знаешь, у тебя живое лицо
и сегодня оно выражает страдание
но я лишь подавляю зевок
ведь я знаю все, что ты скажешь заранее
я все это слышал тысячи раз
тысячи фраз, что меня пытались заманивать
♫ Oxxxymiron — Мне скучно жить
— Ты завела себе новую зверушку, Сара, — сказал без вопросительных интонаций лорд Оури, лениво потянувшись за бокалом вина и сделав глоток. Они сидели в гостиной поместья Ширабуки, за окном сгущались майские сумерки и слышалось пение цикад. Весна уходила, готовясь передать бразды правления лету. — Да, причем забавную, — согласилась Сара. — Забавнее той куклы, которую ты подарил мне на прошлый день рождения. — Куклы? А-а, да… я подарил тебе куклу. Неужели не понравилась? — голос у Оури был бесцветный. Ни единой эмоции. Он не обижался, не насмехался, не удивлялся… Впервые Такума слышал такое безразличие. Когда лорд Оури приехал с визитом, Сара запретила Ичиджо высовывать нос из комнаты, но он высунул его ровно настолько, чтобы слышать их разговор и остаться незамеченным. Чистокровные ощущали чужое присутствие на больших расстояниях, но Такума практически не приблизился, будто был там, где ему велели ждать. Вдруг Оури снова заставит Сару плакать? Вдруг его безэмоциональность только временное явление? Что тогда? Что тогда — Такума не знал, но понимал, что в таком случае выхватит меч и бросится защищать леди Ширабуки, даже если это будет стоить ему жизни. — Понравилась бы, если бы мне исполнилось пять, — ядовито сказала Сара. — Как ты думаешь, Оури, я ребенок? — Ты младше меня. Намного младше. Откуда я знаю, нравятся ли тебе куклы. Откуда я знаю, что вообще тебе нравится… И есть ли мне дело… — будто через силу проговорил Оури. — Никакого дела, — процедила Сара. — Никакого. В том и проблема! — Возможно. Мне все равно. — Вот именно… тебе все равно. Твоя жизнь наскучила тебе. Это… жалкое зрелище, — презрительно проговорила леди Ширабуки. — Возможно, — повторил Оури, не став спорить. — Зачем тогда приехал? — Мой дворецкий настоял, чтобы я увиделся с тобой. — Прекрасно! — хлопнула в ладоши Сара. — Ты даже разучился лгать! — Какой смысл во лжи… Как и во всем остальном. Твои игры с сыном семьи Ичиджо… твои астры… твое платье… все это должно волновать меня, интересовать, задевать… Но мне все равно. Такума поразился тому, как можно говорить о таких вещах с полным равнодушием. Говорить так, будто сам процесс разговора — нечто ужасно скучное и глупое. — Все равно?.. От звука пощечины Такума вздрогнул, но расслабился, когда понял, что ударила Сара, и что Оури не собирается бить в ответ. — Да, Сара. Все равно. — И это? Следом обостренный слух вампира уловил звук поцелуя. Ичиджо напрягся — поцелуй был горячим, а беседа — ужасно странной. Чистокровные всегда странные, а когда вместе — вдвойне. — И это, — Оури равно безэмоционально отнесся как к первому, так и ко второму. — Ударишь ты меня или поцелуешь, мне не важно. Я в любом случае ничего не почувствую. Вечность — это ловушка, Сара. — Как ты можешь… Как ты можешь так говорить о даре вечной жизни?! — рассердилась леди Ширабуки. — Ты не жила так долго, как я. Меня уже ничего не удивляет, не радует и не злит. Ты можешь, как в прошлый раз, надавать мне пощечин — хоть тысячу… бесполезно. — Тогда убирайся! — повысила голос Сара. — Зачем ты вообще явился? Из-за дворецкого? Какая же ты тряпка, Оури! Такума поспешил ретироваться к себе, услышав стук ее каблуков. Услышанное поразило его — так вот какой Оури на самом деле деспот? Зачем тогда Сара звала его опасным чудовищем и притворялась, что он напугал ее и оскорбил? И пощечины… Он спросил у Чиё, с которой стал общаться лучше, чем с прочими слугами, и она рассказала, что в прошлый визит Оури слышала звуки ударов из-за двери комнаты госпожи. Только, как выяснилось, била Сара. То, что ее не ударили, было хорошо, и Такума испытал облегчение, но все же — зачем она врала ему? Играла на его чувствах, изображая даму в беде? Но она не выглядела неискренней, хотя и врала, говоря, что Оури сорвет злость на слугах — какая злость? Этому человеку были недоступны любые эмоции.***
Искать Сару, чтобы спросить, не пришлось — она пришла сама. — Подслушивал, — сказала она с порога. — Вы меня вычислили? — поразился Такума. Канаме в свое время не смог, и он наивно верил, что идеально отработал навык скрытности. Может, вампир вроде Оури или Ханадаги раскрыл бы его, но Сара была всего на год старше Канаме. Да и учитывая, что тот был Прародителем… — Не вычислила. Точнее, не я. Пауки. На подставленный пальчик леди опустился паук. Пробежал по ее руке — и слился с кожей. Такума застыл. Фамильяр? Пауки — ее фамильяры? Так вот почему паутина… Мог догадаться сразу, выругал он себя. — Они слышат моими ушами и видят моими глазами, — лениво произнесла Сара. — И если ты убьешь паука, то не отделаешься так дешево, как за сорванную астру… но речь не об этом. Как ты посмел ослушаться меня? — Я боялся за вас! — выпалил Такума. — О? — Сара словно передумала злиться. — Боялся? За меня? — это искренне ее удивило. — Вы сказали, что Оури чудовище. Но он, кажется, не опасен. — Конечно, чудовище! — вспыхнула леди Ширабуки. — Ужасный человек! Он просто невозможен! Он выводит меня из себя! Ничтожество! Гадость! Ненавижу! Ее снова затрясло, но на этот раз она сама взяла себя в руки. — Он хочет умереть, и его суицид может случиться в любую секунду. Я пыталась расшевелить его, пыталась вселить в него интерес к жизни, даже если пришлось бы вбить силой… Но это бесполезно. Они все умирают! — вырвалось у Сары. — Все, все, все! Кураны… Хио… И… — она замолчала, прерывая саму себя. — …и ты наказан. До конца дня просидишь здесь. Сара ушла, а Такума сел на кровать, проводя ладонью по лицу. Получается, в тот раз она вправду была вне себя от ярости и плакала без притворства. И не отправила его в карцер. А что соврала — может, приукрасила… в любом случае, эта безобидная ложь ничего не изменила бы, и Такума решил о ней забыть. Но… «Кураны, Хио, и…» — кто «и»? Кто еще умер? Почему Такума чувствовал, что для Сары это очень важно?