***
Ещё с самого утра день омеги не задался. Хотелось всё бросить, лечь в кровать и переждать этот ужаснейший день, но в будни это сделать не получалось, потому что учёба — суровая штука. Юнги швыряет кроссовком камень и направляется дальше, ленивым взглядом изучая длинную дорогу. Память решила поиздеваться над хозяином, совершенно не жалея его и подкидывая в подсознание картинки той странной встречи с Чоном. Хотелось расцарапать ему лицо и ударить ногой, но как только мужчина подошёл непозволительно близко, нарушая личные границы, руки налились свинцом, после чего функционировать ими стало крайне тяжело. Даже взгляд Юнги смог поднять с большим усилием. Хотя позже об этом пожалел, потому что страх в венах начал течь вместо крови, заставляя сжаться. Юнги не любит свою сущность, потому что чувствует силу и доминантность со стороны Чонгука и не может ничего поделать. Но Джин-хён сказал, что у них есть шанс выиграть, а значит, они не должны его упустить. Мин сворачивает за угол улицы и хочет подойти к калитке своего дома, но удивляется, видя большую и явно дорогую машину чёрного цвета. Омега в машинах и всех её прелестях не разбирается, но то, что она стоит целое состояние, догадаться не составило труда. — Что за… — недоумевает Юнги и обходит автомобиль, открывая ворота. Был ли удивлён омега, увидев самого Чон Чонгука? Очень. Хотел ли он на него наорать и выгнать за территорию дома? Безусловно. Но проблема была в том, что Юнги не мог пошевелиться: ноги будто приковали к земле, а открыть рот и сказать что-либо вообще казалось невыполнимой задачей. Мин с прищуром рассматривает белоснежную рубашку альфы, которая сверху расстегнута на несколько пуговиц, оголяя ключицы и цепочку с английской буквой «S». Снизу, на крепких ногах, классические синие брюки и массивный ремень. Если Юнги не ненавидел бы этого мужчину, то с точностью бы подметил его красоту. — Значит, я не ошибся домом, — усмехается Чон и с хитрым лицом рассматривает студента перед собой. — Я приехал задать лишь один вопрос. Чонгук кидает быстрый взгляд на небольшой дом и снова ухмыляется. У Юнги же кровь в венах закипает от злости. — У меня к Вам тоже есть один вопрос, — нахмурив брови, прошипел омега и подошёл к Чону. — Какого чёрта Вы здесь делаете?! Юнги тихо топнул ногой по земле и устрашающим взглядом уставился на Чонгука. Только вот как бы Мин не хотел показаться грозным и злым, в глазах Чонгука он, как и в первую встречу, будет лишь сердитым котёнком, которому не дают желаемое. Чон облизывает его взглядом, разглядывает красивые тонкие ножки и понимает, что ломать этого мальца хочется аккуратно, не спеша. По кусочкам. — Во-первых, не нужно ругаться при старших, — делает замечание Чонгук и наблюдает за вновь возмущённым лицом Мина. — А во-вторых, я лишь пришёл посмотреть на то, что ты так яростно хочешь защищать в суде, и, если честно, удивлён. Юнги его совершенно не понимает. Чему альфа был удивлён? Что в действиях омеги ему показалось удивительным? — О чём Вы вообще говорите? — возмущениям Юнги нет предела, и он то и дело смотрит на Чона, пытаясь откопать в его действиях или словах хоть какие-нибудь ответы на свои вопросы. Юнги бы возмутился насчёт того, что на «ты» они ещё не переходили, если бы вообще понимал причину приезда альфы. Поэтому вопрос с формальным обращением он откладывает на второй план. Чонгук медленно подходит к омеге и опускает взгляд на его по-детски пухлые губы и миниатюрный нос. Снова чувствует цитрусовый запах и делает ещё один шаг, чтобы до краёв заполнить этим ароматом лёгкие. Уж слишком вкусно пахнет этот ребёнок. — Знаешь, — начинает Чон, не отводя взгляда от гневного взора напротив, — после той встречи у меня в кабинете мне стало безумно интересно, — пауза, а позже хриплый голос альфы, — что же там за дом такой, которого ты так рьяно защищаешь, что даже в суд против меня пошёл. Чонгук нешироко, но так ехидно улыбается и смотрит на растерянное лицо мальчика. Тот и слов подобрать не может, а глаза загораются более сильной ненавистью. — Вы, знаменитый на всю Корею бизнесмен и устрашающий альфач, приехали для того, чтобы посмотреть на то, что я буду защищать в суде? — слишком спокойно говорит Юнги и поднимает голову, смотря альфе в глаза. Чонгук, признаться честно, не такого тона от омеги ожидал. Он думал, что тот начнёт орать и выгонять его из двора, в который альфа без разрешения вошёл, но тон у омеги спокойный, как и он сам. Глаза, которые пару секунд назад горели ярким пламенем ненависти, проникают в глубину души, пронзая чем-то острым. — Ты прав, Мин Юнги, — говорит Чонгук. — Я хотел посмотреть на то, что в скором времени будет моим, но, увы, не ожидал такого. На последнем слове он обводит всю территорию брезгливым взглядом и фыркает, чем добивает омегу. Юнги моментально подлетает к альфе, а позже тишину разбавляет громкая пощёчина и сердитый голос омеги: — Пошёл вон отсюда. Чон удивлён. Никогда ещё он не видел настолько смелых омег. Возможно, этот ребёнок просто не знает, что Чон никогда не относился к разряду альф, которые не трогают омег, но если он всё же в курсе и всё равно вытворяет что-то подобное, то Чонгук сначала бы хотел высказать уважение, а уже потом похоронить. Закопать своими же руками этого мелкого наглеца. Чонгук не успевает опомниться, как ворота открываются, а во двор заходит женщина средних лет. Пакеты в её руках падают на асфальт, а сама она поднимает уголки губ вверх. — Неужели мой внучок привёл альфу? — с искрящими глазами и счастливой улыбкой спрашивает она. Юнги же хочет провалиться под землю, лишь бы не видеть улыбку бабушки и не менее широкую — альфы. Что она вообще несёт? Чонгук медленно отходит в сторону и аккуратно кланяется женщине, показывая своё наигранное уважение. — Извините, Госпожа Мин, но мне уже пора, — рассудительно говорит Чон и в последний раз оглядывает Юнги. Смешок, вырванный с уст альфы, взбешивает омегу, но тот уже ничего не может сделать в присутствии бабушки. Юнджи уже хочет возразить и пригласить гостя к чаю, но видит злобный взгляд младшего Мина, который так и хочет что-то сказать. Она замолкает и провожает альфу за ворота, счастливая возвращаясь к внуку. Юнги смотрит на неё как-то потерянно и обречённо, из-за чего в голове Юнджи закрадываются сомнения по поводу этого альфы. Кто это вообще был? — Бабуль, ты что вообще говоришь?! — не выдерживает Юнги. Он всё бы отдал, лишь бы повернуть время вспять и заткнуть рот женщине. Юнджи непонимающе вскидывает брови вверх и смотрит на разгневанного и красного, словно помидор, внука. — А что не так? — Что не так, бабуль?! — кричит Юнги и закрывает руками лицо, прячась от стыда. — Да то, что это был не мой альфа, а Чон Чонгук! У женщины от этих слов глаза на лоб лезут. Вопросы заполоняют её голову, но тут же заменяются страхом. Сейчас этот Чонгук приезжает к ним в дом, а что можно ожидать от него завтра? Похитит её дорогого внука и будет держать в заложниках? Юнджи смотрит на Юнги и понимает, что иногда её шуточки могут довести до плохого. — Ну прости, хомячок, — с жалостью в голосе произносит Юнджи и подходит к омеге, поглаживая его тёмную макушку. — Я же не знала. — Да что прости, ба, — почти плачет Юнги и вспоминает надменный оскал альфы. — Позор. Юнджи очень стыдно. Она ляпнула такую чушь, даже не подумав, а сейчас из-за её слов страдает и чуть ли не плачет внук. Ей безумно интересно, что же сказал ему Чонгук и зачем тот вообще приезжал, но спросить она не осмеливается, потому что видит сломленное состояние младшего. — Ладно. Надеюсь, он забудет, — шепчет Юнги и, не смотря на бабушку, заходит в дом.***
Чонгук едет в офис, не скрывая широкой улыбки. Что вообще было в голове этого ребёнка, когда он подавал в суд? Он и вправду надеялся на то, что сможет одержать победу и оставить дом себе? Рассказ Юнги о том, как ему дорого это здание, совершенно не задел каменное сердце альфы. Чонгуку от этой ситуации было лишь до жути смешно, потому что Мин не знает, что такое жизнь. Не знает, что она бывает очень суровой и безжалостной; она не жалеет никого. Чонгук бы тоже хотел, чтобы возле него был папа, а в жизни всё было хорошо, но судьба не перед кем не прогибается; даже перед самыми могущественными и сильнейшими как Чон. Поэтому Чонгук даёт Юнги понять, что не все его хотелки будут воплощаться в жизнь. До офиса он добирается в сопровождении тихой музыки, доносящейся из колонок автомобиля. Нервы успокаиваются, а подсознание снова подсказывает хозяину, что Мин не сыграет никакой роли в его будущих планах. Альфа паркует чёрный ауди и вальяжно заходит в офис, где все уже приветствуют его с низко опущенными головами. Чонгук проходится по всем безразличным взглядом и заходит в лифт, чтобы подняться на нужный этаж. Гук знает, что Хюн Шик сейчас находится в кабинете брата, из-за чего направляется туда. — Приветствую Вас, Господин Чон, — низко кланяется Хюн при виде Чонгука, а позже обращает внимание на поникшего Хосока. — Здравствуй, Шик, — произносит Чонгук, а с брата глаз не сводит. Они всё ещё в ссоре. И если раньше эти конфликты не длились и несколько дней, то сейчас разногласие напрягало старшего. Чонгук не хотел обидеть словами, а тем более ссориться из-за какой-то шлюхи. Но у Хосока, видимо, планы на этот счёт совершенно другие: альфа игнорирует брата, всеми способами обходит и вообще старается лишний раз не пересекаться, чем неимоверно злит Гука. — Я только что был у Мин Юнги, — говорит Чон, садясь напротив брата, который, в свою очередь, опускает глаза на какие-то бумаги, пытаясь вникнуть в написанное. Прожигающий взгляд брата Хосок чувствует кожей, но обращать на это внимание даже не собирается. — Зачем? — спрашивает Шик, не осознавая, что своим вопросом разрушил накаляющуюся обстановку между двумя Чонами. Адвокат переводит взгляд от Чонгука к Хосоку и понимает, что что-то не так. Если несколько дней назад Хосок был весельчаком, который заряжал своей бодростью и уверенностью, то сейчас он был больше похож на человека, находящегося в депрессии. Это устрашало. — Хотел просмотреть на его дом и убедиться в том, что он нам не помеха, — улыбается Чонгук, а в голову снова лезет образ этого несносного мальчика. Чон думает, что малец бы красиво смотрелся на шесте в его личном клубе. — Я с самого начала говорил, что он не будет для нас какой-то большой проблемой, просто растянет процесс подольше, — рассуждает Хюн, попивая виски из бокала. Чонгук уже хочет намекнуть адвокату, что он здесь лишний, желая разобраться со всеми разногласиями и спорами, чтобы прийти к общему выводу, но его перебивает спокойный голос Шика. — Пока точной даты суда нет, но не думаю, что они будут тянуть, — говорит Хюн и смотрит в потолок. Он медленно переводит взгляд на Чона, и тот решает показать взглядом на дверь. — Мы в любой день готовы к нему, Хюн, — говорит Чонгук и, пока Хосок разглядывает бумажки, наклоняет голову в сторону выхода, а Хюн без лишних слов понимает старшего. — Я, пожалуй, пойду, Господин Чон, — говорит Хюн и кланяется братьям, чтобы позже выйти из кабинета, оставляя напряжение натягиваться до предела. Хосок провожает его взглядом, а потом смотрит на брата, который пытается подобрать слова для начала разговора. — Ты что-то хотел, Чонгук? — спрашивает Хосок, что-то подписывая и не обращая на старшего внимание. — Если нет, то выйди, пожалуйста… Чонгук смотрит на болезненное состояние брата и винит в этом себя. Сам довёл, теперь самому и расхлебывать. — Хо, я хочу поговорить насчёт тех слов о тебе и Тэхёне, — начинает Чон и видит, как брат закатывает глаза, откладывая ручку в сторону. Младший встаёт из-за стола и подходит к Чонгуку, прищуриваясь. Хосок знает, что кроме обвинений: «Он же шлюха» ничего не услышит, поэтому даже не хочет разговаривать с Чоном. — Надеюсь, я услышу сегодня что-нибудь новое, а не: «Найди себе нормальную пару», — пародирует брата Хо и готовиться услышать самые грязные слова о своём омеге. Если бы эти слова говорил кто-то другой, то Хо бы ему язык вырвал и скормил собакам, но это был Чонгук, а против него Чон бессилен. — Это всего лишь влечение, Хо, — с жалостью в голосе произносит Чонгук и смотрит на брата самыми верными глазами. — Тэхён твоя игрушка. Не путай любовь с сексом, братец. И вот опять. Хосок эти слова уже выучил наизусть. Каждый божий раз он слышит только то, что Тэ всего лишь игрушка. Шлюха для альф. Но это не так. Всё совсем по-другому. Тэхён никогда не был и не будет шлюхой, потому что в его первый раз он был с Хосоком и все последующие разы были и будут с ним. Никто больше не касался его там, где касался Чон. Никто на его сокровище даже взглядом косым посмотреть не в силах, потому что знают, кому принадлежит этот омега. — Это всё, что ты хотел сказать? Если да, то покинь мой кабинет, — строго произносит Хосок, начиная злиться. Хо отходит к окну и вытаскивает с кармана пачку дорогих сигарет, позже закуривая одну. Для Чонгука, возможно, это и вправду всего лишь секс и «влечение», но для Хо — целая жизнь, которую он не променяет на какую-нибудь другую. С Тэхёном хочется радоваться, улыбаться и, самое главное, жить. И Хосок уже не знает, как бы сложилась его дальнейшая жизнь без этого прекрасного паренька. — Ты говорил, что в бордель он пришёл из-за обстоятельств, — начинает Чонгук и видит смену настроения на лице брата, — и какие же у него могли быть обстоятельства, чтобы заявиться в бордель? Денег на шмотки не хватало? Чонгук громко ухмыляется, но тут же замолкает, замечая грустную улыбку брата. — На шмотки? Ты Тэхёна не знаешь, а уже делаешь вывод о том, что из-за нехватки денег на вещи он пойдёт в бордель? — возмущается Хо и сбрасывает пепел в пепельницу. — Чонгук, ты думаешь, о чём говоришь? Хосок последний раз затягивается и тушит сигарету, выкидывая её в окно и подходя к брату. — А знаешь что, братец, — начинает Хо, скалясь, — на что на самом деле ему не хватало денег? Чонгуку на этом моменте становится интересно, но он пытается сдержать эмоции, отрицательно мотнув головой. — Его сестре было семь лет, когда у неё обнаружили опухоль, Чонгук, — говорит Хосок и снова вспоминает заплаканное личико своего тигрёнка, который навзрыд рассказывал эту историю альфе. — Их родители были пьяницами, из-за чего денег у них не было, а сам Тэ с сестрой жил у бабушки, которая получала не пенсию, а копейки. Чонгук видит, как сложно Хосоку это рассказывать, и внутри что-то больно сжимается. Хо с самого детства был очень ранимым и наивным ребёнком, из-за чего Гук и думает, что младший ещё не вырос и не совсем понимает, что значит «любовь». — Он работал уборщиком, курьером и даже грузчиком, понимаешь? — срывается Хо, не контролируя тон. — Но понял, что денег всё равно не хватает, из-за чего и пришёл в тот день к тебе. Он мне рассказал о том, что ты ему ответил… А Чонгук понимает без слов, когда вспоминает «тот» день. Да, он помнит омегу, который прибежал и сразу кинулся к альфе в ноги, вымаливая деньги. Тогда он клялся, что отработает, что будет работать столько, сколько скажет начальство; без выходных и перерывов, лишь бы деньги ему выплатили наперёд. Но Чонгук тогда лишь усмехнулся и вышвырнул омегу в зал, произнеся: — Новый товар! И тогда Хосок взглянул в эти глаза, полные отчаяния, боли и страданий. Хо разглядывал то, как омега падает на пол от бессилия и плачет, захлёбываясь слезами. Альфе стало безумно жалко мальчика, из-за чего он выпросил маленького омегу к себе. В тот день они не спали. Хосок даже дотронуться до него не пытался, потому что Тэ боялся каждого прикосновения. Тэхён в тот роковой день много плакал, понимая, что денег ему не удалось взять в долг, а значит, шансы на спасение сестры становятся ничтожно малы. Хосок пытался понять, в чём же дело и, наверное, если бы омега ему всё рассказал, то альфа бы помог, но это случилось только через неделю. Через неделю они и переспали. Для Хосока та ночь была незабываемой, ведь он провел её с Кимом, а сам Тэхён хотел побыстрее закончить, чтобы наведаться в больницу к сестричке. Тэ почему-то захотел доверить переживания альфе, чтобы не нести такой тяжёлый груз на спине одному. И он доверился. Рассказал всю ситуацию Хосоку, после чего тот сказал, что деньги — не проблема. Омега не мог поверить своему счастью. Он нашёл прекрасного альфу, который без вопросов мог помочь спасти его сестрёнку. Но именно в ту секунду Тэ понял, что судьба не бывает благосклонна к обычным смертным, ведь сразу после слов альфы ему позвонили из больницы со словами: «Ваша сестра… только что скончалась». — Она умерла, Чонгук, понимаешь?! — кричит Хо, завершая монолог и смотря на безэмоциональное лицо брата. — А если бы ты дал те несчастные деньги Тэхёну, то она была бы жива, — бьёт кулаком по столу и опускает голову. — Хотя какого чёрта я вообще перед тобой распинаюсь, тебе ведь глубоко похуй, не так ли? Хосок вглядывается в нечитаемый взор старшего, который почему-то не чувствует жалости от рассказа. — Пойми уже, что судьба не спрашивает, хочешь ли ты такого поворота событий в своей жизни или нет, — произносит Чонгук, поражая младшего своей черствостью. У него точно в груди сердце, а не камень? — Тебе сейчас не стыдно за свой поступок? — вскидывает брови вверх альфа и распахивает глаза, удивляясь. — Я не чувствую вину. Соболезную, конечно, но… Чон не успевает договорить, как его перебивает злой голос Хосока: — Не чувствуешь вины? — тихо произносит Хо. — Чонгук, уйди, прошу. В детстве я думал, что у нас много общего, но сейчас понимаю, что мы совершенно разные.