***
На кухне раздаётся тихий щелчок, который оповещает о том, что печенье приготовилось. Юнги соскакивает со стула и аккуратно достаёт из печи противень с немного кривым, но всё же вкусным шоколадным печеньем. — И когда это мой внук стал таким хозяйственным? — хихикает Юнджи и треплет волосы омеги, пока тот пробует изделие. Юнги отмечает про себя, что получилось довольно-таки неплохо. — Это не нам, — быстро проговаривает Юнги и кладёт печенье в пластмассовую посудину, а потом — в пакет. — Я сегодня к тому мужлану на работу иду. Старшая омега многозначно хмыкает и сверлит внука взглядом. Конечно, она понимает, что младшему нужно будет некоторое время ходить к этому альфе и решать проблемы с земельными участками, и с этим ничего не поделаешь, но очень странно, что Юнги готовит ему печенье. — Бабуль, — смеётся Юнги, понимая, что этими печеньями ввёл женщину в ступор, — неделю назад на работе мне попался, так скажем, не очень развитый козлина, который положил свою грязную руку на мою ляжку. А Чонгук, оказывается, был там и защитил меня. Но потом я послал его. На этом моменте Юнджи изгибает бровь и негромко усмехается. Вот такого внука она узнает. — Тебе не кажется, что тебе нужно было его поблагодарить? — спрашивает Юнджи и берет одну печеньку, откусывая её. Оно получилось довольно неплохим, если вспомнить, что до этого Юнги, в общем-то, никогда за готовку не брался. — Так вот я и несу ему это печенье, чтобы извиниться, — говорит омега, а бабушка понятливо кивает. Юнги долго думал над этой ситуацией. Каждый день всё больше и больше понимал, что тогда и вправду нужно было отблагодарить альфу, а не кидаться на него с обвинениями. Он не виноват в том, что директор кафе отмороженный и слепой, раз не увидел чужие домогательства и уволил хорошего работника. День назад Юнги вообще был с отличным настроением, потому что Чонгук — единственный альфа, который когда-либо за него заступался. Конечно, он не нравится Мину, но это было мило с его стороны. Каждому омеге бы понравился такой жест со стороны альфы; тем более такого, как Чон. — Ммм, они слишком вкусные, может, этот мужлан обойдётся? — спрашивает Юнги с полным ртом печенья, медленно пережевывая его и смакуя сладкий вкус. — Во-первых, перестань его так называть, — произносит женщина и наливает внуку чай, чтобы тот нормально позавтракал перед тем, как пойти на работу альфы. — В конце концов ему двадцать пять лет. Он уже взрослый мужчина. — Да ладно, ему нравится, — отмахивается Юнги и запивает печенье чаем, — а нечего меня кисой называть. Юнджи смеётся, хотя вообще не понимает взаимодействия этих двух, и скрывается в своей комнате. Юнги провожает её взглядом и вздыхает, ощущая вибрацию в кармане. — Кому я понадобился в двенадцать часов утра? — тяжело вздыхает Юнги и смотрит на телефон. Звонит неизвестный номер. В последнее время появилось слишком много мошенников, которые с помощью звонков зарабатывают деньги, поэтому он не отвечает. Омега встает из-за стола и кладёт чашку в раковину, а после идёт в комнату, чтобы одеться под стать компании, в которой работает Чонгук. Всё-таки прийти в майке и шортах — не очень нормально. — Да чтоб тебя! — через несколько минут снова звонит тот же номер, и Юнги уже начинает проклинать этого человека. Он принимает звонок, а в ответ ничего не слышит. — Ало, бля, — шипит Юнги и зажимает телефон между плечом и ухом, открывая шкаф и смотря на то, что можно надеть, чтобы в этом было и красиво, и не жарко. — Здравствуй, киса, — говорит мужской голос, а Юнги тут же понимает, кому принадлежит этот голос. Мин сводит брови к переносице и отвечает уже более грубым голосом. — Чонгук? Откуда у тебя мой номер, а? — О, уже не мужлан? Это успех, — смеётся в трубку альфа, чем неимоверно раздражает Мина. — Рано радуешься, мужлан, — с усмешкой говорит Юнги и вообще не понимает, откуда у альфы его номер телефона. Хотя, если подумать, с такими связями и не такое провернуть можно. — Зачем звонишь? — Я лишь хотел напомнить, чтобы твой адвокат пришёл сегодня. У меня не будет для него время в другой день, — строго произносит Чонгук. Да, он мог найти номер телефона Ким Сокджина и позвонить ему, но почему-то захотелось снова услышать дерзкий голосок маленького омеги, который так любит огрызаться. После того раза в кафе Чон был очень зол на парня за то, что он послал его и даже не извинился, но Чонгук переступил через свою гордость и всё равно позвонил мальцу, так как внутренний зверь требовал этого. — Так позвонил бы ему, в чем проблема? — снова дерзит Юнги и улыбается, потому что «позлить альфу» уже входит в привычку. — Я всё сказал, — отрезает Чон и портит весь боевой настрой омеги. — До свидания, киса. Чонгук быстро сбрасывает и снова хмыкает, понимая, что найти телефон омеги через людей, с которыми он раньше работал, было легче лёгкого. — Козлина! — выкрикивает Юнги в трубку и кидает телефон на кровать. — А знаешь что? Ты, значит, можешь найти мой номер телефона без моего ведома, а я не могу прийти в твою компанию в шортах? Сейчас мы посмотрим, как ты слюни на меня пускать будешь, мужлан! Юнги мило притопывает ногой и достаёт из гардероба кроп-топ и короткие шорты, тихо хихикая себе под нос.***
Мин заходит в компанию, которая встречает его деловым шумом. Каждый здесь занят своей работой, совершенно не обращая ни на кого внимания. Лишь невысокая омега на ресепшене приветствует парня, когда тот проходит к ней. — Здравствуйте, у меня тут встреча назначена, — говорит Мин и рассматривает высокие потолки здания. В суде он слышал, что Чонгук владеет архитектурной компанией, но омега даже представить себе не мог, что она будет такой огромной. — Здравствуйте, назовите Ваше имя, пожалуйста, время встречи и имя того, с кем она у Вас назначена, — быстро говорит женщина, которая, наверное, выучила свою реплику, потому что вряд ли работает первый день в этой компании. Юнги тушуется, потому что Чонгук не говорил о точном времени, но омега надеется, что этот мужлан предупредил женщину о том, что к нему должен прийти Мин. — Ну-у, — подбирает слова омега и глупо улыбается от безвыходности. — Меня зовут Мин Юнги, а встреча у меня с Чон Чонгуком. До слов парня женщина что-то печатала на компьютере, а сейчас лишь поднимает непонимающий взгляд на Мина и изгибает бровь, хмыкая. Быстро оглядывает омегу с ног до головы и не понимает, как можно было прийти в коротких шортах и топе в такую знаменитую на весь город компанию. Позорище. — Извините, но мне не говорили о том, что сегодня у Вас назначена встреча с главным директором компании, — строго произносит она и приподнимает голову. — Да и в списках я Ваше имя не нашла, так что прошу, пройдите к выходу. Юнги сводит брови к переносице и недовольно смотрит на женщину, которая вмиг переменилась в лице и сейчас больше была похожа на зверя, которого уже неделю не кормили. Он делает два шага назад и поворачивается к выходу, так как не видит смысла спорить с омегой за рабочим столом. Конечно, Юнги мог огрызнуться и начать кричать на неё за хамство и ненадлежащее поведение, но она и охрану вызвать может, а Мину сейчас это ни к чему. Он просто отступает, пока в его голове не появляется прекрасная идея. Юнги достаёт из кармана телефон и быстро набирает номер, по которому ещё недавно звонил альфа. — Киса? Так соскучился по мне, что решил позвонить? — смеётся в трубку альфа, раздражая омегу, который был на грани. Юнги недовольно хмурится и слушает надменный смех. — Меня тут не пускают к тебе, козлина, в смысле «соскучился»?! — шипит Мин и сильно сжимает телефон в руке. — А почему это вместо адвоката пришёл ты? — спрашивает Чонгук, хотя догадывался о таком исходе событий. Он даже рад, что всё так вышло. — Если ты сейчас не скажешь своим собакам меня впустить, то к тебе сегодня вообще никто не придёт! — выкрикивает Юнги и уже спокойнее добавляет: — А если ты не решишь эту проблему, то по законам ты должен будешь оставить мне мою землю, так что решай сам, мужлан. Чонгук восхищается этим парнем. То, как он выходит из ситуации и не дрогает, разговаривая с самым страшным альфой города, — заставляет удовлетворенно хмыкнуть. Возможно, это потому, что омега ещё не знает, кто Чон на самом деле, но его стойкости всё равно может позавидовать любой альфа. — Проходи, я скажу им, чтобы тебя пустили, — уже строго произносит Чонгук, а у Юнги от этого устрашающего тона по телу мурашки табуном проходят. Мин медленной походкой заходит вглубь корпорации и с хитрым прищуром смотрит на женщину, которая пять минут назад не хотела его пропускать. Сейчас она немного удивлена, ведь раньше на работу к альфе приходили омеги, которые являлись его личными шлюхами, и их все знали в лицо. Но этот малец не сильно на них смахивал, хоть и пришёл в не очень надлежащем виде. — Вам на тридцатый этаж, — ядовито говорит она и переключает всё своё внимание на компьютер. Мин лишь с гордо поднятой головой проходит турникеты и лёгкой походкой идёт к лифту. Огромные потолки делают помещение визуально большим, а искусственные деревья, кроны которых красиво спускаются вниз, добавляют элегантности. Юнги сначала удивляется такой, скажем так, необычной идеей поставить и вырастить деревья прямо в помещении, но потом понимает, что это выглядит очень креативно и красиво. В принципе, архитектура подразумевает под собой какие-то идеи, которые не прижились с нормами общества. Мин сам учится на дизайнера, а такой красивый способ самовыразиться ему очень даже по душе. Лифт тихо звенит, оповещая о том, что он добрался до нужного этажа, и омега спокойной походкой выходит, замечая, что не только первый этаж отделан живописными мастерами, но и, кажется, все остальные. И всё же, наверное, работать в таком месте — одно удовольствие. Юнги проходит к большой двери и понимает, что на этом этаже лишь две двери. Он подходит к одной и дёргает ручку, но она оказывается запертой. Омега осматривается и видит возле самой большой двери табличку «Jeon Jungkook». Он уже хотел было пройти туда, как вдруг его кто-то окликает: — Извините, молодой человек, но Вы не можете зайти без разрешения, — говорит омега лет двадцати и смотрит на Мина исподлобья. Омега лишь размахивает руками и говорит: — Вы что, сговорились, что-ли?! С этим словами Юнги заходит в кабинет, даже не стучась, и видит Чонгука, который на шум за дверью поднял взгляд и заострил внимание на омеге. Увидев Мина, он хитро улыбается и с усмешкой рассматривает парня, который явно не знает о том, что в компании есть дресс-код. — Извините, Господин Чон, он сам ворвался! — громко говорит Чон Ли и хватает омегу за руку, пытаясь утащить на выход. — Отпусти его, — смотря на возмущенного Мина, строго отрезает Чонгук, и Ли, тихо бубня себе под нос, выходит, захлопывая дверь. — Снова здравствуй, киса. Юнги сразу замечает, как выглядит альфа. Рубашка с закатанными по локоть рукавами открывала прекрасный вид на забитую татуировками руку. Брюки темно-синего цвета подчеркивали мускулистость бёдер и икр. Юнги таких альф только на обложке журналов видел, а тут сам Чонгук стал для него воплощением стиля и красоты. — Слушай, — начинает Юнги и подходит к столу альфы, садясь напротив и сверля его взглядом. — То, что было в кафе. В общем, спасибо тебе. Я и вправду был не прав. Юнги быстро кидает взгляд на спокойного альфу, который будто ждал этих извинений и благодарностей. Чонгук же смотрит на стройные и белоснежные ножки, на оголенный участок кожи на талии и на красивые ключицы, что выглядывают из-за короткой кофточки. — Ладно, киса, — говорит Чонгук и встаёт с кресла, — всё хорошо. Мин поднимается на ноги и подходит к альфе, вытаскивая из рюкзака, который он притащил с собой, контейнер с печеньями. — Это тебе в честь благодарности, — смущённо говорит Юнги, а Чонгук проклинает красивые передние прядки волос омеги, из-за которых он не может разглядеть красное и такое смущённое лицо. — Вау, спасибо, — говорит Чонгук и открывает посудину, — выглядят вкусно. — Не только выглядят, вроде. — Ага, значит, ты ел мои печенья?! — наигранно выкрикивает Чонгук, а потом заливается смехом. — Шучу я, киса. Спасибо. Чонгуку до безумия приятно, что Юнги приготовил для него печенье и этим поднял настроение. После смерти папы никто никогда не готовил ему домашнюю выпечку, из-за чего на душе становится немного грустно. Ностальгия накрывает с головой. — А теперь к делу, — быстро говорит Юнги и замечает, как Чонгук откладывает пластмассовый контейнер в сторону. Омега тоже возвращается на свое место и обращает внимание на альфу. — Я узнал местоположение твоего учебного заведения и предлагаю, чтобы дом был построен вблизи этой территории. Мне кажется, что это местоположение будет наиболее удобным для тебя, — рассуждает Чон и внимательно смотрит на омегу. — А ты меня спросить не хочешь? — дерзит Юнги, но всё же понимает, что это и вправду будет удобно для него. Ему приятно, что Чонгук позаботился о его удобстве, хотя мог построить в каком-нибудь не очень благополучном районе города. — Ты против? — спрашивает Чонгук и облокачивается руками о стол, немного наваливаясь на него и наклоняясь к омеге. Юнги в карие глаза смотрит и всю их глубину чувствует, как и мурашки, что бегут по коже. Он медленно проходится взглядом по острым чертам лица альфы и разглядывает его проколотую, немного обветренную губу. — Так что, киса? У тебя есть идеи получше? Юнги смущается своих действий и быстро опускает глаза. — Ладно, место и вправду нормальное, — тихо соглашается Юнги и приподнимает голову. Чонгук лишь хмыкает и отходит к окну, смотря на многолюдные улицы. Он бы хотел закурить сигарету, но возле мальчишки нет желания этого делать. — Я думал, что проблем с тобой будет больше, — говорит Чонгук и устало вздыхает, садясь за рабочее кресло. — Я такой голодный, так что не откажусь от твоих печенек. Юнги откидывается на стуле и смотрит на то, как альфа берет мучное изделие и откусывает его. Он, на самом деле, знает, что они получились вкусными, но почему-то ладошки начинают немного потеть. — Ммм, вау, это и вправду вкусно, — говорит Чон и доедает печенье в два укуса. — Мой папа тоже раньше делал такие вкусные печенья. — Ха-ха, не поверю, что у такого невоспитанного мужлана есть родители, — Юнги смеётся и только сейчас понимает, что шутка получилась ужасной. Он откашливается и замолкает, пока Чонгук грустно хмыкает и опускает взгляд, убирая печенье в сторону. — Их и нет, — тихо говорит он и встаёт из-за стола, подходя к панорамным окнам. — Мой папа умер, когда мне было пять. Юнги вмиг распахивает глаза, а сердце начинает в два раза сильнее колотить в грудной клетке. Сейчас он бы всё отдал, лишь бы вернуть время и не озвучить такую тупую и глупую шутку. Омега встаёт и подходит к альфе сзади, тоже устремляя взгляд на шумный город. — Прости, пожалуйста, — шепчет Мин и прекрасно понимает, что происходит внутри альфы. Боль, которая разрывает тело на маленькие кусочки и огромный ком у горла, который ещё чуть-чуть, и взорвётся, не оставив от обычной человеческой плоти ничего, кроме ошметков грусти и страданий. — Я не знал. — Я его убил, — также тихо говорит Чон, а у Юнги в глазах всплывает ужас вместо сожаления. Он даже представить не мог, как маленький альфочка убивает своего родителя. — Я ненавижу свою сущность, потому что в тот момент не смог себя проконтролировать. Я упал в обморок, а когда пришёл в себя, то был в своей комнате на кровати, а мёртвое тело папы лежало на кухне. Юнги не может поверить в то, что сурт на такое способен. В детстве ему рассказывали, что страшнее маньяков на улице есть лишь сурты, которые даже не осознают, когда убивают человека. — Мне было пятнадцать, когда я узнал, что убил папу, а раньше думал, что он сильно заболел, — продолжает свой рассказ Чонгук, хотя вообще не понимает, зачем эта информация нужна омеге. Просто раньше его никто и никогда не слушал, из-за чего хочется хоть с кем-нибудь поделиться болью. — Всё, что осталось от папы, — это его подвеска. Чон поворачивается и расстёгивает две верхние пуговицы перед Мином, который внимательно следит за действиями альфы. Мужчина достаёт цепь из-под рубашки и показывает небольшую подвеску в виде буквы «S». — Его звали Чон Су, — тихо шепчет Чонгук и видит, как Юнги рассматривает цепочку. В его глазах страх, но он всё равно не отходит от альфы, который стоит почти вплотную. — Боишься меня? — Ты не контролировал себя, — рассуждает Юнги и поднимает голову, чтобы взглянуть в тёмные очи напротив. — Так что нет, Чонгук, я не боюсь. Говорят, что сурты, пережившие совершеннолетие, не опасны. Чон улыбается и уже хочет отойти и приступить за работу, проводив омегу, как альфа останавливает самого себя, потому чувствует, что Юнги хочет что-то сказать. — А мои родители умерли два года назад, — спокойно говорит Юнги и тихонько хнычет. Чонгук не может смотреть на грустное лицо, потому что самому больно становится. Любой другой сейчас бы сказал, что Чонгук больной ублюдок, у которого симпатия проявляется ко всему, что движется, но это не так. И сейчас он понимает, что влюблённость к этому мальцу зарождается в самой дальней и неизведанной части сердца, которое после ухода и предательства Чимина стало каменным. Чонгук чувствует как что-то оживает, когда он видит омегу. Это странно и непонятно для самого Чона. — Почему? — Автокатастрофа. Юнги выговаривает это слово с придыханием и огромным усилием. Омега думает, что сейчас главное позорно не расплакаться перед альфой. Он тихо всхлипывает и закрывает руками глаза, чтобы не показаться перед Чоном слабым. — Не плачь, Юнги, — тихо произносит Чонгук и понимает, что с недавней потерей очень сложно свыкнуться. — Это жизнь, и против неё не попрешь. Чон аккуратно заводит за спину омеги руку и прижимает к себе. Юнги оказывается очень маленьким в руках мужчины, который нежно обнимает его и замечат такие же тёплые объятия в ответ. Мин немного успокаивается и ощущает тепло чужого тела и феромоны старшего. Юнги кладет ладошки на грудь альфы и отстраняется. — Я пришёл выносить тебе мозг, а сейчас плачу, — через слезы усмехается Юнги, а Чонгук приподнимает уголок губ и понимает, что десневая улыбка омеги теперь у него в подсознании клеймом выведена. — Лучше выноси, но не плачь, — произносит альфа и напоследок треплет тёмные волосы парня. Юнги хмыкает и отходит от альфы, подходя к своему рюкзаку. Возле мужчины находиться невозможно, потому что вкусный запах мускуса забивается в лёгкие и проникает под кожу, начиная кипеть. От этих непонятных Мину ощущений мозг взрывается, но омега и не против такого. Потому что раньше возле Чона находиться было противно, а сейчас это чувство будто улетучилось. Будто его и не было. — Я пойду, не буду отвлекать тебя от работы, мужлан, — ухмыляется Юнги и смотрит на спокойного альфу, который садится за рабочий стол и принимается копаться в бумагах. — Через несколько дней я должен буду прийти в твой дом, чтобы позже сделать полную идентичность с новой постройкой, понимаешь? — спрашивает Чонгук, откидываясь на спинку стула. Ему чертовски не хочется, чтобы омега уходил. — Когда мне будет удобно, тогда и придёшь, — дерзит напоследок Мин и захлопывает дверь, а у Чонгука на лице хитрая улыбка расцветает, и он понимает, что Юнги нравится ему не только из-за внешности, но и из-за несносного характера. Он привык видеть в омегах распутство. Привык смотреть на то, как буквально каждый первый перед ним готов расстилаться, лишь бы получить в свою дырку толстый член и насладиться процессом. Но Чонгук не видит эту напыщенность и гордость в маленьком Мине. Потому что он лишь играет. Юнги вжился в роль сучки и сейчас прекрасно с ней справляется. И вроде бы альфа не должен был узнать о настоящем Мине, но когда тот шмыгнул своим носиком-кнопкой и зарылся лицом в ладошки, Чонгук понял, какой тот на самом деле. Он лишь маленький и невинный котёнок, который включает возле таких, как Чон, самозащиту. Это мужчине и понравилось в омеге. Поток мыслей прерывает дверь, которая со стуком открывается, а на пороге появляется Хосок. — Я тут, — смеётся во весь голос Хосок и прямо в дверях открывает шампанское, которое быстро разливается по полу. Чонгук, собственно, нихера не понимает. — С утра не берёшь трубку, не появляешься на работе, а сейчас заявляешься и портишь мне пол? — спокойно перечисляет Чонгук и изгибает бровь. Хо переступает большую лужу алкоголя и подходит к столу брата, по дороге отпивая несколько глотков дорогого алкоголя. — Мне можно, потому что… — выкрикивает Хосок и громко икает, — я буду отцом! Чонгук вскидывает брови вверх и распахивает глаза. — Ты прикалываешься? — спрашивает Чонгук, хотя сам понимает, что вряд ли его брат стал бы шутить на такие темы. Старший уже давно слышит от их пары, что они хотят маленького карапуза, но он не был уверен, что те так быстро придут в исполнение этой идеи. Чонгук, конечно, безмерно рад за брата, ведь альфа всегда был уверен, что младший будет прекрасным отцом. Хосок лишь мотает головой и идёт к брату. — Поздравляю, братец! — громко говорит Чонгук и заключает младшего в объятия. Чон уверен, что Хо не допустит плохого отношения к своей семье, потому настоящей лишился в пять лет, когда его родители узнали о том, что он — сурт. Тогда они сдали его в приют и больше не приходили, надеясь на то, что к восемнадцатилетию Хосок уже будет мёртв. Хо по дороге на работу сам клялся себе в том, что станет самым лучшим отцом для своего ребёнка. — Я хочу сделать ему предложение, — гордо заявляет альфа и делает ещё несколько глотков шампанского. — В какой момент ты стал таким семейным человеком? — Чонгук смеётся и понимает, что уже хочет увидеть племянника или племянницу. Хо лишь пожимает плечами и гортанно смеётся. Оставшийся день Хосок рассказывает об их походе в больницу и о том, как он счастлив сейчас. Чонгук же, смотря на брата, понимал, что для счастья Хо, оказывается, не нужны деньги и красивые шлюхи в постели. Для его счастливой жизни ему нужна лишь любящая семья.***
Пак затягивается сильнее и выдыхает тяжёлый дым в сторону своего секретаря. — И ты думаешь, что эта шлюха имеет доступ к нелегальным поставкам наркотиков Зевса? Не смеши, — строго произносит Чимин и громко ставит граненый стакан с виски на рабочий стол, докуривая наркотик. Сейчас работа у него стоит на месте. Ни один заказчик не обращается к фирме омеги, а работники с недавних пор стали увольняться. Чимин чувствует запах поражения. Крах, который настигнет его, с каждым прожитым днём давит на грудь, причиняя боль. Он знает, что свое счастье и процветание можно построить на неудаче соперника, чего сейчас и добивается. — Мне нужна эта информация и абсолютно похуй на то, как ты её найдёшь! — кричит Чимин и встаёт из-за стола, подходя впритык к альфе, который затаил дыхание от страха. — Найди лишь одну зацепку, и мы закопаем его заживо, — говорит шепотом. Чимин лихорадочно смеётся и снова садится за рабочий стол. Он желает почувствовать вкус победы и от своей мечты не откажется. Ни в этой жизни.