ты смеешься так звонко над тем, что осталась одна
и я слышал, как внутри тебя бился хрусталь
пожалуйста, перестань
пожалуйста, перестань
♫ элли на маковом поле — но ведь я буду рядом
Горящий камин отбрасывал на стены алые блики и уютно потрескивал посреди зимней тишины. Сара лежала на диванчике, удобно устроившись на боку, и Такума, войдя в гостиную с кухни, решил, что она спит. Присев на подлокотник дивана, он украдкой залюбовался лицом чистокровной. Уже год они жили вместе, последние несколько месяцев делили постель, и Ичиджо больше не сомневался — он влюблен. Сара же… Такума укрощал ее, медленно заставлял открываться ему, приручал, как умел — вроде бы получалось. Сара была похожа одновременно на Лисицу Экзюпери и Беатриче Шекспира — гордая, высокомерная и заносчивая хищница, к которой стоило приближаться постепенно, сокращая расстояние не сразу. Такума с нежностью улыбнулся спящей Саре. Во сне она выглядела еще более хрупкой и беспомощной, чем притворялась наяву — да и он понял, что на самом деле чистокровная действительно хрупкая. Сахар вперемешку со стеклом, сладкий яд и горький мед, снаружи она отрицает любые привязанности, а внутри у нее бьется хрусталь. Вдруг Сара открыла глаза. Такума ощутил себя пойманным с поличным, но виду не подал, продолжая улыбаться. — Шпионишь… — лениво протянула Сара. — Любуюсь, — сказал Такума. Скрыв смущение, леди Ширабуки вынула из-за корсажа конверт, демонстрируя его Ичиджо. — Смотри, что сегодня пришло, — промурлыкала она. — Это приглашение на бал в особняк Куранов. На твое имя тоже. Забавно, да? Я не говорила Канаме, где ты. — На бал? — Такума насторожился, взяв конверт и прочитав. Ничего необычного. Просто приглашение без каких-либо скрытых знаков и шифров. Вежливо-безликий формальный слог, как положено в таких случаях. Но этот бал попросту не мог быть обычным. Светский прием в поместье Куран означал дебют Юуки, а Юуки играла огромную роль среди вампирского общества, сама о том, возможно, не догадываясь, и все непременно будут в первую очередь разглядывать ее, искать у юной принцессы недостатки и слабости, бреши в броне, выстроенной вокруг нее Канаме. Соответственно, другим гостям уделят внимания куда меньше. — Вы знаете, кто еще приглашен? — спросил Такума. — Оури, — усмехнулась Сара. — Из чистокровных. Шото и Ханадаги таким не интересуются, а Тоума старательно поддерживает имидж ребенка и тоже не является на мероприятия для взрослых. Из аристократов… Кажется, сын Ридо. — Шики? — напрягся Такума. — Вроде бы так его зовут. А что? Ты его знаешь? — изучая все насчет вампиров класса А, Сара практически не замечала класс В. Аристократы были для нее безымянными фигурами на доске, чьи фамилии она и то запоминала поверхностно. — Мы друзья, — сухо сказал Ичиджо. Увидеть Шики и Риму после года отсутствия будет… странно (в том, что Рима тоже придет на бал, Такума не сомневался). Что он им скажет? Как объяснит причину своей пропажи? А что, если они даже не заметили, что он исчез — они ведь всегда так заняты собой и друг другом… — Как интересно. Ты подружился и с законным сыном Куранов, и с незаконным, — с усмешкой проговорила Сара. — Впрочем, не удивлюсь, если все в этом Ночном Классе были твоими друзьями. — Были? Сара села, пронзив его взглядом. — Ты еще не понял? Я давно сказала тебе, что игра началась. Бал — это первый ход. Мой и Канаме. И если ты на моей стороне, то твои друзья — уже не друзья. Определись, пожалуйста, заранее. У тебя есть шанс переметнуться обратно к Курану, рассказать ему, что ты провел год в моем подчинении, что я подавляла твою волю и бла-бла-бла. Ты не знаешь никаких моих действительно ценных секретов, поэтому выбирай. Такума стоял, сжимая кулаки. Он не хотел быть предателем, но уйти от Сары — тоже значило предать. В том числе — самого себя. — Сара… — он вновь забыл о суффиксе. — Скажи, какие у тебя планы? Не обязательно подробно. Просто… в целом. Чего ты добиваешься? Что за игру ведешь? — О, разумеется, я хочу стать королевой, — ответила она. — Теперь ты понимаешь, насколько все серьезно? Сглотнув, Ичиджо кивнул. Вправду серьезно… и опасно. Будь Канаме на самом деле сыном Харуки и Джури, все было бы куда проще. — Понимаю. Вы же помните, кто такой Канаме? Сара помрачнела. — Да. Поэтому все и серьезно. Поэтому ты должен раз и навсегда выбрать, но, сделав выбор, больше его не менять. Я или Канаме. От этого может зависеть твоя жизнь. Жизнь… Такума усмехнулся. И медленно опустился перед Сарой на одно колено. Не унижаясь, наоборот — его фигура была полна гордости. Приложив правую руку к груди, а левую заведя за спину, Ичиджо произнес: — Я клянусь вам в верности, леди Сара Ширабуки, здесь и сейчас. Мой меч — ваш, моя жизнь — ваша, мое сердце — ваше. Располагайте мной, ваше величество. Сара молчала, глядя на коленопреклоненного Такуму. Он не поднимал голову, чтобы взглянуть ей в лицо — это нарушило бы правила рыцарского этикета. — Встань, — наконец хрипло сказала Сара. — Я принимаю твою клятву. Она протянула руку, и Ичиджо поцеловал ее тыльную сторону ладони, прежде чем подняться. — Почему? — спросила леди Ширабуки, снова отведя взгляд. — Ты знаешь Канаме дольше меня. Почему ты выбрал меня? — Я думал, это очевидно, — Такума присел на диван рядом с ней. — Потому что я люблю Канаме совсем не так, как вас. Неужели вы до сих пор не поняли? Неужели вы не чувствуете это в моей крови? — он взял руки Сары в свои. — Я полюбил вас. Вот почему. — Полюбил, — хмыкнула Сара. — Дурак. Ты меня не знаешь. Я же говорила тебе, что показываю только то, что хочу. Ты понятия не имеешь… — Когда вы были ребенком, — заговорил Такума, — вы нашли выпавшего из гнезда птенца и принесли его домой. Вы пытались его выкормить и спасти. Даже давали ему есть своих пауков. Но птенец был слишком слаб, и пауки из вашей крови лишь ненадолго продлили его жизнь. Он умер у вас на ладонях, и вы горько плакали по нему. По шокированному взгляду Сары Такума понял, что это она ему показывать не хотела. — Вы любили сказки. Больше всего вам нравились истории о необычных существах, не людях и не вампирах — например, о русалках, или эльфах, или троллях. Они вас завораживали, и однажды вы были очень расстроены, узнав, что никого из них не существует. Когда ваши родители погибли, вас растили слуги. Те самые, которые окружают нас сейчас. Вот почему они так вас любят, хотя в детстве вы били их по щекам и обзывали — они все равно преданы вам и считают ангелом. Когда вы были помолвлены с Оури, то ожидали, что он будет похож на принца, а еще лучше — на короля, и вас разочаровало его безразличие. Вы пытались вернуть ему интерес к жизни… — Достаточно, — прервала его Сара. — Ты все равно не осознаешь… — За это я тоже вас люблю! — выпалил Такума. — А?.. — То, как вы притворяетесь бессердечной! Вы хотите казаться хуже, чем вы есть! Это ваша броня, защитная реакция, способ беречь себя от разочарований! Поэтому вы часто бываете жестоки! Но вы не хотите кому-то зла по-настоящему! Вы просто… просто… одиноки! Сара удивленно на него смотрела, не зная, что сказать и что подумать. Надо же, какое представление о ней составил Ичиджо… Она не рассчитывала на нечто подобное. Но зачем ей продолжать с ним спорить? Пусть считает ее милым ангелочком, который ожесточился под влиянием внешних факторов. Так же, как слуги, которые пришли однажды к тому же выводу. Это намного выгоднее, чем если бы окружающие думали, что она беспринципная хладнокровная стерва. — Такума, — шепнула Сара, прильнув к его груди. Он крепко обнял ее, целуя в висок. — Вы больше не будете одиноки. Никогда. Обещаю.