в эти минуты падает небо,
так и оставим
боль тем и полезна, что заставляет
двигаться дальше
♫ Земфира — Так и оставим
Рядом с Такумой на заднем сидении машины ехала настоящая Венера в мехах. Сара не скрывала возбуждения и взволнованности, постукивая пальцами по ручке двери и покусывая губы. Ее глаза сияли непонятными Такуме огнями. Он бы дотронулся до ее руки, но не решился — помимо прочего, Сара была словно наэлектризована. Ее взбудораженность не относилась к числу приятных и радостных — с похожим воодушевлением воин идет в битву или хищник готовится прыгнуть на жертву. Спросить, в чем дело, Ичиджо тоже не решился. Не потому, что боялся Сары — уже нет. Если бы она хотела оторвать ему голову, то давно бы это сделала. Он боялся не ее, но того, что она могла ответить, если бы решила быть честной.***
Поместье Куранов сияло множеством огней и звенело мелодией вальса. К дому съезжались автомобили самых дорогих и престижных марок — ни один знакомый Такуме вампир в этом не разбирался, но цена говорила сама за себя. Наверняка люди, живущие неподалеку, думали, что здесь происходит вечеринка каких-то миллионеров, и не ошибались — банковские счета аристократов и чистокровных никогда не насчитывали меньше шести нулей. Рюджи помог Саре выйти. Такума выбрался из машины сам, подходя к ней и намереваясь взять под руку, чтобы вместе проследовать в зал, но Сара отдернула ладонь. — Что, вообразил, что я буду танцевать с тобой? Такума вспыхнул — вообразил, и не раз. Он любил танцы, был уверен, что леди Ширабуки прекрасно танцует, и как же чудесно было бы вместе блистать среди прочих пар, ощутив Сару близко еще и в танце — но, естественно, для нее он не пара во всех смыслах, о чем она не уставала напоминать. Такуме было все равно, но ей — нет. Вдруг Сара смилостивилась, объяснив: — Я вообще не буду танцевать. Да и тебе не придется. Сегодня ты — официант. — Официант? — опешил Ичиджо. — Я? Зачем? — Потому, что я так сказала, — отрезала Сара. — Разноси напитки и закуски. Можешь поболтать со своими друзьями, но следи за языком. И не вздумай меня искать.***
Работать официантом было не сложно — всего-то разносить еду и напитки; для людей это иногда затруднительно, потому что нужна ловкость и умение быстро реагировать, но для вампиров подобное никакой сложности не представляет. Проблема была в том, что Такума, как официант, здесь не подразумевался, но ни у кого не возникло вопросов, когда он зашел на кухню за необходимым набором инструментов — подносом, салфетками и блокнотом для записей пожеланий. Будто его ждали. Может, и правда ждали, если Сара отправила его сюда. Самым сложным оказалось смотреть на Канаме с Юуки издалека и бояться, что они его заметят, но не поглядывать на них хоть изредка было выше его сил. Эти двое казались созданными друг для друга, похожими, как две капли воды — влюбленные король и королева мира ночи. Такума поймал себя на зависти — он тоже хотел бы так же сиять рядом с Сарой, а не таскать бутерброды с шампанским, старательно отворачиваясь от всех, кто мог бы его узнать. Был бы это маскарад, было бы проще скрыть лицо, но… Такума понадеялся на удачу, в который раз пробегая по залу. — Простите, можно… Остановившись, он обернулся — и застыл. Маскировка полетела к чертям, но Сара разрешила ему поговорить с друзьями… знать бы еще, о чем. Что сказать тем, кого не видел целый год? — Шики, — вздохнул Ичиджо. — Рима. Привет.***
Сатоко Мочидзуки устало потерла висок. Она терпеть не могла вампирские балы и не понимала, зачем должна здесь присутствовать — могло хватить Кирию с Такамией. Даже одного Такамии бы хватило; несмотря на то, что Куран уничтожил Сенат, после он своим поведением убедил Гильдию в собственной безопасности. Что-то подсказывало Сатоко, что Гильдию исчезновение Сената больше порадовало, чем обеспокоило, хотя это и стало причиной участившихся нападений низших вампиров на людей. Сейчас Канаме, фактически вызвавшись заменить Сенат, умудрялся держать в узде голод уровня С и D. Бал проходил спокойно и скучно — кровопийцы танцевали, любезничали, щебетали о своем, а у Сатоко зубы сводило от этого зрелища. Фальшь и притворство. Они не люди, они играют в людей. Их вежливость — вежливость маньяка, ведущего в ловушку. Их красота — красота ядовитого цветка, своим видом кричащего об опасности. Хватит. Ей нужна передышка. Выйти куда-нибудь… да хоть в туалет. Иначе Сатоко не выдержит. Сделав знак Такамии, она послала ему виноватую улыбку и выпорхнула из зала. В коридорах легче все равно не стало — когда балы устраивались в гостиницах или торговых центрах людей, было проще. В поместье Куран Сатоко не была ни разу и не имела возможности изучить хитросплетения здешних путей. Она решила идти вперед (разницы не было, она ничего не искала), и медленно зашагала куда-то в темноту. Вдруг рот с силой зажала тонкая прохладная ладонь, и сознание помутилось. Над головой морскими волнами сомкнулась темнота.***
— И где ты пропадал весь этот год? — спросила Рима. Она выглядела очаровательно в синем платье и с голубыми лентами в рыжих волосах, о чем Такума не преминул ей сообщить, вызвав на губах леди Тойи улыбку. Шики рядом с ней держался уже намного увереннее, чем раньше. Наверняка та ночь, когда Риме удалось заставить Ридо покинуть тело Сенри, многое изменила между ними. — Мы думали, ты… — виновато сказал Шики, но договорить не смог, и вместо него закончила Рима: — …умер. Мы думали, ты погиб вместе с Ичиоу. Где ты был? — настойчиво повторила она. — И какого черта ты официант? — Ну… — Такума потер затылок. — Я правда чуть не умер. Но мне спасли жизнь. — Кто? — Леди Сара Ширабуки. — Чистокровная! — хором ахнули Сенри с Римой и переглянулись. Такума добавил: — Благодаря ей я выжил. — И год жил у нее? — нахмурилась Рима. — Да, жил. — И никак не пробовал с нами связаться? — упрекнул его Шики. — Или тебя удерживали силком? — Ну-у… — замялся Такума. Немного удерживали, немного силком… Но с недавних пор он сам держался за Сару изо всех сил, и не хотел отпускать. — Нет, конечно. Мы… хм-м… поладили. Шики с Римой переглянулись снова, и взгляды у них стали понимающими. — Ты имеешь в виду любовь? — прямо спросил Сенри. — Ты влюбился? Почти романтическая история о раненом рыцаре, которого спасает прекрасная леди, и тот, излечившись от жестоких ран, помогает ей победить ее врагов. Только леди вовсе не нежна и не невинна, а рыцарь ей совершенно не ровня. И враги леди — друзья рыцаря. — Да, — сказал Такума. — Влюбился. — Ух ты, — Рима прижала ладошку ко рту. — В чистокровную! — Обычно романы с ними заканчиваются для аристократов не лучшим образом, — заметил Шики. — Я каждый раз вижу подтверждение тому, когда прихожу домой. — Сара-сама вовсе не такая, — заступился за свою леди Ичиджо. — Она немного… неуравновешенная, и ей нравится меня эксплуатировать, но это никак не похоже на… на Ридо. Шики недоверчиво хмыкнул. — Но если подумать, — сказала Рима, — кого из чистокровных мы знаем лично? Знаем действительно хорошо? Кроме Канаме и Юуки? И то, Юуки не в счет, она еще не освоилась до конца. — Ридо тоже не в счет, — добавил Шики. — Он чокнутый. По поводу отца Сенри иллюзий не питал, понимая, что из себя представляет Ридо Куран, и радуясь его смерти без капли сожалений. Уважения к нему он тоже не испытывал. Не после того, как по вине Ридо пострадала его любимая девушка. — Сара-сама прекрасна, — мечтательно произнес Такума. — Она просто идеальная женщина. Она напоминает мне богиню. Рима шагнула к нему вплотную и заглянула в глаза. Ичиджо растерянно отступил назад. — Что? — Да нет, ничего. Просто хочу понять, не одержим ли ты. Идеальная богиня… — Тойя по-птичьи склонила голову набок, изучая лицо Такумы. Тот покраснел. — Ни капли не одержим, честно. Они стояли на балконе, удрав отсюда от шума и толпы танцующих внизу. Ичиджо облокотился о перила, краем глаза наблюдая за Канаме с Юуки: он наклонился к сестре, шепнул ей что-то на ухо, она залилась смущенным румянцем… Такума не слышал, что именно сказал Куран. При желании он мог разобрать любой шепот в этом зале, но выбрать из миллионов один было затруднительно. — Они ладят, — сказал Такума. — Они поженятся, — сказал Шики. Рима добавила: — Не знаю, по любви или ради долга. — По любви, — уверенно произнес Ичиджо, следя за тем, как Канаме предлагает Юуки пирожное и кормит с рук, будто вокруг никого нет, и за ними не следят тысячи любопытных глаз. — Погоди, — вспомнил Шики. — Если ты любишь Сару-сама… разве она не помолвлена с лордом Оури? — Точно! — ахнула Рима. — Помолвлена! — Может, хватит сыпать мне соль на рану? — мрачно проворчал Такума. — Разве это запрещает мне восхищаться ею? Восхищаться… обожествлять, любоваться… спать с ней. Ичиджо читал слишком много любовных романов, и поэтому понимал — скорее всего, ему уготована участь влюбленного, служащего прекрасной даме без надежды на взаимность. Особенно остро это ощущалось среди атмосферы танцев и веселья, в светском обществе, где женщины были в изящных длинных платьях, а мужчины — в строгих костюмах. — Восхищаться — нет… Рима замерла с приоткрытым ртом, прервавшись на полуслове. Шики побледнел. Такуму с ног до головы пронзил электрический ток — не может быть, только не это, не сегодня, не здесь… Но разве Сара не сказала, что игра начинается? Белые ходят первыми и выигрывают… может ли быть, что она?.. — Кровь чистокровного, — пробормотал Шики. Оттолкнув его, Такума помчался на запах.***
Комнату, где все произошло, уже оцепили охотники. Канаме и Юуки стояли рядом; старший Куран не утратил невозмутимости, младшая нервничала. Взгляд Зеро Кирию был тяжелым, как валун. Кайто Такамия сердито кусал губы. Лорд Оури был убит охотницей из Гильдии. Некая Сатоко Мочидзуко выстрелила в него из противовампирского пистолета. Как полагалось, после смерти тело Оури рассыпалось в осколки, и его недавнее присутствие здесь можно было угадать только по запаху; но тело Сатоко не рассыпалось. Она лежала на животе лицом вниз, из раны у нее на голове текла кровь. — Оури! Пустите! Я его невеста! — услышал Такума. — Пустите меня! Сара ворвалась в комнату белым призраком, упала на колени, заломила руки, зарыдала — Такума чуть сам не разрыдался, но не посмел утешать ее при всех. Юуки всхлипнула, прижавшись к Канаме — ей было жаль и Оури, и Сатоко, и Сару. Кирию и Такамия смотрели на горе чистокровной с недоверием. — Простите, — усилием воли взяв себя в руки, Сара встала и вытерла глаза. — Я не должна была, но лорд Оури — мой жених… был им… и он умер… — Не просто умер, — заметил Канаме. — Его убили. Зачем это нужно Гильдии? Или у этой девушки были с ним личные счеты? Сара брезгливо посмотрела на тело Сатоко и покачала головой. — Нет, Оури не убили. Это был суицид. — Суицид? — переспросил Кайто. — К сожалению, он устал от жизни. Он живет… жил уже очень долго. Я думала, он все-таки не пойдет на это… — Сара подавила всхлип. — Суицид чужими руками? — хмыкнул Зеро. — Наверное, не решился сам. Использовал гипноз… А потом приказал девушке умереть — или она так растолковала его приказ. Если, например, Оури сказал ей «хочу умереть» — она расценила это, как собственное желание… — плечи Сары вздрогнули. — Простите, мне сложно об этом говорить. — Лучше нам всем поехать домой, — сказал Канаме.***
Отвернувшись к окну, Сара прижала ладонь к стеклу, царапая его ногтями. Машины медленно разъезжались, окна поместья гасли, вечер закончился на траурной ноте, и Такума в который раз чувствовал себя лишним. Горе Сары было столь велико, а он, дурак, вообразил себе, что она им увлечена! Глупо, бредово: у вампиров любовь длится вечность. Если у леди Ширабуки бывали разногласия с Оури, это не значит, что она его не любила, и была вынуждена наблюдать, как он угасает, будучи не в силах ему помочь. Чем-то это напоминало смертельную болезнь, только не тела, а души. — Сара-сама, мне так жаль, — виновато произнес Такума. Она дернула плечиком, не оборачиваясь. — Сара… Когда она обернулась, вместо слез и горя на ее лице он увидел ликование — темное, злое, такое, что чуть не поежился. Пазл сложился. Никакого стремления помочь угасающему жениху; как Такума умудрился придумать такую чушь? — Это я убила Оури, — сказала Сара. — Вы? — задохнулся Ичиджо. До последнего он не верил, что она была причастна к убийству. До последнего убеждал себя, что чистокровный на самом деле совершил суицид. Сара торжествующе улыбнулась. — Он сам этого хотел. Он не сопротивлялся! Он был рад! Но это неважно. Важно, что я сделала первый ход, и я стану королевой, Такума. Запомни мои слова.