Порой, за маской холодного безразличия могут скрываться самые сильные чувства.
С Чонгуком такого ещё никогда не было. Внутри не было чувства, будто сердце кто-то разрывает на мелкие части. Огромный груз лежит на плечах, и вся эта тяжесть падает на него сразу, как только он видит заплаканные глазки маленького омеги. Альфа будто ощутил весь спектр эмоций омеги на себе, и сейчас ему было совершенно неприятно. Чону было очень жалко Юнги, а сейчас он понимает, что сожаления к кому-либо никогда не чувствовал. Поток непонятных мыслей прерывает телефон, который начинает вибрировать в кармане брюк. — Ты где? — устало вздыхает Хосок, когда Чон принимает звонок. — У тебя совещание, блять, через полчаса. С немцами, Гук! Хосок так взволнован, потому что немецкие заказчики специально приехали из Нюрнберга, чтобы обговорить сделку и сам макет здания. Для их компании это очень ответственный заказ, из-за чего права на ошибку нет. — Сейчас буду, — строго произносит Чонгук и выходит за ворота дома Минов. Он ещё раз оглядывается и видит в окне крохотного омегу, чьи лисьи глазки ему во снах теперь будут сниться. Чон не понимает, что вообще с ним происходит. Он в последний раз проходится взглядом по дому и заходит в машину. — Ты где вообще сейчас? — спрашивает Хосок, и Гук понимает, что забыл завершить звонок. — Неважно, — отрезает Чонгук и засовывает телефон в карман. Он садится за водительское сиденье и кладёт обе руки на руль. Сжимает обшивку и прикладывает лоб к костяшкам пальцев, тяжело выдыхая. Раньше у него было много судебных дел, и с ними он справлялся очень хорошо, ведь судья всегда принимал их с Хюн Шиком сторону. Но сейчас всё было по-другому. Это уже не те деловые альфы, у которых отбирать земли — одно удовольствие. Это не те люди, которым похуй на своё имение. Они не те, что дорожат каждым участком. Чонгук, забирая их территории под свою руку, лишь ухмылялся им в лицо, но с Юнги всё по-другому. И вроде бы альфа должен праздновать свою победу в каком-нибудь клубе с красивыми шлюхами, но на душе грусть. Потому что один маленький омега сейчас заливается слезами, и всё это по его вине. — Чёрт, чёрт, чёрт, — будто в бреду проговаривает Чон и сильно бьёт кулаком по рулю. Чон обессилено прикрывает глаза и пытается убрать образ маленького омеги перед глазами. Он долго думал после суда над тем, как можно будет загладить вину перед Мином, однако сейчас просто не знает, как это сделать, потому что совесть не позволит снова взглянуть в эти грустные глаза. — Я ещё приеду, киса, — шепчет альфа перед тем, как завести машину и выехать в сторону своей компании.***
Юнджи поглаживает младшего по голове, пока тот лежит возле неё на диване, попивая сок, который принесла ему после ухода Чонгука. Она очень переживает за здоровье внука, из-за чего старается устранить весь стресс из его жизни. Конечно, легко думать, что ты справляешься с этой задачей, не зная, что происходит внутри Юнги. А у Юнги внутри органы переворачиваются, а сердце готово из грудной клетки выскочить, потому что Чонгук ни с того ни с сего приехал к нему, подарил букет ромашек и извинился. Но зачем всё это? Юнги не видит смысла в том, чтобы сначала разбивать сердце вдребезги, а потом просить прощения. Это глупо. — Зачем он вообще приехал? — спрашивает Юнги, не желая слышать ответ на свой вопрос. Он вообще хочет вырезать из своей памяти кляксу по имени Чон Чонгук и больше никогда его не видеть и не вспоминать, но, увы, так сделать просто невозможно. — Он чувствует свою вину перед тобой, хомячок, — отвечает Юнджи, аккуратно перебирая волосы на затылке внука. Юнги немного приподнимается и откладывает на тумбу, что стоит возле дивана, стакан с соком. Омега вопросительно смотрит на бабушку и тяжело вздыхает. О какой вообще вине говорит женщина? Чонгук и сочувствие — два несовместимых понятия. Они не могут никак пересечься, потому что Мин прекрасно видел оскал Чона в суде. И там нельзя было прочитать сочувствие или вину за собственный поступок. На его лице красовалась чистая усмешка. Самодовольный альфа усмехался с того, что Мин, поверив в себя, подумал, что у него есть все шансы обойти его в суде. Вот только на тот момент у Юнги не было ни надежды, ни веры на дальнейший выигрыш. И то условие, гласящее о том, чтобы Мин сдался, он принял только потому, что понимал, что если не отступить сам, то его раздавит не только Чон, но и суд, который с самого начала был на стороне покупателя. — Он мне предложил проигрыш суда, а я ему должен был взамен свою девственность, — спокойно констатирует факт Юнги и смотрит на сменяющиеся эмоции на лице бабушки. — Он, конечно, горяч, — улыбается Юнджи и отодвигается от возмущенного внука. — Ба! — Ладно, ладно, я шучу, — говорит женщина. — Он, конечно, скотина ещё та. Пусть ещё раз только сунется сюда, и я ему все пакли своей скалкой вышибу! Юнги недовольно хмурится и дует губы. Он всегда сомневался в иронии своей бабушки, но сейчас в ней полностью разочаровался. Он берет в руку стакан с соком и полностью осушает. Сейчас его мысли занимает альфа, который ещё недавно стоял у порога дома и держал в руках ромашки. На его лице не было ни улыбки, ни ухмылки. Он был… грустным? Юнги это не интересует. Если бы у него было право, то он бы втоптал этого мужчину в землю, даже глазом не моргнув. — Вы должны будете обговорить информацию о местоположении новой территории, на которой он построит нам дом, — тихо говорит Юнджи и замечает, как Юнги ложится головой на её колени. Она зарывается пальцами в шевелюру парня и начинает массировать кожу головы. — Но как вы обговорите с ним это, если ты не хочешь его видеть? Юнги кивает и сам понимает, что вскоре ему нужно будет несколько раз увидеться с альфой, чтобы обсудить их дальнейшие действия. Но Мин этого категорически не хочет, потому что снова видеть эту самодовольную морду нет никакого желания. — Может, с ним сможет встретиться Джин? — неуверенно спрашивает Юнджи. Она знает, что Джин и так много чего сделал для их семьи, а тут ещё и из-за капризов Мина младшего он будет загружен ненужной работой. — Джин нас скорее всего нахер пошлёт быстрее, чем проблемы за нас будет решать, — обреченно вздыхает Юнги и закрывает глаза. Джин и так для него очень многое сделал. И не будем брать в расчёт то, что они не выиграли суд. Джин, на протяжении многих месяцев, собирал важные бумаги и поддерживал младшего морально. Из-за этого не хочется снова напрягать его. Юнги уже взрослый и сам может решать свои проблемы. — И то верно… — Юнджи поднимается с дивана и уходит на кухню за ещё одним стаканом сока. Юнги провожает её взглядом и переводит его на окно. За ним ярко светит солнце, в отличие от внутреннего мира омеги, где сейчас бушует ураган вперемешку с громом и молнией. Юнги поворачивает голову и смотрит на фото, что стоит на тумбочке. На фотографии Мин обнимает мать одной рукой, а другой прижимает к себе отца, который подставил два вытянутых пальца к затылку младшего омеги. Все трое радостно улыбаются и машут в камеру. Тогда были самые лучшие времена в жизни парня, потому что именно тогда он чувствовал себя поистине живым. — Мам, пап, — тихо говорит Юнги и закрывает глаза, представляя силуэты родителей перед собой, — что мне делать? Он медленно открывает глаза и смотрит на фото. Конечно, Юнги не слышит желанные слова поддержки от родителей, но ощущает. Омега сразу же успокаивается и облегченно выдыхает, подходя к фотографии. Мин обводит пальцем силуэт мамы и вспоминает её улыбку, которая досталась ему. Такая же широкая и десневая. А отец подарил глаза, которые сравниваются с лисьими и кошачьими. Даже козёл Чонгук называет его кисой, скорее всего, из-за разреза глаз. Юнги помнит, что родители тоже называли его кисой, и когда Чон впервые употребил данное прозвище, то все воспоминания снова упали на голову, словно гроза средь бела дня. Он обожал, когда к нему так обращались, когда оно слетало с уст родителей. Однако теперь это его самое нелюбимое слово. Всё из-за чёртового Чон Чонгука. — Эта козлина больше так меня не назовёт, — серьёзно заявляет Юнги и про себя отмечает, что если альфа его ещё раз так назовёт, то омега точно пропишет ему по лицу. — Юнги, хомячок, — зовёт из кухни бабушка. Юнги мотает головой и обращает внимание на женщину. — Что? — Там Менсу пришёл, — говорит она и выходит из кухни. Юнги поправляет волосы и идёт ко входу. Возможно, сейчас ему необходимо нормально поговорить с лучшим другом и рассказать обо всех своих переживаниях. Юнги открывает дверь и видит друга. Менсу сразу же подходит и обнимает его, а Мин зарывается в плечо Хвана и тихо всхлипывает. Он не любит показывать кому-либо свои эмоции, но с Менсу он дружит долгое время, потому многое доверяет ему. — Ты как написал о том, что произошло в суде, так я сразу решил прийти, — говорит Хван и прижимает маленького омегу к себе. Даже несмотря на то, что Юнги старше Менсу, тот всегда был выше и шире его в плечах. Мин с детства был хлюпеньким и маленьким, и это нравилось альфам. — Я в жопе, Менсу, — шепчет Юнги, немного отстраняясь от друга. — Можешь поплакать, если тебе это поможет, — проговаривает Менсу и смотрит в грустные очи напротив. Конечно, Хван не верил в победу друга, потому что против такого альфы мало кто осмелился бы пойти в суд. Но сейчас на душе становится вдвойне грустно, так как надежда у обоих омег не умирала до последнего. — Не буду я из-за этого мудака плакать, — заявляет Юнги и с гордо поднятой головой отходит от омеги. — И вообще, не будем думать о нём! Менсу улыбается во все тридцать два и даёт пять другу. — Вот такой настрой мне нравится, — громко говорит он и под руку с Мином проходят вглубь дома. Юнджи выглядывает из кухни и здоровается с другом внука. Ей всегда нравился этот парень, потому что именно возле него Юнги чувствовал себя уверенно и стойко. — Я налила вам чай, мальчики, — говорит она и выходит из кухни. — Я пойду, а вы тут поболтайте. Юнги и Хван провожают женщину взглядом. Первым диалог начинает Менсу, который рассказывает всё, что было в колледже, пока Юнги разбирался со всеми делами. Подготовка к суду заняла несколько дней. В эти дни Мин не посещал занятия. — А что это за цветы? — спрашивает Менсу и гаденько ухмыляется. — Неужели Виен подарил? Юнги закатывает глаза и вспоминает Виена, который в колледже пытается ухаживать за ним. В какой-то степени это даже мило, но учитывая то, что Юнги его отвергает, а он всё равно дарит подарки и делает комплименты, это уже начинает надоедать. Нет, Виен не уродливый и даже не тупой, просто альфа не во вкусе Мина. — Нет, это Чонгук привёз, — без интереса говорит Юнги и переводит взгляд с друга на цветы. А они и вправду красивые. — Тот самый Чонгук? — выкрикивает Менсу и быстро прикрывает рот ладошкой, тише добавляя: — он приезжал к вам домой? — Уже не знаю, можно ли считать этот дом нашим, но да, он приезжал утром, — отвечает Юн и только сейчас понимает, что было очень невежливо послать нахуй человека, который приехал мириться и привёз цветы. Юнги отмечает, что в следующую встречу он обязательно отблагодарит альфу за букет. Менсу распахивает глаза и смотрит на цветы. — Это так мило, — замечает младший омега и улыбается. — Он будто ухаживает за тобой. Будто ты ему нравишься. — Не говори херни, он просто пришёл извиниться за своё поведение в суде, наверное, — чешет затылок Мин и делает глоток чая. — В смысле — наверное? Ты его не выслушал? — спрашивает Менсу. Хван всегда знал, что Юнги далеко не романтик, что и делает его в глазах альф неинтересным. — Я его послал, — неловко озвучивает Юнги и закрывает лицо ладошками. — Бля, нужно было выслушать. Менсу кивает, подтверждая слова старшего. И всё же, как бы Юнги не нравился этот альфа, нужно было хотя бы проявить уважение. — Ладно, не думаю, что это была наша последняя встреча, — вздыхает Юнги и откладывает в сторону кружку. — Вот в следующий раз скажешь ему спасибо, — говорит Менсу, а Юнги с ним соглашается.***
После вчерашних разговоров с бабушкой и другом Юнги немного успокаивается и решает больше не пропускать занятия в колледже, потому что на носу сессия. Пары, конечно, сегодня были скучные, но Мин понимает, что это не сильно веский повод, чтобы не ходить на них. Если бы он и сегодня остался дома, то мысли о Чонгуке полностью заполонили бы его голову, глаза стали бы влажными, а ком в горле разросся бы в разы. Сейчас он выходит на улицу, замечая тёплую погоду. В апреле солнце уже начинает напекать, но не так сильно, как летом. Омега спускается с другом по ступенькам и вспоминает, что сегодня его смена на работе. — Чёрт, — шипит Юнги и немного ускоряет шаг, чтобы побыстрее дойти до дома и успеть прийти в кафе. — Что такое? — спрашивает Менсу и пытается поспеть за старшим. Юнги поворачивает голову к другу, не сбавляя шага, объясняет Хвану то, что сегодня они погулять не смогут из-за работы, и назначает другой день для встречи. Они доходят до дома Юнги, и омега прощается с другом. — Удачи на работе, — говорит Менсу и прижимает к себе маленького хёна. — Спасибо. Юнги заходит домой и здоровается с бабушкой. Быстро переодевшись, он выходит из комнаты и уже надевает было кеды, как вдруг замечает, что вчера забыл поменять воду в вазе, в которой стоят ромашки. — Блин, — бурчит себе под нос Юнги, быстро меняет воду, наклоняется и вдыхает свежий аромат полевых цветов. Добирается до работы он вовремя и сейчас уже стоит перед клиентом в форме официанта, принимая заказ. — Шестой столик заказал две тарелки удона и жареную свинину, — говорит Юнги и вырывает из блокнота лист, клея его перед шеф-поваром. Мужчина в возрасте, который и является шефом, лишь подмигивает Мину и говорит, что их заказ скоро будет сделан. Юнги кивает и выходит из кухни, направляясь в зал и замечая новых людей за столиком. Двое мужчин лет сорока откладывают меню, о чём-то рассказывая. Юнги думает, что, наверное, они уже готовы сделать заказ. — Вы уже подумали над заказом? — улыбаясь, спрашивает Юнги и подносит ручку к блокноту. Он замечает на себе противный взгляд взрослого мужчины, который хитро ухмыляется и кладёт свою тяжёлую и потную руку на белоснежную ладонь омеги. Если бы Юнги не был на смене, то вмазал бы этому ублюдку по его самодовольной морде. Однако сейчас этого делать нельзя. — Раньше я такой красивой куколки здесь не замечал, — смеётся мужчина и опускает руку чуть ниже, сжимая бедро Мина. — Попрошу Вас убрать руку, — строго произносит Юнги и хочет было уже отстраниться, но мужчина не даёт этого сделать, а страх внутри омеги будто парализует всё тело и не даёт пошевелиться. Взрослый альфа лишь смеётся и хлопает омегу по бедру, проходясь пальцами по заднице. В следующую секунду всё происходит так быстро, что Юнги не успевает сообразить. Кто-то хватает его за руку и тащит назад, прижимая к себе. Спина опирается о сильную грудь, а обоняние улавливает резкий запах мускуса. Человек, прижимающий Юнги одной рукой к себе, достает из пиджака небольшой пистолет и направляет дуло прямо в голову того, кто секунду назад трогал омегу. Мин прикрывает глаза, пока не слышит тихий рык и не чувствует, как татуированная рука сильнее сжимает его у себя в объятиях. И Мину совершенно не больно и не неприятно, потому что прикосновения этого человека хоть и выглядят со стороны грубыми, но не доставляют никакого дискомфорта. Он в этих объятиях сжимается и чувствует себя в безопасности. — Ещё раз я увижу тебя возле этого омеги, и ты будешь кормить червей под землёй, ублюдок, — говорит альфа, и Юнги узнаёт голос. Чонгук. — Я ясно выразился? — Да ты кто такой, чтобы мне указывать, м?! — кричит альфа и привлекает к себе много внимания. Каждый поглядывает в их сторону, чтобы понять, что там происходит. Эти действия неимоверно злят Чона. Чонгук мягко отпускает омегу из объятий и поворачивается к нему на долю секунды, чтобы подмигнуть и взглянуть в бездонные глаза. — Моё имя Зевс, сука, — тихо рычит Чонгук и жмет дулом пистолета в висок альфы, — и если ты сейчас не скроешься с моих глаз, то мне придётся прострелить тебе голову. Взрослый альфа гулко сглатывает и понимает, о каком Зевсе идёт речь. О Зевсе, который прославился в криминальном мире своим хладнокровием. — Понял я, понял, — тараторит альфа и отходит от Чона, поправляя рубашку на себе. Чонгук вместе с Юнги провожает его взглядом. Чон обращает внимание на дрожащего омегу, который сжимает в руке блокнот и подходит к нему. Полчаса назад к альфе пришёл секретарь и сообщил, что узнал адрес кафе, в котором работает Юнги. Чонгук знал, что у них ещё имеются вопросы, требующие решений, но если бы он снова заявился домой к Минам, то его бы сразу же выгнали. Поэтому Чон понял, что лучше всего прийти на работу и уже там договориться о встрече. — Здравствуй, — говорит Чонгук, и Юнги поворачивается в его сторону. Сейчас будто нет всего того напряжения, которое присутствовало в их общении всегда. Чон разглядывает милые черты лица Юнги и останавливается на плюшевых губах и носике-кнопочке. Раньше Чонгуку нравились худые и стройные омеги, но сейчас, смотря на пухлые щечки Мина, понимает, что такое ему тоже нравится. Как только он увидел наглого альфу, который трогает Мина за бедро, ему сразу же захотелось его убить. Оторвать грязные лапы и засунуть ему в очко. — Меня точно уволят, — шепчет Юнги и поворачивается в сторону кухни, откуда на них смотрят четыре пары глаз. — Я могу поговорить с ними и сказать, что он к тебе приставал. Они не имеют право тебя увольнять. Юнги на заявление альфы лишь тяжело вздыхает и прикрывает глаза руками. — Нахер ты вообще сюда явился? — спокойно спрашивает Юнги и трёт переносицу. Честно говоря, Чонгук не то хотел услышать от омеги после его маленького спасения, но, зная вредный характер Юнги, понимает, что эти слова были ожидаемы. — Мне нужно было решить несколько вопросов, но этот полез… — Чонгук не успевает договорить, как его резко перебивает омега. — Ну так решай свои вопросы быстрее, мне работать нужно, — говорит Юнги и смотрит снизу вверх на явно недовольного такими грубыми словами альфу. Чонгук склоняет голову в бок и хмурится. Неужели этот омега настолько не воспитан, что даже элементарное «спасибо» не может сказать? — Блять, у тебя такое лицо, будто бы тебе понравилось, как этот мужик лапал тебя, — рычит Чонгук и ближе подходит к парню. Что с этим омегой вообще не так? — Да какая тебе нахуй разница, что мне понравилось, а что нет, — говорит Юнги и приближается к альфе очень близко, обжигая его кожу своим дыханием. — А может и понравилось, что дальше? Чонгук отстраняется и ухмыляется. Он начинает негромко смеяться, а потом резко берет омегу за локоть и прижимает к себе, заводя татуированную руку Мину за спину. — Из-за этого ты дрожал, как ебучий осиновый лист? — шепчет Чон в самые губы и отходит. — Если ты такой умный, то все вопросы будем решать через твоего адвоката. И нахуй я вообще заступился? Нужно было, чтобы тебя изнасиловали и ты понял, что в такой ситуации нужно меня благодарить, а не огрызаться. Чонгук снова оглядывает уже не такого недовольного омегу. Его брови выпрямились, а взгляд будто успокоился, и Чон понял, что, возможно, где-то внутри Юнги признал свою ошибку. Альфа в это свято верит. — Это моя визитка, — Чонгук достаёт из кармана маленькую картонку, на которой выцарапан номер телефона и адрес какой-то компании. — Передай своему адвокату, чтобы через неделю пришёл ко мне на работу. Мы обсудим с ним все вопросы. До свидания, Мин Юнги. Он разворачивается и уходит, оставляя Юнги одного. Конечно, мужчина хочет решить все проблемы с Мином, но если тот так себя ведёт, то Чон не намерен тратить собственные нервы и силы. — Чонгук… — шепчет Юнги и понимает, что Чона нужно было отблагодарить, а не посылать, — чёрт. Мин провожает взглядом альфу, который подходит к красивой ауди и садится в неё, срываясь с места. Юнги возвращается на работу. Только когда подходит конец его смены, к нему подходит главный директор кафе. — Ты уволен, — говорит он и протягивает Мину конверт с деньгами. — Это за то, что ты работал полмесяца. Юнги, конечно, понимает, что на него, скорее всего, пожаловался тот мужик, который решил, что ему всё дозволено. Мин категорически не хочет терять работу, потому что на пенсию бабушки они будут не жить, а выживать. — Но… мне нужна эта работа, — с хрипотцой от кома в горле говорит Мин и пытается сдержать предательские слезы. — А мне нужны нормальные работники, из-за которых какие-то психи не будут тыкать пистолетом в наших клиентов! — выкрикивает директор и провожает Юнги до двери. — Ну и пошли вы все! — кричит Юнги в закрывающуюся дверь и показывает средний палец в камеру возле кафе. — Блять, ещё и без работы остался. Прекрасно. Не жизнь, а сказка.***
Хосок потягивается на рабочем кресле и снова погружается в документы на столе с головой. Вчера они с Гуком провели переговоры с немецкими заказчиками, и теперь им предстоит огромная работа, чтобы немцы ни в коем случае не разочаровались в способностях их компании. Он подсчитывает размеры территории, на которой договорились строить большой ресторан. Чон торчит на работе уже второй день, потому что у брата появились срочные дела. Эти дела касаются Юнги. Альфа решает, где и как лучше построить им дом, чтобы те больше его не трогали. Если честно, Юнги нравится Хосоку, потому что не каждый обладает таким характером и силой духа. Любой другой на месте Мина и пикнуть возле Чонгука бы не смог, а тут появился малец, который при каждом удобном случае посылает его на три буквы. Хо ухмыляется своим мыслям, но не успевает опомниться, как в кабинет заходит секретарь и низко кланяется. — Господин Чон, к Вам пришёл Ваш омега, — говорит женщина и ждёт ответ Хосока. Чон лишь кивает, тем самым показывая, что он может войти. Он не видел Тэхёна два дня и безумно соскучился, из-за чего сейчас не против провести с ним немного времени. После приглашения заходит Ким, а секретарша удаляется. Тэхён выглядит, как всегда, прекрасно. Красная блузка, свисающая с плеч шелковыми лоскутками, заправлена в укороченные шорты. На ногах тапочки от гуччи, а образ дополняет дорогая цепочка, которую Хо подарил на год их отношений. Он проходит к альфе, который тут же встаёт из-за своего стола. Мужчина ловит парня в объятия и вдыхает морской запах. — Привет, — шепчет Тэ на ухо альфы и ведёт носом по мускулистой шее. — Почему ты вчера не приехал? — Я же говорил, что были дела, — говорит Хосок и отстраняется, держа в руке ладошку омеги. Тэхён смотрит на альфу и понимает, что даже за день разлуки может дико соскучиться. Вчера он был в полном одиночестве и смотрел сериалы, потом позвонил Хосок, и они разговаривали до самого вечера, пока омега не захотел спать. Ночью того дня он резко вскочил с кровати, чувствуя, что к горлу подкрадывается ужасная тошнота. Он провел добрых два часа в обнимку с белым другом, но так и не решился позвонить альфе, потому что не хотел его отвлекать. Ким свалил всё на то, что не ел нормальную пищу и желудок, не привыкший к вредной еде, решил опустошиться. — Маленький, что-то случилось? — обеспокоено спрашивает Хосок, смотря на растерянные глаза Тэ. Он будто хочет что-то сказать, но не может этого сделать. — Так соскучился, что решил не позвонить, а приехать? Если бы только Хосок знал, что сейчас творится внутри омеги. Сомнение, словно буря, накрывает с головой и не даёт вынырнуть из пучины размышлений, чтобы всё рассказать своему альфе. Сегодня утром тошнота снова побеспокоила омегу. Это было после завтрака, и в этот момент в голову парня пришла безумная мысль. Сейчас она, конечно, не кажется такой безумной, потому что подтвердилась. Тэхён беременный. Утром он сделал тест на беременность и впал в ступор. Вопросы заполонили его голову, и Ким не знал, как на беременность отреагирует альфа. Нужны ли ему сейчас дети? Готовы ли они к ребёнку? — Хосок, — начинает Тэ, а Хо напрягается, потому что Ким сейчас выглядит очень серьёзным, — не знаю, как начать, черт. Чон ждёт, пока омега соберётся, поглаживает руки и подносит одну кисть к своему лицу, нежно целуя её. — Что-то ведь случилось, — спокойно констатирует факт альфа. — Я это чувствую. — Я беременный, — быстро проговаривает Тэхён и смотрит на реакцию альфы, который впадает в бездну непонимания. Глаза Чона расширяются, а взгляд опускается на живот омеги. Внутри альфы пустота, которая резко заполняется бесконечными вопросами. — Любимый, у нас будет малыш…? — спрашивает Хосок и опускается на колени, когда омега неуверенно кивает. — Боже, неужели. Хосок кладёт одну руку на пока что впалый животик омеги и нежно проводит ею от солнечного сплетения до пупка. — Я поверить не могу, — шепчет Хосок и прижимается губами к животу омеги. — У нас будет маленькая крошка. Тэхён смахивает слезы с щеки и зарывается ладонью в волосы альфы. Мужчина встаёт и поднимает на руки омегу. — Я буду отцом! — кричит альфа и кружит в воздухе Кима, который громко смеётся и наклоняется, целуя Чона в губы. Тэхён облегченно выдыхает и сильнее жмется к мужчине. Он ожидал любую реакцию, начиная от счастья и заканчивая ненавистью к себе из-за этого ребёнка, но сейчас Ким понимает, что все плохие мысли себе навязал и свято в них верил. Зря. — Да, мы будем родителями, — шепчет Тэхён и снова жмется губами к губам альфы, разделяя всю радость с ним. Все сомнения из головы омеги улетучиваются, и он снова убеждается, что ему достался лучший альфа.***
Пьяный альфа медленно попивает виски из граненого стакана и снимает с себя рубашку, смотря на то, как омега изящно извивается на шесте для него. Тэмин заводит ногу вперёд, а руками хватается за пилон и резко поворачивается спиной к Чону. Медленно опускается вниз, разводя ноги в стороны и показывая задницу, обтянутую в крупную сетку. Чон незаинтересованно смотрит на омегу, который постепенно раздевается и понимает, что у него даже не стоит. Альфа заливает в себя новую порцию алкоголя, и почему-то именно в этот момент фантазия улетает и больше не слушается хозяина. Чонгук представляет вместо подтянутых загорелых ног белоснежные, будто фарфоровые ножки. Вместо длинных рук с татуировками изящные ручки с красивыми кистями. Воображение разгуливается по полной, и теперь вместо больших и синих глаз он видит лисьи карие и вздернутый кверху нос, который так и хочется чмокнуть. — Мой Зевс, — шепчет Тэмин и забирается на кровать, устраиваясь между разведенных ног альфы и дотрагиваясь до его полувставшего члена. — Закрой рот, не за это я тебе плачу, — грубо говорит Чон и хватает омегу за волосы, резко притягивая лицо парня к своему паху. — Лучше займись делом. Чонгук убирает руку от омеги, который сначала проводит рукой по большому возбуждению несколько раз, а потом полностью его заглатывает, сразу ощущая слезы на глазах. Он терпит лишь потому, что этот альфа платит столько, сколько обычная шлюха себе и представить не может. Только это стимулирует его делать свою работу хорошо. Чонгук смотрит пьяным взглядом на парня между своих ног, а потом в глазах будто туман бросается, из-за которого становится ничего не видно. Серая дымка превращается в маленькие чёрные круги перед глазами, а потом воображение снова начинает разыгрываться, и теперь перед Чонгуком не Тэмин, а Юнги. Маленький омежка, которого альфа представляет совершенно голым. Таким крохотным и беззащитным. Он протягивает руку вперёд и нежно гладит Мина по шелковым чёрным волосам, которые запутываются между татуированными пальцами. Член дёргается во влажном ротике омеги, а Чон аккуратно приподнимает бедра и толкается в него так, чтобы не доставлять омеге сильного дискомфорта. Чонгук не знает, что происходит с ним вот уже несколько дней. Каждый раз перед глазами стоит образ маленького омеги, глаза которого приобретают красный оттенок от влаги. Он помнит, что слезы парня вызваны только из-за него, поэтому мучает себя. Обвиняет в том, что можно было найти любой другой способ, чтобы обоим было хорошо. Зевс толкается ещё несколько раз в горячий рот и смотрит в лисьи глаза напротив, кончая. — Юнги, — рычит он, а иллюзия в этот момент пропадает, и всё, что он видит, — это запыханный Тэмин, у которого слюна со спермой течёт со рта на подбородок. — Блять. — Я что-то не так сделал, Господин? Чонгук вздыхает и потирает переносицу. Снова он думает о Мине. Даже в чёртовой кровати думает о нем. Это уже смахивает на зависимость. — Встал и вышел, — рычит Чонгук и тянется за косяком, чтобы позже поджечь его и сильно затянуться. — Но почему… — недоумевает омега, но сразу же видит белые глаза, которые будто говорят, что предупреждений больше не будет. Парень встаёт и уходит, а Чон даже не обращает на его действия внимания. Сегодня он снова уснет с образом Мина перед глазами, а завтра вновь будет винить себя в своей слабости.