своих объемных «одеждах» они смотрелись на удивление гармонично друг рядом с другом на фоне яблонь, отягощенных красными крупицами. Как две счастливые шаурмы, они стояли и слушали напутствие священника, не в силах оторвать друг от друга взгляда. Когда пришло время произносить клятвы — их слова зябко дрожали, но были сказаны от всей души. Когда настала пора обменяться кольцами — дрожали их пальцы, а покрывала предательски выскальзывали из рук. Но потом, когда было велено поцеловаться, губы их не тряслись. Поцелуй получился теплым и нежным, будто и не было никакого холода и неудобств. — Люблю тебя, — прошептал Юнги, едва их разделили первые миллиметры. — Люблю тебя, — так же шепотом вернул Чимин и, не открывая глаз, уткнулся лбом в лоб своего мужа. — На нас все смотрят. — Сейчас еще хлопать начнут, — напророчил омега. И точно, в тот же миг раздались аплодисменты и радостные крики родных и близких. Отец Чимина промокал слезы, тоскуя по своему омеге и мысленно рассказывая ему, какая необычная и красивая свадьба состоялась у их единственного сына. Всплакнул и дворецкий, и одна из горничных, что служила в семье Мин дольше остальных и помнила Юнги еще в пеленках. А вот Мин Со и Намджун не плакали. Они хлопали и поздравляли громче всех. Приняв объятия и поздравления от всех присутствующих, молодожены уступили место у алтаря следующей паре. — Эх, — послышался довольно-таки громкий шепот Джина, хотя тот говорил на ухо своему альфе, — надо было и нам сегодня здесь пожениться. Хосок повернулся к спутнику и удивленно распахнул глаза: — Ты что, принимаешь моё предложение? — непривычно робким голосом спросил он. — Конечно, как же я могу не принять, — хихикнул омега и положил голову на Чоново плечо, — я ж люблю тебя. А тут такая романтика, что меня и размимишило всего… Папа Джина, от восторга прикрыл рот ладонями, отец — одобрительно кивнул будущему зятю, Юнги — пихнул лучшего друга в плечо. — Итак, — заговорил священник, который за сегодня уже устал удивляться и решил просто делать, что положено, — сегодня мы собрались здесь… Всё прошло идеально. После церемонии Намджун заключил свою жену в объятия и не выпускал до самого окончания праздничного обеда. И даже потом, когда все группами разбрелись вдоль берега, он держал руку на женской талии и тепло прижимал Со к себе, будто боялся остаться без опоры. Испытание приступом и длительной реабилитацией заставило альфу ценить моменты, когда всё хорошо. Видеть в них смысл и радоваться каждой секунде.***
Со дня двойной свадьбы прошло много месяцев. Юнги вернулся в университет, а Чимин продолжал учиться у Намджуна и Ким Со всем премудростям семейного бизнеса. Компания процветала, как никогда, принося своим владельцам не только прибыль, но и большое уважение партнеров и клиентов со всего мира. Отец Со мог бы гордиться своим детищем и своей семьей.***
— И зачем мне учиться? — уже не в первый раз пожаловался Юнги Чимину, как-то вечером. Он только закончил писать длиннющий доклад и устало потирал красные глаза. — Я ж думал, что без этого никак, а ты вон… Вообще без образования, а уже ниндзя-ассистент. — Должен же в нашей семье быть хоть один умный человек, — засмеялся альфа и утащил любимого от рабочего стола к себе на колени в объемное кресло. Они по прежнему жили в своей маленькой квартирке и лишь изредка выныривали из нее в нерабочее время. — Говорят, — уютно устраиваясь в альфьих объятиях, проворковал Юнги, — что во время беременности у омег весь ум исчезает или выветривается, сколько бы его не было. — Мм…нуу это, — не сразу нашелся Чимин, — это ерунда. Не бывает такого. А если и бывает, то до того момента ты успеешь где-нибудь его применить. — Успею ли? — мечтательно произнес омега. — Таак…? Хочешь мне что-то сообщить? — альфа насторожился. И весь замер, буквально застыл, аж до корней волос. — Хочу, — хмыкнул Юнги. Он хотел потянуть интригу, но новость была не той, которую надеялся услышать его муж, поэтому сильно томить не стал. — Я сегодня выкинул все твои презервативы и свои таблетки. Ниче не знаю, хочу детей и побольше! — Ты это… ты серьезно?! — опешил альфа. Сердце бешено заколотилось, чуя грядущие перемены. — Конечно. Мы оба знаем, что быть единственным ребенком в семье-полный отстой. — Я не о том, — чуть встряхнув омегу на коленях, сказал Чимин. — Ты правда думаешь, что готов? — Да, — чуть обиженно пожал плечами омега. Не такой реакции он ожидал. Вечно этот альфа его обламывает. — Я уже почти год официально не псих, ты здоров, любишь меня, да и я тебя вроде бы тоже… С последними словами омега шустро выскользнул из рук мужа и попытался убежать на кухню. Но тот, разумеется, мгновенно его настиг и припечатал к стене. — Вроде бы?! — переспросил он, прижимаясь всем телом и крепко держа за раскинутые в стороны руки. — Обалдел маленько, любовь моя? Какое еще «вроде бы»? — Ну хорошо, — сдался Юнги, взволнованно посмеиваясь, — не вроде, а почти точно. Так пойдет? — Что плохого я тебе сделал, раз ты так со мной? — спросил Чимин и стал целовать шею мужа, безжалостно вжимая его самого в стену. — Ты не правильно… не так отреагировал. Бесишь вообще, — жалобно пискнул омега и невольно простонал от настойчивых ласк. — Надо было сказать: ура, Юнги! Наконец-то! Я так рад! Роди мне двоих альф и омежку. — Вот я дурак, — оторвавшись от соблазнительной шеи, признал Чимин. Потом медленно приблизился к самому уху любимого и самым умопомрачительно-сексуальным голосом тихонько попросил: — Юнги, мой драгоценный омега, роди мне много здоровых, счастливых детей.